Глава 11. Тучи сгущаются.
***
Это было слишком объемно. Настолько, что он не готов был вынести эти ощущения.
Четкий быстрый звук с экрана монитора сейчас отстукивал самый счастливый момент его жизни. Уставившись в черно-белое изображение, Омеру казалось, что его сердце бьется так же часто, как у маленькой черной точки на экране.
- Все в порядке, доктор? - спросила Кывылджим у врача, который сосредоточенно водил датчиком узи по ее животу.
- Все чудесно, госпожа Кывылджим. Ребенок развивается отлично, абсолютно в нормах , - с улыбкой сказал доктор, до сих пор ощущающий себя причастным к тому, что видит на экране.
- Омер? - спросила Кывылджим, глядя на бывшего мужа. Но тот, казалось, не замечал ее, сосредоточившись на черно-белом изображении, и даже не понимая, что в этот момент по его лицу бегут слезы.
- Доктор, - нежно спросила Кывылджим, - у вас есть что-нибудь для этого мужчины? - кивая головой в сторону Омера.
Врач рассмеялся, наблюдая за реакцией отца.
- Боюсь, что не смогу Вам помочь, госпожа Кывылджим, - добродушно ответил он. - Медицина здесь бессильна.
Омер стоял за спиной доктора, удерживая себя от падения от избытка чувств только благодаря руке Кывылджим, которую он сжимал с такой силой, что она уже начала напрягаться.
- Ты видишь это, Кывылджим? - с трепетом сказал он, глядя на экран. - Это же наша малышка...
Кывылджим больше не могла улыбаться. В своих отцовских чувствах Омер был так мил и трогателен, что улыбка не сходила с ее лица весь осмотр. Омер представлял себе, как впервые увидит своего ребёнка, и сердце его ощущало невероятно наполненное чувство счастья. Он смотрел на эти едва заметные движения плавающей точки на экране и понимал, что перед ним- самое дороге, что есть в его жизни. Внутри Омера с невероятной скоростью росла любовь к этому маленькому существу, которое вскоре станет частью их счастливой с Кывылджим жизни.
В невозможности оторвать взгляд от экрана, словно боясь упустить хоть мгновение этого волшебного момента, в его голове проносились мысли о том, как он будет держать на руках своего малыша, как будет заботиться о нём и любить его всем сердцем. Омер знал, что этот ребёнок принесёт в их жизнь бесконечное счастье и станет их самым большим сокровищем.
Все еще сжимая руку Кывылджим, даря друг другу прикосновение душ, они чувствовали, как их сердца бьются в унисон, наполняя пространство вокруг теплом и любовью. В этот момент время остановилось, и весь мир вокруг перестал существовать, оставляя лишь их двоих в этом прекрасном мгновении.
***
Дождавшись, пока госпожа Сонмез приляжет отдохнуть, Элиф тихо закрыла дверь ее спальни и аккуратно ступая направилась в гостиную, где Сивиляй уже накрывала стол для чайной церемонии. Не сразу войдя, она бросила взгляд на диван, где уютно разместились Омер и Кывылджим, в объятиях друг друга и нежно поглаживали руки, улыбаясь и мило смеясь над шутками Омера. Слишком приторная картина разожгла ее и без того воспаленное сознание, что она на минуту ухватилась за косяк арки при входе в зал.
Быстро подавив свои чувства, она зашла в комнату, натягивая приветливую улыбку и изо всех сил соображая о дальнейшем плане дейтсвий.
- Госпожа Сонмез в порядке, думаю, скоро заснет, - сказала Элиф взглядом хищной птицы поглядывая на пару влюбленных.
- Спасибо, Элиф, - отозвалась Кывылджим. - Выпьешь с нами чаю перед уходом?
- Можно, - ответила женщина.
- Все уже готово, госпожа Кывылджим, - тут же сказала Сивиляй, поправляя салфетки на столе и разливая чай по стаканам.
Кывылджим кивнула помощнице и опустила глаза, стараясь не смотреть на Элиф.
Слишком тягучий взгляд женщины стал для нее раздражающим. Она нутром чувствовала какую-то недосказанность в Элиф, но не могла определить, что было не так. Вежливость не позволяла ей лезть с вопросами и подозрениями, а мама была в восторге от нее, поэтому Кывылджим просто боролась со своими ощущениями в присутствие этого человека.
Усевшись за стол, она бросила взгляд в сторону Омера, который чуть задержался на диване, проверяя сообщения в телефоне. Элиф стояла неподалеку от мужчину и слишком, как показалось Кывылджим, откровенно его разглядывала. Да нет, ничего такого, подумала Кывылджим.
Наконец, Омер оторвался от телефона, улыбнувшись в сторону любимой женщины и, встав, направился за стол. Проходя в узком пространстве между Элиф и диваном, он случайно задел женщину, которая не спешила отойти, бедром, даже не заметив этого, что, однако, не ускользнуло от взгляда Кывылджим. Укол недоверия проник Кывылджим под кожу. Что это еще такое на ее глазах сейчас было?
- Жизнь моя, - потирая руки, сказал Омер, присаживаясь за стол. - Что сегодня приготовила на десерт ваша невероятная Сивиляй?
Прищурив глаза, она кинула огненный взгляд в его сторону, чем удивила Омера. Не совсем понимая, что он опять сделал не так и когда успел потревожить свою госпожу, он положил себе пахлаву на тарелку и пригубил чай. Элиф села рядом с Омером, снова невзначай задев его руку, когда тянулась к сладостям.
Кывылджим со стуком поставила чашку на стол и прикусила губу. Если ей это кажется, то она явно сошла с ума.
- Вам помочь, госпожа Элиф? - спросил Омер, указывая на тарелку с десертами, приготовленными Сивиляй. - Давайте я положу Вам.
Слегка кивнув, Элиф потупила взгляд перед мужчиной и ждала, пока он передаст ей тарелку.
Кывыджим слегка кашлянула, наблюдая за всей картиной. Омер оттянул подбородок и поднял одну бровь, недоумевая, что сейчас происходит.
- Кывылджим, - чуть не давясь от ее проницательного взгляда, спросил он, - все в порядке? Тебе не хорошо, жизнь моя?
- Все просто чудесно, дорогой, - язвительным тоном ответила она. - Чудесный вечер. И сладости вкусные, - и снова кинула на него испепеляющий взгляд.
- Господин Омер, - начала Элиф, обволакивая его нежным взглядом, - не могли бы Вы передать мне чай?
- Конечно, - с радостью отозвался Омер, передавая ей заварочник.
- Ой, - вскрикнула Элиф, затронув горячую поверхность и тут же хватаясь с другой стороны, с которой оказалась ладонь Омера, - к..кажется немного горячо, - извинилась она, глядя на Кывылджим несколько надменным взглядом.
Кывылджим прикусила язык, приоткрывая зубы и, качая головой, отвела взгляд от Элиф и Омера.
- Милый, - учащенно вздыхая, сказала Кывылджим, - мне действительно не очень хорошо. Я пойду к себе, а ты проводи, пожалуйста, Элиф.
Омер поставил кружку с напитком на стол и внимательно посмотрел на любимую женщину. Мягкое подозрение поселилось в нем, когда он перехватил ее взгляд, направленный на Элиф. Ухмыльнувшись, он кивнул Кывылджим, оставляя ее последние слова без особого внимания и снова взял в руки чашку, намереваясь пить чай и боясь сейчас посмотреть в ее сторону, не рассмеявшись.
Проводив Элиф, Омер нашел Кывылджим в кресле гостиной и нежно улыбнулся. Любимая женщина с чашкой чая задумчиво смотрела в окно, спокойно дыша, отчего ее образ в приглушенном свете казался домашним, расслабляющим и ...манящим. Густые каштановые волосы в мягких локонах спадали ей на плечи, простой белый джемпер опустился на одно плечо, аккуратно приоткрывая второе, твидовая расклешенная юбка фалдами спадала с кресла. Беременность сделала ее не только безупречно красивой, но и ошеломительно соблазнительной. На минуту Омер представил ее горящие глаза, обрамленные густыми ресницами, резим контрастом отдающие на фоне мягкого белого джемпера, и почувствовал давление в паху.
- Госпожа Кывылджим, - с напускной серьезностью начал Омер. - Нам нужно поговорить, - пряча смешок, продолжил он.
Женщина вздрогнула, несколько ошарашенная звуком голоса любимого мужчины и вопросительно подняла брови, ожидая продолжения.
- Ты злишься?
- Нет.
- Кывылджим?
- Омер?
Диалог, который сейчас происходил между ними больше напоминал поле битвы и это безумно забавляло Омера. Начиная заводиться от ее упрямства, он решил продолжить в том же духе, специально провоцируя ее на эмоции, от которых сходил с ума.
- Ты ревнуешь, Кывылджим, - утвердительно заявил Омер.
- Тебе кажется.
- Тогда все в порядке?
- Очевидно.
- Тогда я пойду, подвезу Элиф до дома? - выстрелил он прямо в цель.
Кывылджим тут же подняла глаза на него, готовая пригвоздить к стене одной только плотностью взгляда.
- Это так необходимо? - выдавила она.
- У нее нет машины.
- В Стамбуле перевелся общественный транспорт? - буквально выдыхая дым из ноздрей, сказала Кывылджим.
- Очень смешно, Кывылджим.
- Рада, что тебе весело, Омер.
Омер рассмеялся от сердца и подсел к ней на кресло. Обхватив ее подбородок, он нежно погладил его пальцами и не слишком смело поцеловал ее в губы.
- Моя госпожа ревнует, - нахально начал он, проводя пальцами по ее плечу. - Как это мило.
- Прекрати, Омер. Ничего такого не было.
- Тогда я все же пойду и подвезу ее до дома - задумчиво сказал Омер, не сводя глаз с ее губ.
- Иди, посмотришь, что будет, - отозвалась она, чувствуя как пылают ее щеки в опасной близости от его щетины.
- Хах, Кывылджим. Ты все-таки ревнуешь, - хохотнул он, убирая волосы с ее лица.
Медленно, обволакивающими движениями своих ладоней он захватил ее лицо в свои руки и оказался рядом с ее губами, захватывая лишь часть и водя по ним языком.
- Так я пойду? - не расцепляя контакта с ее губами, спросил Омер.
- Иди, - улыбаясь, проговорила она, продолжая его поцелуй, направляя руки в его волосы.
- Дверь закроешь? - проводя пальцами по ее шее, продолжал говорить он.
- Захлопни, - кусая его за уголок губы, Кывылджим запускала необратимые реакции в его организме.
- Даже не остановишь? - Омер уже слегка дотрагивался языком до мочки ее уха.
- Скатертью дорожка, Омер, - отзываясь на его ласки и проникая под его поло руками, шептала Кывылджим, тая под его повелительным взглядом.
Не отрываясь от ее губ, Омер начал медленно начал снимать мягкую ткань с ее плеча, чувствуя, как под его пальцами скрывается ее нежная кожа. Проходясь языком по ее плечу, он с наслаждением смотрел, как она прикрыла глаза, приоткрывая пухлые губы.
- Что ты делаешь со мной, Кывылджим, - выдохнул Омер.
Она тихонько застонала, когда его руки коснулись ее груди под джемпером, нежно сжимая ее. В ответ она обхватила его за шею, притягивая ближе, и их губы снова встретились в страстном поцелуе.
"Омер..." — прошептала она, впиваясь пальцами в его плечи. Он не мог больше сдерживаться и, не отрываясь от ее губ, начал снимать с нее одежду, чувствуя, как желание охватывает его с новой силой. Его дыхание становилось все тяжелее от насыщенности ее прикосновений.
- Не здесь, Омер, - простонала Кывылджим, не в силах оторваться от его глубокого поцелуя.
Тут же услышав ее просьбу, Омер подхватил ее на руки и понес в спальню, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить госпожу Сонмез. Нежно, будто оберегая каждый ее вздох, задыхаясь в глубине собственных ощещуний от близости ее тела и души, Омер вернул Кывылджим на кровать и склонился над ней. Медленно, растягивая удовольствие и каждый рецептор их тел, Омер в поцелуях продвигался от каждой черточки лица Кывылджим до кончиков пальцев. Освободив ее от одежды, затуманненым взглядом он посмотрел на лицо любимой женщины, желая понять ее ощущения. Полный глубокий жгучий взгляд желания Кывылджим отодвинул последние границы. Проходясь языком по ее бедрам, руками лаская кожу под тканью возле интимной зоны, он слушал каждый стон любимой женщины, угадывая ее желания. Бережно войдя в нее, плавно двигаясь внутри, он усиливал ее наслаждения лаской ее груди. Ее стоны становились все громче, и он знал, что она уже близка к вершине.Продолжая ласкать ее тело, Омер ощущал, как ее дыхание учащается, а тело начинает дрожать. Он нежно прошептал ей на ухо слова любви и поддержки, усиливая ее наслаждение каждым прикосновением. Их сердца бились в унисон, создавая ритм страсти и нежности.
Спустя некоторое время, лежа в объятиях друг друга, переплетая ногами, Омер вдруг сказал:
- Мне кажется, мне надо почаще подвозить Элиф до дому, - хмыкнул он, нежно целуя Кывылджим.
Игра в ревность только начиналась.
***
Кывылджим сидела на диване, подогнув одну ногу под другую и вяло просматривала новости на экране телефона. С тех пор, как они узнали о болезни, с момента объявления всем о беременности, события вокруг нее и Омера не давали им передохнуть. С одной стороны она устала от постоянных переживаний, когда ей нужны были силы на крохотную клеточку, которая сейчас давала о себе знать в постоянной тошноте и слабости. С другой же стороны она скучала по работе. Отдав все решение проблем в руки Омера, она, тем не менее, испытывала странную пустоту в своей жизни, которая заполнялась лишь бытовыми вопросами да бедами, которые ее не щадили.
Она больше не могла думать о том, что будет с мамой, с Доа, с Чимен, с ней самой и Омером. Ей нужно было вернуться к своей деятельности как можно скорее. Она чувствовала, как теряла себя во всем этом ворохе событий, чувствовала как слишком расслабляется в руках Омера, теряя привычный ей конроль над своей жизнью.
Словно кто-то наверху прочитал ее мысли, на телефон Кывылджим тут же поступил звонок. Вздрогнув от вибрации в своих пальцах, она посмотрела на экран и довольная улыбка расплылась по ее лицу.
- Госпожа Асуде, - взволнованно произнесла Кывылджим, отвечая на звонок. - Как Вы поживаете?
- Здравствуйте, госпожа Кывылджим, - раздался волевой голос на том конце линии и Кывылджим ярко представила себе статную породистую женщину в платке, ловко управляющую разными бизнес-моделями. - Все хорошо. Как Вы?
- Хвала Аллаху, все более или менее, - отозвалась Кывылджим и немного замерла, ожидая собеседницу.
- Кывылджим, я хотела спросить Вас, готовы ли вы продолжить выпуски программы на канале? Конечно, я в курсе того, что у Вас случилось, поэтому не хотела настаивать, но подумала, что может быть Вы решите все же возобновить работу?
- О, Аллах, госпожа Асуде! - в нетерпении отозвалась Кывылджим, боясь выдать больше эмоций, чем нужно было, - Я как раз думала над новой темой программы.
- Правда, Кывылджим? Это чудесные новости! Я очень рада, что Вы возвращаетесь к работе, да еще с таким боевым настроением! - с решительностью в голосе сказала госпожа Асуде. - Какова же сейчас будет тема Вашей передачи? Я сообщу своей помощнице, чтобы она подготовила место, время и, конечно, гостя.
В голове Кывылджим на секунду промелькнули сомнения, вызванные последним поведением Омера, но азарт от своей задумки пересилил все ее голоса в голове и она выпалила:
- Я думаю, что будет действительно хорошо, если в программе мы затронем тему деменции. Как вы знаете, моя мать больна, - Кывылджим постарась произнести эти слова как можно более будничном тоном, пытаясь, скорее, обмануть свое подсознание, чем госпожу Асуде. - И сейчас в нашей стране процент заболевания болезнью Альцгеймера и сосудистой деменцией растет с геометрической прогрессией. Думаю для многих людей эта тема будет актуальной.
- Что ж, - отозвалась Асуде. - Это действительно неплохая тема для открытого разговора. И кого же Вы хотите позвать в качестве гостя?
- Лечащего врача моей матери, доктора Фурана Авджи, - не сомневаясь ответила Кывылджим вряд ли до конца осознавая, каким неприятным сюрпризом это могло стать для ее бывшего мужа.
***
Омер широкими тяжелыми шагами шел по длинному коридору больницы, ловя себя на мысли, что слишком часто это здание возникает в его жизни. Его сосредоточенный стальной взгляд сейчас столь явно отражал состояние внутри, что проходящий мимо персонал больницы расступался у него на пути. Внутри кипело странное, почти забытое чувство и оно обжигало.
Когда вчера вечером Кывылджим сообщила ему о новым выпуске программы, он и представить не мог, что им окажется этот надоедливый доктор его же собственной больницы. И если бы результаты лечения госпожи Сонмез не были достаточно впечатляющими, способными дольше удерживать ее нейронные связи в должном состоянии, он бы с большим удовольствием сейчас уволил этого человека без обьяснения причины.
За поворотом в конференс зал он увидел знакомое лицо помощницы Асуде ханым, которая организовывала интервью с ним самим в квартире Кывылджим. Она что-то бойко объясняла молодому человеку в широкой толстовке и с наушниками на шее. Оглянувшись по сторонам в поиске своей жены, которая должна сейчас была быть здесь, он увидел лишь пару человек из медицинского персонала.
Кивнув девушке в знаке приветствия, стараясь унять любые эмоции, которые могли повредить его только наладившимся отношениям с Кывылджим, Омер заглянул в конференс зал. Кывылджим, которая уже заняла место в глубоком кресле, вела непринужденную, судя по выражению ее лица, беседу с доктором Фураном, тепло встречая его взгляд своими глубокими бархатными глазами, улыбаясь такой знакомой Омеру улыбкой и весело смеясь над чем-то, что считала забавным в его речи.
На секунду Омеру приведелось, как он топит своими руками Фурана в больничном фонтане, но, приведя в себя в чувство и вернув отрешенное выражение лица, он повелительным шагом направился в сторону собеседников.
- Дорогой, - нежно улыбнулась ему Кывылджим, вставая навстречу и слегка целуя в щеку. - Хорошо, что ты пришел.
Омер исподлобья бросил надменный взгляд в сторону доктора, будто о чем-то его предупреждая, и тут же улыбнулся Кывылджим, зная, как его обезоруживающая улыбка действует на нее.
- Жизнь моя, разве можно иначе? Теперь я просто обязан уделять тебе вдвойне больше времени, - демонстративно перехватывая ее поцелуй, поворачиваясь не щекой, а губами, и ту же секунду посматривая на реакцию мужчины в кресле, сказал он.
Женщина в момент вспыхнула, выдавая свое негодование лишь яростным блеском глаз, направленных на Омера. Всерьез испугавшись сейчас ее взгляда, Омер вдруг подумал, что он не зря заказал доставку цветов на вечер в квартиру Кывылджим и вообще возит с собой в машине подушку и одеяло. Попытавшись исправить ситуацию, он вполне сносно растянул подобие оскала на своем лице и обратился к Фурану.
- Здравствуйте, господин Фуран, - в мыслях лишая его передних зубов, вежливо сказал Омер. - Желаю Вам удачи.
Кывылджим слегка кивнула мужу, явно давая понять, что сейчас ему лучше убраться из поля ее зрения и вообще забыть, что она когда-то была к нему благосклонна. Омер в благоговейной улыбке все же посмотрел на нее и пожимая ей руки, поспешил отойти в зал, усаживаясь на первое попавшееся сиденье в рядах мест для слушателей.
То и дело бросая огненные взгляды в сторону Омера, Кывылджим продолжала обсуждать с Фураном ход выпуска, по которому будет идти их беседа, чтобы заранее обойти все возможные острые углы и дать максимально объемную информацию. Все это время Омер ерзал на кресле, пытаясь принять удобную позу, чтобы лучше определять эмоции постороннего мужчины в пространстве Кывылджим.
— Господин Фуран. Прошло уже более 100 лет с тех пор, как Алоис Альцгеймер впервые выступил с описанием нейродегенеративного заболевания. Но до сих пор у нас нет способа противостоять этому недугу и излечиться. Почему? - начала Кывылджим.
- Если говорить о механизмах, то основная сложность состоит в том, что болезнь Альцгеймера — заболевание многопараметрическое. То есть множество различных факторов могут вызывать развитие патологии. И определить, какая из этих причин главная, довольно сложно, - ответил Фуран, смотря прямым долгим взглядом прямо вглубь глаз Кывылджим.
- Есть ли какие-то основные маркеры, позволяющие более точно сказать вероятность развития заболевания у того или иного человека?
- Да, есть некоторые исследования, которые подтверждают, что наличие или отсутствие белка АроЕ может быть косвенным признаком неблагоприятного развития болезни Альцгеймера, - уверенно продолжал доктор Фуран, бросая взгляд на вырез платья Кывылджим, которое свободно струилось по ее коже, оставляя пространство для фантазий.
Омер слегка кашлянул на заднем фоне, мгновенно прикрыв рот рукой, чтобы не испортить звук записи.
— Немного о поиске лекарства. Несколько лет назад немало шума наделал препарат А. Что не получилось у американских коллег? - продолжала Кывылджим.
- Насколько я знаю, исследования в ходе применения показали, что побочных эффектов гораздо больше, чем достоверной пользы. К тому же эффективность препарата, прямо скажем, не впечатляет. Речь идет скорее о замедлении болезни в пределах 10–15%, - с горечью ответил Фуран, и взял стакан с водой со столика между ними, случайно задевая пальцы Кывылджим.
Омер переместился на сиденье, отчего оно отчетливо скрипнуло. Кывылджим, сжимая зубы, буквально испепелила его быстрым взглядом и продолжила задавать вопросы:
— А чего удалось достичь в сфере диагностики заболевания?
- Ведутся разработки в области анализа крови и спинномозговой жидкости. Предварительно выделена группа белков, по которым можно анализировать симптоматику болезни Альцгеймера еще на доклинической стадии. Большой прогресс в данной сфере наблюдается у японских коллег, - открыто улыбнулся Фуран Кывылджим, задерживаясь на ее губах.
Раздался звук падающего телефона. Оператор и помощница Асуде ханым обернулись в сторону Омера, который уже поднял телефон и извиняющимся жестом показывал, что не хотел ничего плохого. Кывылджим отвела глаза в сторону, сдерживая вырывавшийся наружу смешок, с силой сжимая уголок губ.
- Спасибо, доктор Фуран за нашу информативную беседу, - поблагодарила его Кывылджим, завершая выпуск и снимая петличку с воротника пиджака, в который была одета.
Фуран с теплотой отозвался на ее благодарность, все еще прибывая в приподнятом и несколько возбужденном состоянии после интервью, где рассказывал о его новой концепции применения препаратов гомеопатии в лечении и замедлении развития симптоматики болезни. Воодушевление, с которым он говорил о своей работе не могло не восхищать Кывылджим, которая всегда любила людей, преданных своей професии, как она сама.
Попрощавшись с Кывылджим, Фуран спустился со сцены, где происходила сьемка и направился в сторону ожидавшего свою бывшую, и продолжал надеяться Омер, будущую жену, мужчины.
Поравнявшись с ним, Фуран бросил на Омера совсем недвусмыленный надменный взгляд и, кивнув, проследовал на выход из зала.
Омер посмотрел вперед и тут же присел обратно в кресло, изо всех сил вжимаясь в него. По узкому проходу между рядами летела его любимая ведьмочка, явно не с добрыми намерениями.
- Омер Унал! - строго пригвоздила его она. - Это что такое сейчас было?! Ты хотел сорвать мне запись, а?!
Омер смотрел на нее из глубины кресла растерянным взглядом то улыбаясь, то возвращая улыбку в огорчение и обратно. В его душе сейчас выписывались акробатические номера от взрыва ее чувств моменте. Каждая ее эмоция была для него прекрасной, заставляя сдержанного Омера Унала испытывать подобие американских горок в их отношениях. Ее горящие глаза каждый день наполняли его скупой мужской мир красками, даря ему фонтаны чувств, не знакомых ему раннее. Наверное, он и не ревновал никогда до нее, поймал он себя на мысли. Глубокое желание всегда быть с ней единым целым в общих стремлениях, целях, мечтах сподвигало его на то, чтобы оградить ее от всех тяжестей этого мира.
- Жизнь моя, успокойся, - бросил он свою фирменную фразу, ожидая стандартной реакции.
- И не надейся, Омер Унал, - свирепо сверкая глазами и указывая пальцем, бросила ему Кывылджим и резко, по мнению Омера, разворачиваясь, как если бы не была сейчас в положении, направилась обратно.
- Ты еще здесь? - злобно спросила она, увидев его в коридоре, когда выходила из конференс зала. Гнев от его глупого поведения еще давлел над ней в моменте, заставляя инстинтивно отбрасывать его общение. Сейчас она заново нуждалась в личном пространстве, которое всегда ей обеспечивал Омер, оставляя ее наедине разобраться со своими чувствами. Но с появлением ребенка в их жизни, ее свобода в действиях, не сопровождаемых Омером Уналом значительно сократилась.
- Жизнь моя, - ухватывая ее за кисть руки и переплетая пальцы со своими, начал он. - Ты слишком жестока ко мне, помилуй.
Кывылдлжим, пытаясь вырвать свою руку из его, тут же прыснула от смеха.
- Оме-е-ер. Прекрати, - совершенно не желая, чтобы он прекращал, протянула она.
- Что? Держать тебя за руку? Никогда, любовь моя.
-О, Аллах, какой ты ребенок, Омер! - продолжая смеяться, сказал Кывылджим.
Они продолжали свое движение по коридору, держась за руки, в направлении к выходу. Кывылджим все еще картинно пыталась вырвать руку из руки Омера, но он упорно удерживал ее, начиная испытывать совсем не уместные эмоции.
- Кывылджим, - начал Омер как-то очень подозрительно, - ты не знаешь, где тут подсобка?
- Чего?! - расширила глаза Кывылджим тут же остановившись на середине и с испугом заглядывая ему в глаза. - К..какая подсобка, Омер?
- Обычная. Ну там, где ведра, тряпки, - ища глазами подобную дверь, бросил рассеянно Омер.
- Тебе нужна тряпка, Омер? - изумлялась Кывылджим все больше и больше, делая вид, что ничего не понимает.
Омер, наконец, увидел узкую дверь в конце коридора и обратил свое внимание на любимую женщину, слегка смеясь.
- Напомни, жизнь моя, когда я последний раз говорил тебе, как ты прекрасна? - нежно целуя ее в лоб, сказал он, и слишком плотно прижал ее к себе за талию. Подавшись близко в ее уху, он прошептал прямо в него - Никогда не провоцируй меня другим мужчиной, Кывылджим.
Слегка отклонившись от него, Кывылджим испытала сейчас фейерверк эмоций: от возбуждения до испуга.
- Оме-е-ер, - протянула она, неоднозначно, что повлекло незамедлительную реакцию его организма. Беременность однозначно делала ее тело еще восхитительнее, придавая формам новую пикантность. Проведя ладонью по щеке Кывылджим, Омер слегка подтолкнул ее другой рукой в сторону двери, которую заметил ранее.
- Что ты делаешь, Омер? - не слишком четко от переполнявших ее эмоций азарта, спросила Кывылджим.
- Хочу тебя, - так просто и так страстно бросил он ей, увлекая за собой к узкой двери и предварительно оглядываясь по сторонам. - Никак не могу допустить, чтобы на мою женщину смотрел кто-то другой. Пожалуй, спрячу тебя в подсобке.
- Ты - дурак, Омер, - поддаваясь его влиянию Кывылджим оказалась внутри комнаты.
Омер ни капли не ошибся. Оказавшись в темном, освещаемым лишь узкой полоской света из-под двери, помещении с узкими стелажами с разными ведрами, такзиками и прочей утварью, необходимой для больницы, они вдруг оказались максимально прижатыми телами друг к другу.
Притянув ее еще ближе за пояс пальто-халата, Омер с остервенением набросился на ее губы, рывком ухватив ее за волосы, и слегка запрокидывая ее голову назад, создавая себе максимальный доступ к ее шее. Кывылджим охнула от напора его жаждущего тела.Омер продолжал целовать ее, грубо покусывая мочку уха и спускаясь ниже по шее. Его руки скользнули под пальто-халат, требовательно лаская ее спину и плечи. Кывылджим тихо застонала, ощущая, как напряжение между ними нарастает.
- Остановись, Омер, - протянула Кывылджим, пытаясь сдержаться, поглаживая его щетину.
Омер взглянул на нее с улыбкой, чувствуя, как ее слова возбуждают его еще сильнее. Его пальцы проникали под ее кардиган, дотрагиваясь в нетерпении до ее груди. Он нежно коснулся ее выпуклостей, вызывая у нее дрожь.
- Ты уверена, что хочешь остановиться? - прошептал он, наклоняясь к ее губам.
Кывылджим закрыла глаза, не в силах сопротивляться желанию. Их дыхание становилось все тяжелее, и они оба не могли оторваться друг от друга. Омер продолжал рывками, словно хищник, целовать ее, его руки скользили по ее плечам, спускаясь ниже к талии. Кывылджим не могла больше сдерживаться и, притянув его ближе, ответила на его поцелуи с не меньшей страстью. Их дыхание смешалось, создавая атмосферу непреодолимого желания, тишина гулко отражала звуки поцелуев.
Развернув ее к себе спиной, он слегка наклонил Кывылджим вперед, предлагая ей облокотиться на стеллаж. Учитывая ее положение, несколько боясь навредить своими действиями ребенку, Омер принял максимально удобную ей позу, и провел руками по ее бедру, слегка задирая юбку.
- В прошлый раз, ты была в чулках, милая, - прошептал он ей.
- Ты слишком плохо обо мне думаешь, Омер, - соблазнительно улыбаясь, ответила она, чувствуя как он резко остановился, дойдя до конца ее чулок.
- Ты серьезно, Кывылджим? - выдохнул Омер.
Не требуя ответа на свой вопрос, Омер в исступлении задрал на ней юбку, отодвигая ткань белья и максимально стараясь сдержать свои животные инстинкты, чтобы не навредить ребенку, проникая в нее. Он чувствовал, как его тело охватывает дрожь от напряжения и волнения, но старался сосредоточиться на том, чтобы все прошло как можно осторожнее. Почувствовав, как Кывылджим сначала выгибается под его движениями, а после расслабленно отдается ему навстречу, он шумно выдохнул и отпустил себя.
- Никогда не провоцируй меня другим мужчиной, Кывылджим, - ухмыльнулся Омер, помогая любимой женщине поправить одежду. - Я уже позволил отпустить тебя к другому. Больше этого не повторю.
Нежно целуя Кывылджим в макушку, Омер вдруг осознал, насколько эта женщина вошла в его жизнь.
Ради того, чтобы каждый день видеть ее взгляд, жесты он готов был пожертвовать своей гордостью, своими амбициями, своими мечтами. Лишь бы его Кывылджим была счастлива, лишь бы она была рядом. Пусть вокруг мог рушиться и падать весь мир, знание, что Кывылджим есть в его жизни, что вместе они - одно целое, давало ему силы. Он был готов бороться за их счастье, за их будущее, за каждый миг, который они могли провести вместе. И пока он видел ее глаза, чувствовал ее прикосновение, знал, что она рядом, он был готов на все, чтобы защитить их любовь и сделать ее счастливой.
***
Спустившись к себе в кабинет, Фуран открыл дверь и замер на месте.
- Что тебе нужно, Элиф? - вернув себе хладнокровие, спросил он у женщины.
Она сидела к его кресле, демонстративно перебросив ногу на ногу, в слишком короткой по его мнению юбке, и бросала на него хитрые заманчивые взгляды. Фуран прикрыл дверь и внимательно посмотрел на женщину перед ним.
- Я слушаю, - угрюмо продолжил он.
- Мне кажется, или мы стали реже видется с тобой, Фуран? - манящим бархатным голосом спросила Элиф.
- Возможно, - обрывая общение сказал доктор. - Тебе, кажется, не до меня, не так ли?
Мужчина внимательно посмотрел на блондинку, пристально следя за ее реакцией. Но эта женщина настолько мастерски скрывала свои истинные чувства, что ей стоило играть на сцене, а не быть простой сиделкой.
- Что ты хочешь, Элиф? - отозвался Фуркан устало. - Ты уже устроена в их семью, что еще нужно?
- Ты, - спокойно сказала она, вставая с кресла и медленно направляясь к нему.
***
- Папа, можно? - в кабинет, слегка приоткрыв дверь, заглянул Метехан и сейчас ждал разрешения войти от отца.
Омер оторвался от документов и поднял усталые глаза, тут же улыбнувшись своему сыну, будто давно его не видел.
- Проходи, сынок, какие вопросы. Как у тебя дела? - встав и обнимая его спросил Омер. Ему нужно было срочно переключиться от работы, и Метехан оказался как нельзя кстати.
- Да, папа, как могут быть дела? Ты же знаешь, учусь работаю, - отозвался Метехан без особого энтузиазма. - Я хотел поговорить с тобой, - приступив сразу к делу, начал он, нервно сцепляя руки в замок и разнимая их.
Омер нахмурился, вздыхая. Что еще мог придумать его любвеобильный сынок? Новая машина уже была заказана, дом оставался в его распоряжении, а любовь отца навсегда была с ним. Судя по тону, которым сейчас говорил Метехан его ожидали новые проблемы. Омер сквозь усталость от рабочего дня с теплом посмотрел на сына, ожидая, когда он начнет.
- Папа, я на днях говорил с Фатихом. Ну, помнишь, наш разговор про дом, и про его накопления.
Омер насторожился. Нехорошее предчувствие в виде усиленно стучащегося сердца тут же подступило близко.
- Меня насторожила одна вещь, которую он сказал и я решил рассказать сначала тебе. Боюсь, дядя не правильно меня поймет, - с некоторой опаской и в то же время надеясь на поддержку сказал Метехан и посмотрел на отца.
- Метехан? - еще больше нахмурился Омер, подаваясь вперед к сыну всем телом.
- В разговоре Фатих упомянул казино, в которое пару раз заезжал будучи на Северном Кипре, - и увидев строгий и удивленный взгляд отца, тут же продолжил . - Да нет, может ничего такого, мы просто говорили о развлечениях в свободное время и он назвал это казино.
- Казино? Фатих? - еще больше изумляясь, спросил Омер. - Сынок, ты ничего не перепутал?
- Нет, папа. Это казино "Berkas".
Омер помотал головой, словно пытаясь сбросить свое удивление и поверить в то, что сейчас рассказывал ему Метехан. Вероятно Метехан просто не правильно понял Фатиха, иначе и быть не могло, решил Омер. Но въедливый червячок сомнения уже поселился в нем, заставляя прокручивать эту мысль снова и снова.
- Метехан, послушай, - сказал Омер, мягко дотрагиваясь до руки сына, - пока я не проясню ситуацию, я прошу тебя никому об этом не говорить. А уж тем более своему дяде, договорились? - прямым взглядом Омер смотрел на Метехана, ожидая согласия.
Метехан кивнул отцу, удивленно поднимая брови. Он и не думал, что эта тема так его взволнует. Он похлопал отца по плечу и, попрощавшись, вышел из кабинета, собираясь отправиться на учебу.
Омер продолжал сидеть в кресле и размышлять. Это все было не похоже на Фатиха. Большой дом, прислуга, разговоры о казино. Он не спросил мнение отца, не поинтересовался мнением Омера. Раньше он так не делал, да и не мог. Доа не могла его так изменить. Что-то было не так и Омер это чувствовал.
Не слыша ничего о казино "Berkas", он решил навести об этом заведении справки. Разблокировав планшет и забивая название казино, Омер вдруг похолодел. В безмолвном оцепенении он продолжал сидеть и смотреть на первую же вкладку, которая открылась в браузере.
"Казино "Berkas" - Ваша игра со ставкой на успех" - одно из крупнейших казино во всем наземном сегменте казино в Турции. Оборот этого заведения составляет около 5 млн турецких лир в год. Владельцем казино является господин Беркер Чобан".
Стараясь успокоится, он холодными руками набрал номер помощника и тут же сказал в трубку:
- Юсуф, мне срочно нужна вся информация об этом человеке.
***
Омер размеренно потягивал кофе, без особого интереса наблюдая за посетителями кафе в ожидании брата. Казалось, они уже очень давно не вели свои беседы как духовный учитель и ученик, в которых так часто Омер черпал жизненные мудрости. За то время, когда происходили последние события, их разговоры превратились в противоборство либо обсуждение жизненных проблем короткими фразами. Он бы никогда не позволил себе осуждать брата, несмотря на все его поступки до сих пор считая его мудрым и справедливым, однако несколько запутавшимся человеком с раной в любви. У Омера была Кывылджим. А пустота в душе брата зияла, позволяя совершать необдуманные поступки. Он не лез в его семейные отношения, да и не имел на это право, не мог дать ему совет. Лишь попробовать понять и выслушать, что так часто делал сам Абдулла.
- Абдулла, аби, - сказал Омер, вставая из-за столика в приветствии к подошедшему человеку и склоняя перед ним голову.
- Омер, как ты? Дай Аллах все хорошо? - грузно опустился Абдулла в кресло напротив.
- Хвала Аллаху, все отлично, - ответил Омер, бросая туманный озадаченный взгляд на брата. - Ты позвал меня сюда поговорить и я был удивлен. Думаю, речь пойдет не о компании?
- Ты прав, Омер, - устало вздохнул Абдулла, поворачиваясь лицом к окну заведения и задумчиво смотря на проходящих мимо людей и проезжающие машины.
Омер чувствовал какое-то невидимое странное напряжение в нем, будто что-то сломалось, будто больше Абдулла не мог сопротивляться. Всегда спокойный, рассудительный, хваткий бизнесмен походил сейчас на усталого человека, который потерял ориентиры.
- Брат, что случилось? - аккуратно, стараясь не давить на своего наставника, спросил Омер.
Мужчина прямо и открыто посмотрел на Омера и в глазах у него появилась теплота, да этого скрываемая ото всех.
- Омер, - начал Абдулла. - Я решил подать на развод с госпожой Пембе. Думаю, так будет честно.
- Что?! - бегая глазами по лицу брата, сильно изумился Омер. - Но, брат, как же так? Мне казалось, у вас все начало налаживаться?
Абдулла усмехнулся и снова посмотрел в окно, будто стыдясь следующих своих слов.
- Нет, Омер. Ничего уже не наладится. Мы с госпожой Пембе - чужие люди. Мы не любим друг друга и никогда не любили. Я не хочу больше учить своих детей обманывать самих себя на своем примере. Фатих уже высказал мне о том, что я не имею на это право. И сейчас я его, как никогда, понимаю. Я и так опоздал с этим решением, Омер.
Чувствуя отчаяние в голосе Абдуллы, Омер подавил в себе желание высказать свое мнение насчет тех слов Фатиха. Возможно, они были не так уже далеки от истины, но племянник должен был соблюдать субординацию.
- Но почему сейчас? - осторожно начал Омер. - Что-то случилось?
Абдулла кивнул, снова поворачиваясь к нему. в глазах у мужчины была тоска и боль и, кажется, капелька надежды.
- Мы с госпожой Ишил теперь вместе, - спокойно и тихо произнес он.
Глаза Омера расширились. Он склонил голову набок, пытаясь понять, как ему отреагировать и удивленно смотрел на брата. Оглушительное признание Абдуллы трансформировало пространство и сейчас оставляло Омера в положении, в котором он должен был выбрать. Путь любви или путь справедливости.
- Ты знаешь, - ответил Омер, выверяя каждое слово. - Я догадывался, что между вами все не просто. Но...не ожидал. - он сделал паузу, в которой до конца решил, на какую сторону он встанет. - Я рад, брат. Рад за тебя.
Абдулла тепло улыбнулся Омеру, кивнув в благодарности и сожалея, что когда-то обидел этого человека с огромным понимающим сердцем. В их семье, по настоящему достойным всегда был именно Омер. Абдулла говорил мудрые вещи, совершал правильные и не правильные поступки, создавал и укреплял бизнес. Но лишь Омер никогда не предавал, безоговорочно был преданным и любящим каждого члена семьи Унал.
- Спасибо, Омер, - сказал Абдулла наконец. - Но дело не только в этом. Я хотел предупредить тебя о другом.
Омер вопросительно смотрел на брата, чувствуя небольшой трепет от его слов, не сулящий ничего хорошего.
- При разводе я отдам часть акции госпоже Пембе. Я считаю так будет справедливо.
Еще одно ошеломительное признание, за осознанием которых Омер не успевал. Брат и акции? Что же происходило в душе у этого мужчины, если он решил сделать такой жест?
- Да, Омер, - видя его растерянность, продолжил Абдулла. - За последние недели я пересмотрел многое в своей жизни. Я устал. И хочу последние годы провести в спокойствии, наслаждаясь минутами с любимым человеком. Госпожа Пембе - особенная женщина в моей жизни и я чувствую, что должен обозначить ее место в моей жизни, пусть это будет такой способ.
Растерянно смотря на Абдуллу, Омер подбирал слова, чтобы выразить свои эмоции, но не находил их. Возможно, брат был прав. Возможно, нет. Однако признавая его превосходство, он наконец сказал:
- Что же, брат. Ты прав.
Омер вздохнул, разделяя состояние брата. Он не решился сейчас заговорить с ним о Фатихе и о том, что выяснил насчет компании господина Чобана.
***
- Кывылджим, мы можем поговорить? - наконец решив завести так давно мучавший его разговор, начал Омер.
Они сидели в тихом уютном ресторане с видом на Босфор и наслаждались вкусом средиземноморской кухни заведения. Неторопливая приятная классическая музыка ничуть не мешала разговору, образуя приятный фон. Белая скатерть с рюшами создавала эффект званного ужина, куда сегодня Омер пригласил Кывылджим на свидание.
-Конечно, любимый, - отозвалась Кывылджим, в глазах которых отражались огни пролива. - О чем ты хотел поговорить?
Он мог бы тонуть в этих глазах вечно, не замечая никого вокруг, вдруг подумал Омер. Если рядом когда-то не будет этих глаз, не будет и его.
Пытаясь подобрать слова так, чтобы она сейчас снова не придумала себе что-то неправильное, Омер вздохнул. Он не говорил ей о проблеме Элиф, боясь потревожить ее чувство справедливости, которое, он был уверен, тут же разовьется в целый план по спасению женщины. Но понимал, что Кывылджим - не та женщина, от которой стоило что-то скрывать, помятуя об их разладе. Ограждая ее от потрясений он, как оказалось, оказывал себе и ей медвежью услугу, наносящую урон их большим чувствам. К тому же Кывылджим была неспособна существовать без работу. Ее отчаянное чувство защитника прорывалось в мельчайших деталях повседневной жизни и сейчас он чувствовал, как не хватает ей ее прежней жизни. Она была задумчива, меланхолична и часто подавлена.
- Дело в том, что, - сделал Омер паузу, боясь воздвигнуть между ними стену непонимания, - эта женщина, Элиф...
Кывылджим нахмурила брови и тут же ее глаза превратились в огненные вспышки. Сердце тревожно забилось где-то в районе горла.
- Перед тем, как придти к вам сиделкой, Элиф обратилась ко мне за помощью, - выдохнул Омер, испуганно глядя на ее реакцию.
Кывылджим слегка наклонила голову, отложив приборы, и внимательно ждала продолжения.
- И? - взвинченно спросила она. - С какой же проблемой пришла Элиф?
- Нет, ничего такого, о чем ты сейчас подумала, жизнь моя, - расплываясь в улыбке от ее гневной реакции, сказал Омер. - На самом деле, она просила помощи больше у тебя. Но я не хотел тебя тревожить в тот момент. Госпожа Сонмез еще была в больнице, - признался он и сложил брови в уморительно смешном жесте, ожидая реакции своей госпожи. Кывылджим шумно выдохнула.
- У меня? - удивилась она. - Но она ничего мне не сказала до этого времени, - в сомнениях отчеканила Кывылджим.
- И не должна была. Я попросил ее об этом, предложив ей свою помощь.
Услышав последние слова, Кывылджим несколько опешила. Она нервно перебирала подушечками пальцев друг о друга, вскидывая бровями и бросая стальные взгляды в его сторону. Омер Унал снова решил вести игры за ее спиной? Чувствуя, как ее накрывают несколько противоречивые чувства: злость и огорчение, она сжала пухлые губы.
- И как, Омер? Помог? - язвительно отозвалась она.
- Жизнь моя, прошу тебя не нужно так реагировать, - умиляясь ее злости и ревности, сказал Омер. - Дело в том, что она работала на одного человека. Господина Беркера Чобана. И.., - замялся Омер, не зная как деликатнее донести до Кывылджим правду, - и она попросила меня помочь ей в деле о домогательствах.
- Что?! - буквально вылетело из уст Кывылджим неподдельное удивление. - Омер, но... , - и тут же понимая, какая помощь на самом деле была нужна Элиф от нее, она возбужденно загорелась, забыв даже о том, что только собиралась стереть Омера в порошок. - Я так понимаю, она хотела рассказать у меня в программе об этом?
Радуясь, что его сейчас правильно поняли, Омер не смог удержаться от смеха. Его Кывылджим была так прекрасна, когда дело заходило о ее работе. Возбужденно горящие глаза, открытые эмоции на лице, слепое сосредоточение, полная отдача - кто еще мог так посвящать себя служению людям? В таком состоянии она заводила его не меньше, чем в своей ревности и мягкости. А может, даже и больше, ведь именно в такую женщину он и влюбился с первого взгляда.
- Но, - вдруг резко изменившись в лице от возбуждения до ледяного холода, сказала Кывылджим, строго глядя на Омера, что он вдруг почувствовал в очередной раз, что подушка с одеялом в машине все же необходимые ему атрибуты. - Почему...почему ты не сказал мне раньше? Омер Унал, ты решил лишить меня работы, посадив под домашний арест из-за того, что я беременна?!
Омер приложил ладонь ко лбу и потер его, устало выдыхая и соображая, чем сейчас заслужить будущий завтрак рядом с ней. Очевидно, ему пора было начинать пить успокоительные таблетки или иметь достойного переводчика своих слов с мужского языка на женский.
- Любовь моя, ни в коем случае, - сказал Омер, накрывая ее руку своей и нежно поглаживая в успокоении. - Просто хотел, чтобы в тот момент ты была спокойна. Тебе только что сказали о диагнозе матери, а еще, не забывай, ты носишь под сердцем нашего ребенка, Кывылджим. Я не хочу, чтобы тебя хоть что-то огорчало или беспокоило.
- Поэтому ты решил отобрать у меня последнее - мою работу, - гневно бросила она ему.
- Любовь моя, ты все неправильно поняла, - ища хоть каплю доброты в глазах любимой женщины, оправдывался Омер. Снова та самая стена отчужденности, которую упрямая женщина выставляла между ними. - Я просто повременил с новостями.
- Ага, Омер Унал. Это так на тебя похоже, - бросила она ему, сверля свирепым взглядом.
Брошенное ему в лицо обвинение казалось достигло своего предела. Омер опустил руки на стол, молча кивая. Ему не в первой слушать ее обвинения, ее напор жесткости. Но опустошение от того, что она раздувала проблему из маленькой в огромного слона было сильно. Почему же она снова пытается с ним бороться, не доверяя ему создать вокруг нее мир спокойствия и уюта, полный его любви? Зачем бросает колкие фразы, даже не подумав, каковы были истинные причины.
Сцепив руки в замок, он прикоснулся к ним лбом, сбрасывая недовольные взгляды Кывылджим и вздохнул. Когда-нибудь эта женщина сведет его с ума.
Омер резко встал, чувствуя необходимость сейчас оказать одному, подальше от ее настроения и решительными шагами направился в сторону выхода из ресторана, оставляя Кывылджим пылать всем спектром эмоций.