Кошка Фелис

Пятое августа

Изредка Сириус собирал волосы в пучок. В основном, во время готовки. Холли сидела за столом и смотрела, как он перемещается между плитой и ящиками. Шея открыта, татуировки просвечиваются сквозь тонкую ткань белой рубахи. Со спины Сириус казался совсем молодым, как в воспоминании Снейпа, и уверенные движения его рук были под стать аристократу. Ни единой капли не падало на пол, ни разу в воздух просочился запах гари.

Он готовил только завтраки. С утра Сириус был активнее всего, но Холли приходилось ждать по несколько часов, прежде чем крестный, часам к десяти, нехотя поднимался с постели. С наступлением темноты Сириус становился все тише, предпочитая читать или смотреть фильмы с кассет, купленных еще до Азкабана. Похоже, он не был ни совой, ни жаворонком. Пес, с какой стороны не взгляни.

— Это так вкусно! — призналась Холли, отправляя в рот еще одно печенье. — Я столько лет готовила Дурслям, но и вполовину не так хороша, как ты.

— Скажешь тоже.

Пока остальные взрослые напоминали, что нужно сидеть за столом с прямой спиной и не ставить локти, Сириус устроился, подтянув одну ногу к груди, и говорил с набитым ртом. Он выглядел расслабленно и по-домашнему. Лучше, чем когда при гостях облачался в традиционные мантии и укладывал непослушные кудри волнами. Холли гордилась, что перед ней одной крестный не стесняется быть самим собой.

— Где ты этому научился?

— В последние годы у меня не так много занятий, знаешь ли, — поморщился он.

Крыса Петтигрю будто растворился в воздухе, а без шансов на оправдательный приговор было немного, особенно сейчас, когда Дамблдор в немилости у министерства. Похоже, свободы Сириусу не видать до Второй магической, ещё толком не начавшейся, войны.

— Я знаю, что тебе тяжело в четырех стенах, но здесь хотя бы лучше, чем в Азкабане, — попыталась пошутить Холли, но Сириус только криво ухмыльнулся.

— Иногда мне кажется, что там было поинтереснее. Если б не дементоры, я бы уже плыл в обратную сторону.

— Сириус, — Холли ласково взяла его за руку и погладила большим пальцем по запятью, чувствуя под нежной кожей прожилки вен. — Что бы ни сказал Дамблдор, обещаю — я больше не вернусь к Дурслям. Хотя бы на каникулах, но я буду только с тобой.

— Дурсли, конечно, свиньи, но я не хочу, чтобы ты запиралась вместе со мной на Гриммо. В твоем возрасте нужно развлекать, а не сидеть здесь со стариком. Слетала бы отдыхать с Уизли. Я слышал, они собираются к Чарли в Румынию.

— Я ударю тебя, если ты еще раз назовешь себя старым. Никаких путешествий, пока ты не сможешь поехать вместе со мной.

Сириус медленно отнял руку. Рождественский инцидент, который они успешно игнорировали до сегодняшнего дня, встал посреди кухни невидимым истуканом. Холли уже сгорала от нетерпения, но решила дать крестному ещё пару дней. Ему нужно было смириться с тем, что они больше никогда не расстанутся.

Десятое августа

Он выпил. Совсем немного, но даже стараясь изо всех сил, Сириус продержался без стакана всего неделю. Холли не осуждала его. По крайней мере, он не был одним из тех пьяных дебоширов, что бьют кулаками по стенам и собственным женам. Он почти сразу начинал сутулиться, разговоривал все меньше, и его серебристые глаза тускнели, становясь серыми, как зола.

Холли подсела рядом, отхлебнула горькой настойки, и тут принялась рватать ртом воздух. Слизистую словно обожгло настоящим огнем, но она знала, что если запить эту гадость водой, станет хуже.

— Хочешь, чтоб мне меньше досталось? — спросил Сириус, и по его дрожащим пальцам Холли догадалась, что он собирался закурить.

— Хотя бы так, — Холли оставила стакан, и стекло громко бряцнуло о деревянный стол. — Если честно, я думала, что мы поговорим.

— Мы каждый день разговариваем, — Сириус потянулся к бутылке, но Холли пихнула ее, заставляя проскользить на другой край столешницы.

Сириус сжал кулак на колене, комкая вельтовые брюки. Холли помнила, как полгода назад эти же руки гладили ее тело от шеи до бедер, пока губы исследовали открытый живот и то, что трепетало ниже. Холли вернулась в Хогвартс следующим же утром, и не было возможности обсудить это даже через камин или зеркало. Если бы кто-то услышал, от них не осталось бы мокрого места: Молли убила бы Сириуса, а Гермиона — саму Холли.

— Сириус.

— Что?

Холли придвинулась ближе, прижалась боком, переплела свои пальцы с его. Руки Сириуса были большими, сухими и теплыми. В них чувствовалась сила. Минуту спустя крестный подался ей навстречу.

Сириус имел много достоинств, но умение перебарывать себя — не одно из них. Иногда Холли была этому рада.

Пятнадцатое августа

Чтобы отвести подозрения во время собрания Ордена, логичнее было подсесть ближе к Уизли, не обращаться с Сириусом и не смотреть в его сторону, но каждый потерянный час был как в нож в сердце. Отъезд в Хогвартс неумолимо приближался, и Холли наслаждалась близостью в преддверии очередной разлуки.

— Тот-Кого-Нельзя-Называть собирает оборотней, — поделился Ремус.

Его сероватая кожа обтягивала кости, и пиджак, еще недавно бывший в пору, теперь болтался в плечах. Пожалуй, приближающаяся война и кричащий дома младенец влияли на него даже хуже, чем полная луна. На следующий день после обращения его глаза были воспаленными, но не пустыми, как сейчас.

— А еще великанов, дементоров, бандитов и прочую погань, — добавил Грюм, и его глаз отвратительно кувыркнулся зрачком вглубь протеза. — Значит, толку от тебя никакого?

— Аластор! — охнула Молли, бросая на стол салфетку. — Как ты смеешь такое говорить? Ремус старается изо всех сил. И это не смотря на малыша Тедди!

— Мы проигрываем, пока Орден занимается Мордред знает чем. Если бы Дамблдор меня послушал…

— Мы не отвечаем жестокостью на жестокость. Если собираешься пытать Пожирателей, то выйди из-за этого стола и будь готов отвечать по закону, — осадил его Кингсли Бруствер, не повышая голоса.

— Кого вы жалеете? Тех, кто резал нас как свиней в Первую Магическую?

Алатор стукнул кулаком, и со всех сторон посыпались упреки. Сириус незаметно сжал ее руку под столом, и только в этот момент Холли заметила, как сильно она напряжена. Дамблдор снова не явился на собрание, а без него они только переливали из пустого в порожнее. Терпение Грюма иссякало, и честно говоря, Холли его понимала.

— Главное, чтобы он не дотянул свои лапы до Хогвартса, — сказал Артур, когда крики стали стихать. — Мы должны уберечь наших детей. Что, если он придет за Холли?

— Я могу вообще туда не ехать. С тех пор как профессор Люпин ушел, там ничего интересного, — полушутя сказала она, чтобы разрядить обстановку, но фраза возымела обратный эффект.

— Вот как выглядит влияние Блэка, — сказал Снейп, презрительно сморщив нос. — Еще один неуч.

— Придержи язык, Нюниус. Я веселился, пока ты зубрил, и все равно сдал Ж.А.Б.А. лучше.

— Лучше не открывай рот, Блэк. Проку от тебя меньше, чем от твоего дружка-оборотня.

Сириус предсказуемо попытался накинуться на Снейпа, но прежде чем он поднялся на ноги, Холли схватила его за плечи и прижала обратно к стулу. Поймав ее ласковый взгляд, Сириус опустил глаза и извинился, шевеля одними губами. Холли улыбнулась. Крестного часто бросало то в гнев, то в уныние, но когда-нибудь она научится полностью контролировать эти вспышки.

— Кхм. Так на чем остановились? — спросил Артур, и Холли повернулась к сидящим напротив людям.

На губах Низемникуса застыла паскудная улыбочка, а Флер оглянулась по сторонам, будто надеясь на объяснения со стороны остальных, слегка сконфуженных, присуствующих. Холли не поняла, что предрассудительного они увидели. Стоило выяснить, пока они не стали замечать это чаще.

Двадцатое августа

В Азкабане Сириусу набили много татуировок. На груди, спине, кистях рук. Черные, слегка размытые линии, изображали в основном русские символы, значения которых Сириус даже не знал. Рисунки придумывал Долохов, который сохранил в Азкабане часть рассудка, развлекая себя рисованием. Хоть во время войны они с Сириусом и были по разные стороны, в тюрьме исчезало деление на правых и виноватых. Только Беллатриса продолжала выкрикивать клятвы Темному Лорду, пока остальные выживали, даже если для этого приходилось делить кусок хлеба со старым врагом.

Однако среди этих кривых, выбитых простой иглой черточек, Холли находила и более ровные. Некоторые из мелких картинок на ребрах и предплечьях были смутно знакомы: они мелькали на значках, украшающих рюкзаки старшеклассников, когда Холли еще училась в маггловской школе. Эмблемы различных рок-групп. Ей нравилось обводить их пальцем, изучая проблески того Сириуса, который когда-то дружил с ее родителями и разъезжал по Лондону на черном байке.

Холли изучала рисунки, прижимаясь грудью к голой спине Сириуса. Он уже засыпал, и последний зажженный в лампе огонек освещал его бледное лицо. Со времён третьего курса Сириус набрал фунтов тридцать. Ввалившиеся щеки, запавшие глаза — все уходило, снимая с него груз прожитых в заключении лет.

Сириус шевельнулся. Тень от его головы сместилась, и Холли заметила блеснувшую в самом низу изголовья надпись. Она отодвинула подушку, и прочитала начерченное полудетским почерком имя «Орион».

— Это что, детская твоего отца? — удивилась Холли.

— М? — Сириус приоткрыл один глаз, взглянул на каракули, и завалился обратно. — Нет. Здесь никто не жил с тех времен, когда Блэков было больше, чем Уизли.

— И как Британия это пережила? — пошутила Холли, и обхватила Сириуса обеими руками.

— Видимо, тяжело, раз я последний.

Хотя в его голосе слышались шутливые нотки, Холли стало неловко. В каждом волшебнике в стране, если не в мире, текла хотя бы капля Блэковской крови, но всего за несколько поколений семья сократилась до одного мужчины. Наверное, в юности Сириус не сумел бы даже вообразить такое.

— Орион — любимое имя у Блэков? — спросила она, намеренно меняя тему.

— Наверное. Хотя Арктурусов тоже было как грязи. Такая скука. Сириус звучит получше, но мне не нравится быть хоть в чем-то третьим.

— А какое бы ты выбрал? — поинтересовалась Холли, имея ввиду альтернативу «Сириусу», но, очевидно, крестный понял ее вопрос иначе.

— Не знаю. Никогда об этом не думал. Хотя когда Джеймс и Лили выбирали тебе имя, я решил, что назову дочь «Фелис». У меня собачья звезда, у нее — кошачья. Клево.

— Магглы теперь говорят «круто», а не «клево», — поправила Холли, помолчав с полминуты.

Она не услышала, что ответил Сириус, погрузившись в собственные мысли. Ей требовалось время, чтобы переварить информацию. Она всегда терялась, когда Сириус вспоминал ее младенцем, но еще больше ее удивило, что он когда-то задумывался о детях. Казалось, он давно избрал холостяцкий путь по примеру любимого дяди Альфарда. Возможно, не попади он в Азкабан, у Холли была бы «кузина» всего на год-два младше. Эта картинка вызывала стойкую неприязнь, но если вспомнить, как бережно Сириус вчера покачивал малыша Тедди...

Холли ворочалась до глубокой ночи. На грани сна и яви ей привиделся младенец с черными кудрями. Блэковская кровь в его чертах была сильна.