Алый лис

Pov: Эд

— Эд, ты мне покажешь звёзды?
— Конечно, Нугзар... Конечно.

Словно всё ещё в пьяном и туманном состоянии я вяло держал человека за руку, поглаживая большим пальцем.  От такой ласки зажегся огонёк между нашей кожи. Лёгкий тёплый огонёк, поэтому он взлетел и неспеша отправился на это вечно тёмное небо. Я слабо улыбнулся.
— Одна звёздочка отправилась домой, Нугзар.
— Эд, а ты хочешь домой?

Я медленно повернул на него голову. Не имело значения, где мы валялись: у меня дома, у него, в лесу, на скале, на берегу - я не запомнил. У Херейда были закрыты глаза, и волосы оказались распущены. Сам он медленно дышал полной грудью, словно всё это медитация.
— Мне и здесь неплохо, — извертел свой ответ из романтического в сухой я.
— Эд...

Мимика человека изменилась. Он жмурился, сводил брови, а пальцы рук напряглись.
— Эд, ты дома?

Тут напрягся уже я, поднявшись. Спина вдруг заныла от такого резкого подъема, а я глядел на чужое лицо. Оно до сих пор не раскрывало своих прекрасных глаз. Я грустно облизнулся кончиком языка. Как же хотелось его поцеловать.
— Мне не нравятся твои вопросы, — прижал ушки я.
— Эд, вернись домой, — словно в ночном кошмаре выстонал парень, что я раскрыл глаза шире. И тут память ударила мне по мозгам. — Пожалуйста...

А дальше страх накрыл меня, словно волна, и выплыл из него я уже другой. Как будто после задержки дыхания под водой, я сделал жадный и глубокий вдох. Неприятный запах спирта ударил по носу, а тело ощущалось каменным. В ушах загудело. Нет. Я не хочу открывать глаза и видеть то, что я боюсь увидеть. Я хочу снова смотреть на своего человека и сладко мечтать о звездах или его устах. Но это произошло. Я проснулся и  разлепил глаза.

Сначала плыли белые пятна, а голова хорошо так кружилась. Перед собой я заметил лишь грязно-бордовые собственные лапы и лисий нос, а потом зрение кинулось и по всему периметру. Четыре стены. Прекрасно. И все они стеклянные с микроотверстиями для воздуха, как я понимаю.
Я находился в стеклянной коробке в пустой белой комнате, словно психушка. Когда я смог подняться на ослабевшие лапы, подошёл к этому стеклу. Такой же стеклянный потолок был просто огромный, и ещё на меня с четырех сторон глядели камеры наблюдения.
Пахнет людьми.
И спиртом, словно больница или лаборатория.

Я вспомнил, что произошло. На берегу Бивы меня схватили. Я тогда не смог использовать способности хвостов, а рассчитывать на собственные оказалось бесполезно после отравления. Люди поймали меня. И я знал, кто это был. Это был тот, кто всё это и начал. Константин. Дед. Великий исследователь, который начал изучать павлинов, Лиловый Лес и способности кицунэ. Кто бы мог подумать, что подобрав всего несколько нужных атомов в особом соединении, можно открыть ту силу, которая перечит самим Богам. И Дед знал это. Он всегда это знал. Он единственный, после меня, знает причину исчезновения Андрея и остальных в тот вечер. Он всегда знал, что павлины тоже могут превращаться в людей. Единственное, он не знает про секрет его сына и внучки. Но я его знаю. И это преимущество, которым я могу пользоваться.

Вдруг белоснежная дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошёл парень. Он был в белом кимоно, перчатках и в такой же маске. Поверх глаз были лабораторные лиловые очки, поэтому ни глаз, ни лица я не смог увидеть. Что это человек, а не какой-то робот, показывали лишь пушистые светло-русые волосы. Я напрягся и для безопасности отошёл в угол стеклянный коробки.
— Как спалось, пушистик? — Насмешливо спросил незнакомец.

Интересно, если я буду молчать и вести себя как безрассудное животное, он отпустит меня? Стоит лишь посеять сомнение в его гнилой душе.
Человек присел напротив, положив руку в перчатке на стекло. Я разглядел бейджик на его кимоно-халате.
"Константин Кучеренко."

— Сам девятихвостый Алый Лис, — коварно протянул он. —  Как же давно я этого ждал.

Я мельком посмотрел на свою шерсть. Ну да. Окрас и некие черные или белые узоры, будто тату, выдавали меня. Я спокойно и мирно сидел, вникая в каждое слово. Хотелось, конечно, выгнуть спину, показать оскал и одним шипением разбить это стекло, но так я покажу слабость. Животные всегда показывают свой устрашающий вид, чтобы защититься от хищников. Они так делают, когда в опасности. Человек не должен понять, что я слаб и тоже напуган.
— Эдуард, значит... — он ударил средним пальцем по стеклу, который отлетел от большого. Звон стекла неприятно дал по ушам, но я не шелохнулся. Перегрызть бы ему глотку. Слишком много знает про меня. — Знаешь, для чего ты здесь? — Склонил голову тот.

Как же сильно он тянул. Я сжал зубы посильнее от нарастающего гнева.

— Ты находишься в нескольких тысяч километрах от своего домика, — беззаботно говорил он. — Это не природа. Это моя лаборатория. И здесь ты будешь находиться до тех пор, пока не сдохнешь, — слишком позитивно говорил парень.

Меня ни капли не задели или напугали его слова. Слишком пустой смысл в них.

— Но если ты передумаешь умирать, у меня есть для тебя предложение, — поднялся с корточек этот Константин. Я двинул бордовой бровью, не поднимая полуопущенных век.—  Ты же вроде как мистическое существо, да? Сам Бог, — сложил руки за спину тот, начиная ходьбу вокруг этой коробки. — Насколько я знаю, Эдуард был образованным в деревне. Знаешь такую сказку "Маленький Принц?"

У меня что-то кольнуло в уголке сердца, но я лишь дернул ушком. Да, я знал эту сказку. Я её читал, когда моя опекунша была еще жива.

— В ней Маленький Принц смог приручить Лиса... — с интригой тянул эксперт, а у меня возникло отвратительное чувство во рту. Нет. — Давай представим, что я и есть этот Маленький Принц? Я буду каждый день в одно и то же время приходит, говорить с тобой, хорошо?

Я отвернулся.
Нет.
Был у меня уже свой Маленький Принц, который каждый день приходил ко мне, общался, ласкался и кормил. И я уже давно привязался к нему. Я уже давно прирученный.

— А знаешь, иметь в собственных руках прирученного мифического существа это ещё то удовольствие. Это же не те пустоголовые павлины, а сам Лис. Лис, который перегрызёт глотку любому, кто встанет на моём пути. Лис, который обладает силой девяти хвостов, Лис, который вернет и уничтожит солнце. Лис, который сам Дьявол.

Я подавил ком в горле. Он хочет посадить меня на цепь, а не приручить.

— Но не бойся, если ты сбежишь от своего хозяина, у меня всегда под рукой есть подарок от Константина из деревни, — сказал тот, подняв указательный палец наверх. Я задрал голову на этот огромный потолок. Наверху был активированный какой-то замок. — От этой штуки исходит особое поле, которое блокирует твои силенки. Кстати, поэтому без моей помощи ты не выберешься отсюда. Надеюсь, твоя головешка поняла суть.

Я опустил голову, все также неважно смотря на этого Кучеренко. Он уже собирался что-то сказать, как дверь в комнату открылась.
— Господин... — робко заглянул ещё один парень только уже без маски и очков. Его лицо было слегка круглое и моложе 20, волосы лохматые и тёмно-коричневые, белый халат и худое телосложение. Константин обернулся. — Электрошокер приехал.
— Славно, — хлопнул в ладони эксперт. — Сашка, я скоро вернусь. Раскрывай пока.

"Сашка" скромно кивнул, и дверь закрылась. Мне стало как-то некомфортно от этого электрошокера.
— Суть такая, — вернулся к делу мой мучитель. — Ты сидишь днями и ночами в моей лаборатории, и в конечном счете происходит либо твоя смерть, либо твоё покровительство ко мне. По-моему, второе не такое страшное, — мило добавил он. Я прикусил язык, который так и чесался высказать всё, что я  успел надумать. — Наверху твоего стеклянного домика располагается замок, который не позволит тебе играть со своими хвостиками. И достать ты до него ты, конечно, не сможешь. На тебя смотрят четыре камеры, за которыми беспрерывно наблюдают мои люди, поэтому за любую попытку сбежать ты ответишь. Ещё у меня есть запас шприцов с успокоительным, которые я начну колоть тебе, если мне не понравится твоё повеление. Пока ты не умер от голода и обезвоживания, я даю тебе время подумать над моим предложением.

Кучеренко с ровной спиной развернулся и торжественно покинул комнату. Когда дверь плотно захлопнулась, и я услышал щелчок от ключей, дышать стало спокойней.

Я поднялся, бросив взгляд на одну из камер. Знаете, как лисы прыгают в снег? Вот я совершил такой же скачок, но со всей дури пытался достать задними лапами до камеры. Она слишком высоко, как и потолок. Камеры находились только в стеклянной коробке, комнату с людьми они не снимали. Тогда я принялся отскакивать от пола, пытаясь пастью зацепиться за эту проклятую технику. Но зубы лишь пусто щелкали, а лапы ужасно гудели от непрерывных прыжков. От слабости я ужасно вспотел, что вызвало жажду.
Это плохо.

Я успокоился, сверля ненавистным взглядом камеры и этот замок на потолке. Дела плохи. Я бы сказал ужасны.

Я обвил взглядом стекло и цокнул от досады. Отверстия для воздуха были реально микроскопические. Если бы они были чуть-чуть побольше, я бы смог, словно скалолаз, добраться хотя бы до камер.

А ещё был хороший абсурд. Я не могу использовать свои способности. А это значит, что и человеком стать я тоже не смогу.

В раздумье я лёг в угол клетки. Когда слабость начала накрывать, а глаза слипаться, я вспомнил.
Сон.
Каким-то образом я смог увидеть сон с Херейдом, который явно знал о моем исчезновении. Он беспокоился. А сны это лишь плод нашего ума. Мой мозг не знал о тревогах Херейда. Вероятно, это общий сон. Если нам удалось попасть в один сон, или я смог проникнуть в голову к человеку, это и есть спасение. Нужно очень хорошо постараться, и тогда я смогу связаться с человеком.

Быть запертым в пустой клетке оказалось сложнее, чем я думал. Это был словно монастырь, где ничего не провоцирует мозг, который только и жрёт тебя мыслями. Но меня это не сильно тронуло, поскольку я уже давно выбил из себя всю дурь, и давно знаю, что делаю. Я не боюсь своего мозга, в отличии от людей. Я вообще рад, что он у меня есть.
Моей основной задачей было каким-то образом связаться с Херейдом через сон. Или донести до него хоть каплю галлюцинации. Но когда я проваливался в сон, и ничего не происходило, я конкретно пугался. Да, солнца нет, как дня или ночи, поэтому подгадать момент, когда мой Маленький Принц ляжет спать, почти невозможно. Но я перебирал много вариантов изо дня в день, но связи не было. И меня невольно стала грызть мысль, что с Нугзаром всё же что-то сотворили. Как будто его вычислили и наказали за предательство, хоть я очень надеялся, что это не так.

Меня не кормили и даже не поили вообще. Лисы живучие по природе, если что, поэтому без еды и воды я здесь минимум продержусь до двух недель. К тому же я девятихвостый. Этот Костя приходил по разу каждый день и проверял, не сдох ли я. Когда он капал на мозги, чтобы я "приручился" к нему, в этот момент я отворачивался к нему одним местом и продолжал спать. Так длилось максимум три дня, если я правильно считал время. Потом эта шкура в белом халате начала злиться.

— Я же знаю, что без тебя солнце не поднимется, — шипел он, сидя на корточках впритык к стеклу. — Если ты сдохнешь...

Я лениво зевнул. Конечно, я понимал, что если каким-то образом изведусь, и мой организм не выдержит, беда настигнет Японию. Умрёт сам Бог Огня и Солнца, ещё и единственный представитель кицунэ. Если бы из рода девятихвостых кто-то ещё выжил, то природа бы не хваталась всеми силами за меня. Тогда бы дар Бога передался другому, а так больше некому. Тем более солнышка сейчас нет, и, кроме меня, никто его не поднимет. Убивать меня глупо. Но люди глупые. Только, видимо, этот эксперт не настолько. Он решил использовать шантаж. Либо ты умрешь, либо ты становишься моей вещью. Но тут шантаж включил уже я. Либо я умру, а это значит, что в Японии умрут все, либо ты меня отпускаешь.

— Я заставлю тебя подчиняться мне, — злобно протянул тот, поднимаясь.

В комнату тихонько вошёл ещё один парень. Видимо, тот же "Сашка", помощник. Тоже уже в очках и маске. Я неважно обернулся на эту парочку. В руках Кости был некий пульт.

— Слушай сюда, лисёнок, — начал он. — Я не рассказывал, но до твоего прибытия я по всему стеклу расположил тайные дорожки из особого металла. И он очень хорошо проводит электрический заряд. А ты у нас такой пушистый, — с насмешкой говорил Костя, а мне стало совсем гадко. — И у тебя тут очень сухо, поэтому бить током тебя будет очень просто и весело.

Человек положил палец на кнопку пульта, и в ту же секунду меня хорошо так жмыхнуло разрядом. Сверху, по бокам, снизу - ото всюду на меня напало электричество, которое прошлось по всему телу. Разряд длился менее 10 секунд, но за это время я успел прорезать голос лисьем писком. Когда это успокоилось, я с трудом поднял голову. Я часто дышал, сверля мучителя и его помощника взглядом, пока слабые лапы в дрожи держали меня. Тут злиться начинал уже я. Костя поправил лиловые очки.
— Я начну тебя пытать, выбивать всю дурь, пока ты не согласишься стать моей собственностью. А дальше - хуже. У этого пульта есть несколько разрядов по силе, понимаешь, да? Думаю твое крохотное лисье сердце не выдержит периодических ударов током, — он сел на корточки. Напряжение между нами разделяло только стекло.— Если ты мог прятаться от грозы и молнии в своём лесу, то в моем доме ты не спрячешься, лисёнок.

Я стиснул зубы, едва показав оскал. Парень напротив поднялся, гордо задрав подбородок. Он положил руку на плечо Саше, направляя его на выход. Но затем обернулся ко мне.
— За любой твой проказ я включу ток, — бросил он, и дверь захлопнулась.

Когда я остался один в гробовой тишине, несдержанно прорычал. Этот колючий лисий рык распространился по всей комнате, выражая одно недовольство и обреченность. Я закружился в углу клетки, со всего размаху врезаясь в стекло. Не треснуло. Ещё раз. Я бился о стекло. Всем телом, задними или передними лапами. Должно же оно рано или поздно треснуть? Вдруг когда я в очередной раз столкнулся с непробиваемой стеной, меня пронзила ужасная боль. Немой крик вырвался из груди, и я до боли раскрыл пасть. Ток прошелся по каждой шерстинки, по каждой клетке, а сердце бешено колотилось. Я сам не понял, как оказался уже на полу, когда всё это стихло. До сих пор оставались вздроги, а перед глазами всё плыло. Я высунул язык, словно пёс, и дышал ртом. Кости начало ломить, и невероятная усталость дала о себе знать. Чертов ток.
А если я прикинусь, что сдох?

Pov: Херейд

Я мучался каждое мгновение.
Эда реально схватили.

В тот момент до сих пор было пасмурно, когда мы ждали возвращение Деда. Мы сидели на ступеньках дома. Наташка от скуки играла со своей игрушкой детства, а я сидел, как неживой. По ощущением я стал каменной статуей. Воспринимать что-либо было сложно. Натаха заметила, что я бледен и дрожу, поэтому приготовила мне какой-то суп. Ради приличия я его поел, хоть в горло кусок не лез. Когда возле дома послышалось шарканье, мы напряглись оба. Дед вернулся.
— Я доставил девятихвостого в город, — радостно сообщил он.
— Ух ты, куда? — Поднялась Натаха.
— В секретную лабораторию! Передал его в руки какому-то юному нервному помощнику эксперта вместе с замком.
— Почему в лабораторию? — Спросил я, но мой язык заплетался.
— Ну сам подумай, — поставил руки в бок Дед. — Это мистическое опасное существо! Конечно, их будут размножать в закрытой лаборатории!
— Какая шерсть у самки? — Сложила ручки у личика сестра.
— Честно, я не видел, — помотал головой старик. Внизу живота всё скрутилось. — Что-то мне подсказывает, что она фиолетовая.
— Поскорей бы их лисят привезли к нам! — Радостно заявила Натаха. Мне стало не по себе.

Может быть это всё правильно? Эд же насиловал девушек-павлинов, потому что его инстинкты требовали продолжение рода... И вот получиться то, что требует природа. А мы в это лезем. Ему же ничего не мешает размножиться, а потом продолжать со мной возвращать солнце? Если только получиться... Но Эд станет же отцом... и ему вообще не до меня будет. Если он всё ещё будет помнить меня, ведь животных-родителей вообще лучше не трогать. Эд говорил, его лис-отец в порыве гнева загрыз собственную самку... Что Эду мешает загрызть меня?

Но меня не покидало ощущение, что что-то не так.
Первые три дня я себя утешал, и говорил, что так и должно быть. Эд останется жив. Дед же не мог создать этот замок ради смерти единственного Бога солнца? Тот эксперт, Константин, знает, что делает? Всё делается на благо Эда. Ради его безопасности. Да? Но с четвёртого дня всё изменилось.

В один прекрасный день я вышел на улицу. Это было ещё сонное состояние. Невероятный холод коснулся моего лица и обнаженных рук, что заставило проснуться. Я ахнул от увиденного, и из мена вышел пар. Да. Из-за долгого отсутствия солнца это произошло.

Выпал снег.

Снег в Японии итак редкость, поэтому его появление в такой тёплой стране это прям беда. Я пораженно поднял голову на это черное холодное небо, с которого медленно падал снег, словно звёзды уходят с неба. Я с ужасом и жалостью посмотрел на огромную луну, ища наше солнце.
Оно было. Но не такое яркое, как раньше. Мне стало жутко. Солнце. Наше солнце. Оно же замёрзнет.

Я вернулся в дом. Надо что-то делать. Эда не могут так долго размножать. Я кривился в лице от этой мысли. У меня тряслись руки, и в голове начинало гудеть. Эда пора спасать. Его необходимо найти и остановить всё это. Я не позволю, чтобы город отнял у меня Эда. Я не допущу его смерти.
Я обещал его спасти. И спасу.

Нужно только мягко поинтересоваться у Деда, где эта самая лаборатория, отправиться в город и найти её. И подозрений это вызвать не должно. Все нп ездят в Киото по своим делам, и ничего. Например, этот Слава несколько дней назад тоже в город удрал. Хоть отдохнем от него. Мне нужно серьёзно поговорить с Дедом. Он точно знает про это дело больше, чем показывает.

Только начало происходить что-то непонятное.
Я сидел с Натахой дома и перебирал страницы книги. Вдруг до моего слуха донесся смех. Но совсем не человеческий смех. Я прислушался, анализируя, откуда звук.
— Слышишь? — Поднял взгляд на сестру я.
— А? — Оторвалась от ногтей синеволосая. — Что слышу?
— Смех, — быстро и ошарашенно ответил я. Натаха прислушалась.
— Нет...

Я поднялся, хлопнув книгой. Открыл окно, вслушиваясь. Смех был. Звонкий и необычный. Затем я выскочил на порог, а слегка заснеженные ступени дали о себе знать обнаженным ступням. Я искал его глазами. Смех до сих пор гулял по моей голове или по деревне, но его хозяина нигде не было. Я немного пробежал в сторону леса, но смех стих уже совсем. Я пытался найти на снегу следы, но были только мои. Постояв немного так, я сдался. Холодно. Обняв плечи, я возвращался в дом. Сердце бешено колотилось, даже пот выступил. Некая тревога родилась в моей груди.

Нет, я не мог ослышаться.
Это точно был лисий смех.