Глава 20. Зарождение подозрений
Чу Се понял: Цзян Янь Чи настроен убить его всерьез. В панике он еще раз сверился с данными системы.
[Завершение сюжета: 75%. Соответствие персонажу Чу Се: 100%. Соответствие персонажу Сюй Чуньму: 15%]
15%...
Почему опять снизилось?!
[Что со мной будет, если я сейчас умру?!] взмолился Чу Се к системе.
[Если данные не будут соответствовать стандартам, о перерождении можно забыть... Хозяин, умоляю, придумайте что-нибудь! Шаг до завершения сюжета, и все из-за этого Сюй Чуньму... Нельзя умирать, у-у-у...] система рыдала, молча выкручивая на максимум усиление обезболивания.
Откуда, черт возьми, ему было знать, что Цзян Янь Чи окажется таким непредсказуемым?!
Неужели он умрет вот так?
Нет, нельзя. Он хочет переродиться!
Чу Се внезапно дернулся, но тело было слишком слабым. Стражники легко придавили его обратно.
"Ах..." Он вытянул шею, ища глазами Цзян Янь Чи.
Дайте мне еще один шанс объясниться!
Цзян Янь Чи знал, что этот человек красноречив и хитер, способен словами обратить смерть в жизнь.
Он не собирался давать ему этой возможности.
Что касается местонахождения Сюй Чуньму, Цзян Янь Чи узнает все после того, как расправится с Чу Се.
Воспоминание об этом человеке отозвалось тупой болью в груди Цзян Янь Чи. С холодной ненавистью он наблюдал, как стражники затыкают рот Чу Се кляпом и крепко привязывают его к длинной скамье, лишая возможности двигаться.
С тех пор, как Чу Се вытащил его из Холодного Дворца три года назад, у него не было ни одного спокойного дня.
Он должен был умереть давным-давно. Если бы он принял это решение раньше, А Му был бы жив...
На Чу Се были лишь две тонкие одежды, и теперь он промок до нитки. Белая ткань прилипла к телу, а веревки на лодыжках крепко держали его на месте, подчеркивая длинные, стройные ноги.
Тонкая спина была придавлена к скамье, и даже когда он пытался вырваться, стражники легко подавляли его сопротивление.
Сяо Сицзы поспешно подбежал и прошептал на ухо Цзян Янь Чи: "Люди из поместья герцога Юэ прибыли к тюрьме Чжао, Ваше Высочество, что прикажете делать?..."
"Не пускать" приказал Цзян Янь Чи. С жестокой решимостью в глазах он смотрел на хрупкую фигуру перед собой, лишенную всякой защиты.
"Что вы стоите? Забить его до смерти!"
Палач замялся, затем поднял дубину высоко над головой и ударил, вложив семь или восемь частей своей силы. Рот человека был плотно закрыт, и слышны были только приглушенные стоны боли. Пот стекал по лбу, и растрепанные волосы прилипли к щекам. В глазах, полных ужаса, еще теплилась искра жизни.
Но вскоре и она погасла.
Хрупкий человек не выдержал избиения, после дюжины ударов из-под одежды проступили многочисленные пятна крови. Его борьба постепенно ослабевала, и в конце концов он потерял сознание.
Палач, видя, что человек едва дышит и потерял сознание, не осмелился продолжать. Нервно обратился к наследному принцу: "Ваше Высочество, это... это может быть нехорошо..."
"Что? Ты хочешь, чтобы я сделал это сам?!" Цзян Янь Чи взглянул на тюремного охранника и с дрожью гнева в голосе произнес: "Бесхребетный трус!"
"Ваше Высочество, мы не можем продолжать бить его. Если мы продолжим, он действительно может умереть..."
Тюремный охранник, стоявший рядом, упал на колени, отказываясь снова поднять руку на человека. Не говоря уже о том, что этим человеком, подвергающимся пыткам, был не кто иной, как влиятельная фигура, Чу Се. Даже без этого было несколько высокопоставленных чиновников, которые косвенно намекнули, что об этом человеке нужно хорошо заботиться. Если он умрет от рук наследного принца, жизни их семей окажутся в опасности.
Но мгновение спустя, Сяо Сицзы, пошатнувшись, пробормотал: "Ваше Высочество, герцог Юэ прибыл лично, я... я не смог его остановить..."
Цзян Янь Чи охватила паника, пальцы, сжатые в кулак, побелели. Кажется, он принял решение, грубо оттолкнув тюремщика: "Почему ты медлишь?!"
Тюремщик, оказавшись в безвыходном положении, неохотно взял длинную булаву с красным лаком и высоко поднял её. Несколько ударов обрушились на менее поврежденные ноги, но тут послышалось: "Стоп!"
В конце концов, герцога Юэ они не остановили.
Чжао Юй, опираясь на плечо внука, вошёл в камеру. Увидев хаос, Чжао Сю Ань резко вздохнул, забыв обо всем на свете, и тут же перерезал веревки, помогая Чу Се подняться. Аккуратно обходя лужи крови, он поддержал Чу Се под руку: "Быстро, зовите придворного лекаря!"
"Ваше Высочество, мы выяснили – господин Чу не причастен к этому делу."
Цзян Янь Чи смотрел на герцога Юэ, чувствуя удушье, и его тон был далек от дружелюбного.
"Вы правда не знаете, причастен ли он, герцог?"
Герцог Юэ, величественный и статный, подобный молодому императору Сюань Хэ, взглянул на наследного принца. Вроде бы вздыхая, он произнес: "Ваше Высочество, не стоит так спешить с приговором. Императорская печать уже возвращена Вам."
Почему все твердят об императорской печати?
Как будто они ожидают благодарности и вечной признательности от Цзян Янь Чи за малейшую уступку Чу Се. Но разве не Чу Се правил страной, обладая неограниченной властью?
"Герцог Юэ" лицо Цзян Янь Чи потемнело.
"Ваши слова весят много. В этом мире правят Цзян или Чу?!"
"Ваше Высочество, вы слишком суровы."
Герцог Юэ кивнул своему внуку, велев увести Чу Се. Затем он шагнул вперед, преграждая путь наследнику престола.
"Ситуация сейчас хрупкая, Ваше Высочество, не стоит торопиться. Даже если вы убьете Чу Се, это решит все ваши проблемы? Укрепите ли Вы свой трон?... Не окажется ли, что вы шили свадебные одежды* для Личэн Вана (Цзян Цзи Ньян)?"
(п.п. Идиома "сшить свадебное платье для другого" (为别人做嫁衣, wèi bié rén zuò jià yī) имеет богатую историю, уходящую корнями в китайскую культуру и литературу. В старом Китае, когда девушка готовилась к свадьбе, значительную часть работы по подготовке ее приданого выполняли другие люди. Это включало шитье свадебного платья (嫁衣, jià yī). Если кто-то прилагал много усилий и времени, чтобы сшить свадебное платье, но в итоге другая девушка (а не дочь швеи, например) выходила замуж в этом платье, усилия швеи шли на пользу другой, а не ей самой. Именно этот сценарий создает яркий образ, лежащий в основе идиомы)
"Но..."
Но что насчет прошлых злодеяний Чу Се? Должны ли они быть забыты из-за его влияния?
Он знал, что Чу Се убил его мать, а может быть... и А Му. Разве он не может убить его сейчас, когда тот находится в тюрьме Чжао? Он наконец-то затащил его в тюрьму Чжао.
Так близко, еще чуть-чуть...
И он сможет нанести смертельный удар.
Цзян Янь Чи наблюдал за удаляющейся фигурой с невыразимой горечью. Но он увидел, что Чу Се совсем ослаб, и Чжао Сю Ань едва его поддерживает, тот все время сползает вниз.
Внук герцога Юэ подхватил Чу Се и поспешил прочь из тюрьмы Чжао.
"Ваше Высочество, подумайте хорошенько. Стоит ли так доверять маркизу Чжэнго, господину Сюй... Семья Сюй и так имеет слишком большую власть на Севере, а теперь..."
Задыхаясь, Сяо Сицзы подбежал к Цзян Янь Чи с письмом.
"Ваше Высочество! Юный маркиз Чжэнго из семьи Сюй прибыл в столицу!"
Цзян Янь Чи не стал слушать герцога Юэ, быстро взял тонкий листок и пробежал по нему глазами. Наконец, цвет вернулся на его лицо, и он выдохнул.
Жив.
Сюй Чуньму жив. Он не погиб от руки Чу Се. Какое облегчение.
Ледяной взгляд смягчился, в глазах даже появился лёгкий румянец.
За северными воротами столицы Сюй Чуньму остановили: у него была только печать, но не разрешение на въезд.
Стража у городских ворот издалека разглядывала юношу на коне. Стройный и изящный, с точеными чертами лица, он казался нежным созданием. Светлая кожа, чуть тронутые румянцем губы... Его красота почти соперничала с женской.
За спиной у него висел длинный лук, а к седлу была приторочена алебарда с красной кистью. Но во взгляде, ясном и холодном, чувствовалась сила, не терпящая насмешек.
"Неужели этот красавчик умеет сражаться? Или только притворяется?" шептались стражники. Долго они колебались, не решаясь пропустить его в город. Сюй Чуньму не торопился, сохраняя невозмутимо-суровое выражение лица, внушающее трепет.
Принц на него глаз положил – весь столичный люд судачил об этом. Сюй Чан Лин недавно возглавил дворцовую стражу Чжао, и род Сюй стремительно набирал силу. Связываться с ними было себе дороже.
Наконец, ворота с грохотом распахнулись. Сюй Чуньму взмахнул хлыстом и ринулся вперед, не дожидаясь, пока уберут деревянные колья. Натянув поводья, он взлетел над ними, приземлившись мягко и уверенно.
Стражников, стоявших рядом, обдало порывом ветра, и они в изумлении проводили взглядом удаляющуюся фигуру.
"И кто сказал, что он не похож на воина?"
У дворца Цзян Янь Чи издалека наблюдал за приближающейся фигурой. Казалось, ветер нанес в глаза песок, вызвав легкое жжение в носу.
Он был сбит с толку. Мастерство Сюй Чуньму в верховой езде было невероятным. Это был первый раз, когда он увидел лицо Сюй Чуньму без маски.
Вот как он выглядит. Чистый, изящный и прекрасный. Неужели он действительно воин, способный вести войска в бой?
"Ваше Высочество, вы в безопасности" произнес Сюй Чуньму, одетый в черный плащ, покрытый дорожной пылью, под которым виднелся темно-зеленый парчовый халат. На лацканах халата были вышиты бамбуковые листья, добавляя ему элегантности.
Но лицо его оставалось холодным и суровым, и от него веяло отчужденностью.
"Ты оправился от ран?" спросил Цзян Янь Чи, помогая ему подняться.
"Мм?"
Сюй Чуньму согласно кивнул.
"Я и не был ранен."
Закончив говорить, он опустился на одно колено, сжал кулаки и отдал воинское приветствие. Затем, склонив голову в знак подчинения, произнес: "Я самовольно покинул свой пост и тайно прибыл в столицу. Прошу Ваше Высочество наказать меня."
"Не нужно, не нужно" ответил Цзян Янь Чи, снова помогая ему встать.
"Теперь, когда ты здесь, оставайся рядом со мной. Я..."
"Позвольте спросить Ваше Высочество, видел ли вы Его Величество за последние три года?"
Очевидно, Сюй Чуньму не собирался обмениваться с ним бессмысленными любезностями.
"Нет..."
"Тогда, известно ли Вашему Высочеству нынешнее состояние Его Величества?"
"Не очень хорошо... но кроме Чу Се, некому..."
Речь Цзян Янь Чи оборвалась. Он посмотрел на Сюй Чуньму и спросил в ответ: "Тебе должно быть лучше, чем мне, известно о состоянии Его Величества. Зачем ты спрашиваешь меня?"
"Ваше Высочество шутит. Я был на дальнем севере и не знаю о нынешнем состоянии Его Величества."
Сюй Чуньму посмотрел на величественный дворец перед собой, вдруг кое-что вспомнил и снова спросил: "Императорская печать находится в руках Чу Се или в руках Вашего Высочества?"
Беспокойство Цзян Янь Чи усилилось.
"В... в..."
Сюй Чуньму нахмурился.
"Все еще в руках Чу Се?"
"В моих руках..."
Краска схлынула с лица Цзян Янь Чи, и он посмотрел на Сюй Чуньму. Он услышал, как тот говорит: "Хотя это может показаться самонадеянным, я надеюсь, Ваше Высочество передаст мне императорскую печать для проверки, чтобы подтвердить ее подлинность" и указал на стол.
Сюй Чуньму торжественно снял императорскую печать и внимательно осмотрел ее.
Увидев, что сколотый уголок печати совпадает с тем, что показывал ему дед, он произнес: "Подлинная. Во время мятежа Юнъань семья Сюй восемь лет оберегала императорскую печать. Я не мог ошибиться. Это козырь, который нельзя упускать."
Длинные, тонкие пальцы держали печать.
Высокая, стройная фигура. Похож на него, но не совсем.
Цзян Янь Чи подпер голову рукой и понял, что не может вспомнить точные черты лица А Му.
Он протянул руку и одним движением схватил Сюй Чуньму за запястье, ощущая под пальцами стальные жилы, а не юношескую хрупкость. После легкого рывка Сюй Чуньму остался неподвижным и спросил: "Ваше Высочество, что-то не так? Вы плохо себя чувствуете?"
Этот человек...
Хоть и вежливый, но от него исходил холод и непоколебимость, стальная твердость и равнодушие.
Он не мог вспомнить такой взгляд А Му. Он помнил доброту и нежность, а в глубине глаз - упрямство и ранимость.
"Ты... ты Сюй Чуньму?" снова спросил Цзян Янь Чи.
"Да. Я Сюй Чуньму, внук маркиза Чжэньго, Сюй И. У меня есть фамильный знак в качестве доказательства."
Сюй Чуньму, казалось, что-то вспомнил и снял пояс, протянув принцу фамильный знак Сюй.
"С этим знаком не может быть подделок. Ваше Высочество видит меня впервые, и я пришел один, поэтому ваши сомнения естественны."
Видит меня впервые?
Цзян Янь Чи отступил на пару шагов.
Нет, что-то было не так. Но где именно он ошибся?
"Ваше Высочество, я был послан семьей маркиза Чжэньго, чтобы помогать вам."
"Честно говоря, я не обычный потомок семьи Сюй. Моя фамилия Сюй, мое имя Чуньму, а мое второе имя - Юань."
Сюй Чуньму подошел ближе и протянул знак. Цзян Янь Чи смотрел на четкие костяшки пальцев, тонкие и светлые. Вместо того чтобы взять знак, он схватил правую руку Сюй Чуньму и начал ее рассматривать.
На внутренней стороне указательного и среднего пальцев были очевидные мозоли от стрельбы из лука и обращения с ножами и копьями в течение многих лет, следы, оставленные годами боевых тренировок.
Это были не те руки, которые учили его играть на цине.
Сюй Чуньму, казалось, был удивлен таким поворотом событий и на мгновение заколебался, прежде чем решительно отдернуть руку.
"Что делает Ваше Высочество?"
После долгой паузы, с напускным сожалением, он произнес: "Простите, Ваше Высочество, но я вырос вдали от столицы и плохо знаком с ее обычаями. В остальном я боюсь разочаровать вас."
Последняя фраза была явным отказом.
"Тогда ты не хочешь стать супругом наследного принца... Ты намерен искать даму своего сердца?"
В словах Цзян Янь Чи, казалось, звучал намек на проверку.
"В сердце Чуньму никогда никого не было."
Цзян Янь Чи был ошеломлен, и от ног распространился холод.
Казалось, что что-то рухнуло с громким грохотом.
Этот человек не был его А Му.
Не вступая в дальнейшие разговоры с Сюй Чуньму, Цзян Янь Чи побрел обратно в Восточный дворец, его разум блуждал, как в бреду. Он не реагировал, даже когда Сяо Сицзы звал его несколько раз, чуть не доведя слугу до вызова придворного лекаря.
"Ваше Высочество, что с вами..."
"Он не Сюй Чуньму. Он обманул меня" бормотал Цзян Янь Чи в бреду.
После тщательного обдумывания, он упомянул о своей личности только дважды. Один раз, чтобы завоевать его доверие, и один раз, чтобы побудить его предоставить доказательства и отрезать Чу Се путь к бегству в игорном доме Золотого обруча.
Все было преднамеренно.
Он не был тем благородным молодым маркизом, каким он себя выдавал.
Он сфабриковал свою личность, чтобы развеять сомнения Цзян Янь Чи и побудить его без колебаний воспользоваться возможностями.
Теперь Цзян Янь Чи понял, что, кроме имени Сюй Чуньму, он ничего не знает об этом человеке.
Он не знал истинной личности человека, которого он впустил в свою жизнь.
Десять дней назад его отравили... И хотя сейчас ему гораздо лучше, что, если... что, если бы он не выжил вовсе...? Леденящие душу домыслы нахлынули на него, разрывая сердце и сжимая легкие.
Цзян Янь Чи обхватил себя руками, задыхаясь от страха.