Алый лис

__аккуратно с этой главой. Приятного чтения! :)__

Pov: Херейд

Алое солнце медленно восходило над Японией. Легкий холодный ветерок щекотал мое лицо, трепая черные кудри. Прищурив глаз, я потуже натянул тетиву лука. Розовое умиротворенное небо не предвещало беды, и я с выдохом расслабил пальцы. Острая стрела с бешеной скоростью влетела в мишень, едва задев центр. Не попал. Я подавленно вздохнул, шаркая белыми дзори по дорожке. Грубо вынул стрелу из мишени, возвращаясь на исходное положение.

— Доброе утро, — послышался голос девушки сзади. Это была Наташа, моя сестра. Она постелила легкий ковер для йоги, присев на него с чашей риса. Такую же она поставила возле.
— Доброе, — кивнул я, натягивая тетиву снова. Руки тряслись, и прицелиться никак не получалось. — Как там Дед?
— Ещё не проснулся, — пожала хорошенькими плечами девушка. Я собрался с силами, сделав выдох и выстрелил. Стрела со звуком попала прямиком в центр мишени.

Я радостно сжал поднятый кулак в воздухе, направляясь к мишени. Спрятав стрелу в чехол с павлиньим оперением, я оставил свой тёмный, огромный и упругий лук тут же.
— Неплохо, — невнятно кивнула Натаха, прожевывая порцию.

Я присел рядом с ней, не сводя с неё глаз. Синие волосы Наташи были также спрятаны в японский пучок-хвостик, как и у меня, кожа бледная, как и у меня. Только глаза серо-голубые, а у меня тёмно-карие. И волосы черные. Её кимоно было маленькое и обводило все изящные изгибы тела. Талия тонкая, подчеркивалась белым поясам на светло-голубом кимоно с изображениям сакуры. У меня же был черный дзюбан с острым вырезом. Поверх него было белое хаори, напоминающее кимоно. И хоть само кимоно висело у меня дома, но носить я его не любил. Для тренировок не удобно, и Натаха позорит. Под видом штанов носил белое уманори. Я поднял чашу с рисом, набирая палочками порцию. Ветер гулял по обнаженным пальцам ног.

— Сегодня с наркоманами встретимся, — сказал я, поднимая глаза на даль, где из домиков уже тоже выбирались  хозяйки.

— Петровичами?
— Ага. Нужно обсудить и испытать новые капканы.
— А Слава будет? — Мерцнули глазки девушки. Я поморщился. Я хотел соврать, но не стал. Слишком привязан к сестре, чтобы врать ей.
— Будет, — брызнул я.

Наташка захлопала в ладони и продолжала поедать рис, но уже очень счастливая. Она вслух рассуждала, что наденет, какую прическу подготовит, что скажет. У нас с Нашей не были такие отношения, по типу вечных ссор, игривых драк и ненастоящей ненависти к брату и сестре. Точнее, так любила вести себя Наташа. Обзывать меня, засмеивать и ударять, а я очень нежно к ней относился. После пропажи родителей она чуть не умерла, и мне этого хватило, чтобы беречь сестру.

Я поблагодарил Наташу за завтрак и отнес чаши домой. Поднявшись по ступенькам, я тихонько отодвинул свисающие "шторки" типа двери. Полумрак и прохлада царили в доме, и в уголку на футоне тихо похрапывал наш Дедушка Константин. Я тихо поставил чаши в мойку, налив из керамического кувшина ледяной воды. Наш дом ближе всех находился к лиловому лесу, и меня это иногда пугало. Вдруг я обнаружил, что вода закончилась. Я с легкостью взял ведро, и отправился в центр деревни.

В центре обычно находится площадка для посиделок в конце месяца, спуск к воде, но ещё и цукубай. Это такой мини-колодец для ритуалов. В деревни он стоит, как декор, а настоящую воду для питья мы черпаем из озера. Фильтруем и кипятим. Наш дом был последним (или первым) в деревне, поэтому дойти до центра было еще той прогулкой.

Я проходил мимо традиционных домиков. Каждый из них был по-своему хорош, и каждый из них имел отличительные черты. Но все дома объединяло одно: наличие павлинов. Чудо-птицы ещё дремали, поднимая на вдохе бирюзовое оперение. И все целы. Лис не появлялся. Но сейчас наступает тот самый сезон Февраля, когда лис должен выйти на охоту. Именно поэтому я и заготовил капканы.

Вдруг чужая ладонь хлопнула по моему плечу. Я на реакции обернулся, и увидел счастливого Данила.
— Привет, — улыбнулся тот.
— Доброе утро, — кивнул я, чуть не выронив от испуга ведро. — Чего так рано встал?
— Я встаю раньше солнца, — поставил грудь колесом мой друг. Он был несколько выше меня, и это слегка раздражало. Как и его гордыня.
— Как там Клайп?
— Всю ночь караулил лес, вот отсыпаться пошёл, — потрепал свой затылок юноша. Он с Мишей (Клайпом) были мои главные помощники. Две правых руки.
— Сегодня все собираемся, — устремил взгляд вниз я.
— На нашем месте?
— Да. Семья Корби и Ламинов уже в курсе. Предупреди Бишку с Ники, — сдул черную прядь со лба я.
— А Гибадуллины?
— Само собой, — нахмурился я.— Ты думаешь, я в таких ужасных отношениях с Дедом и Наташей, что не сказал им?
— Ну... На прошлом собрании вы ругались... — замялся Ломбарди. — А Натаха пошла в Деда... и характер у них обоих не сахар. Ну, знаешь, после твоей идеи научить девочек стрелять Дед выглядел... недружелюбно. А Наташа тогда вообще, по-моему, у Корби ночевала, а не дома из-за обиды...
— Ни слово о моей семье, — прошипел я, схватив того за шиворот тонкого кимоно. Я со злобой просверлил его карие глаза, после чего грубо отпустил. Ведро лишь прогремело, и я продолжил путь, поправляя рукава. — Я их люблю. И мне плевать, какие там у них характеры, и с кем они там ночуют из-за обиды. Если они обиделись, значит я сделал что-то не так. И я сделаю что-то для прощения. Они меня тоже прощают, а значит любят.
— Но Сосиска с Гречкой всё же  научились стрелять, хоть Натаха с Дедом были против, — продолжал ИксДанил. Меня это начинало раздражать. Он вообще понимает, что надо заткнуться? — Ты выбрал охоту, а не семью.
— Это. Другое.
— По-моему, тебе нужно найти того, кто будет реально тебя любить, — положил руку на моё плечо товарищ. Я искоса поднял на него глаза. — И этому кому-то будет плевать на твои мнения об охоте. Он будет ночевать с тобой каждую ночь,  и никакой обиды. Да и ты... Должен любить кого-то больше охоты. Это в разы приятнее.
— Сам не любил, и других не учи, — брызнул я, поднимая взгляд вперёд. Колодец уже близко. Гадко на душе стало. — И вообще, что с тобой? Ты мужик или кто?! С утра мне тут мозги вправляешь про чувства какие-то! И, как баба, в кимоно ходишь!
— Прости, начальник, — отступил ИксДанил, и мой гнев загладился на стыд. Я поджал уста, отмахиваясь.
— Забей. Всё хорошо.

— Он пока не начальни-и-ик, — послышался молодой голос впереди. Вскоре мы увидели такого же высокого молодого парня. Блондин в светлом кимоно встал рядом с колодцем, а его белые зубы так и блестели. Моё настроение сразу оказалось ниже плинтуса.
— Слава, привет! — На радостях помахал Корби ИксДанил. Я косо посмотрел на него, сжав свободный кулак.

Мы оба подошли к колодцу. Бамбук славно стоял на нём, а прозрачная водичка еле колыхалась. Я сверлил взгляд самодовольное лицо Корби, пока ИксДанил уже о чём-то с ним говорил. Перед спуском к воде я хотел умыться чистой водой из цукубая, но, видимо, не суждено. Этот придурок меня засмеёт, что я типа верю во все эти ритуалы. Корби был тоже отличным стрелком, почти превосходил меня. Но учиться стрелять под руководством отца он начал лет десять назад. А я стрелял ещё в 5 лет, и учился потом сам. Слава чистый японец. Его родители были оба рождены в Киото. И он этим хвастался, что он единственный чистый ребёнок-японец в деревне, потому что все мы остальные - полукровки. Он тоже был в нашей команде Наркоманов Петровичей со своими "правыми руками", как у меня. Слава тренировался и отдавался охоте только ради "статуса" и защите своих драгоценных павлинов. Его не столько интересовала охота, сколько защита жемчуга и деньги. Я искренне не считал его охотником. И недолюбливал. Но когда я узнал, что у Наташи есть романтический интерес к нему, я его полностью возненавидел. А вот Данилу он нравился. Он говорил: "Слава единственный, у кого осталась голова на плечах. Наши же предки охотились не потому что крови жаждили, а потому что хотели сохранить павлинов." Но я так не считал. Мой отец всегда учил меня охоте, чести с долгом и мужеству. Он дышал стрелами, кровью и охотой. И я обязан быть лучшим охотником и лучником, и я убью этого последнего изворотливого лиса. Алого Лиса.  

— Во сколько собрание? — Потянулся и хрустнул костями блондин. Растяжку не сделал, а уже на люди вышел. Мусор.
— Когда солнце будет в зените, — сквозь зубы ответил я.
— М, ясно. Херейд, как там сестрёнка?
— Как обычно, — начинал кипеть я.
— Стреляет?
— Стреляет.
— Мой маленький Робин Гуд, — рассмеялся Слава, а я всё же подошёл к лестнице, ведущей к Биве. Не хотелось продолжать разговор.
— До скорого, Херейд! — Послышалось мне вслед от ИксДанила. Я, не оборачиваясь, помахал ему, спускаясь.

Мою голову заняли одни мысли про этого Славу. Какой же он подонок. Ведро шумело в моей руке, и я поднял глаза на набережную. И это вытянуло меня из раздумий. Розово-голубой рассвет отражался в ровной глади воды. На небе тихонько передвигались светло-серые облака, напоминающие туман. На берегу не было песка, а галька. Я спустился на неровные камни, подходя к воде ближе. Вдруг я услышал тихий шорох и обвёл набережную внимательным взглядом. Оказывается, тут был ещё один человек. Рядом с водой. Я его и не заметил сначала, хоть у лучников отличное зрение. Я с легкой улыбкой направлялся к знакомому.
— Доброе утро, — негромко сказал я, и мужчина обернулся. Его золотая сережка качнулась и блеснула на ещё не восходящем солнце. Хоть оно потихоньку вставало из-за Бивы. По гальке было ужасно неудобно ходить, поэтому я с трудом добирался до воды.
— Доброе, — кивнул тот, тоже улыбнувшись. Его улыбка всегда будила во мне необычные чувства. Этот оскал напоминал мне месяц. Я осмотрел его на ходу. Руки сложены за спиной, сам он в светло-красном хаори и таких же по цвету хакама. Коричневые, почти чёрные, волосы колыхал легкий ветер. Не похоже, что он пришёл на набережную для воды. Этот тип меня всегда напрягал. Неизвестно даже, как он попал в деревню. Он медленно развернулся ко мне.
— Что делает- — я оборвался, потому что из-за огромного камня под ногами споткнулся, чуть не упал. Но меня поймал этот человек. Он схватил меня за руки чуть ниже локтя, а я чуть не уткнулся своим римским носом в его грудь. Подняв испуганные глаза на спокойные и карие, я опомнился. Меня не только пугала улыбка знакомого, но и его глаза. Такие холодные, зрачки-палочки, а под глазами проведены линии. Что за странный макияж? Я выпрямился, неловко отряхивая рукава. Уже вырвал руки из его, а тот продолжал держать так же ладони, словно там ещё что-то было. — Что вы тут делаете, Эдуард?
— Рефлексирую, — улыбнулся Эд, сощурившись. Он поправил рукой свою прическу, которая тоже не давала мне покоя. Локоны ложились таким образом, словно лепестки слеплены в подобие треугольника. На левой руке у него была японская татуировка. Даже не представляю, где он успел её набить. Он был нашим сиротой.

Лет 25 назад он появился в нашей деревне, как рассказывал Дед и отец. Сиротка, неизвестно откуда. В 15 лет он потерял свою опекуншу и сводную сестренку. Жуткая история с этим приятелем. Но деревне он неплохо так помогал. Только вот охотой не увлекался вообще. Даже банальных приемов не знал. И павлинов не держал. В деревне его никто не боялся, даже уважали. Характер не сахар.

— Рефлексируешь? — Разулся я.
— Именно, мой дорог. Именно, — прикрыл выпуклые глаза тот.

Я зашел в воду босыми ногами. Под водой камни не острые, даже приятные. Я прошёл чуть дальше, когда вода была уже чуть ниже колена. Мои уманори намокли, а между ног в малиново-голубой воде плавали рыбешки. Я улыбнулся, зачерпнув в ведро побольше воды. Алое солнце уже постепенно поднималось, и ослепило меня. Набрав воды достаточно, я выпрямился посмотреть на рассвет. Холодный Февральский ветер немного бил в спину, и я обернулся с прикрытыми очами.
— Эдуард, а вы верите в Бога солнца? — Тихо спросил я.

Но на набережной уже никого не было. Я в ступоре поморгал, обводя берег взглядом. Никого. На лестнице тоже. Когда он успел уйти? И так бесшумно. Вздохнув, я поплёлся с полным ведром ко своим одиноким дзори.

***

Это была первая ночь. Сначала я услышал шорох. Подумал, мне показалось. Перевернувшись на другой бок на футоне, я прикрыл глаза. В Ханты уже стояла глубокая холодная ночь. Собрания с нп не было, потому что семья Клайпа и ИксДанила с семьёй Гречки и Сосиски уехали на три ночи в город. А обсуждать важные дела без моих правых рук и почти единственных девушек бесполезно. Что-то объяснять Корби, а уж тем более детям (Бишки и Ники) не хотелось вообще. Капканы я сам поставил вокруг леса в самых частых местах, где носится этот Алый Лис.

Я слышал шорох из открытого окна. Кто-то шастал. И пошёл в лес. Я поднялся, заглядывая в окно. Света нет. Кто будет идти ночью в лес без фонаря? Меня это напрягло. Я обернулся на Деда с Наташей, которые спали у соседней стенки. Дед мирно посапывал носом в стенку, а Натаха мило и тихо похрапывала на своём гамаке. И я бы лёг назад спать, но меня остановили стоны. Это были стоны девушки. И они издавались из лилового леса.

Я оделся, немедленно заправив лук, нацепил амулет, и отправился в лес. Охотники и лучники едят много черники для хорошего зрения, поэтому никакой фонарь мне не нужен был. Так думал я.

Когда я переступил границу между деревней и лиловым лесом, на меня напало странное чувство. Тёмно-сливовая тьма окутала меня, и мурашки пошли по телу. Я неровным, но уверенным шагом двигался в сторону стонов. Это были не вздохи, не шорох, не отдышка, не ещё что-то, а именно стоны. Стоны, будто девушку насилуют. И жестко. Наверное, мне не нужно в это вмешиваться, но я обязан проверить. Сухая покрытая инеем трава хрустела под ногами, и стоны слышались всё громче. Я напрягся, вытягивая руку с луком. Вдруг я заметил присутствие чего-то живого. Аккуратно я приблизился к этому и увидел нечто максимально странное. Меня аж перекосило, и я сразу не понял, что делать. Даже стрелять не стал. Я был в шоке.

Обнаженная девушка с неузнаваемыми чертами лица лежала под каким-то одетым мужиком, который вроде присосался к неё шее. Он явно её еб*л. Когда тот вдруг заметил моё присутствие, мигом всё изменилось. С яростным алым взглядом он мелькнул под такие же алые искры, и вдруг какой-то длинный змей превратился в лиса, как и девушка с отчаянным криком-стоном превратилась под бирюзовыми искры в павлина. Я пустил мигом стрелу в девятихвостого монстра, но тот уже ловко отскочил и скрылся с жертвой зубах. Я тут же пустил вслед ещё стрелу, но монстр уже исчез в темноте. А стрелы жалко. И одному бежать ночью в лес опасно. Я цокнул языком, поправив волнистые волосы. Сердце бешено стучало.
Что я только что увидел?

На следующую вторую ночь я не спал. После той ночи я не стал рассказывать о увиденном. Мои две правые руки, как и некоторые нп, не в городе. И я не находил смысла сообщать про произошедшее. Единственное, в городе хозяйка жаловалась, что павлин один пропал. Всю ночь моя голова закипала миллионами вопросов. Лис вернулся полакомиться павлинами, и это стало ясно. Но ранее, мы не знали, что кицунэ  мог превращаться в человека. Как и павлины. Нет, это точно бред. Мой Дед исследовал этих птиц несколько десятилетий, и он бы точно узнал, что они могут превращаться в людей.

Зарядив лук, нацепив амулет, я уже был готов нападать на монстра. Сейчас, считай, только-только всё стихло, и деревня погрузилась в сон. Я стоял и сторожил деревню с лесом, медленно бродя по ней. Я точно услышу или увижу зверя, если эта лисиная морда высунется из леса. Или оттуда выйдет человек. К тому же, я поставил капканы. В этот раз я взял с собой японский фонарик, но пока держал его выключенным. Спугнуть лиса очень легко. Да и эта скотина умная, как человек.

Я просторожил час. Ночной холод Февраля окутал каждую мою клетку, и тело уже жалобно ныло. И это было жутко. Я понял, что не смогу так долго устоять и поймать девятихвостого. Мои глаза потихоньку слипались, и я чуть в полусонном состоянии не пустил стрелу. Тогда я плюнул на всё, прошёл домой, и улёгся на футон. И не закрыл окно.

Лучше бы я его закрыл и выспался на следующий день. Из леса снова слышались женские стоны. Тут я уже вскочил с луком и фонарём и мигом примчался в лес. В этот раз я действовал быстро, также быстро, как нашёл их. Тёплый свет фонаря осветил жертву и убийцу. В этот раз такая же обнаженная, но совершенно другая девушка лежала в иной позе на лиловой траве. Перед падением и затуханием фонаря, я успел заметить, что у девушки была неестественная кожа. Светло-голубая, словно аватар. Волосы либо тёмно-синии, либо чёрные,  тело стройное, а местами где-то павлиньи перья. Я не мог в это поверить. Мужчину же я не успел рассмотреть, так как он сразу обратился в зверя, захватывая острыми зубами птичью тушь. Жалобный стон сменился на павлиний крик, после чего жертва заглохла под щелчок зубов. Перед моим лицом мерцнули девять алых хвостов, но мои стрелы не сдавались. Они летели прямиком в тело монстра, проблема лишь в его скорости и ловкости. Алый лис буквально бегал по воздуху, сея алые искры. Его силы от хвостов. Я щелкнул зубами, пробегая за ним, но лес уже затих. Ни шороха, ни стона, ни крика, ни бега - ничего. Я с досадой сжал в кулаке лук и стрелы, переводя взгляд на фонарь в траве. Он еле-еле смог разгореться, и около него парили лишь белые ночные бабочки. А вокруг павлинья кровь и перья.

На следующий день я тоже ничего не говорил. Я даже не просыпался. После часа на посту, кажется, я приболел. Не понимаю, как Клайп сторожил лес всю ночь. Весь день я отлеживался на футоне, отсыпался и приводил своё здоровье в норму. Наташа сделала мне лечебный суп, и я с удовольствием его хлебал. Сегодня последняя ночь, когда лис похищает и, оказывается, еб*т девушек-павлинов. Почему они превращаются по его хотелкам? Неужели опять магия хвостов. Сегодня узнаем. Я придумал, как поймать лиса.

Дождавшись третий ночи, отоспавшись, я снова натянул тетиву, и был готов к охоте. Только я допустил ошибку: забыл про кулон. И понял я это только в засаде. Я сразу пошёл в лиловый лес. Внимательно слушал каждый шорох и движение. Толстый бордовый столб хорошо скрывал меня, поэтому я был уверен в своей победе. Сегодня яркая луна, всё хорошо освещает. Вдруг что-то шаркнуло у деревни. Я не успел напрячься, как в лес уже легкими движениями и прыжками попало девятихвостое создание с тушью в зубах. Я натянул тетиву, пуская стрелу, но зверь даже не услышал. Промазал. Тогда я аккуратно последовал за Алым Лисом.
Найдя след, я шёл по нему. Стонов не было. Как и криков. Но по лесу гуляло тихое чавканье. Вдруг я обнаружил человека-оборотня. Он сидел ко мне спиной, увлеченной своей жертвой. А вот пожирает он её там или делает к*ни, я не знаю. Плевать. Я тут же натянул тетиву, медленно подходя ближе.

Мужчина был в традиционном алом одеянии. Только из него выглядывали и удовольственно изворачивались в воздухе девять пушистых хвостов. Щит? Я прищурил глаз и целился в открытую спину. Из густых необычных волос выглядывали лисиные уши. И мне это казалось всё таким знакомым. Он сидел в тени, хоть буквально в метре он его была открытая поверхность, где луна хорошо освещала траву с инеем.

Вдруг под моей ногой хрустнул лист.

Кровь закипела, а уши хищника напряглись. Я прикусил язык, напрягая пальцы. Алый Лис тут же обернулся. Его такие же алые глаза сверкнули в темноте. Я немного испугался. Руки дрожали, и я почти выпустил стрелу, но меня перехватил дух. Белоснежная и тонкая улыбка мерцнула вместе с оскалом монстра, и у меня в голове всплыло какое-то дежавю. Вдруг девятихвостый человек изысканно поднялся, подпрыгнул, и его лицо уже оказалось под светом луны. У меня сжалось сердце, и внутри все органы тоже. Я издал поразительный стон. Рука вдруг потяжелела, и выпустить стрелу я был не готов.

— Узнал? — Лихорадочно улыбнулся тот, и я похолодел от знакомого голоса и лица.

Да, я его узнал.
Это был Эдуард.