Исповедь Босса

Итан провел меня обратно. Показал, где душ, чтобы я смыла пыль и пот. Предоставил полотенца. И я бы ещё утром поблагодарила его, постаралась бы улыбнуться, покраснеть от истерики и испытывала бы стыд за неё, но не сейчас. Не после того, как осознала, что он делает это по приказу своего Босса. Он не чувствует ко мне сожаления или чего-то подобного, наоборот, всем видом показывает, как я ему не приятна. Хорошо. Он мне, оказывается, тоже не нравится.

Мало того, после такого всплеска адреналина, я ощущаю чистоту в разуме. Я теперь больше могу понять для себя. И как бы ни было смешно, но Лазарро в моих глазах хуже не стал. Он остался на том же непонятном сегменте моего сознания, как и раньше. Конечно, то, что он вытворял на мотоцикле, просто невероятно жестоко по отношению ко мне. Но все это помогло мне. Ранее я не могла заплакать. Я не умею выплескивать свои эмоции и чувства, а там вся душа вывернулась на изнанку. Пришла апатия и безразличие. Моральная усталость. Тишина.

Итан провожает мне к машине, и я сажусь внутрь с влажными после душа волосами. Лазарро уже в ней.

— Итак, Белоснежка, какой урок ты сегодня выучила? — Сухо интересуется он, постукивая по рулю.

У меня глаза до сих пор горят от слез. Горло дерет от крика. Мне жалко себя.

Отворачиваюсь к окну, позволяя себе игнорировать такую ужасную насмешку надо мной.

— Ты вынуждаешь меня применять силу. Ты хочешь, чтобы тебе было больно? — Поджимаю губы от его слов.

С вызовом поворачиваюсь к нему и наши взгляды встречаются.

— Я слушаю. Мы с места не сдвинемся, пока ты мне не ответишь. А лучше, я отправлю тебя пешком и буду ехать прямо за тобой, чтобы ты не нарушила ещё одно мое правило, и я продолжил использовать тебя в своем деле.

Не знаю, что ему сказать, но утром я ещё могла посочувствовать ему, найти для него причины быть вот таким, не сейчас. Я просто ничего не хочу, а особенно видеть Лазарро. Я хочу сесть в самолет и уехать домой, забыть обо всем и не позволять больше никому себя использовать. Я хочу учиться стоять за себя и возмущаться не только, когда пьяная, но и в нормальном состоянии. Сейчас же...смотрю на него и ничего не чувствую.

Но он ждет ответа. На каблуках я вряд ли пройду много. Учиться заботиться о себе сперва. Учиться.

Вздыхаю и поворачиваю голову к лобовому стеклу.

— Мне не известно, какую суть ты вложил в эту чертовщину, но теперь я знаю, что Итан меня терпеть не может и я была дурой, ища в людях понимания. Моя семья не ценила меня, кроме родителей. Мной пользовались, и я носила розовые очки. К слову, — бросаю на него уставший взгляд.

— Ты уже причинил мне много боли. Можешь наградить себя медалью, Лазарро. Мне было больно вчера. Мне было больно сегодня. Мне будет больно завтра, потому что ты всегда приносишь мне боль. Каждым прикосновением. Каждой фразой. Каждым своим действием. Поэтому я надеюсь, что мы можем ехать и тебе не придется тратить свое драгоценное время на очередное наказание, на которое ты не имеешь право. Я личность. Я человек. Я тебе не принадлежу. Так что, больше я не буду послушной и на это металлическое чудовище не сяду.

Замолкаю и пристегиваю ремень безопасности.

— И ты сделала вывод из всех своих ещё слишком высокопарных слов, что я... — Лазарро делает паузу. Закатываю глаза и качаю головой. Он правда хочет этого?

— Давай, Белоснежка, продолжи мою фразу и твои ноги не пострадают, — пихает меня в плечо. Ребячество какое-то.

Поворачиваю к нему голову.

— Ты мудак. Тебе стало легче от того, что я это сказала? Ты этого добивался? Ты мудак, Лазарро, — цежу я.

Он довольно улыбается и, нажимая на кнопку, заводит мотор.

— Меня это охрененно возбуждает. Плохая Белоснежка. Мне нравится. И теперь ты будешь повторять это слово каждый раз, когда меня видишь. Я показал тебе, что мне насрать на твои страхи. Мне главное, добиться своей цели. Я мудак.

Невероятно.

Лазарро вынудил пережить такой бум адреналина в моем теле, чтобы получить оскорбление. Не собираюсь его понимать или же искать для него оправданий. Если он хочет, чтобы я ругалась, то я буду ругаться. Мне двадцать семь лет, имею право сквернословить. И раз уж дело пошло именно в этом ключе, то мне не стыдно.

Детский сад.

Лазарро гонит по трассе, включив для себя чересчур громко музыку. Он постукивает пальцами и в очень хорошем настроении. Странный. Слишком странный для моего понимания. То есть, ему доставляет удовольствие, когда люди видят его жалким мерзавцем, чем человеком. Почему? Разве не смысл жизнь именно стать достойным человеком, а не тем, кого он демонстрирует?

Не буду думать о Лазарро и его действиях. У меня очередная психологическая травма. Она намного важнее. Боже мой, моя семья просто наглые пиявки! Я им столько всего отдала, а они даже не волнуются обо мне сейчас. Мало того, они верят в ложь, которую им пишут, если это так. Разочарование слишком сильное для меня.

Мы проезжаем через высокие ворота и оказываемся в маленьком раю. По крайней мере, этот дом, точнее, большой особняк с огромной территорией я так и вижу. И мне не придется встречаться с Лазарро так же часто, как в Нью-Йорке. Тоже меня это радует. Я устала и у меня нет сил на очередные выходки Лазарро.

Я рассчитывала, что Итан проведет меня в мою спальню, потому что я не запомнила расположения комнат. Поместье слишком большее и имеет несколько гостиных, спален и два этажа. Но именно Лазарро идет со мной рядом, поднимаясь по лестнице.

Он открывает дверь одной из комнат и пропускает меня вперед.

— Нам принесут обед через полчаса, — Лазарро бросает пиджак на кровать.

— Я не голодна. Надеюсь, ты найдешь себе компанию, — сухо отвечая, отворачиваюсь и снимаю туфли.

— Уже нашел, Белоснежка. Пока я буду в душе, — шокировано оборачиваюсь к нему.

— Но ты можешь или принять его со мной ещё раз, или выйти на балкон. Теперь он для тебя открыт, — Лазарро медленно расстегивает свою рубашку, а я озадаченно смотрю на него.

— Прости? Ты собираешься принимать душ здесь? — Переспрашиваю его.

— Ты против? — Он уже расстегивает свои брюки.

— Конечно, против. У тебя что, других комнат нет? Насколько я...Лазарро, хватит раздеваться. Что мне сказать? Ты мудак. Достаточно? Ещё раз нужно? Ты мудак! Не снимай... — быстро жмурюсь, когда он спускает плавки и отворачиваюсь. Боже мой, сколько можно изводить меня? Это какая-то ненормальная привычка эксбиционизма. Где хотя бы немного приличий? Купается голым в бассейне. Ходит в одном полотенце. Теперь и это! Невозможно!

Вздрагиваю, когда его пальцы касаются моих волос и распахиваю глаза. Он стоит за моей спиной абсолютно голый.

— Когда я говорю — принять душ, я это и подразумеваю. Если бы я хотел тебя там поиметь, я бы так и сказал. Но раз ты отказываешься, то придется тебе подумать над ещё одним, Белоснежка, — его пальцы бегут по моему плечу вниз к руке. Задерживаю дыхание.

— Я прошу не прикасаться ко мне...

— Вот так? — Его вкрадчивый шепот, опаляет мою щеку, а руки смыкаются на моей талии. Я готова визжать от того, что его обнаженные гениталии вжимаются в меня.

— Лазарро... — пытаюсь отодрать его руки от себя, но он сжимает ещё крепче и качает меня из стороны в сторону.

— Помнишь я говорил тебе о доверии? — Замираю и озадаченно поворачиваю к нему голову.

— Да. То, что я якобы стала тебе доверять с первой встречи. И ты исключаешь то, что я была просто напугана.

— Именно. Так вот. Чтобы я смог сделать трюк, как сегодня, ты должна была стать продолжением моего тела. Меня. И ты это сделала. Ты доверила мне свою жизнь. Ты доверила мне свое будущее. Ты отпустила какие-то глупые мысли о последствиях и сделала шаг ко мне. Как в ту ночь. Ты расслабилась, передала мне все кнуты управления. Тебе не нужно было ничего решать, я сам за тебя все сделал. Вот, что мне было нужно. Увидеть — готова ли ты на это. А мудак это лишь хороший бонус. У тебя красивый голос и акцент. Мне нравится, когда ты меня так называешь. Вот и все. Смысл урока был в доверии, Белоснежка. Ты готова мне подчиняться. Полностью. Ты испытала сильный стресс, и он тебе был нужен. Адреналин помог тебе очистить разум, как я и говорил. Теперь остается лишь избавиться от твоих рамок, которые удерживают тебя от ещё большего удовольствия. Когда ты исключишь все, что мешает тебе быть собой, то станет проще принимать реальность такой, какая она есть. Подчинившись мне, ты станешь сильнее внутри. Выносливее. Умнее. Хитрее. Тебе не нужно будет волноваться о том, что будет дальше. Это сделаю я. Главное, захотеть этого добровольно и прекратить себя обманывать. Ты не милая девочка, Белоснежка, — Лазарро расслабляет руки и делает шаг назад, отпустив меня.

В шоке смотрю на него.

— Но мне быстро может наскучить ждать. Я нетерпелив. Я не выношу долгих раздумий. Для тебя делаю поблажку, Белоснежка. Ты сама не знаешь, кто ты такая. А со мной ты раскроешь себя полноценно. Если захочешь принять душ, то я буду там, — Лазарро уходит в сторону ванны, сверкая своими голыми ягодицами.

Ошарашенно опускаюсь на край кровати, пораженная признанием Лазарро. Ничего не понимаю снова. У меня уже голова кипит от мыслей. Вот только я чувствовала себя обновленной, так опять странные намеки Лазарро. Что он подразумевает под словом «подчиниться»? Как это? Ему нужен секс? Вряд ли. Лазарро — эффектный мужчина и уж точно не испытывает нехватку женского внимания. Но меня поражает, что Лазарро говорил серьёзно и ещё больше удивляет, что он прав. После выплаканных слез и невероятно зашкалившего адреналина, я ощутила внутри себя изменения. Как будто дверь открылась, и я вошла в неё. Только вот комнату не узнаю. Не успела и теперь ещё и это.

Сидя на кровати, обдумываю слова Лазарро. Отрицать, что он делает странные вещи, которые мне отчего-то нравятся, не буду. Не маленькая уже. И то, что случилось вчера, сегодня, с первого знакомства приводит меня к тому, что я испытываю физическую симпатию к Лазарро. Марта предупреждала. Он может быть обходительным, когда захочет, зачастую он груб и вульгарен, делает гадкие намеки и без спроса целует. Он свободен в своих желаниях. Вот, что я увидела. Он не ограничивает себя этикетом и принятыми нормами поведения. Он делает то, что хочет и то, что ему приносит удовольствие. Не всегда. Вчера он стрелял, и он явно психанул на что-то. Он чересчур вспыльчив и даже это не могу приписать в его минусы. Я ищу их и ищу, но каждый оправдываю. Что со мной происходит?

Дверь в мою спальню открывается и Итан с двумя другими мужчинами привозит обед. Они молча расставляют все и наливают для Лазарро виски. Итан собирает одежду своего Босса и так же уходит, словно меня нет. Поджимаю губы от обиды. Сколько он таких видел, как я? Вероятно, множество женщин здесь побывало, и он просто привык к тому, что они меняются. Но я здесь не по своей воле. Хотя...если бы я не вложила свою руку в руку Лазарро, то была бы вероятно уже мертва. Так что это тоже было мое желание.

— Как тебе вид с балкона, Белоснежка? — Моргаю и поднимаю голову на Лазарро, вышедшего из душа в полотенце на бедрах. Спасибо. Другим полотенцем он вытирает мокрые волосы и просто бросает его на пол. Что за безобразие? Почему нельзя его повесить?

— Снова погрузилась в свои пережитки прошлого в голове? Брось, это ерунда. Живи прямо здесь и прямо сейчас. Завтра можешь быть мертва, — усмехаясь, Лазарро проходит к столу и берет бокал с виски.

— Что плохого в элементарных правилах приличия? Почему ты бунтуешь против них? — Интересуюсь я.

— Бунтую? Белоснежка, я не в том возрасте, чтобы бунтовать. У меня свои правила и по ним живет достаточно много людей, чтобы я мог диктовать свои условия этому миру. Он мне подчиняется, — делает глоток и одной рукой наливает в бокал вино. Подхватывая его, подходит ко мне.

— Мне вчерашнего хватило. Я...

— Возьми. Не отказывайся сразу же, — мне приходиться забрать у него бокал. Аромат потрясающий, но я ещё помню, что было вчера.

— Пойдем, — Лазарро протягивает мне руку. Напряженно вкладываю свою. Он ведет меня к балкону. Мы выходим на террасу. Она не такая большая, но намного изысканная, чем я видела в своей жизни. Широкие перила, а за ними невероятной красоты вид на бассейн и большой сад.

— Играешь в гольф? — Интересуется Лазарро.

— Нет, не было возможности.

— Тогда она у тебя есть. Чуть дальше наше личное поле. А ещё дальше искусственное озеро с утками.

— Правда? И это все ты арендуешь? Или твое отделение? — Прищуриваюсь, пытаясь поймать его на лжи.

Лазарро приподнимает уголок губ, отпивая из бокала.

— Это мое. Никакой арендной платы. Я живу здесь с детства. Как и по всей Америке у меня несколько квартир и домов. Хорошее вложение денег.

Это слишком большие деньги.

Но я предпочитаю не произносит это вслух.

Наслаждаясь видами и ярким солнцем, сама не замечаю, как делаю глоток из бокала, а затем ещё один. Алкоголь расслабляет натянутые мышцы. Да и я так устала. Физически и морально.

— Значит, адреналин тебе помог, Белоснежка. Расскажи мне больше. Ты переживала подобное когда-то?

Бросаю на Лазарро, облокотившегося о перила, взгляд.

Тяжело вздыхаю и мотаю головой.

— Никогда. Это было страшно больно. Почему-то я вспомнила свою семью, их поступки, бывших коллег, своего парня. Да всю жизнь. И это выглядело плохо...

— Дерьмово?

Улыбаюсь и киваю ему.

— Да. Меня воспитывали правильно. Помогать своим родителям и семье. Отдавать последнее им. Жертвовать ради них всем. Я так и жила. Я оставила хорошую работу, ради них. Я оплачивала многое сестре и брату, хотя не была обязана это делать. Не хотела, чтобы меня обвиняли в эгоизме. Я жила для них, как и для других людей. Я пыталась всем угодить, понимаешь? Наверное, я слишком доверчива, но раньше я не обращала внимания на то, с какой интонацией и что мне говорят. Я воспринимала это в шутку или оправдывала их, ведь всем сложно. Я просто не думала о себе. И сегодня я это увидела. Мне было больно. Очень больно. Думаю, что все это время я была в шоке. Не отошла ещё от решетки и страха за свою жизнь и жизнь моей семьи. Не знаю, что со мной произошло. Я не понимаю. Мне жалко себя стало. Это плохо, да? — Горько улыбаюсь.

— Почему плохо? — Внимательно слушая меня, спрашивает Лазарро.

— Потому что родители никогда себя не жалели. Они всегда работали для нас, для нашего будущего и дали нам всем хорошее образование. Им никто не помогал. Они все делали сами и старались уберечь нас от проблем. Моя старшая сестра рано забеременела, потом тайно сделала аборт. Она уехала от родителей и редко появляется, вообще, у них. Мой брат поздний ребенком. У родителей не было уже тех сил, которые они вкладывали в нас с сестрой. Может быть, поэтому он эгоист и не ценит ничего. А я...всегда была привязана к ним. Даже живя в Лондоне, я говорила с ними несколько раз в день, купила для них дом и пыталась отплатить за то, что они дали мне. Не знаю, почему я так отличаюсь от своих брата и сестры, но я не жалею о том, что люблю и уважаю своих родителей. Я никогда от них не отвернусь и сейчас мне страшно за них. Это плохо, что страшно только за них, а не за брата и сестру, их семьи. Никто из них не переживал с нами сложное время. Никто не бросал все, чтобы продать и помочь родителям. Оставалась только я. И разрушить надежду родителей, не посмела. Мне не жаль. Это все ерунда. Я старалась помогать им всем, а сейчас все обратилось против меня. Не понимаю, где я сделала ошибку? — Отпиваю из бокала, грустно переживая свои мысли, высказанные вслух.

— Ты хочешь, чтобы я тебе ответил?

— Не знаю. Наверное, да, — пожимаю плечами.

— Ты из другого мира. Говоришь странные вещь, поступаешь странно и зачастую я шокирована этим. Таких людей, как ты, Лазарро, я никогда не встречала и вряд ли встречу. Порой твои действия приводят меня в панику, но потом я думаю о них больше и вижу иначе. Ты...

— Мудак. Не забыла?

Шире улыбаюсь ему и качаю головой.

— Тебе всегда надо ругаться? Зачем ты это делаешь? — Склоняя голову, щурюсь от солнечных лучей.

— Почему нет? Это передает суть намного больше, чем сотня твоих воспитанных слов. Пока ты будешь описывать проблему, я скажу все проще и быстрее. Тебя уже поймают, а я добьюсь своего. Вежливость в моем мире неприемлема. Здесь надо действовать быстро и грубо. Жестоко. Это для меня норма. Каждый выбирает свою тропу, Белоснежка, моя покрыта кровью. А твоя, — Лазарро отталкивается от перил и подходит со спины. Кошусь на него. Он обхватает одной рукой крепко мою талию и подталкивает ближе к перилам.

— Красиво, правда? — Его голос понижается.

— Да. Очень, — киваю я.

— С виду лишь, Белоснежка. Ты всегда должна смотреть глубже. Ты можешь сказать уверенно, впитывала ли эта земля кровь людей или нет?

Озадаченно поворачиваю голову к Лазарро. Он допивает виски и с силой швыряет бокал за балкон. Внизу раздается звон разбитого стекла.

— Не можешь. Так и твоя тропа. Ты видишь её такой, — его вторая рука ложится на мою талию. Лазарро прижимает меня к себе и в его аромате, тепле и силе, становится уютно.

— Нетронутой. Невинной. Чистой. Но ты не можешь никогда знать, сколько крови пролито на ней. Земля прекрасно её впитывает, не оставляя следов. Она зарастает травой и вот ты подходишь к ней. К новой тропе, которую решила выбрать, — вкрадчивый голос. Убаюкивает.

Облокачиваюсь о его тело, смотря на зелень вокруг нас.

— Но по ней уже ходили люди. Ты не видишь ничего, кроме внешней красоты. И в этом ошибка, Белоснежка. Твоя тропа другая, а ты попадешь в ловушку, в которую тебя заманили. Лоск. Блеск. Улыбка. Вежливость. Этикет. Мораль. Все это поверхностно. Наигранно. Лживо. И когда ты поймешь это, может быть, слишком поздно.

— Тогда как выбрать свою тропу? Как найти её и понять, что она твоя? — Смотрю на Лазарро. Он улыбается и шумно вздыхает.

— Методом проб и ошибок. Иначе ты не сможешь узнать ни саму себя, ни людей. Опыт. Он смертелен в большинстве случаев, но есть всегда шанс увидеть все через другого человека.

— Это как?

— Подчиниться ему и тогда он первым заметит. Он научит. Он покажет. Благодаря этому, ты и начнешь больше понимать.

— Как ловко ты снова перешел к этой теме, Лазарро? Не стыдно? — Смеюсь я, пихая его затылком.

Я жду, что он улыбнется. Но он смотрит на меня очень серьезно, отчего и моя улыбка погасает.

— Подчинись мне, Белоснежка, и я открою для тебя мир, о котором ты не подозревала. Ты знаешь, что хочешь. Ты больше не можешь врать мне и делать вид, что ты не возбуждаешься от моих прикосновениях. Сейчас ты сказала достаточно, чтобы мне было понятно — тебе нужен я больше, чем ты мне. Отбрось сомнения, скоро придет время и тебе решать: будет это больно или ты получишь удовольствие. Я предпочел бы первое. А что выберешь ты?