Глава 20. АД
Это твой внутренний зверь, то самое чудовище, с которым борются сейчас остальные. Вот почему ты особенная, понимаешь?
Когда Ариадна влетает в раскуроченное окно домика на дереве, Дама сидит в своем любимом кресле, крутит между тонких аристократичных пальцев бокал с практически допитым вином и снова выглядит так, будто бы она в этом мире совершенно одна. Не одинока, а изолирована по собственному желанию.
– Что, история повторяется? – уперев ручки в бока, девочка с осуждением смотрит на женщину. Та отрывает взгляд от пустоты перед глазами и немного осоловело смотрит в ответ.
– Какая история?
– В которой ты прячешься здесь от чужих глаз, отдыхая, пока остальные сражаются, – объясняет Ариадна практически на пальцах, приближаясь к Даме.
– А я уже победила.
– Кого? – девочка присаживается на стол, старое покрытие стерлось и обветшало настолько, что щепки цепляют ткань светлого платья – любимого, того самого, что Дама подарила ей после операции.
– Тех, с кем должен сразиться каждый из нас, кроме тебя и, к слову, Домино.
– О-хо-хо, так уже даже не Королева?
– Ее правление окончено, завтра состоится Совет Ордена Революции, часть населения всех Миров вымерло, как человеческая искренность, ни к чему путать теперь саму себя.
– Ты знаешь, что очень странная? Ты всегда поясняла мне многие вещи, но я так и не поняла тебя.
Ариадна легла на спину, удобнее устраиваясь на столе, словно на кровати.
– Кстати, почему это я и эта змеюка не должны сражаться?
Дама хмыкнула, подняла с пола бутылку, наполнила бокал и спросила, поднеся его ко рту:
– А ты так и не поняла?
Девочка нахмурилась и повернула голову, сталкиваясь с тоскливым взглядом женщины.
– Почему ты так смотришь?
– Думаю о том, как ты повзрослела. Без сердца ты должна была остаться такой же малюткой, какой мы тебя схватили тогда, но ты выросла. Не думала об этом?
– Я понимаю, почему Кевин так злится на вас, взрослых, – Дама вопросительно подняла бровь. – Да-да, и не отпирайся, что не при чем. Вы говорите загадками, очень путанно объясняете, вы не думаете о том, что вас могут не понять. Или вы делаете это специально?
– Подловила, молодец, – женщина выдохнула, чувствуя собственное пьяное дыхание. – Ты родилась в этом Мире, Ариадна, а знаешь, кто еще родился здесь? Домино. Я помню ее еще младше тебя. Она действительно росла, также, как и ты. И она была одинока, совершенно, ее не понимали, и она сама настолько ошибочно видела и видит до сих пор этот мир, что не заметила, как приняла желаемое за действительное. Знаешь, почему нельзя по Миру просто так иметь зеркала? Потому что в них она может увидеть правду, к которой она не была готова все эти годы. Ты говоришь, что не понимаешь меня? У тебя будут столетия, малышка, а у нее уже давно нет времени.
– Я запуталась, – грустно произнесла Ариадна, упираясь взглядом в потолок. – Мне кажется, что я всю жизнь только ненавидела Домино, и больше ничего и не было, словно воспоминания мои только об этой змее.
– На самом деле, я тоже кое-что не поняла. Почему змея она, если именно ты обращалась в эту зверюгу, Ариадна?
– Потому что она шипела мне в уши все это время, она говорила мне делать это. Шептала «убей их», «сожри их», «раздери эти набитые брюхи», это все она!
Дама протянула руку и с сомнением прикоснулась к макушке девочки. Она была еще слишком мала, чтобы понимать, что происходит у нее внутри.
– Дурочка, – ласково посмотрела женщина на нее. – Это была не Домино. Это твой внутренний зверь, то самое чудовище, с которым борются сейчас остальные. Вот почему ты особенная, понимаешь? Победить все самое пугающее и темное внутри себя не каждому под силу, но ты, ты уже родилась такой, принявшей все внутри себя, ты чудо, самое необыкновенное из всех, что я когда-нибудь видела. Хотя те люди определенно не заслуживали такой страшной смерти.
Ариадна поддалась мягкому движению руки Дамы, уселась ближе, прислоняясь лбом к ее плечу.
– Ты такая теплая.
Дама чувствует, как по щекам текут слезы. Она шокировано поднесла ладонь к глазам, вытирая соленую влагу.
– Надо же.
Ариадна заснула: обхватив плечо женщины в плотное кольцо руками, она засопела. Дама осознала, что еще никогда не испытывала такой нежности к кому-то. Даже к Дизейлу, рядом с которым она могла не притворяться, рядом с которым она могла быть мягкой и любящей. Грудь сдавило спазмом, а в горле скопился ком. Она была старше всех, кто жил сейчас в Первом Мире, но сегодня она ощутила себя, как перерождение.
∞∞∞
Домино в тишине покоев Женевьевы могла только сжимать зубы от бессилия. Тени не заходили к ней, пока она не прикажет, а когда за дверью разыгрались звуки борьбы, Королева сжалась в комочек и уткнулась в колени. Ее била дрожь. Внутри разрасталось нечто, напоминающее огромный полый шар, наполненный буквально ничем. Она ожидала иной ситуации. Ей хотелось кровавой битвы, в которой ее тени, которых она лично отбирала одного за другим, сильные, не стесненные эмоциями, побеждают ее врагов, превознося свою Королеву. Она вызывала к себе в покои тех, кто охранял за дверью. Стоило ли вообще верить в то, что какие-то безмозглые детишки могли победить тех, о ком и она сама не имела понятия? Воздушные замки разлетелись так внезапно, что реальность рассеивалась, показывая в голове то смазанные мечты, то убийственную картину того, как все они проиграли. На ее глазах, смотрящих из огромного окна, подданные один за другим сливались в единую твердую массу с теми, кого было сложно назвать людьми. Резкий крик, переросший в плач ударил по вискам. Домино подняла голову, ощущая, как проваливается куда-то.
– Девочка не выживет, понимаете? Она уже не отделяет сон от реальности, а ее сердце... ведьмы сделали все, что могли, чтобы поддержать ее жизнь без него. Если так продолжится, от нее останется только оболочка без каких-либо чувств, без воспоминаний.
Женщина, сидящая рядом с Дамой Пик, одетой в белый врачебный халат, закрыла лицо руками. Домино пригляделась: она выглядела знакомой.
– Мы все же надеялись, что это поможет, но что нам делать? Я не могу потерять свою дочь.
– Отправьте ее в Шестой Мир, там время течет гораздо медленнее, чем у нас, это замедлит процесс и, быть может, позволит ей прожить долгую жизнь.
– А если, если продолжить питать ее магией? Воздух, напитки, еда – все, что угодно.
– Вам придется понести ответственность за все, что она может натворить в будущем. С ее уже сейчас жестоким характером, – Дама подперла ладонью подбородок и с печалью посмотрела на обмякшую женщину, которая встретила взгляд полными слез глазами. – А после она уже не вспомнит вас.
Домино обмякла на стуле, на котором сидела. О чем шла речь? Она ведь появилась здесь совсем одна, в лесу, окруженная всеми этими мерзкими тварями, ведьмами. Она была первая истинннорожденная в Первом, она его полноправная хозяйка и Королева.
Ветер из открытого окна всколыхнул занавеску, приоткрывая гардеробную Женевьевы. Домино встала и, пошатываясь, подошла ближе. Твердой рукой она открыла комнатку своей помощницы – на нее смотрело высокое зеркало в полный рост. Пустота внутри разрослась до такой степени, что, казалось, кроме нее ничего и не было. Не было и самой Домино. В отражении Зеркала выступали предметы мебели и убранство большой комнаты, края висящих по бокам от него платьев, ряды перчаток – и не следа самой Королевы.
– Это какой-то бред!
Не думая ни о чем, она выскочила из своих покоев, едва не врезаясь в окаменелые статуи своих теней. Пересекая Розовый Сад, путь через который ведет обратно к замку, она снова и снова прокручивала в голове слова Дамы и снова и снова видела только мертвые поглощенные тела. Домино попробовала вспомнить хоть что-то: лица родителей, свои первые игрушки, друзей, Даму Пик, которая уже, как оказалось, была далеко старше самой Королевы.
Домино помнила, как она шаг за шагом завоевывала власть. Как добивалась подчинения людей, веры в ее могущество, уважения правителей других Миров, как возненавидела Шестой – этот огромный Мир, отделенный от нее настолько, что она не могла даже прикоснуться к нему. Вспомнила, как встретила Женевьеву, когда она была готова сгинуть в одиночестве и бедности в Четвертом Мире, как спасла от отчаяния Джорджию, нарекла ее Куклой, заметив ее талант, – это все сделала она, Домино, великая Императрица всей вселенной.
Замок был полон гулкого эха от ее шагов. Тронный зал был пуст, двери плотно затворены. Не было никого: ни Дамы, ни Женевьевы, ни Куклы, ни теней, ни слуг.
– Императрица. Я уже стала Королевой Ничего, – хмыкнула Домино. Облизав губы, она впервые подумала о том, что уже несколько суток не пила и не ела, но не чувствовала жажды или голода. Она не чувствовала усталости, только странное смирение с поражением. – Я проиграла войну, не участвуя ни в одной битве. Отличный сюжет для какой-нибудь постановки. Комедии.
В холле второго этажа на диване полулежала Адагеил. Расслабленная и разморенная, она словно кошка потянулась и перевернулась на бок.
– Ты уходишь, Домино? В смысле, Ваше Величество.
Бывшая Королева скосила на нее глаза, сложив руки.
– То, что сейчас идет война, еще не значит, что ко мне можно обращаться с таким пренебрежением, Адагеил. Забыла, кто перед тобой?
Девочка только улыбнулась понимающе и кивнула.
– Все понимаю, можете казнить меня, если найдете, чем.
– Иди к черту, – беззлобно отозвалась Домино. – Прощай.
Адагеил слышала только ржанье лошади, эхом обошедшее все коридоры замка. Она снова потянулась и устроилась поудобнее, прикрывая глаза.
– Так хорошо.