Гордость и предубеждение

Мистеру Коллу не пришлось долго предаваться размышлениям о своих любовных успехах. Исхода переговоров нетерпеливо ожидал в прихожей мистер Лин. И как только его сын, распахнув дверь, пробежал мимо него, он устремился к Коллу, горячо поздравляя его и себя по поводу того, что между ними в скором времени установится самое близкое родство. Мистер Колл выслушал это пылкое обращение и ответил на него столь же восторженно, а затем пересказал ему подробности состоявшегося объяснения, результатами которого он, как ему казалось, мог быть вполне удовлетворен. В самом деле, упорный отказ его кузена естественно объяснялся его застенчивостью и деликатностью его натуры.

У мистер Лина это сообщение вызвало всё же некоторую тревогу. Ему хотелось бы надеяться, что Чимин отверг сватовство мистера Колла с намерением еще больше воспламенить его чувства. Однако он не смел этому верить и не мог скрыть своих опасений от собеседника.

– Но положитесь, мой дорогой, на меня! – сказал он. – Уж я-то сумею его образумить. Сию же минуту поговорю с ним начистоту. Экий упрямый и своенравный мальчишка – сам не понимает своего счастья. Но он у меня научится его понимать.

– Простите, сударь, что я позволю себе вас перебить, – заметил мистер Колл. – Но если он в самом деле упрям и своенравен, я не уверен, что он вообще способен стать подходящим супругом человека моего положения, который, естественно, ищет в брачном союзе благополучия. Поэтому если он будет и дальше отказываться принять мое предложение, нам, быть может, лучше не принуждать его к этому? Боюсь, что, страдая подобными недостатками, он едва ли сможет сделать меня счастливым.

– Ах, сэр, вы меня поняли совершенно превратно, – ответил встревоженный мистер Лин. – Чимини бывает упрям только в подобных исключительных случаях. При всех других обстоятельствах – это самое покладистое существо на земле. Я сейчас переговорю с мистером Паком и ручаюсь вам – очень скоро мы всё уладим.

Не давая ему времени для ответа, он опрометью бросился к мужу, заговорив прямо с порога библиотеки:

– О, мистер Пак, вы должны немедленно мне помочь! Все мы в полном смятении. Бегите и заставьте Чимини выйти замуж за мистера Колла, так как он не согласен стать его супругом. И если вы не вмешаетесь в это сию же минуту, он может раздумать и не пожелает стать его мужем.

При его появлении мистер Пак оторвался от книги и невозмутимо посмотрел на супруга, ничем не показывая, что он сколько-нибудь встревожен его сообщением.

– К сожалению, мой дорогой, я не имел удовольствия уразуметь смысл ваших слов, – сказал он, когда Лин замолчал. – О чем вы толкуете?

– О мистере Колле и Чимини. Чимин заявил, что он не хочет выходить замуж за мистера Колла, а мистер Колл уже начал говорить, что он не женится на Чимини.

– И что же при таких обстоятельствах я могу предпринять? Дело выглядит достаточно безнадежным.

– О, вы должны поговорить с Чимини! Потребуйте от него, чтобы он вышел за него замуж.

– Пусть его позовут сюда. Я выскажу ему свое мнение.

Мистер Лин позвонил в колокольчик, и мистер Чимин был приглашен в библиотеку.

– Подойди ко мне, дитя мое, – произнес отец, когда он вошёл. – Я послал за тобой ради важного дела. Насколько я понимаю, мистер Колл предложил тебе выйти за него замуж. Верно ли это?

Чимин ответил утвердительно.

– Очень хорошо. И ты ему отказал?

– Да, сэр.

– Прекрасно. Теперь мы подходим к самому главному. Твой батюшка требует, чтобы ты принял его предложение, – не правда ли, мистер Лин?

– О да. Иначе я больше не хочу его видеть.

– Итак, мой сын, ты поставлен перед трагическим выбором. С этой минуты ты лишаешься одного из родителей. Твой папа не желает видеть тебя, если ты не пойдешь за мистера Колла, а я больше никогда на тебя не взгляну, если ты вздумаешь с его предложением согласиться.

Чимин не мог удержаться от улыбки при подобном завершении разговора, начатого столь торжественно. Но мистер Лин, который внушил себе, что его муж смотрит на дело так же, как и он, был крайне обескуражен.

– Что вы имеете в виду, мистер Пак, рассуждая подобным образом? Разве вы не обещали мне заставить этого мальчишку выйти за него замуж?

– Дорогой мой, – ответил его супруг, – у меня к вам две небольшие просьбы. Во-первых, я бы хотел, чтобы вы мне разрешили свободно располагать в данном случае собственным здравым смыслом, а во-вторых – собственной комнатой. Мне было бы очень приятно, если бы библиотека как можно скорее оказалась в моем распоряжении.

Несмотря на то, что мистер Лин был разочарован своим мужем, он все же не собирался сдаваться. Снова и снова он заговаривал с Чимином, то и дело переходя от увещеваний к угрозам. Папа попробовал было найти поддержку у Тэхёна, но Тэхён, с присущей ему мягкостью, отказался вмешаться. Чимин отражал атаки папеньки то вполне серьезно, то пытаясь от них отшутиться. Но сколько бы он ни менял форму своих ответов, решение его оставалось неизменным.

Между тем мистер Колл обдумывал в одиночестве все, что с ним в это утро произошло. Он был слишком высокого мнения о своей особе, чтобы понять причину, из-за которой кузен не захотел принять его предложение. И хотя его самолюбие несомненно было уязвлено, других огорчений он не испытывал. Его склонность к нему была только воображаемой. И, предполагая, что упреки, брошенные папенькой в его адрес, могли быть заслуженными, он едва ли мог о чем-либо сожалеть.

Семейство Пак пребывало в смятении, когда их навестил Мин Юнги. В прихожей его встретил Канин. Бросившись к гостю, он объявил громким шепотом:

– Хорошо, что ты приехал. У нас тут такое творится! Что бы ты думал случилось сегодня утром? Мистер Колл сделал предложение Чимини, а он ему отказал!

Прежде чем Юнги успел ответить, в прихожую вбежал Тэун, сообщивший ту же новость. И как только омеги вошли в комнату для завтрака, в которой одиноко восседал хозяин дома, мистер Лин снова заговорил на ту же тему, взывая к сочувствию сэра Мина и умоляя его воздействовать на друга, чтобы Чимин уступил наконец чаяниям всей семьи.

– Ради бога, дорогой сэр Мин, сделайте это, – добавил он удрученно. – Меня никто не поддерживает. Я ни в ком не вижу сочувствия, – все ведут себя просто безжалостно. Хоть бы кто-нибудь вспомнил о моих истерзанных нервах!

Ответу Юнги помешало появление Тэхёна и Чимина.

– Вот и он сам, – продолжал мистер Лин. – С него как с гуся вода. Ему и дела нет до всех нас, будто бы мы все живем где-нибудь в Сеуле. Лишь бы его не трогали! Но я вам вот что скажу, дорогой мистер Чимин: ежели вы себе вбили в голову, что можете и впредь отказывать всякому жениху, кто бы к вам ни посватался, то вы и вовсе не выйдете замуж! И клянусь вам, мне неизвестно, кто станет о вас заботиться, когда умрет ваш отец. Мне это будет не под силу, запомните. С этого дня я с вами покончил. Больше я с вами не стану разговаривать, – я уже вам это сказал в библиотеке. И вы убедитесь, я сумею сдержать свое слово. Что за удовольствие разговаривать с неблагодарным мальчишкой? И вообще, чего ради мне разговаривать с кем бы то ни было? Люди, страдающие больными нервами, не очень-то склонны к разговорам. Увы, моих мучений не понимают! Но этому нельзя удивляться. Кто сам не пожалуется, не дождется сочувствия.

Сыновья слушали эти излияния молча, зная, что всякая попытка успокоить и урезонить папу только увеличит его раздражение. Поэтому мистер Лин продолжал сетовать на судьбу, пока к ним не присоединился мистер Колл, казавшийся еще более напыщенным, чем обычно. При виде его мистер Лин сказал омегам:

– А теперь я хочу, чтобы вы, – да, да, вы все, – попридержали языки и позволили нам с мистером Коллом хоть немножко поговорить по душам.

Чимин вышел из комнаты, Тэхён и Тэун последовали за ним, а Канин не тронулся с места, решив услышать все, что только будет возможно. Юнги задержался, отвечая сначала на любезности мистера Колла, который самым подробным образом расспросил обо всех его родственниках и поинтересовался его собственным самочувствием, а затем, одолеваемый любопытством, отошёл к окну, сделав вид, что оттуда ему ничего не слышно.

Мистер Лин начал подготовленный разговор страдальческим возгласом:

– О, мистер Колл!

– Сударь, – отвечал он, – не будем больше касаться этой темы. Я далек от того, чтобы обижаться на поведение вашего сына, – продолжал он тоном, в котором все же проскальзывало известное неудовольствие. – Покорность перед неизбежным злом – наш общий долг. Тем более он приличествует молодому человеку, которому, подобно мне, посчастливилось рано выдвинуться в обществе. И потому я заставляю себя покориться. Быть может, правда, с тем большей легкостью, что у меня возникло сомнение – нашел бы я истинное счастье, если бы прелестный кузен удостоил меня своей руки. Ибо я часто наблюдал, что покорность никогда не бывает столь полной, как тогда, когда благо, коего мы лишились, начинает в нашем представлении терять свою ценность. Надеюсь, сударь, вы не сочтете, что я проявляю неуважение к вашей семье своим отказом от благосклонности вашего сына, не затруднив вас и мистера Пака просьбой употребить ради меня родительскую власть. То, что я счел себя свободным, основываясь на ответе вашего сына, а не его родителей, может, я опасаюсь, бросить тень на мое поведение. Но всем нам свойственно ошибаться. Во всяком случае, в своих поступках я руководствовался лучшими намерениями. Мне хотелось приобрести приятного спутника жизни и оказать в то же время услугу вашей семье. И если в чем-то мое поведение все же заслуживает упрека, я, сударь, умоляю о снисхождении.