Кошка Фелис

Август

Объятья Гермионы пахли недорогим шампунем, библиотекой, уютом и растертой между пальцами цветочной пыльцой.

— Поверить не могу — ты до сих пор растешь! — поразилась подруга, надавливая рукой на макушку Холли. — А я так и останусь коротышкой!

— Зато ты можешь носить каблуки.

— То-то я из не вылезаю, — закатила глаза Гермиона.

— Ну-у, вспоминается мне один Святочный бал… Эй! — Холли пришлось сделать шаг назад, когда Гермиона отпихнула ее и смешно поджала губы.

— Умоляю, только не припоминай Крама при Роне. Я не вынесу, если он опять будет меня расспрашивать.

— Вы успели поссориться, пока меня не было?

— Раз двадцать, — вздохнула Гермиона. — Ты не представляешь, как тяжело быть в отношениях!

«Потому что у тебя их никогда не было». Гермиона, конечно, не вкладывала в эту фразу скрытый смысл, но он напрашивался сам собой. Холли пришлось проглотить неприятное ощущение и заняться распаковкой чемодана.

Большую часть ее гардероба все еще составляли старые вещи Дадли. Некоторые были не так уж плохи — все-таки братец заметно похудел, и теперь его футболки, хоть и свисали до середины бедра, больше не спадали с плеч. Немногочисленные предметы «девчачьей» одежды Холли донашивала за Гермионой, Джинни и давно умершими родственницами Сириуса. Конечно, Блэковские мантии из прошлого столетия были кошмарны, но в бесчисленных шкафах нашлось несколько приличных юбок и блуз.

— Если хочешь, сходим в универмаг. Я обменяю тебе галеоны на фунты, — в очередной раз предложила Гермиона, подавая ей из шкафа плечики.

Слово «нет» чуть не сорвалось с языка, но в последний момент Холли призадумалась. Дурсли никогда не водили ее по магазинам. Среди бутиков и эскалаторов она чувствовала себя настолько неловко, что это чувство перевешивало привычный стыд от хождения в обносках. Однако…

— Хорошо. Думаю, мне нужно кое-что из… кхм… белья.

Холли практически засунула голову в чемодан, чтобы не встречаться взглядом с Гермионой. Хотелось провалиться сквозь землю, но к счастью, подруга не увидела ничего странного в этой просьбе, и стала воодушевленно загибать пальцы.

— Конечно! Заодно возьмем тебе пару новых пижам. Тебе нужен хороший бюстрагалтер, спортивный топ для квиддича…

В другой раз Холли бы принялась возражать, но сейчас кивала, завесив волосами пылающее лицо. Обноски, лежащие на дне чемодана, оказались настолько протертыми и выцветшими, что она даже не стала доставать их. Пожалуй, теперь они годятся только на то, чтобы затыкать ими щели в чердачных окнах.

— …и теплые лосины на всякий случай. О! Ты слышала? Это Рон? — дернулась Гермиона в сторону открытой двери.

— Кажется, да, — кивнула Холли, хотя так задумалась о своем, что ничего не услышала.

— Тебе нужна ещё помощь?

— Беги давай.

Гермиона поправила волосы перед зеркалом, прежде чем выйти. Она становилась все более женственной на зависть Холли, чьи манеры были под стать тощему плоскогрудому телу.

Последовав примеру подруги, она приблизилась с трельяжу и после нескольких неудачных попыток собрала непослушные волосы в пучок. Шея у нее очень даже ничего — тонкая и длинная. Стоит показывать ее чаще.

Довольная собой, Холли вышла из комнаты. Ей тоже было кого поприветствовать.

Сентябрь

И без того длинное лицо Джимми Пикса вытянулось, становясь похожим на бледную маску. Алисия цокнула, отвернувшись, а Рон проговорил с высоко поднятыми бровями:

— Да ты шутишь.

Холли пришлось пожать плечами. Вместе с кандидатами на замену, гриффиндорская команда по квиддичу включала девять человек, и все они смотрели на нее, как на предателя. Их хмурый вид был под стать серому небу, бросающему на линзы очков Холли мелкую морось. От сырости и холода хотелось обхватить себя руками.

— Прости, Рон. Это не значит, что я бросаю команду! Но капитан — это слишком. Джинни справится лучше, — скрепя сердце, повторила Холли.

— Анжелина выбрала тебя приемницей. Мы все выбрали! — Рон резким движением стащил с головы шлем. — Как ты можешь?

— Я просто боюсь, что не смогу доиграть до конца года. Лучше тренироваться с Джинни с сентября, чем потом привыкать к новому капитану. Я не хочу вас подводить.

Ей пришлось приоткрыть часть правды, чтобы окончально не потерять расположение команды. Она ковыряла носком кроссовка влажную траву, боясь вопросов, которые могут последовать за этим откровением, но Джинни буквально спасла ее, спросив:

— Это из-за Того-Кого-Нельзя-Называть?

Прикинув, что других вариантов нет, Холли кивнула. Рыжая голова тут же оказалась у нее на плече. Волосы на макушке Джинни промокли насквозь и топорщились в разные стороны.

— Не бойся. Мы не отдадим тебя ему.

— Да, Холли, ты чего. Этот урод никогда до тебя не доберется, — поспешно добавил Рон.

Остальные не верили в возвращение Волан-де-Морта, но и настаивать дальше не решились. Атмосфера резко изменилась. Никто не возражал, когда Джинни скомандовала подтереть сопли и подняться в небо. Голос у нее был под стать настоящему командиру — звучный и не терпящий возражений. Холли последовал приказу, превознемогая легкую тошноту. Летать ей оставалось недолго.

Октябрь

Парвати раскатала посреди спальни красный коврик, в центре которого слабо подсвечивался золотистый круг. Холли сидела, скрестив ноги, и медленно водила пальцем по индийскому орнаменту. Ворсинки были такие мягкие и нежные, что с них не хотелось вставать.

— Профессор Локонс, конечно, был красавчиком, но Родерик Спайс… Он просто ангел. Я ходила на его концерт четыре раза, и всегда пробивалась в первый ряд. Он даже пожал мне руку, — мечтательно протянула Лаванда, прижав кулачки к груди.

— Какой концерт? У него всего песни три, — удивилась Холли.

— Много-то ты понимаешь!

Холли обменялась улыбками с Гермионой. Обычно они сторонились соседок, но сегодня у Парвати был День рождения, так что отказаться от предложения было неприлично. Тем более, к «пижамной вечеринке» прилагались бутылка огневиски и огромная корзина сладостей.

— А тебе кто нравится? — улыбнулась Лаванда, с прищуром глядя на Гермиону. — Только не говори, что Рон!

— Мне нравится Хью Грант. Но это маггловский актер, вы его не знаете, — нехотя поделилась подруга. — Он очень харизматичный.

— Ты любишь театр? — Лаванда, не раскусывая, сунула в рот огромную розовую конфету.

— Нет, он играет в кино. Это как колдография, только длится полтора часа.

— Магглы таки-ие интересные, — подперев подбородок рукой, протянула Парвати. — Холли, а ты почему не пьешь?

— Не хочу, — растерялась Холли. Зря она надеялась, что в полумраке на ее полный стакан не обратят внимания.

— Почему?

— Невкусно, — она старалась удерживать на лице самое невозмутимое выражение, на какое была способна.

— А когда ты его пробовала?

— Эм… На каникулах.

Лаванда и Парвати приняли объяснение, вернувшись к более интересному разговору о красивых мужчинах, а вот Гермиона задержала на Холли долгий взгляд. Уж она-то знала, что с Роном, Джинни и близнецами они пили максимум сливочное пиво, а в маггловском мире огневиски не водилось.

— Сириус что, давал тебе выпить? — спросила она на ухо, пока Лаванда вслух грезила о часовой колдографии с Родериком.

— Совсем чуть-чуть, — приврала Холли, боясь, что в своей борьбе за правое дело Гермиона дойдет до Дамблдора или выскажет претензии самому Сириусу.

— Это безответственно с его стороны. Он же твой опекун.

— Я сама попросила. Всего глоток.

Хотя морщинка между бровей Гермионы не исчезла, она не стала продолжать этот разговор, и вдалась в более подробные объяснения о том, что такое кино. Холли отставила стакан подальше и принялась за шоколадных лягушек. До конца вечера она не произнесла ни слова.

Ноябрь

Занятия по окклюменции со Снейпом были настоящей пыткой. Он влезал в ее голову последовательно, сковыривая сначала старые болячки, затем свежие. Снова видеть перекошенное, бордовое, блестящее от пота лицо Вернона, который ударил ее ремнем за якобы испорченный торт к пятилетию Дадли — уже пытка. Однако от осознания, что проклятый Снейп стал свидетелем ее позора, становилось в десять раз хуже.

Из глаз лились горячие злые слезы, когда Холли видела свой неловкий поцелуй с Седриком. Вспоминала, как за неимением матери Молли Уизли пришлось учить ее пользовать прокладками. Снова чувствовала, как Волан-де-Морт прижимает к ее лбу свой бледный костлявый палец. Видела со стороны, как подсаживается на диван к крестному.

Сириус читает газету без особого интереса. На подставке стынет ароматный чай. Холли поджимает под себя голые ноги. На ней синяя футболка, растянутый ворот не скрывает ключицы. Она подбирается ближе, бегло читает очередную статью об изменениях в министерстве. Сириус кажется грустным, поэтому она кладет голову ему на плечо, потирается щекой. Его тело напряжено. Сириус читает еще несколько секунд, прежде чем откладывает газеты и смотрит на нее с полуулыбкой. Их носы почти соприкасаются. Расстояние продолжает сокращаться.

В панике Холли сделала то, что и близко не удавалось прежде — она вытолкнула Снейпа из своей головы и наставила на него собственную палочку прежде, чем он успел опомниться.

— Легилименс! — крикнула она, и потонула в отголосках чужой юности.

Снейп был зол настолько, что отказался от тренировок и ни слова не сказал о ее последнем воспоминании. Однако изредка, когда они встречались глазами на занятиях или в Большом зале, Холли казалось, что он всё-таки знал.

Декабрь

В больничном крыле было прохладно. Хотя обычно Холли откидывала ногами одеяло, сейчас ей приходилось греть ступни руками, чтобы заснуть.

Живот еще не выделялся под мантией, а вот грудь увеличилась болела, так что Холли преподчитала лежать на спине. Она бездумно смотрела в потолок, когда Дамблдор неспешно вошел и пододвинул стул к ее кровати. Лицо его было на редкость серьезным, будто он навешал умирающего. Холли не хотела знать, как выглядит со стороны.

— Наверно, ты уже знаешь, что Гриффиндор проиграл. В этом нет твоей вины. Слизерин вел по очкам настолько, что снитч уже ничего не решал.

— Да, я знаю.

Слышать это было все равно приятно. Холли собиралась покинуть команду после каникул, но на последнем матче семестра в глазах потемнело от резкого рывка вниз. В другой раз бы она рискнула продолжить маневр любой ценой — до снитча оставались считанные метры. Теперь приоритеты изменились. Холли медленно опустилась на трибуну, зная, что сейчас ее отведут к мадам Помфри. Она и не думала отнекиваться. В концов концов, не так уж важно, вскроется правда месяцем раньше или позже.

— Его отец сейчас в Хогвартсе? — отказываясь от вступлений, спросил Дамблдор. Он выглядел вдвое старше, чем обычно. Казалось, даже снежно-белая борода потускнела, теряя привычный блеск.

— Я не хочу об этом говорить, — Холли сложила руки на животе, защищая его взгляда директора.

— Мадам Помфри сказала, у тебя около шестнадцати недель. Мне нужно знать, если отец — кто-то из учеников, чтобы сообщить его родителям.

— Зачем? — спросила Холли сквозь сжатые зубы.

Она едва сдержавала гнев. Если бы Дамблдор заикнулся, что нужно отдать ребенка в чужую семью, Холли бы взорвалась. Однако профессор этого не сделал.

— Я думаю, ты лучше многих осознаешь ценность семьи. Разве плохо иметь бабушку и дедушку? Получать подарки от дяди и тети? Ходить в гости в кузенам?

— Нет. Конечно, это нет, — хрипло ответила Холли, сжимаясь под пронзительным взглядом голубых глаз. — Но мне нечего сказать.

— Это случилось летом? Его отец — маггл? — Дамблдор делал паузы между вопросами, подмечая малейшую реакцию. — Ты знаешь, как его зовут? Он… сделал тебе больно?

— Нет! — вскрикнула Холли, ужаснувшись предположению директора. — Он хороший! Честно. Но я ничего не скажу. Это мой ребенок, остальное не важно.

Осознавая, что разоблачение неизбежно, Холли не раз придумывала предыстории. Самая реалистичная — роман с официантом. Маггловские студенты часто подрабатывали летом, а потом уезжали в колледж на другой конец страны. Холли хотела соврать, что не знает фамилию этого парня. Но она не стала. Такая выдумка оскорбляла и ребенка, и настоящего отца.

— Холли, ты ещё школьница. Ты не сможешь растить его одна, — Дамблдор свернул на безопасную дорожку, отложив более важный вопрос на потом.

— Он родится в мае. Я окончу этот год и перееду к Сириусу. Посмотрим, как быть дальше.

— Он уже знает? — голос профессора похолодел настолько, что Холли поежилась.

— Нет. Я расскажу Рождественских каникулах. Такое в письме не напишешь, — хоть в чем-то не соврала она.

— Думаю, в нынешних обстоятельствах тебе безопаснее оставаться в замке. Я не могу отпустить тебя, пока ребенок не родится. Отдыхай.

Дамблдор поднялся с места. Аура вокруг с него сгустилась, и Холли не хватило решимости возразить. Сириус должен был узнать о ребенке первым, но в итоге новость, обойдя весь Хогвартс, дойдет до него из чужих уст. В вооражении Холли все казалось чуть проще, но было уже поздно что-либо менять.