Ангел крови

— Свободна.

Это единственное, что я выпалил перед тем, как выпрямиться в спине, убирая опустевший после оргазма член в штаны.

— Твоя оплата уже на карте.

— Я буду рада снова прийти на ваш заказ, синьор Моретти, — кокетливо лепечет проститутка.

Коварные и столь шальные пальчики внаглую пробежались по обнажённой мужской груди, то бишь моей. Накаченная и широкая, с лёгкой волосатостью из-за, вероятно, переизбытка тестостерона.

— Очень рад, иди.

Я говорю холодно и не показываю эмоций, заставляя заказную подстилку выметаться из моей квартиры.

Я снова потрахался с первой попавшейся шлюхой. Каждый вечер не обходится без опустошения яиц и полных до краёв презервативов. У меня ни девушки, ни жены, ни возлюбленной — никого. Любви я не хочу. Мне нужен чистый секс.

Секс без всего. Без обязательств. По горло хватает дел на работе, и, собственно, мне совсем не до поиска девушки на постоянную основу.

Я поднялся с постели и отбросил грязный презерватив в мусорное ведро. Уже одна четверть мусорки наполнена контрацептивами. В свои двадцать пять семью я не хочу, у меня есть своя: младшая сестра, родители и другие родственники — к примеру, дядя Маттео, дядя Бенджамин. Их куча, сосчитать тяжело. Крайне тяжело.

Моё желание удовлетвориться растёт с каждым, блять, днём. Что ни день — так в моей постели очередные шлюхи. Блондинки, брюнетки, шатенки, русые, покрашенные волосы — я не обращаю на такое внимание. Мне впредь плевать на их внешность, будь то худая, то полная. Но ни одна не подошла мне по нраву, ибо я... привередливый. У меня есть типаж, как у всех, и это свойственно. Но нет той, в которую я бы влюбился с первого взгляда. Я бы хотел необычную девушку. Нет, я не говорю про спортивную внешность, накаченную задницу или огромные ляжки. И дело впредь не совсем в душе. В ней должна быть изюминка. То, чего нет у других. Возможно, необычный цвет волос, глаза. То, что отличает её от других.

Но мне не попадалась ни одна особенная девушка. И почему? Причина проста: я не ещё не вошёл в её жизнь. И в основном на меня смотрят меркантильные. Это не значит, что я называю всех девушек меркантильными. Вплоть до единой из моего опыта желали одно: купи это, купи то. Да, мне несложно купить. Я куплю, но я не получаю даже поцелуя в качестве благодарности.

Я мужчина и не требую многого от женщины. Чëрт, я не прошу рожать мне наследника компании и главы мафиозного мира. Прошу лишь уважения и любви. Не хочешь работать — не работай, но встречай меня с работы обыденными объятиями и поцелуями. Говори, что любишь, и доказывай любовь взглядом. Мне не нужны ужины, я отвезу нас в ресторан или сделает повар, но, раз уж есть желание, я буду только рад вкусить блюда любимой женщины.

По крайней мере, это единственная из причин, почему у меня нет девушки. Мне попадались любительницы моих денег, а не любительницы меня. Я не жадный, но я тоже хочу женской любви, проявляемой в поцелуях, верности, надёжности. И не изменяет. И я никогда не посмею изменить. Я верен как пёс.

Больше я ничего не требую. Обычные базовые вещи, но неужели их настолько сложно выполнять?

— В нашем мире да, — низким баритоном я ответил самому себе.

Иногда это успокаивает. Разговор с самим собой.

— Совсем раскис, пора возвращаться в форму, Данте Моретти, — шёпотом я подбодрил себя.

Двадцатое мая. Сегодня особенный день — родители устраивают крупный семейный ужин. Раз в полгода вся наша семья Моретти собирается, и мы обсуждаем все новости, произошедшие за несколько месяцев или даже дней.

Времяпровождение с семьёй отвлекает меня от суровой взрослой жизни, лишь бы не встречаться с трудностями снова. И почему же? Я, возможно, устал. Устал от криков моей фамилии и имени вокруг, подходящих и просящих фоткаться с ними фанатов. Образ жизни сына известного миллиардера Даниэля Риккардо Моретти утомляет. Утомляет обыденностью и отсутствию красок.

Но меня счастливит моя младшая сестра. Я иногда называю её маленькой проказной принцессой. Маленькая принцесса, потому что папа называет маму принцессой, следовательно, моя сестра Аннабель такой тоже является. Проказная — она непослушная, и редко бывает её послушание в мою сторону.

Я слышу звук звонящего телефона, лежащего на подоконнике. Взяв его и подняв трубку, я услышал голос той, которая заставляет меня улыбаться и радоваться жизни.

Аннабель.

Мелодичный голос сестры напоминает маму. Она точная её копия, но отличаются тёмные, как уголь, волосы — она унаследовала их от отца.

— Данте! — прокричала она моё имя в трубку.

— Я слушаю тебя, моя маленькая проказная принцесса, — на мне выползла улыбка. Я рад слышать её счастье при упоминании моего имени.

— Ты же не забыл? Ты помнишь? Ты же приедешь? Данте, я соскучилась! — она взволнованно засыпала меня расспросами, дожидаясь меня.

— Конечно, я приеду, как я могу не приехать к своей принцессе? — усмехаюсь в трубку, вызывает у неё радостный визг.

— Мне столько всего нужно тебе рассказать! Ты редко приезжаешь, вот и не знаешь ничего обо мне, — обиженно произносит последние слова.

— Знаю я всё, особенно твоего дебила Кристофера, он мне не нравится.

Кристофер Лагард — чертов шатен с серыми глазами, покоривший сердце моей маленькой шестнадцатилетней сестрёнки. Мне хочется вырвать ему глаза и глотку, свернуть шею и оторвать конечности, и выломать все кости. В течение нескольких лет он презирал её, а она молчала и сказала только в самый последний, блять, момент, делая разобраться с проблемой самостоятельно, ведь, по её словам, она уже взрослая девочка.

В моём лексиконе много матерных выражений. Кого это волнует, особенно в 2047 году, когда мир изменился и ожесточился, нежели те же тридцать лет назад?

— Ну, Данте, чем он тебе не нравится?

— Весь его характер и стиль, он не уважает людей, — возмущаюсь, сдавливая пальцами края телефона. Главное — не сдавить его своей силой и не сломать.

— Мы сильно ждём тебя, приезжай скорее, даже раньше можно!

— Я уже собираюсь, принцесса, — протягиваю прозвище для неё, направляясь на кухню. Я хочу выпить крепкого кофе. После секса хочется спать, но я должен быть бодрым, как никогда.

— Я жду, — я чувствую её улыбку, и она отключила связь.

Моя Аннабель. Прекрасная Аннабель. Она единственная девушка, которую я люблю до упадка разума. Она позитивная и милая девочка, приносящая людям радость одним своим присутствием, и младше меня на девять лет, как мама младше папы.

Иногда... Я ревную Аннабель к её молодому человеку, с которым она вела долгую вражду после его приезда в школу. Я не хочу отдавать её этому мудаку. В нашей семье принято оберегать женщин и позволять выходить замуж только за достойных людей.

Я заварил себе кофе. Приторный и горький кофе без сахара, без молока. Чистый кофеин без добавки. Скоро от такого количества выпивания у меня будет повышенное кровяное давление.

Я поставил уже пустую кружку в раковину и направился к выходу из квартиры, захватив с крючка один из нескольких ключей. У меня есть дубликаты, одни у родителей, другие у домработницы и в принципе персонала.

Поправил рубашку, которую уже успел надеть, при этом наблюдая за своими действиями через отражение в большом и чистом зеркале перед собой во всю стену. Я медленно выдохнул и позволил себе выйти из квартиры, запирая дверь на замок с помощью ключей.

Белая иномарка БМВ. Красивая и самая любимая из всех машин, которые у меня были. На заднем сиденье лежали букеты цветов для каждого члена семьи женского пола и пакет. Нет, два полных пакета с подарками для детей. Для каждого ребёнка.

Сегодняшний вечер дождливый. По стёклам машины капали капли дождя, размывая вид на дорогу. Мне приходилось постоянно напрягать дворники, чтобы убирали лишнюю воду с окна. На вид размытые деревья и яркий свет от фар других машин, проезжающих мимо моей. Моя квартира находится на окраине Флоренции, а родительский дом на другом конце. Уже с четырнадцати я начал сепарироваться от родителей в физическом плане. То есть я проводил с ними время, но не слишком часто, нежели когда мне было те же пять лет. Своих родителей я люблю так же сильно, как и сестру. Я им действительно благодарен за счастливое детство. В нашей семье всегда царствовало доверие и полная гармония между собой, и всегда можно рассказать о проблеме.

Я доехал до высокого каменного забора, перекрывающий почти всю высоту крепкого кирпичного дома. К слову, нашему дому уже больше пятидесяти лет, если быть точнее, то примерно... пятьдесят шесть, он был построен за год до появления моего отца. Внутри классический ремонт, который никогда не станет устаревшим. Конечно же, он периодически меняется, когда приходит время. Не все пятьдесят шесть лет он в одном интерьере.

Я поспешно вышел из машины, при этом припарковав её в главном дворе территории дома. Меня встретило несколько охранников, взявшие у меня все пакеты, в которых ещё маленькие коробки в качестве подарка для всех детей — их около шести человек. Двухлетняя дочь Габриэля, носящая имя Бель. Габриэль же мне является двоюродным братом, коротко — кузен, а сам он сын дяди Маттео. У тёти Исабель и её мужа Лоренцо две дочери: старшая, Милана, которой двадцать пять лет, и у неё есть пятилетняя дочь София и муж по имени Алан. Также младшая, десятилетняя дочь Исабель и Лоренцо — Делия.

Объяснить нашу родословную крайне тяжело, поскольку нас слишком много. Близкие и очень дальние родственники. Меня ужасает такое количество людей в нашем доме, пройти через них тяжело, и еды следует достаточное количество.

Значит, остановился я на Делии. Дядя Бенджамин с его женой Лауреттой имеет две дочери: Виолетта и Марселла. У Виолетты муж Николас и сын и дочь: Эмиль и Левиола. Марселла же со своим мужем Антонио создали только одного ребёнка — сына Девида.

Следом приходит в голову брат моей мамы — Деймон Оушен и его супруга Николь. Их пятнадцатилетний сын по имени Хьюго. Больше детей, которым не исполнилось восемнадцать, нет.

Я подошёл к роскошным и главным дверям. Не успевая растворить их, как на меня налетела со спины Аннабель, хватая меня за шею, в прямом смысле повиснув на мне.

— Данте!

Я вслушиваюсь в её счастливый голос, заставляющий меня улыбаться искренне и с любовью. Я коснулся губами её рук, с нежностью целуя, а после и вовсе повернулся к ней лицом, затаскивая в объятия.

Моя Аннабель. Я тебя так люблю, ты для меня словно маленькая несозревшая ягодка. Я бы убил твоего никчёмного Кристофера, но не хочу, чтобы ты потом плакала от его смерти, ведь любишь и не простишь мне настолько подлый поступок.

— Данте, я так соскучилась! — эмоции сестры — самое лучшее, что я когда-либо видел. Ни один секс не сравнится с улыбкой Аннабель.

Блядь, идиот, с чем ты её сравниваешь?!

— Представь, насколько сильно скучал по тебе я, — поправляя выпавшие пряди из её причёски, говорю.

Я не приезжал давно. Чересчур уж я погружён в работу, мы только переписываемся и изредка созваниваемся.

— Останешься же на ночь? Пожалуйста, пожалуйста! Выходные же! — умоляет она, вызывая у меня лёгкий смех.

Смех радости и счастья.

— Конечно останусь, могу взять отпуск и целую неделю пробыть с тобой, — натягиваю на лицо улыбку, заставив её глазки сиять ярким блеском огонька.

— Обещаешь?

— Обещаю, — поклялся я, в ту же секунду слыша её крик, наполненный детским восторгом.

— Ты, кстати, самый первый приехал, — подмечает зеленоглазка. — И я конкретно рада этому!

Она выпускает меня и затаскивает в дом. Я не успеваю разуться, а она уже бежит в сторону столовой, где находился длинный стол, почти накрытый полностью. Я не обнаруживаю на её ногах даже носков, и она бы явно не успела снять обувь, она сразу бежала. Она была босиком?

— Босиком бегаешь? — возмущённо спрашиваю, настойчиво остановившись на месте.

— Да, а это плохо? Я по двору бегала и ловила бабочек. Тёмно-серые с оранжевым, а ещё очень толстые и нечто похожее на рог на конце тела.

— Ох, боже, — выдохнул я. — Они бражники называются. Аннабель, — опомнился я. — Не своди меня с темы, почему ты босая? Плитка вряд ли такая уж тёплая, ты заболеть хочешь? — мой взгляд стал грознее, открыто показывая моё разочарование и недовольство.

— На улице не так уж и холодно, хочу и бегаю, не надо меня отчитывать за такое!

— Папа будет в ярости, если ты заболеешь и подхватишь ангину, и я вместе с ним наругаю.

— А ты не жалуйся папе, — она состроила обиженный вид, скрещивая руки на груди, и демонстративно отвернулась.

Позади меня оставались охранники с пакетами. Я вытянул руку, подзывая их к себе. Не возникая, мужчины в форме подошли, протягивая мне один из плотных пакетов. Я достал оттуда небольшую, но и не слишком маленькую коробку, протягивая её капризной сестричке.

— Что это? — вражда между гордостью и интересом потерпела крах, любопытство выиграло. Она наконец взглянула на меня.

— Открой, тогда и узнаешь.

Аннабель выхватила у меня белую коробочку, перевязанную фиолетовой ленточкой. Она с интересом принялась изучать упаковку на ощупь, пытаясь угадать, что находится внутри. Брюнетка несильно потрясла её, услышав звон. В её глазах заиграл азарт, и она моментально распаковала коробку. В её взор уткнулась уже красная коробочка от Cartier, которая открывалась с помощью кнопки посередине. Открыв, она счастливо улыбнулась, ведь внутри оказалась золотая подвеска в виде сердца из бриллианта. Сестра набросилась на меня. Я снова осчастливил её.

— Это очень красиво! Я никогда не видела подвеску от Cartier в виде бриллиантового сердца, именно в таком формате, одним целиковым бриллиантом.

— Потому что я заказал её сделать индивидуально, такая будет только у тебя единственной, — усмехаюсь я, поглаживая её шёлковые распущенные волосы, путаясь в них пальцами.

Она слишком вкусно пахнет. Шампунь с ароматом морской воды, вперемешку с жасмином. Восхитительно, чёрт возьми. Она протянула мне цепочку, чтобы я помог застегнуть её. Повернувшись ко мне спиной, я бережно застегнул её. Волосы сестры ласкали мои пальцы своей мягкостью.

Так бы и трогал их постоянно.

— Идём, — сказала она.

Аннабель завела меня внутрь просторного зала с длинным столом. Мама, как главнокомандующая, стояла и наблюдала за персоналом, разносящим столовые приборы и блюда. Я улыбнулся. В её характере командовать всеми. Папа же находился в другой стороне зала, ругаясь на одного из официантов. Или это музыкант?

— Мам, пап, Данте приехал, — обратилась к ним сестра, теребя в руках сердце кулона.

Родители в ту же секунду обернулись в нашу сторону и лучезарно улыбнулись, переглянувшись между собой. Последний раз я приезжал около месяца назад. Завал на работе не даёт покоя. Я должен за всеми следить вечно. Они почти сразу же оказались рядом с нами, захватывая в любящие объятия.

— Мы рады тебя видеть, — негромко проговорила мама.

С ними я таю. Моя холодная натура с любимыми людьми тает, словно лёд на пылающем солнце.

— Знали бы вы, как я рад снова оказаться с вами.

Я усмехнулся, и тогда краем глаза я заметил незнакомую девушку, в одиночестве сидящую на стуле около камина. Незнакомка закутана в серый плед, явно стараясь согреться.

— Кто это? — интересуюсь, не сводя взгляда с девочки.

— Аннабель её привела, новая подруга, — отвечает отец. — У неё в семье проблемы, и мы приютили её. Думаем помочь, но она наотрез отказалась принимать деньги или вызвать опеку.

— Выглядит... — я запнулся, подбирая правильные слова в течение нескольких минут. — Выглядит потрёпанной жизнью, будто она неживая.

— Мы точно не знаем, что у неё произошло. Она много молчит, известно и понятно одно — родители у неё бухают и заставляют покупать им алкоголь, — выдыхает он. — Скромная и запуганная.

Я ничего не ответил. Моё сердце пропустило удар, когда я заметил её глаза. Они необычного цвета — фиолетовые. Я никогда не видел таких. Прямо на её лице показана отличительная деталь внешности. Она напоминает фиалку...

Это то, что я искал. Изюминка...

— Пап, ты же психолог, ты же можешь увидеть, что происходит в её душе, — с надеждой говорю.

— Одного знания об алкоголизме родителей мало, но психика раздолбана в хлам. Для полного понятия я должен говорить с ней. И она должна довериться, открыться. Даже пара вопросов и ответов позволят сложить картину.

— Очень жаль, — сухо отвечаю.

— Её Эвелина зовут, замкнутая правда, вывести на разговор тяжеловато, — рассказывает сестра. — Эвелина! — позвала она её, махнув рукой, чтобы она подошла к нам.

Эвелина промолчала. Молча, безумно покорно встала с кресла, приблизившись к нам четверым.

— Мы пойдём заниматься делами, а вы общайтесь, — сказала мама, и они с отцом удалились, возвращаясь к своим делам.

— Эвелина, верно? — позвал её я. Но на мой ответ она дала лишь кивок, ни единого звука.

Меня насторожила такая реакция. Даже дыхания неслышно. В её красивых глазах читается некий страх, она старательно подавляет его. Даже не смотрит на моё лицо.

Зашуганная, напуганная и переломленная жизнью девочка...

— Не бойся ничего, здесь никто не желает тебе зла, — неожиданно говорю, застав её врасплох. — Если что-то будет не так, не стесняйся и скажи.

— Спасибо, — выдавливает она. Ей тяжело разговаривать? — Всё хорошо, — кратко бросила.

Как можно настолько запугать ребёнка?

Своим мыслям я свёл брови, создав лёгкие морщины хмурости на лбу.

Густые ресницы постепенно закрывались. Она хочет спать. Но ещё даже нет и шести вечера. Неужели у себя дома не высыпается?

— Ей выделили комнату же?

— Конечно, свободная рядом с твоей, остальные будут заняты гостями, — пожимает плечами сестра, рассматривая кулон.

— Скажи родителям, чтобы передали родственникам, что особо много пить нельзя, — шиплю на сестру.

Аннабель молча, ничего не ответив, направилась к отцу, оставляя меня и Эвелину наедине. Я чувствую её напряжение, она закутывается в плед всё больше, словно пытается убежать от меня. Я подхожу ближе, до неприличия сокращая расстояние.

— Я пугаю тебя? — стойким голосом спрашиваю.

— Нет, что вы? — её голос. Он дрожит.

Она трясется, словно напуганный котёнок.

— Ко мне можно и на «ты», — я постарался по-доброму улыбнуться, но с незнакомыми людьми это даётся тяжелее. — По тебе видно, что ты хочешь спать, пойдём, я проведу тебя в спальню, — я протянул ей руку, желая, что она возьмёт её.

К сожалению, этого не произошло. Фиалка даже не шевельнулась.

Фиалка?

Нет, не очень ей подходит прозвище.

— Нет, простите, я потом пойду, — отказывается она и развернулась на пятках, едва не убегая обратно на своё, видимо, уже любимое кресло.

Она боится. Настолько сильно, что затрудняюсь описать. Её необычные глаза приманивают. Я издалека вижу, что уголки её больших глаз выделяют прозрачную жидкость. В чём причина слёз твоих, ангелочек? Да, ангелочек, ей подходит ангелочек. Твой ангельский голосок запал в мою душу...