Глава 3: Косой Переулок
Тетя Петуния в конце концов, зло скрипя зубами, метая злые молнии глазами, согласилась с тем, что мне нужно пройти обучение, — она слишком волнуется за свою семью, чтобы оставлять такую бомбу замедленного действия, как я, возле себя. Моя магия котенком ластилась под руку, будто обещая, что никогда-никогда она бы не навредила никому, но я не мог этому верить, — пускай она — часть меня, но я не знаю что за демоны живут внутри. Но тетя категорически отказалась идти с нами, взяв с профессора Снейпа слово, — его она считала самым ответственным и честным, что было для меня показателем, — вернуть меня обратно сегодня же, живым и здоровым. Поэтому схватил за руку я именно его, а не миссис Поттер, когда мне сказали это сделать. После секундного помутнения и ощущения, будто меня резко расплющило несколькими камнями, я сумел вдохнуть воздух, удивленно озираясь, — это не было гостиной тети Петунии.
Это было незнакомой улицей, по которой быстро шло несколько человек, а справа был бар «Дырявый Котел». Очень интересное название для питейного заведения низких классов... Вскоре здесь появились, будто из воронки, директор и миссис Поттер. Я вежливо кивнул им, и посмотрел на директора, ожидая дальнейших слов. Тот только добродушно улыбнулся...
— Увы, у меня почти нет времени, поэтому, Лили, Северус, купите все необходимое для мальчика, — произнес он. — Рад был познакомиться, мальчик мой.
— Взаимно, сэр, — произнес направленный этикетом я, и он вновь исчез. ***
Я был спокоен, и не смел показать свое недоумение, свое непонимание и свой восторг, — пройдя старый бар, где, как я узнал, заведовал бармен Том, мы вышли к тупику за баром, где постучав в определенном ритме, который мне приказали запомнить, мы вышли на Косую Аллею. Эта торговая улица выглядела немного волшебно, красиво и довольно просто, чем радовала мой неискушенный Торговыми Центрами глаз, — Анна часто с восторгом рассказывала о том, сколько разной мишуры в тех центрах есть, и я не понимал, зачем? Каменные дома, слегка косо построенные, каменные красивые дорожки, везде чисто, — если не смотреть по темным переулкам, где можно было увидеть пару-тройку грязных детей, сирот, бездомных. Волшебники мало чем отличались в выборе одежды, разве что мантии носили и остроконечные шляпы, — хотя, признаться честно, мне нравилось больше смотреть на гордых представителей магов, которые носили красивые, чуть старинные на вид костюмы. Я, в своей рубашке и брюках, немного выделялся, если смотреть на миссис Поттер и профессора Снейпа, но думаю, в дальнейшем я привыкну и к местной моде.
Миссис Поттер довольно улыбнулась, посмотрев на меня, и позвала нас вперед, — профессор Снейп недовольно посмотрел на нее, но пошел, потянув меня за собой за плечо. Я не смел останавливаться, идя за ними вперед, сдерживаясь от того, чтобы рассматривать все вокруг, — мы шли к большому белому мраморному зданию, с красивой и витиеватой надписью золотом: «Гринготтс». Идя с прямой спиной, совсем немного приподнятым подбородком, и легкой улыбкой, я надеялся, что не выгляжу слишком плохо. Возле входа в банк, как я понял, стояло два стражника. Не слишком высоких, с меня ростом, с зеленовато-бурой кожей, облаченных в серебряные доспехи и с длинными копьями, у них были чуть кривоватые выпирающие зубы, и немного маленькие темные глазки, которые излучали к нам, — особенно, ко мне и миссис Поттер, профессор отделался безразличием, — недовольство. Помня правила приличия, я слегка склонился, поприветствовав стражей, и поспешил за недоуменно поднявшим бровь профессором, — миссис Поттер даже не заметила, что я ненадолго остановился.
— Воспитание важнее происхождения, — просто ответил я, слегка прикрыв глаза.
Он хмыкнул, будто намекая, что с происхождением у меня все как раз хорошо, оказалось, но наставница всегда говорила, и я запомнил, «Вырастивший ребёнка, дороже родившего его». Мое происхождение сейчас считается именно простым, как у тети, что никогда не была в касте аристократов. Тем более, что и аристократ должен уметь быть вежливым.
Изнутри банк оказался огромным, с белыми красивыми стенами отделанными золотыми узорами, с множеством волшебников вокруг, я видел несколько высоких стоек, на которых сидели гоблины, несколько из них разговаривало с волшебниками, некоторые измеряли красные кристаллы, некоторые бегали здесь с бумагами туда и сюда. Прямо, как перед праздником готовятся к чему-то! Мы прошли к свободному гоблину, и миссис Поттер, без приветствий, произнесла.
— Нам нужно открыть ученический сейф на имя Гарри... — я недовольно фыркнул, и она быстро исправилась. — Гарольда Поттера, из рода Поттер, — распорядилась она. Гоблин только недоуменно посмотрел на нее. — Я — Лили Эванс, Леди Поттер.
Я молчал, решив не вмешиваться, и просто слегка вздохнул, смотря на буквально светящуюся от радости женщину. Казалось, она всю жизнь мечтала сказать эти слова, — Лили Эванс была мне немного непонятной, и напоминала больше только пришедших на обучение девушек, что верят, как в писаниях, найти в работе юдзё своих избранных, что заберут их, выкупят с работы, и не дадут более разливать сакэ пришедшим господам; Как наивный ребенок, маленькая Химэ. Я даже мог представить ее, в красивом дорогом кимоно, красном и расшитом золотыми рыбками, и со сложной прической, — интересно, есть ли у нее дети? Если не считать меня, ведь я воспитан другой матерью.
Спустя пару минут, гоблин, — Крюкохват, если быть точнее, — отдал мне ключ, сказав, что никто более не сможет воспользоваться моим ученическим сейфом, в котором находилось ровно шестьсот пятьдесят галлеонов, десять сиклей и пять кнатов. Стандартная сумма на обучение наследников какого-то рода, как объяснил этот гоблин.
— В одном галеоне — семнадцать сиклей, в одном сикле — двадцать девять кнатов. Один галеон — 4,93 фунтов стерлингов, — объяснил мне этот гоблин. — Бездонный кошелек ваш.
Теперь я мог бы купить неплохие украшения для чайных представлений, но тратить чужие деньги просто так — совершенно некрасиво. Кроме того - брать просто так деньги, хотя если подумать, что это за все время, пока я жил один, тогда меня прекращает снедать совесть, — тем более, что в будущем я собираюсь отработать все, до последнего кната.
***
Косой Переулок завораживал своим волшебством. Я спрашивал о том, что вижу, что могу увидеть в будущем, что здесь есть нормально, что возможно будет в будущем; Расспрашивал о политике, о том, что происходит, о знаменитых видах спорта; Я спрашивал, практически обо всем. Миссис Поттер была болтливой, найдя во мне благодарного слушателя, рассказывала о многом, профессор Снейп только качал головой, видя это, но не мешал мне узнавать больше. Во время покупки одежды, — «О Мерлин, кто это шил?! Мы купим тебе нормальную одежду, дорогой!», — во время покупки ингредиентов для зелий, — «Противно, мистер Поттер? Нет? Вот и отлично, потому что в дальнейшем вам из них варить зелья», — или писчих принадлежностей. Перо, это не кисть, что с неудовольствием заметил я, но научиться вполне возможно, если потратить время на учебу.
Из политики, министр — самая высокая должность в этом месте, — Фадж вполне неплохой, пускай и трусливый врун, который во всем советуется с Дамблдором. Визентгамот — это местный суд, но есть еще суд над Аристократами, который проводят сами аристократы, а еще вполне увесистый голос имеет палата Лордов, куда проникнуть просто так невозможно, но Поттеры занимают там кресло. Поттеры противостоят чистокровным, чистокровные более успешно противостоят толерантным полукровкам и магглорожденным.
Чистокровные — это снобы, у которых оба родителя — волшебники, и у них за спиной свой род. Полукровки — могут быть с родом, могут быть безродными, один из родителей маг, а второй маггл, а магглорожденные, как Лили, были рождены в семье магглов. Все это с ее слов.
Десятилетие назад, была еще партия Пожирателей Смерти, в которой выступали некоторые чистокровные, что были против магглорожденных, их предводителем был Тот-Кого-Нельзя-Называть, а точнее Волдеморт, что пришел из-за чего-то в ночь Хэллоуина в наш дом, когда я был ребенком, и убился об меня убивающим проклятием, и это немного странно.
— Он оставил тебе этот шрам, будто память, — она села передо мной на корточки, не заботясь о состоянии платья, и мягко провела рукой по белому шраму в виде молнии. Я невозмутимо, с легкой улыбкой, смотрел на нее. В зеленых глазах женщины замерли слезы, боль и горечь, губы искажены в виноватой улыбке. — Мы с твоим отцом думали, что ты потерял все волшебство, выставив случайно щит, и понимали, что будь ты хоть трижды победителем Того-Кого-Нельзя-Называть, ты не был счастлив среди магов без сил. Подумать только, какую ошибку мы сделали...
Думаю, самой главной ошибкой было решить все за меня.