обратная сторона доверия|фишер.

— где пакеты у тебя находятся? совок, веник?.. — голос вани прозвучал спокойно, но с каким-то неестественным вниманием. он стоял в прихожей, прямо у двери. боковым зрением я видела, как он смотрит на пол, на разбросанные осколки и капли моей крови.

а я… я всё ещё стояла, прислонившись плечом к стене, с прикрытыми глазами. дыхание стало ровнее, но внутри всё ещё колотилось — запоздало, нервно, болезненно.

— пакеты в кухне, под раковиной… — тихо, почти шепотом, хриплым голосом проговорила я. — а совок и веник... в ванной комнате, вроде бы.

— ты только сама ничего не трогай, — произнёс он быстро и уже скрылся за углом, его шаги были мягкими, но целеустремлёнными.

я не пошевелилась.

стояла. просто стояла. на том же месте, всё так же прислонившись к стене. как будто была частью этой стены.

всё было нереальным. бесцветным. всё, кроме руки — из неё всё ещё тянулась боль: ноющая, глухая, тёплая.

через несколько минут ваня вернулся. ловко собрал всё, что оставалось от кружки, убрал в пакет. ложку от обуви на её место, монету на тумбочку.

убрав веник и совок в то же самое место, а пакет в мусорку, он молча подошёл ко мне, взгляд скользнул вниз, к моей руке — к тому, что осталось от полотенца, небрежно замотанного, с пропитанной кровью тканью.

— сильно порезалась?.. — спросил он негромко, с каким-то неуловимым беспокойством в голосе.

— да нет, ерунда, — попыталась отмахнуться, даже усмехнулась слабо. глупо вышло. я попыталась не морщиться, когда он осторожно взял мою руку, крепко, но бережно. развязал полотенце, медленно, аккуратно.

дважды поморщился.
я — один раз.

— аптечка есть?.. — спросил он, не глядя на меня.

я кивнула.

он пошёл искать её сам — и нашёл, к удивлению, быстро.
вскоре мы уже сидели на диване.
я — по привычке, поджав ноги, он — рядом, чуть наклонившись ко мне. было тихо. никаких телевизоров, никаких звуков с улицы. только шуршание бинта, хруст упаковки антисептика и моё редкое дыхание.

рука чуть дёрнулась, когда он прикасался к коже.
— потерпи, — коротко сказал он.
я молча кивнула.

через пятнадцать минут всё было готово. повязка — белая, аккуратная, плотно прилегает.
рука почти не болит.
почти.

— спасибо, — выдохнула я, почти шёпотом. губы тронула тень слабой, благодарной улыбки.

он посмотрел на меня и вдруг, не говоря ни слова, потянулся ближе. его пальцы осторожно потянулись к рукаву моей кофты — хотел поднять. что-то проверить, видимо. на автомате.

— не надо! — я резко дёрнула руку. слишком резко. он тут же отдёрнулся, замер.

— ты чего?.. — спросил он тихо, растерянно. — я хотел только посмотреть… нет ли ещё порезов.

я отвернулась. смотрела куда-то в пол, на пушистый край ковра под диваном.

не желала я сейчас показывать ему то, за что пришлось бы объясняться. не хотела ему доверять ситуацию, что знают только единицы людей.

— я… я от неожиданности… — прошептала я.
— всё нормально. больше нету. — голос стал тише. твёрже. окончательный.

он молча кивнул. напряжение в комнате стало как будто плотнее.
он откинулся чуть назад.
тишина.

— прогулка отменяется?.. — с едва слышной грустью спросил он.
я подняла взгляд. глаза у него были мягкие, но в них стояла какая-то потушенная надежда.

— почему это отменяется?.. — я выпрямилась. — осколки от кружки убраны. рука забинтована. кровь не идёт.
можно идти.

я посмотрела на него и чуть улыбнулась — почти машинально. но в глазах было настоящее тепло.

он улыбнулся в ответ.
наконец-то искренне.

— тогда… пойдём?.. — он поднялся.

— конечно, — сказала я просто.
так, будто всё, что было — не случалось. будто ничего не висело между нами.

мы почти одновременно пошли к выходу, к прихожей.

он надел куртку.
я — пальто.

дверь за нами закрылась мягко.
впереди — ночь. неспокойная.
но, по крайней мере, мы шли в неё вместе.

— так чего случилось-то? — спросил ваня, сидя уже в машине.

— неважно. устала я просто… рассеянная стала совсем, — ответила я, избегая его взгляда. говорить не хотела. не поверит. да и зачем? как объяснить то, чего сама до конца не понимаю.
он кивнул, не настаивал.

— ладно, потом расскажешь, — сказал он и завёл мотор.
двигатель загудел тихо, как будто даже он не хотел тревожить мои мысли.

— ты на берегу моря-то была? — спросил он, глядя вперёд, словно уже видел тот берег.

— была. во время работы проходили там, — коротко кивнула я.

— поедем туда? там красивые рассветы, — предложил он, и в голосе его звучала надежда.
словно рассвет мог что-то исправить.

— поехали, — тихо согласилась я.

машина мягко выкатилась со двора. фары выхватывали из темноты узкую дорогу, дома, деревья, чьи тени тянулись к нам, будто просили взять с собой.
ехали мы сначала молча. воздух в салоне был тёплым, но тишина холодила. потом как-то само завязалось.

— значит, ты одна там жила, да? — спросил ваня.

— да, одна, — подтвердила я, уставившись в окно.

— а родители, родственники? — голос у него стал мягче, чуть нахмурился.

— есть младший братик… ты про него уже знаешь… — начала я и замялась. — и ещё старший…
я запнулась.
— был, — добавила твёрже, но голос дрогнул. пальцы скользнули по коленке, машинально, будто хотелось стереть с себя дрожь.

— родителей у меня нету. сирота я, — произнесла я с ровным лицом, не глядя на него.
в груди что-то сжалось. не желала я выговаривать ему всё. особенно про родителей.

мы подъехали к берегу. машина остановилась. свет фар выхватил из темноты влажный песок и редкие камни, а дальше — чёрная гладь воды, тихая, будто выжидающая.

ваня не выключал мотор. сидели внутри. казалось, даже ветер не хотел влезать в наш разговор.

— ты знаешь… у меня жена есть, — сказал он вдруг, как будто выстрелил. я повернулась к нему, но он не смотрел на меня.

— я хочу детей, уют… а она… — он замолчал, будто не знал, как закончить.

— а она не хочет? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, но в нем была тоска.

— она хочет выйти на работу, — пробормотал он.

— и что? пусть идёт. так же легче будет, — ответила я.
но он покачал головой.

— она хочет, чтобы я ушёл с работы, — добавил он, наконец посмотрев на меня. в его глазах была растерянность и что-то уставшее.

— вот что мне делать, лик? — спросил он.
меня кольнуло. впервые он назвал меня так.

— вань… — начала я тихо, — я бы ушла. бросила бы всё ради любимого человека, — слова сами слетели с губ.

— и мне уйти? — его голос стал ниже, почти шёпотом. грусть тянулась в нём, как нить.

— тебе? не знаю… но я бы ушла. да, точно… ушла бы, — сказала я, стараясь звучать уверенно.

он замолчал. потом:

— а ради кого бы ты ушла? — неожиданно спросил он.

я повернулась к нему, изогнув бровь:

— я?..
вопрос был странный. мне даже в голову не пришло, что кто-то мог бы ради меня…
— я даже не знаю… — я почесала висок.

— нету возлюбленной души? — уточнил он, уже улыбаясь.

— может, нету… а может, и есть. сама не знаю, — сказала я, пожав плечами.

дальше мы болтали уже просто, о чём попало. не о серьёзном. и мне стало легче. как будто с души сбросили камень. он был рядом, тёплый, живой, молчаливый…
но понимал.

— что ж ты, ваня, приуныл? — вдруг сказала я и легонько треснула его по плечу, улыбаясь.
привыкла я к нему. славный он паренёк. не мой, конечно… но родной по-человечески.

— да вот смотрю я на тебя… — он повернулся ко мне. — а ты всегда такая… весёлая, радостная.
будто совсем ничего не тревожит.
будто проблем и не было никогда, — сказал он и усмехнулся.

— есть проблемы, вань. и есть, и были. это у всех. только вот я не люблю об этом разговаривать, — ответила я, глядя на море.

он хмыкнул, улыбнулся, похлопал меня по плечу.

— скоро рассвет будет, — сказал он, глядя на горизонт.

я посмотрела на его часы, что висели у него на руке.

— да… время быстро пролетело, — сказала я.

— выйдем на улицу? посидим на берегу, — предложил ваня.

я кивнула.

мы вышли, сели прям так — на песок и камушки — и уставились на него. потихоньку уже светало, а лучики солнца восходящего светили на нас.

мы сидели молча, после долгих разговоров о работе, о личном, о любви, о семье и прошлом. на душе было как после шторма — тихо, но тяжело. голова болела, глухо ныла, словно кто-то медленно, с нажимом, стучал изнутри. я смотрела на воду — гладкую, тёмную, будто покрытую дымкой. алое небо отражалось в ней, превращая реку в растекающееся пятно крови. где-то за спиной уже начинал стихать шум города, но здесь, на берегу, было удивительно спокойно.

рядом со мной сидел ваня. он не говорил ни слова, просто молча вглядывался в меня, и я это чувствовала кожей, затылком, дыханием. не нужно было даже поворачивать голову.

— ты волосы красишь? — вдруг резко спросил он.

я чуть повернулась. его лицо было напряжённым, сдержанным. губы плотно сжаты, в глазах будто что-то угасало. он посмотрел не прямо, а чуть в сторону, мимо меня.

— да… только вот краску забыла в москве, — пожала я плечами, стараясь говорить легко. — а корни уже рыжие.

— понял… — коротко протянул он и тут же отвернулся.

мы снова замолчали. я тоже отвела взгляд, вглядываясь в воду. закат медленно гас. воздух наполнялся прохладой. пальто, свернутое в руках, стало неприятно тяжёлым.

я зевнула, зажала рот ладонью и устало потерла глаза. всё тело ломило от напряжения, будто мы не разговаривали, а таскали камни весь день.

— спать хочешь? — вдруг снова заговорил ваня. его голос стал мягче, почти заботливым.

— немного… устала уже, — выдохнула я.

— поехали? — предложил он.

я кивнула. мы встали. песок скрипел под ногами. он обошёл машину, открыл дверь. я села, машинально пристегнулась, откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза, пока мотор завёлся и машина тронулась с места.

дорога домой пролетела молча. но я украдкой смотрела на лицо вани в отражении окна — суровое, немного хмурое, как всегда. и всё же в нём было что-то… неуловимо смущённое, будто он что-то не договорил, не решился.

когда мы подъехали к моему дому, он заглушил мотор и на секунду задержал дыхание.

— иногда нужны такие встречи… чтобы развеяться, отдохнуть от постоянного сценария, — сказал он глухо, почти про себя.

— с этим я полностью согласна, вань, — я повернулась к нему, пытаясь улыбнуться. — надо будет ещё посидеть где-то. просто. по-дружески.

— обязательно, — коротко кивнул он, но уголки его губ едва заметно дрогнули.

— я побегу, ладно? — быстро проговорила я, открывая дверь.
— посплю немного, а то на работу же надо…

— встретимся на работе, — кивнул он.

— пока! — крикнула я уже из-за двери, закрывая её и выбегая из машины.

потом побрела к себе в квартиру. шаги отдавались в пустом дворе, а в голове снова начинало стучать. но сейчас — не от боли. просто внутри всё было слишком… живое.

зайдя домой, я осмотрелась, поняла, что какое-то противное ощущение сдавливало мне грудь, да так, что дышать было трудно.
ощущение липкое, тревожное, будто кто-то стоит за спиной и наблюдает. я медленно закрыла за собой дверь, не отпуская ручку — ладонь вспотела, пальцы дрожали.
всё казалось будто бы на месте… но только казалось.

я прошлась по всей квартире — шаг за шагом, взгляд скользил по привычным предметам. но неуловимо что-то изменилось. в спальне подушки лежали не так, как я оставляла. в ванной полотенце было чуть сдвинуто. а на кухне...
я остановилась, вжавшись в косяк, замерла.
запах.

он ударил в нос резко, чуждо. духи. мужские. не резкие, не дешёвые — наоборот, дорогой, обволакивающий аромат. точно не ваня. и не боков. я знала их запахи. этот... этот был чужим, не моим.
тут явно кто-то был. не просто заходил — бродил. смотрел. трогал.

внутри сжалось так, что я едва не застонала от страха. я машинально сунула руку в сумку, нашла пистолет, стиснула его. прижала к груди, будто он мог хоть как-то защитить.
я снова начала обход. медленно, не торопясь, проверяя каждый угол. приоткрывала шкафы, заглядывала под кровать. всё пусто.
но ощущение, будто кто-то только что был здесь, оставалось.

в груди клокотала злость, смешанная с паникой.
я схватила пейджер, быстро набрала сообщение.

«вань, если ты не уехал далеко, то зайди ко мне. это очень срочно».
отправила. и села на диван.

ждала.
время тянулось, как резина.
ждала.
тишина гудела в ушах.
ждала.
пик.

сообщение.
«лик, в чём дело? что случилось? я уже еду обратно. ваня».

сердце застучало сильнее. пальцы тут же заработали:
«кто-то был у меня в квартире. я уверена на сто процентов».

отправила.
и снова тишина.
никакого ответа.
внутри зародилось мерзкое: не придёт. подумает, что я схожу с ума. как боков… начнёт обвинять…
и тут — стук в дверь.

я почти сорвалась с места. открыла. ваня. лицо хмурое. напряжённое. чуть злое. он смотрел на меня, не отводя взгляда. я сжала губы и выдохнула.

— кто-то был у меня, — начала я, сбиваясь. — ничего не пропало, всё на месте… но я не хочу тут жить, вань! не хочу!
я повысила голос, почти закричала, резко шагнула к сумке, начала метаться по комнате.
— снова! понимаешь?! снова кто-то был тут!

он смотрел молча. напряжённо. будто внутри у него тоже что-то сжималось.
— тише, тише… — тихо сказал он, как ребёнку. голос мягкий, чуть грубоватый, спокойный.
я кидала вещи в сумку.

— я уеду! буду жить в другой квартире! — выкрикнула я.

— стой. хватит. — он подошёл, аккуратно взял меня за локти.
я вздрогнула, но не отстранилась.

— вань, я серьёзно… если не веришь, то едь, — сказала я тихо, всматриваясь в его глаза.
он чуть склонил голову.
— я верю. не истери. сейчас найдём другое место, — произнёс он и обнял меня.

я вжалась в него. крепко, всей собой. глаза закрылись, дыхание сбилось.
его грудь была тёплая, плотная, и я наконец впервые за весь день почувствовала, что кто-то рядом.
не бросит. не отвернётся.

он отстранился бережно, будто знал — мне это важно.
посадил меня на диван.

— оставайся тут до утра. утром я поговорю с райкиной, тебе выделят другое жильё. я тебя отвезу.

— а если что-то случится?.. я не хочу… — мой голос дрожал. я сама дрожала. он смотрел спокойно, уверенно.

— могу остаться с тобой до утра, а потом поеду к райкиной. ладно?
я кивнула.
— ложись. спи, — тяжело вздохнул он и сел в кресло.
я наблюдала за ним, как за чем-то единственным знакомым, настоящим.
и через минут пятнадцать всё внутри стало тише.
валерьянка начала действовать.
сон подкрался быстро. я почти не заметила, как отключилась.

сон был быстрый, мимолётный, словно не со мной происходит это всё. будто бы и не спала, а так, глаза прикрыла.
я услышала, как закрылась мягко дверь.

— вань? — тихо сказала я.

— это я, не бойся, — он вошёл в зал. — райкина договорилась, собирайся, я отвезу тебя в другую гостиницу, — сказал он.

— хорошо… спасибо, вань… — сказала я, а потом быстро начала собираться.

— давай сумку, тяжёлая ведь, — сказал ваня и, не дожидаясь моего ответа, потянулся к ручке.
я чуть колебалась, но всё же отдала её — сумка и правда тянула плечо, будто с ней я уносила всё то, что не хотела вспоминать.
сама же взяла вторую — маленькую, почти пустую, но в ней лежало самое важное.

мы вышли из квартиры, воздух снаружи был влажным, пахло дождём и старым асфальтом.
по лестничной клетке тихо отзывался стук наших шагов. всё казалось каким-то глухим, будто дом уже знал — мы не вернёмся.

— давай ключи, я сдам их сам, — сказал ваня.
я кивнула и молча протянула связку. его ладонь чуть коснулась моей — сухая, теплая.
он убрал ключи в карман, потом посмотрел на меня — в глазах у него было то же выражение, что и раньше в машине: забота, сдержанность и какая-то тяжесть за всем этим.

— это потом, а сейчас поехали в другую квартиру, — сказал он спокойно.
мы вышли к машине, ветер тронул подол моего пальто, и я натянула рукава повыше.

— квартира там небольшая, маленькая, но чистая и от государства, — пробормотал ваня, когда мы уже ехали.
его голос звучал рассеянно, взгляд был прикован к дороге, но я заметила, как он чуть сжимал руль — не от напряжения, скорее от мыслей.
я сидела молча, глядя в боковое окно. улицы сменялись быстро: знакомые дома, киоски, трамвайные остановки, какие-то детские площадки, уже пустые.

— главное, чтобы больше не было такого… — сказала я тихо, нахмурившись.
мой голос был хриплым, будто он шёл из глубины живота.
ваня хмыкнул, не отводя взгляда:
— я позабочусь об этом.

дальше — молчание. мы ехали, и лишь резкие щелчки поворотников и шорох шин по мокрому асфальту напоминали о времени.
я обхватила пальцами ремень безопасности, взгляд всё ещё не мог оторваться от застывших в стекле фонарей.

— она вообще далеко? — спросила я.
мой голос немного дрогнул.

— далековато, но там недалеко моя квартира находится, — ответил он, по-прежнему ровно, сдержанно.
я кивнула, и на секунду между нами вновь повисла тишина.

— а где боков живёт? райкина? — спросила я, стараясь, чтобы вопрос звучал буднично, но слышала, как внутри дрожат слова.
ваня ответил, не меняя тона:
— они в другом конце города.

и снова — тишина.
моя ладонь скользнула по колену, я поправила ворот пальто, просто чтобы чем-то занять руки.
дорога становилась всё пустыннее, а фонари всё ярче — будто город растворялся в ночи.
я уже начала думать, что разговор окончен.

и вдруг, как выстрел:
— у вас с ним роман? — резко произнёс ваня. его голос изменился — скрипел, ломался.
я вскинула голову.

— роман?.. нет, нет, нет, вань, ошибаешься, — сказала я быстро, с тревожной улыбкой.
в груди что-то болезненно защемило.
— мы с ним коллеги, нас же за такое уволить могут, — добавила я и попыталась засмеяться, но звук вышел какой-то глухой, в горле.

ваня посмотрел в зеркало, а потом — прямо на меня:
— но при этом у вас роман, верно?

— нет! — вскрикнула я.
слишком резко. даже сама удивилась своей реакции.

— я вижу, как ты смотришь на него, — продолжал он. — твой взгляд… будто только ради него под пулю готова лечь.

я молчала.
потом выдохнула, закрыла глаза на секунду и вдруг произнесла сдержанно, почти мёртво:
— я его уважаю.
пауза.
— но не люблю.
мои пальцы вцепились в сумку.
— и он меня… не любит…

я хрипло, насмешливо вздохнула — не над ним, не над ситуацией, а над собой.
такая жалкая, предсказуемая ложь.
а может, правда.
не знаю уже.

ваня промолчал.
в его лице не дрогнул ни один мускул, но я почувствовала, как что-то в нём замкнулось.
вот так, тишина после вопроса.
тишина — как финальный штамп.

врала я хорошо, но этот момент застал меня слишком неожиданно.

— любит не любит, но думает о тебе, — вдруг сказал ваня через время.

— думает? — удивлённо переспросила я.

он сидел за рулём, глядя перед собой, будто бы специально не смотрел на меня, давая мне пространство подумать.

— ты когда домой с прокуратуры убежала, мы же там остались, — начал он спокойно. — я, боков, сидели разговаривали, а потом райкина пришла... вот он и называл весь вечер райкину твоим именем, по привычке, случайно, — он усмехнулся.

я замерла, не сразу поняв.

— моим?

— ага, твоим.

мелькнула улыбка. сначала еле заметная, потом настоящая.

— а райкина что? — спросила я, не сдержав лёгкого смеха.

— она его прибить хотела, — усмехнулся ваня. — я этот взгляд уже давно знаю.

мы оба засмеялись. легко, по-настоящему, не играя, не притворяясь.

— мало ему, надо было ему треснуть, — выдохнула я сквозь смех.

— вот именно, — кивнул он, довольный, что поднял мне настроение.

мне действительно стало легче. как будто всё напряжение этих дней выдохлось вместе с этим разговором. рядом с ваней не нужно было притворяться, держать лицо, всё было просто. просто, спокойно.

— вот и приехали, — вдруг сказал он.

я вздрогнула, будто вернули обратно в реальность.

— так быстро... — выдохнула я с неохотой.

не хотелось, чтобы это короткое, но настоящее общение заканчивалось. машина остановилась у старого дома.

ваня вышел первым, хлопнув дверцей, я взяла сумку и вышла следом. дом выглядел уставшим — потёртый фасад, облупившаяся краска, старые окна. вроде обычная многоэтажка, но здесь, я знала, половина квартир сдавалась. временное жильё для временных людей.

мы вошли в подъезд. тёмный, с запахом сырости. лампочка мигнула, и мы направились к лифту. он был такой же старый, как и дом, скрипучий, как будто стонал, поднимая нас. я невольно вцепилась в ручку сумки, побаиваясь, что мы застрянем.

— всё нормально, — спокойно сказал ваня, заметив мой напряжённый взгляд.

я кивнула.

на шестом этаже дверь лифта отворилась с металлическим звоном. мы вышли. коридор был узкий, стены в пятнах, но пахло странно приятно — то ли мыло, то ли свежий кофе откуда-то.

ваня подошёл к двери, открыл замок.

внутри было тесно, но чисто. одна комната — кровать, кресло, столик у окна, маленькая кухня и дверь в санузел. на балконе — пыльная занавеска, пропускающая свет.

— красиво... уютно, — сказала я, оглядываясь. — тесно, но мне одной тут будет хорошо.

ваня поставил сумку на пол, выпрямился.

— теперь лучше? — спросил он, глядя прямо, без наигранности.

я повернулась к нему:

— теперь да. спасибо тебе. ещё раз.

он улыбнулся краешком губ.

— поспи немного. после обеда надо будет в прокуратуру. да и к райкиной. в общем, дел много, — сказал он, подходя ко входу. — а, кстати, вот, ключи.

он вынул их из кармана пальто, передал мне в ладонь.

— держи.

— спасибо, вань. до встречи, — мягко сказала я.

— до встречи.

дверь за ним закрылась. тихо.
я медленно повернулась, посмотрела на замки.

закрыла на все.
всё бы ничего… но щеколды не было. и это не нравилось.

замок можно открыть снаружи. это не давало спокойствия.

я пошла внутрь, присела в кресло. сумка — рядом.

мне никто не поверит. лучше и не говорить. хорошо, что ваня рядом оказался…

хорошо, что поверил… и помог, спрятал, защитил.

хороший он всё же. другом будет замечательным.

я прикрыла глаза.

и сон пришёл сразу. спокойный.
тёплый. живой.

я спала крепко, но всё же сумка с пистолетом, пейджером, записной книжкой и брелком-талисманом лежала рядом.
для уверенности…

прода на 130 звёздочек
мой тгк:лика нелика, там много интересного!
хочу попросить вас ткнуть на звёздочку и оставить свое мнение в комментариях, а также не забывайте подписаться, мне будет очень приятно!) спасибо за прочтение главы до конца! до скорых встреч, пока!