Глава 19. Достучаться до сердца
Прошëл месяц. Настал август, Ильин день - последний день, когда можно купаться. Дети не упускали этой последней возможности и отправились на реку. Хмурая погода им не мешала, прохладная вода в реке тоже, поэтому они с удовольствием плескались, играли, провожая лето. Да, печально, конечно, но этот день наступает каждый год, поэтому ничего необычного. Родители-колхозники, шутя, говорили детям, что в этот день какой-то Илья прямо с небес ссыт в реку, после чего купаться уже нельзя, мол, река становится грязной. В этот день должен пойти дождь, будто бы это Илья нужду справляет, и наличие туч намекало о неизбежном. М-да уж...
Цугуме вовсю плескался в реке у крутого берега, с которого можно было с разбега нырять в воду, а на нëм сидела и скучала Ксуфирия. Из-за произошедшего полгода назад она отныне боится реки, у неë при простом прикосновении к воде начинаются глюки, и девочка шепчет: «Тону!». Брат был рядом и выводил еë из этого состояния, никому об этом не рассказывая, даже их попечителю. При Бэнио такого не случалось, она тоже об этом не знала, мол, мелкая ещё, не поймëт. Малая часто донималась до Ксуфиру из-за того, что она в реку не заходит, когда все купаются, а она в ответ просто молчала, Цугуме тоже. Любопытство Бэнио никто не желал удовлетворить и развеять все еë подозрения.
Спокойно сидя на поваленном дереве, Ксуфирия рисовала палкой на земле незамысловатую картину, изредка переводя взгляд на Цугуме. Мальчик чувствовал себя прекрасно в воде, словно рыба, ныряя и выпрыгивая из воды, задерживая дыхание и ползая по дну. В таком возрасте, казалось, Цугуме умел всë, знал всë, только разве что читать и писать не умел, даже алфавит никогда в глаза не видел. Ксуфирия же немного умела читать и считать, хоть и не в совершенстве. Но когда она подрастëт, обязательно всему этому обучится, будет уметь быстро читать и считать до тысячи и больше. Учиться девочка никогда не ленилась, да только у неë даже учителя не было, который бы мог еë учить уму-разуму. Она могла бы попросить Такушиби, но ему было некогда, весь в работе был. Пока что Ксуфиру могла довольствоваться уже имеющимися знаниями.
А Цугуме всë не вылезал из воды, хотя перерыв телу нужен был. Девочка звала его на берег, но он еë не слушал, не поднимался на берег по выкопанной местными рыбаками лесенке, так что Ксуфиру после первого отказа больше не донималась до пацана. «Сам будет виноват, если заболеет», - пронеслось в еë мыслях, и она тяжело вздохнула.
- МЕДВЕДЬ! - крикнул кто-то за спиной, схватив Ксуфиру за плечи, что девочка даже подпрыгнула, запнулась ногой об ногу и свалилась с берега прямо в реку. Посадочка вышла не из самых приятных, Ксуфирия хлебнула мутной воды, но не утонула, так как у берега глубина была не выше колена. - Ну ты даëшь, сестрëна! - захохотала Бэнио, смотря на Ксуфиру с берега.
Возможно, эту шалость она простила бы своей младшей сестрëнке, если бы не шок, овладевший еë сознанием после приземления. Беловолосая чувствовала, что погружалась на дно и тонула, хотя этого не происходило на самом деле. Девчонка замерла и не могла пошевелиться. Ей было страшно настолько, что моргнуть не могла, лишь дрожать и немо молить о помощи. Она даже перестала слышать смех Бэнио, доносившийся с берега.
- Ксуфиру! - к ней на выручку пришëл Цугуме, тряся еë за плечи и помогая подняться. Он взял еë за руку - только после этого она могла прийти в себя, отходя от этого ложного чувства тревоги. Еë спасли, страх уходил на второй план, уступая место гневу.
Как только пацан вывел еë на берег, она со злобным видом налетела на отходящую от смеха Бэнио и дала ей жëсткого леща, со всей силы, дабы хватило и одного раза для разрядки. Малая сразу же сменилась в лице, лицо еë всë ещё было направлено в сторону из-за пощëчины, и она не понимала всю суть происходящего. Пояснять, за что был нанесëн удар, ей никто не собирался, хотя надо было ввести еë в ясность с самого начала и, возможно, сделай это Ксуфиру, этого бы не произошло. Теперь Бэнио будет думать о старшей сестре плохо как о садистке.
- Ты... - собиралась с мыслями Ксуфирия. - Ты хоть знаешь, что ты натворила? Из-за тебя я опять чуть не утонула!
- Уто...нула? - не понимала она, повторив последнее слово.
- Я боюсь воды! Из-за неë мне кажется, что я тону! Я боюсь этого! А ты... Из-за тебя это снова произошло!
- О чëм т-ты? Я же не знала... Ты мне о таком не рассказывала, - говорила о действительном девочка, готовясь заплакать. - Что я такого сделала?! Почему ты бьëшь меня просто так?! Скажи!
- Н-нио, - пришла-таки в себя беловолосая, увидев нахлынувшие слëзы на лице сестрëнки, - н-не плачь...
Только-только она хотела прикоснуться к ней, девочка тут же пустилась в бега из-за страха и чувства вины. Рыдала она громко, что даже когда она бежала по лесу, были слышны еë рëвы, будто бы Бэнио специально это делала. Ксуфирия же так и осталась стоять с протянутой к убегающей девочке рукой и смотреть ей вслед. Накал страстей произошëл буквально за мгновение, что ускользнуло мимо глаз.
- Я ведь не хотела еë бить, - опустив руку, молвила Ксуфиру и уставилась на свои ноги. - Она ведь не простит меня за это, да?
Мальчик, стоящий всего в пяти шагах от неë, тоже опустил взгляд и не знал, как ответить. Ситуация не из лëгких, девочки только что поссорились и неизвестно, разрешится ли данная проблема в их отношениях. Она ведь еë действительно ударила ни за что, ибо Бэнио обвинять было не в чем: если бы она знала про еë страх воды, никогда бы так не сделала, а молча подошла и села рядом, или подошла, обняла сзади и положила подбородок на еë плечо, как она обычно делает, желая ласки. Сейчас же, когда акт агрессии произошëл, было поздно жалеть о содеянном.
- Цугуме, - позвала его беловласка, не услышав ответа, - что мне делать? Помоги.
- Не могу. Ты сама должна извиниться. - Мальчик точно знал, что здесь он не помощник, а лишь свидетель случившегося.
- Извиниться? Хах, вонючий случай, - усмехнулась она. - А я ведь поклялась себе когда-то, что никогда ни о чëм жалеть не буду. Получается, сама себе наврала?
Цугуме промолчал. Еë ход мыслей ему был непонятен. Чему она усмехается? Над собой хохочет? Лично мальчик ожидал слëз и слов о сожалении, но от неë он вряд ли когда-то что-то подобное услышит. Ксуфиру не из таких, надо это признать.
Пока пацан молчал, девочка молча обошла бревно и села на него, смотря на тихо журчащую реку. Он решил подсесть к ней, то бишь предчувствовал, что сейчас между ними завяжется разговор на филосовскую тему. Так и произошло, как ни странно.
- Цугуме, вот скажи, я для тебя кажусь какой-то не такой? Странной, например? - начала издалека она, чему Цугуме на секунду удивился, но ответил.
- Ну, есть немного, но это никому не вредит.
- А должно?
- Нет, конечно! Я не считаю тебя больной или какой-то дурной!..
- По-твоему, странность - это когда человек больной или дурной, но при этом это меня не касается? - Всë-таки Ксуфиру лучше него умеет формулировать мысли.
- Да.
- Тогда какая я по-твоему?
- Ты? Ну... Это... Ты особенная, наверное... И вообще, почему мы говорим о тебе, когда надо думать об извинении?
- Мне в любом случае придëтся извиняться. Сейчас я хочу поговорить именно на эту тему, - ответила она, пригвоздив пацана. - Так ты сказал, что я особенная... Что ж, это не новость, каждый из нас особенный.
- Правда? Даже я?
- А ты что, не человек разве? Я же сказала «каждый из нас»...
- Ну, спасибо, что ты так считаешь.
- Да на здоровье.
После этого оба замолчали, глядя в разные стороны. Цугуме всë таращился на девочку, она же смотрела на речку и думала неизвестно о чëм, не меняя выражение лица. Мальчика это даже расстроило. Она действительно редко улыбалась... А может, вообще не улыбалась?..
- Улыбнись, - командным голосом сказал мальчик, на что девочка недоумëнно взглянула на него.
- Чего?
- Улыбнись! - ещё требовательнее попросил он, сделав резкий выпад в еë сторону, что ей пришлось даже нагнуться назад. Он смотрел на неë серьёзно, ожидая, когда Ксуфирия выполнит его просьбу, и она, инстинктивно осмотревшись по сторонам, подняла уголки рта вверх, скривив мину наподобие улыбки. Цугуме удовлетворëнно усмехнулся. - Тебе идëт, - и мило улыбнулся.
Цугуме отодвинулся, позволяя ей выпрямиться. Она не понимала, чего это на него нашло, но было видно, как он был рад, что девочка не удержалась и на второй раз улыбнулась искренне, от души. С двух улыбающихся на пару детей можно было картину писать!
- Я слышал от взрослых, что чем человек чаще улыбается, тем больше он становится счастливее, так что улыбайся почаще. У тебя ведь такая красивая улыбка! Чего ты еë скрываешь? - Мальчик улыбался так мило и искренне, что Ксуфиру не могла прослушать его слов, от которых от чего-то на душе так тепло становилось. Невольно девочка покрылась румянцем, не желая ни отвечать, ни улыбаться, лишь слушать его тëплые слова. Таким искренним она видела его впервые.
Они ещё немного посидели, пока Цугуме не потянул девчонку за собой, ведя домой. Он напомнил ей о вине, которую ей надо загладить перед Бэнио, и решил помочь им воссоединиться таким образом: Ксуфирия подойдëт к ней, положит руку на плечо и улыбнëтся, извинившись и удивив таким поведением. Но всë пошло не по плану из-за самой Бэнио, которая молча приблизилась к только возвратившейся сестрëнке и ударила еë по щеке, потом беззаботно улыбнулась и сказала: «Теперь мы в расчëте». Такого не мог ожидать даже Цугуме. В конце-концов самым непредсказуемым из них была всегда Нио, чего никто не замечал до сегодняшнего дня. День оказался не таким уж и плохим, правда дождь вечером всë же пошëл - Илья решился-таки нужду справить.
