Глава 7. Те самые романтичные мандаринки.
При прочтении главы, включите - ömür göksel "when i get over you". Надеюсь, вы будете приятно удивлены. Не сомневаюсь, что Омер выбрал бы именно эту композицию.
***
Тишина в квартире Омера встретила ее своим давящим звуком. Странно, вдруг подумала Кывылджим, Омер давно должен был ждать ее здесь. Навещая маму в больнице, она получила от него сообщение с просьбой приехать к нему. Госпожа Сонмез уверенно шла на поправку, если можно было говорить так о 70-летнем человеке, недавно пережившим инсульт. Врачи прикладывали все усилия, чтобы минимизировать последствия перенесенного криза, давая прогнозы о выписке на домашнее лечение через несколько дней. Кывылджим пыталась приспособиться к новой реальности, в которой ее совместная жизнь с отцом ее будущего ребенка снова оказалась под вопросом. Теперь на ее руках оказалась мать, за которой нужен был пристальный уход.
Кывылджим поставила сумочку на скамью в прихожей и со вздохом облокотилась на стену. Приложив руки к вискам, она отчаянно принялась растирать их. Но боль не уходила. Та боль, которую невозможно было снять таблеткой. Гнетущее чувство вины за состояние мамы отравляло ее каждый день. Если бы она приняла другое решение, если бы не сказала матери, если бы тогда не поехала к нему, выбрав продолжение их истории....Сомнения в правильности своего выбора вдруг снова вернулись в ее голову, давя на воспоминания счастливых глаз Омера, когда она сообщила ему о своем решении.
Услышав какие-то приглушенные звуки на кухне, Кывылджим смахнула с себя усталость, насторожившись. Скинув пальто рядом с сумкой, она с осторожностью вгляделась в темноту коридора. Сведя брови в попытке прислушаться, она вдруг заметила ключи Омера, которые лежали на своем привычном месте на обувнице. Милая мысль тут же ударила ей в голову и она тепло улыбнулась.
Пройдя в гостиную, она слегка рассмеялась. На столике возле дивана стояли свечи и два бокала. Удивленно приподняв бровь, она с трепетом отметила, что вместо любимого вина рядом стоял графин с соком. В этом был весь Омер. В его повседневной заботе, которой он окружал ее, предвосхищая ее возможные желания или неудобства. На маленьком столике возле дивана она заметила тот самый проигрыватель, с которым еще год назад она зашла к нему в квартиру, и тепло тут же окатило ее с ног до головы от воспоминаний тех счастливых дней, в которых они танцевали вместе. Кывылджим медленно опустилась на диван и скрестила руки на груди, стараясь не издать не звука, ожидая дальнейшего развития ситуации.
- Ты уже здесь?! - испугался Омер, заходя в комнату и остановившись как вкопанный. От неожиданности от чуть не выронил тарелку с фруктами, которую держал в руках. - Э...кажется, я не успел, - с виноватым видом посмотрел он нее, состроив грустную рожицу.
Кывылджим открыто засмеялась, смотря на его растерянный вид. Сейчас он был таким домашним, с своем бежевом джемпере и с взъерошенными волосами, всем своим видом больше напоминая домоседа, чем крупного бизнесмена.
- Что ты задумал, Омер? - с нежностью спросила она, искоса поглядывая на тарелку с мандаринами в его руках.
- Ну я.., - с оправданием в голосе, начал он и рассмеялся в ответ. - Кажется, сюрпризы не мой конек, жизнь моя, - присаживаясь рядом с ней и нежно целуя в лоб, продолжил он. - Милая, тебе нужны витамины, - поставив тарелку с фруктами на столик и раскладывая салфетки, заметил он. - Я прочитал, витамин С особенно полезен сейчас.
Кывылджим больше не могла сдерживать хохот, рвавшийся наружу и задорно рассмеялась. В своих нескончаемых несмелых попытках опекать каждый ее шаг, Омер выглядел так смешно, что Кывылджим не могла скрыть улыбок каждый раз, когда сталкивалась с этим.
Она наклонилась, чтобы взять мандарин с тарелки, но тут же была застигнута в врасплох мужчиной.
- Дорогая, что ты делаешь? Зачем это? - деланно возмутился он. - Вот, - нежно направляя ее облокотиться обратно на диван, - сиди, отдыхай, я все сделаю. И подушку захвати, - хватая самую большую подушку с дивана, протянул он ей на колени.
- Оме-е-ер! - протянула Кывылджим с чувством. - Прекрати! Я ведь не больна! И зачем мне подушка?! - возмутилась она, стараясь не показать всем своим видом, как ей нравилось ощущать себя в его заботе. - Что я буду с ней делать?
Омер с испугом посмотрел на любимую женщину, пытаясь прочитать сквозь поток ее возмущений, что последует дальше, и в какой момент ему стоит выдать свое фирменное, спасающее его оружие, "успокойся, Кывылджим". С тревогой уловя огонек в глазах женщины, Омер улыбнулся своей фирменной улыбкой, прекрасно зная, как она действует на Кывылджим. Женщина тут же улыбнулась в ответ, качая головой, прекрасно давая ему понять, что он ведет себя как ребенок.
- Ну не знаю, - отозвался Омер, убирая подушку обратно. - Мне казалось, что так будет мягче.
- Оме-е-ер! - она поймала себя на мысли, что все время хочет огреть его чем-нибудь, чтобы снять дурацкую счастливую улыбку с его лица, и снова рассмеялась. - Ты рискуешь меня разбаловать!
- И ничего я не разбалую тебя, - угрюмо отозвался мужчина. - Вот, держи, - протягивая ей дольку мандаринки, сказал он. - И я тоже попробую.
Кывылджим почувствовала цитрусовый вкус во рту и тут же сморщилась от приступа тошноты, который был незамедлительной реакцией от ее ребенка. Приложив руку ко рту, пытаясь отогнать от себя проявления симптомов своего состояния, она отодвинула от себя руку Омера, который протягивал ей новую дольку фрукта.
- Что такое, любовь моя? - участливо спросил он, лихорадочно соображая, что будет стоить ему ошибка в неправильно выбранном фрукте.
- Даже не знаю, что это могло бы быть! - язвительно ответила она ему, бросив на него взгляд с молниями в глазах, и сжала губы. - Меня просто тошнит немного, Омер! Никак не могу привыкнуть.
Омер тут же от греха отложил мандарин в сторону, и нежно положил руку на колени Кывылджим, собираясь поговорить с ней о волнующей его теме. Он уже несколько дней видел глухую отстраненность Кывылджим, которая, очевидно, снова переживала в душе все сама, не допуская его к своим сомнениям. Омер молча ждал, когда она позволит ему вновь разделить с ней чувства, которые она проживала.
-Кывылджим, - начал он аккуратно, наблюдая за ее лицом, - мне пришлось рассказать все Метехану...Он нашел дома вещи, которые я купил нашему ребенку. Прости, я знаю, ты просила меня никому не говорить раньше времени. Но он был слишком расстерян, - высказал свои опасения Омер.
Кывылджим резко выдохнула. Омер, сам того не желая, затронул больную тему, которую она переживала уже несколько дней. Чувство вины снова вышло на передний план, отравляя чудесный момент его заботы.
- Перед тем, как пойти к тебе на ужин, мне тоже пришлось сказать маме.., - начала Кывлджим и тут же запнулась, ощущая, как комок слез подступает где-то близко, чтобы перехватить у нее возможность говорить. - О, Омер! Это я виновата, я не должна была, не должна! Это ее расстроило и она...
Омер затаив дыхание слушал любимую женщину, которая только сейчас смогла наконец озвучить то чувство вины, что мучило ее уже неделю. Он с болью посмотрел на нее, осознавая, что происходило с Кывылджим все эти дни. Страх от того, что Кывылджим снова была не уверена в своем решении, холодной поступью вновь настиг его. Несмотря на его привычку, с принятием встречать любые испытания в жизни, сейчас он, как никогда, был уязвим, чтобы поддаться панике.
Омер придвинулся ближе к Кывылджим и накрыл ее руки своими, оставляя на ее щеке скромный поцелуй.
- Кывылджим, прошу тебя, не говори так. Никто не виноват в том, что произошло. Как можно? Думаешь, госпожа Сонмез одобрила бы такие слова? Вот увидишь, - добавил он, улыбаясь глазами, - когда она выйдет из больницы, она устроит тебе взбучку за такие слова!
Кывылджим посмотрела в глаза любимого мужчины, черпая там огромную поддержку, и подняла руку к его лицу. Задержавшись на любимых ею ямочках, она вдруг окончательно поняла, что в ее жизни появился человек, который разделяет все ее чувства и проблемы, и не бежит от них, выбирая быть с Кывлджим в любом моменте ее жизни. Чувство огромной благодарности захлестнуло ее. Стена недоверия к человеку, который с ней пытался раскладывать все по полочкам, окончательно рухнула.
- Спасибо тебе, Омер, - взволнованно произнесла она, укрываясь на его груди в теплоту его дыхания.
Омер улыбнулся, понимая Кывылджим. Цена ее доверия ему была высока и Омер, наконец, смог заслужить его у женщины, которая захватила весь его разум с первого рукопожатия в ее кабинете.
Проведя некоторое время в умиротворении его обьятий, Кывылджим слегка отстранилась от него, протягивая руку за кусочком яблока, лежавшего на столе. Все же, чувство голода сейчас могло настигнуть ее так внезапно, что Кывылджим иногда усмехалась сама надо собой.
Омер расплылся в улыбке, видя, как она с уводовольствием поглощает фрукты, лежа у него на груди.
- Может мне стоит сбегать за хурмой? Ты только прикажи, госпожа, - мило рассмеявшись, спросил он.
Кывылджим фыркнула в ответ, и кинула в него малую подушку с дивана.
- Если ты продолжишь все время меня кормить, я скоро перестану влезать во всю свою одежду!
- Прекрасно-о-о, - протянул Омер. - Мы наконец выкинем все твои пиджаки! - не подумав, заявил он и тут же закрылся локтями, уворачиваясь от очередной подушки, летящей в его голову.
Бросая в него горящие огнем взгляды, Кывылджим снова обрела свое состояние разгневанной дьяволицы, готовой прямо сейчас убить направленным на Омера указательным пальцем. Мужчина отклонился назад в деланном испуге, в который раз удивляясь резкой перемене ее настроения и с трудом представляя, как проживет ближайшие месяцы.
- Омер бей! - взвинченно начала она, отбивая каждый слог своим любимым жестом - Сейчас же прекрати свои дурацкие шуточки!
Омер рассмеялся и, желая сохранить легкость, которая сейчас возникла между ними, продолжил:
- Жизнь моя, если ты не против, давай расскажем всем завтра на ужине о нашей чудесной новости? - собирая губы в смешке, видя ее удивленную реакцию, он продолжил. - Можем еще сказать,что поженились. Посмотрим, от чего быстрее их хватит удар!
Кывылджим с веселым блеском в глазах посмотрела на еле сдерживающегося Омера и они тут же расхохотались, обнажая свои искренние эмоции. Вне всякого сомнения, это был единственный мужчина, который умел успокоить Кывылджим одним своим присутствием и заставить ее смеяться, не смотря на все трудности.
- Омер, ситуация хоть плачь, а ты заставляешь меня смеяться! - сквозь смех, ответила она. - На самом деле, мне так стыдно перед всеми.
- О чем ты, жизнь моя? Чего же стыдиться? Что мы такого сделали? - вскидывая брови, удивился Омер.
Хитро прищуриваясь, Кывылджим с искорками взглянула на Омера и продолжила:
- Ну...кое-что сделали, - смущенно сказала она.
Омер нежно оглядел Кывылджим, задержав свой взгляд в районе ее живота и, в довольной улыбке, склонил голову набок.
- Мы сделали самое прекрасное.., - готовый кричать обо этом на весь свет, разразился улыбкой он, наклоняясь к любимой женщине и целуя ее живот. Степень восхищения от того, что любимая женщина подарит ему ребенка, в этот момент была у него максимальной. Он никогда не испытывал подобное в своей жизни, ощущение всеобъемлющего счастья, которое давало ему уверенность в своих силах.
Кывылджим обхватила его голову руками, запуская пальцы в волосы, тронутые сединой, с наслаждением смакуя такой трогательный для них момент. Ощущая полное спокойствие, она вдруг перевела взгляд на проигрыватель и в ее голове тут же промелькнула идея. Ей вдруг так захотелось хоть на несколько минут забыть о том, что происходило вокруг нее за последнее время, что она в нетерпении высвободилась из обьятий Омера.
- Что такое, жизнь моя? - удивился мужчина. - Тебя опять тошнит?
- Омер, - процедила она, находя его слова сейчас неуместными. - У тебя остались те пластинки, что я принесла тебе?
В смятении пытаясь понять, когда суть разговора ушла от основной темы, Омер оглянулся, следуя за взглядом Кывылджим и расплылся в предвкушении ее задумки.
- Да, - отозвался он, вставая с дивана. - Ты будешь удивлена, но после нашего ...расставания, я приобрел еще парочку, слушая их и представляя наши с тобой танцы, - смутился он.
Кывылджим выразительно посмотрела на него своими огромными карими глазами, понимая, как дороги были ему любые воспоминания о НИХ, даже, когда она не давала ему надежды.
- Ты покажешь мне их, Омер? - с любопытством быстро отозвалась она, подходя к проигрывателю и включая его.
Омер кивнул и открыл дверцу комода, стоящего недалеко от дивана. Достав оттуда новые пластинки, которые он слушал в одиночестве, так ярко представляя их танцы под музыку, он протянул их Кывылджим, точно уверенный, что его выбор не оставит ее равнодушным.
- Ты серьезно, Омер? - взяв у него пластинки, спросила Кывылджим с влажными глазами. - Это же ömür göksel, шутишь?
- Отнюдь, - склонив голову на бок и улыбаясь в кивке ответил он. - Это была любимая музыка моих вечеров без тебя.
Кывылджим с трепетом поставила пластинку на проигрыватель, и перевела его в режим воспроизведения. Плавные звуки музыки наполнили пространство комнаты, заглушив трепетное биение двух сердец, которые находились рядом друг с другом. Переплетаясь пальцами, Омер притянул к себе любимую женщину, вдыхая запах ее волос, увлекая ее за собой в центр комнаты. Медленно, с особым трепетом, ведя ее в танце, Омер таял от ее присутствия в его жизни. Ее сияющая улыбка щекотала его душу, а нежный взгляд сводил с ума. Слегка наклонив ее назад, он с любовью дотронулся губами до ее шеи, задыхаясь от запаха ее кожи. Кывылджим обхватила его сильнее, прижимаясь так тесно, что оин оба ощущали как горит их кожа от прикосновений друг друга. Развернув ее к себе спиной и обнимая, слегка покачивая под интимную музыку, Омер почувствовал, как глаза наполнились слезами от переизбытка нежности к своей жене.
- Я так тебя люблю, Кывылджим, - прошептал он.
Не выпуская рук, забыв о проигрывателе, мужчина и женщина прошли по коридору в сторону спальни, боясь сказать даже слово и нарушить безмолвный глубокий контакт их душ.
Обнажая плечи своей любимой женщины Омер на секунду остановился в замешательстве, глядя на чувственные глаза Кывылджим. Они горели от желания, не желая ни на секунду останавливаться в ласках своего мужчины. Глубокий поцелуй Кывылджим заставил Омера забыть о границах разума, полностью отдаваясь в ее власть. Освободив ее от всей одежды, он оставил последние сомнения, увидев кружево на ее коже.
Опустившись на колени, Омер с восторгом остановился на уровне живота своей женщины и нежно поцеловал его. Опускаясь все ниже, Омер освободил ее от белья, так страстно лаская своим языком. На щеках Кывылджим выступил румянец. Осознание, что сейчас рядом с ней лучший мужчина, настигло ее слишком масштабно и она выпустила стон.
Заботясь о ее состоянии, Омер подхватил ее на руки и опустил на кровать, не переставая целовать каждую клеточку ее тела. Сняв с нее последнее препятствие,он с восторгом сжал ее грудь, которая успела принять новые формы, наполняясь гормонами. Кывылджим сжимала его пальцы своими, не закрывая глаз, наслаждаясь возбужденным видом своего мужчины. Музыка из проигрывателя доносилась до них эхом. Двигаясь нежно и аккуратно, словно в такт ей, Омер с упоением наблюдал за чувственной отдачей Кывылджим. Достигнув сладострастного конца, мужчина с любовью наклонился над Кывылджим, любуясь ее затуманенными глазами и опухшими губами, от контакта с его щетиной.
- Госпожа, - с улыбкой целуя ее, произнес он, заставив Кывылджим приятно рассмеяться.
Она прижалась к нему, утопая в его мужском пространстве, и забывая все возможные проблемы, наслаждаясь невероятными минутами гармонии, которые ей дарил любимый мужчина. Наконец, почувствовав, как Кывылджим расслабилась у него на груди, Омер с нежностью укрыл их одеялом, и вдыхая ее запах с блаженной улыбкой, закрыл глаза.