Любовь - это слепота. А брак - это лекарство от слепоты.

Мудрость -это способность размышлять и действовать на основании своих знаний, опыта, здравого смысла, понимания и проницательности.

Быть мудрым - значит спокойно смотреть на жизнь с пониманием ее смысла и ценностей, видеть решение в любой ситуации, извлекать из всего пользу.

_______________________________________________________________________________

***

Со скоростью света она сейчас неслась по шоссе в сторону выезда из города. Скоро ее станут искать и ей нужно было успеть найти себе какую-то каморку на ночь. Дело было сделано, но не до конца. Женщина была неуверена в своем бывшем партнере и мужчине, которого она считала своей собственностью. Именно собственностью и никак иначе. Ей должно было доставаться все. Ей, а не этим богачам, которые играли в большие игры, со снисхождением относясь к таким как она.

С самого детства она выбиралась со дна. Упорно, с трудом, честно работая и не совершая ошибок. Пока не поняла бессмысленность ее попыток. Оказывается, получать деньги нечестным путем было гораздо интереснее и быстрее. Этому ее научил ее любимый мужчина. Взяв ее совсем еще юной, он внушил ей презрительное отношение к миру богатых и влиятельных.

Как только она смогла провернуть одну успешную операцию, за ней следовала вторая. Мужчин, падких на красивых женщин, она определяла сразу. Падких и глупых. Но с последними двумя вышла ошибка. Один - слишком влиятельный и прямолинейный. Которого не могло зацепить, казалось, ничего. Она не смогла прощупать его больное место до конца. Второй - слишком влюбленный в свою жену, не поддающийся на ее провокации, а потому не верящий в ее доказательства.

И теперь она оставалась одна. Она не выиграла денег, зато выиграла время. Время, пока они будут разбираться с последствием учиненного ею скандала. А за это время она обязательно что-нибудь придумает. Иначе она не Элиф.

***

- Кывылджим, - испуганно смотрела на нее Мэри сейчас, пытаясь подобрать хоть одно слово при виде фотографий, мелькающих на экране раз за разом.

Кывылджим сидела на диване, побелевшая как мел. Где-то очень далеко от нее сейчас работал экран, транслирующий последствия ее выбора. Выбора стать зависимой. Выбора отдать свою жизнь в руки человека, который раз за разом доказывал, что не готов нести за нее ответственность. Трус, вдруг словила себя женщина на такой простой, но упрямой и навязчивой мысли. Он же просто трус. Трус сказать ей правду. Трус быть чуть решительнее и бороться. Разве мог ее Омер быть трусом? Может быть сейчас это ошибка?

Она закрыла и снова открыла глаза. Кывылджим все еще сидела на своем диване. За окном все еще пели птицы. На кухне все еще слышалось шкворчание сковородки. А на экране все еще застыла та самая фотография.

- Выключи, Мэри, - холодно и, кажется, в приказном порядке сказала Кывылджим, вставая с дивана. - Из-за этого человека, я только что стала посмешищем, - добавила она таким ледяным голосом, что Мэри выронила из рук бутылочку Алев, которую держала в руках.

- Кывылджим, милая, - начала женщина, с большой аккуратностью смотря на свою сестру и выдавая максимально возможное сочувствие, - прошу тебя, не руби с плеча. Это все может быть не так.

Кывылджим резко рассмеялась в ответ на ее слова. Мэри сейчас серьезно ей это говорит?! Не удостоив ее комментарий ответом, Кывылджим сейчас искала свой мобильный телефон с одной лишь целью - выкинуть его к чертям, и никогда больше не вспомнить номер Омера.

Увидев предмет у углу дивана, она замерла в моменте испытывая противоречивые чувства. "Может быть Мэри права?" - говорила одна ее часть, которая так хотела верить в какое-то чудо. Но вторая эмоциональная отрицала все на свете. Нет, он в очередной раз сделал это с ними, да и как? Так пошло, глупо, предсказуемо.

- Теперь понятно, почему Элиф заболела, - так злостно рассмеялась Кывылджим, что Мэри всерьез сейчас собиралась набрать номер скорой помощи, - отличная болезнь - Омер Унал, я оценила.

- Кывылджим, - пытаясь донести до нее хоть каплю своей поддержки, начала сестра. - Пожалуйста, только не нервничай, подумай о ребенке.

Женщина все еще продолжая стоять, изучая как диковинный предмет, свой телефон, лежащий на диване, нахмурила глаза, сверкая гневным взглядом, и тут же, наконец, взорвалась, показывая те самые свои настоящие эмоции:

- Ребенок?! Ребенок?! Мэри! - вскричала она так громко, что сейчас услышала, как Севилай прибежала с кухни, активно жестикулируя руками. - Это ты мне сейчас говоришь о ребенке?! Мир вокруг меня сошел с ума, что ли?! - недоуменно развела руками в стороны женщина.

От громкого крика своей сестры, Мэри тотчас же присела в кресло, стоящее возле окна, плавно выдыхая и подыскивая правильные слова в адрес родственницы.

- Кывылджим, - снова давя на ее имя в попытке привлечь ее внимание своими словами. - Ты действительно что ли думаешь, что Омер на такое способен?! - наконец выдала она то, что мучило ее уже полчаса с момента увиденного на экране.

Кывылджим уже собиралась что-то сказать в ответ на ее бесцеремонную фразу, как слова перестали складываться у нее в предложения.

"Кажется, теперь я понимаю, почему эта сиделка выбрала Вас в качестве своего оружия" - вдруг возникла прямо перед ее глазами фраза, брошенная ей в лицо Беркером Чобаном тогда за завтраком. "То, в чем меня обвиняет эта женщина не является правдой", "Мой Вам совет, не допускайте эту женщину близко к вашей семье. Боюсь, Вы слишком плохо ее знаете" - хаотично мелькали все его фразы, сказанные в ресторане. О, как ей сейчас хотелось в это верить! Но эти фотографии, запись его разговора с этой женщиной были так упрямы, что ее тело в миг покрывалось холодным липким потом от осознания очередного предательства. Кывылджим, охваченная вихрем эмоций и переживаний, осознавала, что её внутренний мир, отчаянно продолжавший верить в Омера, рушится, словно карточный домик, под натиском жестокой реальности. В её сознании переплетались обрывки фраз, брошенных Беркером Чобаном, и образы, запечатлённые на фотографиях и записях разговоров. Каждое слово, каждый взгляд, каждый жест теперь казались ей пропитанными двусмысленностью и предательством.

Сигнал о приходе нового сообщения нарушил бушующее сейчас пространство вокруг нее и Кывылджим уставилась на него, боясь открыть разблокировать экран. Ее работа, ее репутация, ее чувства - все было пущено сейчас в пропасть с высокого обрыва и, кажется, ей совершенно не хотелось из этого выбираться. Но самое страшное было не это. Самым страшным было осознание того, что её будущее, будущее их с Омером ребёнка, теперь стояло под угрозой. Вот, что сейчас было главным. Не Омер, ни ее карьера. Ребенок, который будет новым смыслом ее жизни.

Наклонившись к телефону, она, в момент собираясь с мыслями, отталкивая от себя необратимость, которая наступила, разблокировала экран. Номер Элиф, усмехнулась Кывылджим. Что еще хочет эта ненормальная? Открыв окно сообщений, Кывылджим буквально окатило ледяным душем. Замерев, она смотрела на экран, где сейчас на ее бывшем муже нагло сидела раздетая блондинка, совершая вполне понятные ей движения. На их кровати. Там, где они зачали продолжение их любви. Серьезно, Омер Унал?!

Отшвырнув с презрением телефон, будто он был напитан проказой, Кывылджим присела на диван, смотря вперед, но не фокусируя взгляд на чем бы-то ни было. Фотографии и видео, на которых её бывший муж был запечатлён в компрометирующей ситуации, словно взрывались в её сознании, оставляя после себя лишь... разочарование и досаду.

Мэри испуганно посматривала на нее, делая сейчас знаки помощнице, чтобы та отправилась в комнату госпожи Сонмез, не тревожа хозяйку. Ее пугало бледное лицо сестры и стеклянный взгляд, который смотрел в пустоту комнаты.

- Кывылджим? - тихо спросила она, подсаживаясь к ней на диван и положа руку ей на колени. - Милая...поговори со мной.

Кывылджим чувствовала себя так, будто находится в вакууме, где нет места ни словам, ни прикосновениям. Она понимала, что должна собраться с силами, но каждый раз, когда она пыталась сделать вдох, её лёгкие словно заполнялись тяжёлым, душным воздухом лжи и предательства. Женщина с усердием подняла непослушную руку и положила себе на грудь, стараясь унять возбужденное сердцебиение.

- Как я снова могу ему доверять, Мэри? - вдруг спросила она у нее. В её груди разливалась холодная, тяжёлая боль. Казалось, что её сердце сжалось в тугой комок, и каждый вздох давался с трудом. Она чувствовала себя опустошённой и разбитой, преданной. И всё это из-за одного человека.

- Душа моя, - тихо сказала Мэри, тщательно подбирая слова, поглаживая Кывылджим по спине и обнимая, как в детстве, когда они обе были маленькими и напуганными очередной взбучкой тетушки Сомнез, - я никогда не поверю, что Омер на такое способен, Кывылджим. Он слишком тебя любит. Наверняка, все это просто подделка.

- Серьезно, Мэри?! - рассмеялась Кывылджим в исступлении. - Зачем это кому-то? Что я могла сделать Элиф?! Я приняла ее со всем радушием и помогла ей.., - вдруг осознавая всю ситуацию. - Мэри...

Словно вспомнив что-то очень важное, Кывылджим сейчас лихо подскочила с дивана, тут же почувствовав неприятные ощущения внизу живота из-за резкого подъема и в мгновении приложила руку на свой живот, усмиряя причину неприятных ощущений своим теплом.

- Кывылджим, что ты делаешь? - в испуге смотрела на нее Мэри. - Что-то с ребенком? - перехватывая ее движения, распахнула глаза она. - Я срочно звоню в скорую!

- Стоп, Мэри! - резко прикрикнула на нее женщина, наклоняясь за телефоном, в ее глазах сейчас был какой-то странный решительный блеск. - Не нужно никаких врачей!

Кывылджим уже набирала номер человека, который мог бы ей все прояснить, когда раздался звонок в дверь.

***

- Искренне сочувствую Вам, господин Омер, - сказал Беркер, слегка приподнимаясь в кресле и меняя положение своего тела, спокойно и достоинством, ничуть не глумясь сейчас над мужчиной, который с шумом опустился в кресло напротив него.

Состояние в котором находился сейчас мужчина, только что посмотревший программу, убившую, как ему казалось, его дальнейшую счастливую жизнь, сложно было назвать даже потерянным. Его лицо сейчас не выражало никаких эмоций, кроме застывшего выражения неотвратимости последствий и смирения с ними. Сказать, что он ожидал такого поворота - было бы странно, но он ничуть не удивился тому, что произошло. Это было логическим завершением того, что происходило последние дни и новым уроком для него самого. Он его не усвоил. Вернее, не успел.

- Воды, господин Омер? - слегка насмешливо спросил его Беркер, петляя изучающим взглядом по его лицу и пытаясь прочитать его чувства.

- Ч-Что? - в каком-то замешательстве спросил Омер, переводя нахмуренный взор на влиятельного мужчину, сидящего в открытой позе перед ним. - Думаете, вода спасет от агонии? - усмехнулся он, доставая телефон и молясь, чтобы Кывылджим не успела увидеть то, чему он сейчас стал свидетелем.

- Думаю, что сейчас Вам нужно просто выдохнуть, все уже случилось, господин Омер, - холодно сказал Беркер, набирая один из контактов на своем экране. - Госпожа Надин? Мое почтение - это господин Чобан. Я хотел бы как можно скорее выяснить имя владельца канала, на котором только что прошла трансляция с именами Омера Унала и Кывылджим Арслан. Как только Вы все узнаете, дайте мне знать, - отрывисто сказал он, позволяя женщине на другом конце сети сказать ему еще несколько слов, и положил телефон экраном вниз.

Омер в непонимании того, что сейчас означал этот звонок, внимательно смотрел на Чобана, пытаясь разгадать загадку этого человека, хватаясь как за спасательный круг за четкую уверенность этого взрослого человека, которую он сам, очевидно, куда-то потерял.

- Ваш ход, господин Омер, - прочитав его немой вопрос, пояснил ему Беркер. - Я удалю этот эфир. Но не ручаюсь, что его не видела госпожа Кывылджим. А Ваше дело - разобраться с Элиф, - добавил он без тени наглости или надменности на лице. - Возьмите себя в руки, вот мой вам совет. Все еще можно исправить, не сомневайтесь.

- Господин Беркер? - хмуря брови все больше, произнес Омер, глядя исподлобья на Беркера, - зачем Вам это?

- Я люблю честную игру, господин Унал, - честно ответил Беркер, ничуть не кривя душой. - Мне не нужны поверженные еще до меня соперники, а тем более не нужны сломленные партнеры. Вне зависимости от Вашего решения относительно моего предложения, которое остается в силе, я не буду радоваться разладу в отношениях достойных людей. Но Вы обязаны довести дело до конца, господин Омер.

Омер громко усмехнулся, заводя ногу на ногу и обретая каплю уверенности, когда услышал последние слова, сказанные сейчас седовласым мужчиной. Анализируя свое поведение последние несколько месяцев, свою гонку и боязнь потерять то, к чему так долго снова стремился, он действительно где-то потерял себя. Но сейчас самое главное было не в этом. Нужно было донести Кывылджим. Донести так, чтобы она в очередной раз не оттолкнула его и не пострадала от его же нерешительности.

- Вы думаете, сейчас это возможно? - наконец спросил Омер, кивком головы указывая на выключенный экран проектора и точно понимающий, что Беркер знал всю предыдущую историю их отношений с Кывылджим.

- Это закон цепной реакции, господин Омер, - с ехидством заметил Чобан, глядя взглядом волка ему в глаза. - Если не решать проблемы сразу, они накопятся, как снежный ком. В конце концов, этот ком превращается в лавину, сметающую все на своем пути. В отношениях это особенно заметно: обида, не разрешенная вовремя, превращается в стену, через которую невозможно пробиться. Дистанция между людьми растет, как пропасть, и восстановить доверие становится все сложнее.

Омер задумчиво посмотрел на мужчину, оценивая его слова и пытаясь осознать их в своей голове. Внезапно, его размышления прервал вибрирующий звук его телефона. Посмотрев на экран, Омер похолодел.

"Омер, мне очень жаль" - пришло сообщение от Мэри, очевидно с намеком на то, что он абсолютно и точно опоздал. Пытаясь обуздать сейчас накатывающую его головную боль, Омер приложил руки к своим вискам и уставился в одну точку. Ну конечно, почему бы и нет. Почему бы сейчас не раздавить его до конца за всю его доброту к людям и желание помочь. Почему каждый раз, когда он хочет облегчить кому-то жизнь или заботится о ком-то, ему выходит все это боком?

- Вижу, госпожа Кывылджим уже видела программу, - оценил его состояние Беркер, смеряя его продолжительным взглядом.

- К сожалению, - только сейчас до конца осознавая, что происходит отрывисто бросил ему Омер, резво вставая с кресла и направляясь к двери. - Спасибо, господин Беркер, - оглянувшись в проеме открытой двери с вензелями, вдруг добавил он, уходя и громко закрывая за собой двери.

- Надеюсь, Вы меня отблагодарите, - вслед ему добавил Беркер, бросая взгляд на закрытый прежде прихода мужчины ящик в тумбочке стола. Бизнес есть бизнес. Но играть с сильным соперником было интересно. Да и он, несомненно, понимал цену любви.

***

Раз за разом, набирая номер Кывылджим и понимая бесполезность своих попыток, Омер сейчас выжимал полную скорость по дорогам Стамбула, все еще надеясь, что Кывылджим будет на этот раз благоразумна. Огни города застилали ему глаза своим ярким блеском, находя свое продолжение световым лучом на лобовом стекле, как будто создавали указатели его движения навстречу непредсказуемой реакции бывшей жены. В голове сейчас не осталось сил думать, как же могут развернуться события, когда он войдет в дверь ее дома и вообще сможет ли он туда войти. Только что соединив воедино всю свою жизнь с ней, добившись, наконец, согласия на свое предложение, Омер в одночасье сейчас терял даже возможность видеть свою любимую женщину. Кывылджим всегда была вспыльчива, скора на принятие решений под действием первых эмоций, тогда как Омер предпочитал давать ей в этот момент пространство, где она могла успокоиться и начать думать взвешенно.

Но сегодня он не собирался этого делать. Нужно было решить проблему здесь и сейчас. На кону стояло нечто большее, чем просто история любви мужчины и женщины. Сейчас между ними был их ребенок. Каждый поворот дороги, каждый светофор, который загорался красным, казалось, был препятствием на пути к их будущему. Он видел перед собой лишь одну цель — дом Кывылджим, где она могла быть. Его руки крепко сжимали руль, а взгляд был устремлен вперед, словно он пытался силой мысли пробить стену из сомнений.

Омер резко свернул на узкую улочку, где дома стояли близко друг к другу и остановился возле ее дома, чувствуя, как дрожат руки на руле. Приводя себя в чувство, он вышел наружу и скользнул взглядом по фасаду ее дома, пытаясь хотя бы пару раз проговорить все, что собирался сказать.

Крытый вход в ее подъезд встретил его одним фонарем с неразборчивым светом и Омер, немного усмехаясь натужности ситуации, нырнул в прохладные стены дома через входную дверь и тут же замер от неожиданности того, кого видел перед собой.

Навстречу ему по лестнице спускался Фуран. Слишком самонадеянный, слишком бахвальный, слишком...ненужный в их отношениях с Кывылджим. В секунду спусковые крючки Омера дали сигнал и он, тщательно сжимая руки в кулаки, двинулся ему навстречу.

- Что ты тут делаешь, а?! - с яростными нотами в голосе сейчас спросил Омер у мужчины, загораживая ему путь вниз. - Решил воспользоваться положением?! Какого дьявола ты ошиваешься возле Кывылджим?!

- Спокойно, господин Омер. Доброй, - Фуран посмотрел на часы, удостоверившись временному промежутку, - ночи. Я всего лишь пришел поддержать Кывылджим.

Брови Омера полезли вверх, а кулаки сжались еще сильнее.

- Она уже стала Кывылджим?! - пристально смотря в его глаза, стальным тоном произнес Омер. - Когда это вы стали так близки?!

- Господин Омер, - совершенно спокойно ответил ему Фуран, - я бы на Вашем месте сейчас просил прощения у Вашей жены, а не выяснял отношения со мною.

Что это сейчас слышал Омер? Какой-то наглый докторишка смеет давать ему советы по поводу его женщины? Да кто он вообще такой, этот невозмутимый павлин вечно оказывающийся благодетелем его жены?!

- Как же хорошо, что ты не на моем месте, Фуран, - жестко обрубил его Омер, изо всех сил сейчас пытаясь держать себя в руках. - Сколько еще раз мне дать тебе понять, чтобы ты и близко не подходил к моей жене? Или с тобой работают другие методы,а? - оценивая противника с ног до головы и вспоминая сейчас неприятие насилия в любом виде Кывылджим, Омер уже мысленно готовил ему место где-то на кладбище, видимо, по "нелепой случайности" туда попадающего.

- Омер, - наконец перешел границы их общения Фуран, но все еще продолжающий оставаться максимально вежливым и спокойным, - мне жаль Вас. Вашим, отнюдь, не мужским поведением Вы расстраиваете Кывылджим гораздо больше, чем болезнь ее матери.

- Послушай меня, Фуран, - сглатывая сейчас слюну и, очевидно, пытаясь не дать эмоциям взять над собой верх и не размазать прямо по стенке это нахального жалельщика, выставляя указательный палец в него, начал Омер. - Запомни сейчас этот момент. Если еще раз ты перейдешь допустимые границы - я не буду столь любезен с тобой. И это вовсе не касается твоей карьеры, невролог, - сжимая глаза до узких линий от ярости, продолжил он.

Демонстративно обдавая его презрительным продолжительным взглядом, Омер обогнул мужчину с левой стороны по ступенькам и проследовал на этаж выше к двери Кывылджим, оставляя почти соперника догадываться о том, какое наказание его ждет в случае не подчинения его только что оставленному приказу.

Застыв с поднятой рукой перед звонком в дверь Кывылджим, Омер усиленно пытался прогнать чувство злости от состоявшегося диалога с Фураном и успокоиться, чтобы не потерять самообладание духа в разговоре с женой. Наконец, нажав на кнопку, он ощутил отчаянно бьющееся сердце в груди, которое сейчас норовило из нее выпрыгнуть.

Дверь открыла Мэри, несмотря на всю ее доброту, впервые не даря ему улыбку и, прикрыв глаза, качая головой в его легком осуждении и горечи.

- Проходи, Омер, - сказал ему Мэри, слегка отодвигаясь от двери и пропуская его вперед.

- Как она, Мэри? - пытаясь найти поддержку в ее взгляде, спросил Омер, останавливаясь в коридоре квартиры.

- А как может быть беременная женщина, когда увидела своего мужа в объятиях другой женщины? - изумилась всегда сдержанная Мэри, в голосе которой сейчас чувствовался укор. - Прошу тебя, только не дави на нее.

- Когда такое было, Мэри? - Омер втянул голову в плечи и тут же опустил их обратно, будто подтверждая нелепость ее слов.

Глубоко вздохнув, он прошёл в гостиную, где Кывылджим, стоявшая возле окна, явно ожидала его прихода. Весь её облик в этот момент выражал крайнюю степень тревоги: в пространстве вокруг неё, казалось, буквально летали молнии и искры, а в её глазах читались холод и решимость, свидетельствующие о том, что она уже приняла какое-то важное для себя решение.

Боясь сейчас ее гнева, Омер оставался стоять возле дивана, бросая на нее извиняющийся взгляд, потому что при виде своей жены сейчас больше был, кажется, ни на что не способен.

- Кывылджим, - начал он, сглатывая от волнения, и понимая, что не знает, что говорить дальше. - Это ошибка.

- Что ошибка, - усмехнулась Кывылджим, обнажая ряд ровных зубов. - Твое ночное приключение? Твоя любовь к Элиф? Твое желание потопить Беркера? Что из этого?!

- О чем ты, жизнь моя?! - изумился Омер, чувствуя, как леденеет от ее слов, которые она как стрелы выпускала из себя. - Это все бред. Ничего подобного не было.

- Где-то я уже это слышала, Омер, не находишь?! - рассмеялась женщина, продолжая испытывать его терпение, с огнем в глазах сейчас смотря на него в полборота стоя возле окна. - Ты повторяешься.

- Кывылджим, неужели ты реально веришь этой женщине? - в каком-то жутком оцепенении от ее слов в свой адрес, сказал он. Неужели она реально допускает мысль, что он мог быть ей не верен настолько, что даже не дает ему возможности сказать в свое оправдание. Ему казалось, он всегда доказывал ей свою верность и преданность. - Ты действительно что ли думаешь, что ради того, чтобы потопить Беркера, я мог использовать женщину или вообще влюбиться в нее? Кто я по твоему, Кывылджим?!

- Не ты ли говорил, что Беркер подбирается к Вашей компании и Фатих и Пембе уже сделали ошибки?! - разъяренно смотря на него, сейчас пылала Кывылджим, отчаянно жестикулируя руками в пространство.

- Меня ничего не связывает с этим человеком, кроме деловых формальных отношений, - резко сказал Омер, наконец обретая свое достоинство в разговоре с ней и опуская руки вниз. - Кроме того, ты можешь потрудиться набрать ему, он подтвердит мои слова, а так же то, что Элиф сделала это намеренно.

- Я знаю, Омер, - усмехнулась вдруг Кывылджим, с абсолютно ничего не выражающим взглядом, смотря на него.

Она присела на подлокотник дивана, опуская глаза и вспоминая разговор, который был у нее всего пару часов назад.

*** пару часов назад

- Госпожа Кывылджим? - кинул сопереживающий взгляд Фуран, входя сейчас в гостиную женщины, заставая ее стоящей в руках с телефон возле милой слегка полноватой женщины.

- Господин Фуран? - изумилась Кывылджим, бросая телефон в сторону, хотя только что собиралась позвонить Беркеру Чобану, чтобы расспросить его про эту Элиф, понимая своим рациональным, что она оказалась не так проста. - Что-то случилось? Если честно, сейчас Вы совсем не вовремя.

- Здравствуйте, - сказала Мэри, протягивая ему руку для рукопожатия, - я Мэри, сестра Кывылджим.

- Фуран, очень приятно, -отозвался доктор почти не обращая внимания на женщину и с ног до головы продолжая оглядывать Кывылджим, что не ускользнуло от внимания добродушной Мэри, в моменте склонившей голову набок в задумчивом знаке.

- Должен признаться, госпожа Кывылджим, что, возможно, я действительно вовремя. Я видел запись эфира, - пояснил он аккуратно, пытаясь быть как можно мягче. - И у меня есть, что сказать Вам.

Кывылджим в недоумении смотрела на Фурана, будто оценивая сейчас весомость его слов. Ей не слишком нравилось участившееся в последнее время их общение и моментами поведение Фурана, который бывал иногда слишком прямолинеен в своих словах, но повышенное внимание к ее матери и корректировке лечения, а так же возможности применения новых методов в борьбе с деменцией, разработку которых вел Фуран на базе больницы семьи Унал, диктовали свои условия в принятии их почти ежедневных встреч.

- О чем Вы, Фуран? - сказала Кывылджим, присаживаясь на диван в усталости от происходящего с ней за вечер, - и давайте уже перейдем на ты.

- Хорошо, Кывылджим, - очень быстро и просто согласился с ней доктор, присаживаясь возле нее, и не давая возможности Мэри разместиться рядом. Женщина снова посмотрела в сторону Фурана, внутренне напрягаясь от такого близкого его поведения в сторону ее сестры. - Дело в том, что я знаю Элиф очень давно.., - начал он и остановился, пытаясь собраться с духом и рассказать всю своб историю.

- Ты давно знаком с Элиф? - удивилась Кывылджим, распахивая глаза, в ожидании продолжения.

- Да, к сожалению, - тихо ответил Фуран и кивнул головой. - Мы познакомились много лет назад, когда она только пришла устраиваться к нам медсестрой. Это было что-то схожее с больной любовью к ней. Сначала все было чудесно, у нас ....у нас завязались отношения. Через какое-то время она решила, что будет сиделкой у одной благосостоятельной семьи. Когда она в один из вечеров, - голос Фурана дрогнул на этих словах, что Кывылджим невольно охнула, понимая, что последует дальше, - объявила мне, что хозяин дома пытался ее изнасиловать, я был вне себя от гнева. Меня тогда даже уволили с работы, в связи со скандалом, который я учинил. Но Элиф замяла эту ситуацию, сказав, что уладила вопрос какой-то суммой денег, которую он дал в качестве компенсации. Через какое-то время ситуация повторилась уже в другой семье и я снова ее поддержал. Кажется, чуть позже я понял, что Элиф делает что-то не так, что вызывает такую реакцию мужчин в чужих домах. А потом я узнал, что она просто шантажирует их. Прости, что не сказал тебе сразу, Кывылджим, - Фуран опустил голову. - Я думал, что все это в прошлом. Я до последнего надеялся, что последние два года без таких происшествий стали для нее путем исправления. Но, оказалось, что это не так.

- Что это за женщина такая?! - изумилась Мэри до глубины души, слушая рассказ Фурана.

- Ты хочешь сказать, что она шантажировала Омера и Беркера тоже? - глаза Кывылджим заблестели, когда она вдруг представила возможность того, что Омер может быть не виноват.

- Я уверен в том, что она шантажировала Омера. Но.., - осекся Фуран, утопая во искрящемся надежде взгляде женщины и принимая сейчас неправильное и имеющее последствие для них обоих решение, поддаваясь в момент своим чувствам. Перед ним сидела одна из самых прекрасных женщин, которых он когда-либо видел. - Я не уверен, было ли у них что-либо на самом деле.

Кывылджим издала странный смешок, приоткрывая рот от того, что не услышала прямого подтверждения теплящихся в ней надежд. Чувствуя, как в ее глазах сейчас появляется лишняя вода, она кусала губы изнутри, чтобы не дать возможности чувствам взять над ней верх. Омер не мог. Наверное, не мог. Но ведь с Геркем...

- У меня есть запись разговора с Элиф, Кывылджим, - сказал Фуран, доставая телефон из кармана и находя необходимый файл. - Это наш последний с ней разговор, больше я ее не видел, - добавил он, утаивая сейчас о наличие видео в своем телефоне, которое ему передала Элиф и включая на максимальную громкость звук и женщины услышали приторный голос в пространстве, который сейчас разрушал последнюю веру Кывылджим.

" Ну конечно. Этот святоша не мог сказать даже слова поначалу,Конечно, он все отрицал. Но мы-то знаем, что это не так. Нужно дать ему совсем чуточку времени. В отличие от Беркера, у меня есть еще больший козырь в рукаве - его ненаглядная жена".

Кывылджим, чувствуя, как сердце сжимается от напряжения и обиды, с силой сжала руки в кулаки и отвернулась в сторону окна, за которым виднелись тёмные воды вдалеке. Она пыталась осмыслить услышанное, прикусывая губу и борясь с подступающими эмоциями, которые словно вихрь бушевали внутри неё, грозя вот-вот выплеснуться наружу. Разве мог Омер так поступить с ними снова?..

***двумя часами позже

- За тебя снова говорят другие, Омер, - усмехнувшись от горечи своих слов, так просто и без особого окраса своей речи кинула ему Кывылджим. Почему она сейчас не билась в истерике? - Фуран, Беркер. Кто угодно, но только не ты.

Омер опустился на диван рядом с подлокотником Кывылджим и протянул руку в надежде хоть немного успокоить сейчас Кывылджим и самого себя прикосновением их рук, но она быстро скрыла свои локти в закрытой позе.

- Жизнь моя, - начал Омер, стараясь обрести в ее глазах понимание, но уже радуясь тому, что Кывылджим хотя бы не кричит, распаляя конфликт. - Я просто не успел. По глупому стечению обстоятельств. Вечером я бы рассказал тебе обо всем, поверь мне, Кывылджим. Я не собирался ничего утаивать. Элиф пришла ко мне в квартиру, прося помощи, и, очевидно, что-то подмешала мне. Дальше.., - запнулся Омер и, в приливе чувств к своей женщине, подсел ближе к ней по дивану, намереваясь сейчас взять ее в охапку такую беззащитную и такую подавленную.

- А дальше ты не помнишь, ведь так? - перед глазами Кывылджим сейчас проносились фотографии, видео Элиф и запись разговора Фурана. - Удобно, Омер Унал. Ты снова хотел как лучше, а получилось, что зацепил меня. Моя репутация уничтожена.

- Жизнь моя, не говори так, прошу тебя, - понимая какую-то бредовость своих слов, сказал Омер. - Я уверен, что все это лишь грамотный монтаж с ее стороны.

- Но ты даже не потрудился предпринять что-то, чтобы найти доказательства, - усмехнулась Кывылджим, наконец принимая свое отложенное спокойное сейчас состояние против обыкновенной истерики в его адрес с выбросом адреналина. В ее жизни теперь был ребенок. И он же давал ей силы сейчас спокойно слушать ее бывшего мужа.

-Кывылджим! - вспылил Омер, высвобождая накал, копившийся внутри. - Она дала мне слишком мало времени и я до сих пор не знаю, каковы ее причины идти на эту программу?! Да, я хотел помочь женщине, которая не только меня обвела вокруг пальца, я не отменяю своей вины. Но я бы не посмел тебе изменить, Кывылджим! Ни тогда, ни сейчас! Это какое то безумие, жизнь моя! - уже почти кричал Омер, чувствуя перед собой стену, которая росла на глазах, хотя и вовсе не ту, что он ожидал от нее.

- Безумие, Омер - это делать одно и то же снова и снова и ожидать разных результатов, - холодно сказала она, направляя на него жестокий взгляд и вставая с дивана.- Но я злюсь не на тебя, Омер, я зла на себя. Что доверила тебе решения в своей жизни.

- Ты говоришь так, как будто ребенок в твоем животе - тоже ошибка, - с ужасом сказал Омер, читая ее упрек между строк. - Остановись, Кывылджим.

Женщина вспыхнула от осознания того, что сейчас она бросила ему в лицо. Возможно, это было жестоким, но ей так хотелось, чтобы он почувствовал то же самое, что и тогда и сейчас чувствует она. Ведь для него возможность жить дальше стала реальностью, в то время как она была вынуждена постоянно воссоздавать себя заново, преодолевать внутренние и внешние препятствия, чтобы продолжать свой путь.

- Прекрати, Омер. Я не хочу ничего слушать. Я хочу сейчас остаться одна, - жестко отрезала она, внутри разрываясь от желания быть сейчас в объятиях этого мужчины.

 Она смотрела на него и видела перед собой абсолютно честного с ней человека, но не могла примириться с видео, которое прислала Элиф и записью Фурана. Ей нужно было время, время, чтобы разобраться в себе и своем отношении.

- Ты снова сбежишь, Кывылджим, выбирая путь наименьшего сопротивления? - устало и смиренно сейчас спросил ее Омер, запуская пальцы в волосы. Горечь, досада, напряжение - все это сейчас испарилось, когда он прямым чистым взглядом окинул Кывылджим и остановился на ее холодных жестоких в этот момент глазах. - Это ведь так на тебя похоже, легче поверить кому-то, чем услышать меня. Принять от другого человека факты, которые я сам мог бы тебе объяснить.

Кывылджим почувствовала, как внутри что-то ломается. Его слова били точно в цель, обнажая ее слабости и страхи. Она опустилась в кресло возле окна, выдыхая последний запал.

- Уходи, Омер. Не сейчас. Не сегодня. Я хочу тебе верить. Но не могу.

- Ты сейчас серьезно, Кывылджим?

Омер тяжело вздохнул, чувствуя, как внутри него разрастается пустота. Он понимал, что сейчас не время для споров и обвинений. Его взгляд задержался на лице Кывылджим, на котором читалась смесь боли и решимости. Она выглядела такой хрупкой и уязвимой, что его сердце сжалось от тоски.

Он шагнул к ней, пытаясь взять за руку, но она отпрянула, словно обожглась. Её голос дрожал, когда она произнесла:

— Омер, пожалуйста, не надо. Я не могу сейчас быть слабой. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе, дай мне время, -Кывылджим сомкнула веки, силясь сдержать слёзы, уже начавшие скапливаться в уголках глаз. Дыхание её было прерывистым, а сердце билось часто и тревожно.

Он замер, осознавая, что её слова — это не просто отказ, а признание того, что она всё ещё боится ему доверять. Боится, что её сердце снова будет разбито.

— Я не понимаю тебя , Кывылджим. Не понимаю, как ты каждый раз можешь верить кому-то, не услышав меня, — тихо сказал он, опуская голову и внутренне решая, что больше не сможет отпустить эту женщину, чтобы она сейчас не сделала и не сказала ему.

Омер кивнул, понимая, что больше ничего не может сделать. Он знал, что её решение — это не отказ от него, а скорее попытка защитить себя от боли. Он молча вышел из комнаты, оставив её наедине с её мыслями и страхами, оставляя у себя в душе след от глубокой обиды ее непонимания.

***

- Мамочка, кто бы это мог быть в такой час? - недоуменно вопрошала Ниляй, сидя на витиеватом голубом диване в гостиной в ответ на прозвучавший только что звонок в дверь дома Унал.

- Не знаю, Ниляй, - отозвалась госпожа Пембе, спешно накидывая голубой платок со своих плеч на голову, пытаясь в голове перебрать варианты того, кто мог заглянуть к ним в дом после всех последних событий и тут же замирая от голоса, раздавшего из прихожей, когда помощница открыла входную дверь.

- Доброго дня, - прозвучал низкий степенный мужской голос. - Госпожа Пембе дома? Могу ли я увидеть ее?

- Да, бей эфенди, конечно. Проходите, - отозвалась женщина приветливо. - Вот, здесь тапочки.

Видя как сейчас Ниляй буквально съедает взглядом направлявшегося в ним седовласого высокого мужчину с карими глазами, Пембе была готова провалиться под землю прямо в руки дьявола. Все худшее, чего можно было ожидать с ее репутацией - уже случилось и именно сейчас, когда рядом была эта девочка, не умевшая держать язык за зубами.

- Мамочка, - переводя удивленно-любопытный взгляд на Пембе, спросила Ниляй, предвкушая очередной скандал, - кто этот мужчина? Вы его знаете? Я не ослышалась, он пришел в ВАМ?

- Молчи, Ниляй, молчи, - жестко ответила ей Пембе, пресекая возможные попытки ее невестки сделать определенные вывод насчет себя.

Тем временем, мужчина уже поравнялся с поднявшимися ему навстречу женщинам, улыбаясь в привычной ему нахальной манере одним уголком губ и кивнул обеим с интересом рассматривая полную девушку с пытливыми карими глазами. Едва заметно вскинув бровь, будто мельком оценив собеседника, Беркер Чобан обратил все свое внимание на госпожу Пембе, сменив стальной взгляд на еле заметный теплый.

- Здравствуйте, госпожа Пембе, - вальяжно поприветствовал он ее, с искрой во взгляде. - Прошу извинить меня, что я пришел к Вам вот так, без приглашения. Но, что-то подсказывает мне, что я бы его не дождался.

- Здравствуйте, господин Беркер, - пытаясь сделать свой голос более ровным, ответила ему Пембе, даже не кивая в сторону кресла или дивана, не предлагая ему сесть, что обычно она с радостью предоставляла другим гостям.

- Добро пожаловать, господин ...Беркер! - тут же встряла в их обмен взглядами Ниляй, бросая пытливый взор на обоих и совершенно точно сейчас заключая выводы насчет мужчины и женщины. - А мамочка о Вас ничего и не рассказывала, - уточнила она дальше, обращаясь к мужчине.

- Даже не знаю, хорошо ли это или плохо с такой интересной невесткой, милая девушка., - рассмеялся Беркер с надменностью поглядывая на Ниляй, что задело ее сильнее, чем молчание Пембе. - Как Вас зовут?

- Откуда Вы знаете, что я невестка мамочки? - изумилась Ниляй, поднимая брови, казалось, до небес. - Вы в таких близких отношениях неужели?! Я - Ниляй.

Пембе, неловко присаживаясь сейчас на диван, и не смея поднять взгляд на свою невестку и господина Беркера, держала руку возле лба, прикрывая свое обескураженное лицо и пыталась сообразить, что же нужно сказать Ниляй сейчас, прежде, чем она взорвет очередную бомбу в их семье.

- Нет, госпожа Ниляй, не делайте поспешных выводов насчет госпожи Пембе, - с ухмылкой парировал ей Чобан, не давая возможности прощупать почву, - у меня другие каналы информации.

- Мамочка! - возмутилась Ниляй, глаза которой загорелись недобрым пламенем, обращаясь к Пембе, - что же это такое тут происходит? !Неужели Вы решили пойти по стопам господина Абдуллы? - так ненавязчиво, но так четко обозначая свои домыслы, добавила девушка.

- Прекрати, Ниляй! - повысила на нее голос Пембе, сгорая от стыда больше, чем вообще было возможно.

- Госпожа Ниляй, - обратился к ней Беркер, присаживаясь на диван и совершенно не чувствуя никакой неловкости, как будто все вокруг было всегда ему позволено. - Мусульманин - это тот, кто никогда не причиняет вреда другому мусульманину ни языком, ни руками, помните об этом, - поднимая вверх бровь и бросая стальной взгляд в сторону девушки, добавил он.

Надув губы от обиды и злости, что ее сейчас абсолютно тактично поставили на место, не дав возможным сплетням распространиться дальше, Ниляй торопливо плюхнулась в большое широкое кресло с вензелями и, сверкая глазами, и ожидала начала разговора Беркера и Пембе, внимательно слушая каждую мелочь.

- А Вы, я вижу, - снова обратился к ней Чобан, слегка посмеиваясь, - совсем не из тактичных девушек. Но мне не привыкать. Госпожа Пембе, - перевел на нее взгляд Беркер и Ниляй тут же отметила, как потеплел его взгляд и слегка пополз уголок губ вверх, - у меня есть к Вам деловое предложение.

Пембе, пунцовая от стыда, боясь даже приподнять веки и продолжая смотреть в пол, вдруг стремительно встрепенулась и бросила обжигающий взгляд на Нилай, точно зная, что это девчонка сейчас может ляпнуть что-то совершенно возмутительное.

- Еще одно? - внезапно ответила Пембе Беркеру и тут же осеклась. - И..и какое же?

- В эту пятницу, госпожа Пембе, в одном из отелей, принадлежащих Вашему мужу, - здесь Беркер сделал ударение, продолжая своим орлиным взглядом рассматривать реакцию Пембе, лишь иногда сбрасывая взор на ее тело, - пройдет светское мероприятие. Я обязан в нем участвовать. И мне бы хотелось, чтобы Вы составили мне компанию.

Шок, который сейчас испытали обе женщины, от его слов, заставил их застыть в своих позах. Мысли Пембе метались, пытаясь уловить суть внезапного предложения, сделанного Беркером. Она вдруг попыталась представить, как все это может повлиять на привычный уклад ее жизни, и даже на отношения с бывшем мужем. Ниляй, вначале открыв рот от столь прямого предложения, высказанного Чобаном только что, первая пришла в себя и, слегка заерзав в кресле от предвкушения новых интриг в их доме, которых ей так не хватало, выпалила:

- Ну, мамочка! Ну это ведь настоящий мужчина, берет быка за рога! Не то, что наш господин Абдулла, - с живостью в голосе радостно сказала она.

- Ниляй, цыц! - прикрикнула на нее Пембе, сейчас обретя немного достоинства и смотря, наконец, на Беркера прямым взглядом. - В качестве кого я буду присутствовать там с Вами, господин Беркер?

- Как мой деловой партнер, не более, - нагло ухмыльнулся Беркер, адресуя эти слова скорее Ниляй, чем Пембе. - У нас ведь с вами теперь деловые отношения, партнер.

- О чем это Вы, господин Беркер?! - еще ярче бросила Ниляй, зажигая свои глаза от восхищения новыми сплетнями. - Вы и мамочка партнеры? Как это такое может быть?

- Об этом, моя хорошая, я предпочитаю не рассказывать, - важно ответил ей Беркер, наслаждаясь огорченной реакцией Ниляй. - И предпочитаю, чтобы после моего ухода Вы не расспрашивали госпожу Пембе об этом, - резко ответил он ей в конечном итоге, поднимаясь с кресла.

Пембе поднялась с дивана в ответ и бросила на него взгляд полный вызова.

- Вы...Вы даже не спросите, согласна ли я?! - изумилась женщина в платке, чувствуя как снова заливается краской.

- Боюсь, госпожа Пембе, в таких ситуациях мужчина решает и Вам придется к этому привыкнуть. Остальное, - внимательное смотря сейчас на Ниляй холодным взглядом, - в том числе мнение окружающих Вас людей, я беру на себя.

Ничуть не заботясь произведенным эффектом, Беркер Чобан проследовал в направлении выхода, не давая возможности Ниляй вставить свои пять копеек по только что произнесенной им фразе. Позволить какой-то девчонке переходить границы, а более того, пытаться давать оценку людям старшее нее - он точно не мог. Как бы там ни было, он поставит ее на место, даже, если для этого придется прибегать к более суровым урокам, чем те, которые она заслуживала.

***

Нажав на кнопку на брелке ключей, Кывылджим заблокировала свой автомобиль и легким шагом направилась к уютному кафе, неподалеку от будущего места ее назначенной встречи. Недавний разговор с Омером оставил странное послевкусие, которое сейчас тревожно отзывалось в ее душе, ведя торги с тем, что она предложила ему в конечном итоге. Их молчание сейчас друг с другом было необходимым шагом перед новым этапом, в который они вступали.

Пройдя вдоль небольшого участка тротуара и обогнув своей траекторией дугу возле фонтана, она увидела сквозь кусты олеандра Мэри, сидящую за столиком и в приветствии помахала ей, чуть ускорив шаг, чтобы быстрее добраться до сестры.

Мэри сидела за плетеным уличным столиком, уже заказав себе чашечку кофе и одной рукой качая коляску с Алев, которая, укрытая теплым пледом, мирно спала, не нарушая их предстоящей беседы, умиротворенно посапывая своим вздернутым носиком.

- Привет, милая, - поцеловав сестру, сказал Мэри и присела обратно в ротанговое кресло. - К добру ли твой сегодняшний выезд?

- Мэри, - с укором ответила ей Кывылджим. - все правда в порядке. Я решила это и я так сделаю. Кроме того, мне действительно нравится эта идея. Попробовать что-то новое. Мне сейчас это необходимо, - добавила она тихо.

Мэри с теплом оглядела Кывылджим, задержав взгляд на ее лице в надежде прочитать ее эмоции сейчас и боясь задавать какие-либо вопросы. Она уже пару дней не решалась подойти к Кывылджим, чтобы не нарушать ее равновесие и не знала, что проживает сестра на расстоянии после того ужасного вечера.

- Как твои отношения с Омером? - аккуратно спросила она. - Вы хоть видитесь?

- Нет, Мэри, - резко отрезала Кывылжим, слегка подняв голову вверх, чтобы не дать жидкости из глаз, покатиться вниз. - Я не могу сейчас его видеть.

- Кывылджим, ну это же смешно. Никогда не поверю в то, что Омер мог это сделать, милая моя, - начала Мэри.

- Я тоже не хочу в это верить. Но ведь есть видео, есть слова, есть фото.

- Кывылджим! - буквально вскричала Мэри. - Ты, кажется, смеешься надо мной. Неужели ты не знаешь, как в современном мире легко подделать все это, милая? Я уверена, что как только Омер найдет Элиф, все это прояснится!

- Омер ищет Элиф? - нахмурилась Кывылджим, услышав последние слова Мэри. - Откуда ты знаешь?

- Милая, - понимая, что проговорилась, тепло отозвалась сестра. - Только сейчас не делай поспешных выводов. Я говорила с Омером. Он всерьез намерен доказать свою невиновность. Но эта женщина провалилась сквозь землю. Просто признай факт, что ты тоже не веришь тому, что Омер мог бы у тебя под носом закрутить интрижку!

- Я пока не поняла, как ко всему этому относится, пожалуйста, не дави на меня, - ответила ей женщина, пресекая любые ее и свои попытки начать размышлять на эту тему.

- Хорошо, милая, как скажешь, - с нежностью в голове отозвалась Мэри. - Мне звонила Ишил.., - продолжила она. - Она очень переживает, что вы прекратили общение.

- Мэри! - вспылила вдруг Кывылджим. - Не продолжай, пожалуйста! Мы скоро поссоримся. Я не приму этих отношений. Ни в моем присутствии. Ни возле моей племянницы. Мне не важны их мотивы. Пусть делают, что хотят. Если это не коснется Алев, - твердо и уверенно продолжила она, обращаясь к Мэри.

- Милая, да что же так часто стала сердиться на всех! - рассмеялась женщина напротив и тут же умильно оглядела изменения в фигуре Кывылджим. - Какая ты смешная стала, когда в тебе бушуют гормоны, наша беременяшка, - залилась смехом позитивная Мэри, отдавая его Кывылджим и они, посмотрев друг на друга, рассмеялись заливистым смехом.

***

- Господин Беркер? - спросил помощник, слегка открыв тяжелую дверь в его кабинет. - К Вам госпожа Кывылджим, могу ее пригласить?

- Конечно, - усмехнулся мужчина, восседающий в своем привычном офисном кресле и поднимая брови от небольшого удивления такого скорого визита женщины.

Беркер в нетерпении смотрел, как дверь его кабинета сейчас открылась и к нему буквально врывается красивая уверенная в себе женщина, в облике которой было так много было неукротимой жажды жизни и стремления к справедливости. Оценивая ее по достоинству, он тем не менее, заметил ее печальные глаза, точно говорившие ему о том, что конфликт с ее мужем был до сих пор не разрешен.

- Здравствуйте, госпожа Кывылджим, - улыбнулся он, вставая с кресла и подходя прямо к ней, протянув ее руку в приветствии. - Я удивлен, что Вы так быстро решились на мое предложение, не скрою.

- Откуда Вы знаете, что я пришла с согласием? - парировала ему Кывылджим, что приятно раззадорило Беркера, который любил таких женщин. Она гораздо сильнее своего мужа, вдруг подумал он, но менее защищенная.

- Я думаю, - ответил он ей без всякой заносчивости, присаживаясь напротив нее в гостевое кресло, - что Вы пришли не только за ответами, но и за моим предложением.

- Как хорошо Вы умеете читать людей, господин Беркер, - отозвалась Кывылджим. - Думаю, Вы знаете больше, чем я. Вы были правы, насчет Элиф, - начала она, опуская глаза и слегка перебирая пальцами рук. - Я хочу принести свои извинения за программу, которая стала и моим позором в том числе. Если понадобиться, я могу выпустить опровержение, - подняла она свой честный прямой взгляд на мужчину.

- Мне искренне жаль, госпожа Кывылджим, что Вам пришлось таким нелепым образом узнать об этой женщине правду, - с теплом улыбаясь, ответил ей Беркер. - Я заблокировал доступ к последнему видео с Элиф, но, к моему сожалению, оно успело разлететься по социальным сетям. Что же касается, программы обо мне, то в этом нет необходимости. Я не из тех, на кого она могла повлиять, - усмехнулся Беркер с самодовольным видом.

- Мне чрезвычайно жаль, что из-за моего вмешательства Вам пришлось пережить развод с супругой. Я действительно, ошиблась, - честно призналась Кывылджим, хотя такое было не в ее правилах. Сейчас она чувствовала себя крайне уязвленной.

- О, госпожа Кывылджим, - рассмеялся Беркер, делая знак своему вошедшему помощнику принести им с гостьей кофе, - открою Вам тайну. Мой брак - давным давно был пережитком прошлого. Вы в какой-то мере даже оказали мне услугу, - добавил он несколько таинственно. - Но Вы не дали мне основного ответа. Вы принимаете мое предложение?

- Прежде, чем я дам Вам свой утвердительный ответ, - наконец рассмеялась в ответ ему Кывылджим, чувствуя как ей все больше начинает нравится человек, сидящий перед ней, - я хочу узнать. Зачем Вы все это делаете?

- Я знаю, как Вы цените честность, - ухмыльнулся Беркер, не отводя от нее прямого взгляда и сканируя все ее реакции. - Отвечу Вам тем же. Вы импонируете мне как женщина, как профессионал и как жена своего мужа. Это мой честный ответ.

В тот момент, когда Чобан Беркер, не отводя прямого взгляда, выразил свои мысли, Кывылджим ощутила, как её лицо заливает румянец под воздействием столь непосредственного и откровенного ответа. В его словах, лишённых маскировки и утайки, она почувствовала, что все возможные вопросы утратили свою актуальность, и он закрыл все ее дальнейшие рассуждения.

***

Уверенным твердым шагом Беркер Чобан сейчас шагал в направлении машины, которую он пару часов назад отправил за госпожой Пембе, чтобы встретить ее самому. Отвечая по дороге на приветственные кивки гостей, уже собиравшихся в основном банкетном зале отеля Unal Holding, он петлял бесцельным взглядом по лицам мужчин, пришедших со своими женами, большинство из которых, согласно укладу работы компании и строительству отелей были традиционных взглядов. Усмехаясь сейчас самому себе, за его очередную выходку, которая в который раз поразит все светское общество, он направился вдоль длинного широкого коридора, отделанного дубовыми панелями и светлым тоном краски. Сотрудники отеля распахнули перед ним высокие массивные двери, освобождая проход человеку, который из-за своей выправки и взгляда всегда казался выше, чем был на самом деле. Никто до сих пор не осмеливался назвать его иначе, как господин или хозяин. Да он и не позволял. Являясь представителем противоположных традиционным взглядом, он, тем не менее, чтил и уважал религию и устои, не выбирая полутонов в ее исполнении, но применяя ее согласно зову души, а не правилам. Это было его кардинальное отличие от женщины, которую он сегодня ждал. И это же восхищало мужчину, который не любил простых задач.

Выйдя на свежий воздух, Беркер ощутил приятное дуновение бриза, берущего свое начало с Босфора и оглядел почти пустую сейчас часть набережной с одинокими прохожими. Вода, сверкающая в свете редких ночных фонарей, переливалась оставляя красивые световые дорожки на своей потревоженной последними паромами глади, создавая ощущение покоя и умиротворения.

Разминая уставшие за сегодняшний день уже не молодые мышцы, Беркер приятно улыбнулся, предвосхищая свои ощущения от того, кого сейчас увидит перед собой. Машина, принадлежащая ему, уже припарковалась возе тротуара и сейчас он, кивнув водителю, который спешно бросился открывать двери, сделал знак отойти мужчине назад.

Открыв заднюю дверь автомобиля, Беркер протянул руку выходящей из него женщине, когда возникла неловкая пауза, из-за распахнутых от удивления и замешательства глаз госпожи Пембе.

- Добрый вечер, госпожа Пембе, - спокойно и даже слишком торжественно сказал Беркер, все еще ожидая, когда женщина ответит на его протянутую руку. - Ну же, давайте я помогу Вам выйти из машины, здесь пока никого нет, - усмехнулся он, предвидя ее мысли.

Пембе облокотилась на руку Чобана, не придавая значения тому, какие уверенные посылы она ощущала от этого человека и вышла из машины на улицу. Беркер абсолютно в своей манере в этот момент рассматривал сегодняшний закрытый образ Пембе, отмечая плавные изгибы ее совершенно не идеальной, но такой притягательной фигуры в фиолетовом закрытом платье и платке, отделанным небольшим витиеватым рисунком. Поймав себя на мысли, что ему безумно хочется сейчас увидеть женщину без последнего, он расцепил их прежде сложенные друг с другом ладони, и сделал рукой движение в сторону входа в отель.

- Прошу Вас, госпожа Пембе. Вы сегодня особенно великолепны, - дерзко, но в то же время аккуратно, бросил он женщине и ловя ее стеснительный взгляд, направился к дверям отеля.

В зале уже царила атмосфера напряженного, но тщательно скрываемого общения. Люди, собравшиеся здесь, были не просто знакомыми, а частью сложной сети взаимоотношений. У каждого из них были свои тщательно выверенные планы, четко поставленные задачи и скрупулезные расчеты. Почти каждый мужчина, одетый в строгий костюм, намеревался не только расширить свой список контактов, но и тщательно изучить возможности сотрудничества. Одни хотели заручиться поддержкой более сильного партнера, который мог бы открыть новые горизонты для их бизнеса. Другие же, с холодной расчетливостью, планировали продавить слабого конкурента в смежной отрасли, чтобы укрепить свои позиции на рынке.

Беркер окинул взглядом зал, пропуская госпожу Пембе вперед, и с удовольствие отмечая еще одного человека, который сегодня должен был составить ему компанию. Его душа тяготела к играм, особенно к тем, что были связаны с тонкими переплетениями человеческих отношений. В мире бизнеса игры для него были просты и прозрачны, они могли быть честными или не очень, но всегда имели линейную структуру. Однако многоходовые игры любви, где каждый ход требовал глубокого понимания и эмпатии, были для него настоящим искусством, и он наслаждался каждым моментом, когда ему удавалось не просто распутать клубок сложных чувств, но и создать что-то новое, способствующее счастью других. Его философия была непоколебима: он никогда не стремился к умышленному вреду ни в деловых, ни в личных отношениях, полагая, что истинная сила заключается не в манипуляции, а в способности видеть и понимать истинные желания людей, выстраивая взаимодействие на основе взаимного уважения и доверия. Именно эти принципы он считал основополагающими и ожидал от других следования им.

Обратив внимание на женщину, стоящую сейчас рядом и с ним и теряющуюся от своих ощущений стыдливости, Беркер слегка затронул ее руку своими пальцами, не поворачиваясь даже в полоборота к ней и сказал, как будто говорил свои слова в зал, а не Пембе:

- Госпожа Пембе, сегодня Вы здесь под моей защитой, помните об этом, когда Вас в очередной раз напугают чьи-либо взгляды, - слегка улыбаясь, произнес он. - Если Вам станет проще - я буду представлять Вас как своего партнера.

- Разве может быть иначе?! - возмутилась госпожа Пембе так, что резко повернулась в сторону мужчины, уперев в него пылающий от его намеков взгляд. - Ну конечно, господин Беркер - я Ваш партнер - не более!

- Пока, - буквально проводя по ее лицу взглядом, добавил он ей, вызывая новую волну смущения. - Я шучу, госпожа Пембе. А Вы уже, кажется, представили все в красках, не иначе, судя по Вашему румянцу, - рассмеялся Беркер, глядя на пытающуюся провалиться сквозь землю сейчас женщину. - А вот и Ваш родственник, - заметил он входящего мужчину в двери зала.

Омер быстрым шагом направлялся в центр банкетного зала, окидывая строим взглядом всех присутствующих здесь в поле его зрения. Нахмурив брови, его взгляд зацепился за Беркера и тут же брови его взметнулись вверх, когда рядом с ним он увидел свою невестку, разодетую так, как она никогда не выглядела при его брате. Он снова словил странное ощущение господства Беркера везде, где бы он ни находился, несмотря на то, что этот светский раут был устроен их холдингом для поддержания имиджа своей компании.

Кивнув Беркеру, он увидел от него ответный взгляд и решил подойти к ним.

- Здравствуйте, господин Омер, - приветливо сказал ему Беркер, в игривым взглядом поглядывая на него. - Рад снова увидеться с Вами в хорошем расположении духа.

- Добрый вечер, господин Беркер, - ответил ему Омер, поправляя свой идеально сидящий черный пиджак и бабочку. - Невестка? Ты удивляешь меня все больше и больше, если честно я не ожидал, что ты будешь здесь. Могу ли я узнать на каких правах госпожа Пембе сейчас рядом с Вами, господин Беркер?

- Вполне, господин Омер. Госпожа Пембе - мой партнер, - просто ответил Беркер.

- Это я уже слышал, господин Беркер. Но партнеры могут быть разными, не находите? - съязвил Омер, что было так на него не похоже, но события в его жизни в последнее время делали его слишком нервным и возбужденным.

- Охохо, господин Омер, - оценил его выпад Чобан. - Кажется вы сегодня в возбужденном состоянии. Но именно сейчас я готов ответить на этот вопрос. Госпожа Пембе передала мне часть акций компании, которые после развода отошли ей от господина Абдуллы, конечно, за финансовые вложения, - ехидно сейчас произнес это Беркер, наблюдая за сменой в момент выражения лица Омера Унала.

- Невестка?! - буквально вскричал Омер, выражая свое удивление. - Как это понимать?!

- Очень просто, господин Омер, - не давая вставить Пембе даже слова, пришел ей на помощь Беркер. - Я умею делать выгодные предложения. Равно как и Вам. Теперь мы с Вами партнеры, хоть и не по Вашему решению.

С едким чувством сейчас наблюдая изменение в поведении и реакции Омера, Беркер вновь готовил ему сюрприз на сегодня, уже предвкушая отличный вечер, который последует у них далее. Он оглянулся в зал, ища глазами женщину, которую позвал сюда под предлогом деловых переговоров и ее обязательного присутствия на них, и хищно улыбнулся, увидев красивую шатенку, с копной забранных в высокий конский хвост волос.

- А вот и госпожа Кывылджим, - ухмыляясь, произнес он, указывая Омеру и Пембе в сторону женщины.

Омер тут же изменился в лице при виде бывшей жены. Он не видел ее уже почти две недели и сейчас скользил истосковавшимся взглядом по ее телу, с теплом отмечая, как признаки ее положения становятся все заметнее. Одетая в платье - футляр глубокого шоколадного цвета с низким вырезом на груди, позволяющим рассмотреть, что под ним не было ни намека на белье, и высокие, к сожалению Омера, каблуки, она сейчас стояла в окружении женщин в платках, одной из которых оказалась Кюбра ханым, являющаяся после того странного случая, близкой и теплой ее подругой. Высокий хвост из волос подчеркивал изгиб ее длинной шеи, а стрелки на глазах сейчас сделали ее взгляд максимально выразительным, в дополнении к пухлым манящим губам. Желание тут же спрятать такую красивую женщину от посторонних в зале мужчин вдруг накрыло Омера с головой так, что он бессознательно сжал кулаки в карманах брюк.

Кывылджим, почувствовав, как кто-то упорно ее разглядывает, начала хаотично просматривать пространство зала, и тут же натолкнулась на внимательный и пронзительный взгляд Омера, который не сводил сейчас с нее своих карих глаз. Распахнув свои глаза, отчего они стали похожими на бездонные, Кывылджим скорчила натянутую улыбку в сторону троицы, сейчас смотрящей на нее и, кивнув женщинам, с которыми вела диалог, поспешила подойти к тем, кого не ожидала сегодня увидеть.

- Госпожа Кывылджим, - приветливо улыбнулся ей Беркер, подавая ей руку, когда женщина слегка покачнулась на высоких каблуках и бросая взгляд на Омера. - Как проходит Ваш вечер?

- Чудесно, господин Беркер. Но, кажется, у нас должны были состояться переговоры, не так ли? - пытаясь не смотреть на Омера, сказала она. - Добрый вечер, госпожа Пембе.

- Добрый вечер, Кывылджим ханым, - отозвалась женщина, смущенно сейчас переводя взгляды между всей четверкой. Это была не ее территория, не ее стихия, не ее поведение. И поэтому сейчас она была в слишком уязвимом положении, чтобы сказать что-либо насчет того, что начинало происходить перед ее глазами.

- Омер, здравствуй, - мельком бросила Кывылджим, стараясь не поддаваться на то тепло, которое исходило от ее мужа и понимая, что соскучилась по его ямочкам, которые сейчас так открыто проявились при ее виде.

Двухнедельное расставание в натянутых отношениях сейчас проявилось у нее чувством замешательства от восхищения своим бывшим мужем в таком строгом приталенном пиджаке с бабочкой и классическими брюками, и смешанной болью от обиды и злости того, что ей снова приходилось испытывать по вине Омера.

- Добрый вечер, Кывылджим, - с нежностью отозвался Омер, чувствуя запах ее духов даже на приличном расстоянии и постепенно поддаваясь ее флюидам. - Почему ты здесь? О каких переговорах идет речь?

- Я пригласил ее, господин Омер, - вставил твердо Беркер. - С недавних пор, госпожа Кывылджим - начальник PR отдела моей компании.

Глаза Омера вспыхнули недоброй вспышкой. Это что еще за новости? Как эта женщина в очередной раз так резко поменяла сферу своей деятельности, да еще и стала работать на этого человека?!

- Кывылджим, твоя сверхспособность находить работу в любых обстоятельствах, - кидая взгляд на ее живот, - меня поражает, - выпалил он, чувствуя как его переполняет раздражение при виде его бывшей жены и невозможности ее обнять.

- Господин Омер, - искренне рассмеялся сейчас Беркер, приходя и в этот раз на помощь женщине, - я бы на Вашем месте был сегодня аккуратным в выражениях. Возле нас две прекрасные дамы с непростым характером. В случае их обиды, боюсь, нам с Вами придется бежать первыми.

- Это что, такой своеобразный дружеский вечер? - изумился Омер, кидая свирепый взгляд на Чобана, услышав, как Пембе и Кывылджим непринужденно рассмеялись над его словами.

- Давно пора было устроить его после той встречи в ресторане, не находите? - не растерялся Беркер, отвечая на посыл Омера и слегка подтрунивая над мужчиной, которому хотел сегодня помочь из искренней симпатии.

- Прежде, чем мы его продолжим, - процедил Омер сквозь зубы, - скажите мне сразу, что еще я должен сегодня узнать о женщинах возле меня. Может быть, госпожа Кывылджим здесь со своим новым спутником? - несколько теряя грань от своих ощущений того, что он вдруг перестал так резко быть частью ее жизни, когда она не уведомила его о новой работе, выпалил он.

- Господин Омер, - теряя самообладание в моменте, парировала ему Кывылджим, кидая на него свирепый взгляд, в котором были сотни иголок, и не давая Беркеру придти ей на помощь, - я все еще официально не замужем, поэтому имею право на личную жизнь, вне вашего знания.

Омер, явно не ожидавший такого отпора, на мгновение потерял дар речи. Его лицо покраснело от возмущения, но он быстро взял себя в руки и, скрестив руки на груди и ухмыляясь своими ямочками, ответил, ловя на себе уничижительный взгляд своей бывшей жены:

- Если бы госпожа была ЧУТЬ СГОВОРЧИВЕЕ, то сейчас уже могла бы официально отчитывать своего мужа.

Беркер и Пембе выразительно переглянулись друг с другом. Пембе закатила глаза от такой приторной и слишком откровенной игры мужчины и женщины. Не в ее правилах было устраивать показательные выступления и вообще проявлять свои чувства. Ее раздражение не ускользнуло от Беркера и он с дерзкой ухмылкой слегка рассмеялся своей спутнице.

- Мне кажется, госпожа Пембе, мы с вами становимся немного лишними в этом круге общения, - довольно рассмеялся Беркер, наслаждаясь началом разговора двух людей, явно борющихся со своим притяжением друг другу. - Может быть предложим дамам напитки? - добродушно обратился он к Омеру.

Мужчина кивнул в ответ на его предложение и жестом руки подозвал одного из снующих рядом официантов с бокалами легких напитков на подносе. Кывылджим, еле сдерживающаяся от такого несдержанного поведения Омера, буквально вырвала бокал с гранатовым соком из его рук, который чуть не разлился мимо своих границ.

- Если хочешь показать, как ты сердишься, Кывылджим, можно просто сказать мне об этом, - ехидно заметил Омер, явно напрашивающийся сейчас на ответ на действия своей бывшей жены и принимая правила игры, которые так внезапно предложил ему Беркер, приглашая их вдвоем на вечер.

- Ну, госпожа Пембе, - искренне улыбнулся Беркер, - разве они не чудесны? Я всегда знаю, кого выбирать в партнеры. Кстати, я хотел бы познакомить Вас со своими коллегами, - подавая ей руку, согнутую в локте, сказал мужчина и ловя сейчас удивленные взгляды Кывылджим и Омера.

Пембе в который раз за вечер приобрела пунцовую окраску лица и выдавив из себя улыбку, подвела свою руку в кольцо руки Беркера, позволяя ему увлечь ее за собой в приятную беседу с его деловыми партнерами и коллегами, присутствующими сегодня в зале и оставляя бывших супругов наедине.

- Что это, Омер? - спросила Кывылджим, смотря удаляющимся от них Беркеру и Пембе. - Почему мне сейчас хочется развидеть то, что я наблюдаю?

- В этом ты не одна, жизнь моя, - хохотнул Омер. - Но, даже несмотря на моего брата, я бы сказал, что моей бывшей невестке крупно повезло с ее выбором. Впрочем, как и тебе, - играя ямочками на щеках, добавил он.

Сверкнув сейчас глазами, Кывылджим быстро повернулась в его сторону, тут же оказавшись слишком близко от его широкой груди и в момент делая шаг назад.

- Ты такой самонадеянный, Омер. Теперь я не удивлена, почему Элиф выбрала тебя своей жертвой, - злобно бросила женщина.

- О, в ход пошли упреки, госпожа, - рассмеялся мужчина, тая сейчас от реакции Кывылджим и думая лишь о том, что вырез на ее груди пора бы немного зашить от посторонних глаз. - Вижу, время проведенное вдали от меня пошло тебе на пользу. Ты сегодня слишком прекрасна, Кывылджим, но твой вырез...мне пора заняться твоим гардеробом. К тому же, зачем эти каблуки сегодня? Ты носишь ребенка, а в этих туфлях рискуешь сломать себе шею и навредить нашему малышу!

Женщина еще раз сделала шаг назад, одновременно позволяя Омеру разглядеть то, о чем он сейчас говорил в полный рост, и сбегая от его слишком близкого присутствия в своем поле.

- Омер, тут же не подают алкоголь, откуда в тебе сейчас столько смелости?! - язвительно кинула ему Кывылджим.

- Это все от твоего присутствия, жизнь моя, - делая шаг ближе к ней и своей сильной рукой обхватывая ее за талию и придвигая к себе, сказал Омер. - Ну же, Кывылджим, в этом зале полно свидетелей моего экранного позора, пришло время поддержать меня как главного совратителя всех находящихся рядом женщин.

- Что ты несешь, Омер?! - изумилась Кывылджим, пытаясь сейчас сбросить его руку со своей талии и в то же время, не желая этого делать.

- А что, Кывылджим? Как видишь, не тебе одной пришлось испытать крах своей карьеры блогера, многие мои контракты были расторгнуты в связи с аморальным поведением, не допустимым среди наших партнеров, - продолжал играть Омер, нагнетая пространство между ними и превращая его в искры от желания обоих сейчас убить друг друга не только взглядом, но и словом.

- Мне очень жаль, Омер, - скидывая бровь, ответила Кывылджим. - Как видишь, твое молчание сделало хуже не только мне. Может быть, это и есть твой урок, Омер? - рассмеялась она, чувствуя приятно щекотание его щетины на своем лице.

- Если ты готова жить со мной в хижине на краю света, я спущу все на тормоза и перестану искать эту женщину, - спокойно сказал ей Омер, обозначая свою позицию. - В противном случае, мне нужно добиться от нее опровержения всего того, что она наворотила и передать ее в руки полиции.

- О чем ты, Омер?! Ты ищешь Элиф?! - изумилась Кывылджим, сейчас вырвавшись из его объятий и вонзая взгляд в его глаза. - Что ты хочешь с ней сделать?

- Ничего противозаконного, Кывылджим, - усмехнулся Омер. - И перестань смотреть на меня с таким ужасом, я обязан восстановить справедливость.

- Ну конечно, махать кулаками после драки, как это по твоему, Омер Унал, - смеряя его презрительным взглядом, заметила Кывылджим, нанося ему словесный удар.

- Почему ты каждый раз пытаешься обороняться от меня, Кывылджим, заместо того, чтобы встать на мою сторону? - не удержался и тоже кинул упрек Омер, позволяя эмоциям в моменте взять над собой верх.

Кывылджим свернула глазами, оценивая Омера в его словах и желая убедиться в том, что он действительно сейчас говорил ей. Находясь на близком расстоянии от них сейчас, Беркер Чобан, нахмурив брови, наблюдал за разгорающимся конфликтом между бывшими супругами и несколько жалея, что придумал сегодня эту затею.

- Ты переходишь границы, Омер Унал, - резко бросила она ему, переводя свои глаза в ледяное поле.

- Разве? - продолжал Омер накалять обстановку. - Мне казалось мы перешли эти границы, когда ты в первый раз оказалась у меня дома.

- Что ты несешь?!

- Разве я не прав? Мы каждый раз ходим по замкнутому кругу, вместо того, чтобы раз и навсегда выяснить отношения между нами и разрешить твои страхи и недоверие, Кывылджим! - начинал сейчас давить на нее Омер, чувствуя себя не лучшим образом, но говоря под влиянием кипевших эмоций.

- Не смей сегодня больше подходить ко мне, Омер Унал, - гневно сжигая его своим плотным взглядом и распаляясь от его слов, кинула Кывылджим, разворачиваясь в сторону выхода из зала, на глазах недовольного Беркера, с огорчением смотрящего на неудачу своей попытки помирить супругов.

- Кывылджим! - крикнул Омер, догоняя женщину, проносясь по узкому коридору, увешанному картинами в классических позолоченных рамах. Но женщина снова даже не пыталась остановиться.

Кывылджим стремительно, насколько позволяли ей высокие каблуки, спускалась по лестнице отеля, судорожно пытаясь вдохнуть воздух короткими и частыми вздохами. Ступени крыльца заднего дворика сменились узкой тропинкой, вымощенной крупными камнями, в промежутках между которыми каблуки вязли, не позволяя ей ускорить шаг и следовать ритму своих мыслей. Не оглядываясь назад, женщина направлялась к витиеватой беседке в самом углу внутреннего дворика, выигрывая время, чтобы побыть в одиночестве и немного успокоиться.

- Кывылджим, - нагоняя и хватая ее за руку, резко развернув ее к себе, выкрикнул Омер. -Прекрати от меня убегать!

- Что, Кывылджим? - сверкая молниями в темных туманных глазах, выпалила она. - Что еще, Омер?!

Женщина упрямым жестким движением вырвала свою руку, разворачиваясь в сторону беседки, продолжая осуществлять свою намеченную цель.

Омер сделал несколько шагов за ней и вдруг остановился. Его внутренний мир рушился под тяжестью происходящего между ними. Казалось, он терял самого себя, окончательно утрачивая контроль над ситуацией.

- Кывылджим, остановись! Мне надоело быть догоняющей стороной! - вдруг крикнул ей вдогонку Омер.

Кывылджим остановилась, резко развернувшись к нему, и её лицо исказила гримаса ярости и недоумения от сказанных им последних слов.

Омер шагнул к ней, неловко поднимая руки ей навстречу и тут же опуская их обратно, встречаясь с ее свирепым взглядом. Он понимал, что сейчас их отношения достигли критической точки, и что он должен что-то сделать, чтобы всё снова не закончилось разрушением. Но что именно он должен был сказать или сделать, он не знал. Его разум метался, пытаясь найти выход из этого хаоса.

Кывылджим стояла перед ним, её тёмные глаза сверкали, словно молнии, и он чувствовал, как её гнев обжигает его изнутри.

- Каждый раз, - начала Кывылджим, срывая голос, - каждый раз, когда я надеюсь на тебя, Омер, ты снова делаешь мне больно! А потом раз за разом повторяешь мне, что просто хотел уберечь меня от переживаний! Ты делаешь вид, что заботишься обо мне, но только усугубляешь ситуацию! Ты знаешь, как страшно мне доверять кому-то!

В воздухе повисла тяжёлая тишина, пропитанная невысказанными обидами и недопониманием. Омер сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить бурю эмоций, бушевавшую внутри.

- Кывылджим, успокойся, - моля в душе только о том, чтобы мать его ребенка сейчас хотя бы немного снизила голос. - Я боюсь сказать тебе что-то, лишь потому, что не хочу сделать тебе горько.

- Ты боишься?! Ты?! - в гневе бросила ему Кывылджим, теряя рассудок от того, что мужчина перед ней снова пытался найти оправдание своим поступкам.

Омер закрыл и открыл глаза, чувствуя, как внутри него разгорается огонь отчаяния...и обиды.

- Да, Кывылджим, - неожиданно даже для самого себя, сказал Омер, - да, боюсь! Боюсь, что ты в очередной раз убежишь от меня! Не только у тебя одной есть страхи, Кывылджим, - добавил он, опуская голову, в бессилии воздевая руки к небу и больше не пытаясь приблизиться к ней. - Каждый раз я стою перед выбором, мое молчание в обмен на твое счастливое лицо или попытка объясниться, в боязни навсегда потерять друг друга.

Сейчас он давал выход своим эмоциям, открывая себя совершенно с другой стороны. Уязвленной, беззащитной перед ней. Единственной, которая так глубоко вошла в его жизнь и больше никогда не сможет выйти из нее, как бы он не пытался.

- Ты опять пытаешь решать все один, за меня, когда честнее будет решать вместе, - растеряно ответила ему Кывылджим. - Ты пытаешься сделать за меня выбор, но ты не можешь знать, что мне будет лучше. Ты должен научиться доверять мне, Омер. Доверять, что я способна справиться с трудностями и пережить боль. Ты знаешь, как важна мне честность! - воскликнула Кывылджим с горечью, делая сейчас неосознанный шаг навстречу ему по каменной дорожке.

- Честность? - усмехнулся Омер с досадой, делая шаг назад. - Разве не ты промолчала мне о ребенке,а? - ударил Омер по самому больному, позволяя глубокой обиде сейчас взять его в оборот. - Ты всегда хочешь быть независимой и самостоятельной, решая все сама, но кто в этом всем я?!

Ледяное оцепенение сейчас настигало Кывылджим. Кто этот Омер, который сейчас говорил ей все это? Кто это незнакомец, полный горечи и обиды? Слова Омера, как острые лезвия, проникали в самое сердце, заставляя её сомневаться в своей правоте.

- Почему ты так легко принимаешь сторону другого человека, Кывылджим? Почему не слышишь меня? Убегаешь, принимая поспешные решения? Почему не считаешься с моим мнением? - сыпал своей болью сейчас Омер, состояние которого было близко к агонии. - Я не тот мужчина, который может тебя предать, Кывылджим, и я могу позаботиться о нас обоих, мне лишь только нужна твоя вера в меня, не больше.

Слова, брошенные в пылу эмоций, лишь усиливали напряжение между ними. Омер не мог понять, почему она не слышит его, не хочет понять его мотивы. Оба партнёра ощущали себя уязвимыми и беспомощными перед лицом своих страхов и обид. Они оба нуждались в понимании и поддержке, но их действия лишь углубляли пропасть между ними.

Усталый взгляд карих глаз нашел глубокие темные омуты. Желание и обида, принятие и недоверие сейчас смешались в пространстве, не позволяя сделать обоим глубокого вздоха. Один знал, что давить было невозможным, но больше не мог сдержаться. Вторая чувствовала вину в своих поступках, но не хотела принимать себя слабой.

Омер не выдержал первым. Ему было наплевать, даже если сейчас Кывылджим скажет, что между ними все кончено, он не станет ее слушать. Не в этот раз. Он в один шаг настиг ее, обхватывая за талию и его рот оказался очень близко к ее. Омер вдруг почувствовал, что Кывылджим тоже тянет к нему и он с остервенением впился в ее губы. Он целовал и целовал Кывылджим, не в силах оборвать этот поцелуй, понимая, как ему не хватает своей жены и чувствовал, как желание обладать своей женщиной проникает в каждую клеточку его тела.

Кывылджим тяжело дышала и все крепче прижималась к Омеру, не в силах справиться со своими эмоциями. Ей так хотелось навсегда довериться ему, отпустив все свои страхи. Омер прислонил ее к столбу беседки, не переставая ласкать ее, и Кывылджим посмотрела на него взглядом, полным отчаяния. Кто-то должен был остановить это безумие. Омер опускался все ниже и ниже в своих поцелуях, обжигая ее кожу в глубоком декольте вечернего платья, когда сзади, в темноте двора вдруг раздалось:

- О, черт! - вскрикнул один из гостей, очевидно решивший немного прогуляться на свежем воздухе и тут же поспешивший обратно.

- Прекрати! – вдруг резко сказала Кывылджим, отталкивая Омера.

Омер закрыл глаза, все еще прижимаясь к Кывылджим и шумно вздохнул. Разрывая сейчас контакт с ее телом, все еще пребывая в дурмане от желания им овладеть, Омер облокотился рукой на столб позади женщины, шумно вздыхая и пытаясь привести себя хоть в какое-то среднее состояние.

Оставляя ее в смешанных чувствах, Омер впервые в жизни позволил себе уйти первым, развернувшись в сторону отеля в своем элегантном черном костюме, как всегда предоставляя Кывылджим пространство для осознания тех слов, что они бросили друг другу.

- Госпожа Пембе, - обратился к ней Беркер, открывая дверь машины, которую предоставил ей, чтобы доставить ее до дома, - спасибо Вам за прекрасный вечер, мне очень ценно, что Вы все же откликнулись на мое предложение.

- Спасибо Вам, господин Беркер, - слегка улыбаясь, ответила Пембе, потупив глаза вниз. - Мне казалось, Вы не оставили мне выбора, господин Беркер.

- Поверьте, если бы я поступил иначе, Вы бы сейчас не улыбались столь чудесной улыбкой, - самонадеянно ответил ей мужчина, посмотрев на нее оценивающим взглядом после своих слов. - Все было не так страшно, как Вы предполагали, не так ли?

- Вы никогда не обращаете внимание на мнение окружающих, господин Беркер?

- Не имею такой привычки, госпожа Пембе. Наоборот, - сделала акцент он, все еще продолжая удерживать ее в поле своего пространства между своим телом с салоном автомобиля, - люблю идти против законов общества.

Слегка проводя сейчас по ней цепким нахальным взглядом, совершенно наплевав на кружащих вокруг них водителей, подъезжавших автомобилей за покидающими зал гостями раута, не замечая странного смущения Пембе, Беркер наклонился слишком близко к ее лицу, обрамленному фиолетовым шелковым платком и провел по его границе, слегка прикасаясь к ее коже кончиками пальцев. Чувствуя, как сейчас Пембе сгорает от стыда и видя проступивший румянец на ее щеках, Беркер слегка приподнял уголок губ, умиляясь ее реакциям на его близость и неожиданно прикоснулся губами к ее щеке, оставляя на ней легкий влажный след.

- Доброй ночи, Пембе, - вальяжно сказал мужчина ей, убирая руку от крыши автомобиля и позволяя женщине мгновенно спрятаться в темноте салона, захлопнув за ней дверь.

***

- Что ты тут делаешь, Омер? - скривив губы в полуулыбке, спросила мужчину Кывылджим, подходя к кабинету УЗИ.

Было совсем раннее утро, когда она прибыла в больницу Унал в надежде пройти необходимые для срока обследования и одно из контрольных УЗИ, не предупредив Омера. После того взрыва на рауте, она упорно продолжала держать молчание, никак эмоционально не реагируя на его звонки, отвечая лишь механически и давая себе время для принятия своих эмоций и выводов. Жесткие слова, которыми они обменялись в тот вечер, наложились на ситуацию с Элиф, и Кывылджим сейчас вошла в режим сохранения своего положения, не совсем понимая, стоит ли дальше продолжать связывать жизнь с этим человеком, из-за которого ей приходилось раз за разом проживать подобные ситуации.

- Как что, жизнь моя? Ты разве успела поменять отца ребенка, это ведь не работа ?- ответил ей Омер, наслаждаясь ее расслабленным утренним видом в простом свободном джемпере и широких брюках, со свободно падающими на плечи густыми волосами.

- Офф, Омер, - слегка улыбаясь его словам, сказала Кывылджим, качая головой. - Очевидно, что ты снова хочешь вывести меня из себя, но сегодня тебе это не удастся.

- Не будь такой серьезной, Кывылджим, иначе наш малыш родится букой, - задорно играя так любимыми ею ямочками на щеках, развеселился Омер. - Я соскучился по своему ребенку.

- Давно не обновлял фотографию в своей рамке? - съязвила Кывылджим, находя его умильное выражение лица сейчас забавнее всего на свете.

- Что если и так, душа моя. Я все-таки отец, - горделиво бросил он ей, открывая дверь в кабинет и пропуская ее вперед. - Добрый день, доктор.

Омер прошел вслед за Кывылджим в полумрак кабинета УЗИ, слегка направляя свою бывшую жену под талию, прикрывая дверь и кивнул мужчине, который сидел за экраном монитора, готовя датчики и гель.

Одарив бывшего мужа презрительным насмешливы взглядом, уже увидев в его руках телефон, Кывылджим легла на зеленую кушетку, раскрывая свой живот и слегка вздрогнула, когда часть холодного геля попала ей на кожу.

На экране монитора зашевелилось изображение, и Омер во все глаза тут же уставился на него, будто то бы сейчас там заключалась вся его жизнь.

— Смотрите, это ваш малыш! — сказал врач, показывая на экран, где плавало вполне сносное изображение начинающего формироваться ребенка.

Омер вглядывался в экран, не веря своим глазам. Этот крошечный человечек, словно частичка их с Кывылджим мира, был таким реальным. Он видел маленькие ручки, ножки, головку, и сердце его наполнялось теплом и трепетом.

— Это невероятно! — прошептал Омер, обращаясь к Кывылджим, слегка дрожащим голосом. — Ты только посмотри, как он там крутится! — добавил он, указывая на экран.— Это наш ребенок, — прошептал он, словно боясь спугнуть этот волшебный момент. — Наш маленький человечек.

Кывылджим, лежа на кушетке, смотрела на Омера с легкой улыбкой. В ее глазах отражалась та же нежность, что и в его. Омер бессознательно сейчас протянул руку Кывылджим и их пальцы сплелись, создавая нерушимую связь, которую они в моменте передавали ребенку, не смотря на все разногласия между ними.

Врач продолжил рассказывать о развитии малыша, о том, как бьется его маленькое сердечко, как растут органы. Омер слушал, но его внимание было приковано к экрану. Он не мог оторвать взгляд от этого чуда, которое было их общим.

Кывылджим тихонько посмеивалась над реакцией Омера, продолжая задавать доктору необходимые ей вопросы. Когда врач, погасил экран монитора, Омер наконец пришел в себя, выныривая из своей эйфории от увиденного на экране.

- Вы ведь можете прислать мне запись? - с глазами полными счастья, спросил он у доктора.

- Ну, конечно, господин Унал. Все как всегда, не переживайте, - слегка рассмеялся доктор над будущим отцом, не позволяя себе перейти границы и лишиться работы, оставляя бывших супругов наедине, выйдя из кабинета.

- Омер, - покачала головой Кывылджим, усаживаясь на кушетку и вытирая салфеткой живот. - Тебе пора начать принимать магний. Мне порой кажется, что ребенка вынашиваешь ты, а не я.

- Если это нужно, чтобы ты и наш малыш чувствовали себя хорошо, я готов на что угодно, жизнь моя!

Чувствуя себя сейчас на седьмом небе от счастья, несмотря на настороженное до сих пор отношение к нему Кывылджим, Омер с нежным взглядом оглядывал, как его бывшая жена поправляет одежду и краем глаза отмечая парк за окном больницы. Внезапная идея, охватившая тут же его голову, заставила Омера встрепенуться и приобрести уверенность и решительность во взгляде.

- Какие у тебя сейчас планы, Кывылджим? - вдруг спросил он, прокручивая свою идею в голове.

- Через пару часов я должна быть у господина Беркера в офисе, - ответила ему бывшая жена, отмечая перемену в его взгляде.

- Отлично! Нам хватит! - радостно воскликнул Омер, ухватывая ее за руку и выводя из кабинета.

- Омер! Куда ты меня тянешь, сумасшедший?! - возмутилась Кывылджим, одной рукой пытаясь запахнуть пальто.

- Сейчас увидишь, - загадочно ответил он ей, увлекая в сторону лифтов, чтобы спуститься к выходу.

Оказавшись на улице, Омер сориентировался относительно стороны, в которой они находились и уверенным шагом, все еще не выпуская руки Кывылджим, двинулся направо, пересекая оживленное шоссе прямо посередине, внимательно смотря по сторонам. Оказавшись на противоположной стороне дороги, Кывылджим, заинтригованная поведением Омера, обнаружила, что он тянет ее сквозь прилегающий к больнице небольшой сквер в сторону небольшого парка развлечений, буквально недавно открытого возле него.

- Что ты собрался делать, Омер?! - изумилась она, уже понимая его задумку.

- Собираюсь насладиться детством, жизнь моя! - превращаясь в минуту в так любимого ею большого ребенка, ответил Омер, глаза которого сейчас горели детской радостью.

Купив входные билеты у радушной женщины, Омер пропустил Кывылджим в кованные ворота, слегка обнимая ее за талию и наслаждаясь ее присутствием сейчас в своей жизни. Возможно она и держала его на расстоянии, возможно сейчас между ними не было определенности. Но ничто сегодня не могло омрачить его радость увиденного на экране.

- Ты светишься как будто выиграл миллион долларов, Омер, - заметила Кывылджим, посмеиваясь над его видом.

- Нет, лучше, душа моя. Я выиграл день с вами - с тобой и с нашим малышом! - обезумев сейчас от нежности, ответил он ей, углядывая в глубине парка небольшой полукрытый тир и направляясь к нему.

Женщина открыто улыбнулась в ответ на его слова и тут же была схвачена рукой Омера, который тянул ее в сторону вытянутого павильона с мишенями в виде шариков.

- Только не говори, что собираешься сделать ЭТО! - воскликнула Кывылджим, понимая его мысли.

- Не только сделаю, но и не один раз, - развеселился Омер.

Они подошли к небольшому тиру, обводя глазами весь возможный ассортимент выбора призов и Омер, удостоверившись, что он хочет получить, приобрел у молодого парня, отвечающего за стрельбу, несколько пуль для игрушечного автомата.

- Хоть ты и не веришь в меня, Кывылджим, - бросил ей Омер, - но я все же докажу на что я способен!

Первый выстрел попал точно в цель. Второй последовал за ним. Третий оказался провальным. Четвертый и пятый достигли своей цели.

- Омер? - удивилась Кывылджим, наблюдая за его четким взглядом на прицел. - Чего я еще о тебе не знаю?!

- О, жизнь моя, - нахально улыбаясь ей, ответил он. - Это только начало нашей с тобой жизни, я успею тебе удивить. Молодой человек, а можно мне еще несколько попыток, чтобы забрать необходимый мне приз? - с упорством ребенка, попросил Омер парня, скорчив рожицу с кривыми губами.

Молодой человек рассмеялся, предоставляя взрослому мужчине такую возможность, явно увидев состоятельность в его образе. Завершив выстрелы, которые один за одним попали в цель, Омер указал на большого коричневого ослика, передавая его с победоносным выражением лица Кывылджим.

-Аллах, Омер, почему осел? - рассмеялась она, позволяя игривому настроению Омера увлечь ее полностью и наслаждаясь его подарком.

- Можешь засчитать это за извинения, - улыбнулся он. - Каждый раз, когда ты будешь злиться на меня, этот осел - будет за меня отдуваться. Я в него верю.

- Назову его - Омер, - расхохоталась Кывылджим, не в силах больше сдерживаться от эмоций.

Обойдя приблизительно десяти аттракционов, Кывылджим и Омер, предаваясь весёлым забавам, оставляли друг на друге следы сахарной ваты, наслаждаясь при этом атмосферой детской непосредственности и неловкости в открытых развлекательных комплексах или игровых павильонах, предназначенных для детей, и участвуя в интерактивных мероприятиях, предлагаемых аниматорами. В открытых павильонах, где продавали сладости и воздушные шары, они смеялись, разглядывая яркие игрушки и смешные фигурки. В детских автоматах с играми они с азартом соревновались, кто быстрее поймает плюшевого мишку или наберёт больше очков. Омер, ловкий и быстрый, всегда побеждал, но Кывылджим не унывала и каждый раз придумывала новые способы, чтобы его обыграть. В конце концов, они оба уставшие, наконец дошли до колеса обозрения с крытыми кабинами, совершенно небольшого, но слишком уютного по мнению Омера.

- Я не пойду туда, Омер, - вдруг серьезно сказала Кывылджим.

- Это что еще за новости? - удивился в ответ мужчина.

- Омер, я боюсь высоты, ты издеваешься?!

- Кывылджим, почему я узнаю об этом только сейчас?! - еще больше приходя в изумление сказал Омер. - Тогда тем более, мы идем туда.

- Ты точно сумасшедший, Омер!

- Вот еще! - притворно обиделся мужчина. - Вот этот Омер пусть таким будет, - указывая на игрушечного ослика в руках Кывылджим, добавил он. - А я останусь нормальным. Пошли, тебе нечего бояться, кабинки крытые. А я рядом.

Словно в подтверждение своих слов, Омер нежно обнял ее за талию, слегка кивая девушке, стоящей на входе к аттракциону и, придерживая сомневающуюся Кывылджим, вместе с ней залез в небольшую кабинку, притворив за собой дверь.

- Теперь ты точно никуда не сбежишь, -хохотнул Омер, присаживаясь рядом с ней на скамейку и привлекая ее к себе. - Каждый раз, когда я захочу, чтобы ты меня выслушала, я буду приводить тебя сюда и запирать рядом с собою, - продолжал подтрунивать над ней он.

- Очень смешно, Омер, - напрягаясь от того, что кабинка начала подниматься вверх и непроизвольно прижимаясь к Омеру, еще сильнее ухватывая его руку, сказала Кывылджим и распахнула глаза от страха, когда поняла, что они поднимаются над землей.

- Госпожа Кывылджим, не знал, что ты такая трусиха, - умиляясь ее реакции, сказал Омер, вдыхая запах ее волос, щекотавших сейчас его шею.

- Омер?

- Что, жизнь моя? - совершенно не думая сейчас ни о чем, кроме того, что кабинки в этом аттракционе не имели шторок, ответил ей Омер.

- Я тебя не простила, Омер.

- Ну что ж, - игриво ответил он, целуя ее в лоб, когда она вдруг посмотрела на него. - Значит придется кататься в этой кабинке целый день.

- Ты издеваешься?! Я сейчас спущу тебя прямо отсюда! - возмутилась Кывылджим, отстраняясь от него.

- Пожалей меня, жизнь моя. Ты очень жестока. Я все еще хочу взять своего ребенка на руки, - рассмеялся Омер, наслаждаясь ее нарочито злобным видом.

- Я серьезно, Омер. Это ничего не значит, - скорее сама себе, упрямо доказывала сейчас Кывылджим, сдаваясь от его сильных рук, которые обхватывали все ее хрупкое тело.

- Как скажешь, Кывылджим.

- Когда ты вернешь меня на землю, мы разойдемся в разные стороны, - не слишком уверенно сказала ему она.

- Непременно, любимая, - нежно отозвался Омер, поглаживая ее ладошку и целуя ее прямо в центр.

Он провел пальцами по ее щеке, нежно касаясь кожи, словно пытаясь запечатлеть этот момент в своей памяти. Его прикосновения были легкими, почти невесомыми, но в них чувствовалась сила, которая могла удержать ее рядом, даже если бы она захотела уйти.

Омер знал, что ее сердце все еще трепещет от его близости, несмотря на все слова и упреки. В его глазах читалась смесь нежности и уверенности, словно он знал, что она никогда не сможет полностью отстраниться от него.

Кывылджим молчала, но в ее взгляде он видел борьбу — между желанием оттолкнуть и невозможностью это сделать. Она пыталась сохранить свою гордость, но ее тело предательски реагировало на его прикосновения. Омер чувствовал, как она напряжена, но в то же время как сильно нуждается в его тепле и поддержке.

— Ты  еще меня слышишь, Омер? — повторила она, но ее голос уже не был таким уверенным.

— Нет, Кывылджим, — тихо ответил он, не отрывая взгляда от ее лица. — Я давно тебя не слушаю. Я чувствую тебя, ощущаю каждое твое дыхание, каждый твой взгляд. Ты — часть меня, и я не могу просто выключить эти чувства.

Его слова были простыми, но в них звучала такая глубина, что Кывылджим не смогла найти ответа. Она понимала, что он говорит правду — он действительно чувствовал ее, несмотря на все преграды и недопонимания. Его слова проникали в самое сердце, заставляя ее сомневаться в своей решимости.

— Я просто хочу, чтобы ты знала: я не сдамся. Я буду бороться за тебя, за наше прошлое и наше будущее.

Его слова звучали как клятва, и Кывылджим почувствовала, как внутри нее что-то ломается. Она хотела оттолкнуть его, сказать, что все кончено, но вместо этого просто закрыла глаза, позволяя себе насладиться моментом. В его объятиях она чувствовала себя защищенной, даже если знала, что через время все может измениться.

***

Поднимаясь до длинной белой монументальной лестнице, с широкими перилами, имеющими продолжение в широкой каменной балюстраде, госпожа Асуде размышляла над противостоянием, которое ей с каждым днем все демонстративнее устраивал господин Абдулла.

Его поведение отличалось резкостью и непримиримостью к своим конкурентам, а теперь стало обрушиваться на ее плечи, хотя она всеми силами пыталась не вступать в соперничество, а лишь высказать свою точку зрения и заслужить уважение вне зависимости от пола.

Проблемы со смертью ее мужа продолжались, с того момента, когда она познакомилась с семьей Унал. Иногда, она понимала Кывылджим, когда та с некой усмешкой на совместных ужинах и даже с горечью высказывалась о том, что такие сборища не бывают без скандалов.

Ее сотрудничество с госпожой Арслан теперь было временно приостановлено, она не могла позволить себе пиарить свое имя и имя ее партнеров рядом со скандалами, в которые хоть и косвенно, но была втянута Кывылджим. Ей определенно нравилась эта женщина, ее чувство справедливости, стремление к идеальности и правильности, стойкая и жесткая позиция на определенные вещи и ситуации, но бизнес - оставался бизнесом. А она не привыкла принимать сиюминутные решения под влиянием симпатий.

Дойдя до второго этажа, где располагался ее кабинет, Асуде немного перевела дух из-за собственных размышлений. Ей предстояла борьба, впрочем, как и всегда в этой жизни. И она должна была в ней выиграть. Нет ничего такого, что ей не было бы по плечу. Даже непутевая женитьба ее сына на Нурсеме. Она была уверена, что и этому тоже быстро придет конец, а ее непутевый сынок встанет на путь исправления, когда влюбленная пелена сойдет с его глаз.

Повернувшись в сторону своего кабинета, она кивнула двум попавшимся навстречу сотрудникам офиса Унал, и энергичным шагом направилась по коридору.

- Асуде? - вдруг услышала она глубокий низкий голос, слегка хрипловатый от волнения, позади себя и буквально замерла от бешеного стука своего сердца.

Часто вздыхая, женщина несколько секунд в нерешительности сделать следующий шаг стояла, уставившись вперед, на последний поворот коридора перед ее кабинетом. Наконец, резко обернувшись, вполоборота, кидая изумленный и твердый взгляд на человека перед собой, она произнесла:

- Беркер?

***

Окрыленный утренним пребыванием в компании Кывылджим, Омер в данную минуту мельком посмотрел на экран навигатора, позволяя насладить тревожным, но волнительным ожиданием встречи, которую он уже представлял в его голове. Кывылджим не отталкивала его сейчас, не заявила ему громких слов о расставании, но и не позволяла приближаться дальше, продолжая держаться на расстоянии, ставя на паузу и воздвигая стену отчуждения, которую он был обязан разбить своей решительностью.

Два раза он уже допускал возможность ее ухода, продолжая уважать ее чувства, стараясь подумать прежде о ней, чем о себе самом. Он давал ей время, но не давал ей уверенности. Но теперь он совершенно точно решил, что не позволит случится разрыву. В Кывылджим существовала новая жизнь, их продолжение, его долгожданный ребенок, которого они заслужили. И отступать он больше не будет. Время, которое он дал ей для личного пространства будет использовать ради борьбы.

Заглянув в телефон, крепко удерживая руль, он в очередной раз убедился, что Юсуф до сих пор не прислал ему возможное местоположение Элиф, которая провалилась сквозь землю. Заявив в полицию, Омер все еще продолжал держать руку на пульсе о ходе дела, по свои каналам пытаясь отыскать эту женщину, которая была бомбой замедленного действия, исходя из слов Беркера. Попытки разыскать ее не приводили к результатам и это не могло не действовать ему на нервы, усиливая напряжение и беспокойство. Он привык наказывать обидчика, так учил их отец. Но теперь обидчиком оказалось женщина, и это было в новинку.

Его взгляд снова скользнул на экран навигатора: до офиса Кывылджим оставалось всего несколько минут пути. Переводя взгляд на пассажирское сидение, Омер задержался на букете, который сейчас вез любимой женщине. Не сказать, что он любил преподносить цветы, но сейчас чувствовал себя необходимым делать небольшие жесты и знаки внимания, давая Кывылджим ощущение, что он до сих пор рядом.

Машина плавно двигалась по вечерним улицам, где уже начали сворачивать последствия бурного рабочего дня. Люди спешили с работы, магазины закрывались, а воздух тяжелел от опускающихся сумерек. Навигатор сообщил о прибытии, и Омер свернул на нужную улицу. Он припарковал машину у здания, где располагался офис компании "Berker", и на мгновение замер, собираясь с мыслями.

На минуту, поднимая голову от тяжелых мыслей, Омер вдруг замер, ощутив как слишком быстро в его теле поднимается злостное чувство. Из стеклянных вращающихся дверей сейчас выходила его бывшая жена в сопровождении того самого Фурана, которого еще пару недель назад он предупреждал о возможных последствиях его действий. Сжав зубы, Омер с яростью во взгляде смотрел сквозь лобовое стекло, как Кывылджим, приветливо улыбаясь мужчине, не испытывая явно никаких напряженных ощущений, направлялась к автомобилю Фурана, припаркованного возле центрального входа в офис.

В груди Омера разрасталось темное, пульсирующее чувство. Оно было похоже на клубок змей, каждая из которых шипела и жалила, вызывая в нем смесь гнева, обиды и унижения. Он не мог оторвать взгляд от этой сцены, словно его пригвоздили к месту невидимыми цепями. В голове роились тысячи мыслей: "Что это за чушь он видит? Почему всегда он делает эти первые шаги навстречу? Почему она так легко верит в то, что говорят ей другие о нем? Почему всегда бежит, вместо того, чтобы разговаривать?"

Сердце бешено колотилось, а в груди разрасталась тугая спираль напряжения. Омер понимал, что должен взять себя в руки, но эмоции были сильнее разума. Открыв окно, он выкинул букет цветов прямо на дорогу, резко вывернул ключ зажигания, и, наполнив пространство вокруг него металлическим гулом от двигателя автомобиля, вдавил педаль газа. Машина рванулась вперёд, проезжая колесами прямо по букету, оставив позади место, где только что разыгралась драма его чувств.

за несколько минут до этого:

- Фуран? - удивилась Кывылджим, выходя из лифта и натыкаясь на мужчину, стоящего возле дверей. - Что ты тут делаешь? Что-то с мамой?

Ее тут же накрыло чувство беспомощности и страха за Сонмез, которую она вчера отвезла на мониторинг сна с энцефалограммой в больницу к Фурану, оставив ее под чутким присмотром доктора.

- Кывылджим, - начал Фуран, стараясь говорить как можно спокойнее и с теплым взглядом осматривая женщину, - с госпожой Сонмез все в порядке. Все прошло отлично, с ней сейчас самая лучшая наша медсестра. Я просто...просто приехал за тобой, чтобы отвезти к матери, если ты не возражаешь, конечно.

Женщина нахмурила брови. Его проявления к ней с каждым днем становились все ярче и это стало напрягать Кывылджим. Боясь дать ему лишний повод, она уже стала избегать его звонков, стараясь отгородиться от него на минимальное общение по вопросам своей матери. Его настойчивость начинала казаться навязчивой, и это только усиливало её желание держать дистанцию.

- Хорошо, - вежливо сказала она, понимая что сейчас будет слишком грубо отказать человеку, - я как раз собиралась вызвать такси, чтобы поехать за мамой.

Фуран искренне и нежно улыбнулся ей, протягивая руку вперед и обозначая, чтобы они проследовали к его автомобилю. Выходя из стеклянных дверей, он совершено случайно обратил свое внимание на черный Lexus, стоящий чуть правее собственной машины. Увидев мужчину за рулем, Фуран самодовольно улыбнулся, тут же нагоняя Кывылджим и слегка поддерживая ее под локоть, когда она спускалась с тротуара на проезжую часть. Открыв ей дверь пассажирского сиденья и помогая сесть, Фуран вдруг услышал визг колес по асфальту и, оглянувшись, встретился с яростным взглядом Омера, покидающего место парковки, и еще раз сардонически улыбнулся. 

________________________________________

Ваш фидбэк очень приветствуется! Может быть это будет Ваша любимая сцена, Ваше осуждение Омера, а может быть уже и Кывылджим? :) Меня вдохновляют Ваши комментарии, позволяющие писать дальше.