Любовь - это слепота. А брак - это лекарство от слепоты.

Принятие - это признание реальности такой, какая она есть. Принять - значит не бороться с тем, что не можешь изменить и контролировать. Принять - значит не осуждать. Принять - ИЗВЛЕЧЬ УРОК. Принять - значит обращать внимание и на ограничения и на возможности.

Принятие освобождает энергию для эффективных действий там, где есть возможность влиять на события, исходя из ситуации.

___________________________________________________

***

- Господин Фатих, - начал широкоплечий грузный маленький мужчина с голосом больше похожим на карканье, чем на речь обычного человека. - Вы помните наш уговор?

Молодой мужчина во все свои огромные глаза смотрел на признание его позора, боясь даже пошевелиться. Он влип. Дороги назад не было. Он так и не смог признаться отцу или дяде в том, что сделал. Представляя реакцию Доа, он сейчас думал о том, как заставил ее вернуться в дом своей матери, не имея под собой никаких на это прав, так как был виноват сам не меньше. Но сейчас было поздно.

- Да, - коротко ответил он, плавая взглядом по документу, лежащему перед ним.

- Тогда подписывайте, Фатих бей, - тоном, не терпящим возражения, сказал ему собеседник, сидящий на большом кожаном диване и окруженный с двух сторон высокими крепкими мужчинами, которые орлиным взглядом хищника смотрели сейчас на Фатиха.

Дрожа, как осиновый лист, что не могло не отразиться даже на ручке, которую он в эту минуту держал в руках, Фатих пролистал бумаги до конца, не вчитываясь в то, что было перед его глазами. Обнаружив на последней странице место для подписи обеими сторонами, Фатих мысленно сейчас попрощался с благословением семьи и даже матери, несколько раз сглотнул и своей рукой поставил подпись на документе, который перечеркивал спокойное существование двух семей, тесно сплетенных с момента его встречи с Доа.

***

Припарковав автомобиль у офиса Омера, Кывылджим с волнением стиснула кожаный руль. Опустив руки на свой слегка выступающий живот, она постаралась взять себя в руки ради своего будущего ребёнка. Оглядев сейчас сквозь лобовое стекло улицу, которая продолжала свое движение в людях, спешащих по собственным делам, она в который раз подумала, как ловко господин Беркер продолжал настойчиво примирять их с Омером, поручив ей провести анализ эффективности рекламных компаний, выпущенных для компании Unal Holding, являясь новым членом правления на основе выкупленных у госпожи Пембе акций. Возложив на нее разработку новой стратегии позиционирования отелей на рынке, которую он хотел донести до клиента в другом образе, сегодня Беркер отправил ее на утверждение новой концепции к Омеру, которого она не видела уже две недели.

После последней прогулки в парке, Омер сухо сообщил ей, что вынужден уехать по работе на побережье, где они запускали новый отель на пару недель. Однако, услышав от Метехана, что отец вернулся раньше, она так и не дождалась его визита к ней, несмотря на короткие не содержательные разговоры с ним по телефону, направленные только на вопросы о ее самочувствии.

Странное поведение Омера, которого она привыкла уже давно видеть мягким и покорным в любом ее проявлении, настораживало Кывылджим и слегка раздражало. Отстраненность, которая сквозила в его разговорах с ней по телефону, задевала женщину, когда ей казалось, что это она в текущей ситуации должна быть убегающей стороной, после того, что увидела на экране в записи эфира с Элиф. Одна ее часть продолжала доверять Омеру, вторая упорно искала подтверждение того, что на самом деле произошло той ночью, и был ли Фуран прав, когда говорил, что достоверно не знает, мог ли Омер, находящийся под воздействием препаратов переспать с Элиф. Кывылджим пыталась найти объяснение его поведению, но ничего не приходило в голову. Может быть, он, действительно, занят работой или у него есть личные причины, о которых она не знает?

Выйдя из машины, и нажав на кнопку ее блокировки,Кывылджим глубоко вздохнула, ощущая, как свежий, но  еще влажный воздух наполняет легкие. Весеннее солнце, уже высоко поднявшееся над горизонтом, беспощадно било по коже, вызывая легкое жжение. Она подняла глаза к небу, где редкие облака лениво плыли по ярко-голубому небу, обещая скорый дождь. Вдали виднелись силуэты старых домов, окруженных цветущими садами. Их аромат смешивался с запахом нагретого асфальта и свежей краски, создавая неповторимую атмосферу города.

Едва уловив небольшое трепетание внизу живота, Кывылджим резко остановилась перед входом в компанию, не доходя до металлической рамки. Такие знакомые ощущения, которые она уже успела забыть со времени, когда родила Чимен. Нежно улыбнувшись, осознавая сейчас, что это были первые шевеления ее малыша, Кывылджим растрогано бегала глазами, облокотившись одной рукой на входной портал в офис.

- С Вами все в порядке, Кывылджим ханым? - услышала она голос Юсуфа, который бегло спускался по большой центральной лестнице прямо к ней.

- Все в порядке, Юсуф, - улыбнулась она, убирая сейчас руку от своего живота и отрываясь от деревянного наличника двери. - Господин Омер у себя?

- Да, Кывылджим ханым, - недоуменно ответил Юсуф, обозначая удивление от того, что женщина интересовалась своим мужем у него, а не напрямую у господина Унала.

Почувствовав укол от того, что ей приходится спрашивать об Омере у постороннего мужчины, Кывылджим слегка улыбнулась Юсуфу, и прошла мимо него, медленно поднимаясь в сторону кабинета бывшего мужа, поглаживая в кармане кольцо, которое он недавно снова надел ей на палец и которое она носила с собой в кармане, до сих пор не решаясь надеть его на руку.

Достигнув необходимой ей двери, она выдохнула, будто собираясь с силами, еще раз взглянула на папку с бумагами, которые держала в руках и, предварительно постучав и услышав утвердительный ответ, толкнула массивную белую дверь.

- Кывылджим? - услышала женщина действительно изумленный голос бывшего мужа. - Что ты здесь делаешь?

Омер, замерев с ручкой в руке, продолжая сидеть на месте, уставился на любимую женщину, которая остановилась в нерешительности возле прикрытой двери. Брючный костюм с широкими штанинами серого цвета, легкий белый топ и забранные в низкий хвост волосы. Сквозь обтягивающую ткань, явно выступающий животик. На секунду, Омер прикрыл глаза, позволяя себе немного остаться в том состоянии эйфории, которую вызвал приход бывшей жены.

Он не видел ее уже две недели, борясь с самим собой, разрываясь от собственного уязвленного самолюбия и огромных чувств к этой женщине. Сражаясь в эту минуту с своим внутренним, чтобы не сгрести ее тут же в охапку и не зацеловать в место покоя его будущего ребенка, Омер привстал с кресла и сделал несколько шагов навстречу к женщине, слегка дотрагиваясь поцелуем до ее щеки.

- Извини, - начала Кывылджим, явно нервничая, - пришла без звонка.

- О чем ты, Кывылджим, - усмехнулся Омер, во все глаза рассматривая жену, не сумев заставить свой взгляд подчиниться своему разуму. - Тебе ли звонить, чтобы предупредить о своем визите?

- Возможно, ты мог быть занят, Омер, - бросила Кывылджим ему фразу с досадой в голосе, не сумев спрятать свои эмоции.

- Кывылджим, - опуская привычные ему выражения любви к женщине рядом с ним, что не ускользнуло от Кывылджим, продолжил Омер, - ты иногда меня поражаешь. Ты извиняешься, что пришла к отцу своего ребенка? - недоуменно пожал плечами он, слегка дотрагиваясь до ее спины и приглашая ее пройти дальше.

"Отцу своего ребенка. И все?!", - мысленно передразнила его Кывылджим, передернув плечами, когда его рука коснулась ее талии и Омер, тут же уловив ее движение, убрал свою руку.

Неловкое молчание, которое царило сейчас между ними, пока Кывылджим усаживалась в кресло, а Омер садился прямо напротив, накаляло обстановку до предела, заставляя каждого из них бросать короткие взгляды друг на друга, и тут же опускать глаза в пол.

- Я вижу, ты пришла с бумагами? - наконец нарушил молчание Омер, указывая кивком головы на папку, которую Кывылджим держала в руках.

- Именно, Омер, - цепляясь за спасительную тему, в которой она могла чувствовать себя комфортно, ответила ему Кывылджим. - Здесь несколько предложений новой pr-стратегии позиционирования бутик-отелей, которые я вместе с командой хотела предложить тебе, как куратору этого проекта.

- Интересно, Кывылджим, - протянул Омер, закидывая ногу на ногу и в упор рассматривая бывшую жену. - И что же господин Беркер предлагает нам? Или не он приложил к этому руку?

- При чем тут Беркер, если подход к pr компании это моя работа?! - вспыхнула Кывылджим, как будто Омер уколол ее в непрофессионализме. - Насколько я понимаю, увеличение спроса на такой специфический сегмент в гостиничном бизнесе, как бутик отели, имеет смысл поддерживать искусственно, если мы не говорим о том, что прежние клиенты заместят поток новых.

- И какие же мероприятия ты предлагаешь, Кывылджим? - скрещивая руки на груди в закрытой позе, продолжил Омер, скривив губы тонкой линией. - Надеюсь, господин Беркер понимает, что мы не станем менять профиль наших отелей, уходя от традиционных прерогатив?

Проглотив его уже второе ехидное замечание, от которого веяло раздражением, Кывылджим бросила на Омера уничижительный взгляд, будто находясь с ним на поле боя. Она не ожидала, что всегда рассудительный и мягкий мужчина, вдруг выстроит между ними стену отчужденности.

- Для начала, Омер, я бы хотела уточнить возможность смены традиционных приоритетов в размещении постояльцев, но, - она бросила надменный взгляд на бывшего мужа, - как я понимаю, здесь вопрос закрыт окончательно. Тогда начнем с миссии, которую вы несете. Гость в таком виде отелей должен ощутить себя немного более изысканным, не так ли?

Омер кивнул, продолжая оценивать свою жену в ее работе, чувствуя как желание прямо сейчас дотронуться до ее тела овладевает им все сильнее.

- Для конкурентно способной работы необходимо установка модуля он-лайн бронирования на сайте бутик-отеля, возможно с некоторыми отличительными аспектами, - продолжала Кывылджим, стиснув зубы, как будто она сейчас была на экзамене у дерзкого и наглого преподавателя, - например, кроме бронирования номера он-лайн, гость может сразу заказать трансфер, экскурсию, цветы, фрукты. Так же есть необходимость в создании виртуального тура по отелю, это может помочь продемонстрировать все достоинства в более полной мере, чем просто с помощью наличия фото-галереи на сайте.

Омер снова кивнул и кашлянул, ожидая как далеко будет заходить его бывшая жена, рассказывая абсолютно ненужную ему сейчас информацию, вместо того, чтобы поговорить и объяснить свое нахождение рядом с Фураном, а так же слова, брошенные ему на рауте.

- Я бы так же рекомендовала разместить рекламу в бортовых журналах, - дальше говорила Кывылджим, смотря куда-то сквозь Омера. - Преимущества рекламы в бортовых изданиях - это высокодоходная аудитория, являющаяся основным потребителем товаров и услуг, ориентированная на известность и качество, что вызовет усиление отдачи от рекламы за счет так называемого эффекта "принудительного чтения". Уровень воздействия информации, прочитанной в журнале на борту самолета или в поезде, примерно в два раза выше, чем в любом другом иллюстрированном журнале, - Кывылджим бросила взгляд на Омера, полыхающий искрами, и увидев его рассеянную реакцию, тут же вспылила. - Мне продолжать, Омер?! Или ты все же ознакомишься с предложениями на бумаге?! 

- А как же продвижение экологичных инициатив, а, Кывылджим? - вышел из своего прострационного состояния Омер, решая для себя продолжать взаимодействие в привычном ей поле - трудовом, нежели ее стратегии избегания серьезного разговора. - Партнерства с локальными производителями, по типу того, что сейчас реализовано у нас в отеле в Стамбуле? Где AI - технологии для бронирования и 3D туров? Где хоть слово об УТП и его отражении в pr компании?

- Ты хочешь сказать мне сейчас, Омер Унал, что я некомпетентна?! - вставая с места и почти теряя самообладание, повысила голос Кывылджим.

- Успокойся, Кывылджим, - усмехнулся Омер, слегка приподняв уголок губ. - Думаю, все это я увижу в твоем проекте, не так ли? - он еще раз кивнул на толстую папку в нее в руках.

- Ты абсолютно прав, Омер, - с остервенением кидая папку на стол, заявила Кывылджим, все еще продолжая стоять и сейчас смотреть в окно, где развевался символ Турецкой республики, закрепленной на флагштоке, пытаясь заставить себя успокоиться.

- Тогда я посмотрю твое предложение позднее, - ответил ей Омер, вставая с места и проходя к своему креслу за столом, не добавляя больше ничего.

Кывылджим буквально замерла, впитывая свои ощущения от нелепости ситуации, в которой она сейчас оказалась. Омер ли сейчас был перед ней? Кто вдруг вселился в этого знакомого ей улыбчивого мужчину, с невероятными ямочками на щеках и не иссекаемым чувством юмора даже в самых сложных ситуациях?

- Это...это все, Омер? - слегка ошарашенная спросила она, видя, как он усаживается в кресло с совершенно обычным видом, продолжая рассматривать документы.

Мужчина слегка ухмыльнулся, краем глаза наблюдая за реакцией своей бывшей жены, все еще продолжая бороться с собой в этот момент.

- Разве нам есть, что обсудить еще, Кывылджим? - кинул он ей, почти не отвлекаясь от бумаг.

Женщина во все глаза смотрела на него, кидая тысячи искр во взгляде, способных уничтожить любого, кто сейчас их видел.

- Что происходит, Омер? - пересиливая сейчас себя, спросила Кывылджим у любимого мужчины, чувствуя как ее эго разбивается на части.

Омер отложил ручку, которой сейчас делал какие-то отметки на очередном договоре, и медленно поднял глаза на нее.

- Что ты хочешь, Кывылджим? - вполне серьезно сказал Омер, смягчая свой взгляд и улыбаясь ей с горечью. - Кажется, у тебя нет приема у врача на этой неделе, поэтому фотографию я пока оставлю прежней, - сияя глазами от нахлынувших на него чувств и указывая ими на фото на своем столе, добавил он.

- Ну давай, Омер Унал, - вдруг ехидно выпалила Кывылджим, - скажи сейчас, что даешь мне пространство, не настаивая на своем голосе. Ты же всегда так делаешь, - запнулась она, выразив этой емкой фразой всю свою боль и желание.

Омер вскинул бровью, бросая вопросительный взгляд на женщину перед ним. Внезапно перед его глазами вновь встала картинка, где она садится в машину в Фурану, идет под руку с Эртугрулом, спускается по лестнице того кафе с Джемалем. Эти образы вызвали в его душе целый вихрь эмоций: ревность, боль, недоумение.

- Кывылджим, - начал он, глубоко вздохнув, слегка поморщившись от попытки сдержать жесткое напряжение. - Я купил нам дом, я сделал тебе предложение, я полностью растворился в тебе, проходя с тобой любые кризисы. Мы могли все решить вместе, но ты продолжаешь убегать от меня при любой возникающей ситуации, - озвучил он наконец то, что разрывало его сознание от несправедливости ситуации. 

- Это Элиф ты называешь "возникающей ситуацией", да, Омер Унал?! - переходя на повышенные тона разговора передразнила его Кывылджим. - А может быть Геркем? Или Леман?! - ее голос дрогнул так, что Омеру вдруг стало понятно, что она до сих пор не приняла его ошибки.

- Скажи, Кывылджим, - пристально глядя ей в глаза усталым измученным за эти две недели взглядом, стальным голосом сказал Омер, - если бы не Беркер или Фуран, ты бы поверила мне или снова предпочла чужую правду?

- Может стоило рассказать мне прежде, чем эта женщина пойдет на крайние меры? - вонзила ему правду Кывылджим, ничуть не щадя его чувства. Он не предупредил ее о Леман, Геркем, Элиф, прикрываясь благими намерениями.

- Мы ходим по кругу, Кывылджим, - отчеканил Омер, почти не реагируя на ее слова. - Мне всегда казалось, что ты не подставишь меня так, поверив другим людям. Ты сказала, что доверяешь мне, но снова все не так. Я устал, Кывылджим.

Женщина оглушено опустилась в кресло, услышав последнее слово от него. Кывылджим отвернулась, не в силах смотреть ему в глаза. Ее сердце разрывалось между желанием быть с ним и страхом перед новой болью. Она опустила руки, сжимая сейчас брюки своими пальцами, желая заглушить обиду и злость одновременно существовавшие в ее теле. Неужели Омер мог сказать такое? Он устал? Он?

Омер поднялся из-за стола, подошел к окну и посмотрел на город, погружающийся в еле заметные вечерние сумерки. Чувствуя, как внутри него что-то ломается, он не мог найти слов, чтобы выразить это. Он знал, что его слова причиняют ей боль, но и она не щадила его чувства.

- Ты сейчас что хочешь сказать, Омер Унал?! - изучая его спину, твердо спросила Кывылджим. - Что собираешься стать воскресным папой так, что ли?

Омер усмехнулся неоднозначности ситуации и тут же повернулся к Кывылджим, подавив в себе желание пустить все свои противоположные чувства на самотек, снова подчиняясь той притягательной силе, что не отпускала его и тянула к женщине напротив.

- Не неси чуши, Кывылджим, - отрезал четко Омер. - Я не собираюсь никого бросать. Решай ты. Реши, наконец, любишь ли ты меня настолько, чтобы полностью довериться мне. Если тебя снова спугнет любая возникающая ситуация - не мучай меня.

- Чем я заслужила такое отношение, Омер Унал?! - вставая с кресла и опуская руки на стол, устанавливая этот предмет мебели между ними в качестве барьера. - Ты что обижен на меня?!

- Сколько еще раз я буду видеть вокруг тебя посторонних мужчин, а, Кывылджим? - внезапно жестко спросил он, проигнорировав ее глупый вопрос, обнажая свои чувства. 

- Что ты несешь, Омер! - вспыхнула женщина, прищурив глаза. - Какие другие мужчины?!

Омер вздохнул и провел рукой по лицу. Он чувствовал, как внутри него поднимается волна гнева, но старался сдерживаться, зная, что если даст волю эмоциям, то это только усугубит ситуацию.

- Стоит мне "дать тебе пространство", - ехидно повторил за ней Омер, - как в поле твоего зрения снова возникают нестабильные лица мужского пола! Этот маньяк Джемаль, а теперь этот докторишка!

- Ты не в себе, Омер, - процедила Кывылджим, не разрывая сейчас с ним зрительного, пылающего эмоциями, контакта.

- Пусть так, Кывылджим, - бросил Омер ей, усмехаясь, когда она все еще не видела проблемы. - Убегая от меня, не доверяя мне, вот так просто держа меня за своего друга, ты хоть раз спросила меня о моих чувствах, о моих проблемах, а, жизнь моя?! - наконец дрогнул его голос, обозначая, что он все еще остается под влиянием любви к ней.

- Что за чушь.., - начала Кывылджим и тут же спохватилась, понимая, что сболтнула ерунду.

- Ну, конечно, Кывылджим, для тебя это чушь! - вспылил Омер, закатывая глаза, бурно сейчас отодвинув от себя свое кресло, отчего оно резко ударилось о край стола. - Это так по твоему - держать подле себя мужчину, делая вид, что вы просто друзья! Поступать так, как тебе нужно, не думая, что ты задеваешь чувства другого человека!

Кывылджим хотела сейчас сказать что-то ему в ответ, но резко остановила свои чувства, собирая остатки разума в единый центр. Она не понимала, что случилось с ее понимающим Омером. Перед глазами вдруг отчетливо встала картинка их разговора в пустом доме, когда она выбрала голос правды, не защищая Метехана и его колкие слова в ее адрес, что она не старалась в их отношениях. Сейчас Омер так ярко и прямо кинул ей о своей боли, что Кывылджим отшатнулась от стола. Она никогда не думала о том, что жалуясь Омеру на свои беды, она могла задевать его чувства.

Опустив сейчас взгляд, Кывылджим лихорадочно соображала, что сможет предпринять, видя, как разваливаются последние остатки их с таким трудом собранных отношений.

- Кывылджим,- слегка поднимая руку в ее сторону и тут же опуская ее, начал Омер с горечью от собственных эмоций, занимавших его сознание последние недели. - Это жизнь. Все бывает - взлеты, падения. Я не могу гарантировать тебе того, что больше не будет каких-либо ситуаций. Но мы можем справиться, если будем помогать друг другу. Только так мы будем счастливы. Иначе нам будет тяжело вместе.

Женщина сделала несколько шагов назад, обводя глазами кабинет Омера, будто пытаясь найти поддержку в кожаном диване, в светящемся макете сети отелей на демонстрационном столе, в металлических стеллажах возле выхода. "Будьте его зеркалом", - вдруг вспомнила она слова Абдуллы бея.

- Я предлагаю тебе сделку, Омер Унал, - четко выговаривая слова сказала Кывылджим, смотря на него твердым взглядом...

***

- Что ты здесь делаешь? - вскинув бровь, которая немедленно подлетела к границе ярко малинового тюрбана, строго спросила Асуде мужчину, который стоял прямо напротив нее.

- Я думал, твой прием будет радушнее, - отозвался Беркер, слегка приподнимая уголки губ и наблюдая, как время тронуло черты лица этой женщины. - Мы столько лет не виделись, Асуде, - усмехнулся он. - Может пригласишь меня в свой кабинет? Кажется, я заслужил это.

Крайнее удивление сейчас переходящее в напряженное состояние, смешанное со злостью отобразилось на лице Асуде едва заметным отвращением в линии дергающихся губ. Она глазами обвела длинный коридор компании, по которому сновали мужчины разных возрастов, и тут же взвесила все за и против ее пребывания в открытом пространстве с мужчиной, подобному Беркеру, уже ловя на себе заинтересованные взгляды. Не хватало только Халюка.

- Пойдем, - резко бросила она мужчине, который на удивление не сказал ни слова больше, несмотря на всю его уверенную манеру, с которой он обычно чувствовал себя хозяином положения.

Асуде прошла чуть вперед, приближаясь к двери своего кабинета и, прежде чем открыть дверь справа, еще раз оглянулась, пытаясь выбрать секунду, чтобы пройти с Беркером в свой кабинет, не опасаясь сплетен, которыми славились мужчины, работающие в холдинге Унал.

- Асуде, - усмехнулся Беркер, подходя к ней сзади на небезопасное расстояние, - когда ты вдруг стала такой опасливой и зависимой от чужого мнения?

Смерив его твердым стальным взглядом, женщина с напором распахнула дверь в свою обитель среди мужского правления и, не удосужившись удостовериться, прошел ли в кабинет Беркер, направилась к своему столу.

- Ты так и осталась с характером, - заметил Беркер, проходя за ней и, окинув взглядом ее кабинете, продолжил, - кажется, господин Абдулла поскупился. Как ты это приняла, Асуде? - насмешливо глядя на нее, сказал Чобан, голос которого дрогнул на упоминании ее имени.

- Ты ведь пришел не ради того, чтобы обсуждать со мной мои проблемы с семьей Унал? - даже не сомневаясь, что Беркер был в курсе всех происходящих в ее жизни событий, ответила Асуде с вызовом, присаживаясь в кресло и делая вид, что абсолютно равнодушна к мужчине перед собой.

- Ты надела платок, Асуде. Я был удивлен, - не реагируя на ее выпад, степенно сказал Беркер, присаживаясь на кресло, напротив женщины.

- Послушай, я ведь не Абдулла бей и не Омер бей, - начала показывать зубы Асуде, явно раздраженная его поведением. - Передо мной не стоит играть роль кукловода, который дергает всех за нитки, Беркер. Говори, зачем ты пришел и можешь оставить меня в покое.

Мужчина сверкнул глазами, не отводя прямого взгляда от собеседницы напротив себя. Ее цепкая хватка с момента их знакомства только приобрела масштабы, усиливая ее предпринимательскую жилку. Холодная, расчетливая, властная, но так похожая на госпожу Кывылджим в своей манере честности и справедливости. Может поэтому, ему так импонировала его новая сотрудница. Ему не хватало этих прямых и открытых чувств, когда вокруг он видел лишь сплошное заискивание и желание угодить.

- Даже не угостишь меня чашечкой чая? Ты ведь не любишь кофе, Асуде, я все еще помню, - ответил Беркер, зная, как его речь будет продолжать распалять женщину напротив.

- Прекрати говорить со мной в своей витиеватой манере, Беркер, - совсем вышла из себя Асуде, привставая со своего кресла и отстукивая рукой по столу свои слова. - Что ты хочешь? Раз ты появился здесь, значит в очередной раз нашел какую-то выгоду!

Мужчина расхохотался, вынув из такой упрямой и взрывной женщины то, что он хотел и сейчас явно наслаждался этим моментом. Демонстративно закинув ногу на ногу, он улыбался от уха до уха, сияя глазами и наблюдая самую прекрасную для него картину.

- Асуде, - начал он, все еще посмеиваясь, - хорошего же ты обо мнения. Думаешь, я везде ищу выгоду? А что если эта выгода не измеряется деньгами?

- Не смеши меня, Беркер, - злобно рассмеялась женщина. - Ты и не про деньги? Когда ты решил стать альтруистом?! Или сейчас у тебя новое измерение - человеческие отношения?!

- Охохо, Асуде. Это удар ниже пояса, дорогая, - ухмыльнулся Беркер. - Ты хорошо меня знаешь. Действительно, у меня есть выгода от присутствия здесь. Но сейчас я просто пришел поздороваться. Смирись, что это станет теперь частым словом между нами, - ударил он словами собеседницу.

Женщина прищурила глаза в эмоции недоверия и злости к мужчине, которого она привыкла вспоминать лишь в худшие моменты своей жизни. В эту минуту она готова была обрушить на него весь мир за ее прошлое, которое стало для нее испытанием ее воли.

- Что ты хочешь этим сказать? - подавляя свои первые эмоции, ледяным тоном спросила она, опускаясь обратно в кресло.

- Я теперь ваш партнер, госпожа Асуде, - слегка иронично ответил ей Беркер, наблюдая за сменой ее поведения и слегка удивляясь тому, как она изменилась.

- Что ты несешь, Беркер? - сдвинув брови, спросила у него Асуде, взвешивая сейчас правдивость его слов.

- Госпожа Пембе продала мне акции компании Унал. Шах и мат, Асуде. Теперь мы с тобой по одну сторону, - сглатывая ком в горле, добавил Беркер, сейчас ничуть не стесняясь своих истинных эмоций - стали, сожаления и возмездия.

Мужчина резко поднялся с кресла, не давая Асуде возможность ответить ему или унизить своим поведением, на которое была способна. Окинув ее больше, чем пылким взглядом, взором, в котором читалось некое разочарование от их встречи, он с свойственным ему достоинством, решительно вышел из кабинета, достаточно громко хлопнув дверью, будто напоминая ей о чем-то давно забытом.

***

- Папочка, могу я зайти? - просунулась голова Ниляй в кабинет Абдуллы бея и не дожидаясь его ответа, Ниляй бесцеремонно прошла в царство мужчины на его рабочем месте.

Мужчина проследил за своей невесткой глазами, видя как ее фигура буквально плывет в пространстве и не ожидая ничего хорошего от ее прихода. Глупая, недальновидная, завистливая - именно так он всегда видел ее, не желая рассматривать в ней другого человека и, очевидно, считая, что она - достойная пассия его слабому первенцу, способному лишь воспитывать младенцев, а не руководить бизнесом, который он намеревался передать по наследству.

- Что тебе нужно, Ниляй? - скорчив недовольную гримасу, задал ей вопрос Абдулла, видя, как она немного ерзая на кресле напротив буквально разрывается от очередной порции новых сплетен.

- Папочка! - буквально вскричала Ниляй, бегая в озорстве своими глазами. - Как у тебя дела? - ради приличия задала вопрос она, намереваясь уже прямо в эту секунду приступить к намеченным ею вопросам.

- Ниляй, давай без твоего мнимого желания узнать все ли у меня в порядке, - отозвался Абдулла. - Ты ведь явно лопаешься от желания рассказать мне очередную новость.

Ниляй в восторге от его слов расширила глаза, когда осознала, что прямо сейчас может перейти к желанному разговору без всех этих вежливых условностей.

- Папочка, кажется, у нашей мамочки появился поклонник! - выпалила на эмоциях Ниляй, уставившись на тяжеловесного пожилого мужчину, который сейчас недоуменно смотрел на нее.

- Что ты несешь, девочка? - рассмеялся он, абсолютно не веря ее словам. Пембе никогда бы не смогла быть с кем-то, кроме него.

- Почему же ты не веришь мне, папочка? - изумилась девушка, явно огорченная его реакцией. - Недавно этот самый мужчина приходил к нам в дом и приглашал госпожу Пембе на званный вечер! И не где-нибудь, а нашем отеле, папочка!

- Прекрати, Ниляй, - делая отмахивающийся жест в ее сторону, ответил Абдулла. - Тебе верно почудилось.

- Как это почудилось?! А еще, он сказал, что они с мамочкой теперь партнеры! Как же его звали.., - дотронулась она рукой до своего виска, пытаясь вспомнить ускользающую мысль. - А! Точно! Господин Беркер Чобан!

Абдулла на секунду побледнел, осознавая слова этой девушки в своей голове. Что это еще за чушь она несет? При чем тут Беркер? На тот самый званный раут, о котором сейчас говорила Ниляй действительно был приглашен Беркер, но там был и Омер и другие сотрудники и друзья Абдуллы и никто не сказал ему ничего подобного.

Отложив в этот момент ручку, до сих пор находившуюся у него в руках, Абдулла с ненавистью посмотрел на свою невестку, которая вечно приносила глупости в мир его бывшей семьи. Почему же Мустафа выбрал эту девушку, что нашел в этой недалекой особе, которая сейчас так демонстративно растаптывала его эго, говоря о том, что его бывшая жена спуталась с каким-то посторонним мужчиной. Пембе?! Это женщина никогда бы не поступила так.

Абдулла сейчас напряженно сидел в кресле, взглядом скользя мимо Ниляй, по стенам, столу своего кабинета, чувствуя как волна гнева, который был его почти постоянным спутником на протяжении последних несколько лет охватывает его с ног до головы. Часы размеренно тикали, солнечный луч из окна высвечивал дорожку по столу и ковру, огибая классический диван и останавливаясь на его спинке. За окном раздавался шум проезжающих машин и группы туристов, как обычно, с веселым смехом отражающейся от окон противоположного здания. Напряжение в теле нарастало, а вместе с тем и путаница в мыслях.

Когда он вдруг перестал думать холодным рассудком и начал думать сердцем и душой? С момента появления Алев в его жизни. Гнев, словно ядовитый туман, окутывал его разум, мешая сосредоточится. Пембе не могла так поступать. Она была женщиной. Набожной женщиной.

- Хорошо, Ниляй. Я все понял, - угрюмо сказал он ей, опуская голову и взгляд, обозначая, что разговор окончен.

- Папочка! - изумилась девушка,явно рассчитывая на большую его реакцию. - Неужели Вы ничего не предпримите?!

- Мне что сейчас побежать за госпожой Пембе и и заставить ее признаться в чем-либо?! - резко отрезал он ей. - Уходи, Ниляй. Мне нужно работать.

- Ну.., - протянула огорченная девушка. - Хорошо, папочка, - видя, что его гнев с каждой минутой становится все больше, согласилась Ниляй.

Недоумевая его реакции, Ниляй поднялась с кресла и неспешно, будто ожидая, что Абдулла ее сейчас остановит, направилась к выходу из кабинета. Не дождавшись его ответного призыва, Ниляй скорчила недовольную гримасу, расстроившись от своей неудачной попытки снова вызвать волнения в семье, без которых в последнее время ей становилось все скучнее, она тихо вышла из кабинета.

***

Выйдя из кабинета Асуде, демонстративно хлопнув дверью, Беркер на пару минут облокотился на белую каменную балюстраду, пытаясь восстановить свое прежнее равновесие, которое делало из него - его самого. Он не знал, чего ждал от этой встречи, кроме потока взаимных оскорблений, которые, впрочем, имели под собой основания.

Тяжело выдохнув, он достал телефон, пытаясь справится с потоком нахлынувших воспоминаний, и, удостоверившись, что бывшая жена, как и положено, снова доложила ему о состоянии сына, выпрямился, полностью подчиняя своему разуму вышедшие в кабинете Асуде далеко за пределы эмоции.

Внезапная вибрация в руке, в которой до сих пор был зажат телефон прервала его размышления, и он не без удивления открыл пришедшее ему сообщения от своего помощника. Сжав зубы, пытаясь сейчас взять под контроль свою злость от прочитанного, он резко развернулся на каблуках туфель и быстрым шагом направился к двери единственного из членов правления мужчины, который ему импонировал и диалог с которым он мог всегда поддерживать.

Бросая по дороге ироничные взгляды от встречающихся ему работников в коридоре компании, Беркер отмечал для себя, как иначе он, несмотря на уважение к религии и традициям, видит систему управления компании и как много хотел бы поменять внутри. Но сейчас было не время. Для начала нужно было разобраться с тем, что постоянно вытворяли члены семьи Унал.

Дойдя до белой массивной классической двери с квадратным обрамлением, Беркер поднял голову вверх и вздохнул, готовясь к предстоящему разговору. Выдержав пару минут для собственного сосредоточения, он демонстративно без стука распахнул дверь почти настежь и сделал решительный шаг в кабинет.

- Господин Омер, - нахально начал Беркер Чобан, с важным видом проходя по кабинету на глазах удивленного мужчины, сидящего за столом. - Добрый день.

- Господин Беркер? - нахмурился Омер, озадаченный его слишком свойским поведением на чужой для него территории. - Вы порой поражаете меня своим поведением, - кивнул он на закрывающуюся за Беркером дверь.

- Вы об этом, господин Омер, - ухмыльнулся Беркер, присаживаясь в кресло возле стола, после того, как пожал руку мужчине. - Я не привык ко всякого рода формальностям там, где мне не рады.

Пришло время Омеру ухмыльнуться. Разглядывая мужчину из под нахмуренного лба, он не мог не отметить, как восхищается сейчас его невозмутимым поведением, его витиеватой манерой беседы, его способностью заполнять пространство своей персоной. После случая на рауте, Омер по достоинству оценил его попытку сблизить их с Кывылджим, и теперь у него и мысли не возникало пытаться найти в работе бывшей жены какие-либо минусы. Уверенность в том, что Беркер присмотрит за его супругой дала ему возможность спокойно переносить сейчас ее отсутствие в собственной жизни.

Омер отложил бумаги, лежащие перед ним на столе и закрыл крышку ноутбука, складывая руки в замок на столе и ожидая начала разговора от мужчины, который всем своим видом показывал полную невозмутимость. Догадаться с чем пришел на это раз Чобан не представлялось возможным и Омер сейчас надеялся только на то, что это были не новости о его любимой женщине.

- Не стоит гадать, господин Омер, - так просто и так вальяжно начал Чобан, сканируя выражение лица Омера. - Я здесь не из-за Вашей жены, отнюдь. И даже не потому, что теперь владею частью акций Вашего холдинга, - ухмыльнулся мужчина.

Омер продолжал молчать, пытаясь встать на равную позицию с сильным собеседником, лишь слегка наклонив голову набок.

- Вы учитесь, господин Омер, - улыбнулся Беркер совершенно искренне. - Надеюсь, Вы умеете отличать дурной пример от правильного, - рассмеялся он.

- Надеюсь, что так, господин Беркер, - принимая правила его игры, ответил Омер. - Какова же сегодня цель Вашего визита?

- Вы нашли Элиф? - резко и холодно бросил ему вдруг Чобан, устремив холодный пристальный взгляд прямо ему в глаза.

Омер слегка вздрогнул при упоминании этого имени и сжал пальцы на руках еще сильнее, что не ускользнуло от взгляда Беркера и его усмешки.

- Почему же Вы медлите, господин Омер? Разве не в Ваших интересах как можно быстрее найти ее и постараться дать опровержение эфиру? - с хищным взглядом Беркер сейчас посмотрел на Омера, явно отчитывая его как мальчишку.

- Кто дал Вам право оценивать меня и мои действия? - парировал ему Омер, стараясь не давать реакции на задевшие его слова.

- Ну, господин Омер, - с усмешкой продолжил Беркер. - Пока Вы пытаетесь сражаться со мной, не имея на то оснований, Элиф продолжить творить беды, которые не обойдут Вас стороной, - предупредительно продолжил он.

- Вы что-то знаете? - задал напрямую вопрос Омер мужчине, который всегда был окружен ореолом загадочности.

- Дело не в том, знаю я что-то или нет, господин Омер. Дело в Вас, - настойчиво сделал ударение Беркер, стараясь сохранять самообладание, когда весь его план действий, имеющий под собой вполне душевные цели, катился с обрыва. - Очнитесь, господин Омер, - твердо сказал он, прямо смотря на собеседника, без абсолютной доли иронии. - Очнитесь. Госпожа Кывылджим покорится Вам, если Вы вернетесь к базовым настройкам.

Омер вдруг ощутил разливающуюся по телу злость на этого человека, смешанную с горькой правдой, которую он так степенно озвучивал. Кто же он, этот Беркер? Почему он так нагло лезет в его личную жизнь, словно опутывая паутиной всю их семью?! Он расцепил руки, положив их ладонями на стол, слегка повел губами, прежде чем ответить, и пристальным взглядом оценил последние слова мужчины.

- Вам не кажется, что Вы переходите границы, господин Беркер? При чем тут Кывылджим? - еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить, ледяным тоном ответил ему Омер.

- Пока Вы и дальше продолжаете жить в своих страхах потерять любимую женщину - вы абсолютно точно потеряете ее, - отрезал Беркер, чувствуя сейчас, что говорит больше из собственного опыта, чем от наставления. - Это эффект Пигмалиона.

- Какова Ваша цель, Беркер? Я не понимаю Вас, - усмехнулся Омер. - Вы теперь партнер нашей компании. Значит, дело далеко не в бизнесе.

- Не нужно пытаться прочитать меня, господин Омер, - устало ответил ему Беркер, откидываясь в кресле. - Честность за честность. Я пытаюсь предостеречь Вас от ошибки, которая будет стоить Вам слишком дорого. В этом у меня есть свои интересы, не скрою. Но я не буду делать за Вас Вашу работу. Что касается госпожи Кывылджим - Ваша жена одна из самых достойных женщин, которых я встречал. Считайте это моим личным мотивом, - ехидная улыбка расползлась по лицу мужчины.

Омер слегка наклонился к собеседнику, пытаясь продраться сквозь все его слова, которые уводили все дальше от целей этого человека и все больше напоминали слова старшего брата. Мелькнувшее вдруг осознание его намеков, сейчас начинало отравлять его мысли, которые уже предпринимали попытки ускорить решение вопроса с Элиф.

- Давайте так, господин Омер, пока еще не стало слишком поздно, - продолжил Беркер, процедив слова в накрывавшем его гневе от того, что происходит вокруг. - Ищите Элиф быстрее, за Вашей женой я присмотрю. Но, - продолжил он. - Начните с господина Фатиха. Ваш племянник, кажется, может совершить большую ошибку. Его только что видели в моем казино в компании того, кто совершенно точно Вам не понравится, - вновь обтекаемо сказал Беркер.

- Что происходит, господин Беркер? - настороженно спросил сейчас Омер, чувствуя, как холодеет от его слов. - Фатих в Вашем казино? Разве не Вы дали ему денег на которые он купил свой особняк, покрывая нелегальное казино в нашем отеле?

- Я не веду нечестный бизнес, господин Омер, - усмехнулся Беркер. - Вы должны были уже понять это. Ваш племянник оказался в руках совсем другого человека, господин Унал. Ищите Элиф, - отрезал он дальнейшее обсуждение, поднимаясь тотчас же с кресла и направляясь к двери.

Остановившись на полдороги и уже машинально схватившись за ручку, Беркер вдруг оглянулся на ошеломленно застывшего Омера.

- Я не всесилен, господин Унал. Пока Ваша жена и госпожа Пембе под моим надзором, направьте Ваши силы на борьбу с другим злом, - добавил он многозначительно.

Оставляя в эту минуту растерянного Омера, Беркер Чобан покинул просторный светлый кабинет мужчины, не подозревая сам, как скоро ему придется сюда вернуться.

***

- Какого дьявола, Юсуф?! - с силой пнув по деревянной разбитой белой двери, от сильного воздействия которая сейчас же открылась, рявкнул Омер. - Почему мы не успели?!

- Господин Омер, клянусь Вам, пару часов назад эта женщина еще была здесь! - несколько ошеломленно глядя на реакцию господина Унала, отозвался приятный мужчина с голубыми глазами.

Омер, нервно оглядываясь сейчас по сторонам, как будто желая увидеть то, чего не мог, посмотрел по сторонам улицы одного из спальных небогатых кварталов Стамбула. Редкие люди, проходившие сейчас мимо, даже не обращали внимания на двух взрослых мужчин, которые стояли возле двери старого покосившегося от времени серого дома, отделанного сайдингом, дверь в который сейчас распахнул Омер, вглядываясь в явную пустоту и темноту внутри.

- Как такое возможно, что эта женщина вечно ускользает от меня?! - изумленно втянул он голову в плечи, все же проходя внутрь и осматриваясь, сказал Омер.

Дом состоял из одной самой простой комнаты и узкой небольшой кухни, все стены которого были обклеены в обоями в цветочек. Несколько узких окошек еле давали проникать солнечному свету в дом, оставляя все его углы мрачно смотреть сейчас на Омера своей укоризной.

Проходя внутрь, в самый центр главной комнаты, Омер поглядывал на вещи, которые моли бы подсказать ему, куда так неожиданно исчезла женщина, которую они уже несколько недель пытались найти, а после последних слов Беркера и прямого указания на то, что Элиф продолжает нести в себе угрозу, начали торопиться.

- Куда она делась? И почему так бегает от меня, если не получила от меня денег, только пытаясь рассорить меня с моей женой?! - сам себе задал вопрос Омер, не понимая мотивов этой женщины, - Ты уже смотрел здесь все, Юсуф?

- Да, Омер бей. Ничего интересного, несколько чеков из ближайшего продуктового магазина. Никакой информации о том, куда она могла направиться. Я не могу даже вычислить, кто она на самом деле. Ее имя - присвоено после смерти одной из тяжело больных пациенток в хосписе.

Омер покачал головой, давая понять, что и так знал эту информацию о женщине. Кто же скрывался за этой маской? И зачем все это ей было нужно? В очередной раз, не находя ответов на свои вопросы, отдавая в эту минуту приказ Юсуфу продолжать искать ее дальше, Омер, еще раз обведя взглядом помещение, вышел на улицу, направляясь домой, усталый и обескураженный.

Усевшись в машину, Омер обратил внимание на свой телефон, который сейчас снова озарился подсветкой, извещая его о приходе нового сообщения. С силой сжимая кулаки, он со всей силы ударил по рулю, чем вызвал нажатие на сигнал автомобиля, привлекая к себе внимание Юсуфа, садящегося в служебный, неподалеку от него.

Показав тут же знаком помощнику, что все в порядке, Омер сжимая зубы, завел машину и, взвизгнув шинами, нажал на педаль газа, позволяя автомобилю сделать резкий рывок вперед, распугивая случайных прохожих. То, что ему сейчас прислали - выходило за пределы понимания им своей бывшей жены.

Мчась сейчас со скоростью света в указанную точку по дорогам Стамбула, Омер переставал сдерживать эмоции, позволяя себе полностью оказаться в точке кипения своего предела. Его бывшая жена, с которой он пытался сохранить отношения из последних сил, снова сделала нечто, что он считал совершенно недопустимым. Она перешла все границы, и теперь он чувствовал, как внутри него поднимается волна ярости.

Он промчался мимо роскошных магазинов и старинных зданий, мимо парков и кафе, где люди наслаждались солнечным днём. Но для Омера всё это казалось лишь декорацией к его личной трагедии. Он не замечал ничего вокруг, полностью сосредоточившись на дороге и на своих мыслях. Еще пару дней назад, она пришла к нему в офис, очевидно, чувствуя свою вину, когда он так открыто бросил ей упрек, и предложила свою сделку. А теперь продолжает делать то, что точно могло вызвать в нем эмоции?

Свирепо сейчас смотря на всех, кто находился на дороге, Омер впервые за долгое время позволил ярости взять над ним вверх и слепо соображая, что же он сейчас предпримет, вырулил руль, припарковав свой автомобиль возле необходимой точки.

Буквально пролетев через небольшой зеленый газон, в середине которого разрастались яркие цветы и пара кустов олеандра, Омер перевел свой бег в состояние решительного шага и, преодолевая, стремительно оставшееся расстояние до летней террасы уютного небольшого кафе, не чувствуя под собой никакой опоры, оказался возле пятерки столиков, расположенных в тени большого раскидистого каштана. За одним из них сейчас сидела его бывшая жена в компании того самого злосчастного доктора, который уже который раз, очевидно, решил перейти ему дорогу, ничуть не опасаясь ни потерей своей карьеры, ни потерей своих зубов.

- Прекрасная погода для весеннего обеда на открытом воздухе, - еле сдерживая себя, начал Омер, подсаживаясь за столик к так раздражающей его сейчас парочке, ловя на себе испуганный взгляд бывшей жены и нахальный взгляд Фурана.

- Омер? - вспыхнула Кывылджим, застанная врасплох, слегка поднимаясь на кресле и тут же опускаясь обратно, пытаясь устранить тут же нахлынувшее на нее чувство неловкости.

- Омер, Омер, - передразнил ее мужчина. - Ты ожидала еще каких-либо гостей мужского пола, а, Кывылджим? - ехидно бросил он ей, не переставая наблюдать на доктором, которого сейчас внимательно оценивал.

Кывылджим прищурила глаза, наблюдая сейчас выход эмоций бывшего мужа, в последние дни так на себя не похожего.

- Господин Омер, - кивнул ему Фуран, скрещивая руки на груди и отклоняясь в кресле, насмешливо поглядывая на Омера. - Как неожиданно, - усмехнулся он. - Мы только что с госпожой Кывылджим вышли с конференции по новым исследованиям в области препарата трорилузопа, способного замедлить течение болезни Альцгеймера, который сейчас находится в разработке у наших американских коллег, - казалось разъяснил ему сейчас Фуран.

- И как, госпоже Кывылджим, было интересно? - язвительно бросил он своей бывшей жене, кладя сейчас свои руки на стол, сжимая их в кулаки. - Ты удивляешь меня все больше, дорогая Кывылджим. Ты ведь вроде бы сейчас руководитель PR отдела у господина Чобана? С каких пор ты так интересуешься медициной?

- С тех самых пор, Омер, как заболела моя мать, - отрезала женщина, тоже скрещивая руки на груди, сквозь прищур своих глаз, выдавая искры. - Я буду искать все возможные способы, чтобы облегчить ее состояние.

- Послушай, жизнь моя, - на глазах становясь все несдержаннее, продолжил Омер, - кажется, нам с тобой пора всерьез заняться поиском другого врача для госпожи Сонмез, не находишь?

Омер вскинул бровь, пытаясь сейчас прочитать реакцию доктора, который как ни в чем не бывало продолжал спокойно сидеть на своем месте, не подавая виду от своих эмоций. Что это за бесстрашный человек сейчас сидел перед ним? Абсолютно уверенный в том, что он выйдет сухим из воды? Накатывающее чувство ярости и собственничества сейчас довлело в его сознании, не давая ему и минуты передышки. В конце-концов, эта женщина ждала ЕГО ребенка.

- Господин Омер, - смеряя его слишком нахальным взглядом, начал Фуран. - Может быть Вы напрямую спросите у меня все Ваши вопросы? - будто играя с ним спросил доктор.

Омер вскинул бровь. Последний сдерживающий фактор в виде сидящей рядом беременной жены был отброшен за борт. Вскочив со своего места, мужчина рывком настиг Фурана, за шиворот джемпера выволакивая его из-за стола, опрокинув при этом посуду на нем, протаскивая его в сторону массивного и широкого ствола каштана, являющегося центральным украшением летней террасы заведения, и резким движением вжимая его спину в ребристую поверхность дерева.

- Напрямую, говоришь?! - ехидно и сквозь зубы процедил Омер, слыша сейчас на заднем плане вскрик Кывылджим, которая охнула от неожиданности. - Ну давай напрямую, доктор. Что тебе надо от моей жены?!

Одной рукой, согнутой в локте на груди Фурана, Омер сейчас продолжал держать его, вдавливая в дерево, второй выставил перед ним указательный палец. Тот жест, который он так небрежно перенял у своей любимой женщины. Не обращая внимания на восклики официантов и спешащую охрану, которые застыли перед происходящим, видя респектабельного мужчину, Омер тяжело дышал. Его грудь поднималась и опускалась, как кузнечные мехи, наполняя воздух вокруг него напряжением и тревогой. В воздухе повисло напряжение, и казалось, что каждый вздох мужчины усиливал давление, оказываемое на его жертву. Фуран, почувствовав, как его спина впивается в кору дерева, попытался вырваться, но хватка Омера была железной.

- Я же предупреждал тебя, доктор, чтобы ты больше не делал шагов в ее сторону, самоуверенный ты индюк! - продолжал давить на него Омер, находясь в таком состоянии, что уже не мог остановится. Его гнев и ревность достигли предела, а воздухе повисло ощущение неотвратимости. Омер, кипя от ярости, впивался взглядом в лицо Фурана, чувствуя, как внутри него разгорается пламя, готовое вырваться наружу. Он резко встряхнул доктора за воротник, словно пытался вырвать из него душу, и рыкнул:

- Напрямую, говоришь? Я тебе сейчас покажу, что значит напрямую! - захватив его за грудки, сквозь джемпер, начал трясти его Омер.

С каждым словом его голос становился все громче, словно раскаты грома, разносящиеся по всей террасе. Охранники и официанты замерли в ужасе, наблюдая за происходящим, но никто не решался вмешаться. Омер чувствовал, как в его венах кипит кровь, как сердце колотится в груди, готовое разорваться от напряжения.

Его руки сжимались все крепче, а дыхание становилось все тяжелее. Фуран, чувствуя, как его спина уже немеет от боли, пытался что-то сказать, но слова застревали у него в горле. Но на удивление Омера, мужчина не пытался предпринимать попыток сопротивляться ему.

Кывылдджим в эту минуту рывком поднялась со своего места, пылая от действий своего бывшего мужа, который на ее глазах вдруг превратился в какое-то незнакомое ей животное. Заметив, как парочка гостей сейчас достали телефоны, снимая все происходящее на камеру, и перешептываясь в каком-то зверином воодушевлении, она подскочила к обоим мужчинам, остановившись четко за спиной Омера.

- Прекрати сейчас же, Омер Унал! - выкрикнула она, стоя за его спиной.

Омер замер на мгновение, услышав голос жены, и его взгляд метнулся к ней, когда он резко повернулся, продолжая тяжело дышать и смотря на нее испепеляющим взглядом. В его глазах мелькнула искра сомнения, когда он вдруг вспомнил, как Кывылджим относилась к любому виду насилия и то, что он тщательно скрывал от нее, когда решал вопросы таким способом. Он медленно разжал пальцы, отпуская Фурана. Тот, тяжело дыша, отступил назад, прислонившись к дереву, пытаясь восстановить дыхание, до сих пор бросая надменный взгляд на Омера, готового сейчас обрушить весь мир на этого человека.

- Что ты делаешь, Омер?! - источая злобу в пространство, воззрилась на него Кывылджим, разводя руками от непонимания. - Твоя глупая ревность не имеет границ!

- Что я делаю, Кывылджим?! Что. Я. Делаю?! - выговаривая сквозь тяжелое дыхание сейчас каждое слово выделял Омер, стальным взглядом сейчас смотря на любимую женщину. - Это что делаешь ты?! Какого дьявола ты вечно ошиваешься с этим павлином!

- Что ты несешь?! - изумилась Кывылджим, прикладывая пальцы к вискам и усмехаясь. - Я всего лишь посетила необходимую для меня медицинскую конференцию, чтобы иметь возможность помочь своей матери! Ты знаешь, как важна для меня эта тема!

- Ну конечно, и совершенно случайно там оказался этот человек?! - уже не контролируя свой голос, бросил ей Омер, указывая на Фурана, который сейчас, облокотившись на дерево и делая знак охране не вмешиваться, стоял с насмешливой улыбкой, смотря на разборки бывших супругов.

- Да! - вспылила в ответ Кывылджим. - Именно так, Омер! Между прочим, это ваша клиника устраивала эту конференцию по твоему же распоряжению, неужели не помнишь, а?! - едко бросила ему Кывылджим, намекая на благотворительный вечер, на котором он так нелепо дал свое согласие на проведение исследований по ментальным и нейродегенеративным заболеваниям, находясь под воздействием алкоголя.

- Тогда какого дьявола, ты оказалась здесь с этим человеком?!

- Успокойся, Омер, - ледяным тоном ответила ему Кывылджим, сверкая сейчас глазами и явно намекая ему на их договоренность. -Это всего лишь вежливость, Омер Унал. Это человек - лечащий врач моей матери. И он же один из главных неврологов, который ведет научные разработки на базе вашей больницы. Если есть хоть один шанс продлить качественную жизнь моей матери - я буду за него цепляться, Омер. Чего не скажешь о тебе, - буркнула она, укоряя Омера в своей позиции вечно оставаться немым участником любой ситуации.

Мужчина испустил глубокий вздох и на мгновение прикрыл глаза, пытаясь осмыслить всё, что было сказано его бывшей женой. Ощущая, как гнев постепенно уступает место глубокому разочарованию и усталости от постоянного напряжения, Омер произнёс:

- Я умываю руки, Кывылджим! - произнёс он безразличным тоном, поднимая руки вверх в знак капитуляции. - Я устал пытаться тебя понять. Я устал от того, что ты не слышишь моих просьб.

- Ты? Устал меня понимать?! - воскликнула Кывылджим, готовая разорвать его на части.

- Теперь твоя очередь, Кывылджим, - ответил Омер, решив на этот раз занять убегающую оборонительную сторону.

Омер медленно развернулся, направляясь к выходу с летней веранды заведения. Совершая твердые шаги, он не оборачивался, чтобы не поддаться искушению взглянуть на Кывылджим ещё раз, чувствуя на себе жгучий взгляд своей бывшей жены и в итоге давая согласие на ее предложение.

***

- Могу я войти, Пембе? - не удосужившись обратится к ней уважительном тоне, спросил Беркер, останавливаясь на пороге молитвенного дома, где сегодня целый день провела Пембе, скрываясь от посторонних глаз и читая молитвы.

- Господин Беркер? - испуганно оглядываясь по сторонам позади высокого широкоплечего человека, произнесла Пембе, не впуская его, однако, в дом. - В такой час?

- Прошу Вас, Пембе, давайте уже отбросим все наши уважительные беседы и перейдем на ты, - рассмеялся Беркер, все еще продолжая рассматривать хищным взглядом женщину стоящую перед ним и очевидно не собирающуюся пускать его внутрь после 21.00. - Позади меня нет даже охраны, Пембе. А на улице в этом районе нет ни души в такой час, - добавил он, откровенно смеясь над женщиной с свойственной ему несколько высокомерной манере.

Пембе с укором посмотрела на мужчину. После случая на рауте, когда он посмел так бесцеремонно прикоснуться к ее лицу, она сгорала от собственных ощущений. Молитвы не помогали очистить мысли, занятые этим человеком. Она молилась день и ночь, давала милостыню, окропляла намоленной святой водой, но все казалось было без толку. Почти не ночуя в своем доме, куда так скоро вернулся ее любимый сын с проклятой невесткой, она молча выполняла поручения сестры Халиме, пытаясь отгонять от себя глупые бесовые мысли и воспоминания. Срываясь на дочери с новым зятем, которого она так и не могла принять, Пембе продолжала терять себя, не понимая, что с ней творится.

Апогеем всего стала недавняя встреча своего бывшего мужа в одном из магазинов в компании его любовницы, которые выбирали ткани для их нового общего дома. Увидев их сквозь витрину, смеющихся и дарящих друг другу любовные чувства, Пембе проклинала весь этот мир, который в момент стал для нее враждебным и злым. Ей хотелось кричать от несправедливости, от того, что все вдруг забыли какого это - жить по божьим законам, которые она сама почитала и не знала другого.

- У меня есть разговор, Пембе, - нахально отодвигая сейчас женщину своей сильной большой рукой, Беркер демонстративно вошел в дом, поднимаясь по старым дряхлым ступенькам в привычный ему уже запах гнилости и трав, которые царили в доме Халиме и ее последователей.

- Господин Беркер! - возмутилась Пембе, быстро притворяя дверь и еще раз оглядываясь по сторонам прежде. -Разве мы переходили на "ты"?! Разве я впускала Вас в этот дом сейчас?

- Я перешел, - надменно сказал Беркер, окидывая ее с ног до головы слишком похотливым взглядом, что вызвало бурю реакции на лице Пембе. - Как долго можно быть такой сомневающейся? - нагло добавил он, рассматривая ее сегодняшний образ.

Простое коричневое платье в пол, бежевый платок, под которым виднелись каштановые волосы, слегка показавшиеся полоской возле лба, немного косметики на глазах, которые по своему обыкновению в последние дни снова были красными от явно душивших ее слез. Беркер слегка улыбнулся, скосив голову набок. Он любил сложные задачи, сложных людей, но не любил, когда люди долго страдали, словно застыв в одном своем состоянии.

- Кажется, господин Абдулла снова стал причиной слез? - хмыкнул он, усаживаясь на тот самый дряхлый стул с разноцветной подушкой на нем, в то время как женщина продолжала стоять, с остервенением сжимая и разжимая руки.

- Зачем Вы пришли, господин Беркер? - смотря в пол, тихо сказала Пембе, не желая отвечать не его последний вопрос.

- О, Пембе, - рассмеялся Беркер, прищурив один глаз. - Вопросов слишком много, чтобы я мог сформулировать их все сразу. Не стесняйся, садись, партнер, - слишком бесцеремонно сказал он ей, указывая на стул напротив. - Не путай меня с господином Абдуллой, Пембе. Я не стану называть женщину, которая мне нравится на "вы", чтобы сохранить дистанцию.

Пембе будто оказавшаяся сейчас в ледяной пасти мороза, застыла, пораженная его последними словами и подняла округлившиеся глаза на мужчину, силясь сейчас сказать хоть что-то вразумительное.

- Не смотри на меня так, Пембе, будто мои слова оказались для тебя чем-то сверхъестественным, - продолжал издеваться над женщиной Беркер. - Но я здесь не для этого, поэтому можешь присесть и начать дышать, Пембе.

Ощущая себя полностью подавленной в пространстве рядом с этим человеком, Пембе неловко опустилась на стул, продолжая молчать, что всегда сопровождало ее состояние, когда рядом находился этот мужчина. Обычно склочная женщина вдруг превращалась в стеснительную, робкую и сдержанную.

Беркер слегка закатал рукава голубой классической рубашки, которая была свободно выправлена на стильные легкие брюки, и положил руки на стол в открытой позе.

- Пембе, - начал он абсолютно спокойно, - твой сын вернулся в дом вместе с невесткой. Он что-нибудь говорил тебе о причинах?

- Н-н-нет, - испуганно сказала женщина, поправляя платок на шее, который вдруг стал давить ей при разговоре, крайне удивленная началом их разговора. - Это ведь все Доа! Доа и ее кредиторы.

- Забавно, - многозначительно сказал Беркер, вскинув бровями. - Кажется, мужчины Унал привыкли прятаться за женщинами, обвиняя их в своих же поступках. Хорошо, Пембе, - добавил он, видя ее взволнованность темой о сыне. - Все в порядке, с Фатихом все хорошо, не переживай так.

- Я не понимаю, господин Беркер, - вдруг обретя голос, сказала Пембе. - При чем тут мой ребенок?

- Тебе и не нужно понимать, Пембе. Это буду делать я, - отрезал Беркер, не давая ей возможности даже сделать выводы. - У меня есть еще вопрос. Что ты имеешь против Фираза? Почему же ты так строга к своей дочери и зятю?

- Господин Беркер! Вы...вы...вы! - не находя в эту минуту подходящих слов о том, как бесцеремонно этот человек лезет в сокровенные для нее темы, отчаянно лепетала Пембе, грудь которой часто поднималась и опускалась.

- Не стоит продолжать мою характеристику, - ухмыльнулся Беркер, явно наслаждающийся взволнованной реакцией женщины. - Я сам могу додумать все, что ты сейчас обо мне представляешь. Ты не ответила на мой вопрос.

- Это не Ваше дело! - вспыхнула Пембе, не желая продолжать столь откровенный разговор.

- Ты - загадочная женщина, Пембе. Я никак не могу понять твоих желаний, - нахмурился Беркер. - Ты слишком не предсказуема. Но, я скажу тебе одну вещь. Вера невозможна без любви. Бог - есть любовь, Пембе. Искренняя любовь ко всему, что создал Всевышний - это то, что составляет основу всей жизни. Вера без любви - делает человека фанатиком.

Пембе молчала, шумно вздыхая и опустив глаза в пол, не в силах сейчас выдержать настойчивого прямого взгляда Беркера.

- Когда мы не ожидаем и не требуем любви от других, а учимся сначала любить себя - начинают ценить и любить нас, - продолжал Беркер, каждым своим словом отмеряя удары в сердце Пембе. - Когда один человек полюбит другого искренней, божественной любовью ради Всевышнего - только тогда он ощутит сладость веры, - не обращая сейчас внимание на слезы, которые катились из глаз Пембе, Беркер продолжал пытку выдержками божественных слов.

Ненадолго замолчав, кажется, выпуская весь свой пыл, который овладел им с момента, когда он узнал про Нурсему и Фираза, Беркер остановился, ни сколько не сожалея о том, что сейчас видит перед своими глазами. Он привык отрывать людям правду, какой бы болезненной она не была. Даже, если это была женщина. Даже, если эта женщина была его любимой.

- Пембе, ты достойна большего, чем смог тебе дать твой муж, - спокойно добавил он. - Но пока ты будешь бороться со всем миром, думая, что за твоими праведными поступками скрывается воздаяние, даже я не смогу помочь тебе в этом. Не бойся столкнуться с суровой реальностью того, что ты потратила жизнь не на то. Каждый поступок был дал для опыта и в свое время, но у тебя еще есть шанс исправить. А сейчас, мне пора, - усмехнувшись, сказал он, вставая со стула.

Оставляя женщину, глаза которой были полны слез, Беркер еще раз улыбнулся от того, что его слова достигли цели. Дальше должно было следовать принятие.

***

- Это что, личная неприязнь, Абдулла бей? - входя решительной походкой в большой просторный кабинет, который предназначался для собраний акционеров холдинга, злобно кинула мужчине Асуде.

- О чем вы, Асуде ханым? - в такой же неприязненной манере ответил ей мужчина, который за несколько минут до этого вошел в помещение и сейчас стоял, облокотившись руками за свое кресло во главе стола. - Я Вас сюда не приглашал.

- Нас всех сюда пригласили, - отозвался Омер, смотрящий в окно в раздумьях, но уже догадывающийся о причинах нахождения их здесь, когда на повестке дня не было никаких срочных обсуждений. - Проходите, Асуде ханым, - предоставляя ей возможность войти без конфликта, Омер сделал знак рукой, указав на кресло за столом.

- Омер бей, что происходит?! - удивленно спросила женщина у единственного импонирующего здесь ей мужчины. - Что за внеочередное собрание?!

- Видимо, скоро мы все узнаем, - усмехнулся Омер, переставая ощущать себя в своей фирме хозяином положения.

В кабинете повисла многозначительная пауза. Двое мужчин и женщина, усевшись за большой дубовый длинный стол смотрели друг на друга, испытывая разные чувства - от ненависти до глубокого интереса позиций в бизнесе, не желая при этом делиться своими умозаключениями открыто. Ожидание становилось все томительнее. Встав, Омер разлил воду из графина, который стоял в центре стола по стаканам, пытаясь совладать со своими нервами, чувствуя как сегодняшнее внезапное собрание, о котором им всем сообщили по внутренней почте, закончится совершенно непредсказуемо для всех его участников. Их состав расширялся. И теперь бомбы взрывались не только на семейных ужинах, но и в компании. С приходом семьи Арслан в мир семьи Унал весь мир вокруг двух семей катился к чертям, задевая все больше и больше людей вокруг. Ему было жаль Асуде, которая оказалась втянута в разборки, принимая сейчас Нурсему у себя дома, потеряв мужа, противопоставляя себя Абдулле. Это была сильная независимая женщина, как и Кывылджим скорая на принятие решений, жесткая, местами деспотичная, но ищущая справедливости и так же, как и его бывшая жена, сражающаяся наравне с мужчинами.

Молчание, которое словно пасы между Абдуллой и Асуде становилось все более напряженным, было нарушено новыми гостями. Скромно отворив сейчас массивную дверь в кабинете заглянули Мустафа и Фатих, достаточно испуганными взглядами обводя всех присутствующих.

- Отец? - сведя брови вместе, спросил Фатих, в голосе которого было слышно чуть больше, чем удивление - страх. - Что происходит? Мы получили письмо о собрании.

- Все верно, Фатих , - отозвался Омер, опережая брата, который явно сдерживался, чтобы не взорваться, судя по его бегающему взгляду и подергивающимся губам. - Мы тоже получили письмо. Проходите, дети.

Мустафа, скромно кивнув головой каждому из присутствующих, занял свое место, тогда как Фатих все еще продолжал стоять в дверях, будто не решаясь войти.

- Фатих? - недоуменно обратился к нему Омер, не понимая, отчего племянник несколько мнется, прежде, чем занять свое место. - Что-то не так?

- Все в порядке, дядя, - слегка улыбнувшись, слишком нервно ответил Фатих, проходя дальше и занимая свое кресло.

Омер прищурился, глядя на него. Его удрученное состояние и сквозившее внутри напряжение он уловил сразу и это было для него странным. Направив сейчас все свои силы на поиски Элиф, он так и не договорил с Фатихом по поводу того, что происходит в его жизни и откуда взялись те деньги на особняк, который в итоге они с Доа упустили. И что и, главное, с кем он проводил время в казино господина Беркера. Опять в его жизни возникало слишком много вопросов, ответы на которые ему снова приходилось искать одному, без помощи брата.

Время шло, нарушаемое легкими стуками стекла стаканов, которые попеременно ставили на стол все пятеро присутствующих.

- Омер бей, - внезапно прервала тишину, царящую в кабинете, Асуде. - Мы ждем еще кого-то?! Кажется, все основные участники здесь. Но если никто из нас не присылал письма о собрании, то, что, ради Аллах, объясните мне происходит?! Кто попросил нас придти сюда?!

- Я, - раздался низкий размеренный и явно нахальный голос мужчины, который сейчас открыл дверь в кабинет и насмешливым взглядом сначала одарил женщину, а лишь потом всех мужчин, сидящих за столом.

Чобан Беркер стоял в проеме двери, своим телом полностью занимая все пространство проема, не представляя возможность рассмотреть две фигуры, которые стояли позади него. Абдулла, Омер, Асуде в эту минуту расширили глаза от удивления присутствующего мужчины, но каждый из них выдавал разные реакции. Смиренный взгляд младшего из братьев Унал, явно говорящий о заинтересованности и даже неком сожалении того, что сейчас будет происходить с ними. Абдулла бей бросал полный ненависти и злости взгляд на мужчину, которого он до этого времени видел лишь дважды и оба раза чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Асуде метала молнии и буквально испепеляла сейчас Беркера взглядом, лицом при этом оставаясь полностью невозмутимой. Омер бросил взгляд на женщину и повел бровью. Такие взгляды он умел читать слишком хорошо, Кывылджим научила его этому. Именно его жена отличалась тем, что могла одним своим взором поставить любого человека на место и им же мысленно убить. Отчего Асуде ханым сейчас явно с личной неприязнью смотрела на Беркера - оставалось для Омера пока загадкой.

- Господин Беркер, - усмехнулся Омер, кивая мужчине. - Проходите, - понимая все неотвратимость предстоящего разговора, указал он рукой мужчине, вставая с кресла и тут же максимально увеличив свои глаза от вырисовывавшейся перед ним картины.

Чобан, сделав шаг в направлении стола, наконец открыл своему взору тех двух людей, которые стояли позади него. За Беркером в кабинет входила его бывшая жена, одетая в свободный мужского стиля брючный костюм со струящимся топом внутри, почти скрывающим выступающий живот, и Пембе, на его удивление тоже одетая в брючный строгий костюм белого цвета с ярким изумрудным платком, покрывающим голову. Обе женщины смотрели воинственно, несмотря на то, что они всегда чувствовали себя в компании неуютно.

- Это что, шутка такая?! - изумился Абдулла, во все глаза рассматривая бывшую жену и Кывылджим, смеряя их пренебрежительным взглядом. - Что вы здесь делаете?! Пембе? - обратился мужчина к ней.

- Это не шутка,господин Абдулла, - не давая возможности женщинам, которые вошли после него, сказать, ответил Беркер. - С этого момента, я являюсь акционером Вашего холдинга, благодаря акциям, которые передала мне госпожа Пембе. Однако, исходя из нашего с ней письменного договора, госпожа Пембе обязана присутствовать на всех собраниях акционеров. Что же касается, госпожа Кывылджим, - он бросил веселый взгляд на Омера в момент своей речи, - то она здесь как мой личный помощник.

- Это что сейчас происходит, Кывылджим?! - несколько вышел из себя Омер, бросая на бывшую жену вопросительный взгляд.

- Здравствуй, Омер, - ухмыльнулась женщина. - Здравствуйте, Абдулла бей, Фатих, Мустафа, госпожа Асуде, - искренне улыбнувшись последней названной, продолжила Кывылджим. - Все так, как сказал господин Беркер.

- Когда вы успели так подружится с невесткой? - недоуменно пшикнул Омер, выражая всеобщее удивление увиденным, задавая больше риторический вопрос.

- Мама? - вспыхнул в этот момент Фатих. - Ты действительно продала свои акции?!

- Сынок, - обратилась к нему Пембе, смотря больше на Абдуллу, чем на сына, - что же в этом такого? Я не особо понимаю в бизнесе, а господин Беркер вполне может справится с этой задачей.

- Пембе! - взревел Абдулла, поднимая с кресла свое тучное тело. - Что это ты вытворяешь?! Разве для этого я отдал часть своих акций тебе?!

- А ты считаешь, что только ты один за время нашего брака имеешь право на владение компанией?! - вдруг совершенно неожиданно для всех показала зубы Пембе, выражая в голосе все свое негодование.

На пару минут в кабинете воцарилась звенящая тишина, заполненная максимальным напряжением, которое невозможно было измерить вольтметром. Омер бросал вопросительные взгляды на Кывылджим. Полные ненависти взоры кололи друг друга Пембе и Абдулла. Беркер насмешливо оглядывал Асуде, которая отвечала ему прищуренным стальным взглядом, пытаясь угадать игру старого знакомого. Мустафа и Фатих сейчас вжимались в свои кресла, обмениваясь быстрыми переглядами, с явным вопросом, как быстрее ретироваться с поле боя между взрослыми соперниками.

- Что ж, - начал Беркер со смехом, - думаю, все мы знакомы друг с другом, поэтому предлагаю просто начать.

Проходя за стол, он занял место с другого конца стола, оказавшись прямо напротив Абдуллы бея, лицо которого сейчас пылало красным светом от накрывающий его эмоций гнева. Указав Пембе и Кывылджим места возле него с обеих сторон стола, он с наслаждением наблюдал, как каждый из присутствующих занимает свое место. Обратив внимание на сыновей Пембе, он сейчас с интересом разглядывал обоих, отмечая простоту Мустафы и явно теплея взглядом, задержавшись на нем. Спокойный, добрый, мягкий. Слегка удивившись такой разительной разнице старшего ребенка Пембе с его родителями, Беркер внутренне отметил про себя некое решение в отношение Мустафы. Переводя взор на Фатиха, Беркер слегка улыбнулся. Красивый, импульсивный, слегка романтичный молодой человек, с которым он уже был знаком.

- Здравствуйте, господин Фатих, - с неким превосходством обратился к нему Беркер. - мы с Вами давно не виделись.

- Господин Беркер, - немного нервно ответил Фатих. - Все так. Но сейчас, - он указал кивком на мать, - все слишком неожиданно.

- Не переживайте, - достаточно громко сказал Беркер так, чтобы его слова долетели и до Абдуллы, сидящего напротив него через длинный стол, - Ваша мать в надежных руках.

Омер отвел глаза от Кывылджим, с горечью переводя их на брата, явно понимающий, что последует далее. Кывылджим перевела изумленный взгляд на Пембе и Беркера, сгорая от желания уже прямо сейчас покинуть очередное сборище семьи Унал, которое не предвкушало ничего хорошего.

- О чем это Вы, господин Беркер?! - рявкнул Абдулла, почти не сдерживая себя.

Явный недвусмысленный намек от странного властного мужчины напротив заставлял его слишком сильно нервничать. Так не должно было быть. Это его территория. Это его компания. Это его жена. Пусть и бывшая.

- Господин Абдулла, - спокойно ответил ему Беркер, прямым взглядом в глаза, - я о том, что распоряжаться активами компании я умею. А так же умею вести бизнес. Причем, честный, - вскинув нагло бровью, сейчас он перевел внимание на Фатиха.

- Все чудесно, - вдруг подала голос Асуде. - Господин Беркер, зачем Вы нас здесь всех собрали? - явно сдерживая эмоции нетерпения и напряжения, спросила она, что не ускользнуло ни от Омера ни от Кывылджим, которые в этот момент снова обменялись взглядами, пытаясь понять, что происходит в этом кабинете.

- Госпожа Асуде, - усмехаясь, ответил Беркер. - Сегодня дело касается не Вас. Первое, что я хотел бы сказать Вам всем, - продолжил он серьезным тоном, обводя взглядом присутствующих, - с сегодняшнего дня ни одно собрание акционеров не будет происходить без всех присутствующих здесь. Ни госпожа Асуде, ни госпожа Пембе не должны быть обделены нашим вниманием, - нахально сказал он, обращаясь к Абдулле, на скулах которого сейчас играли желваки. - Что касается госпожи Кывылджим, - смягчая тон своего голоса, обратился он к Омеру, - решайте сами, господин Омер. Вашей жене с каждым днем будет все сложнее выносить наше присутствие. Тут я даю своей сотруднице свободу выбора.

Кывылджим закатила глаза, пытаясь сдержаться от смеха, видя с какими сейчас взглядами сидят на своих местах Омер и Абдулла, отчитываемые будто маленькие дети.

- Второе, что я скажу Вам сразу, - холодно отчеканил Беркер. - Я не намерен вести нечестный бизнес, но я так же хотел бы, чтобы Ваши традиционные концепции были в равном уважении, как и мои с госпожой Асуде взгляды на ведение бизнеса.

Омер и Абдулла исподлобья бросали жесткие взгляды на мужчину, каждый из которых был готов сейчас явно как минимум ударить Беркера. Асуде слегка удивленная поворотом разговора и чувствуя явную свою защиту, которую брал на себя сейчас Чобан, во все глаза смотрела на давнего знакомого.

- А третий вопрос, который сегодня я подниму, - начал Беркер слегка с придыханием переводя взгляд на Фатиха, - касается Вас, господин Фатих. Расскажите нам всем, кому Вы продали большую часть своих акций несколько дней назад?! - не скрывая уничтожительного обращения к молодому человеку, ледяным взглядом смеряя его, сказал Беркер.

- Фатих?! - в один голос сейчас изумились Абдулла, Омер и Пембе.

- Сынок! - начал Абдулла, недоумевая от того, что происходило сейчас в этом кабинете. - Что это еще за новости?! Ты продал акции?!

- Отец, я...отец.., - пытался сейчас найти слова для своего оправдания Фатих и не находил их, мысленно сжигая себя на костре своего отца.

- Давайте, я избавлю Вас от объяснений, господин Фатих, - надменно обратился к нему Чобан. - Пару дней назад, господин по имени Казан Челик изъял у господина Фатиха акции Unal Holding в качестве платы за проигрыш в его же казино, которое располагается в одном из Ваших отелей. Того, самого казино, - он бросил стремительный и яростный взгляд на Омера, - которое они повесили на меня и мою компанию, не без помощи господина Челика. Когда я говорил Вам, что не веду нечестной игры, - снова обратился Беркер к Омеру сейчас явно выдавая свое негодование, - я был абсолютно серьезен. Казино "Berkas", которое на законных основаниях принадлежит мне, в качестве памяти о моем тесте, располагается на территории Северного Кипра, свободной и предоставленной для таких целей нашей страной.

В кабинете в который раз за последний час воцарилась зловещая пауза, которая сейчас уничтожала последние остатки благодушного отношения между всеми присутствующими.

- Кто такой этот Казан Челик? - спросил Омер, угнетенно глядя на Беркера и понимая, что сейчас все снова ложится на его плечи, а также вспоминая последний разговор с Чобаном.

- А это, господин Омер, - резко отозвался сейчас Беркер, - как раз то самое зло, про которое я Вам говорил, но Вы, очевидно, были слишком заняты, горюя над своей разбитой личной жизнью! -в конечном итоге вспылил Беркер,выпуская пар.

- Господин Беркер! - тут же вспыхнула Кывылджим. - Вы забываетесь! - вступаясь на защиту мужа, бросилась она. - При чем тут наши личные отношения и действия моего зятя?!

- Успокойся, Кывылджим, - тут же отозвался Омер, пытаясь не втягивать ее в разборки. - Господин Беркер...прав. Он предупреждал меня, - окончательно признавая свое поражение, сказал Омер.

- Казан Челик? - вдруг услышали они голос Асуде, которая сейчас была мертвецки бледна.

- Да, госпожа Асуде, именно он, - многозначительно ответил ей Беркер, оставляя всем остальным только догадываться, что понимают эти двое.

- Вы знаете его, госпожа Асуде? - спокойно спросил Омер, уже переставая разбираться в том, что происходило в этом кабинете, желая только одного - забрать сейчас Кывылджим, бросить к дьяволу эту компанию и уехать от всех проблем в другую страну с любимой женщиной и своим ребенком.

- Да, - хмуро отозвалась Асуде. - Это страшный человек, Омер бей. Он никогда не ведет бизнес открыто, в его подчинении целая организованная преступная группировка, - отчеканила она, вставая с кресла и судорожно делая глоток воды дрожащими руками.

Не дожидаясь дальнейших расспросов, женщина слабой походкой направилась к двери, хватаясь за ее ручку будто с надеждой оставить все то, что она сейчас услышала и больше не возвращаться к этой теме.

- Госпожа Пембе, госпожа Кывылджим, нам сейчас лучше покинуть поле боя, - усмехнулся Беркер, окидывая взглядом Омера, Абдуллу и сыновей Пембе. - Я направляюсь в свою компанию, госпожа Кывылджим, если хотите, мы можем проехать вместе. Госпожа Пембе, Ваш автомобиль ждет Вас у входа, - не давая ей возможности сейчас остаться здесь и придти на помощь своему сыну, отрезал Беркер, ухватывая ее под локоть.

- Ради Аллаха, госпожа Пембе, что это такое?! - взревел сейчас Абдулла, глядя на неформальное общение Пембе и Беркера.

- Если бы я хотела продолжать давать тебе отчет о своих действиях, - вдруг ледяным тоном смерила его Пембе, сейчас вымещая все то, что кипело в ней за его глупое счастье с любовницей и ее разрушенную жизнь, - я бы не дала тебе развода. А сейчас, Абдулла бей, это не твое дело!

Беркер впервые увидев истинные гневные эмоции у женщины в платке изумленно сейчас перевел глаза на нее, слегка кивая в восхищении. Не добавляя больше ни слова, все так же продолжая держать Пембе за локоть, и делая знак Кывылджим, Беркер покинул кабинет для переговоров, предоставляя гневу Абдуллы обрушиться на своего сына.

Кывылджим, которая сейчас растерянно переводила взгляд на Омера и удаляющуюся спину Беркера, застыла в непонимании, кого ей бежать спасать - бывшего мужа, зятя или же госпожу Асуде, которая явно нуждалась в собеседнике.

- Кывылджим, - мягко обратился к ней Омер, подходя сзади, - сейчас тебе лучше уехать с господином Беркером.

- Ты уверен, Омер? - обратилась она к нему, оборачиваясь в его сторону.

- Я позвоню тебе, - твердо ответил ей Омер, подавляя в себе отчаянно желание схватить женщину, и убраться с этого места куда подальше. - Прошу тебя, я доверяю господину Беркеру. Пока ты под его защитой, все хорошо.

- Защитой?! - взорвалась Кывылджим, вырывая свой локоть из локтя Омера. - Что у вас всех здесь происходит?! О чем вообще идет речь?! Омер?! Абдулла бей?!

- Кывылджим, - твердо продолжая настаивать, сказал Омер, видя сейчас состояние брата и Фатиха. - Я все расскажу тебе позже, а сейчас уезжай с Беркером. Не заставляй меня волноваться еще больше, - с нажимом в голове, сказал он, продолжая подхватывать ее за локоть и увлекая к двери.

- Аллах, ваша семья доведет меня до гробовой доски, - съязвила ему бывшая жена, уже стоя перед открытой дверью.

- Теперь уже поздно думать, - усмехаясь и кивая в сторону ее живота, ответил Омер. - Придется смириться, госпожа Кывылджим, что жизнь со мной никогда не будет спокойной, - добавил он, обращая свой взгляд на Беркера, который стоял между этажами на лестничной площадке и немым кивком будто договариваясь сейчас играть по одну сторону, защищая любимых женщин.

***

Подъехав к новому жилищу, где он теперь обитал вдвоём с Метеханом, Омер устало заглушил мотор своего автомобиля, пытаясь избавиться от какого-то наваждения, и, едва заметно кивнув соседям, с которыми столкнулся на общей парковке, направился к своей двери. Вечернее солнце приятно успокаивало его мысли, которые всё ещё пытались разобраться с вопросами, связанными с Элиф, и обдумывали  разговор с Фатихом.

Омер, слегка вздохнув, остановился в нескольких метрах от входа и с удивлением заметил машину своей бывшей жены, припаркованную на гостевой парковке. Встрепенувшись от странного волнения, вызванного их недавним разговором в кабинете, Омер слегка приподнял брови, явно находя поведение своей бывшей жены ещё более непредсказуемым, как и сделку, на которую он согласился.

Продолжая держать дистанцию по собственной инициативе, поддавшись наконец своим эмоциям, Омер сгорал от желания постоянно чувствовать свою жену рядом и оберегать её и их будущего ребёнка. Но упрямое и недоверчивое поведение Кывылджим, несмотря на его добрые намерения, снова дало о себе знать, как и тот факт, что возле неё постоянно появлялись мужчины, которым она, казалось, доверяла безоговорочно, в отличие от него самого.

С этими мыслями Омер уже открывал входную дверь своего дома, осторожно и с надеждой, предвкушая встречу. Омер осторожно переступил порог своего дома, стараясь не издавать ни звука, чтобы не потревожить тишину, которая по первый взгляд царила внутри. Пытаясь уловить любой звук, который бы сейчас выдал нахождение его бывшей жены в квартире, Омер осторожно двинулся вперед по небольшому коридору.

- Жизнь моя, - сорвался с губ Омера ошеломленный вздох, который он перестал контролировать, опускаясь в его любимое к ней обращение при виде открывшейся перед ним картины, - что это?!

- А это часть нашей сделки, Омер Унал, - улыбнулась бывшая жена, видя его изумленную реакцию, удивленные глаза и приоткрытый рот. - Попробуем жить в браке снова?

Замешательство, которое сейчас максимально захватило Омера при виде того, что царило в его гостиной, не позволяло ему даже дышать. За большим обеденным столом сидел Ильхами, водрузив на свое лицо теплую улыбку при виде растерянного Омера, по обоим сторонам которого располагались давний друг Омера Кудрет с его супругой Нурай, открывающие Омеру свои чистые искренние улыбки. Сама Кывылджим была в изумительном обтягивающем белом атласном платье с длинным подолом, закрывающем все открытые участки тела, подчеркивающем выступающий живот, оставляющим пылать фантазии Омера, которые тут же вступили в силу, видя изгибы ее фигуры в нем. Но больше всего сейчас, Омер смотрел на голову Кывылджим, которая была покрыта искусно повязанным белым шелковым платком, закрывающем ее чудесные каштановые волосы.

- Жизнь моя, - начал Омер, пытаясь подобрать хоть одно слово и не находя его, сейчас бессмысленно разводя руками, - скажи мне, что это сон? Ты что решила заключить со мной никях?!

- Ты же говорил, Омер Унал, что ребенок, рожденный вне брака - это грех для тебя, - усмехнулась Кывылджим. - Я решила прислушаться к тебе, дорогой, - тепло съязвила она, глядя на умильно меняющиеся эмоции на лице Омера. - Успокойся, Омер, - выдала она ему ту самую фразу, ради которой все это и затеяла. - Теперь моя очередь быть тобой.

Решение, которое Кывылджим приняла пару дней назад, после того, как услышала от Омера слова, брошенные в кафе, наконец, обрело форму.  Осознав, как сильно она хочет послушать своего мужчину и пойти ему навстречу, Кывылджим некоторое время боролась с самой собой, отрицающей возможность такого исхода. Жизнь в браке - была подобна лекарству, способному дать прозреть даже не видящего. Стоило им с Омером вступить в официальные отношение, как жизнь обоих разваливалась. Этот страх, который заставлял ее каждый раз избегать разговоров о браке, вдруг померк перед возможностью быть без любимого человека, после слов, которые Кывылджим услышала в кафе от Омера. 

Отчаянно желая поставить себя на его место, почувствовав тем самым свою нерешительность и ощущения, которые мог испытывать Омер, Кывылджим задумала шалость, которую он точно не мог от нее ожидать. Своим решением, Кывылджим раз и навсегда подводила черту сомнениям в отношении мужчины, показывая всю свою любовь и желание быть с этим человеком, бороться за их отношения и верить ему. 

- Кывылджим, - тронутый в эту минуту до глубины души, с придыханием сказал Омер. - Ты это сейчас серьезно?

- Ну конечно, любимый, - рассмеялась Кывылджим. - Разве похоже, что я шучу?

Омер вдруг услышал смешок, исходящий от Ильхами и Кудрета, и повернулся в их сторону, бросая на них вопросительный взгляд. Мужчины слегка подтрунивающими взглядами ответили на его призыв и по-доброму рассмеялись над замершим ошарашенным Омером, который уже несколько минут находился в одной позе, двигая только глазами.

Кывылджим, сделала шаг навстречу Омеру, не касаясь его руки и с открытой улыбкой указала ему на стулья, которые ожидали, когда пара присядет, начиная церемонию. До сих пор не веря своим глазам, Омер растерянно опустился на мягкий стул, во все глаза смотря на имама Ильхами, который начал произносить молитвенное слово, в присутствии свидетелей. 

Сидя за белым мраморным столом, вот так просто, на кухне их же дома, окидывая взглядом все происходящее со стороны, Омер изумленными глазами, выражающими слишком объемное чувство, смотрел на любимую женщину, которая только что сделала самый большой шаг в своей жизни на пути к их счастью.  Не в силах сдерживать свои эмоции, Омер протянул руку Кывылджим, переплетая свои пальцы с ее, передавая сейчас всю глубину своей любви и признательности. 

Прочитав проповедь, аяты из Священного Корана о богобоязненности и хадисы о браке в качестве наставления, Ильхами обратился к Омеру, спрашивая его согласие о браке. Омер и Кывылджим, все еще держась за руки, поднялись с черных стульев, отделанных ротангом, пересекаясь взглядами, делая последний шаг на пути к полному доверию друг другу. 

- Я, Омер, клянусь перед Аллахом, что буду верным и преданным мужем для тебя, Кывылджим в этой жизни и в вечности, - влажными от нахлынувших эмоций глазами, смотрел Омер на свою жену, произнося сейчас клятву верности. 

- Я, Кывылджим, клянусь перед Аллахом, что буду верной и преданной женой для тебя, Омер, в этой жизни и в вечности, - стоя рядом с ним ответила Кывылджим, светящимися глазами смотря на своего любимого мужчину.

Ильхами теплым взглядом скользил по паре не молодых людей, которые так осторожно несколько лет пытались выстраивать свое счастье. Их история, начавшаяся с тонких намеков, робких взглядов, осторожных шагов навстречу друг другу, преодолевая множество преград, все еще находила в себе силы продолжаться, держась за руки, похожая на редкий драгоценный камень, который шлифовался временем, становясь с годами только ярче и ценнее.

- Свидетели, - начал Ильхами, - вы свидетели этой клятвы. Пусть Аллах примет ваши слова и укрепит ваш союз своей милостью и благодатью, - обратился имам в сторону Кудрета и Нурай.

Подтвердив священными словами клятвы между супругами, друзья, заручившись поддержкой имама, звонко рассмеялись над продолжающим не верить в то, что с ним происходит Омером. 

Омер повернулся к Кывылджим, заключая ее в крепкие  объятия, выражая всю свою нежность и принятие ее шага поцелуем в лоб, до сих пор силясь осознать, что же с ним происходит. 

- Расслабьтесь, Омер бей, - улыбнулся ему Ильхами, завершив церемонию. - По моему сейчас волноваться должна Кывылджим ханым, но кажется, мужчины и, правда, слабее женщин в этой жизни, - с добром добавил он.

Омер и Кывылджим рассмеялись, сопровождаемые смехом своих друзей, присаживаясь обратно на стулья, бросая друг на друга слишком восторженные взгляды, в осознании того, что только что сделали. 

- Омер, ты только что стал мужем в четвертый раз, - подколол его Кудрет, смеясь, - но, кажется, теперь это вышло за рамки простого гражданского брака. Надеюсь, этот раз будет последним.

- Скажи сейчас хоть что-то, Омер, - рассмеялась Кывылджим, переплетая свои пальцы с его, - а то мне кажется, что ты насильно женат на мне.

Продолжая смотреть на свою теперь уже жену изумленным трогательным взглядом, Омер тщетно перебирал все слова, пытаясь соединить их воедино или хотя бы, по своему обыкновению, отпустить какую либо шутку по этому поводу.

- Ну давай, Омер Унал, скажи, что мечтал о такой жене всю свою жизнь, - отозвалась милая женщина Нурай, нежно улыбаясь своему другу. - Кывылджим, что ты с ним сделала, что он потерял дар речи?

Все четверо сейчас открыто рассмеялись, включая Ильхами, который уже собрал все вещи, собираясь покинуть дом Омера. Кывылджим поднялась со стула, готовая проводить приятного молодого человека так легко поддержавшего ею затею.  

- Спасибо тебе, Ильхами, - поднимаясь вверху и пожимая ему руку, сказал Омер.

Молодой человек кивнул растроганному мужчине и поспешил к входной двери. Попрощавшись с имамом и еще раз поблагодарив его за поддержку, Кывылджим закрыла за ним дверь, все еще продолжая улыбаться потерянному Омеру, который сейчас вел теплую беседу с друзьями, бросая на Кывылджим слишком откровенные взгляды.

- Кудрет, милый, - обратилась Нурай к мужу, перехватив взгляд Омера на Кывылджим, которые он на протяжении всей церемонии бросал на женщину, - нам пора домой, оставим молодоженов, - здесь она рассмеялась , - наедине.

Омер слегка засмеялся в ответ и одарил женщину благодарной улыбкой, предоставляя ей возможность увлечь своего мужа в сторону выхода и сопровождая их позади, перехватив Кывылджим за руку и многозначительно ей улыбаясь. Попрощавшись с друзьями, Омер прикрыл дверь и тут же обернулся в сторону Кывылджим, окидывая вожделенным взором весь ее облик.

- Ты наконец обрел дар речи, мой дорогой муж? - смеясь над ним, сейчас спросила Кывылджим, подходя к нему и подавая ему руки навстречу его протянутых.

- Жизнь моя, - отгоняя свои поспешные совсем не приличные мысли, начал Омер. - Что это все только что было?!

Неужели его Кывылджим наконец безоговорочно выбрала их? 

- Ты так говоришь сейчас, будто совсем не хотел брака со мной, - деланно обиделась Кывылджим, не расцепляя с ним рук и продолжая смотреть ему в глаза с искрами в своих.

- Кывылджим, - выдохнул Омер, дотрагиваясь до платка, который до сих пор прикрывал ее голову, сказал Омер, - о чем ты? Неужели я похож на сбегающего мужа? - добавил он, намекая на договоренности между ними. - Как ты решилась на это? - проводя по ее голове ладонью, нежно смакуя подушечками пальцев шелк платка, под которым чувствовал густую копну волос, спросил он, все еще пытаясь осознать реальность происходящего. 

- Иногда тебе полезно обижаться, Омер, - ласково произнесла Кывылджим в ответ, тая под его теплой рукой. - Мы же заключили с тобой сделку, Омер Унал. Теперь я - это ты. А ты- это я, не так ли?

- Душа моя, - целуя ее в лоб их знаком полного доверия и любви, - это было лучшее предложение от тебя, что я слышал, Кывылджим ханым - поменяться местами, - рассмеялся он. - А в платке ты действительно шикарна, любовь моя.

- Ну, Омер бей, все ради вас, - раскованно ответила ему Кывылджим, игривым тоном, утопая на его сильной груди. - Но, - выставила она вперед свой указательный палец, слегка отодвигаясь от Омера и бросая пылкий взгляд прямо ему в глаза, - если ты вдруг решил, что теперь я буду носить его всегда...

- Ну уж нет, дорогая моя жена, - перебил Омер, начиная уже развязывать платок на любимой женщине, - покорной я видеть тебя не хочу. Иначе бы я так в тебя не влюбился, жизнь моя. О, Аллах, как же снимается этот предмет гардероба?! - не на шутку разозлился он, пытаясь справиться с платком на голове жены.

- Это не так легко, как ты думаешь, муж, - явно доставляя себе удовольствие, произнося его новый статус рассмеялась Кывылджим. - Может мы все таки уйдем из коридора?! - возмутилась она, чувствуя легкое покалывание внизу живота.

- Ты устала стоять, жизнь моя? - встрепенулся Омер, вспоминая о состоянии своей жены и тут же обхватывая ее за талию, провожая в гостиную.

- О, Аллах, началось, - засмеялась Кывылджим, увлекаемая мужем на диван в его объятия. - Сейчас моя очередь быть тобой, ты забыл.

- Ну, душа моя, мне сложно привыкнуть к твоему предложению. Быть тобой для меня чересчур сложная задача.

- Хочешь сказать, что я невыносима, Омер Унал?! - с огнем в глазах, воззрилась на него женщина, освободившись наконец от платка на своей голове и сотрясая густыми каштановыми волосами.

Омер слегка встрепенулся, открывая в широкой улыбке свои ямочки.

- Ну что ты, госпожа...Унал, - добродушно отозвался Омер, сходя с ума от локонов, которые сейчас рассыпались по плечам его жены. - Если бы я сказал так, то первая брачная ночь была бы у меня с тем самым осликом. Кстати, он еще жив, жизнь моя, или же пал жертвой твоих ударов? - расхохотался Омер, снова увлекая Кывылджим на свою широкую упругую грудь и обхватывая большими крепкими руками все ее хрупкое тело.

- Если бы я хотела, чтобы он исчез, Омер, - нежно ответила ему Кывылджим, - он бы уже исчез, - обозначая сейчас метафорой все свое отношение к мужу, добавила она. - Присутствие ослика Омера украшает каждое мое утро, - рассмеялась она.

- Знаешь, Кывылджим, - вдруг совершенно серьезно, сказал Омер, разворачивая ее к себе в пол оборота и проникновенно смотря ей в глаза, убирая прядь волос, которая сейчас легла на ее лицо. - Моя главная задача - чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности рядом со мной. Я не могу контролировать все и не могу обещать, что все будет идеально. И даже если иногда я не справлюсь, просто знай, что я всегда буду рядом, чтобы поддержать тебя. Ты - моя сила, моя опора и моя любовь. Иногда я даже думаю, что не заслужил такой, как ты, жизнь моя, - усмехнулся Омер, признавая силу своей женщины.

Женщина вздрогнула, ощущая как бескорыстная любовь этого мужчины окутывает ее с каждым разом все глубже и сильнее, позволяя эйфории от тепла его слов проникать в каждую клеточку ее тела. Большое доброе сердце всегда поражало Кывылджим в Омере, даже, когда благие намерения делали ей больно, внутри находя оправдания, что все это в конечном итоге было лишь от того, что он выбирал не себя, никогда не ставя свои желания превыше желаний любимого человека. В этом была его слабость - в этом же была его сила.

- Мне кажется, или ты загрустила, жизнь моя? - ухмыльнулся Омер, видя как глаза Кывылджим стали туманными от его слов и сейчас рассматривали мириады звезд сквозь открытое панорамное окно в абсолютной темноте дома, которая уже давно опустилась на город, пока они оба кутались в всеобъемлющее тепло друг друга.

- Разве с тобой можно грустить? - с теплом отозвалась она, проводя рукой по его щеке, выискивая пальцами так любимые ею углубления среди щетины.

Перехватив ее ладонь своим горячим поцелуем, Омер позволил себе закрыть глаза от наслаждения ощущать свою любимую женщину слишком близко в его пространстве. Боясь спугнуть мгновение слишком теплого единения, они оба застыли сейчас в этом моменте максимального проникновения в мысли друг друга, поддаваясь легкой мелодии, которая сейчас играла на заднем фоне и ее ритму.

- Я соскучился, Кывылджим, - чувственно и искренне прошептал он, лаская ее лицо подушечками пальцев, смакуя каждый миллиметр ее нежной кожи и тая в ее бездонных карих глазах, ради которых был готов отказаться от всего мира.

- Я тоже, Омер - отозвалась она, обхватывая его шею руками в момент и подставляя свои губы под глубокий проникновенный жаждущий поцелуй Омера.

Бархатные пухлые губы слегка приоткрылись пуская к себе тонкие мягкие, нежное прерывистое дыхание опалило его кожу на лице, заставляя Омера испытать звериное желание обладать этой женщиной сиюминутно. Запуская пальцы в ее волосы, он страстно оттянул ее голову назад, переходя мягкими губами от подбородка до тонкой кожи в ямочке на шее так нежно, будто в его руках сейчас был сосредоточен хрустальный шар с самыми большими мечтами внутри.

- Ты мне доверяешь, любовь моя? - слегка отстранившись от любимой женщины вдруг спросил Омер, чувствуя именно сейчас потребность спросить о том, что мучило его все это время.

- Больше, чем ты думаешь, Омер Унал, - вызывающе ответила ему Кывылджим, лаская кончики его волос в выемке на шее и кажется забывая все, что могло нарушить ее веру в любимого мужчину.

Привстав с дивана, Омер протянул Кывылджим руку, увлекая ее наверх за собой, переплетая свои пальцы с ее, и заводя ее руки за спину, захватывая ореолы ее губ слегка грубым движением и проникая в нее языком. Не позволяя женщине отдалиться даже на сантиметр, чувствуя как твердеет сейчас его естество, Омер осторожно ступая, удерживая Кывылджим от отступа, подвел ее к белому мраморному столу, позволяя им обоим почувствовать отчаянное желание близости, которое вихрем накрывало их обоих от тоски изголодавшихся друг по другу тел.

Судорожно пытаясь найти молнию на таком закрытом платье, которое уже целый вечер доводило его до легкого сумасшествия своей игрой на чувственных линиях изгиба ее тела, Омер наконец нащупал нужный ему элемент и потянул замок вниз, позволяя легкой струящейся ткани обнажить любимую женщину.

Распахнув глаза от белого кружева, которое подчеркивало в эту самую минуту его отчаяния ее набухшую грудь, Омер провел рукой по ней, задерживаясь и лаская каждый сосок сквозь ткань, опускаясь линией между выпуклостями и остановился на самой важной части ее тела. Нежно проведя круг на ее животе, он приложил ладонь в самый центр, желая передать своему ребенку все свое тепло и любовь, которые разрывали его в эту минуту.

- Ты будешь замечательным отцом, Омер, - с придыханием и в улыбке прошептала ему Кывылджим, прислоняясь к самому его уху, проводя по его краю языком и слегка прикусывая мочку.

Ее руки, продолжая изучать и ласкать его широкую грудь сквозь белую рубашку, уже расстегнули все пуговицы и сейчас тянулись к ремню на его брюках. Резким движение, прорычав что-то невнятное, Омер рывком усадил Кывылджим на стол, одним движением освобождая себя от брюк и нижнего белья, высвобождая свою плоть.

Схватив Кывылджим за шею, мужчина с нажимом, теряя контроль от запаха ее тела, сейчас искал ее губы, оставляя жаркие поцелуи на каждом вкусно пахнущем участке ее кожи.

На этот раз их поцелуй был более жарким, неистовым и даже отчаянным. Ее соски сейчас твердели от накрывавшего ее ощущения плотной и такой притягательной близости его тела. Омер сильнее прижался к ней, позволяя его возбужденному естеству прожечь ее насквозь сквозь кружево ткани, когда она обхватила его бедра ногами.

Кывылджим изнемогла от желания почувствовать его внутри себя, позволяя признать то, что всегда боялась - зависимость от ласк этого мужчины, его слов, его голоса, его заботы о ней.

Их дыхание стало прерывистым, а желание - ощутимым на ощупь. Сейчас между ними не было ничего, кроме потрясающего пульсирующего жара двух тел, сгорающих от любви друг к другу.

Омер подтянул ее ближе к себе, слегка отклоняя назад, зная каждый изгиб ее тела, оставляя на нем сладостные чувственные поцелуи, проходящие дорожкой от груди к животу. В какой-то момент, уловив, как Омер пытается продолжать без нажима и скорости их ближущегося соединения, Кывылджим поняла, что он пытается сохранить над собой контроль.

- Ты слишком нежен, Омер Унал, - с жаром произнесла она, прерываемая тотчас же глубоким поцелуем Омера, и отклоняясь назад по столу, опираясь на руки.

Захватив одной рукой прядь ее волос, другой поддерживая ее за талию, чтобы придать ей максимально удобное в ее состоянии положение и дать опору, Омер снова запечатал ей рот властным и глубоким поцелуем.

- Подними ноги, - пробормотал Омер и Кывылджим послушно захватила любовника ногами в районе его поясницы.

Одурманенный ее голосом, Омер ни секунды больше не сдерживаясь погрузился своей плотью в ее горящее лоно, услышав тут же проникновенный вздох своей женщины. Ее тело горело в огне, когда она, улавливая ритм его движений с готовностью устремилась ему навстречу. Хотелось сильнее, быстрее, жестче, но Омер берег ее, пытаясь сдерживать себя.

Глаза Кывылджим сейчас были закрыты, ягодицы напряжены, ноги цеплялись за талию Омера, когда она, инстинктивно приподнимая бедра, подалась навстречу его длине. Впиваясь ногтями в его плечи, она откинулась назад и легла на стол, позволяя Омеру притянуть ее бедра к себе вплотную. Часто дыша она сейчас срывалась на стоны, распаляясь с каждым его движением внутри себя. Продолжая двигаться уже с сокрушительной силой, наращивая темп, почти неуправляемо от своего желания, Омер хаотично скользил руками по ее телу, увеличивая плотность ее ощущений подушечками своих пальцев.

Холодная поверхность стола, комната, дома, весь мир - все сейчас ускользало от нее в дымке эротических ощущений. Кывылджим наслаждалась бурей, которую сама вызвала, с упоением встреча каждый мощный толчок его бедер. Наконец, ответив на сотрясающей ее тело судорогой, своим стоном, Омер, продолжая оставаться в ней, с глубоким вздохом облокотился руками на стол, мутным теплым взглядом окидывая ее похотливую улыбку.

- Вы самое ценное у меня в этом мире - госпожа Унал и мой ангел, - наконец произнес Омер, накрывая поцелуем ее живот.

Их силы иссякли. Примирение заставило отбросить все сомнения. Доверие было максимальным. Любовь заставляла дарить. Любовь находила принятие.

***

Восстанавливая в эту минуту картинку вчерашнего вечера и последующей ночи, Омер нежно улыбался, скользя туманным взглядом по обнаженному телу жены, лежащей рядом, подрагивающей длинными ресницами от сна, и размеренно дыша в нем. Уловив такой знакомый запах - теплый, сладковатый, с тонкими нотками ванили и цветочных оттенков , который всегда окунал его в умиротворение от ее присутствия рядом, Омер в порыве ласки провел подушечками пальцев по ее плечу, желая в миг ощутить ее нежную кожу в легком прикосновении. Слегка вздрогнув, Кывылджим повела плечом во сне и поплотнее натянула на себя одеяло, подкладывая под голову руку, не желая прекращать приятный сон, в котором она находилась. Омер расцвел в широкой улыбке, ощущая, как его любимая женщина снова полностью была в его власти, в его объятиях, в их доме, оберегая их ребенка.

Нырнув сейчас под одеяло, не выдерживая такого близкого контакта с ее слишком дурманящей его кожей, Омер слегка прикоснулся губами к ее плечу, оставляя едва уловимый влажный след, и нежно проводя своей рукой по ее телу в направлении уже заметно выступающего живота, останавливаясь на нем, и мягко прикоснулся к нему пальцами. Чувствуя, как опьяняюще счастливое чувство сейчас переполняет его, когда он вдруг так явно представил своего ребенка, лежащего между ним и его женой, буквально уловив его сладкий молочный запах, Омер шумно вздохнул, своим дыханием затрагивая волоски на предплечье жены, которые колыхнулись от дуновения.

- Он шевелится, - протянула Кывылджим сонно, не открывая еще глаз, но обретая легкую улыбку на лице.

- Что? - не совсем понял ее Омер, вернее, боялся понять ее правильно, ощущая в моменте слишком всеобъемлющую радость.

- Малыш , - добавила Кывылджим, слегка потягиваясь и поворачиваясь на спину, тем самым открывая Омеру еще больший доступ к телу. - Малыш шевелится.

- Но я ничего не чувствую, жизнь моя! - возмутился Омер, прикладывая руку к округлому животу, с влажными от эмоциями глазами смотря на Кывылджим.

- И не почувствуешь, Омер, - рассмеялась она, открыв глаза и зарываясь рукой в его волосах, слегка подтрунивая над таким трогательным Омером - отцом. - Для тебя еще слишком рано. Чувствую только я. Как будто кто-то щекотит тебя изнутри, - улыбнулась она, окунаясь в свои ощущения.

- Так нечестно, Кывылджим! - выдохнул обиженно Омер, пытаясь все же ощутить хоть какие-то намеки на шевеления, поглаживая ее. - Я тоже хочу участвовать в процессе!

- Ты уже поучаствовал, Омер Унал, - во весь голос засмеялась Кывылджим.

Омер рассмеялся в ответ, отвлекаясь от места покоя своего ребенка и тут же проводя губами по ее телу, спускаясь все ниже и ниже, чувствуя, как начинает отзываться на его волнующие ласки Кывылджим, слегка выгибаясь навстречу его прикосновениям. Короткими отзывающимися поцелуями достигнув интимного места, Омер поднял замутненные глаза на Кывылджим, чувствуя как разум в моменте перестал существовать в его теле, позволяя его плоти налиться возбуждением, в предвкушении любимой женщиной. Томный вздох, сорвавшийся в эту минуту с уст женщины лишь распалил его жаждущее слиться с ней тело, буквально заставив его прильнуть своим губами к нежным складкам между ее бедер, позволяя своему языку свободно существовать, ощущая ее нежный вкус.

Внезапный звук оповещения его телефона прервал интимность момента, который сейчас настигал обоих супругов, желающих только одного - раствориться в глубоких плотных ощущениях единения тел. Омер не отреагировал, сейчас с особым вожделением продолжая смаковать бархатный вкус Кывылджим, одной рукой рывком раздвигая ее бедра, второй с остервенением отодвигая легкое одеяло, закрывающее длинные стройные ноги Кывылджим.

Звук повторился снова, возвестив Омеру о том, что пришло еще одно сообщение. Затуманенный сейчас разум мужчины не поддавался на посторонние звуки, руки которого сейчас блуждали по телу его законной жены перед Аллахом, а губы исследовали каждый миллиметр ее груди, нависнув всем своим крупным телом над ее, жаждущим его проникновения.

Настойчивый звонок телефона в очередной раз разразил пространство уютной спальни, продолжая создавать резонанс на глянцевой поверхности прикроватной тумбы.

- Оме-е-ер, - протянула Кывылджим, руками отстраняя его от себя, - ответь, это может быть важным.

Услышав в ответ лишь хриплый рык потерянного в ощущениях мужчины, Кывылджим сильнее отстранила его руками от себя, ухватывая за подбородок пальцами и буквально силой заставляя посмотреть ей в глаза.

- Омер, - ухмыляясь слишком призывно, сказала Кывылджим, - твой телефон. Ты должен ответить.

- К дьяволу все эти гаджеты, - выругался Омер, не желая сейчас упускать момент, перехватывая поцелуем ладонь женщины, которая гладила его щетину.

- Придется ответить, Омер, - все еще продолжала настаивать Кывылджим, уже почти обретя свое нормальное состояние и до конца выпрямляя руки в локтях, опирающихся на его мощную грудь, которая сейчас усиленно вздымалась от частого возбужденного дыхания.

Нехотя отстраняясь от своей жены, Омер перекатился на спину, нащупав рукой на тумбе телефон и пытаясь сосредоточить свой взгляд на его экране. Увидев пропущенные вызовы от Юсуфа, и прилагающиеся к этому сообщения, Омер за секунду изменил свое выражение лица от пьяняще легкого до стального, сверкнув гневным взглядом.

- Все в порядке, Омер? - увидев его состояние, изменившееся на глазах, спросила Кывылджим, надеясь на честный ответ.

Перехватив ее пристальный взгляд, в ожидании, Омер, взвесив все за и против в доли секунды, ответил:

- Юсуф просит меня срочно приехать в офис.

- Омер? - сведя брови к переносице, спросила Кывылджим, приподнимаясь на руке. - Что происходит?

- Все в порядке, - неуверенно ответил Омер, в очередной раз допуская ошибку и слегка забывая о сделке, которую они заключили с женой. - Это касается нового инвестора, которого мы пытались привлечь для отелей на побережье, куда я недавно летал.

- Ты же помнишь, что у нас договор, Омер Унал? - пытливым взглядом изучая своего мужа, спросила Кывылджим, вскидывая бровью и надеясь, что сейчас Омер не пытается соврать ей из лучших побуждений.

- Я помню, жизнь моя, - улыбнулся Омер, выдерживая ее взгляд своим прямым и открытым. - Ну не смотри на меня так, Кывылджим, - усмехнулся Омер, слегка трепля ее за подбородок пальцами, - госпожа Унал, пощади меня, ты скоро расплавишь меня своим взглядом. Я уже все понял - любая ошибка и мое место на том белом коврике, что лежит у нас в гостиной.

- Хуже, господин Унал, - серьезно ответила ему Кывылджим, продолжая метать молнии во взгляде, - Любая твоя ошибка теперь стоит моего нового брака, - нахально заявила ему Кывылджим, сейчас иронизируя над удивленным выражением его лица. - "Если он развелся с ней в третий раз, то ему не дозволено жениться на ней, пока она не выйдет замуж за другого", - процитировала Кывылджим Сура 2:230, бросая вызывающий взгляд на мужа.

- Кывылджим, - расширил глаза Омер, полностью сейчас принимая сидячее положение и во все глаза уставившись на жену, - это что был твой коварный план?! - деланно возмутился он. - И когда ты вдруг успела стать такой набожной?!

- В отличие от тебя, Омер Унал, - с насмешкой отозвалась Кывылджим, - я строго следую нашей сделке. И кто сказал, что я невежда в области религии, а, господин Унал? Кажется, твое место уже почти свободно! - рассмеялась она. - А теперь отправляйся в душ. Кажется, Юсуф ждет своего начальника, Омер.

Еще раз окинув недоуменным взглядом свою жену, Омер кивнул ей, признавая ее превосходство, вставая с кровати, которую с этого момента он больше не желал делить один, направляясь в душ и желая успокоить свое учащенное дыхание, когда в очередной раз выбрал путь заботы о Кывылджим привычным ему способом.

Сидя в эту минуту в своем кабинете, Омер затронул рукою галстук на своей шее, расслабляя узел и обратил свое внимание в сторону окна, желая распахнуть его настежь, пытаясь остановить духоту, накатывающую на него. Весеннее яркое солнце во всю заполняло его кабинет с большими окнами, лучи которого, проникая сквозь стекло, играли на поверхностях, создавая причудливые узоры. Хотелось бы ему сейчас оказаться на открытой набережной, вдыхая аромат соли и пряного воздуха, бродя за руку с Кывылджим, наслаждаясь минутами его личного счастья, вместо того, чтобы в очередной раз пытаться разрулить все то, что раз за разом продолжали творить члены его семьи.

Лежащая перед ним информация о Казане Челике была слишком неутешительна даже для привыкшего иметь дело с местными организованными группировками Омера. Изучая его биографию, он с удивлением обнаруживал страшные факторы экономических и личностных преступлений, однако умело им обойденные и не имеющие доказательной базы. Никак не объявляя себя с момента подписания бумаг о передаче права владения, этот человек оставался в тени собственного созданного имиджа, не подавая никаких признаков того, что он хочет участвовать в делах компании.

Отложив на минуту изучение биографии Казана Челика, Омер устало потер переносицу, пытаясь справиться с напряжение и бегло пробежал взглядом очередное предложение от нового инвестора по сети отелей на побережье. Не скрывая от Кывылджим, что Юсуф действительно вызвал его по этому вопросу, он, однако не сказал ей о том, что помощник обнаружил след скрывающейся Элиф, которая пыталась связаться с Фураном, слежку за которым попросил установить Омер, совершенно не доверяя этому человеку.

В очередной раз, увидев женщину, Юсуф лишь на минуту отвернувшись, снова упустил ее из вида, когда впопыхах был приостановлен в своем движении женщиной с коляской, переходившей дорогу. Ожидая доктора возле больницы, Элиф прижималась к углу здания аптеки, сливаясь с ее белыми стенами в таком же белом плаще, и снова провалившись сквозь землю, пока Юсуф пропускал пешехода.

Омер снова обратился к бумагам, которые помощник предоставил ему по Челику. Отжатые компании, нелегальные казино, массовые разборки. Изучая поверхностным взглядом сейчас статьи, которые возможно было нарыть на мужчину в социальных сетях, Омер вдруг выцепил небольшую строчку, бросившуюся ему в глаза: "Господин Унал совместно с господином Челиком на открытии нового отеля в Стамбуле". Что за дьявол? Обращая внимания на дату статьи, в которой речь велась о нововведениях в гостиничном бизнесе, Омер с удивлением обнаружил события тридцатилетней давности. Продолжая открывать ссылки, он снова столкнулся с еще одним фактом: "Беркер Чобан на приеме, устроенным в честь образования совместной компании господина Казана и госпожи Асуде".

Омер, не веря своим глазам, с лихорадочной поспешностью продолжал просматривать все доступные ссылки на экране монитора, пытаясь найти хоть какую-то информацию, которая могла бы стать отправной точкой для его предположений. Но все его усилия были тщетны. Наваждение, охватившее его, становилось всё более осязаемым.

Он уже перепробовал все возможные поисковые запросы, но каждый раз находил лишь обрывки данных, которые не складывались в цельную картину. Его руки дрожали, а пальцы судорожно нажимали на клавиши, будто он пытался силой заставить компьютер выдать нужную информацию.

В голове крутились обрывки воспоминаний и неясные намёки, странное письмо, пришедшее по почте несколько лет назад. Всё это казалось бессмысленным, пока не стало ясно, что все эти кусочки информации связаны между собой.

Шумно выдыхая, осознавая, что придется задействовать все каналы своих поисков, Омер откинулся в кресло, запуская свои пальцы в волосы и взъерошивая их. Обещая вчера вечером Кывылджим, что все снова будет хорошо, он больше не был так уверен в своих словах, однако надеясь, что каждый из них уже прошел по пути горького урока от судьбы.

Паркуя машину на подземной парковке компании "Berker", Кывылджим все еще широко улыбалась, вспоминая события последних 24 часов. Их клятвы перед друг другом, продолжение вечера и нежное утро, когда такой трогательный Омер в своих переживаний о ребенке, так умильно улыбался, открывая ее любимые ямочки на щеках, тронутых щетиной.

Вибрация телефона вдруг отвлекла ее внимание и она обратила свое внимание на телефон, умело вписываясь в узкое ограниченное белыми парковочными линиями пространство и глуша двигатель.

Разблокировав телефон, Кывылджим в непонимании уставилась на пришедшее ей сообщение от Фурана: "Кывылджим, в 16.00 возле больницы. Это касается Элиф".

Вспоминая о еще недавней сделке, которую она заключила с мужем, когда в порыве спасти их нежные отношения, бросила: "Давай попробуем поставить себя на место другого. Каждый из нас будет вести себя так, как поступил бы партнер. Только так мы сможем лучше понять друг друга", Кывылджим сейчас набрала ответное сообщение согласия на приглашения Фурана, желая самой, как и всегда предпочитал Омер, разобраться, не доставляя неудобств супругу и оберегая его. Не подозревая, что это станет большой ошибкой в ее счастливой жизни. Не подозревая, как своими действиями отнимает у Омера возможность пройти свой урок до конца.