Преисподняя

Пятничное утро выдалось тяжёлым. Маркус очень плохо спал, хотя внешне для этого не было никаких причин: перед сном комнату проветривали, за окном никто не шумел, в шахте по-прежнему ничего не происходило, а страшных историй старателя Богдана он не боялся. От других дней эту пятницу отличало только одно: сегодня Маркусу предстояло сопровождать учёных в тоннелях.

— Не волнуешься? — спросил Горазд.

— Нет. А с чего бы? Позавчерашний заход ведь прошёл хорошо.

— Позавчера ходил я, а не ты. Поэтому тебе тоннели будут в новинку. Ладно, разберёшься, ничего сложного там нет. Не знаю, говорили ли тебе, но историки должны прийти уже с минуты на минуту. Хотят подольше посидеть в подземелье, знаешь ли. В прошлый раз мы пошли налево от провала, дошли до зала с клеткой, где и остановились. Сегодня они наверняка захотят продолжить идти в ту сторону. Но не позволяй им засиживаться долго, безопасность превыше всего. Я даю вам с Гуннаром два часа на всё, если не вернётесь, отправляюсь следом. Удачи.

— Горазд! — крикнул бегущий из шахты Публий. — У нас беда! Он... он исчез! Что-то схватило его из темноты!

— Спокойно. Кто исчез?

— Рабочий, — бледное лицо Публия блестело от холодного пота, — рабочий исчез. Я стоял там... Он подошёл к провалу, хотел... зажечь твою лампу на противоположной стене, потом вдруг вскрикнул и упал в темноту... Мы с Хельге подбежали, посветили туда, но внизу никого не было.

— Что за чертовщина? Кто поручил ему... Марк, жди историков, я к провалу. Публий, в какую сторону его потащили?

— В правую, вроде. Горазд... Не сочти меня сумасшедшим, но мне показалось, — Публий осёкся.

— Что показалось? Говори, тут любая мелочь важна.

— Показалось, что я видел руки, которые его схватили. Бледные такие, с пятнами, как у мертвеца.

Зольник напряжённо вздохнул.

— Надо вывести из этого забоя всех рабочих. Не хватало ещё похищений. Маркус, постарайся убедить историков не лезть сегодня в тоннели.

Горазд и Публий быстро скрылись в шахте, а Маркус остался у входа, пытаясь осознать то, что только что услышал. От размышлений его очень скоро оторвали учёные.

— Что за приём, где Зольник? Вы вместо него, да? — нетерпеливо поинтересовался профессор Таль.

— Да. Господин Зольник просил предупредить, что сегодняшний заход придётся перенести на другой день.

— Но мы договаривались на сегодня.

— Знаю. Я должен был вести вас. Но у нас произошёл несчастный случай, потому мы не можем никого пускать внутрь.

— Что за случай? Это связано с тоннелями? Кто-то там пропал, да? Так я и думал, обязательно сунется какая-нибудь любопытная деревенщина и потеряется! Мы можем помочь в поисках: тем лучше, чем больше ищут.

— Простите, но вы будете обузой.

— Да как Вы смеете! Не желаю больше обсуждать с Вами этот вопрос! Ведите нас к Зольнику, живо!

— Он сейчас занят.

— Тогда я сам найду его, — профессор Таль нагло прошёл в шахту, ведя за собой остальных. Маркус тщетно пытался преградить путь. В конце концов, он смирился и решил, что лучше проводить их к Горазду, чем позволить ходить по шахте без надзора.

— Я вижу, вас не тронуло моё предупреждение, — Горазд повернулся к Талю. — Вынужден повторить: из-за несчастного случая спуск в тоннели сегодня невозможен.

— Я уже сказал вашему мальчику, что нас это не касается. Мы можем помочь в поисках. Пойдём в разные стороны большим числом и найдём этого бедолагу.

— Раз уж Вы всё знаете, профессор Здебор Таль, то наверняка осознаёте опасность спуска для тех, у кого нет специальной подготовки.

— Мы уже были в тоннелях, Зольник. И были там с Вами. Мы знаем, что в них, не хуже, чем Вы.

— И занимались вы не поисками пропавших, а сидением в одном зале, которых, может быть, сотня. Это спасательная операция, а не экспедиция.

— Если Вы и дальше будете упрямиться, мне придётся принять меры. Не вынуждайте давать огласку всему, что здесь происходит, Горазд Зольник. Уверен, царь Рогволд не обрадуется этому, а его неудовольствие непременно отразится на Вашей должности при дворе.

Горазд сжал ладони в кулаки и резко выдохнул.

— Что ж, будь по-Вашему, профессор. Проходите в тоннели. Но в ту же сторону, в которой Вы были. Это будет хоть какая-то гарантия того, что вся ваша интеллигентная компания не потеряется. К тому же, не забывайте, с вами по-прежнему будут мои люди.

— Я знал, что в Вас осталось благоразумие, господин Зольник.

Уже через минуту учёные продвигались по тоннелю в сопровождении Маркуса и Гуннара. Для сегодняшнего выхода скаарв подготовился по-особенному: голову защищал куполовидный шлем с бармицей и жёстко закреплённым забралом в виде полумаски, на теле была кольчуга, в левой руке находился красивый каплевидный щит, а в правой копьё с полутораметровым древком. При этом, несмотря на внушительный вес облачения, Гуннар шёл быстро и казался совершенно не стеснённым в движениях.

— Марк, а как думаешь, какая у Горазда при дворе должность?

— Не знаю. Может, он шпион?

— И шпионит за нами по царскому приказу?

— Будь я царём, обязательно приставил бы к нам шпиона. Ну, сам посуди, кучка иностранцев, прикрываясь тем, что они прибыли в Валарию по международному соглашению, может заниматься чем угодно. В конце концов, мы и сами могли быть шпионами.

— А ты шпион?

— Неа. А похож?

Гуннар пожал плечами. Учёные, шедшие впереди, остановились перед массивной дверью, которой завершался тоннель.

— Вот здесь начинается первый зал. Мы в нём уже были, поэтому пройдём насквозь, — Здебор Таль говорил громко напыщенно, — осматривайтесь, расширяйте свой узкозор.

За дверью ожидаемо оказалась огромная клетка высотой до самого потолка. Она действительно была сложной формы, с множеством углов, но не выглядела при этом сломанной. Создавалось впечатление, что если посмотреть на неё сверху, то разрозненные вертикальные прутья сложились бы в какой-то символ. Внутри находилась та самая «ванна» из рассказа шахтёра Богдана. В клетку было два входа: слева и справа от двери в комнату. Обойдя сооружение, Маркус увидел ещё одну дверь, через которую вскоре и прошла группа учёных и воинов.

С другой стороны зала был точно такой же тоннель, как и с той, откуда компания пришла. Те же лица Веранте, те же держатели для светильников, та же тьма впереди. В таких тоннелях очень легко заблудиться. Но что-то всё же изменилось. Маркус чувствовал тревогу, хотя до этого был абсолютно спокоен. Казалось, что кто-то следит за ним, шаркает за спиной или мелькает, едва замеченный периферическим зрением. Но вокруг никого не было. Гуннар шёл впереди, рядом с профессором Талем, а ромулинянин был замыкающим.

Наконец экспедиция добралась до следующего зала. Он был очень маленьким и практически пустым. Внутри находилась только массивная каменная арка, испещрённая надписями в своей верхней части. Непосредственно над проёмом она переходила в трапецию, сужавшуюся книзу, чем напоминала огромный ремень с бляшкой. Эта секция арки была заполнена какими-то рисунками.

— Маркус, ты понимаешь, что здесь написано? — тихо спросил Гуннар.

— Нет. Ни слова.

— Но ведь ты знаешь столько языков.

— Этот язык мне не знаком. Внешне он немного похож на карминский, но на этом сходство заканчивается.

Гуннар ненадолго замолчал.

— Не нравятся мне эти рисунки, Марк.

Изображения действительно были странные. Посередине сверху нависала большая десятиконечная звезда, а по бокам от неё находились короны, украшавшие разные и не всегда различимые предметы. Так Маркусу удалось рассмотреть череп, колосья, знак бесконечности, меч и кобру. Последний символ был заляпан чем-то тёмным.

— Как думаешь, это кровь там? — Гуннар указал на змею.

— Не знаю. Но тот, кто испачкал камень, явно был очень высоким.

Учёные казались разочарованными. Несколько минут они осматривали арку, говорили о чём-то, а потом пошли к выходу из зала. Но двери в стене уже не было.

— Мы же отсюда вошли, разве нет? — нагло, но с ноткой растерянности крикнул Здебор Таль.

— Видимо, не отсюда, — ответил доктор Колбай.

— Ты видишь другие двери? Я нет.

Дверей в комнате действительно не имелось. Сообразив, что к чему, Гуннар принялся простукивать стены.

— Похоже, сработал защитный механизм, закрывший дверь муляжом. Мне как-то рассказывали о таких фокусах.

Внезапно в зале стало темно. Лампы продолжали гореть, но ничего не освещали. Сверху послышался гул и сухой треск, что-то посыпалось на пол.

— Что происходит?

— Потолок опускается!

Учёные стали паниковать.

— Все простукиваем стены! — крикнул Гуннар. — Как только услышите полый звук, бейте изо всех сил!

Маркусу казалось, что потолок вот-вот коснётся его макушки. Было очень страшно, но он старался держать себя в руках и не поддаваться панике. «В моменты ужаса и оцепенения лучше всего ставить перед собой максимально простые задачи», — думал ромулинянин. Как бы там ни было, простукивание ближайшей стены прекрасно подходило на эту роль.

— Мы все умрём из-за твоего упрямства! Зачем ты стал тогда спорить с Зольником? — закричал историк Зоран Дикнич.

— Молчать! — приказал Гуннар.

В зале становилось душно, Маркус чувствовал, как по лицу и рукам стекал холодный пот. Вдруг кто-то слева от него крикнул:

— Нашёл! Я нашёл! Помогите мне!

Маркус отодвинул рукой кричавшего и, чувствуя, как потолок начинает давить на шлем, сильно ударил по стене прикладом. Внезапно лампа, лежавшая на полу, на мгновение вспыхнула ярким, ослеплявшим огнём. Но нельзя было отвлекаться. Ромулинянин снова ударил — и опять вспышка. Краем глаза он замечал, что другие лампы тоже мерцали. Наконец проход был свободен, и Маркус быстро оповестил об этом остальных:

— Все сюда!

Толпа ринулась к выходу. Уже стоя в совершенно незнакомом коридоре, люди и эльфы стали осознавать произошедшее. Все лампы кроме одной остались в зале, но возвращаться за ними никому не хотелось. Отдышавшись, учёные и охранники пошли вперёд в надежде, что тоннель приведёт их обратно к провалу.

Долгое время перед группой не было никаких залов и дверей. Извилистый монотонный проход казался им бесконечным. Некоторые даже думали о том, чтобы вернуться — вдруг ловушка уже отключилась. Но высказать эту мысль никто не решался. Наконец, впереди они увидели свет.

— Возвращаются! — раздался голос Гая. — Ну, хоть кого-то нашли! Ребята, идите за мной, выход совсем недалеко.

— Как это возможно? — тихо спросил Гуннар, повернувшись к Маркусу. — Мы же шли по совсем другому пути. Никаких дверей, никаких залов. Мать Элия, что это за место?

В ответ Маркус невольно вспомнил слова старателя Богдана.

— Это преисподняя.

***

— Только не говори, что я должен закрыть шахту! — махал руками управляющий Изборин.

— Не закрыть, а прекратить работы на несколько дней.

— Знаешь, Зольник, когда я пришёл к царю с челобитной, я просил охрану как раз для того, чтобы шахта продолжала работать.

— Как ты не можешь понять, старатели под угрозой! Если не остановить добычу, исчезнет больше рабочих, и тогда шахта всё равно встанет.

— Да у тебя самого пропадают подчинённые! Как ты можешь советовать мне, что делать?

Маркус, Гуннар и Гай стояли около входа в кабинет управляющего и ждали, когда выйдет Горазд. Они должны были доложить о том, что прибыли в целости, но чувствовали, что попусту тратят время, которое могли бы посвятить поискам.

— А кто из наших-то пропал? — спросил Гуннар.

— Хельге, — ответил Гай и опустил глаза в сторону. — Мы с ним шли по тоннелю, как вдруг раздался такой оглушительный гул, что я упал на пол и закрыл голову руками. Когда всё стихло, Хельге уже не было рядом. Я добрался до конца коридора, но никого не нашёл. А возвращаясь назад, встретил вас. Кстати, как вам удалось вернуться не с той стороны, в которую вы ушли?

— Мы вернулись не с той стороны? — Маркус удивлённо посмотрел на соотечественника. — Странно это. Понимаешь, мы попали в комнату с ловушкой. Пока учёные занимались своими делами, дверь закрылась ширмой, выглядевшей в точности как стена, а потолок стал опускаться нам на головы. В итоге мы нашли скрытый проход, но не тот, через который вошли. Так что путь назад проходил немного другой дорогой.

— Ага, — вздохнул скаарв, — а ещё, пока опускался потолок, все лампы почти погасли, но стоило нам выйти, как они загорелись сильнее, чем раньше.

— Может быть, вам показалось? Ну, нервы, знаете ли.

— Не исключено, — кивнул Цельс, — хотя всё и выглядело реальным.

Горазд уже закончил разговор с Избориным и некоторое время незаметно для остальных стоял и слушал их диалог.

— А учёные целы?

— Целы, — быстро от неожиданности ответил Маркус.

— А у нас вот, как видишь, не всё хорошо. Пока искали одного, потеряли другого. Маркус, у меня к тебе просьба.

— Какая? — компания стала продвигаться к выходу из здания администрации «Северной».

— Я уверен, что исследовательская группа профессора Таля не откажется и от третьего оговорённого захода в провал. Механизмов влияния на них у меня нет. Они планировали идти ночью с субботы на воскресение и в сопровождении Хельге и Гая. Но Хельге пропал, потому я хочу поручить это дело тебе.

— Маркус же только вернулся оттуда! — заступился за товарища Гай. — Ты слышал о том, что с ними произошло!

— Слышал. Поэтому знаю, что и Маркус, и Гуннар в состоянии сохранять контроль над собой в критической ситуации.

— Так дай им отдохнуть! У тебя что, людей мало?

— И кого ты мне прикажешь с тобой отправить? На Шварна или Хьялмара я полагаться не хочу: ты видел сам, они сбегают, только я отворачиваюсь. Публий и Гуннар пойдут продолжать поиски. Лучше, чтобы в каждом звене был хотя бы один «свежий» воин.

— Ты мог бы отправиться со мной сам.

— Не мог бы. В это время я должен быть в другом месте.

— Сраный шпион! Ты собрался бросить нас в этом проклятом провале!

— Я не шпион, — возразил Горазд, но не успел договорить.

— Ну конечно. Не вешай нам лапшу на уши, мы все слышали о твоей должности при дворе! Ты ведь специально об этом никогда не говоришь, Зольник.

— Не говорю, потому что не считаю нужным. Но в моей должности ничего секретного нет. Я состою в службе охраны Его Величества. Конкретно сейчас моё задание состоит в том, чтобы обеспечивать безопасность в «Северной». Ты думаешь, эта шахта принадлежит Изборину? Нет, Гай, он управляющий, а не собственник. Шахта принадлежит Валарии. По-хорошему я должен был только организовать вам работу и уйти. Но я, как видишь, делаю по-другому.

— Да уж, вижу.

— В субботу я пойду не на прогулку, а за подмогой. Как только появится возможность, я вернусь в шахту и подменю Гуннара или Маркуса, если успею.

— Я не верю тебе, Зольник. Мягко ты стелишь, да жёстко спать.

— Я согласен выйти в субботу, — ответил Маркус, стараясь не вмешиваться в конфликт.

— Что? Марк, да ты рехнулся! Он просто использует тебя!

— Это его решение, не твоё. Если ты не хочешь идти, Маркус отправится один.

— Я иду, Зольник. Но ради него, не ради тебя.