Глава 8. Нуждающиеся в любви
1851 год
Одним чудесным безосадочным днëм император вместе со своей дочерью решил навестить свою жену и поехал в женский монастырь, где она жила уже на протяжении нескольких месяцев. Они наведывались к ней раз в неделю, бывало и реже из-за занятого отца, без которого Нетсуми ещё ни разу не ездила к матери. При каждой встрече с семьëй Минори неистово радовалась, кидалась на шею своему мужу и спрашивала, когда он заберëт еë домой, во дворец. Шинджи отвечал, что скоро, и жена ему без тени сомнений и подозрений верила. Да, она всë ещё проходила своеобразное лечение, жила по новому распорядку дня и общалась со служителями Господа и монастыря, и это, по словам наблюдающего за ней лекаря, было ей на пользу, это помогало ей избавиться от депрессии из-за потери ребëнка. Минори действительно постепенно «становилась собой» и забывала о весомой потери, что и сказалась на еë психике, она желала поскорее вылечиться, чтобы муж признал еë здоровой и забрал отсюда.
Настала осень. Из окна кареты был виден прекрасный осенний пейзаж, падающие и шуршащие под колëсами листья говорили сами за себя, какое настало время года. Крестьяне занимались сбором урожая, заготовкой запасов на зиму, сенокосом и выкапыванием картофеля. Отличное время и для торговли зимней одеждой и дарами природы, например как грибы и ягода, что пользуется спросом у городских, которым далеко тащиться до леса, легче уж лишний раз раскошелиться на уже собранную лесную пищу.
Туда, куда ехали император и принцесса, был женский монастырь для обездоленных и разочаровавшихся в жизни, либо же психически больных, как мать Нетсуми. Дочери очень не хватало материнского внимания, хотя еë матушка только и делала, что поучала еë вещам, считающимися ненужными в жизни кронпринцессы по мнению самой дочери, но всë же родителей не выбирают и любят такими, какие они есть, что касается и детей. Конечно, ей и с отцом нормально живëтся, но всë же это не то, ведь его постоянно нету рядом, когда это нужно. В отличие от матери отец девочки не может еë понимать так же, как Минори. Всë же отец никогда не заменит мать, в этом сомневаться не приходится.
- Нетерпится увидеть матушку? - спросил еë Шинджи, заметив, что дочь положила пальцы на ручку двери.
- Вы ещё спрашиваете, батюшка? - улыбнулась в ответ она. - Каждую встречу с матушкой я жду с нетерпением, отсчитывая каждый прожитый день, и не хочу прощаться с ней, когда мы видимся. Мне так хочется, чтобы она больше никогда не покидала меня...
- Этот день обязательно наступит, можешь не сомневаться, - положив руку ей на плечико, заявил отец и улыбнулся. - Мне тоже еë не хватает, но я готов ждать, сколько потребуется, лишь бы дождаться еë выздоровления.
- Солидарна с Вами, батюшка, ибо надежда умирает последней, - кивнула ему Нетсуми и вновь припала к окну, любуясь жëлто-оранжевой листвой берëзового леса, мимо которого они проезжали.
- Нетсуми, тебе так нравится осень? - поинтересовался отец, убрав руку с еë плеча.
- Очень! Эта золотистая листва словно отдельный вид искусства, и природа этим талантом - раскрашивать листья весной и осенью - охотно делится и с нами, то есть демонстрирует нам свои способности! Любоваться еë творениями можно бесконечно, пока листва не опадëт и не настанет зима! - Именно так отвечала девочка на такие вопросы, при этом в еë глазах горел непотушимый огонëк любознательности. Это забавляло Шинджи.
- А из тебя бы вышел неплохой писатель, исходя из твоего таланта по подбору красочных слов, - отметил Шинджи, на что его дочь лишь пустила краткий смешок и продолжила выглядывать из окна.
Через полчаса они добрались до монастыря. Остановившись у ворот священного места, император и принцесса покинули карету. Шинджи наказал кучеру ждать их здесь, а сам он вместе с дочкой подошëл к одному из работников, что дежурили у ворот, и получил разрешение пройти на территорию монастыря. Находясь на ней, они увидели небольшое, идеально скошенное прямоугольное поле, по которому гуляли проживающие здесь и монахини, а также само здание монастыря, что представляло из себя что-то вроде крепости, покрашенное в стандартный белый цвет и построенное так, чтобы вход в здание можно было увидеть невооружëнным глазом. Колокольни было три: две колокольни располагались по обе стороны от въездных ворот, а третий, самый большой, на крыше самого большого и, по видимому, главного здания, где, скорее всего, молились и обращались к Господу. Это здание, как можно уже было представить, было соединено и с двумя другими, называемыми здесь правым и левым крылом, где питались, мылись и спали жители монастыря. Купола же возвышались на крыше главного здания и боковых колокольнь - специально продумано, чтобы источник звука колоколов не пришлось искать.
- Здравствуйте, Матушка. Не могли бы Вы отвести мою дочь к матери, к Минори? - У входа он встретил пожилую женщину в чëрной одежде и обратился к ней за помощью.
- Здравствуй, Ваше Благородие. Да, конечно, отведу, - вежливо ответила она и взглянула на девочку.
- Батюшка, куда Вы?
- Я скоро присоединюсь к вам, передай это матери, хорошо? Не бойся, здесь тебе никто зла не причинит, - успокоил еë Шинджи и, дабы внушить доверие, улыбнулся. Помахав рукой Нетсуми, он исчез за воротами.
- Пойдëм, Нетсуми, твоя матушка сейчас в своей комнате, - сказала монахиня, видя волнение принцессы. - Не бойся. Твой отец прав, тебе совершенно нечего здесь бояться и остерегаться. Твоя матушка так ждала этого дня, что каждый день спрашивала всех, когда ты и твой отец приедите навестить еë.
- Я вовсе не боюсь, просто, - сделала паузу, - матушка больше хочет свидеться с мужем, а не со мной.
- Почему ты так считаешь? - взяв еë за руку и поведя к центральному зданию, спросила монахиня.
- Просто мне так кажется.
- Всë, что кажется, не следует принимать за истину. Она ведь твоя мать и любит тебя, как и твоего отца. Просто не забывай об этом и продолжай любить обоих своих родителей, - посоветовала мудрая женщина и мягко улыбнулась. Еë слова приободрили девочку и она ускорила шаг.
Так как это был исключительно женский монастырь, к тому же ещё и киновия*, здесь женщинами являлись все до единого - и трудники**, и половники***, - чтобы никто здесь не крутил ни с кем романы и не оскорблял священное место. В стенах киновия было просторно и чувствовалась какая-то иная атмосфера, видимо, потому что это священное место, где служат Богу. Но девочке от чего-то это место не внушало ничего хорошего, будто этот монастырь лишь прикрытие, построенный для отвода глаз. Но это лишь детская фантазия, не более, не нужно опираться только на чутьë, ведь, как-никак, здесь живëт еë мать, пытаясь вылечиться от депрессии.
Не успели они даже до лестницы дойти, как к ним навстречу выбегает радостная Минори, одетая в стандартное чëрное платье и платок, но, не увидев мужа рядом с ними, изменилась в лице. Дочь она заключила в терпкие объятия и улыбнулась ей приветливо. Девочка разделила с ней радость от встречи и тоже в ответ обняла. Монахиня же не стала их стеснять и наскоро удалилась по своим делам, дав им шанс побыть наедине. Присев на ближайшую скамейку, они разговорились, говоря друг другу, как скучали и тосковали от разлуки.
- Как у тебя с учëбой дела обстоят? Что учителя говорят?
- Только и делают, что нахваливают, но иногда говорят о моей ветрености и рассеянности.
- А что такое? Ты заболела?
- Нет, это на меня так осень влияет.
- Причëм тут осень?
- В это время года я всегда такая. Неужели не замечали?
- Ох, что-то не припомню...
- Вас здесь точно лечат?
- То есть?
- Что-то у Вас память ухудшилась, я думаю.
- Господи, опять ты хочешь меня позлить...
- Не позлить, а побесить - это не одно и то же.
- Да что ты?
- А Вы, я вижу, всë ещё имеете привычку со мной спорить?
- Нетсуми, я здесь лечусь и отдыхаю, а не характер меняю.
- Что ж, в таком случае, простите.
- Я не злюсь... Так, всë, забыли! Расскажи, чему свободное время посвящаешь? Ты хотя бы начала учиться манерам? Тебе ведь скоро 11, а ты всë ещё ведëшь себя так вызывающе.
- Мне это ни к чему.
- Что?
- Если я своему избраннику не понравлюсь - пусть застрелится, я не исправлюсь.
- Нетсуми?! Что за стихи ты мне рассказываешь?! Где ты только этому нахваталась?
- Сама сочинила.
- Не лги! Это Эдик тебе опять мозги пудрит?! Ох, вот как вернусь, я с его отцом поговорю!
- Опять Вы за своë. Всë никак не отстанете от этого паренька?
- Тогда ты должна прекратить с ним общаться! Он тебя только плохому научит!
- Беспокоетесь, что я нечаянно влюблюсь в него из-за долгого общения?
- Именно!
- Это вряд ли. Вам не о чем беспокоиться, матушка, я знаю себе цену, и она Эдику точно не по карману.
- О, Боже...
- Дай себе по роже, - отвернувшись, шëпотом сказала она, просмеявшись в ладошку.
- Что-что?
- Ничего, я просто чихнула.
- Будь здорова.
- Благодарю.
Их беседа была особенно насыщена вопросами, нежели рассказами о произошедших с ними событиях. Они беседовали без передыха, будто бы Минори боялась тишины, что может настать в любой момент. Когда же вопросы закончились, императрица снова спросила дочь:
- Когда придëт Шинджи? Куда он вообще мог уйти?
- Не знаю, он меня в подробности не посвящал перед тем, как уйти.
- Что же он так долго...
- Матушка, он скоро придëт, батюшка же никогда...
- Мне надоело ждать, - заявила она, встала со скамейки и направилась к воротам с раздражëнным видом. Девочка устремилась вслед за матушкой.
Минори шла так быстро, что Нетсуми едва за ней поспевала. Дойдя до ворот, женщина без разрешения открыла маленькие ворота и осмотрелась по сторонам. Трудница, что стояла на страже, возмутилась и велела ей зайти обратно. Девочка тоже разволновалась, а когда увидела лицо матери, замерла от страха.
- Как ты посмела меня обмануть?! - крикнула на неë разбушевавшаяся женщина, даже не обратив внимания на не менее испуганную трудницу. - Как это понимать?! Где мой муж?! - она схватила женщину за воротник и стала допрашивать еë.
- О-о ком вы г-говорите?
- Где царская карета, что должна стоять здесь?!
- Она... Она уже давно как уехала! О-отпустите м-меня!
- Когда уехала?! Отвечай чëтко!
- К-как только Его Величество д-девочку высадил, с-сразу же умчался! П-пустите меня уже! Помогите, кто-нибудь!
- Что? - буквально выронив человека из рук, удивилась она. - Так он... Он не хотел видеться со мной? Но почему? За что? В чëм я провинилась? - Женщина тут же заревела, задавая себе эти вопросы, и упала на колени, скрыв лицо руками. - Что... Что я сделала не так? Почему же он...?
- Матушка, н-не плачьте, успокойтесь, батюшка точно не... - Нетсуми лишь хотела успокоить еë и положила руку ей на плечо, как тут же получила мощную пощëчину от матери.
- Как ты только посмела прийти без Шинджи - без того, кого я действительно рада видеть, кого только и дожидаюсь изо дня в день?! - обвиняла еë и кричала плачущая мать, заставив дочь замереть от непонимания и шока. - Да ты лишь за компанию с ним меня навещаешь, хотя могла бы вообще не являться и сидеть во дворце, в своих четырëх стенах, и носа оттуда не высовывать, пока всë, что я от тебя когда-либо требовала, не зазубришь! Я всë это время терпела, с самого твоего рождения, но настало время раскрыть тебе глаза: ты проклята, и твоë проклятье заразно! Думаешь, мне нужен проклятый ребëнок, что обречëн на одиночество и несчастье? Да ни черта подобного! Когда появилась Ханна, я стала наконец-то счастливой, обрела ребёнка, с которым мне не страшно было проводить время, воспитывать и просто находиться рядом с ней! Но еë не стало... Почему же именно она, а не ты, а? Это ведь тебя преследует несчастье, так почему же смерть настигла мою любимую дочь?! А вы ещё спрашиваете, почему я сошла с ума и разговариваю во сне с моей малышкой... - все эти слова она прокричала ей в лицо, что услышали бегущие к ним трудницы с киновиархом****. - Я лишь притворялась, что люблю тебя... Да я на дух тебя не переношу! Слышишь, ты, проклятая девчонка?! Чтоб ты...
- Уведите еë! - приказала киновиарх трудницам, а сама она оттащила девочку подальше. Минори сопротивлялась и продолжала желать своей дочери смерти, а она в ответ на это лишь молчала и, плача, провожала слетевшую с катушек мать взглядом. - Тише, не нужно плакать. Еë злобные слова не стóят твоих слëз.
- Б-батюшка, - промямлила она, утыкаясь носом в плечо женщине. - Пусть он заберëт меня из этого чëртового места.
***
Шинджи всë это время был у Вересы. Он даже не подозревал о произошедшем в той киновии, но о дочери позаботился: скоро к монастырю подъедет другая карета, и еë заберëт оттуда дворецкий. Сам же он сначала вернулся домой, взял коня и уехал, предупредив о своëм отъезде лишь дворецкого. Сказать, что он поступил необдуманно, - значит, ничего не сказать. Но ради чего всë это он провернул?
- Вереса, я люблю тебя.
Ведьма онемела от такого откровенного признания. Она сперва даже не поняла сказанного, а когда до неë дошëл смысл этих слов, Шинджи уже заключил еë в объятия и, подняв еë красное лицо за подбородок, поцеловал в губы, подарив ей хоть и не первый, но такой желанный поцелуй. Девушка не сопротивлялась и обхватила его лицо ладонями, отвечая на поцелуй.
- Я люблю тебя, Шинджи.
- Другого ответа я и не ждал от тебя.
*Киновия - монастырь общежитского устава.
**Трудники - работники монастыря.
***Паломники - те, кто посещают святые места.
****Киновиарх - настоятель киновии.
