Алый лис

Pov: Херейд

— Дед, в чем схожи Натаха и голубой древолаз?

Мой старик лениво прожевал тофу, заглатывая чаем. Он спокойно ел в бежевом кимоно на своем потном футоне. Я метался из угла в угол по комнате, грызя ногти.
— Наличием с синенького цвета? — Прохрипел седой. — С чего это вдруг тебя начало волновать? У нас такие ядовитые лягушки не живут.

Я вздохнул, бросая взгляд на павлина, который гордо таскался по комнате, заклёвывая противную мошкару. Его бирюзовые перья нежно переливались около фонариков, а великолепный хвост таскался по пыльному полу, но оставался таким же красивым. Я невольно вспомнил, как девять алых хвостов метались по гальке.

— Ты лучше подумай, что с деревней делать, — указал мне палочкой Дед.
— Я не собираюсь что-либо с ней делать. Пусть всем этим занимается Корби, — бросил я, сложив руки на груди. Мои мысли были заняты далеко не деревней. В самую корку мозга въелся этот Алый Лис. Меня носило по комнате, я не находил себе место, мне жутко хотелось выпустить эту несчастную душу из тела. Будто в меня вселялся дух алого монстра, и самое страшное, я знал, что так и может произойти. Я боялся ложиться спать, и проснуться уже... в одном теле с душой лиса. Я поморщился, как извращенно это звучит.
— Серьёзно? — Откашлялся Дед. — Наш враг поджёг деревню, похитил солнце, и живиться павлинами, а тебе плевать?
— Я сказал решение проблемы, вы меня не послушали, — выплюнул я, отворачиваясь к окну. — Он никого не мог убить. Павлины точно все на месте. И солнце... я узнаю, как его вернуть. Мне не о чем так волноваться.
— Это ты так себя успокаиваешь?
— Нет. Я точно знаю это.

Когти птицы клацали по гладкому полу, и я косо посмотрел на павлина.
— Ты же знаешь точно больше, чем показываешь это, — тихо начал я. — Ты знал, что павлины на самом деле подобны кицунэ. Они тоже люди...
— Мо-моему, ты бредишь-
— Хочешь сказать, ты оделся просто так? — С улыбкой развернулся я. — Ты же всегда без одежды по дому ходишь. На то ты и наш Дед В Трусах. Хочешь сказать, ты не знал, что павлины - это молодые девушки?
— Нугзар, — похмурел уже не мой дедушка, а исследователь Константин. — Твой отец тоже знал слишком много, и лез в мифологию. Он даже пытался разрушить её, чтобы защитить и тебя, и Наташу! — Стукнул по полу Дед, что я поежился. — И где он сейчас!? Как бы деревня отреагировала, если бы узнала, что она ест и торгует девушками!? Она исчезла бы моментально!
— Почему ты даже нам не сказал? — Перебрал черные пряди я.
— Вы слишком молоды, — серьезно сказал исследователь.— Об этом никто не знал. Пока твой отец не... 

Он резко замолчал, жмурясь. Я взглотнул, отворачиваясь опять. Потом налил из кувшина воды, подавая пожилому. Открыл окно, направляясь к выходу.
— Отдыхай. Я свежим воздухом подышу, — тихо отметил я, переходя порог босиком.

Приятная темнота расслабила глаза, а свежий прохладный и февральский воздух проник в мои легкие. Я обвел деревню взглядом. Какой-то неприятный осадок застрял у меня в горле. До сих пор где-то хорошо накопился пепел после той грозы и нападения Эда, где-то в землю въелись его следы, и запах гари до сих пор ощущался. Я медленно спустился по скрипучим ступеням домика, ступая на ледяные камни. Луна хорошо светила, казалось, она скоро заменит солнце. Вдруг я услышал бег, а затем и трёх девчонок, бегущих ко мне.
— Херейд! — Первая крикнула Сосиска, опираясь на свои колени, чтобы отдышаться.
— Там люди с ума сошли, — продолжила её сестра Гречка. Она вытерла пот с блестящего лба.
— Пойдём с нами, — отозвалась красноволосая Локи, положив руку на грудь. Я закатил глаза, мельком оглядываясь на лес. Вообще-то я собирался в Лиловый Лес, чтобы повидаться с нашим "врагом".
— Меня они как-то не интересует, — буркнул я. Глаза Влады смягчились под охотничьими желтыми очками.
— Ты до сих пор дуешься на них? Потому что они тебе не поверили?
— Они оскорбили и меня, и моего отца. А, между прочим, это он защищал их от Алого Лиса. То же самое пытаюсь сделать и я... — коготь обиды и осознания впился в тонущие в соляной кислоте сердце. — Они даже не волновались за нас с Наташей, когда мы погнались за лисом.
— Херейд, — вытянул меня из тяжелых мыслей голос Локи, и я неуверенно поднял на неё глаза. — Ты обязан это увидеть.
— И почему же? — Раздражённо вздохнул я.
— В частности, потому что там позорится Слава, — бодро вставила Саша. Ток по коже и ухмылка дали о себе знать.
— Пойдём.

Девчонки отвели меня в центр деревни. Уже за несколько метров я увидел какое-то освещение и однотонные голоса или пение. Было много людей. Я протолкнулся через толпу, выходя в самый центр. И тут у меня возникло замешательство.

Недалеко от колодца горел огромный жаркий костёр. Обычно его разжигали на тот самый праздник в конце каждого месяца, который сейчас строго запретили. Несколько стариков и старушек были одеты в традиционные японские шмотки, поя хором какие-то японские молитвы вокруг огня. И самое смешное - Слава, как монашка, стоял в центре и тоже уверенно в голос пел. Люди в толпе также сложили руки, бормоча молитву. Я похлопал глазами, и тут из уст Славы гордо раздалось:"О, Великая Богиня Солнца Аматэрасу, не покидай нас. Мы принесём тебе жертву, только не покидай нас и верни над могучей Японией наше алое солнце" и так несколько раз. Смех защекотал рёбра. Но когда за Славой уверенно начал повторять народ, мне стало не до смеха. Они реально считают, что так вернут солнце? И какую там жертву они собрались отдавать?
Я уверенно растолкал "молящихся" людишек, подходя впритык к Корби. Он неважно открыл один глаз, и захлопнул свою хлеборезку. Наверное, мой взгляд прожигал его сильнее огня.
— Корби, какого черта!? — Вырвалось из меня.
— Не ругаться! — Тявкнула какая-то бабулька, встряхивая своими золотыми часами. — Ах ты, грешный! Упоминая имя дьявола, отпугиваешь Богов! — Я нахмурился, учитывая, что она только что сама сказала "дьявол". Но вдруг в голове эхом начал проносится поток одного и того же слова. Имени "дьявола".
Эд. Эд. Эд. Эд. Эд. Эд. Эд. Эд. Эд...
— Что ты хотел? — Любезно спросил Корби, показывая знак спокойствия бабульке.
— Что за маскарад ты тут устроил?
— Вообще-то, это называется "обряд по призыву Бога", — опустил веки блондин. У меня руки чесались толкнуть его в пламя, но нельзя. Наташа меня не простит. Я себя не прощу. Вдруг сердце кольнуло при осознании, что я опять наполнен этой жгучей ненавистью.
— Вообще-то, молодой человек рассказал нам, как вернуть солнце! — Крикнул кто-то из толпы. Я даже не моргнул.
— Ты им сказал, что танцуя у костра с напевом японских песен, мы призовём Бога Солнца? — Поднял бровь я, скалясь. — Ты пытаешься призвать какую-то Аматэрасу, когда собственными глазами видел, как Алый Лис поджигал Ханты! Кто если не он Бог Солнца!?
— К твоему сведенью, — упрямо сложил руки на груди блондин, говоря вполголоса. Толпа зашепталась. — Я уже отправил патрули в Лиловый Лес. Они пронюхивают каждый угол, чтобы атаковать монстра.

Вся соляная кислота превратилась в лёд, а иней побежал по стенкам желудка. Сердце медленно-медленно билось под этим толстым слоям холода в том же желудке, который осушил горло. Я схватился за волосы, жмурясь.
— Слава, какой же ты дегенерат! — Крикнул я. — Ты понимаешь, что кицунэ их убьёт! Просто убьёт!
— Не ссы, взрослые ребята, — отмахнулся Корби.
— Ты понимаешь, что тогда они его убьют! А Алый Лис - единственный ключ к возвращению солнца, — прошипел я.
— Главный ключ к солнцу - это наши обряды! — Гордо заявил Слава, разводя руками, в полный голос. Народ его поддержал, и какие-то молитвы снова понеслись. Я закатил глаза. — Они мне верят, Херейд, — коварно улыбнулся Корби.
— Потому что верить больше некому, — кивнул я, тоже сложив руки. — Если бы им сказал я с нп, что делать-
— Ты-то себя видел? — Перебил меня Слава. Его голос терялся в хоре народа. — Сначала обвинил Эдуарда лисом, потом не смог объяснить пропажу солнца, затем погнался за кицунэ и вернулся ни с чем. Кажется, ты с ним заодно, предатель, — остро выпалил парень в салатовом кимоно. Я было открыл рот, но он меня опередил. — Ты полукровка. Твой отец был из Европы, кто знает, что вы там замышляете против Японии. И пусть он и защищал нас всех, но о нём тоже шли нехорошие слушки. Ты же в курсе, что он пытался отвязать деревню от павлинов? Только охота, которая не ради защиты птиц, а ради удовольствия и жажды крови. Настолько охота въелась ему в мозги! И ты туда же. Вы одержимы идеей поймать этого сраного Алого Лиса, а благополучие деревни ни тебя, ни твоего отца никогда не заботило. Грязная сирота, полукровка и сын сумасшедшего, не вводи в заблуждение деревню, — угрожающе прошипел Слава. — Ты не лидер, и никогда им не будешь. Даже Наташа лучше и тебя, и отца. Ехали бы вы со своим Дедом в город, в Киото. Подальше от нас.

Не то, чтобы слова Корби меня задели, но глаза на всякий случай я вытер. И ушел.

Пусть делают, что хотят.
Правда, это выглядит странно, что все верят в одно, а я делаю и верю в совсем другое. Но, может, оно и к лучшему. Так я узнаю Эда намного тоньше и глубже. Узнаю его мотивы, и как его победить, если это необходимо.

Я ступил на мягкую багряную почву, заходя на территорию Лилового Леса. Голоса и пение уже не слышалось, лишь тихое пение ветра ласкало слух и холодило кожу. Я опустил взгляд. Тц, а рваную одежду так и не сменил. Снова обувать дзори я не планировал. Это ж сплошная природа, тут нет никаких химических обработок или стекла, я не поврежу ноги. А если и поврежу, то это будет ничтожество, по сравнению с моей рукой. Хотя и этот лисий укус начинал заживать. Меня смущал лишь факт, что лисы переносят бешенство. Ну Эд же неполностью лис.

Глаза за это время отсутствия солнца уже привыкли к темноте, и я уверенно шел в глубь. Мурашки шли по коже, когда я думал, что потеряюсь. Эд же может быть где угодно. Я пытался отвлечься от этих обвинений Славы, но мозг чётко напоминал его ядовитые слова.
Какой же он козёл.

Вдруг я напоролся на сухую и ледяную ветку, грохаясь на почву. Этот удар и временная, но едкая боль вытянули меня из этой набитой тяжелыми черными мыслями головы. Плохая мысль подобна нефти. Распластается по всей площади мозга, не давая дышать, а убрать её почти невозможно. Я оттолкнулся от мягкой земли, покрытой инеем. Ладони все стёрло. От меня отскочили какие-то кузнечики, а над головой порхали белые мотыльки. Я поднялся, отряхиваясь. Белое хаори превратилось в серую и рваную тряпку. Я цокнул языком, оглядываясь.
Деревня далеко.

— Приветик, — раздался вдруг голос, словно не над ухом, а по моей коже. Я обернулся.

Алая шкурка спокойно сидела на ветке, на расстоянии ниже вытянутой руки над моей головой. Все девять алых пушистых хвостов свисали и виляли, а белоснежный оскал походил на месяц. Я глотнул комок неуверенности.
— Тебя ищут патрули, — тихо предупредил я.
— М, видел, — беззаботно ответил Эд. Как же я боялся, что он облизнётся.
— Ты же не... не атакуешь их? — Поёжился я.
— Эти люди столько дряни про тебя говорят, а ты умудряешься ещё переживать за них, — ловко поднялся и потянулся, словно кот, кицунэ. — Пока нет необходимости, я их не трону.

Он спрыгнул с дерева, и на моих глазах эта лисья морда превратилась в человеческое симпатичное и ухоженное лицо. Пока я рассматривал его, он успел рассмотреть меня.
— Вижу, ты босиком, — ухмылка выросла на нём.
— Что ты хотел рассказать мне про солнце? — Перевёл тему я.
— А знаешь, — вдруг слегка впился когтями в мою лопатку Эд, толкая вперёд. Я обмер. — Давай одно местечко навестим. Пойдём.

И мы пошли. Я шёл за Эдом, сложа руки. Амулет слегка бил по груди, словно вселяя уверенность. Я поднял голову на небо, куда высоко-высоко уходили лиловые деревья, и где так страстно мерцали звезды. Вдруг я опять напоролся на корягу.
— Опа, тише, — с улыбкой подхватил меня девятихвостый, ставля на ноги. Сердце снова бешено забилось. Оно начинало таять. — Ценю, твою увлеченность окружающим миром, но помни, рожденный ползать, летать не должен. Под ноги тоже смотри.

Я поправил черную прядь, вырвавшуюся из пучка, оставляя взгляд на лисе.
— Может, я, всё-таки, рождён летать, — возразил я, мысленно добавляя:"как ты".
— Может, — пожал плечами кицунэ.
— Какой хвост отвечает за полёт? — Решил спросить я.
— Восьмой, — воодушевился Эд, снова поворачиваясь ко мне, и идя спиной вперёд.
— А телепортация?
— Это скорость. Третий, мой любимый.
— Я любимый?
— Ты тоже, — ответил шуткой на шутку лис, щурясь.
— Невидимость?
— Пятый.
— Регенерация?
— Первый.
— Галлюцинации?
— Седьмой.
— Второй?
— Способность огня.
— Четвертый?
— Превращение в человека.
— Шестой?
— Нечеловеческая сила.
— Девятый?...
— Управление солнцем.

Последний ответ раздал звоном мне по мозгам. Но это тут же перебилось жгучей болью по левой ноге. Я будто в огонь наступил. Бросив взгляд, я понял, что влез в крапиву. Кожа уже покраснела с образованием белых чешущихся вздутий. Эд косо глянул, почему я отстал, и неспеша подошёл ко мне.
Вдруг он убрал своими черными когтями мои руки от ноги, и я поднял на него глаза.
— Не трогай, — ровно сказал он.

Я взглотнул, наблюдая, как к "ожогу" лис приложил лиловый лист. Не спеша и с улыбкой он начинал тереть это место, что вызвало бабочек где-то внутри живота.
— Подорожник? — Моргнул я.
— Почти, — кивнул Перец, поднявшись. Его руки были окрашены в лиловый, словно свёкла. — Не трогай, должно помочь.

Я лишь косился на ногу, продолжая идти за Эдом.

— Почему ты вообще обо мне заботишься?
— Я ж сказал, — обернул острое лицо Эд, с улыбкой щурясь,— ты мне ещё нужен.

Ещё за несколько метров я расслышал бурление и повышение температуры. Вскоре Эд вывел меня из леса на каменистую поверхность. Мелкая галька превратилась в огромные гладкие камни или валуны.

— Добро пожаловать, — объявил Перец, показывая на водоём. — Здесь я принимаю ванну или джакузи.
— Гейзеры? — Вопросительно свёл брови я.

— Сам ты гей и зер, а это Геотермальный источник! — Прыснул лис.

Лес превратился в пурпурно-серые камни и валуны, которые через несколько километров становились целыми горами (их, кстати, видно из деревни). Но тут же успела раскинутся небольшая дыра, дно которой уходило под бурлящую воду, от которой пар так и шёл. По-моему, вода была мутно-лиловой.
— И... что? — Неуверенно повернул голову я, и тут передо мной оказалось чужое лицо.
— Вперёд.
— Что?
— Ныряй.
— Нет-нет, — отмахнулся я, отходя, но вдруг чужая ладонь крепко схватилась за моё запястье.
— Нугзар, — начал тот, — пожалуйста.
— Ты говорил, я тебе для чего-то нуж-
— Раз.
— Это по поводу солн-
— Два.
— Я не за этим приш-
— Три.

Его тело поддалось вперёд, толкая меня, но я вовремя направил силу в сторону, прокружив. Когти до сих пор держали за запястье, и ухмылка просияла на лице напротив. Его ладони проскользили к моим, сплетая их крепче цепей. Его лисья сила до сих пор меня толкала, поэтому я ходил вперёд спиной, а Эд был рулём, ведя меня к воде, хоть я сопротивлялся. Страшно, когда колёса не слушаются руль.
— Я выиграю, — с улыбкой заявил я.
— Уверен? — Вдруг за скорость хвоста толкнул меня в сторону, потом к воде Эдуард, но я устоял на ногах. Хоть на самом краю.

Камень был тёплый и слегка скользкий. Ледяные когти до сих пор держались за меня, а Эд толкал и подходил всё ближе. Но я стоял, пока его тело буквально чуть не впилось в моё, а теплое дыхание не растеклось по лицу. Чужие глаза грызли мои. И если бы не вонь кулона, лисиный нос мог коснуться моего.
— Почему купаться не хочешь?
— А вдруг ты там сваришь меня.
— Сколько раз мне ещё повторить, что ты мне нужен для возвращения солнца, чтобы твоя павлинья башка поняла.
— Так скажи, что мне сделать для этого солнца!
— Искупайся, — настоял Эд. Я ощущал, как пушистые хвосты бьют по ногам. — Доверься мне.

Последнюю просьбу произнёс будто не кицунэ или бог солнца, а лисёнок. Лисёнок, которого оставили сиротой, и ему нужно чуть-чуть тепла.
Опять эти приколы лиса.

Я вздохнул, и Перец отпустил мои ладони. Только я начал обдумывать, насколько там глубоко, как тут горячие брызги накрыли меня.

Эд уже превратился в длинного лиса, плюхаясь в горячую воду, мелькая своей алой шерстью, как водный змей. Вскоре такая же алая морда высунулась, снова брызгая крупными блестящими каплями.

Сначала я сел на корточки, затем с легкостью опустил ступни в бурлящую воду. Тепло и ласкающие слух бурление вызывало доверие, поэтому я уже с легкостью проскользил в воду.
По сравнению с холодным и вечно ночным Февральским воздухом источник был очень тёплым, реально напоминало ванну. Невольно в мою прокрались слова Славы, чтобы мы с Дедом отправлялись в город. Поджав уста, я оглянулся. Сомневаюсь, что такую природу как-то можно променять на город.
Кстати, было относительно глубоко. Если я опущусь с носочков, то вода накроет мой нос. Честное слово, я слабо понимал, для чего я здесь.
— Тепло? — Подплыл к моей груди насквозь мокрый лис. Что вода, что воздух для него - одно и то же. Будто слова "сила притяжения" для него не существует.
— Тепло, — кивнул я.
— Это тебе не Бива в грозу, — пустил пузырики из-за лап под водой Эдик.

Я поднял голову на чистое небо. Конечно, несколько лиловых ветвей прикрывали его, но я всё же сумел рассмотреть это чудо. Всё же ночное небо это не просто огромная черная пленка, как нефть. Там намешаны все холодные оттенки, одни из которых выражены лучше, а другие слабее. И всё это усеяно белыми точками, которые светятся - звёздами. И одна огромная белая луна, словно ещё одна планета. Вот вы когда-нибудь об этом задумывались? Но вдруг в меня ударил странный вопрос. Я не астроном, или что-то в этом роде, но разве луна не должна менять свои фазы? Месяц там, нисходящая, полная... А то который раз я на неё смотрю, всё время полная. Или это из-за отсутствия солнца?

Я опустил голову, и тут горячая кровь прилила к вискам. Да прям кипяток. Я оказался без хаори и дзюбана под ним. Какого чёрта!?
То есть, у меня оказались полностью открытые участки кожи почти по всему телу, только персиковый кулон болтался. Стыд и некое возмущение накрыли меня, и я оглянулся, уже срываясь на этого проклятого лиса, но..
Его нигде не было.

Раздраженный выдох вырвался из моей груди,  и я сделал усилия, чтобы выйти из воды, но тут холод ударил по плечам. Воздух холодный. Некомфортно. Да и ходить по всему лесу обнаженным не особо хочется. Страшно даже представить, что скажет Наташа или тот же Слава, увидев меня таким.

Я остался в гейзере, чувствуя всеми клетками свободного тела, как бурлящая вода колеблет усталое и напряженное тело. В какой-то момент голова уже полностью освободилась от ненужных мыслей и переживаний, как и тело. Ноги перестали гудеть, боль и зуд от крапивы стихли, а всякие ссадины от камней озера и даже Эдин укус вообще не ощущались. Я просто опирался на камни, даже не думая, чтобы просто поплавать.
— Ну как ты тут? — Вдруг раздалось над моим ухом, и я чуть не подпрыгнул от испуга.
— Когда ты перестанешь меня пугать!? — Развернулся я.
— Нравится водичка? — Присел на корточки кицунэ, размахивая своими алыми хвостами.
— Где моя одежда? — Как будто мы говорили на разных языках.
— Какая ещё одежда? — С лихорадочной улыбкой и хрустом склонил голову тот.
— Моя одежда.
— Те лохмотья ты называешь одеждой? — Усмехнулся тот. — Где твоё кимоно?
— Дома.
— Покажешь как-нибудь? — Заманчиво разговаривал Перец.
— Что ты хочешь от меня!?
— Что ты такой нервный, — закатил глаза девятихвостый. — Нормально ж общались. Вроде в дружбе не ищут подвохов.
— Мы с тобой не друзья.
— Больше?
— Заткнись!
— Что, гей-паника?

Я не стерпел и резко вынул из воды амулет, подставляя к роже Эда. Тот поморщился и, чихнув, поднялся.
— Давай тест на доверие, — улыбнулся ушастый, протирая нос.
— Я тебе и так не доверюсь. Сейчас поймаешь, а потом когти в спину.
— Но я же тебе верю. Ты мне обещал на берегу Бивы, что не тронешь меня, если я найду твою сестренку.

У меня чуть не отвисла челюсть.
— Это был уговор навсегда?
— Конечно.
— Ах ты мразь...
— Что насчёт тестика?
— Нет.
— Ты знаешь рифму.
— Где. Моя. Одежда. Извращенец.
— Пройдёшь тест, и будет тебе одежда.

Я цокнул языком, закатив глаза. Как бы выбора особо не было. Какой же он капризный и засранец.
— Но из воды я не выйду.
— Пф, да чего я там не видел.
— Что за тест?
— Сейчас я конкретно голоден, — начал Эд, обходя воду вокруг. Мурашки пошли по моему телу, хоть я буквально варился. — Как ты знаешь, я каннибал.
— Я передумал.

Эд залился смехом, продолжая обходить края водоема. Но, видимо, моё мнение тут играло последнюю роль.

— И у меня есть инстинкты. Помнишь, в одну ночь я прижал тебя к земле, и даже впился когтями.
— Да.
— У меня тогда жутко чесался живот, — сладко тянул речь Эд. — Я хотел съесть тебя.
— И?...
— И сейчас мой лисёнок тоже бы не отказался тобой полакомиться, — всё шире улыбался тот. Он стал загибать пальцы. — Ты раздет, тёплый и чистый, аппетитен, беспомощный. Но ты в амулете.

Я немного застыл. Казалось, это не вода бурлит, а моя кровь и волнение.
— И в чём тест?
— Но я же элегантный человек со своими моралями и головой, а не безрассудное животное. Если ты разрешишь мне прям сесть на твою спинку, чтобы меня ничего не держало, то я докажу, что даже при таком раскладе я тебя не трону.
— Почему?
— Потому что ты мне ещё нужен.
— Так ты определись, мы друзья, или я тебе просто ещё нужен для своих планов!?
— А друзья разве не нужны друг другу? — Склонил голову тот. Капля холодного пота пронеслась по моему лицу.

— Я тебе нужен только чтобы вернуть солнце, — твёрдо выстрелил словом я.
— Без твоего доверия солнце никогда не поднимется.
— А, может, я просто упаду, и ты соизволишь меня поймать?
— Нет, — опустил веки зверь, — мы ловим из-за чувства долга и ответственности. А тут ты напрямую отдаешь свою жизнь в мои когти. Только если ты мне веришь.

Я шумно проглотил комок страха, заглядывая в эти карие и голодные лисьи глаза.
Он говорит такую ерунду так убедительно, что, кажется, от этого доверия реально встанет солнце.