Глава 2. В плену воспоминаний
– Я кажусь себе слишком старой для моих девяти,
а мои каштановые волосы в руках седеют до пепельно-белого.
Мне еще слишком рано, понимаешь?
«Все самое лучшее создает любовь, и нет ничего сильней ее. Но, несмотря на это, она беззащитна: не существует вещей, способных охранять ее от собственной мощи.
Этому миру любовь недоступна. Люди могут читать о ней в книгах, лелеять мечту хоть раз познать ее тайны, но это желание все равно несбыточно.
Любовь окружает их, но не может поселиться в жителях Первого Мира «Трагедии», у которых нет сердца. А если вы услышите, будто кто-то заявляет о своей любви, можете смело высмеять законченного шута. Он безнадежен – ведите палача. И смотрите на его пустую голову, катящуюся по земле. Следите за неравномерным постукиванием капель крови, спадающих с мягкой шеи. И запоминайте все, до последних мелочей. Веселитесь, веселитесь! Смейтесь! Пусть не смолкают голоса!
Любовь – есть запрет, а запрет нельзя нарушать. Следуйте своей страсти и алчным желаниям. Королева следит за вами...»
– Итак, мы закончили. Не забудьте расклеить афиши. Мы будем ждать вас на новом представлении.
Женевьева, легко улыбаясь, проводила гостей, а сама могла только и думать о том, чтобы как можно скорее остаться в одиночестве. Когда дверь за последним гостем закрылась, она медленно развернулась и так же неспеша, приподнимая тонкими ручками подол пышного платья, поднялась в свою комнату. Она замерла, прислушиваясь к суете на первом этаже, замкнула дверь на ключ и села за туалетный столик. Мягко проведя рукой по светлым густым кудрям, она вздохнула. Она надеялась, что это неправда и Ее Величество не будет контролировать каждый шаг придворных. Но появление на собрании Ариадны все пояснило.
– Хорошо, что гости не заметили змеюку, все могло бы сорваться. Моя дражайшая Королева Домино.
Девушка всмотрелась в Отражение. Все идеально. Как и подобает королевской особе. Девушка дотронулась до правой руки, облаченной в шелковую красную перчатку, и аккуратно начала стягивать ее. Но только начал открываться вид на локоть, она резко натянула перчатку обратно, думая попросить об этом прислугу. Нет! Пусть это сделает она, чем кто-либо еще, даже если это повлечет за собой очередную вереницу воспоминаний. Ее единственный изъян, который так ненавидела Королева. Она всегда презрительно с толикой отвращения осматривала его, после чего смотрела на Женевьеву, и, честно говоря, эти два взгляда: на руку и девушку – не отличались друг от друга. Девушка боялась своего уродства, стараясь не обращать на него внимания.
Она отвернулась от зеркала, выдохнула и, стиснув зубы, сняла перчатку. Женевьева все реже бывала в этой комнате – сейчас она пыталась думать о чем угодно, только не о руке, и продолжала отдавать себе команды в голове. Не обращать внимания. Не пугаться. Встать с пуфа, подойти к гардеробу, открыть глаза, пряча руку за спиной. Ни в коем случае не заглянуть в высокое зеркало – дважды нарушение правила Королевы Домино. Одной рукой отыскать новую перчатку: нежно-розовую вечернюю. Вернуться к пуфику, закрыть глаза и надеть ее. Вздохнуть спокойно. Теперь все хорошо. Никто не заметил, кроме Отражения, а у девушки на душе сразу полегчало. Отражение в зеркале приятно улыбнулось, губы начали говорить:
– Ты прекрасна. О, твои волосы настолько блестящие, ты истинная принцесса, – но тут же вся любезность с лица пропала, оставив место для злости. – Да что они вообще понимают? Лицемерные идиоты, безмозглые обезьяны. Кто просил их говорить что-то? Но ведь мы с тобой справимся вместе? – Отражение вновь улыбнулось.
Девушка подобно бабочке выпорхнула из комнаты, одним движением запирая дверь на ключ, и отправилась в столовую. Мысли о собственной безупречности доставляли ей немыслимое удовольствие. Практически полностью повторяющее чувство, когда она прижимала зарвавшуюся девчонку к полу тронного зала. Удивительно приятно было сжимать хрупкую шею Моники в руках, пока Галатея медленно умирала, смотря на эту сцену. Позади слышалось шипение, но Женевьева намеренно не обратила на него внимание.
Змея медленно скрылась за поворотом, шипя нечленораздельные слова: нечто, напоминающее второй пункт Кодекса Восьми – «ничто не меняется, все будет, как прежде, сейчас и через тысячи лет».
Женевьева пролетела через все ступеньки, чувствуя притягательные запахи все четче, они щекотали ее нос – девочка задорно смеялась. На первом этаже стол к ужину уже был накрыт. На кухне гремела посуда, шипела плита и звенели колокольчики. Тихая, но такая пронзительная музыка звучала по всей резиденции. Девушка села за стол в ожидании любимого всем сердцем десерта и кинула взгляд на незанавешенное шторами окно, из которого открывался вид на Розовый сад.
– С этим садом связано так много... даже слишком.
Глаза Женевьевы приобрели металлический оттенок. Пожалуй, в те времена ее жизнь не была настолько легкой, как сейчас. В то время, когда в чужой душе бушевало цунами, а потоки неведомой силы обрушивались на гостей, уже не мечтающих вернуться домой живыми.
∞∞∞
Небо озарилось пышными звездами фейерверков, запускаемых слугами из Розового сада. Гости, разбившиеся по группам по интересам, даже своими довольно тихими разговорами создавали гомон, который ничуть не уступал громкой оркестровой музыке. Разноцветные искры собирались на темном полотне небосвода в причудливые узоры. Особо мощные огни пробивались выше, оплетая бледный диск луны кружевом, но тут же, словно луна стряхивала их с себя, возвращались на землю уже нелепой прозрачной пылью. Затихшая на какое-то время природа искоса наблюдала за балом, устроенным в честь восхождения на трон Королевы. Уже многие годы никто не мог припомнить, когда это произошло: сотню лет, тысячу? Это было бы важно, если бы временное пространство одинаково покрывала соседние миры. Однако сегодня гости пришли не за дискуссией. Сбившись в небольшие группы, дамы и господа, дети и взрослые, держа в руках свои бокалы, лебезили друг перед другом. Одаривая комплиментами, обсуждая последние новости, они чудно проводили время. Кроме одной.
Королева грациозно встала с трона, подняв тонкий бокал красного вина, наполненный специально для нее почти до краев, и подняла его вверх. Она знала, что в зале станет предельно тихо, стоит единственному звуку сорваться с ее губ, но пока лишь осматривала двор.
В другой руке Ее Величество держала улыбающуюся маску Талии – покровительницы комедии. Преподнеся ее к лицу, она произнесла:
– Дорогие гости.
И голос ее зазвучал подобно гонгу. Прокатившись по земле, он достиг каждого в мгновение ока. Каждый обратил на нее свой взор, внимая драгоценным словам.
Маленькая девочка, стоящая у колонны напротив Королевы, скривилась, чувствуя нарастающую бурю внутри себя, и закрыла уши руками, чем и привлекла внимание Домино. Ее Величество знала ее – и они обе знали, что будет дальше. Дав знак Женевьеве, стоящей справа от нее, Королева продолжила:
– Я рада видеть вас и искренне благодарю за то, что вы почтили меня своим присутствием.
Ариадна прижала руку к лицу, закрывая глаза. Один только голос Домино заставлял ее сердце разрываться.
«Когда же оно замолчит?»
– Сегодня годовщина моего восхождения на трон, который, говоря по секрету, я получила только благодаря вам и вашему доверию. Благодарю, – она приподняла бокал выше. – За Королевство и Талию, пусть наш мир процветает, словно еще неизвестный, но уже талантливый театр, а музыка звучит в нем всегда, – она преподнесла бокал ко рту, приподнимая краешки губ.
Девочка зажмурилась, садясь на корточки и прижимая голову к коленям. Она слышала настоящий голос Королевы, видела ее безэмоциональное лицо. Змеиное шипение, переплетенное со старческими хрипами, проникало в каждую клеточку тела, заставляя слушать, и слушать, и слушать, делать то, что делают другие. Ей так не хотелось и, в тоже время, хотелось поверить в слова Королевы. Она обещала. Она обладает силой сдерживать все ее порывы? Если Домино лжет, Ариадну просто разорвет.
Она чувствовала, как по горлу стекают струи вина, обволакивая пищевод. Алкоголь жег язык и рот, было непривычно ощущать столь непонятный ребенку жар. Как же девочка ненавидела, когда ей что-то не нравилось. Но поток не прекращался. Сколько вина влила в нее Домино?
В голове за считанные секунды появился план: она интересна ее Величеству, не так ли? Девочка медленно встала, ехидно ухмыляясь. Что ж, посвятим это шоу Королеве, она ведь любит театр, а Двуликая Ариадна прирожденная актриса. С самого младенчества разыгрывать сцены у нее получалось лучше, чем ходить. И никогда бы девочка не сказала, что у нее были какие-либо проблемы с последним.
Девочка бросила мимолетный взгляд на Королеву, смотря, как в пустоте карих с красноватым оттенком глаз бледно загорается интерес, заискивающе улыбнулась и прошла в глубину Розового сада. Сейчас начнется представление. Только бы усмирить зверя внутри. Только бы не сорваться, пожалуйста! Она уже почувствовала, как демон внутри вырывается, чтоб проглотить пару-тройку дамочек или джентльменов. Или чуть больше: он давно проголодался.
Королева приняла немое предложение. Она не обязана никому ничего объяснять. На то она и королева. Девушка даже просмеялась про себя: насколько все же глупы и податливы ее подданные.
– Прошу вашего внимания. Я уверена, что фейерверки могли бы показаться вам чем-то уж больно привычным. Так не желаете ли увидеть настоящую магию? Прошу всех в сад.
Среди гостей прозвенел смех, непонятные вздохи и шепотки.
«Одной проблемой меньше...».
– Женевьева, останови девчонку, если ситуация станет критической. А я буду поддерживать наших невольных участников.
– Разумеется, Ваше Величество... Но стоит ли тратить столько сил на Двуликую?
– Никаких вопросов, ты ведь не хочешь опоздать? – Королева Домино медленно поднялась на парапет, мягким движением соскальзывая с перил, и за долю секунды приземлилась на землю. Сегодня, наконец, Талия получит свое развлечение.
Гости. У каждого из них была своя масть. Кто-то приближен к королевской семье, кто-то отдален, кто-то приглашен, а кто-то появился здесь по собственному желанию, женщины, мужчины, разные возраста, разная внешность, и объединяет их лишь страсть. Они – наблюдатели, жадные до кровавых игрищ подобно древним римлянам Реального Мира и их Колизею. Но в их времена женщины были нежны и невинны; пускай и сейчас многие из них таковы, желание лицезреть агонию заразно, оно передается от мужчины к женщине, от женщины к ребенку в утробе матери, они рождаются с ним, полностью пропитаны своей алчностью.
И так замечательно, что существуют еще существа на Земле, способные насытить их. И сейчас это она – Двуликая Ариадна.
– Здравствуйте, дорогие гости! – девочка мило улыбается, поправляя розовую шляпку с большим бантом. Девушки влюбленно смотрят на ребенка, видя в ней по меньшей мере ангела, мужчины ухмыляются и переглядываются. Верно, такого отношения ей и стоит ждать.
«Сейчас, сейчас, еще секунду, потерпи», – рот наполняется слюной. – «Королева еще не пришла, необходимо, чтобы она увидела это... Но эти существа такие... аппетитные... Ты прав: Домино еще увидит представление. Пока что стоит немного подкрепиться».
Девочка резко падает на колени, опуская голову вниз так, чтобы белые волосы закрыли лицо. Гости начали недоуменно перешептываться.
– Нет-нет, все в порядке, – Двуликая вцепилась пальцами в траву, выпуская длинные когти. Она подняла голову, оскаливаясь в уже далеко не милую улыбку. – Мои зубки острые-острые кусают нежно-нежно. А ноготки длинные-длинные, да режут мягче наточенных клинков.
Гости, крича, толпой бросились к выходу из сада, как только ужас перестал сковывать их тела. Но, к их несчастью, девочка была слишком быстрой, опережая их на пару секунд. Единственный выход был перекрыт.
– Несчастные, несчастные создания, отравленные змеей, вас пожрет маленький монстр. Идите, идите ко мне! Мои объятья станут последним вашим пристанищем.
Искаженный металлический голос царапал слух и заставлял уши кровоточить. Особо чувствительные гости упали на колени, закрывая их, чтобы не слышать голоса Ариадны. Она продолжала приговаривать:
– Ноготки длинные-длинные, что режут мягче наточенных клинков. Раз, два, три, четыре, - несколько тел упали замертво. – Кривые линии по спинам. Чувственные фонтаны крови.
– Зубки острые-острые, что кусают нежно-нежно. Как жаль, что мясо жестковато, – вцепившись в плечо, мужчина упал на спину с широко открытыми глазами. Торчащие мышцы пульсировали в агонии. – Как жаль, что мои руки не настолько сильны, чтобы раздробить твой череп.
Этот бал прослывет Алой годовщиной.
Но где же Ее Величество? – Сдавленный крик последнего гостя прервал голос Ариадны.
– Королева Домино! – рычание Двуликой разнеслось по всей территории Розового сада.
Голос внутри прошипел:
– Королева, вероятно, слишком брезглива, чтобы останавливать ребенка своими силами. Смотри, как она с легким сердцем отправила свою правую руку.
– Двуликая Ариадна! От имени Ее Величества ты приговорена к смертной казни, – Женевьева, держа в руках пузырек со взрывоопасной жидкостью, подошла к девочке. Сейчас они были на равных.
Стоит лишь бросить в Ариадну сосуд. Все будет кончено.
Стоит лишь дотронуться до Женевьевы, и монстр выйдет из этой битвы победителем.
Обе ошиблись. Оплошали. Проиграли.
Женевьева помнила месяцы после и до сих пор спрашивала себя: нет ли ничего хуже, чем унижение от помилования? Нет ли ничего хуже, чем получить клеймо и стать псом на коротком поводке?
Посмотрев на свою руку, облаченную в перчатку, Женевьева подумала: хуже было бы потерять расположение Ее Величества. Она никогда не жалела.
∞∞∞
Исида проснулась ранним утром, солнце еще не взошло, только едва заметный золотисто-оранжевые отблески света сияли на далеком горизонте. В установленных на территории палатках спать было достаточно прохладно. Девочка продрогла и проснулась от звука собственных стучащих зубов. Однако вместо того, чтобы сильнее прижаться к Кевину и плотнее закутаться в одеяло, вышла на улицу, где-то на периферии не желающего просыпаться сознания надеясь согреться на влажном воздухе. Едва заметная Луна смотрела на девочку привычно презрительно и немного удивленно, природа взволнованно молчала, редкими порывами ветра шепча предостережения. Исида потянулась, зевая, села на стоящую неподалеку карусель и закрыла глаза, отталкиваясь ногой от земли. На улице оказалось гораздо теплее.
«Так хорошо. И никого поблизости нет. Вот бы остаться здесь навсегда. Или хотя бы чуть-чуть подольше. Может, я все-таки смогла бы убедить Кевина не возвращаться домой», - Исида приоткрыла глаза и прямо перед собой в нескольких метрах заметила голубой свечение – маленький шар, от которого шли теплые волны. Шар пронесся мимо, в нос ударил упомрачительный запах чего-то нежного, сладкого и спелого – выпечки, десертов или того чудного грибного тарта, что ей дарила тетушка на День рождения.
«Как бы его не спугнуть? Подожди меня, шарик!» – только об этом и успела подумать, прежде чем спешно зайти в шатер и вывести из него сонного Кевина.
– Кевин! Кевин! – она силой вытягивала его из-под одеяла и из сна без сновидений на влажную траву. – Смотри сюда, смотри же скорее!
Мальчик босыми ногами чувствовал щекотание прохладной травы, а вокруг стало на несколько градусов теплее.
– Ну что слу... Что это? – мальчик недоверчиво покосился на лениво висящий в воздухе светящийся голубой шар. Исида пожала плечами и потянулась к нему, показывая: это нечто неприкосновенно, когда оно отпрянуло от руки девочки. Кевину даже почудилось, будто бы в шаре появились черты человеческого лица, но он помотал головой, отгоняя наваждение и смотря прямо на подругу.
– Что бы это ни было – мы ничего не будем с этим делать. Сейчас только рассвет, пойдем спать.
– Ну Кевин! Он хотел показать мне что-то, смотри, он движется в сторону леса! Пойдем с ним!
– Это невозможно.
– Почему? – она с отчаянием вцепилась в него.
– Нас не выпустят из парка!
– Кевин, но сейчас ведь ранее утро и все еще спят – никто не заметит.
– Я не знаю, стоит ли...
– Ты обещал мне!
Кевин промолчал, продолжая смотреть на подрагивающий в воздухе голубой шар, в раздумьях. Исида смотрела умоляюще, а поднимающееся внутри любопытство практически заставляло сдаться. Через несколько мгновений Кевин вздохнул, подумав, что это, в принципе, не может быть слишком опасно. Тем более, что ворота и правда закрыты. В конце концов: разве бывают в реальности летающие сами по себе голубые шары, которые прилетают к двум детям в ответ на желание, которые те загадали накануне? Вряд ли. Любопытство и уверенность в том, что происходящее – не больше, чем сон, Кевин нырнул в палатку, оделся в чистую одежду и снова вышел наружу. Исида с надеждой смотрела на него и, ловя его взгляд, отводила свой к земле, будто ей было стыдно за то, на что она его уговаривала. Будто она вообще могла знать, что их ждет дальше. Мальчик окончательно сдался, снова вздохнул, на этот раз улыбаясь.
– Ладно, пойдем, – девочка сразу переменилась в лице, едва слышно взвизгнула и с шелестящим «спасибо» обняла Кевина. В голове обоих пронеслось: если это сон, то я никогда не хочу просыпаться.
Не думая больше ни о чем, они зашагали вслед за проводником. Ребята шли по территории парка в подобающей моменту тишине.
Отовсюду слышались свист бурундуков, со стволов деревьев на них с любопытством смотрели мыши и белки, тихо переговаривались птицы, встречающие своим чириканьем рассвет. В какой-то момент Кевину показалось, что дорога от палаточного лагеря до границы парка растянулась как-то слишком сильно. Что было бы неудивительно, будь они во сне. Вот только время шло, лес не заканчивался, Исида смотрела на шар чересчур серьезно, как на оплот надежды. Кевину и самому хотелось бы вернуть себе веру в лучшее. Но кроме любопытства сейчас в нем будто бы умерли все другие чувства. Ворота... прошли ли они их? Порыв острого ветра заставил детей закрыть на секунду глаза и широко открыть рты в попытке вдохнуть хоть немного воздуха. Но он прекратился практически сразу же.
Часть леса, в которой они оказались, кардинально отличалась от того, что проходили они сначала. Исида начала скулить.
– Что это было такое? – девочка потерла глаза и закашлялась.
– Не знаю, Исида, и мне это не нравится.
– Что именно? – она насторожилась. Исида привыкла доверять Кевину: если он говорит, что его что-то беспокоит, это может быть важным.
– Мы не были в этой части леса. Чувствуешь? – он вдохнул больше воздуха. – Кажется, что здесь даже запахи другие. Ты помнишь, как мы прошли ворота на границе парка? Это все очень подозрительно.
– А ты боишься? – Исида кивнула на все сказанное мальчиком и, шмыгнув носом, добавила. – Все равно уже ушли слишком далеко, назад вернуться самим будет проблематично.
– Согласен. Ты сама в порядке? – он положил руку ей на голову, сжимая мягкие волосы в ладони.
– В порядке. Смотри, уже рассвело, – Исида запрокинула голову, смотря, как сквозь кроны непривычно высоких деревьев пробиваются солнечные лучи.
Кевин смотрел только на нее, не обращая внимание ни на какое солнце. Синий шар продолжал лететь немного впереди них, и при взгляде на него в глазах Исиды мелькало слишком много тоски.
– Что не так? Хоть ты и говоришь – я вижу, с тобой что-то происходит.
– Ничего такого, я просто... вспомнила свой последний День рождения и подарок от тети. Этот шар пахнет точно также, как тарт, что она испекла, – она замолчала и опустила голову. Лес казался слишком тихим.
– Тогда почему ты решила идти за ним? Если чувствуешь, что тебе тяжело?
– Кевин, пожалуйста, давай не будем об этом говорить? Давай забудем о них, ладно? Я устала вспоминать все то, что происходило дома с тех пор, как я родилась, – плечи Исиды задрожали, она сама замедлила шаг. Кевин чувствовал грядущую бурю. – Давай побудем беззаботными детишками до тех пор, пока не надо будет взрослеть по-настоящему? Я кажусь себе слишком старой для моих девяти, а мои каштановые волосы в руках седеют до пепельно-белого. Мне еще слишком рано, понимаешь? Я должна почувствовать себя такой в семьдесят, сидя в кресло качалке и повествуя о незабываемых моментах моей молодости своим внукам. Я в своей голове как изогнутая изломанная линия. А я хочу улыбаться, как улыбалась весь вчерашний день здесь, с тобой, не вспоминая родителей. Кевин, я так хочу побыть простым ребенком. Свободной от боли и предательства. Отпустим ради чуда свои проблемы? Мало ли радости в шариках, что нам дарят? Этот шар появился неслучайно и звезды не падают без причины. Я верю в это.