Глава 6. Просто доверься мне
***день назад***
Как только Кывылджим закрыла дверь за Омером, новый приступ тошноты тут же накрыл ее, рискуя прорваться прямо в коридоре квартиры. Кывылджим зажмурила глаза, мысленно посылая Омеру совсем не ласковые слова, и бегом припустила в ванную.
Посторонние звуки насторожили Сивиляй и Сонмез и они обе выглянули вслед бегущей по коридору Кывылджим, с явным недоумением ее состояния. Госпожа Сонмез сощурила глаза, ощутив пришедшую в ее голову нелепую мысль, и тихо вскрикнула от неожиданности, поразившей ее. Приложив руку к груди в области сердца, она переглянулась с Сивиляй и, охая, отправилась обратно в гостиную.
Откашлявшись и умывшись, Кывылджим посмотрела на себя в зеркало. Бледный вид ее лица никуда не годился. Сжав кулаки и зажмурив глаза, она попыталась посчитать до 10, в надежде, что ее стучащее сердце хоть немного успокоится. Она приняла решение. Скрывать от матери смысла больше не было. Она приняла это решение не сегодня, улыбнулась она себе в зеркале, видя свой решительный взгляд. А еще тогда, в кабинете УЗИ, когда на ее руках оказался первый снимок их ребенка. Она чуть не совершила ошибку, включая свой разум в кабинете у врача, а ведь всего лишь нужно было послушать свое сердце. И сегодня, стоя в объятиях Омера, наблюдая за его опасливой реакцией на свое состояние, на его нежную растерянность от невозможности помочь ей, она еще раз убедилась, что это мужчина может быть лучшим отцом.
Кывылджим на минуту вспомнила свои слова, произнесенные растроганным голосом тогда вечером: "ты был бы лучшим отцом моих дочек". Еще в тот вечер она поняла, что сама возможность родить Омеру ребенка имеет для нее такой же восторг, о котором ей признался любимый мужчина.
Кывылджим не могла лишить обоих продолжения их не простой, но красивой истории. Сегодня вечером она собиралась сказать об этом Омеру. А сейчас настало время ощутить на себе реакцию матери, которой она боялась. Выйдя из ванной, Кывылджим одернула атласную пижаму и прошла в гостиную. Госпожа Сонмез сидела на диване, встревоженно ожидая дочку, и при виде ее взволнованно подняла глаза.
- Кывылджим, что с тобой происходит? - с недоверием спросила она дочку, очень надеясь не услышать ответ, о котором еще минуту назад размышляла в коридоре.
Кывылджим глубоко выдохнула, закрыв глаза на секунду, и сжав кулаки, собираясь с силами неуверенно пробормотала:
- Мамочка...я...беременна, - на одном дыхании выпалила она и тут же исподлобья посмотрела на реакцию матери.
Лицо госпожи Сонмез упало. То, что показалось ей нелепостью еще пару минут назад - свершилось. Она положила руки на голову и покачала головой, в сиюминутном желании накричать на дочь. В таком возрасте, да еще и находясь в таких непростых отношениях! Это ведь была Кывылджим! Самая ответственная из их семьи, самая расчетливая. Та, которая привыкла планировать и не отходить от плана. Та, у которой разум всегда был на месте. Сердце матери сжалось, обжигая болью от воспоминаний об Алев. Что если и Кывылджим ждет та же участь? Что если Омер не тот, кто сможет быть рядом с ее ребенком? Что если она потеряет и Кывылджим? Будь прокляты эти Уналы, которые свели с ума всех женщин ее семьи!
Кывылджим в молчании наблюдала за сменой эмоций на лице матери и ждала кровавого выяснения отношений. Сивилай, сидящая рядом на диване, молчала, опасливо поджав губы, хотя ее разрывало от радости за госпожу Арслан. Она как никто заслужила свое счастье. Уже много лет она была рядом с их семьей и знала все о непростом характере Кывылджим и о тех испытаниях, которые его закалили.
- Если ты рассказываешь мне, - начала вдруг Сонмез ханым, - значит ты уже все решила, Кывылджим?
Женщина присела на диван рядом с мамой и кивнула.
- Да, мамочка. Не смотря ни на что, я не могу отказаться от этого ребенка. Это первый биологический ребенок Омера и я просто не смогу так с ним поступить, - спокойно продолжила она.
- Ох, как я рада! - тут же выпалила Сивиляй, улыбаясь во все зубы и дождавшись паузы в разговоре. - Это такое счастье, госпожа Кывылджим!
Кывылджим благодарно кивнула помощнице. Вот, кто безоговорочно всегда поддерживал их семью, не смотря на все их ошибки. Это дорого стоило. За эти годы Сивиляй стала не просто помощником - она стала членом их семьи.
- Кывылджим, - начала Сонмез, - ты уверена в своем решении? А если получится как.., - запнулась она, не в силах сказать об Алев.
Женщина глубоко вздохнула, пытаясь не дать эмоциям горя взять над собой верх и еще раз кивнула матери, осознавая, Сонмез озвучивает ее сомнения.
- Да, мама, - тихо, но уверенно ответила Кывылджим, осознавая, что теперь ее жизнь меняется полностью.
Госпожа Сонмез вздохнула и в ее глазах показались слезы. Настороженность к решению Кывылджим еще сохранялась в ее чувствах, но она была на стороне своей дочери. Что бы ни случилось.
- Кывылджим, - немного рассеяно начала госпожа Сонмез, разводя руками в немом волнении, - какое бы решение ты не приняла, я поддержу тебя.
Женщина благодарно улыбнулась матери, понимая, как не просто ей дались эти слова. Она все еще помнила все их ссоры многие года, требовательность и заносчивость матери. Она знала, что госпожа Сонмез никогда не сможет пережить потерю дочери и страх потерять еще и Кывылджим может сотворить с ее здоровьем, что угодно. Но в словах старой женщины она услышала то, что ей сейчас было особенно нужно - ни капли сожаления или осуждения. А лишь искреннюю тревогу и ...радость. Возможно ли это? Но именно это случилось.
Сонмез ханым положила руки на колени и опустила голову, пряча влажные от слез глаза. Признание Кывылджим сделало ее день особенно прекрасным. В конце-концов, каждый ребенок - это праздник.
***несколькими часами позже***
Омер открыл дверь своей квартиры и тут же услышал знакомые звуки, доносящиеся из прихожей. Метехан играл в приставку, разыгрывая очередной футбольный матч. Мужчина поймал на себе добрую улыбку, которая всегда сопровождала его при общении с сыном. Бросив ключи на обувницу в прихожей, он прошел в комнату и насторожился от того, с каким отрешенным видом сидел его сын. Он сразу почувствовал, как изменилось пространство вокруг в натяжении, с которым Метехан сидел на диване и стеклянными глазами следил за своей игрой на телевизоре.
- Сынок, добрый вечер! - напряженно сказал Омер, выискивая на лице Метехана эмоции, которые могли подсказать ему причину его индифферентного состояния.
- Папа! И тебе добрый вечер!
Омер присел рядом с ним на диван, внимательно вглядываясь и пытаясь определить состояние сына. Неужели причина снова крылась в очередной девушке? Лицо парня было сосредоточенным.
- Сынок, что случилось? - вкрадчиво начал Омер, силясь понять, что вдруг стряслось.
- Папа, я тут, - начал Метехан и тут осекся, не уверенный, что ему стоит продолжать и не станут ли его дальнейшие слова вторжением в личную жизнь отца. - Я тут кое-что нашел, - продолжил он.
Омер почувствовал сильное волнение, исходящее от Метехана, и спокойным и добрым взглядом продолжал смотреть ему в глаза, уже понимая, о чем дальше пойдет речь.
Метехан чуть обернулся и достал из-за спины коробку, в которой лежали те самые вещи, купленные Омером в магазине детской одежды пару дней назад. Вынув из коробки маленький носочек с забавной мордочкой на нем, Метехан неловко надел его на палец и обратился к отцу, смущаясь:
- Откуда это, папа? Это не ведь не то, о чем я подумал?
Омер, стараясь сохранять самообладание, с нежностью смотрел на сына в молчании, предоставляя Метехану самому сделать выводы, которые напрашивались сами собой. Парень смутился еще больше и продолжил:
- Значит, Кывылджим беременна, папа?
Омер тихо улыбнулся и кивнул головой, всем своим существом выражая важность момента его объяснения с сыном. Омер понимал, что Метехан не был избалован примером добрых и любовных отношений между ним и Лиман и вряд ли имел понятия о том чувстве, которое сейчас испытывал Омер к Кывылджим. Он внимательно смотрел на сына, пытаясь понять его реакцию на новость, которую только что озвучил в пространство.
- Значит у тебя будет ребенок? - теребя носочек в руках продолжил сын.
Улыбнувшись краем губ, Омер слегка поднял брови в трогательном смятении, кивнул и вгляделся в глаза Метехана, видя расстерянность сына.
- Кажется, ты не сильно рад этой новости, сынок? - вкрадчиво спросил Омер.
Метехан выдохнул, опустив голову, не понимая как ему реагировать на то, что в жизни его отца появится еще один ребенок. Он никогда не допускал такой мысли. Отношения отца с его матерью всегда была натянутыми и напряженными. Мама, по большей части, была занята, как сейчас понимал Метехан, проживанием своего горя по рано ушедшему любимому человеку. А отец просто мирился с принятым за него решением, стараясь забыться в работе. В его семье никогда не слышали слово " любовь". Приходя к дяде в семью, он видел все, что угодно, только не любовные отношения. Следование традициям, умелое партнерство, уважение, но не тепло, которое он видел в семьях своих одноклассников.
В момент, когда Кывылджим и Доа появились в жизни его отца и брата, Метехан начал наконец понимать, что же значат настоящие чувства. И если брат для него был примером испытываемой больной любви, то с неким наслаждением он наблюдал, как его отец выстраивает, пусть и не без ошибок, отношения с Кывылджим, которая стала ему словно мама.
Но он никогда не думал, что в его возрасте он может стать старшим братом. Чувство радости за отца никак не могло перекрыть навязчивое ощущение предательства.
Омер смотрел на сына и видел все эмоции, которые он проживал в этот момент. Желая дать ему уверенность, что в их отношениях ничего не поменяется, он с глубоким чувством любви к своему ребенку, положил свою руку на плечо Метехана.
- Сынок, если ты представишь, как я могу быть счастлив, ты лучше меня поймешь, - сказал он. - Я знаю, что совершил ошибки, воспитывая тебя. Но сейчас я как никогда счастлив, пускай и нашел свою любовь в таком зрелом возрасте. То, что Кывылджим ждет ребенка - большое чудо. И мне очень важно, чтобы ты смог быть со мной в этот момент.
Глаза Метехана защипало от трогательности момента в жизни отца.
- Папа, я же совсем не ребенок, - сказал он, отгоняя от себя нахлынувшие эмоции. - Скандалы и истерики я устраивать не буду, не переживай. Это очень трогательно, правда, - добавил он уже не скрывая слезы.
Омер, видя растроганные глаза сына, в порыве заключил его в объятия, отдавая всю отцовскую любовь, на которую был способен. С тех пор, как в их жизни появилась Кывылджим, с тех пор, как он увидел то рьяное чувство, с которым мать отстаивает своих дочерей как львица, он стал гораздо нежнее относится к своему сыну. Она учила его любить. Она учила любить Метехана. Кывылджим принесла в их жизнь яркий свет, наполнивший их нежными чувствами по отношению друг к другу. Та незримая связь, которую она выстроила между собой и Метеханом за такое короткое время, была для Омера загадкой. Чтобы ни ждало их впереди, сейчас они были настоящей семьей.
***
- Кывылджим? - окончательно проснувшись от ледяного голоса женщины, спросил Омер, в смятении касаясь ее плеча. - Кывылджим, что случилось?
Но она его не слышала. Страх в теле набирал обороты, распространяясь едким ядом по всему организму, сковывая даже движение глаз. Дыхание Кывылджим стало настолько частым, будто она только что пробежала длительный марафон. Взгляд карих глаз застыл в испуге, не находя точку опоры. В ушах звенели слова Доа: "Бабушку увезли на скорой".
- Кывылджим?! Ты слышишь меня, Кывылджим?! - пытался достучаться до нее Омер, всерьез опасаясь ее реакции, больше похожей на паническую атаку. Его пугал стеклянный взгляд женщины, направленный на стену и в то же время не на нее.
В стремлении вырвать Кывылджим из состояния аффекта, Омер притянул ее к себе, стремясь не напугать своими действиями, и обхватил руками ее лицо, буквально заставляя ее посмотреть в его сторону, отбрасывая от себя мысли насколько холодной была сейчас ее кожа.
- Кывылджим, посмотри на меня, я здесь, жизнь моя, - четко и ровно попытался сказать он, контролируя свой голос. Ничего сейчас не должно было выдать его состояние тревоги за нее и их ребенка. - Я здесь, смотри на меня.
Сквозь пелену звенящего звука в голове, женщина вдруг услышала знакомый и такой родной голос. Еще несколько секунд ей понадобилось, чтобы сфокусироваться на таких теплых глазах любимого мужчины, который не отрываясь смотрел на нее. Омер облегченно выдохнул, увидев как ее взгляд возвращается к нему в реальность и одним движением накинул на нее одеяло. Озноб, который шел по ее телу пугал мужчину, но он отбросил эти мысли, в попытке привести ее в чувство.
Кывылджим с усердием подняла непослушную руку и положила себе на грудь, стараясь унять возбужденное сердцебиение. Первый приступ паники стал отступать, когда она почувствовала, что Омер методично гладит ее по спине, не выпуская из своих рук.
- Мама, - наконец составив буквы в слова, сказала она. - Мама потеряла сознание, ее увезли в больницу, Доа сейчас едет к ней. Омер! - тут же вскричала она, вырываясь из своих рук и поспешно вставая с кровати, - мне нужно к маме!
Но резко подняться с кровати было ее ошибкой. Ребенок тут же дал о себе знать и Кывылджим пошатнулась от накатившего ее голову помутнения, и она тут же опустилась обратно, подхватываемая со спины сильными руками ее бывшего мужа.
- Кывылджим, только успокойся, прошу тебя, - на грани крика повысил голос Омер, в непонимании, чему он только что стал свидетелем. Настолько потерянной его жена еще не была. - Объясни мне, что случилось?
Кывылджим повернулась в его сторону и смотрела не мигающим взглядом, будто сейчас перед ней никого не было.
- Доа сказала только то, что пришла к маме навестить и увидела ее лежащей в коридоре! - смогла произнести Кывылджим, чувствуя как к горлу подступает комок. Ей было дурно.
Озноб снова вернулся в ее тело, тошнота накатывала приступами, а руки дрожали в полной беспомощности их контролировать. Мышцы бессильно опустились, подводя ее в попытке сделать движение.
Омер понял ее состояние без слов. Вскочив с кровати, он рывком поднял ее на руки и стремительно направился с ней в ванную. Опустив ее на кафельный пол и убедившись, что она может стоять, Омер вопросительно посмотрел на нее, ожидая ее реакции.
Кывылджим ухватилась за него рукой, ища опоры, и ее тут же стошнило. В голове было так мутно, что она ухватилась за край раковины в попытке удержать себя на ногах. Руки бывшего мужа тут же оказались рядом, не позволяя ей опуститься прямо на пол его ванной комнаты. Открыв кран и зачерпнув воды, Омер острожно провел мокрой рукой по ее лицу и с волнением посмотрел на Кывылджим.
- Спасибо, - неуверенно сказала она. - Омер! Мне нужно в больницу, там моя мать!
Омер кивнул в согласии, продолжая осматривать встревоженным взглядом Кывылджим с ног до головы.
- Как ты? - твердо спросил он. - Тебе легче, жизнь моя?
Кывылджим слабо кивнула, и все так же опираясь на Омера, пошла в спальню, чтобы как можно быстрее собраться. Омер последовал за ней, наспех натягивая футболку и спортивные штаны, и помогая ей накинуть платье, в котором вчера вечером она пришла к нему в квартиру. С настороженностью посмотрев на сапоги, которые пыталась натянуть Кывылджим, он накинул на себя свободное худи и поспешил за женой на выход из квартиры, внимательно страхуя каждый ее шаг позади нее.
***
Влетев в больницу семьи Унал, Кывылджим поймала себя на мысли, насколько за последние 2,5 года стал привычным ее маршрут в эти стены. В машине паника, накрывшая ее и мешающая трезво мыслить постепенно отступила, уступая место непониманию своего состояния после звонка. Узнав от Доа, что госпожу Сонмез забрали в палату интенсивной терапии, но ее состояние остается стабильным, Кывылджим постепенно обретала способность к размышлению и восприятию действительности.
Омер, который шел позади Кывылджим, выглядел озадаченным. Его действительно напугало ночное самочувствие его жены, но он не хотел сейчас нагнетать и без того тревожное состояние Кывылджим своими подозрениями. Угрюмо опустив голову, он слушал, как ее каблуки стремительно спешили по больничному коридору, погружаясь в свои мысли. Почему он не был удивлен, что минуты его такого долгожданного счастья продлятся так недолго и они снова окажутся в шатком положении?
Поравнявшись с дверьми в отделение реанимации, Омер испытал дежавю, ведь еще несколько дней назад он открывал такие двери, чтобы узнать о состоянии Фатиха.
Кывылджим влетела в коридор отделения интенсивной терапии и потерянным взглядом отыскала Доа, сидевшую на скамейке возле одной из многочисленных дверей, опустив голову на локти, поставленные на колени. Весь ее вид говорил о том, как устала молодая девушка от постоянных потрясений, сыпавшихся на нее за последнее время. Кывылджим буквально подлетела к ней и с немой поддержкой, ища опору их семье, они заключили друг друга в тесные обьятия.
- Мамочка, - Доа подняла красные от слез глаза на нее, - что если бы я опоздала? Что если бы пришла чуть позже?
Кывылджим подняла голову наверх, стараясь прогнать слезы, которые мгновенно наполнили ее. Она должна быть сильной ради своей дочери, ради своей матери. Но сейчас это было так сложно. Кывылджим всегда была опорой, тем незримым стержнем семьи, который не давал им упасть, что бы не случилось. Но сейчас, когда границы стен, которые она выстраивала, защищаясь от всего мира, были разрушены и она чувствовала слабость от невозможности противостоять всему тому, что сыпалось на ее голову.
- Доа, прошу тебя, не говори так, пожалуйста! Все уже случилось и ты оказалась дома вовремя. Сейчас главное, чтобы ее состояние было стабильным, а с остальным мы справимся, - спокойно ответила ей мать, не выпуская из своих рук. - Где сейчас Джемре?
- Я оставила ее Фатиху. Мы были вместе, когда зашли к бабушке. Он увез ее домой.
Кывылджим кивнула и снова притянула дочку к себе, стараясь дать ей максимальную поддержку, на которую была способна.
Омер стоял в отдалении от них, стараясь не тревожить их единение своим вмешательством. Сосредоточенный взгляд мужчины был направлен в сторону дверей, ожидая врача и его диагноза. Краем глаза он заметил, как в коридоре появилась Мэри, спешившая к ним.
Слегка кивнув ей в знак приветствия, он взял телефон, чтобы совершить важный звонок и отошел в сторону.
Мэри подлетела к женщинам Арслан и заключила их в свои теплые обьятия.
-Кывылджим, Доа! - воскликнула она. - Где сейчас тетя? Как она? Вы что-нибудь знаете? - с испугом спросила она.
Доа покачала головой.
- Врачи только сказали, что ее состояние стабилизировалось и что это был инсульт.
Мэри и Кывылджим переглянулись и сжали руки друг другу в безмолвной поддержке. Мэри, недавно потерявшая мать, похолодела. Она стойко принимала удары судьбы, примиряясь с каждым ее решением, но сейчас она не успевала за вихрем событий, в который оказалась втянутой, приехав в Стамбул, к семье тетушки. Мысли Кывылджим лихорадночно прокручивали возможные варианты развития событий с ее матерью, каждый из которых был совсем не таким обнадеживающим, каким бы ей хотелось.
Выйдя из круга, который создали все три женщины между собой, она нашла глазами медсестру и поспешила к ней.
- Я могу поговорить с лечащим врачом моей матери? Мне нужно узнать о ее состоянии. Девушка кивнула ей в ответ и взялась за трубку телефона, вызывая врача из палат интенсивной терапии.
Навстречу Кывылджим вышел высокий мужчина в зеленой униформе и подошел к присутствующим.
- Вы родственники госпожи Сонмез?
Все трое женщин сразу кивнули, внимательно ожидая от доктора новостей о дорогом человеке. Омер подошел ближе к ним, даже на расстоянии чувствуя, какую тесную связь создают между друг другом женщины этой семьи в поддержке друг друга. Такого никогда не было с его братом и его семьей. Такого никогда не было даже с Бекиром и родителями. То, что заставляло его восхищаться этими женщинами теперь снова вышло на передний план.
- У госпожи Сонмез произошел геморрорагический инсульт. Но вы успели вовремя, - сказал он, обращаясь к Доа. - Мы минимизируем последствия ее состояния, конечно, ей придется некоторое время провести в больнице под наблюдением и соответствующем лечении. Однако, я должен вас предупредить. Первые несколько месяцев, даже недель, учитывая ее возраст станут показательными для дальнейшего понимания последствий того, что с ней случилось. Не редки случаи, когда у таких пациентов начинает быстро прогрессировать сосудистая деменция.
Мэри охнула от слов врача, прикладывая от ужаса руку ко лбу. Доа буквально замерла, осознавая приговор, который озвучивал врач.
Кывылджим почувствовала, как ее сердце стремительно выпрыгивает из груди, а тело охватывает тот же бессмысленный страх, что пару часов назад. Стараясь не упасть, она сжала пальцы на руках и ногах, слегка пошатнувшись, и вперила взгляд во врача, ожидая продолжения. Сейчас он должен, он просто обязан сказать что-то обнадеживающее. Иначе...иначе...
- Вы не замечали в последнее время у госпожи Сонмез каких-либо странностей? Может быть она стала забывать какие-то вещи или была эмоционально нестабильна? - продолжил врач, обращаясь к ним.
Кывылджим в миг похолодела, начиная сопоставлять детали, на которые прежде не обращала внимания. Ее лицо побледнело, а руки дрожали так, что она, в попытке их успокоить, схватилась за пуговицы пальто. Теперь у нее в голове складывались все факты о забывчивости матери, о ее вспыльчивости в последнее время. Она закрыла глаза, с ощущением, что ее жизнь снова разваливается на части и она ничего не может с этим сделать.
Доа мотнула головой, в ответ на слова врача, не припоминая таких фактов о бабушке, Мэри во все глаза смотрела на Кывлджим, понимая, что ей есть, что сказать.
Кывылджим кивнула врачу в немом согласии, чувствуя как она теряет опору в этой жизни.
- Да, - наконец, ответила она доктору, прикоснувшись ладонью ко лбу, - я замечала за мамой странности, но думала, что все это - последствия ее переживаний. Мы не так давно потеряли сестру.
Доктор участливо кивнул в ответ женщине и продолжил:
- В таком случае, я назначу необходимые обследования и лечение. Пока она находится здесь, вы можете поехать домой и отдохнуть. В остальном мы примем решение о дальнейшей тактике лечения с невропатологом и психиатром. Сил вам, госпожа...Унал? - посмотрев в сторону на Омера, продолжил врач.
Кывылджим в недоумении вскинула глаза на доктора и только сейчас посмотрела в сторону бывшего мужа. "Госпожа Унал".... мысленно произнесла она. Унал. Доа. Джемре. Алев. Мама, пронеслось в голове у Кывылджим вихрем. Волна слепой ярости на виновников ее разваливающейся на кусочки жизни вдруг накатила на нее, не давая возможности опомниться. Глаза застила пелена ненависти к семье, которая заставляла ее мир рушиться на части и она решительно направилась к Омеру.
Мужчина увидел как за несколько секунд лицо его любимой женщины из потерявшей ориентиры превратилось в лицо жестокой фурии, которая хотела дать выход своей боли. В растерянности он замер на месте, ожидая, что сейчас будет.
- Это все вы! - подлетела она к нему, выставляя вперед руки. - Это Ваша семья! Сначала была Доа, потом Алев, а теперь и мать! Если бы не вы, ничего бы этого не было! - выбрасывая накопившуюся боль, кричала она на него, раня колкими фразами.
Омер перехватил сердобольный взгляд Мэри и удивленной Доа, не ожидавшие от Кывылджим столь бурной реакции. Понимая, что сейчас он ничего не может сделать против ее гормонального всплеска, в условиях стресса, он молча опустил голову, слушая едкие слова в свой адрес.
- Вы довели мою мать, Омер! Что же вы за люди такие?! Почему не оставите нас в покое?! - дрожащим голосом хрипела она, высвобождая всю ненависть и злость, копящуюся уже много времени.
Омер поднял глаза на нее, протянув к ней руки, но она отчаянно ударила его по рукам, не желая сейчас находить в нем утешение.
- Мне не нужна твоя поддержка, Омер! Не нужна! О, Аллах! Если бы я не встретила тебя, если бы Доа не встретила Фатиха! - Кывылджим говорила уже чуть тише, иссякая свою последнюю энергию. - Это я виновата, - уже сквозь слезы, рыдала она. - Мамочка....что если я потеряю и ее?!
Доа во все глаза смотрела на маму, которая мгновенно превратилась из стойкого оловянного солдатика в убитую тяжестями женщину. Такой она видела ее впервые и не могла осознать факта, что железная мать, в одиночку справлявшаяся со всеми ударами, вдруг стала такой беспомощной. Мэри сделал шаг к Кывылджим, в попытке унять ее эмоции, но Омер решительным взглядом и жестом остановил ее. Его не было с женой рядом, когда она потеряла сестру. Больше он этой ошибки не допустит. Несмотря на то, что Кывылджим кидала в него такие жуткие слова, он знал, что она ему доверяет и как нелегко ей было довериться. Он просто не мог сейчас допустить новой пропасти между ними.
Увидев, что Кывылджим выпустила все свои первые эмоции, он острожно подошел к ней ближе и взял ее локти в свои руки. Она перевела мокрые от слез глаза на него и буквально припала к его груди, позволяя его сильным рукам, обхватить ее хрупкое тело. Волна тепла, исходящая от Омера, захватило ее сущность и она глубоко выдохнула, ища в нем такой нужной поддержки, несмотря на все ее громкие заявления.
- Кывылджим, - проникновенно сказал Омер, нежно целуя ее в лоб. - Просто доверься мне, жизнь моя. Мы со всем справимся.
Кывылджим подняла глаза на Омера и впервые слегка улыбнулась.