Страшная сказка

Каждый раз, когда появлялся новый Мир, старые неизбежно разрушались.

И чем древнее они были, тем страшнее оказывались руины, что оставались от них (с)

Еще до того, как Моника открыла глаза, до ее ушей донесся шум водопада, звон чашек и оживленные голоса. На ее лбу лежала ладонь, приятными покалываниями разнося прохладные мурашки по всему телу. Девушка попыталась вспомнить, что было последним, что она видела. Пустота, гладь воды, горящие легкие.

Моника резко поднялась и вдохнула полной грудью. Вокруг нее, словно чайки у моря, сидело несколько десятков ведьм: на камнях, у деревьев, за резными столами на лавках, на бревне в озере, практически у самого потока воды. Девушка была рядом с Галатеей, смотрящей на нее со смесью нежности и беспокойства.

– Ты в порядке? – взволнованно спросила она, и отвернулась, когда ее позвала ведьма позади них, что-то коротко отвечая ей.

– В полном. Галатея, что это было?

– Перепад температуры. Я не думала, что они все еще сохраняют эту традицию.

– Традицию? Убивать людей? – очевидно, Моника пыталась пошутить, но выглядела она болезненно. Галатея с сожалением посмотрела на нее и взяла за руку, не обращая внимание на взгляды, которые на них бросали сидящие рядом ведьмы.

– Традиция возрождения. Омыть ступни, которые ходили по неприродной земле, выжечь легкие, в которых побывал не только кислород, который вырабатывают деревья. Это очищение, его проходят всего раз, но он не вредит, не беспокойся.

Моника нервно сглотнула вязкую слюну и коснулась до сих пор фантомно горящей груди.

– Кто это проснулся? – откуда-то сверху послышался насмешливый голос Элты. Моника запрокинула голову и заметила сидящую прямо над ней ведьму. – С возрождением! – торжественно выкрикнула она, ее поддержали другие, поднимая чашки вверх и залпом выпивая содержимое.

Напиток Элты тонкой струйкой опустился на голову Моники. Галатея вскочила со своего места, недовольно бросая:

– Элта, ты что, ребенок?

– Упс, прости, Моника, – выплюнула она имя девушки. – А что, боишься за нее, Галатея?

– Что, даже звать нашим именем не будешь?

– Ты больше не состоишь в ковене. И на имя права не имеешь, Га-ла-те-я, – Элта послала краткую молнию прямо в голову Моники, жаля ее в затылок, и спрыгнула с дерева.

Галатея недовольно проводила ведьму взглядом и подозвала Бекуму.

– Может, мы поговорим и разойдемся? – девушка многозначительно поиграла бровями, намекая на поведение младшей Элты. – Я понимаю, что я неприятна Элте, но мы по делу пришли. Моника не просто со мной, а от имени Домино, такое отношение неприемлемо!

Бекума оглядела затихших ведьм.

– Говори. Мы внимательно слушаем, что хочет нам предложить Ее Величество.

– Это не предложение, – Галатея скинула со стола мешающие предметы и понялась выше. – Я прошу сейчас внимания всех лесных ведьм, которые присутствуют на сегодняшнем собрании. Надеюсь, что вы прислушаетесь ко мне, потому что проблема, которая надвигается над всеми мирами, колоссальна. Все вы знаете, что надвигается Новый Мир, Девятый. Мистическое число, перевертыш. Помните все предзнаменования, что были в последние несколько столетий: гон светлых птиц, когда их всех разодрали вороны, две луны, полугодовое затмение в третьем мире, красная луна в Четвертом? Нас предупредила природа, и вы тоже это понимаете: грядет нечто страшное, и нам нужно быть готовыми к тому, что из места разлома может вылезти любое чудовище, их могут быть сотни и тысячи, и, если наши расчеты верны, мы все можем погибнуть. Нам понадобятся все магические силы, чтобы сократить разлом, чтобы уменьшить будущие потери. Бекума, прислушайся ко мне, прошу, это затронет и вас тоже.

– А городские ведьмы? – глава ковена задумалась.

– Дама Бубен вернулась несколько лет назад, они все знают. Ревущие из Восьмого прерывали привычное шествие. Они никогда не выходили в светлый период из своих нор. Можете ненавидеть меня сколько угодно, можете обижать Монику, которая пришла как посол мира из Первого Мира, – все, что мы хотим – пережить этот страшный период Столкновения.

– Каждый раз, когда появлялся новый Мир, старые неизбежно разрушались, – подала голос Моника. – И чем древнее они были, тем страшнее оказывались руины, что оставались от них. Помните об этом, если хотите выжить. Вы самый древний ковен во вселенной.

Галатея спустилась со стола и села на лавку, прижав к себе Монику.

– Мы знали об этом дне.

Девушки обернулись. С ними заговорила одна из самых старых ведьм, Никола.

– Ты всегда точно предсказывала будущее, Никола, что ты видела? – молодые ведьмы окружили свою сестру плотным кругом, словно бы впервые слышали это от нее. Или, быть может, она действительно молчала до этого дня?

– Погибнут тысячи, выживут сотни. Поглотит их внутренняя тьма, что скрывалась во глубине души, что была в сознании огромном, как сама Вселенная. В Новом Мире все мы, неоткрытые еще для собственных глаз. Те, что еще останутся, будут сражаться не только друг с другом, и не столько друг с другом, как сами с собой, а после латать разрушенное. Эти руины будут, девочка, – Никола выразительно посмотрела на Монику. – Мы не можем предотвратить их, и нам нужно забыть прежние обиды, потому что они и есть та тьма. Бекума и сама знает, верно, сестра? Ты видишь наши смерти.

Глаза Моники расширились. Глава ковена смотрела прямо на нее. И во глубине ее взгляда было то, что говорило лучше слов: ее дни сочтены.

∞∞∞

Дизейл уже третий день был в бегах. Хотел бы быть в бегах вместе с Дамой дальше от всех политических интриг, от Королевы и ее угроз, а в итоге после того, как доставил Домино в Четвертый, Даму Пик в Седьмой, последняя срочно отправила его к Монике, чтобы он переместил Кевина с Исидой к Мари. Но и самой Моники тоже дома не оказалось, как сказал Роб (пугающий робот, на самом деле, пострашнее даже Монстров Куклы будет: из-за него у Дизейла вечно мурашки по спине бегут), она с Галатеей отправилась к ведьмам, детишек ему пришлось еще поискать: Исида спряталась в цветах (они с Адагеил играли в прятки, и ведьма попросила ни в коем случае не отвлекать их), а Кевин только спустя несколько часов вышел из леса в сопровождении Ариадны.

Дизейл присел на ступени у дома, смотря на то, как солнце встает. Дама Пик рассказывала ему, что в Шестом Мире световой день и ночь выглядели иначе: они были такими длинными, что люди всегда успевали лечь спать, когда солнце уже село, встать еще до рассвета, и проспать при этом несколько часов. Он вспомнил морские путешествия с Дамой Бубен, когда женщина учила его ориентироваться по звездам, ночь в пути всегда была гораздо дольше, чем здесь, в Первом Мире.

На плечо легла широкая ладонь.

– Дизейл, не желаете чаю? – голос Роба был доброжелательным и теплым, но мужчину передернуло.

– Роб, кто тебя создал? – немного настороженно спросил он, принимая чашку из рук в белых перчатках.

– Не могу знать, к сожалению, я очнулся в этом доме, и с тех пор практически не покидал его.

Дизейл что-то неуверенно промычал в ответ и посмотрел на мирно шагающих в его сторону детей. Адагеил не отрывала от него взгляд, словно говорила с ним с расстояния, отделявшего их, жаль, что силы к телепатии у него так и не проявилось. Ариадна прыгала вокруг Исиды, развлекая ту превращениями в разных животных. Кевин смотрел на все это безобразие с такой улыбкой, что у Дизейла что-то екнуло внутри: мягко, с щемящей нежностью, полностью раскрывающей все его чувства.

– Они чудесные, правда? – Роб сел рядом, наблюдая за тем, как из травы выпрыгивает №3 и обнимает Кевина за шею, а то трепет мальчишку по пшеничным волосам, заставляя заливисто смеяться. – Я никогда не был человеком, но, когда смотрю на них, понимаю, почему Моника так защищает этих детей.

– Я усыновил №3 именно для того, чтобы защитить. Он был таким же одиноким, как я сам, когда только попал сюда, но у меня были те, кто за мной приглядывал, – на этих словах он снова столкнулся взглядом с Адагеил, уже приблизившейся к ним.

– Что, я так плохо маскировалась?

– Хочешь сказать, и ты тоже меня покрывала первое время от Домино?

Девочка задохнулась от возмущения и толкнула того в плечо. Чашка с недопитым чаем выпала из рук прямо на землю.

– Да это я все время наставляла Королеву! Посмотрите, какой чудный, он еще подрастет и сможет вам помогать. Ваше Величество, простите его, он по незнанию так отреагировал! – голос стал писклявым от нахлынувших эмоций, пока Адагеил театрально демонстрировала, как она ползала в ногах Домино. – Рианнон, за что ты послала мне этого дурака на голову?

Произнеся вслух имя, девочка резко замолчала, в ужасе прикрыла руками рот и обернулась на Дизейла. Он сидел, опустив голову, тяжело дышал, его глаза были широко раскрыты.

– Рианнон? Ты знаешь Капитана? Откуда ты ее знаешь? – голос его сипел, и Адагеил была готова биться головой о стену дома.

– Прости, что не рассказала раньше.

– Ты понимаешь, – изо рта вырвался смешок, – что фактически обманывала меня? Сколько? Около двухсот лет?

– Она просила меня помочь тебе, пока ты не освоишься.

– Откуда. Ты. Ее. Знаешь.

– Ну я же ведьма, Дизейл, – взмолилась девочка и села рядом. Роб сообразил, что ему лучше удалиться и, кинув взгляд на застывших детей, вместе с ними скрылся в доме. – Я состояла много лет в ее ковене Городских ведьм в Пятом Мире, а когда она решила отправиться в странствия свои – вечно она не сидела на месте, – то попросила меня присмотреть за своим несмышленым учеником.

– Мы встречались совсем недавно. У Стинки. Я даже не узнал ее, – голос мужчины совсем потух, он уткнулся в свои ладони.

Адагеил уложила голову ему на плечо и погладила по спине.

– Ты до сих пор так сильно скучаешь по ней, – беззлобно усмехнулась она и обернулась на звук скрипящей двери. Из нее выглядывал №3.

– Пап? – он медленно приблизился и уселся с другой стороны. – Все в порядке?

Дизейл сморгнул злые слезы, едва слышно шмыгнул носом и повернулся к сыну.

– Да, в полном. Пора в дорогу. Кевин и Исида готовы? – Номер Три кивнул. – Они поедут вдвоем?

На этот раз вопрос был адресован уже девочке. Она кивнула, но №3 умоляющим взглядом уставился на отца.

– А можно мне с Кевином, пап? Пожалуйста, я обещаю держать себя в руках.

– Кевин неплохо на тебя влияет, Номер Три, знаешь?

Мальчик довольно закивал и убежал внутрь.

Адагеил встала со ступенек и хотела уже уйти, как вспомнила кое-что.

– Дизейл, передай это Мари при встрече. Моника обещала Сии сделать это сама, но раз уж она с Галатеей – сам понимаешь.

– Без проблем. Кевин, Исида, Номер Три?

Дети выскочили из дома очень резво: они были полны энергии, радости и надежды на то, что все, что было уготовано им, закончится хорошо. Наивно, но Дизейл и сам хотел бы уметь так же. К сожалению, он вырос слишком давно, чтобы снова верить в лучшее.

В Третьем Мире запах был иным. Кевин вдохнул полной грудью.

– Интересно, чем это пахнет? – он задышал активнее.

– Так мазутом, а еще машинным маслом. Смотри, – сказал №3, и все подняли головы. Над ними по железным путям бесшумно промчался поезд. – Да Барон развлекается, я смотрю.

– Ты знаешь Барона? – подала голос Исида.

– Так я же отсюда.

№3 указал пальцем вверх.

– Мы с вами сейчас стоим на подъемном мосту. А замок во-он там, на вершине скалы, Барон оттуда скидывал раньше тех, кто ему не нравился. Забавное было зрелище, – мальчик искренне засмеялся. – Пап, идемте?

И бодро зашагал впереди всех.

∞∞∞

Ариадна видела, как растворились в воздухе ее новые друзья – так неожиданно назвала их всех Исида. Странная девочка, по-настоящему странная. На все ее превращения только смеялась, хлопала в ладоши и просила повторить, обратиться в птицу-лисицу-белку-еще-черт-знает-кого. Но от этой ее реакции внутри становилось так тепло. Как от ласковых прикосновений Дамы к макушке головы. Как от вида полностью восстановившейся полукровки, которую они с Кевином выходили. Если бы она могла дать этому всему определения, но таких слов Ариадна не знала. Важнее было то, что чудовище внутри заговаривало все реже. Воспоминания о Даме отозвались тоской в районе живота. Захотелось снова ощутить тепло ее рук. Скучала ли и сама женщина по ней?

– Мы согласны поддержать вас, Дама, – заговорил один из министров. – Как вы понимаете, Королева Домино давит и на нас. Однако вы затеваете мятеж, еще и в такое неустойчивое время. Мы хотим некоторую плату за то, что поддержим вас и Барона.

– Плату? – Дама выглядела совершенно спокойной, но ее душа сверкала сильнее и ярче хирургического ножа.

– Ну что вы, не смотрите так, – министры хором засмеялись. – Вы обещаете нам суверенитет, мы не требуем новые территории, если деление придется проводить по-новому, но нам нужна Двуликая.

Шестеренки на мгновение замерли, а живот женщины свело судорогой.

– Вы хотите, чтобы я отдала ее вам? Зачем?

– О, это уже наша забота – с какой целью мы хотели бы ее заполучить. Но если очень хотите знать, – министр оглядел своих коллег, те кивнули, давая разрешение на разглашение. – В нашем Мире много диковинных существ. Но Двуликая поистине ценный товар – единственная в своем роде, рожденная ребенком и чудовищем, способным разорвать сотни людей только чтобы утолить свой голод, свою жажду жестокости, она перевоплощается во всех птиц и зверей, которых видит, принимая все их характеристики, и она вечная. Находка для бизнеса! Цирк, зоопарк, солевые бои – она принесет нам прибыль. Вы знаете, что это единственное, что мы ценим.

– Вы уверены, что способны справиться с ней? До сих пор она слушалась только меня одну и мне одной доверяет. Она действительно жестока, а еще, министры, – Дама выждала эффектную паузу, – она не имеет Отражения.

Кабинет загалдел.

– Не имеющие Отражения неимоверно опасны, вспомните Королеву Домино? До сих пор все ваши попытки избавиться от нее были бесполезны, она считает себя всесильной, а Ариадна еще более сильна и непредсказуема.

– Это только повышает ее цену, Дама. Мы способны справиться с любой угрозой, в том числе с Новым Миром: у нас достаточно магии, у нас достаточно опытных работников, которые наготове уже сейчас, чтобы ринуться к разлому.

– Я не могу пойти на такой шаг и продать ее как зверя. Быть может, мы договоримся на иной товар? Как вам известно, наш инженер, Джорджия, создает чудесных Монстров. Все они отобраны лучшими бойцами Королевы Домино. Они смогут заменить Ариадну на ваших солевых боях.

– Это только бои, что с животными?

– Я предлагаю вам две пары полукровок: котов и оленей. Они смогут жить в ваших заповедниках и размножаться. А еще я подарю вам лично белого медведя из Шестого Мира.

Кабинет снова зашумел: мужчины переговаривались очень быстро и громко, но так, что женщина не могла разобрать ни слова.

– Это предложение все же дешевле Двуликой, но, если вы выживете после Столкновения Миров, надеюсь, мы вновь обсудим наши условия, быть может, сумеем прийти к компромиссу.

Министры встали. Дама тоже поднялась со своего места, пожала каждому руку.

– Барон отправит приглашение для вашего посла. Ко времени прибытия на собрание Ордена письмо само перенесет в нужное место.

Министры согласно закивали. Дама поклонилась и вышла. Ей удалось получить отсрочку в этот раз, а что будет после не так важно. Она приложит все силы, чтобы защитить Ариадну.

∞∞∞

Замок Барона совершенно точно повторял все средневековые замки, которые видел Кевин в книгах по истории. Всюду сновали слуги, в тронном зале камерный оркестр играл какое-то произведение (к сожалению, Кевин плохо разбирался в музыке). Исида даже тушевалась: замок в Первом понравился гораздо больше: столько цветов, огней, красивых нарядов, вкусных десертов. Бароновские залы скорее напоминали дом графа Дракулы, чем сказочный дворец.

– Я тоже думаю, что замок мрачноват, – пробасил Барон. – Но я занимаюсь музыкой, а не дизайном, перестраивать или улучшать атмосферу мне совершенно некогда.

№3 и Дизейл склонились в почтительном поклоне под одобрительную улыбку. Кевин и Исида застыли в немом удивлении. Перед ними на троне восседал ребенок с белокурыми хвостами, совсем как у Адагеил, в черном траурном платье, с длинными кукольными ресницами. Но голос был таким низким и тяжелым, точно ворота кладбища. Он громыхал и бил по ушам.

– Прошу прощения, а вы и есть Барон? – опасливо поинтересовалась Исида.

Он посмеялся.

– Разумеется, куколка. Как тебя зовут?

– Я Исида, а это мой друг Кевин.

– Вас, должно быть, вводит в ступор мой внешний вид? – Барон, может, и казался взволнованным, но складывалось впечатление, что он наслаждается тем эффектом, который вызывал у детей. – Но что поделать? Я таким родился, не удивляйтесь так. Зато мне даровали огромный талант. Музыка, что вы слышите сейчас – мое собственное сочинение.

Барон говорил даже слишком много, словно только и искал свободные уши, чтобы излить все, что в нем накопилось.

– Отец, наши гости только прибыли и наверняка очень устали. Телепортация выматывает не меньше перелетов на китах.

Когда Исида и Кевин обернулись на голос, то потеряли дар речи. Может, Барон и выглядел необычно, и его замок оказался похож на вампирское логово, Мари, про которую дети слышали так много, оказалась практически произведением искусства. Гораздо выше отца, с длинными пышными локонами и сияющей улыбкой она была словно черный лебедь: статная и грациозная. Мари подплыла к Кевину и опустилась перед ним на колени. Кевин не отрывал от нее своего взгляда, даже его щеки заалели от настолько пристального внимания к собственной персоне. Исида захихикала, увидев его красные уши, и сделала шаг назад, чтобы показать на это №3. Мальчик ее чувств не разделил. Мари и Кевин смотрели друг на друга, как на восьмое чудо света, и хотя он уже понял, что Мари следила за его другом, ждала его, оценив его обширные знания и талант, внутри его уколола ревность. Сильнее той, что он ощущал, когда Кевин заботился об Исиде, сильнее, чем когда он в очередной раз заметил Ариадну, гуляющую вместе с Кевином. Его первый в жизни друг сам имел столько друзей, что за время пребывания в Первом Мире они совсем не проводили время вдвоем. А теперь, когда и Мари захватила все его внимание, говоря с ним один на один, хотя вокруг было столько людей – почему Исида не реагировала, как он? №3 ощутил, как руки сжимаются в кулаки, как начинают скрипеть зубы, а в голове – наплывать туман. Он помнил, чем закончился его последний припадок, если и сейчас будет нечто подобное, отец больше не выпустит его из Куба никуда, кроме замка Домино.

Дизейл смотрел на сына очень внимательно, и хотя внутри него уже поселилось какое-то неприятное предчувствие, заметив, как Номер Три сам успокоил себя, подарило облегчение. Исида повисла на нем, что-то зашептала в ухо, и они оба засмеялись.

– Я ждала тебя, Кевин, надеялась, что мы успеем встретиться до того, как все начнется, так что вы как раз вовремя. У нас есть немного времени, пока я подготовлю картину, если вы голодны... отец?

Барон, последние несколько минут наслаждающийся своей музыкой, приоткрыл глаза и обратил внимание на дочь.

– Велить подать обед? Сколько времени еще есть?

– Самое время! Баттерфлай обещала отослать мне своих бабочек, когда указатель вернется в положение. Надеюсь, что несколько часов у нас еще есть.

– Отлично! Ванесса, – служанка послушно подбежала к Мари. – Вели подготовить перепелок и кексы с шоколадным кремом. Кевину они нравятся, – на этом служанка отклонилась, а сам мальчик, который, конечно, услышал ее, снова залился краской.

Баронесса засмеялась.

– Тогда, если никто не против, мы бы отошли поболтать с Кевином и Исидой. Уверена, на многие вопросы вам так и не ответили.

– Идите-идите, – махнул рукой Барон и обратился к Дизейлу. – А мы с тобой переговорим о нашем деле.

– Барон, позволите мне сначала отдать кое-что Мари?

– Конечно-конечно. Буду ждать тебя в студии.

Дизейл кивнул и в несколько шагов догнал девушку. Она не успела даже спросить, когда увидела камень в его руке.

– Это... камень Сии, да? – вопрос, очевидно, был риторическим. Но улыбка тут же слетела с лица Мари. – Я поняла, спасибо.

Она сжала камень в руке и прижала к сердцу. Когда все начнется, сначала она освободит себя, а после – Сию.

№3 остался стоять на своем месте. Исиду и Кевина отняли у него очень быстро. Отец направился к Барону, бросив только «справишься?» И хотя Номер Три кивнул в ответ, он не был уверен. Мари вызывала у него неконтролируемую ярость.

В комнате Мари первое, на что обратила внимание Исида, – белый заяц, которого они встретили в самом начале своего приключения. Она едва слышно завизжала.

– Я могу? Могу погладить его?

– Вперед, – кивнула Мари, и обратилась к Кевину. – А теперь давай поговорим.

– Откуда вы так много знаете о нас? – вопрос в лоб. Мари неуверенно почесала нос, села на стул и указала мальчику на соседний.

– Видишь ли, мы с отцом тоже своего рода волшебники. Я творю магию через картины: одна из них как зеркало, я нарисовала вас так, как видела еще в парке, – и вот об этом не спрашивай. Я изредка выхожу в Шестой, и отец не очень доволен этим фактом. Вот эта картина.

Кевин посмотрел на стол. На ней лежало два полотна. То, что ближе к нему, изображало сейчас их с Исидой в комнате Мари: девочка обнималась с зайчиком, который послушно сидел на ручках и дергал своим носиком, а он сам смотрелся в картину, словно в зеркало.

– И ты следила за нами? Почему?

– Потому что вас выбрали, и раз я заметила это, то не могла позволить Королеве завербовать в теней и вас.

– Тени?

– Так зовутся ее солдаты, но это неважно, Кевин, после оказалось, что я не зря спасла вас с Исидой: ваш жизненный опыт поможет вам победить и спастись отсюда, а главное – помочь и мне самой. Вам не придется ничего делать, на самом деле, само ваше появление в Лабиринте Снов оставит мне необходимый отпечаток.

– Лабиринт чего? Я ничего не понимаю.

– Видишь эту картину? Ее нарисовал человек, который многие годы был для меня примером подражания, но он оставил там часть моей души, и я не могу освободиться.

– Мари, ты прямо как принцесса! – глаза Исиды заблестели. – Мы должны сразиться с этим драконом и спасти тебя!

– Спасибо, Исида. Вам нужно только забрать кое-что из Лабиринта, я отправлюсь вместе с вами, и, если вы найдете эту вещь, я буду свободна.

– А что это? Какой-то предмет?

– Я не уверена. Он рассказывал мне сказку еще когда я была совсем маленькая, что он нарисовал картину, и я навсегда буду ее частью.

– С чего ты решила, что мы сможем найти это?

– Вы готовы встретиться со своими душами. В Лабиринте Снов вы вживую встретитесь со своими Отражениями, и если примите их, то они исполнят вашу просьбу, вам только нужно попросить отдать мою часть души.

№3 сидел у двери. Ему казалось, что девушка говорит совершенную чушь, взваливает на двух детей какую-то миссию, которой даже не существовало в реальности. Часть души? Что за сказки? Но чего она добивалась, мальчик понять не мог.

– Хорошо, мы попробуем.

Исида взяла Кевина за руку. Мари светло улыбнулась, поставила картину на пол, оперев на стену.

– Нам нужно просто войти внутрь.

Когда №3 вошел внутрь комнаты, никого уже не было.

– Ничего, я знаю, как заставить ее говорить.

В руке заблестел любимый складной нож.

– Как только Кевин с Исидой выйдут, я заставлю Мари говорить, что она добивается и уничтожу эту картину, если она навредит ему. Все женщины просто ужасны!

В сердцах мальчик пнул статую у входа, та покачнулась, но устояла.

– Успокойся, Номер Три, если ты тут хоть что-нибудь натворишь, отец не пустит больше к Кевину никогда.

Лабиринт Снов, в котором они оказались, был покрыт туманом.

– Мы словно в Дэпо, – отметил Кевин.

– Туман сейчас рассеется, он скрывает зеркала.

Словно по заказу воздух стал кристально прозрачным, и взору детей открылись лестницы: сотни, тысячи серых ступеней, идущих друг из друга, и разветвляющиеся в разные стороны. Исиде послышался смех и звон колокольчиков, а после взмах крыльев.

– Исида, – прошептал кто-то. Девочка обернулась.

– Кто это?

– С тобой говорит твое Отражение, мы за этим и пришли, не бойся, иди за ним.

Исида пошла налево, откуда слышался смех, и побежала по лестнице.

– А что мне делать? Я ничего не слышу.

– Иди вперед, одно из зеркал обязательно приведет тебя, куда нужно.

– А ты?

– Я вернусь, отец не должен знать, кто взял его картину.

Мари грустно улыбнулась и прошептала:

– Удачи.

Кевин пошел в противоположную сторону.

– Эй? Меня кто-нибудь слышит?

Никто не ответил. Кевин огляделся. Это не должно было быть слишком сложно. Хотя Мари немного насторожила его. Она рассказала сказку, самую настоящую, зачем ей было нужно отправлять их сюда? Что именно она хотела получить от этой картины?

Послышались колокольчики, крикнула птица. Кевин побежал еще выше, стараясь не смотреть вниз. Казалось, если он оступится, лететь будет бесконечность: под лестницей не было ничего, кроме полной темноты.

– Исида! – Кевин поднялся, казалось, на самый верх, вокруг были сотни стекольных стен, а впереди – темнота.

– Я здесь! – Исида вся сияла. – Смотри! Ты видишь себя? Я уже видела свое Отражение в зеркальце Адагеил, но сейчас. Она так прекрасна, я хочу ее обнять.

Исида снова начала заговариваться: волнуется. Кевин посмотрел туда же, куда смотрела подруга. Из темноты по ту сторону зеркала выплыл на свет он сам. Отражение молчало, глядело внимательно и грустно улыбалось.

– И в чем проблема принять тебя? Мари сказала, что это будет непросто.

– Не знаю, что она имела в виду. Исида, – обратилась девочка к своей птице. – Исида, что ты хочешь? Ты такая чудесная, это странно, но я бы хотела с тобой обняться. Кевину всегда помогало, когда он грустил. И маме тоже.

Девочка увидела, как Отражение облепило зеркало, расставив крылья по обеим сторонам. Исида положила свои маленькие ладошки, соприкасаясь с собой через стекло. Свет охватил ее, и она заплакала. Кевин хотел броситься к ней, но его собственное Отражение не пустило. Оно было немым: именно таким ощущал себя мальчик все эти годы. Он не мог поговорить с отцом о том, что их обоих беспокоило, он не мог спросить, почему отец так отдалился от него, почему заставил переживать смерть матери в одиночку? Почему отец больше никогда не смотрел на звезды? По щекам Отражения потекли слезы. Оно прикоснулось лбом к стеклу и прикрыло глаза. Кевин повторил то же самое, ощущая тепло в районе сердца. Перед глазами появился отец, сидящий ночью в кресле.

Кевин осмотрелся: это была родительская спальня, после смерти мамы оба туда больше ни разу не заходили – слишком тяжело было смотреть на ее вещи, казалось, даже в воздухе по-прежнему витал аромат ее духов. Но вот он здесь, отец, в кресле, укутанный в ее шарф, держит в руках ее фотографию, прикасается к ней губами и едва слышно что-то шепчет. С подбородка его упала слеза. Кевин открыл глаза, утирая собственные щеки от щипающей кожу влаги. Отец не забыл. И он тоже скучал все это время.

– Почему он ничего не сказал? – Кевин спрашивал, казалось, у самого себя.

– Что ты видел? – Исида подошла ближе, ее глаза казались усталыми, а под ними пролегли серые круги. – Кевин, нам нужно вернуться. Отец ушел из дома, мама там совсем одна.

– Исида, мой папа, он... не забыл маму. Он не бросил меня, я не понимаю.

– Может, нам и не нужно пока понимать? Взрослые ведут себя порой так странно. Они скрывают от нас то, что нам стоило бы знать, и делают нам только больнее, но зато посмотри...

В руках Исиды был лист, изрисованный партитурой: нотные станы, музыкальные ключи, паузы и ноты.

– Я не уверена, то ли это, что хотела Мари, но...

– Похоже, мы действительно не просто поможем ей. Это она поможет нам. Идем?

Отражения в зеркалах больше не было, но лестница, по которой они спускались вниз, осталась одна единственная – их собственный путь.

Мари вынырнула из картины и огляделась. Не успела она сделать и шаг, как к ее горлу оказался приставлено лезвие.

– Что ты хочешь от Кевина, Мари? Отвечай!

– Номер Три? Послушай, не надо нервничать, – баронесса сглотнула и нервно дернула рукой. – Они не пострадают, только принесут мне одну вещь, обещаю, не переживай! Я бы ни за что не позволила им погибнуть.

№3 опустил нож.

– Зачем ты рассказала эту сказку? Кевин же все равно в нее не поверил, ты же понимаешь.

– Это не сказка, а реальность, я просто объяснила ее доступно, будто бы ты сам понял, если бы я сказал, как есть.

– Может, мне и нет тысячи трехсот пятидесяти четырех лет, как тебе, но это не делает меня идиотом, баронесса, – кисло ответил мальчик. – Ты хочешь избавиться от отца, так ведь?

Мари замерла на месте.

– С ч-чего ты это взял?

– Актриса из тебя, – усмехнулся №3, – как из меня принцесса.

– У тебя нет никаких доказательств.

– Кроме картины, которую ты стащила из его мастерской. Стоит мне подойти к моему отцу и шепнуть ему на ушко, Барон сразу побежит проверять свою картину. Ой, что же будет.

Мальчик засмеялся так громко, что у Мари заложило уши.

«Как этот паршивец все прознал? Еще и смеет мне угрожать.»

– А ты так взъелся на меня из-за Кевина, да? Что такое, он не уделяет другу должного внимания? Номер Три, ты все еще страдаешь от этого недуга? Ну нельзя использовать других людей, будто бы они твоя собственность. Ты довел свою мать до самоубийства, твоя сестра до сих пор страдает от нервных припадков после твоих выходок. Хочешь и Кевину такой судьбы? – Мари возвысилась над мальчишкой. Воспользовавшись его заминкой, она схватила картину и убежала в большой зал. Ни души.

Послышался истошный крик. Мари хмыкнула.

«Попался.»

Послышался топот ног по деревянным ступеням.

Исида и Кевин вышли из картины, держа в руках партитуру.

– Мари, это оно?

– Вы вернулись! – Мари обняла обоих, чуть отходя от полотна, и, не прерывая объятья, спрятала лист в кармане платья.

Влетевший в зал Номер Три напоминал взбесившегося тигра. В руке у него блестел нож, с другой капала кровь.

– Мари, я тебя уничтожу, слышишь? Ты всю мою жизнь здесь отравляла раньше, и сейчас пытаешься отобрать моего друга? Твой отец все узнает, я ему все расскажу.

Мальчик наставил на нее лезвие, подлетел к картине и начал остервенело кромсать полотно на куски. Лабиринт Снов исчезал на глазах, превращаясь в руины.

– Что ты делаешь? – прогремел голос Барона.

Дизейл оказался рядом в мгновение ока, схватил сына за руку.

– Простите, Барон, мне придется вернуться, – и исчез, не ослабляя хватки.

Исида плакала, уткнувшись в плечо Кевина, а он сам стоял, не понимая, что произошло.

– Кевин, когда все это закончится? Когда они перестанут причинять боль? – по залу разнеслись задушенные рыдания.

На плечо Барона села бабочка.

Прогремел взрыв. Мари бросилась к окну: по небу прошла огромная трещина, в которой сияли молнии.

Столкновение произошло.

∞∞∞

Королева была зла на весь свет. Все выходило из-под контроля. На Совет не явился ни один правитель, ни один, не было ни послов, ни оправдательных писем – ничего. Только пустая резиденция и Женевьева, нервно сжимающая подготовленные бумаги.

– Ва-ваше Величество, что нам делать?

Послышался рев Монстров из подвала.

– Они чувствуют, скоро все начнется? – Женевьева дрожала, как осиновый лист. Жалкая.

– Плевать. Эти скоты ответят за свое предательство. Я отправила им приглашения, но ни один не явился, когда тени и Монстры перебьют моих врагов, я примусь за предателей. Это будет сладкая месть. Разорву.

По полу прошла дрожь. Стол пошатнулся, а высокий шкаф со стеклянными дверцами заходил ходуном.

– Началось, моя Королева. Тени, защищайте Ее Величество любой ценой. Я выпущу Монстров, они помогут нам, спрячьтесь пока в моих покоях, Ваше Величество.

Королева кивнула, и отправилась наверх.

Женевьева побежала к лестнице в подвал.

∞∞∞

– Септембер, Септембер! – Баттерфлай кружила над нитиноловым указателем. – Он принял форму, с минуты на минуту появится разлом. Что нам делать?

– А что ты хочешь? – сестра подошла ближе и обняла девушку со спины. – Бабочек отправила?

– Конечно, только что.

– Тогда прекрати носиться вокруг не, – Септембер не успела договорить, как волна, прошедшая по земле, снесла близнецов с ног.

Девушки рассмеялись. Это ощущалось как американские горки буквально на секунду, или как поездка на электровозах по воздушно-железным путям в Третьем Мире. Они не стали вставать с пола, легли удобнее и прикрыли глаза.

– Как ты думаешь, что произойдет?

– Не знаю, слышишь шорохи? Кто-то идет.

– Баттерфлай?

– Мм?

– Я ненавижу этот мир. А еще розовый цвет.

Баттерфлай засмеялась.

– Звучит как прощание, но я тоже, если честно. Но благодаря тебе это место, – она покружила руками в воздухе, – стало не таким плохим.

В ушах обеих засверлило. Дверь открылась, и в нее вплыли двое. Бесцветные, словно из черно-белого кино, а лица серые и смурные, одни оскалы выделялись на них.

– А я, – голос одного скрипел, как покореженная пластинка, с помехами и периодическими резкими срывами, – лЮблююю рОЗовЫй.

Септембер отвернулась от них, прижала к себе Баттерфлай и положила ее голову себе на плечо.

– Я люблю тебя, бабочка моя.

Близнецы, проникшие в дом, ползли к ним медленно, и с каждым шагом больше походили на слизь, бурую, охра, темно-зеленого и болотного цветов.

– МЫ хОтиМ обЪЕдинИтьсЯ, – скрипели они, облепляя своими мерзкими прикосновениями близнецов. Они не сопротивлялись. Что ж, этот мир действительно отвратительный, раз сумел породить этих чудовищ.