Я буду всегда с тобой

— Доброе утро, Леонид Макарович! – постовая медсестра, заметив проходящего по коридору начальника, резко подскочила с места и натянуто улыбнулась. – Отчитываюсь: во время моего ночного дежурства никаких происшествий не было, все пациенты чувствуют себя относительно хорошо, и....

— Потом, Ирочка, потом, – мужчина отмахнулся и быстро проскочил мимо опешившей от подобного обращения сотрудницы в свой кабинет. Сегодняшний день обещал ему много событий, которые, по мнению Шуйского, должны расставить всех по своим местам, и он не мог думать ни о чем, кроме ожидаемых результатов его крысиной, не от того очень эффективной работы.

Открыв дверь, Леонид Макарович с ходу залетел внутрь и с некоторым нетерпением нажал кнопку включения компьютера. Нерв, безусловно, присутствовал; он знал, что в жизни никогда не бывает все, как по маслу, и иногда задуманное не удается осуществить так, как того хочется. Однако на кону стояло счастье единственной любимой дочери, и только ради него мужчина пошел на подобную подлость: решил с помощью своих влиятельных связей найти компромат на Щербакову и слить эту информацию в сеть, унизить и морально уничтожить потенциальную конкурентку, избавиться от проблемы на корню.

«Лишь бы все получилось», – беспрестанно крутилось в голове главного врача, когда он, присев в кресло, судорожно стучал пальцами по столу, пока загружался сайт издательства, где работал постоянный пациент Шуйского Александр Иванович Щедрин, согласившийся помочь своему доктору в его стремлении осчастливить свое чадо. И вот, белый экран сменился пестрыми изображениями и текстами свежих статей, среди которых мужчина пытался отыскать необходимое, однако ни на первой полосе, ни где-то еще сюжет об олимпийской чемпионке, ставшей наркоманкой и алкоголичкой, не оказался.

Леонид Макарович нахмурился; они еще вчера обсуждали с Щедриным содержание ролика, который должен был распространиться в Интернете и серьезно испортить репутацию Щербаковой, и именно это обстоятельство обязательно заставило бы, по мнению Шуйского, Семененко бросить её и полностью переключиться на Лану, которая из-за напряжения не могла спокойно находиться дома и постоянно где-то пропадала, переживая за подобную смену отношения к себе со стороны Жени. Мужчина, внимательно вглядываясь в экран в надежде все-таки обнаружить случайно упущенную из внимания публикацию, достал из кармана пальто телефон и машинально набрал номер, которому звонил в последний раз.

— Здравствуйте, Леонид Макарович, – журналист ответил почти сразу и, явно отвлекаясь от работы, рассыпался в любезностях, – рад Вас слышать. Как Ваши дела, как здоровье?

— Доброе утро, Александр Иванович, – подхватив волну дружелюбия, с уважением проговорил доктор, – все в порядке, не волнуйтесь. Я бы хотел узнать по поводу компромата. Он выйдет позже? Просто мы договаривались на утренний релиз, но что-то я его на сайте не обнаруживаю.

— В общем, Леонид Макарович, все отменяется, – отвлеченным голосом произнес Щербин, параллельно занимаясь своими делами, – я понимаю, что обещал Вам, но и Вы поймите; выше начальства мне идти нельзя, а оттуда поступило распоряжение остановить эту публикацию.

— Ясно, – Шуйский тяжело выдохнул, и его кулаки непроизвольно сжались от злости, – а нельзя ли узнать имя этого покровителя? Тут же явно не Ваше руководство за этим стоит.

— Да оно и не в секрете, – мужчина прочистил горло и тихо ответил, – некий Евгений Станиславович Семененко подъезжал вчера, заплатил, видимо, и, если честно, я еще ограничился малой кровью – Леночку вообще уволили за этот сюжет.

— Ну конечно, кто же еще будет таким заботливым, – доктор усмехнулся и, поджав губы, помотал головой, – ладно, Александр Иванович, все равно спасибо. Жду в четверг на прием.

Журналист попрощался и сбросил вызов. Шуйский некоторое время продолжал глупо посмеиваться, смотря в одну точку в стене, и внезапно для самого себя со всей силы ударил кулаком по столу, приняв озлобленное выражение лица. Все-таки его волнения оказались не напрасными, и весь его план пошел коту под хвост. На этот раз у него на пути встал его ученик, еще недавно считавшийся самым надежным и преданным коллегой и наиболее подходящим кандидатом в зятья, но он сделал неправильный выбор, полностью уничтожив безграничное доверие к своей персоне. Теперь же все набрало другие обороты, и цель вернуть дочери того, кто должен быть с ней по праву, стало делом чести для Леонида Макаровича.

— Ну, ничего, сопляк, никуда ты не денешься – женишься, как миленький, на Лане женишься....

***

– Ты, кстати, неплохо справляешься, – Аня, держа в руках фужеры для вина, усмехнулась, проходя мимо парня, умело орудовавшего ножом, которым в этом время мелко нарезал овощи. Его предложение по поводу ужина она, разумеется, приняла, хотя и попросила устроить его в скромном месте, чтобы не привлекать еще большего внимания общественности к своей персоне. Женя не обижался; он полностью разделял мнение Щербаковой, что их совместное появление на публике может привести к новому скандалу в прессе, а девушка только-только смогла отойти от того неприятного случая в больнице. Поэтому, заехав в магазин за продуктами, они перенесли встречу в его квартиру на Крестовском, пытаясь случайно не столкнуться в немного тесной для двух кухне.

– За десять лет я все-таки научился резать лук, – отшутившись, парень добавил нарезанные ингридиенты к томившемуся мясу и лопаткой принялся перемешивать содержимое сковородки. Аня слегка рассмеялась, поставив фужеры на пристроенную напротив плиты барную стойку, и, наполнив свой сосуд вином, ловко расположилась на её поверхности, наблюдая за сосредоточенным на готовке Семененко.

–  А я так не смогла, – взяв бокал, Щербакова сделала глоток вина, не сводя взгляд со своего собеседника. Женя отошел к холодильнику, чтобы достать томатную пасту, а затем, на ходу без труда открыв банку, вывалил её содержимое к жарившимся мясу и луку.

– И как же ты мужа кормила? – парень хмыкнул, тщательно перемешивая будущий кулинарный шедевр. Он спросил это без какого-то тайного умысла, ведь для него самого тема её замужества была неприятна, но Аня все равно тяжело вздохнула, снова отпивая из своего бокала.

– Мы заказывали доставку, – Щербакова пожала плечами и горько усмехнулась, – он говорил, что я создана для чего-то более высокого, чем уборка и готовка.... Ну да, ухоженная женщина для красивой картинки была для него важнее заботливой и любящей жены.

– Вроде, ты сама просила больше никогда не заводить разговор на эту тему? – парень понял, что ошибся, заговорив о бывшем супруге девушки, и предпринял попытку исправить ситуацию. Он обернулся, посмотрев на Аню через плечо, и она, поймав его взгляд, согласно закивала, виновато улыбнувшись.

– Прости, – произнесла Щербакова, поджав губы, и, дождавшись, пока Женя вновь повернется к включенной плите, осмотрелась вокруг, периодически потягивая вино из бокала. В квартире парня, несмотря на современный дизайн интерьера и довольно просторную планировку, прослеживалось что-то холостяцкое; минимализм, выбранный Семененко в качестве основного стиля своего жилища, безусловно, считался трендовым в последнее время, но будь здесь хозяйка, то, наверняка, Аня почувствовала тот уют и живость, которые придает женщина дому. И абстрактные картины, выступающие декором почти всех комнат, приобрели бы какой-то потаенный смысл, переставая быть просто украшением выкрашенных белой краской стен.

– У тебя очень красиво, – спустя некоторое время девушка заговорила вновь, слегка мотая свисающими ногами. Женя, проверив соус на наличие соли и специй, добавил в сковороду заранее сваренное спагетти, равномерно все размешивая, – теперь я знаю, как живет самый лучший травматолог России.

– Ну ты загнула, конечно, – Семененко тихо усмехнулся на реплику девушки и, убавив газ и оставив макароны пропитываться соусом, облокотился бедрами о столешницу, вытирая руки полотенцем, – мне до этого звания, как пешком до Луны!

– Неправда! – Щербакова нахмурилась, уставившись на парня. – Если бы ты был посредственным врачом, то, поверь, к тебе очередь на год вперед не формировалась! Мне просто повезло, что у тебя каким-то чудесным образом образовалось «окно» и удалось попасть к тебе на прием!

– Для тебя я бы нашел «окно» даже в самом плотно расписанном графике, – рефлекторно заявил Женя и смущенно улыбнулся. Девушка недоуменно взглянула на него, и только тогда он осмыслил, что сказал. Между ними появилась некоторая неловкость, и, чтобы избавиться от неё, Семененко решил поделиться еще не известной никому новостью, – кстати, мне предложили повышение до заведующего отделением, и хотят отправить на курсы по менеджменту и госуправлению....

– И, дай угадаю, ты этого не хочешь? – Аня с некоторой иронией смотрела на парня, пока он, вновь повернувшись спиной к девушке, проверял готовность их ужина, помешивая пропитавшиеся томатами спагетти.

– Я люблю свою работу, – выключая плиту, Семененко пожал плечами и достал из шкафчика две тарелки для приготовленной пасты. Аня продолжала сверлить его взглядом, нахмурено сведя брови к переносице.

– Может, новая будет лучше? – девушка, придерживаясь противоположного парню мнения, твердо стояла на своем, пытаясь как-то переубедить его,  хотя прекрасно знала его упертый характер, который, к слову, в этом ключе никак не отличался от её собственного. – Не понимаю, почему бы не пройти эти курсы и не получить кло...

– Клочок бумажки, – Женя, перебив Аню, закончил её реплику, раскладывая свое произведение кулинарного искусства по тарелкам, обильно посыпая блюдо сверху натертым сыром.

– Именно, – девушке не осталось ничего кроме того, чтобы согласиться с Семененко, и наблюдать за плавными движениями его рук, которые притягивали её внимание. Выраженные вены, проглядывающиеся из-за закатанных до локтей рукавов рубашки, явно свидетельствовали о периодических занятиях спортом, и Аня, прикусив нижнюю губу, не могла не отметить хорошую физическую форму парня, отмечая про себя его широкую спину и подкачанные конечности.

– Узнаю, – закончив с оформлением подачи их сегодняшнего ужина, парень подошел к столу, чтобы наполнить свой бокал вином, тем самым заставляя Аню оторваться от разглядывания его привлекательного для неё тела, – узнаю ту девчонку, которая покоя мне не давала.

– Да уж, – на выдохе произнесла Щербакова, горько усмехнувшись, – жаль, что той девчонки давно уже нет...

– Да нет, она здесь, – взяв свой фужер с алкоголем, Женя впервые за вечер без стеснения смог рассмотреть её. Она выглядела потрясающе: бордовое платье идеально сидело по её фигуре и демонстрировало все прелести женского тела, которые не могли остаться незамеченными. Особенно бросалось в глаза открытое ввиду глубокого разреза декольте, но Семененко сумел найти в себе силы поднять взгляд на лицо Ани, которое привлекало его не меньше тех мест, которые являлись объектом пристального внимания у других мужчин, и с явным недоумением смотрело на него.

– За неё, – парень протянул свой бокал навстречу девушке и, чокнувшись, отпил немного, не прерывая зрительный контакт, установившийся между молодыми людьми. Оба понимали, что им есть, что обсудить, но странная скованность внутри мешала начать этот серьезный разговор, поэтому они молчали, продолжая играть роли старых друзей на ностальгической посиделке, и настойчиво глядели друг на друга, заливаясь алкоголем.

– А теперь к столу! – первым нарушив установившееся молчание, на правах хозяина Женя взял тарелки и направился в совмещенную с гостиной столовую. – Возьми бутылку и мой бокал, пожалуйста.

***

– Тебе бывает одиноко? – расправившись с ужином за светской беседой по поводу развития спорта и медицины в стране, молодые люди переместились на балкон, где, по мнению Ани, было намного свежее, чем в гостиной. Оба смотрели на темное небо, разглядывая светящиеся скопления звезд; раньше они часто определяли созвездия на скорость, проверяя друг друга на знания астрономии, но сегодня обсуждать космические тела почему-то не хотелось. Женя, откинув голову назад, упорно разглядывал Луну, отливающуюся сиреневым оттенком, пока Аня, задав свой вопрос, испытующе смотрела на него, мотая наполненным вином бокалом в руках.

– Хочешь узнать, есть ли у меня кто-то? – Семененко резко перевел взгляд на Щербакову и, подняв с пола свой фужер, поднес его к лицу, делая достаточно большой глоток алкоголя.

– А есть? – девушка игриво поиграла бровями и ехидно ухмыльнулась, на что Женя поперхнулся и слегка рассмеялся, вновь поставив бокал рядом.

– Ну, у меня были отношения когда-то и...все такое, – закусив внутреннюю сторону щеки, Семененко уставился в стену напротив, пытаясь  собрать почему-то разлетевшиеся от столь неожиданного вопроса мысли. Их интрижку с Ланой вряд ли можно было назвать проявлением чего-то серьезного, и чуть ли не первый раз за десять лет парень понял, что так и не смог ни к кому испытать такого сильного влечения, чтобы попытаться создать что-то крепкое, более высокое, чем секс для удовлетворения физиологических потребностей. Все это случилось лишь однажды, и с тех пор ни разу не повторилось, – просто.... Нет, ничего, ничего такого нет.

– Ты был влюблен? – Аню, кажется, такой неуверенный ответ Жени не устроил, и она решила копнуть глубже, не переставая сверлить парня настойчивым взглядом.

– В тебя, – без задней мысли произнес парень, расплывшись в глупой улыбке. Некая строгость на лице Щербаковой сменила прежнюю непринужденность, и она хмурым взглядом посмотрела на своего собеседника.

– Это было десять лет назад, – прочистив горло, равнодушно заметила Аня, залпом опустошая свой бокал. Ей не хотелось вспоминать события, которые все еще ссадили её сердце, ведь обида на него за то, что он ушел, ничего не объяснив, так и не смогла рассосаться за время разлуки.

– Одиннадцать, – поправил её Женя, продолжая улыбаться. В его голове проносились смутно запомнившиеся портреты девушек, которых мама находила для него в качестве потенциальной спутницы, и те вечера после очередного свидания, когда он, сидя на балконе с сигаретой в руках, сравнивал новую претендентку с ней, с идеалом, который никому так и не удалось превзойти, – ты установила очень высокую планку...

– Серьезно? – подобное заявление заставило девушку удивленно округлить глаза и усмехнуться, на что парень лишь отвел взгляд в сторону, – то есть, я причина твоего одиночества?

– Не спрашивай, если ответ не понравится...

– Это просто смешно! – Аня перебила парня, и Семененко, услышав в её голосе какое-то детское возмущение, рассмеялся, мельком посмотрев на неё. – Ну правда, ведь это бред!.. Почему ты смеешься?

– Не знаю. Наверное, потому что соскучился..., – подавляя в груди смешки, произнес парень, встречаясь глазами с Щербаковой, слегка напрягшейся от данного ответа, – соскучился по тому, как ты злишься на меня.

– Я вовсе не злюсь, – Аня безэмоционально покачала головой, снова стараясь вытащить из глубины души притворное равнодушие, чтобы не позволить ни себе, ни ему надеяться на что-то большее, но Женя никак не отреагировал на её попытки ретироваться и продолжил.

– Но все так же давишь, – проявляя напористость, Семененко не давал девушке ни единого шанса на то, чтобы успешно изобразить дурочку и закончить начатый ею же разговор, – убеждена в своей правоте, и ничего с этим не поделать.

Они пересеклись взглядами, но теперь уже у обоих глаза наполнились нежностью и трепетом, как десять лет назад. Ведь не только Женя все это время мучался со своими чувствами, не сумев найти альтернативу этой безумно сильной любви, зародившейся между ними еще задолго до того, как их пара стала определенным каноном. Аня, несмотря на замужество и другие обстоятельства своей новой жизни, так же терзала себя мыслями о нем, хотя и пускала знакомым пыль в глаза, что их отношения остались в прошлом. Казалось, что им больше не было суждено встретиться после всей боли, которую обоим пришлось испытать после расставания, однако у судьбы на них оказались другие планы. И вот, снова ночь, звезды, Питер, он и она, как и в тот вечер, когда случился их первый поцелуй....

– Мне пора, – внезапно девичий голос громким эхом разнесся по затихшему балкону, и Аня, опираясь о стену, поднялась на ноги, поправляя чуть задравшийся подол платья.

– Что? – Женя непонимающе наблюдал за девушкой, что старательно отводила от него взгляд, боясь случайно наткнуться на мужские глаза и утонуть в их глубине, потеряв последнюю частичку самообладания.

– Это опасно, – затараторила Щербакова, спешно зашагав на выход. Парень, сохраняя недоумение в своем взгляде, направился за ней, – мы пьем вино, а ты стал как-то даже симпатичнее, и меня это очень тревожит... Не мог что ли потолстеть или хотя бы облысеть? Господи!

– Ты тоже стала намного привлекательнее с тех пор, и....

– Замолчи! – воскликнула девушка, на ходу хватая сумку с кресла. – Не смей вспоминать об этом! Нам давно стоит прекратить столько говорить о прошлом!

– Почему? – Женя нахмурился и сложил руки на груди, продолжая следовать за Аней. Она же уже находилась в прихожей, натягивая туфли на ноги.

– Потому что это неправильно! – выпрямившись, Щербакова все-таки нашла в себе силы посмотреть на парня, остановившегося в дверном проеме и сверлящего её задумчивым взглядом. – Ты успешный человек, добившийся многого в своей жизни, я тоже особо не жалуюсь.... Зачем бередить старые раны?

– Может быть, затем, что я все еще не могу забыть тебя? – размеренно, будто ничего особенного в данный момент не происходило, произнес парень, и Аня растерянно уставилась на него, потеряв дар речи. Семененко, отпрянув от дверного косяка, начал медленно приближаться к оторопевшей девушке, продолжая свой монолог. – Знаешь, когда я первый раз увидел тебя в клинике, то подумал, что это случайность. Но потом.... Потом понял, что это шанс, еще один шанс на то, чтобы сказать тебе, как сильно я люблю тебя.

Расстояние между ними сократилось настолько, что Щербакова чувствовала терпкий аромат мужского парфюма и глубокое шумное дыхание, врезающееся в слух. Женя аккуратно провел пальцем по её волосам, слегка касаясь нежной кожи щеки, спустился на плечи и, дойдя до запястья, притянул девичью ладонь к груди, накрывая её своей рукой.

– Все это похоже на бред, и ты наверняка не придаешь нашей встрече такого огромного значения, но я так хочу вернуться в то времена, когда я был только для тебя, а ты – только для меня.... Мне жаль, что между нами все закончилось так тупо, но, возможно, судьба дает нам возможность исправить ошибки и начать все сначала?

Аня замялась. Те чувства, которые она так тщательно скрывала все эти годы, сейчас вырывались у неё из груди в виде предательских слез. Парень свободной рукой утер слезинки, потекшие по щеке вниз, и зажмурился, ощущая, как жгучая жидкость также заполняет его глаза. Они потеряли столько времени в попытках научиться жить друг без друга, но в итоге все свелось к одному – им необходимо быть вместе, потому что лишь тогда появляется какой-то смысл просыпаться и засыпать, работать и отдыхать, веселиться и грустить.... Один смысл на двух людей, не сумевших порвать ту тоненькую связную ниточку даже за такой большой срок, что им суждено было провести в одиночестве.

– Хочешь, чтобы я вновь полюбила тебя? – всхлипнув, наконец произнесла Щербакова, проводя большим пальцем в щеке парня и убирая соленые капли с его лица. Незатейливая улыбка проскользнула на её губах, когда Женя с надеждой в глазах уставился на неё. – А я никогда и не переставала любить....

И именно в этот момент, когда все было сказано, оба наконец-то позволили себе признаться, что все еще любят; любят, как в первый раз, как подростки, любят бешено и страстно, до хруста костей, до дрожи, до мурашек. И ничто так и не смогло за десять лет разрушить эти чувства, не смогло сломать или заставить забыть. Каждый миг на Земле вел их друг к другу, но время безжалостно и неумолимо оттягивало эту встречу, давая возможность принять жизнь в объятиях других. Но как можно думать о чем-либо, когда все мысли заняты лишь ей, этой невероятно сильной любовью?

Женя не стал испытывать судьбу дважды; приподняв голову девушки за подбородок, он без каких-либо колебаний поцеловал её. Желание сделать это переполняло его всякий раз, когда им стоило оказаться вместе, но боязнь как-то обидеть её, оскорбить своими действиями вынуждала держать себя в руках. Сегодня же из его головы исчезло все: сомнения, переживания, страхи; и осталось только он, она и их «только».

Аня сразу ответила на порыв парня, обнимая его за шею и таким образом притягивая к себе. Лишь с ним Щербакова чувствовала себя той, кем была на самом деле; ей не нужно играть какие-то роли, чтобы понравиться ему, потому что девушка знала – он любит её любой, пьяной и трезвой, без макияжа и с ним, в растянутой футболке и элегантном платье, с мокрой головой или с объемной укладкой. И сейчас она четко понимала, что тоже любит, просто не может не любить.

Постепенно поцелуй углубился и стал более напористым. Обоим уже не хватало воздуха, но ни один даже не пытался отстраниться, чтобы перевести дух. Парень сминал девичьи губы своими, языком вырисовывая незамысловатые узоры на твердом небе, пока Щербакова, растаявшая в его руках и потерявшая последнюю каплю самообладания, водила ладошками по мужской груди, судорожно расстегивая пуговицы на черной рубашке.

Молодые люди и не заметили, как переместились в спальню и упали на кровать, не отстраняясь друг от друга. Щербакова, оказавшись сверху, удобно расположилась на мужских бедрах и, расправившись с рубашкой, стянула её с тела Жени, отбросив вещь куда-то в сторону. Она полностью отдалась моменту; еще ни разу за эти десять лет ей не было так хорошо, как сейчас, и, девушка уверена, Семененко чувствовал то же самое.  Его руки скользнули под платье и, задрав подол до пояса, сжали упругие ягодицы, из-за чего с женских губ сорвался томный стон. Этот приятный для мужских ушей звук заставил парня перевернуться и, повалив Аню, прижать её к кровати. Девичье тело, готовое отдаться ему (как бы пошло это не звучало), полностью захватило его внимание; приспустив плечики платья, он поцелуями прошелся по изгибам шеи, утыкаясь в неё, из-за чего брюнетка, наклонив голову вбок для удобства, прикрыла глаза от удовольствия. Его ласки вызывали у Щербаковой неописуемое наслаждение и разжигали еще большее желание, поэтому тоненькие пальчики, на ощупь обнаружив бляшку ремня, ловко расправились с ней, вытягивая ремень из петель и отправляя его вслед за рубашкой. Женя же тем временем вжикнул молнией на застежке платья и, найдя в себе силы отстраниться, приподнялся, чтобы снять ненужный элемент одежды с женского тела.

— Ты прекрасна, – произнес парень, окинув оставшуюся лишь в нижнем белье девушку взглядом с ног до головы. Он завороженно рассматривал её, невероятно привлекающую его как и десять лет назад, и не мог выйти из этого оцепенения, пока Щербакова не прогнулась к нему навстречу и, положив руки на плечи, не притянула к себе.

— Иди ко мне, – тугой узел возбуждения давно завязался внизу живота, и Аня, наплевавшая на все неофициальные правила поведения девушек во время интимных моментов, жадно поцеловала парня, скрепляя ноги на его пояснице. Семененко и сам был уже на пределе; его желание Щербакова невольно ощущала своими бедрами, оказавшимися в тесном контакте с его пахом. Обоим хотелось этого, но что-то мешало сделать шаг, после которого путь назад станет невозможным.

Но терпение Жени первым дало сбой. Одно движение, и трусики черного кружевного комплекта белья летят прочь; еще одно, и уже мужские брюки вместе с боксерами присоединяются к разбросанной по полу одежде. Мгновение, и женское мычание снова разрушает тишину комнаты, заполненной спертым воздухом и непередаваемыми эмоциями от долгожданного момента со стороны обоих молодых людей.

— Как же я люблю тебя, – прошептала Щербакова, выгибаясь от плавных толчков, и, переплетая свои пальцы с мужскими, углубила поцелуй, вытягивая сквозь него тихие стоны, чем, несомненно, будоражила Семененко, крепко сжавшего её ладонь, еще больше, заставляя постепенно ускоряться, доставляя обоим пьянящее удовольствие.

***

Утро следующего дня началось для девушки неожиданным пробуждением. Солнечные зайчики, проникая в комнату через щель между ночными занавесками, пробегали по её лицу, заставляя прятаться под одеялом, однако борьба с ними не увенчалась успехом, и Аня сдалась, открывая глаза. Спальня, явно отличавшаяся от той, где она засыпала и просыпалась в последнее время, не вызывала никаких вопросов; Щербакова прекрасно помнила все события прошлой ночи, из-за чего её сердце трепетало и билось с бешеной силой. Она наконец-то вновь почувствовала себя счастливой, и причиной этому был один петербуржец, ставший любовью всей её жизни.

Повернув голову, Щербакова насторожилась; вместе с ней в комнате присутствовала лишь пустота. Приподнявшись на локтях, она осмотрелась вокруг и не сразу обратила внимание на записку, покоившуюся на соседней подушке. Нахмуренные брови сменились широкой улыбкой, стоило Ане прочитать её содержимое.

«Пока самая красивая девушка на планете досыпает свой законный сон, её верный слуга отправился на поиски пионов и латте на кокосовом с карамельным сиропом. Вкусы же не изменились, да? P.S. надеюсь, ты проснешься не раньше, чем я вернусь – иначе сюрприза не получится, и придется придумывать что-то еще, но с тобой у меня отключается мозг, и возникает проблема. Но не больше моей бесконечной любви к тебе».

Брюнетка усмехнулась; он знал её наизусть, и, наверное, поэтому никому так и не удалось затмить его в её глазах. Они подходили друг другу, как инь и янь, хоть и радикально различались, как черное и белое. Им суждено быть вместе, ведь порознь у обоих ничего не выходит, кроме боли и разочарования, – именно это Аня поняла вчера, и сейчас это осознание лишь прочнее закрепилось в её голове: они либо вдвоем, либо никак. Точка.

Звук открывающейся двери заставил Щербакову встрепенуться. Встав на ноги, она надела первой попавшейся под руку мужскую рубашку и, выправив волосы, быстрым шагом направилась в прихожую, ожидая увидеть молодого человека с цветами и её любимым кофейным напитком. Однако перед ней предстал совсем не Женя.

— Здравствуйте, – озадаченно произнесла Аня, увидев в дверном проеме незнакомую ей девушку, с таким же непонимающим взглядом рассматривающую полуголую брюнетку.

— Добрый день, – блондинка кивнула, закрывая за собой дверь. – извините, а Вы кто? И что вы в таком виде здесь делаете?

— А вы кто? – Щербакова нахмурилась и скрестила руки на груди. Подобная ситуация напрягала её, и, безусловно, отсутствие Семененко лишь усиливало её неприятные эмоции от данной встречи.

— Позвольте представиться: Лана Шуйская, Женина невеста! – с некоторой усмешкой ответила незнакомка, и на лице Ани исказилось недоумение. Какая еще невеста? Женя ничего про неё не говорил. – Теперь Ваша очередь представиться!

— Я старая подруга, Анна Щербакова, – придумав на ходу более-менее правдоподобное оправдание, чтобы избежать скандала, брюнетка растеряно пожала плечами, наблюдая, как Лана снимала свое пальто и, наклонясь, расстегивала застежку сапог, – просто...попала под дождь, ключи от дома потеряла, а Женя меня приютил, не дал замерзнуть на улице.

— Да, Женечка у нас благородный, даже чересчур, – выпрямившись, проговорила Шуйская, заставив Щербакову принять это высказывание на свой счет и горько усмехнуться. Жалость – это единственное чувство, которое Аня терпеть не могла, однако даже не задумывалась о том, что именно оно являлось первотолчком их взаимоотношений с Семененко. Неожиданно Лана схватилась за дверной косяк и, согнувшись, прикрыла рот ладонью, из-за чего Аня не на шутку испугалась и подскочила к ней, придерживая за руку.

— У Вас все в порядке? – Щербакова, дождавшись, пока девушка вновь примет исходное положение, отпрянула в сторону, обеспокоенно смотря на неё.

— Конечно, – блондинка отмахнулась, натянув дружелюбную улыбку, – для первого триместра токсикоз – это нормально. Тем более, у нас все женщины в семье им страшно страдали.

— Вы беременны? – брюнетка шокировано выпучила глаза, где-то внутри сохраняя надежду на отрицательный ответ, хотя все и так казалось настолько очевидным, как содержимое открытой книги.

— Да, уже шесть недель, – с еще большей улыбкой проговорила Лана, положив руку на свой еще незаметно округлившийся животик.

Так вот кто ты, Анечка, - запасной вариант в случае надоедливости будущей супруги! Идиотка!

— Мне уже пора, – Щербакова слегка улыбнулась в ответ и побрела в комнату, чтобы собраться, сдерживая предательские слезы, поскорее уйти отсюда и больше никогда не возвращаться. Ни при каких обстоятельствах.

— Может, подождем Женю вместе? – вопросительно изогнув бровь, предложила Шуйская, смотря вслед удаляющейся девушке. Та остановилась и, сморгнув застывшие в глазах капли и поджав губы, повернулась, выдавливая дружелюбную улыбку.

— Как-нибудь потом – сейчас вам стоит побыть вдвоем, а становиться лишней в мои планы как-то не входило, – произнесла Аня и скрылась за дверью комнаты.

Она и так почти всю жизнь выбирала роль «третьей», нужной только по определенным причинам, и, вроде как, это все уже вошло в привычку, но не сегодня, не с ним. Хватит! Хотя бы сейчас надо выбрать себя и перестать вести себя, как наивная влюбленная дура!