Глава 6
По маршруту прямо и направо нас ждало вот что: колодец из камня и кудрявый мальчишка, ищущий что-то в траве. Под нос он себе что-то напевал и насвистывал, пока мы случайно его не спугнули. Ну, привет, наш первый друг.
— Что ты делаешь?
— Я ищу камни, — ответил мальчик с каштановыми волосами.
— А зачем?
— Ну, это тайна. А с незнакомыми я секретами не делюсь.
— А давай мы с тобой познакомимся и покажем где много камней, а ты нам взамен свою тайну? — предложил сделку я.
Мальчик посмотрел на нас пристальным оценивающим взглядом ровно пять секунд, затем протянул мне руку.
— Теодор. Можно просто Тео.
— Анри. С ударением на и.
Наши руки сплелись в рукопожатии. Тео посмотрел на брата, который все это время стоял молча.
— Это Тим. Просто Тим.
Взамен на рукопожатие и камни, которые мы нашли по дороге, мы получили легенду о волшебном колодце, который исполняет желания. Легенда гласит, что желание каждого прохожего, бросившего монетку в колодец, непременно будет исполнено.
— Подожди. А при чем здесь камни? — тут я перебил его рассказ.
— Ну, денег у меня нет. Я решил, что камни тоже подойдут.
Я подумал, что спорить на первых же минутах знакомства это не красиво, и промолчал. Я так сильно увлекся поиском камней, что не заметил, как от нас отстал Тим.
— Слушай, у вас такие белые волосы, они что, сделаны из снега? — с неловким шепотом произнес Тео.
— Почти, — сказал, как отрезал я.
— А можно потрогать?
Он потрогал мои волосы, а еще сказал, что моя кожа выглядит так, будто испачкана мелом. Я промолчал. По той же дороге мы нашли много мелких камней, которые как раз сойдут за монетки. Тим все это время стоял в стороне от нас. Как обычно.
— Вы близнецы? — Тео взглядом указал на Тима.
— А что, похожи? — улыбнулся я, будто не знаю, что мы как две капли воды.
— А почему он все время молчит?
— Он всегда такой.
В этот момент Тео развернулся и направился в сторону моего брата. Это зацепило меня. Почему те, кто не проявляют никакого интереса к общению, всегда находятся в центре внимания? Вопрос остался витать в моей голове. Я подошел к ним ближе, и мы вспомнили о нашей затее. Кидать камни в колодец через спину и загадывать желание с закрытыми глазами оказалось самым веселым занятием на планете. Даже Тим расшевелился к концу нашей прогулки. Желания неизменно оставались такими же. Мы много болтали и смеялись. Время летело быстрее птицы, и когда я посмотрел на свои наручные часы, понял, что мы неплохо так опоздали. Больше всего на свете я боялся, что это была наша первая, но и последняя прогулка на улице. Кудрявый мальчик и по совместительству наш единственный, а потому и лучший друг сказал нам: «Завтра на том же месте». Я кивнул. Как же мне хотелось, чтобы это завтра на том же месте обязательно случилось. Когда Тео снова заметил грустный взгляд Тима, он подмигнул ему с лучезарной улыбкой одним краешком губ. Тот улыбнулся ему в ответ. Это и было то самое первое проявление их дружбы. Вот ты и попался, Тим Вайт.
Тетушка Агата встретила нас с испуганным лицом и пролитым чаем. Настолько сильно она была одновременно зла и рада нас видеть. Даже чай выпрыгивал из кружки. Мы получили хороший втык, но без малейшего зазрения совести могу сказать, что я ни о чем не жалею. Мы рассказали тетушке о новом друге, о певчих птицах, больших плывущих облаках, жуках и даже о камнях. Но о колодце ни слова – это тайна. А тайны... это ведь что-то на сокровенном? По крайней мере, мне так казалось. Этот день был особенным даже тем, что ночью мне впервые не было страшно. Я вспоминал все до мелочей, рисовал перед глазами синее небо и пытался не забыть черты лица кудрявого и улыбчивого Тео.
Подготовка к взрослой и самостоятельной жизни проходила успешно, ведь следующим днем мы все же вышли за калитку нашего дома. Но на этот раз с телефоном, одним на двоих. Лежа на траве, под шум деревьев и звук ручья мы болтали о больших проблемах маленьких людей и мечтали. Мечтали стать всемогущими, чтобы спасать мир от зла. Мы рассказали Тео о том, что прошлая встреча – это не просто наше знакомство друг с другом. Но и наше знакомство с миром. Что восемь лет своей жизни мы были вынуждены прятаться от солнца в стенах дома. И, наконец, рассказали ему об альбинизме, хоть и тетушка просила не болтать об этом. Но Тео можно. Теодор был поражен этой историей, и в его взгляде я увидел жалость. Мне не понравилось это чувство – чувство жалости к себе. И это он еще не знает про смерть наших родителей...
— Теперь мои проблемы кажутся мне ничтожными, — признался Тео, — Я всегда хотел сам выбирать свою жизнь. Чтобы меня не отдавали на плавание, потому что это полезно для здоровья, в то время как я мечтаю заниматься музыкой. Ну, или хотя бы футболом. Чтобы меня отпускали гулять дальше этой улицы, как остальных ребят. И, чтобы, черт возьми, меня не заставляли есть манную кашу по утрам. Ненавижу кашу.
Да уж, действительно, мне бы его проблемы, — подумал я, но так и не сказал вслух. И раз уж мы все решили выговориться (Тима это не считается, «выговориться» и его имя – это, пожалуй, слова-антонимы), я тоже пожаловался. Мы все также лежали на траве под деревом, прячась от солнца и слушая пение птиц. Меня жутко бесит одинаковая одежда. Почему близнецы должны ходить так, будто их клонировали? Неужели по нам и так не видно, что мы братья? Или это делается специально, чтобы каждый раз люди спрашивали: «А ты кто, Тим или Анри?». К счастью, тогда в кругу нашего общения была только тетушка Агата и Тео, а они никогда нас не путали. Но вскоре эта проблема все же настигла нас.
— Чувак, как я понимаю вас. У меня нет братьев, но родители все равно умудряются сравнивать меня с кем-то. Обязательно какому-нибудь сынку нужно выпендриться и получить оценку лучше моей. Или по своей воле начать заниматься плаваньем. К черту их.
Мы с Тимом без капли сомнений начали рвать на себе зеленые футболки и синие джинсы.
— К черту их, — я повторил фразу Тео. И мы с ним начали громко смеяться.
Это был наш первый протест этому миру. Я запомню этот день навсегда. Тео рассказал нам о жизни, что царит на улице вечных облаков и туманов, о том, что он видел за свою жизнь, с кем знаком и почему гуляет один. Оказалось, что не все друзья такие хорошие, как Теодор Фабер. И ему самому не посчастливилось найти надежного друга. И что лучше быть самому, чем с предателями. Это он так сказал. Мы с Тимом вызвались с ним дружить. Вначале я, потом, чуть робея, Тим. Я посмотрел на него взглядом папы. С чего это вдруг он решил заговорить с нами? Но не стал портить момент и решил отложить разговор на обратную дорогу домой. Тео улыбнулся и сказал, что ему нужно подумать. Назначать кого-то своим другом – ответственная миссия, и мы это поняли. Позже мы узнали, что подобное поведение – это его манера общения. Он оказался слишком умным и продуманным для своих лет. И хитрым.
Наконец вернувшись из своих мыслей, улыбчивый парень с кудрявыми волосами вскочил с места и протянул нам обе руки. Его взгляд был очень воодушевленным.
— Я придумал! — вырвалось из его уст.
Мы сосредоточенно уставились на него, желая услышать продолжение, что именно он придумал.
— Amitié. Liberté. Individualité (что в переводе с французского на русский – Дружба. Свобода. Индивидуальность), — отчеканил Тео все еще с важным видом и горящими глазами. И выдвинул к нам ладонь, что смотрела на землю.
— Amitié. Liberté. Individualité, — повторил я и положил свою руку сверху.
Молчание. Мы оба посмотрели на Тима. Он уставился вниз и рассматривал свои ботинки. В следующую минуту он будто услышал наш взгляд и посмотрел на нас. Мысленно я говорил ему: «Ну же, повтори» и мечтал, чтобы он снова ничего не испортил. Метанием своих глаз от него к нашим рукам, я все же донес ему нужный посыл. Тим сделал шаг навстречу к нам и положил свою ладонь к нашим.
— Amitié. Liberté. Individualité.
И пускай он немного нарушил последовательность, и проглотил некоторые буквы, мы все втроем были счастливы. За два дня знакомства у нас уже было столько общих секретов и ритуалов, что даже не верится. Это все наяву, а не по телевизору. И эта реальность покруче всяких 3d-фильмов. Потому что она настоящая, а не выдуманная. В этот раз опоздать не получилось, о том, что пора домой, нам напомнил телефон. И почему мы его не потеряли... Шагая по дороге вниз, каждый из нас боялся нарушить тишину. Но я это сделал. Не знаю почему, но я ревновал Тео к Тиму. Я был счастлив, что у меня появился друг, но потом я почувствовал, что у меня его как будто бы отнимают. Тем и опасна жизнь без общества, что из-за нехватки общения, ты слишком быстро начинаешь привязываться к людям. Хотя изначально я боялся своего отсутствия умения находить общий язык с кем-то, да и вообще знакомиться. Но даже Тиму это не помешало. Не помешало отнять у меня друга.
***
— Прости за футболки, — виновато сказал я тетушке, когда у нее расширились зрачки от нашего внешнего вида.
Следующие полчаса пришлось потратить на то, чтобы доказать ей, что мы ни с кем не подрались. Хотя, наверное, проще всего было с самого начала с ней согласиться. Лучше бы мы и вправду подрались. Лето летело быстрее кометы, и вот мы счастливые стоим перед зеркалом, потому что тетушка Агата принесла нам новую одежду. Для школы. Вернее, я был с улыбкой, которая отражала счастье, а по брату это было незаметно, но я знал, что он тоже счастлив. Я научился распознавать его эмоции, даже когда у него на лице совсем нет никаких эмоций. Даже когда мы почти не общаемся. В этот момент я забыл все свои обиды и просто смотрел на нас в зеркало. На меня смотрели два беловолосых парня в черных штанах, один в черной рубашке, другой – в белой. Наши пожелания учли, и тетушка купила нам именно то, что мы попросили, подбирая размер по нашим порванным футболкам. В подарок к одежде мы получили рюкзаки, канцелярию и ботинки. Хорошее начало такого отстойного отрезка жизни, как школа. Мы пошли в школу в восемь лет, это уже поздно. Поэтому, чтобы попасть сразу в третий класс и не отставать от сверстников, мы целое лето занимались уроками дома. Каждый день, перед тем как пойти гулять, мы обязаны были решать задания по разным предметам. И как только тетушка проверила всю домашку, мы получали вознаграждение – свободу. Зато у нас был хороший стимул, ведь представить свою жизнь без улицы мы уже не могли. Хоть и порой было очень трудно заставить себя сесть за тетради. И каждый раз я вспоминал наше обучение с папой, когда мы были совсем малышами и учили буквы. Сейчас же буквы учили меня и моего брата. Ему гораздо легче дается запоминание стихотворений и задачи по математике, чем мне. Я оказался совсем не усидчивым.
В большом предвкушении с нотками страха и паники, мы прибыли на свою первую школьную линейку в жизни. Всегда неловко себя чувствуешь, когда находишься в компании незнакомых людей, особенно когда все друг друга уже знают, а ты – новичок. Но я был рад, что я не один. Я с братом. И где-то позади нас стояла тетушка. Она не могла пропустить это событие. Правда через какое-то время она подошла к нам и сказала, что будет ждать нас дома, и чтобы мы нигде не задерживались. Я сразу раскусил ее и понял, что она затеяла для нас сюрприз. Директор школы, на вид строгая женщина лет сорока пяти, торжественно и словно куда-то торопясь (наверное, это уже профессиональная привычка), вещала свою речь в микрофон. Сотни взглядов были прикованы к нам. Или, может быть, это мне так казалось от страха. Лучше бы мы пошли в школу, как и все, с шести лет. Новенький априори звучит как «неудачник». И видимо, это клеймо я и притянул к себе с первых дней в школе. Жизнь среди сверстников оказалась куда сложнее прежней жизни в четырех стенах. Там ты боролся со скукой, здесь – с самим собой. Учишься на своих ошибках, чтобы стать сильнее и дать подонкам сдачи. Протаптываешь свой путь среди миллиона неверных дорог, среди грязи и пыли, ненависти и ударов в спину, и сотни вопросов «за что». Среди незнакомых лиц я все же нашел теплое и родное – ТЕО. Господи, пусть он будет моим одноклассником. Но и тут он меня не услышал. Теодор Фабер ученик из параллели, но мы по крайней мере сможем видеться на переменах или в столовке в очереди за булкой. Я долго не мог понять, на меня так странно смотрят потому что я новенький, или потому что я не похож на них? В какой-то момент мне захотелось просто убежать домой и закрыться, чтобы больше никогда не выходить. Сложная штука эта ваша школа. А ведь мы еще даже до уроков не дошли. Я стоял и пытался сделать хотя бы немного дружелюбный вид своей натянутой улыбкой. Но глаза меня выдавали, потому что ко мне подошел учитель и спросил, все ли со мной в порядке. Конечно, я не в порядке, я впервые в жизни вижу такое количество людей одновременно и не по телевизору. И я, кажется, забыл все буквы и слова, и поэтому просто кивнул в ответ. Тиму, в отличие от меня, совсем не удалось улыбнуться, поэтому он был такой, как и всегда. «Да, он умеет разговаривать». «Нет, мы не нуждаемся в помощи», — каждый раз приходилось отвечать мне. Никогда еще я не хотел домой сильнее, чем оставаться на улице. Школьная линейка по случаю открытия нового учебного года казалась мне целой вечностью. К счастью, уроков сегодня не было. Идя домой я молился, чтобы завтра я чувствовал себя легче. Небольшой спойлер: легче не стало.