Глава 16. Мечта и любовь
I think I'm better when I'm with you
But I worry when you're gone
I think I need to learn to love myself
I must learn to be strong
khai dreams «Ultimately»
Отель родителей Сокджина хоть и имел три звезды, был довольно устаревшим. Он давно требовал ремонт, смену мебели и дизайна. За последний год Ким много улучшил в нём и уговорил родителей отложить деньги, чтобы вывести бизнес на новую ступень.
Мин Юнги же чувствовал себя там, как дома. Ещё с третьего класса, когда они с Намджуном в лагере случайно подружились со страшим товарищем, он стал постоянным гостем в отеле. Часто они оставались в незанятых номерах, в старшей школе Юнги иногда помогал с уборкой, когда не хватало рук, он знал все подсобные помещения и всех сотрудников. Но за последние полгода он непозволительно редко заглядывал сюда. Поэтому, зайдя в приёмную и не узнавая почти ничего, он на секунду даже подумал, что пришёл не туда.
— Юнги! Какими судьбами? — громко воскликнула молодая администратор, Пак Соля.
Дело было уже к вечеру, поэтому людей в коридоре не было, и она была свободна.
— Привет, — улыбнулся Юнги, внутренне выдыхая, что хоть дорогу ещё не забыл. — А я к Сокджин-хёну решил заглянуть.
— Он у себя в кабинете. Так переменился за эти полтора года. Когда я пришла работать, был ещё совсем школьником, а теперь такой серьёзный. Но ты и сам, наверное, знаешь.
— Да... — неловко рассмеялся Мин, понимая, что «нет», не знает. — Давно я не заходил, тут всё так изменилось.
— А, это. Я уже и привыкнуть успела. Хорошо, да? Всё Сокджин сам придумал, у него такой вкус хороший.
— Ага.
— Он рассказывал, что ты на композитора в Сеул поступил?
— А, это... Да, но я ещё не уверен, что поеду.
— Почему? — Соля округлила свои выразительные карие глаза.
— По личным причинам, — уклончиво ответил Юнги.
— Ой, прости, если не в своё дело лезу, — неловко улыбнулась она.
— Нет, всё в порядке. Вообще-то, я поэтому и пришёл к Сокджину.
— Ох, вот как. Проходи, конечно. Уверена, он сможет подобрать правильные слова.
— Да, он такой, — тепло улыбнулся Юнги. — И спасибо, я был рад увидеться.
— Я тоже! Нам будет не хватать тебя тут. Если ты решишь всё же уехать, конечно.
Эти слова больно кольнули Мина. Оказывается, если он уедет, то оставит позади намного больше, чем думал. Намного больше мест, воспоминаний, людей. Вычеркнет ли он их из своей жизни или сможет возвращаться в родной город так, как будто никогда и не уезжал?
Он прошёл дальше по коридору, останавливаясь в самом конце, перед закрытой дверью с надписью «Администрация». За ней слышалось копошение, как будто кто-то перебирал бумаги. Юнги постучал в неё и звуки прекратились, зато раздалось голосом Сокджина:
— Входите.
Мин открыл дверь, и его взгляду предстал небольшой кабинет, который он тоже давно знал. В нём было два стола, за которыми обычно сидели родители Сокджина, но сейчас на одном из столов лежали документы, а за другим сидел его друг. Он был одет в униформу, красный с чёрным пиджак, белую рубашку и чёрный галстук. Волосы были аккуратно уложены гелем, хотя пара прядок уже выбилась. А ещё на глазах у него были очки. В повседневной жизни Джин почти всегда носил линзы, но при работе с документами предпочитал очки, утверждая, что так меньше устают глаза. Хотя у Юнги с Намджуном были подозрения, что на работе он носит их, чтобы выглядеть старше и авторитетней.
Сейчас Мин ощутил себя таким ребёнком по сравнению с ним. Он только-только закончил школу, а его друг детства уже работает, сидит в своём кабинете, перестраивает родительский бизнес. А потом Джин поднял на него глаза, и на лице Кима засияла удивлённая улыбка, делая его почему-то похожим на совершенного мальчишку. И губы Юнги тоже растянулись в улыбку, ведь как бы там не было, это всё ещё его друг. Даже когда они вырастут и изменятся, даже если жизнь раскидает их по разным частям света, Юнги знал, что при встрече они всегда также искренне улыбнутся друг другу.
— Привет! Не ожидал тебя увидеть.
— Да вот... Давно не заглядывал к тебе, решил навестить. Тут так много изменилось. Соля сказала, что ты сам всё это провернул.
— О, ну да...
Юнги заметил, что Сокджин немного покраснел, и внутренне хмыкнул. Да, до взрослого его хёну тоже ещё далеко.
— К слову, она сказала, что ты и сам изменился.
— Правда? — скучающе спросил Ким, но, когда Мин не развил тему, всё же переспросил. — И в какую сторону?..
— О боже, она ведь нравится тебе, не так ли? — добродушно воскликнул Юнги. — Не знал, что тебе нравятся девушки постарше, хён.
Сокджин, который сначала покраснел ещё сильнее, в итоге задохнулся от возмущения.
— Ей всего двадцать три! — но, увидев хитрую улыбку Юнги, он сдулся и вздохнул. — Да не знаю я, что я чувствую. Тем более у меня всё равно нет времени сейчас на отношения, да и вряд ли я ей нравлюсь...
— А когда это бывает вовремя, — вздохнул Юнги и сел на стул перед столом, понимая, что звучит, как умудрённый опытом. — Всегда что-то мешает, но иногда ты просто не можешь сопротивляться...
Друг внимательно смотрел на него, явно подбирая в голове слова. Поэтому Мин выпалил, пытаясь оттянуть тот самый момент, хотя ради этого и пришёл:
— Мне кажется, ты ей нравишься... Ну, или начинаешь. Соля сказала, что ты очень повзрослел. А я заметил это только сейчас... Кажется, я был отвратительным другом последние полгода, да, хён?
Ким тепло улыбнулся ему и покачал головой:
— Тебя можно понять. Если сейчас я вспоминаю сентябрь, то начинаю понимать твоё поведение... Когда ты не ел, стал тихим и вообще был похожим на зомби, — Сокджин пытается тихо рассмеяться, но не ловит ответной улыбки в ответ, поэтому поджимает губы. — Мне жаль, что я тогда не мог поддержать тебя. Но и понимаю, что ты не мог ничего рассказать.
Юнги упёрся взглядом в сцепленные ладони. Он пришёл сюда, чтобы попросить совета. Ему нужно заговорить. Почему же тогда рот не открывается? Его жизнь так давно стала именно такой: ворох тайн и умалчиваний.
— Зачем ты пришёл, Юнги? — звучит извечно мягкий голос друга.
Возможно, ни один Хосок старался справляться со всем один. Мин был ничем не лучше. Пришла пора меняться им вместе, шаг за шагом.
— Я был в больнице сегодня, — роняет он.
— О, — только и выдаёт Сокджин.
— Ты ведь знаешь, что Хосок... У него...
Слова замирают внутри. Говорить это сложно, ещё сложнее осознать.
— Если ты про то, что он, вероятно, не сможет ходить, то да, я знаю. Мне Тэхён сказал, — избавляет его от необходимости проговаривать вслух друг.
— Вот как, — кивает Юнги. — Значит, я узнал последний.
— Никто тебя не осуждает. Я даже представить не могу, что ты чувствуешь сейчас...
— Но я сам себя осуждаю. За многое, — увидев, что Джин уже собрался переубеждать его, Юнги поспешил продолжить. — Я знаю, что не виноват. Вернее, так говорят все вокруг, даже Хосок.
— Но ты сам в это не веришь, да? — грустно спросил Сокджин.
— Я и сам не знаю. Я бы всё изменил, если бы мог. Я бы заставил пойти его к психологу, рассказал бы его сестре и, возможно, родителям, я бы... Впрочем, это уже не имеет смысла. И теперь, когда он говорит мне уезжать учиться и оставить его... Как я могу, хён?
Юнги наконец выговаривает то, зачем пришёл. Он смотрит на друга с надеждой, как будто у него есть ответы на все вопросы мира.
— Я догадывался, что такое может произойти... — в итоге вздыхает Сокджин и хмурится. — И даже думал, как бы я поступил на твоём месте... Но ответ в том, что я не на твоём месте, Юнги. Я понимаю чувства Хосока, наверняка он не хочет стоять у тебя на пути. Но и тебя я тоже понимаю.
Мин отводит взгляд в стороны и резко выпускает воздух из лёгких. Конечно, никто не может решить это за него. Он чувствует, что стоит на развилке, это решение изменит всю его жизнь. Что он выберет, мечту или любовь? Но для Юнги эти два понятия давно слились воедино.
— Думаю, я могу немного облегчить тебе решение, — внезапно продолжает Сокджин. — Я буду рядом с Хосоком. Я же остаюсь здесь, буду навещать его и помогать. Ты же знаешь, старшее поколение меня любит, но и ответить им я могу. Так что смогу постоять за Хосока перед его родителями в случае чего.
Юнги смотрит на друга с ужасом.
— Я не могу просить тебя о таком.
— Тебе и не надо, — улыбается Ким. — Вы же с Намджуном уезжаете, пора обзаводиться новыми друзьями. А с Хосоком мы уже неплохо ладим. Так что это не ради тебя.
— Хён... — глаза Юнги против воли наполняются слезами, и он опускает взгляд.
— Боже, Юнги, и когда ты стал таким сентиментальным?
— Заткнись, — хрипло и слишком плаксиво выговаривает Мин, хотя пытается звучать угрожающе.
Перед глазами появляется белая салфетка, которую через стол протягивает ему хён. Юнги со злостью смотрит на него, но встречает добродушный и вовсе не насмешливый взгляд, так что выдергивает салфетку из его рук и комкает в своих ладонях. Не собирается он сидеть и сморкаться в платочек. Вырос уже, пора принимать решения.
— Я не хочу оставлять Хосока. Я боюсь, что если уеду, то это будет конец для... Нас. Но ещё я думаю, что если останусь, то сделаю всё хуже. Такое чувство, что я потеряю его при любом раскладе...
— Или сохранишь при любом, — замечает Сокджин. — Вы, кончено, встречаетесь недавно, но почему-то мне кажется, что это не что-то мимолетное и юношеское, не так ли?
Юнги без раздумий кивает. Он знает, что для него Хосок — это глубоко, надолго и по-настоящему. Он чувствует это, когда смотрит на него, когда слушает его смех и тихий шёпот, когда они переплетают пальцы и тепло разрядами проносится по телу. И он почти уверен, что он для Хосока — абсолютно то же самое.
— Тогда главный вопрос в том, хочешь ли ты сам поехать учиться?
Вот оно. Всё и так решено. Разве что-то зависело от Юнги? Ещё в тот момент, когда он впервые услышал звук фортепиано, в тот момент, когда на ум пришли первые стихи, когда он стоял на сцене в свете софитов, когда увидел, как горят глаза Хосока, когда он слушает музыку Юнги. Разве могло быть иначе?
— Да, хочу. Это всегда была моя мечта.
— Вот тебе и ответ.
Мечта и любовь. Юнги влюблен в свою мечту. А его мечта — любовь.
— Спасибо, Сокджин, — искренне благодарит Мин, смотря Киму в глаза. И чуть посомневавшись, добавляет: — Хочу, чтобы ты знал, ты всегда будешь другом для меня. Что бы ни случилось, я тоже всегда поддержку тебя.
— Я знаю, — в ответ кивает Ким.
Раньше бы Юнги добавил что-то вроде: «Мы звучит так слащаво». Но в последнее время он и правда стал более сентиментальным. Или позволил себе им быть.
Вскоре друзья распрощались. Юнги пришёл к Сокджину сразу после больницы, так что был вымотан морально. А ещё ему надо было обсудить всё ещё один раз с родителями и позвонить наконец брату.
Но выходя из кабинета, Мин развернулся и опять хитро посмотрел на Кима.
— Удачи с Соля. Я буду болеть за вас.
— Ой, иди уже! — вспыхнул Сокджин.
И покидал отель Юнги с тёплой улыбкой на губах. Как бы страшно жизнь не повернулась, с такими друзьями Мин мог выдержать что угодно.
*
21 января
Юнги
«Привет! Я заселился в общежитие»
*фото*
Хосок
«Привет <3 Коморка ещё та, но для одного нормально»
Юнги
«У меня есть сосед...»
Хосок
«Что?? И где он спать собирается»
Юнги
«Тут вторая кровать есть»
«Да ладно, не так всё плохо»
Хосок
«Мы бы с тобой сдвинули кровати и тогда получилась бы одна king-size хехе»
Юнги
«Теперь я буду думать об этом»
Хосок
«В этом и был план ;)»
Юнги
«Как коварно»
«Я скучаю»
Хосок
«Ты приедешь всего через три недели :)»
Юнги
«Слишком долго»
Хосок
«Я знаю...»
Юнги
«Как ты?»
Хосок
«Хорошо! Чувствую себя уже лучше. Врач сказал, что, возможно, скоро поменяет курс таблеток на более лёгкий»
«Хотя я так и не понял, в чём кардинальная разница ахах»
Юнги
«Рад слышать :)»
«А как психолог?»
Хосок
«Тоже всё хорошо, мы поладили!»
«Передо мной вообще сложно устоять :)»
Юнги
«Надеюсь, ты говоришь правду...»
Хосок
«Юнги, у меня всё хорошо, честно!!»
Юнги
«Ладно...»
«Упс, пришёл сосед. Буду знакомиться, пожелай удачи»
Хосок
«Файтин! Покори его хехе»
«Но не очень сильно, помни, что у тебя есть парень»
Юнги
«О тебе забудешь»
«Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?»
Хосок
«Боже, иди уже знакомься! А то он начнёт тебя считать социопатом, и вся твоя университетская жизнь закончится, так и не начавшись»
Юнги
«Ты драматизируешь»
Хосок
«Ага ахах»
«Юнги... Я тебя тоже»
22 января
Юнги
«Хосок...»
«Мой сосед раскидал повсюду свою одежду»
Хосок
«Оууу»
«Может, это из-за того, что вы только въехали?»
Юнги
«Ещё он оставляет в комнате недоеденный рамен»
Хосок
«Иууу»
Юнги
«И храпит ночью»
Хосок
«...»
Юнги
«Хочу, чтобы ты был здесь :с»
Хосок
«Ты это всё придумал, что ли ахах»
Юнги
«Если бы»
Хосок
«А кто тебе сказал, что я не делаю всех этих вещей? ;)»
Юнги
«Ну, ты точно не храпишь»
Хосок
«В тот раз ты заснул слишком крепко, потому что был вымотан хехе»
Юнги
«...»
«Туше»
Хосок
«Я довольно неряшливый, чтобы ты знал. В моей комнате убирается горничная»
Юнги
«Так и быть, я готов взять на себя заботы об уборке»
«Но тебе придётся готовить»
Хосок
«Я плохо готовлю. Для этого у нас повар есть»
Юнги
«Ну и что ты можешь мне предложить тогда?»
Хосок
«Ммм...»
«Незабываемые ночи?»
Юнги
«Оу»
Хосок
«Потому что ты прав, и я не храплю ахах»
Юнги
«Вот как, ясно»
Хосок
«Ты что, шутку не оценил?»
Юнги
«Да нет, очень смешно»
Хосок
«Боже»
«А ещё незабываемые потому, что я бы не давал тебе заснуть совсем по другой причине»
Юнги
«Ага...»
Хосок
«Тебе договор на крови нужен, что мы бы занимались сексом каждую ночь или что?»
Юнги
«Нет, этого вполне достаточно, ловлю на слове :)»
Хосок
«Я испортил тебя, Мин Юнги»
Юнги
«И тебе это нравится»
Хосок
«Ты даже не представляешь, насколько сильно»
Юнги
«А что насчёт лечения? Как ты чувствуешь себя сегодня?»
Хосок
«Всё без изменений, но мне правда лучше!»
Юнги
«Отлично :)»
23 января
Юнги
«Привет. Как ты там?»
Сокджин
«Хорошо. Сегодня доставили новые диваны для лобби, думаю ещё купить растений»
Юнги
«Ясно»
Сокджин
«Боже, да спрашивай уже»
Юнги
«Всё так очевидно, да?»
Сокджин
«Более чем»
«Я был у Хосока сегодня, он выглядит неплохо. Врач говорит, что он активно идёт на поправку, всё же организм молодой да и тело у него тренированное»
«Хотя с ногами никаких подвижек нет пока что»
Юнги
«Понятно»
Сокджин
«Ничего не бывает сразу, Юнги :) Его родители не мелочатся, хоть на этом спасибо. Лечебная физкультура должна будет помочь рано или поздно»
Юнги
«А как психолог?»
Сокджин
«Не знаю, это всё же личное...»
«Он тебе ничего не рассказывает?»
Юнги
«Я постоянно его спрашиваю, он говорит, что всё хорошо»
«Но как может быть всё хорошо»
Сокджин
«Дай ему время»
Юнги
«Главное, чтобы это время было»
25 января
Намджун
«Привет!!! Сокджин мне тут спалил, что ты находишься в упаднических настроениях»
Юнги
«Не то чтобы я был сильно удивлён»
«И тебе привет»
Намджун
«Давай сходим поесть вместе! Хочу выбраться куда-нибудь из общежития, уже видеть не могу стонущих от усталости трейни. Недавно был в неплохом уличном ресторане, угощу тебя мясом»
Юнги
«Ты сам это сказал»
«Но учти, что ты это предложил стонущему от усталости студенту»
Намджун
«Я готов рискнуть»
Юнги
«Хсок»
«Я люббю теб»
Хосок
«Смотрю, с Намджуном вы хорошо посидели ахах»
Юнги
«Я счаю»
Хосок
«Я тоже скучаю :)»
«Юнги, ты дома?»
Юнги
«Да»
«Сссед встреил»
Хосок
«Отлично, надо будет поблагодарить его :)»
«Кажется, теперь не он худший сосед ахах»
Юнги
«Ты праада впрядке»
«?»
«Я волнус»
«Всегда гришь что всё хорошо»
Хосок
«Да~~ Я в порядке»
«Ложись спать :) Поговорим завтра»
Юнги
«Хчу сейчас!»
Хосок
«Твой сосед уже спит?»
Юнги
«Не»
«Он гейер»
Хосок
«Что, прости?..»
Юнги
«Геймер»
Хосок
«А»
«Хорошо ахах»
«Я позвоню тебе? Сможешь тогда заснуть?»
*абонент Юнги звонит Хосоку*
26 января
Юнги
«Твою мать»
Хосок
«И тебе доброе утро ахах»
Юнги
«Голова раскалывается»
Хосок
«Не надо столько пить :)»
Юнги
«Кто бы говорил»
Хосок
«Возможно, я и сижу на обезболивающих сейчас, но точно не ради удовольствия :)»
Юнги
«Я не это имел в виду»
Хосок
«Я знаю, это была шутка!»
«В последнее время ты их перестал понимать»
Юнги
«А ты переводишь тему всё время»
Хосок
«О чём ты?»
Юнги
«Ты знаешь, о чём я»
«Я помню всё, что было вчера»
«А ещё у меня есть наша переписка»
«Я думал, что ты позвонишь, чтобы рассказать о своём состоянии»
Хосок
«Я и рассказал :)»
Юнги
«Ты просто рассказывал, что тебе во мне нравится»
Хосок
«Это моё вечное состояние»
«Думать о тебе <3»
Юнги
«Ты опять это делаешь!»
«Переводишь тему»
Хосок
«Юнги, ну что мне сделать, чтобы ты поверил, что со мной всё в порядке?»
Юнги
«А ты в порядке?»
Хосок
«Да!!!»
Юнги
«Верится с трудом»
«Хосок?»
«Ты чего не отвечаешь?»
«Обиделся?»
«Хосок, ну, прости...»
«Я же переживаю за тебя»
«Я хочу, чтобы у тебя было всё хорошо»
«И если это правда так, то я только счастлив»
«Хосок?»
«Я сейчас куплю билет на поезд и приеду, если ты не ответишь»
Хосок
«Боже, ненормальный, успокойся. Врач приходил»
«И сказал, что скоро можно будет снять бандаж!»
«Видишь, я же говорил, что чувствую себя лучше»
Юнги
«Правда?»
Хосок
«Мне попросить его сказать тебе это лично по телефону?)»
Юнги
«Не надо...»
«Я очень рад за тебя»
«Я люблю твою шею»
Хосок
«Боже»
Юнги
«А ещё твои руки»
«Хоть ты и грызешь ногти постоянно»
Хосок
«Не могу понять, это комплимент или нет?»
Юнги
«Я их люблю и так»
«Так что комплимент»
«Люблю твои уши, они похожи на эльфийские»
«Ты весь как из сказки»
Хосок
«Это ты за вчерашнее мне мстишь?»
Юнги
«Возможно ;)»
«Ещё мне нравится твои глаза»
«Они всегда сияют»
Хосок
«Это потому, что я на тебя смотрю»
Юнги
«Не забирай мои комплименты себе!»
Хосок
«Ничего не могу с собой поделать»
Юнги
«Ещё люблю твои губы»
«Они всегда такие податливые и горячие»
«Но мне нравится и когда ты берёшь на себя инициативу»
Хосок
«Вот как :)»
«А что ещё тебе нравится?»
Юнги
«Дай подумать»
«Твой член»
Хосок
«Мин Юнги!»
Юнги
«Что? Ты мне вчера и не такое говорил»
Хосок
«Но была ночь!»
«И ты был пьян!»
Юнги
«Вот именно!»
«А я ко всему прочему живу не один!»
Хосок
«А я лежу в больнице, в любую секунду в палату могут зайти»
«Так что если ты сейчас решил устроить сеанс секстинга, то прекращай»
Юнги
«Не больно-то и хотелось»
Хосок
«Так что выходит»
«Тебе нравится только моё тело?»
«Какой ты жестокий»
Юнги
«Не будь идиотом»
Хосок
«Теперь я ещё и идиот»
Юнги
«Я тебя ненавижу»
Хосок
«А говорил, что любишь :с»
Юнги
«Перестань»
«Хочешь, чтобы я приехал и доказал, что люблю тебя целиком и полностью? Я ведь могу»
Хосок
«Как угрожающе звучит хехе»
«Нет уж, осталось всего две недели»
«Мы должны продержаться!»
Юнги
«Ты ведь знаешь, что я и правда люблю тебя всего?»
Хосок
«Знаю, конечно :)»
«Я просто шутил»
Юнги
«Даже не шути так»
Хосок
«Всё же твоё чувство юмора испортилось в Сеуле»
«Но я тебя и таким люблю»
*
Две недели спустя
Скорый поезд прибывает на станцию. Из дверей сразу же вываливается люди, которые заранее заняли места у выходов. Мин Юнги в их числе. Обычно он из тех, кто сидит до последнего, а потом неспешно начинает собирать вещи, чтобы не толкаться с остальными. Всё равно ведь на конечной остановке поезд будет стоять долго. Но сегодня ему не усидеть на месте.
На вокзале его встречает отец, который перестал брать заказы, чтобы довезти сына. Мужчины Мин не привыкли проявлять чувства, а особенно друг с другом. Тем более в последнее время отношения у них напряженные. Но Юнги всё равно замечает улыбку на лице отца и выдыхает, а потом крепко пожимает ему руку.
Они должны поехать домой. Его мама с утра приготовила обед, и хоть у самой не получилось встретить сына, приехавшего на праздники, стол она подготовила. Но, загрузив чемодан в багажник и усевшись на переднее сидение, Мин косится на отца, чтобы в итоге тихо попросить:
— Пап... Ты можешь отвезти меня в больницу?
В какую и зачем пояснять не нужно. Господин Мин кивает и перестраивает маршрут. Они так и не поговорили обо всём. Весь конец декабря и начало января, до того, как уехать в университет, Юнги каждый день ходил навещать Хосока. Отец молча наблюдал за этим, а Юнги также боялся заводить разговор. Вот и сейчас они едут в неуютной тишине.
— Так... Как учёба? — нарушает молчание отец.
— Пока что всё в порядке. Преподаватели, вроде, хорошие. Много непрофильных предметов, но это только поначалу. Мне нравится.
— Это хорошо. А однокурсники как? Подружился с кем-нибудь?
— Ммм... С соседом по комнате сначала не сошлись, но сейчас нормально общаемся. А так ни с кем близко не подружился.
— Ну ничего. Намджун ведь в Сеуле тоже.
— Да, но он занят постоянно. Условия для начинающих трейни жёсткие.
— Представляю. Недавно читал об этом в газете.
На этом они и замолкают. Юнги и правда ни с кем не подружился пока что. Он внезапно осознал, что за все свои девятнадцать лет жизни не приобрёл такого навыка. Ещё в начальной школе, когда сходиться с людьми получается как-то совершенно естественно, он познакомился с Намджуном и Сокджином. А Тэхён, Чимин и Чонгук были скорее друзьями Хосока, чем его.
Его сосед по комнате, Нам Хёндже, был неряшливым и шумным, одни из самых нелюбимых качеств Мин Юнги. Ко всему прочему не особенно разговорчивым, так что у них почти не было шансов подружиться. Но Хосок научил его не делать поспешных выводов, так что Юнги не спешил ставить на соседе крест.
Сошлись они, как ни странно, после того, как Мин пришёл после пьянки с Намджуном. Хёндже пришлось тащить его буквально на себе, ко всему прочему слушая, как он скучает и волнуется за Хосока (при этом не зная до этого об ориентации Мина), а потом ещё полночи слушать, как Юнги разговаривает по телефону с этим самым Хосоком, а на утро помогать Юнги справиться с похмельем.
Мину было ужасно стыдно, он ел суп, который сварил сосед, и не представлял, как начать разговор. И тут сам Хёндже выдал: «А ты, оказывается, нормальный парень. Мне казалось, что ты какой-то серьёзный и агрессивный даже. Надо бы нам выпить как-нибудь вместе. Хотя пить ты не умеешь, конечно». Мин перестал жевать и смотрел на него почти что открыв рот. Совсем Хёндже добил его следующим: «Если что, мне пофиг, с кем ты там встречаешься, но не смей приводить этого своего Хосока сюда на ночь». После этого они действительно сходили выпить, и общение заладилось.
С остальными одногруппниками дела обстояли чуть похуже. Не успел Юнги заметить, как все внезапно сбились в группки, и он совсем не представлял, куда приткнуться да и надо ли. Почти что не испортил всё окончательно он на одной из тусовок, куда пригласили всю группу, чтобы они познакомились друг с другом поближе.
Они сидели кругом на полу и играли в глупые игры для вечеринок, вроде «Я никогда не». Сначала вопросы были безобидные, но чем позже становилось, тем меньше алкоголя оставалось и тем выше градус поднимался. Юнги уже подумывал вскоре уходить, он не любил такие игры и встречи, пошёл больше потому, что его уговорил Хосок хотя бы прийти и уже смотреть по ситуации. И вот звучит вопрос: «Кто целовался с людьми своего пола?» Все вокруг смеются, кто-то издает звуки, как будто тема ему неприятна, а другие подначивают сидящих рядом.
А Юнги просто всё достало. Он не хочет тут находиться, он хочет в родной город, где есть люди, которые любят его и принимают. Поэтому он выпивает свой стакан до дна, а вокруг тишина. Мин думает о том, что если его сейчас осудят и затравят, то у него будет причина вернуться домой. Тем более не хочет он опять скрывать себя, скрывать Хосока. Лучше сказать правду сразу и будь что будет.
И тут Юнги понимает, что ещё пара людей в круге после него выпивают, один парень и три девушки. Потом кто-то, кто смеялся, говорит, что не имел в виду ничего плохого. Никто не выглядит осуждающем, а если и хочет высказаться, то, скорее всего, будет молчать. Игра продолжается дальше. Людей всегда интересует личная жизнь друг друга, поэтому под конец игры Юнги выдаёт и что у него серьёзные отношения с парнем, и что это его первые отношения, и что тот остался в его родном городе, но они говорят каждый день. Умалчивает только про то, что Хосок в больнице.
И после того вечера с ним начинают здороваться и даже начинать диалог первыми. Вскоре от однокурсников он узнаёт, что, как и его сосед, они считали Мина каким-то нелюдимым и опасным, но теперь поняли, что он просто тихий. Когда Юнги рассказывает это Хосоку, тот долго смеётся на другом конце трубки.
— Неужели я и правда такой страшный? — жалуется Юнги.
— Скорее устрашающий. Ты по школе всегда ходил с таким серьёзным лицом, что первоклассники боялись попадаться тебе на пути.
— А я думал, какие культурные дети... И ты меня боялся?
— Пфф, ну я же не младшеклассник.
— Я знаю, что и многие одноклассники меня недолюбливали.
— Ну, врать не буду, я не был тайно влюблён в тебя долгие годы. Но боялся ли или недолюбливал? Нет, конечно.
Юнги пошёл этим в отца. Из них обоих тяжело было вытянуть хоть слово или непрошенную улыбку. Мин искоса посмотрел на мужчину рядом. О чём же он думает?
Они подъехали к больнице и остановились чуть в отдалении от главного входа.
— Я отвезу чемодан домой.
— Спасибо, пап. И за то, что довёз. Тогда... Увидимся.
Юнги уже взялся за ручку двери, как отец окликнул его:
— Юнги, — господин Мин нахмурился, явно подбирая нужные слова. — Можно мы с твоей мамой как-нибудь придём навестить Хосока?
Его сын не смог сохранить невозмутимое выражение лица. Его глаза расширились и даже рот чуть-чуть приоткрылся. Когда он осознал сказанное в полной мере, поспешил ответить:
— Я спрошу у Хосока, но не думаю, что он будет против.
— Хорошо, — слабая улыбка показалась на лице отца.
И Юнги улыбнулся в ответ. Вот так просто, без лишних слов, отец его принял. Зарегистрировашись, Мин в который раз почти бежал по больнице, но на этот раз совсем по другой причине. Он спешил сообщить Хосоку хорошие новости. Но, уже завернув за угол к нужной палате, Юнги влетел в Тэхёна и Чимина.
— Юнги, — удивился Пак, — я слышал, что ты только сегодня днём приезжаешь.
Сами друзья вместе поступили в Сеульский на экономику, они смогли приехать в родной город на день раньше Мина.
— Привет. Я сразу с вокзала сюда...
— Всё с тобой ясно, — улыбнулся Тэхён. — Потом тогда поговорим. Иди уже.
Юнги улыбнулся им извиняющейся и чуть смущённой улыбкой и поспешил к палате. Сегодня он не замирал у двери, как в прошлый раз, рассматривая расплывчатый силуэт по другую сторону, он сразу распахнул дверь. Оборачиваясь к нему, Хосок начал говорить:
— Вы что-то забы... — видимо, ожидая увидеть друзей.
Но вместо этого увидел Мин Юнги, остановившегося на секунду в дверном приёме, с широкой улыбкой на лице, растрепанного и чуть раскрасневшегося.
— Юнги...
Мин тут же полетел к кровати, падая в разведанные в ожидании руки, и крепко обнял, уткнулся носом в макушку, вдохнул знакомый запах, наконец-то почувствовал себя дома. Хосок тоже обнимал его за талию, прижавшись носом в районе шеи и почти незаметно поцеловал кожу.
— Я так скучал, — раздалось тихое около ключиц.
Юнги обнял парня ещё крепче. Когда он был в Сеуле, всегда первый говорил что-то такое. Но, кажется, теперь, когда Юнги здесь, Хосок может больше не скрывать свои истинные чувства.
— Я тоже, — звучит честное в ответ. — Хосок, мне надо сказать тебе кое-что.
Чон отстраняется и заглядывает в глаза. Они оба не могут убрать глупых улыбок с лица. Юнги садится на кресло рядом с кроватью, но продолжает держать ладони Хосока в своих руках, поглаживая большим пальцем.
— Меня привёз отец, и он спросил не будешь ли ты против, если они с моей мамой тебя навестят?
Руки Чона непроизвольно дёргаются, и взгляд у него, наверное, такой же, как Юнги в машине, но ещё чуть-чуть напуганный.
— Я... Даже не знаю, — растерянно отвечает он, но тут же добавляет. — В смысле, я бы хотел увидеть твоих родителей, но в таком состоянии...
— Хосок, они ведь и так знают. И всё понимают, они не будут осуждать тебя.
Чон поджимает губы и его взгляд замирает на покрывале в районе ног.
— Я не приведу их, если ты не готов. Но когда-нибудь вам придётся встретиться. Тем более, вы уже знакомы.
— Да, но тогда они не знали, что мы встречаемся. Я никогда не знакомился с родителями своих парней...
— Ну, и я никогда не знакомил их со своим парнем, — улыбается Юнги.
Хосок легко смеётся в ответ и вздыхает, кажется, немного приводя мысли в порядок. Он крепче сжимает ладони Юнги.
— Хорошо, давай сделаем это. И, Юнги, я рад, что твой папа тоже принял тебя.
Чон с улыбкой смотрит на него, но Мин предполагает, о чём он думает сейчас. Что его собственные родители продолжают игнорировать факт нетрадиционной ориентации сына и то только потому, что психолог сказала, что сейчас наседание на него может ухудшить состояние. Юнги разрешают общаться с ним и навещать тоже только по этой причине.
Они оба думают сейчас об этом и оба молчат. Мин только наклоняется к их сцепленным рукам и укладывается на них щекой, прикрывая глаза. Хоть с его родителями они разобрались, для начала уже неплохо.
*
Соллаль* в том году праздновался 10 февраля, в воскресенье. Утром Юнги с родителями пошли в храм, потом пообедали дома и к вечеру — в больницу к Хосоку. В этот день там продлили часы посещения, везде развешаны традиционные украшения и в воздухе витает дух праздника. Они специально подгадали время, когда родители Хосока уже ушли домой, Юнги слишком боялся, что его мама не выдержит и заговорит с ними, и тогда всё может плохо закончиться.
Чон встретил их на кресле-каталке, на которую пересел совсем недавно и учился ей пользоваться. Он был одет в белую футболку с небольшим принтом и чёрные штаны, уложил волосы, как обычно делал в школе. Юнги понял, что тот пытался приодеться к их приходу, но и выглядеть при этом естественно. Его мама шумно поприветствовала Хосока, а тот также шумно ей отвечал. Они заполняли собой чуть-чуть неловкую атмосферу, делая её более тёплой и домашней.
Все расселись около стола, на котором стояли чашки с чаем и небольшие пирожные. Мама Юнги принесла фрукты, поэтому тут же принялась их очищать и нарезать. Они говорили на отвлечённые темы, обсудили погоду, последние новости, недавно просмотренные фильмы. И Мин задумался, было ли бы всё также, если бы Хосок был девушкой? Говорили бы они о том же, была бы атмосфера той же?
Отец помогал очищать мандарины, а мама учила Хосока резать яблоки в форме зайчиков. У того не получалось, и они весело смеялись, даже его отец тепло улыбался, наблюдая за этой картиной. И у Юнги защемило сердце от осознания того, что сейчас нет никакой разницы, какого они с Хосоком пола. Его родители всеми силами пытаются показать Чону, что принимают его в семью. Мину захотелось подойти и обнять их всех, но он решил, что вполне может сделать это, когда они вернуться домой. А сейчас он взял ещё один ножик и уверенными движениями вырезал зайчика из яблока.
— Ты умеешь их делать? — удивился Хосок.
— Меня мама ещё давно научила.
— Это нечестно, — надулся Чон.
— Тебе просто нужно больше практики, — похлопала его по руке госпожа Мин. — У тебя получается намного лучше, чем у Юнги с самого начала.
— Я был младше, — пробормотал младший Мин, а мать и Хосок оба засмялись, наблюдая за ним.
— Ох, точно, я совсем забыла о подарках! — взмахнула руками женщина и потрясла мужа за плечо. — Дорогой, передай пакет, пожалуйста.
Господин Мин потянулся за пакетом, из которого его жена достала небольшую плоскую коробку и передала Хосоку.
— Ох, вам не стоило... — сказал он, но подарок принял.
Внутри оказался вязаный шарф, очень похожий на тот, что у Юнги, тот, который Хосоку так нравилось делить наполовину с ним, когда становилось особенно холодно на улице или на душе.
— Юнги похожий связала моя мама, но она умерла несколько лет назад, — женщина на секунду задумалась, но потом продолжила с лёгкой улыбкой. — Поэтому я попыталась сделать тебе такой же. Я слышала, что сейчас парочки любят парную одежду.
— Мама... — протянул Юнги, тут же краснея.
— А что? — невозмутимо спросила женщина.
Хосок, тоже с чуть покрасневшими щеками, взял шарф в руки и обернул вокруг шеи. Ткань была мягкая и приятно пахла лавандой. Чон чуть-чуть с грустью подумал, что тот другой шарф пах Юнги, хоть и был немного колючим.
— Спасибо, он очень красивый, — искренне поблагодарил Хосок. — У меня тоже для вас есть подарки.
Он потянулся рукой под стол и достал два небольших подарочных пакета, передавая их и отцу, и матери Юнги.
— Ох, Хосок, спасибо большое, — удивилась женщина, принимая оба пакета и передавая один мужу.
— Честно говоря, я выбирал не сам... Моя сестра работает в сфере моды, поэтому попросил её выбрать на свой вкус.
Внутри оказались платки, один женский, бледного кораллового оттенка с кисточками на конце, а другой мужской, тёмно-синий.
— Кажется, у нас сходятся мысли, — улыбнулся Хосок.
— И правда, — рассмеялась женщина. — Ну, это не удивительно, у членов семьи часто так, — добавила она и, совсем не заметив, как изменилось выражение лица Хосока, продолжила: — Платок такой мягкий!
Господин Мин также, как Чон недавно, обернул вещь вокруг шеи.
— Спасибо, — поблагодарил он, посмотрев на Хосока, и тут же нахмурился.
— Омо, ты сразу стал так шикарно выглядеть, — восхитилась госпожа Мин.
— Давай сходим домоем фрукты, — муж пропустил её слова и поднялся со стула, утягивая женщину за собой.
— А сам ты не можешь, что ли? Да и тут ещё много!
Младший Мин тоже сразу заметил изменения в Хосоке. Кажется, теперь всё сознание Юнги было направлено на то, чтобы различать мельчайшие эмоции на его лице.
— Мам, у нас ещё есть мандарины, их тоже надо помыть, — сказал Юнги и сунул ей в руки пакет.
— Да что с вами двумя... Иду я, иду! — возмутились она, когда муж снова начал тянуть её за руку. — Ничего без меня сделать не можете...
Как только дверь за родителями закрылась, Хосок судорожно вздохнул и закрыл лицо руками. Вспомнилось, как он стоял на лестничной клетке после первой встречи с его родителями. Вспомнилось: «Я им нравлюсь как твой друг, но не как парень».
— Твоя мама сказала, что я теперь часть семьи... — произнёс в реальности Хосок.
— Это ведь хорошо? — аккуратно спросил Юнги.
Чон отвел руки от лица. В его глазах стояли слёзы, но он ярко улыбался. Так, как умел только он, когда солнечные зайчики на глубине глаз.
— Я и надеяться не мог, что они примут меня.
Юнги протянул руку, проезжаясь пальцами по его щеке и потом зарываясь в волосы.
— У меня тоже есть для тебя подарок.
— И у меня для тебя, — улыбается в ответ Чон.
Мин поднялся и дошёл до стульев родителей, где в пакете была ещё одна красная коробка, обёрнутая золотой лентой.
— Можешь свой тоже взять? Он стоит у стены, — подал голос Чон.
Юнги проследил за рукой парня и увидел, что чуть подальше около стены рядом с кроватью стоит большой подарочный пакет. По пути туда он передал свой подарок Хосоку, и, пока сходил за пакетом, тот уже успел развязать бант. Внутри были шапка и перчатки мятного цвета. Чон издал восхищённый вскрик, надев шапку на голову.
— Мятная!
— Ага, — чуть смущённо рассмеялся Юнги. — Ты же говорил, что любишь всё мятное.
— Это так, — с яркой улыбкой сказал Хосок, в подтверждение протягивая руку и касаясь ментоловых волос Мина. — Спасибо.
— Вообще мама решила связать шарф в пару к моему подарку... Я не хотел, чтобы ты мёрз тут без меня.
Взгляд Чона на секунду стал грустным, но он тут же исправился, надевая перчатки и прижимая их к щекам.
— Теперь я точно не замёрзну. А теперь открывай мой подарок!
Засмотревшись на парня, Юнги уже почти и забыл, что на его коленях лежит объёмный подарочный пакет. Внезапно он осознал, что это первый подарок от Хосока ему (как и от него Хосоку). И сердце забилось чуть чаще в предвкушении. Он вытянул коробку и... С удивлением уставился на надпись «грувбокс».
— Я не очень хорошо представлял, что подарить тебе, — активно пояснял Хосок. — Но хотел что-то, что поможет создавать тебе музыку, поэтому проконсультировался с Намджуном и выбрал это. Я читал отзывы, вроде, фирму хвалят.
Юнги знал эту фирму. И слишком хорошо знал, сколько стоит такая техника. Увидев его резко посерьёзневшее выражение лица, Чон занервничал.
— Тебе... Не нравится?
— Я не могу это принять, — покачал головой Юнги и начал засовывать коробку назад в пакет, но его остановила рука Хосока.
— Почему?
— Это слишком дорого, — после заминки всё же пояснил Юнги.
— Я могу себе это позволить, Юнги. Это мелочь, если такая вещь тебе нужна.
— Не ты можешь, — резко ответил Мин, сам не ожидая от себя этого.
Хосок в растерянности от этой вспышки заморгал, а потом его взгляд наполнился пониманием, и он медленно убрал руку, перестав удерживать Юнги.
— Так вот в чём дело... В моих родителях.
Мин глубоко вздохнул, пытаясь подобрать слова. Он видел, что его резкий отказ обидел Чона, но и не мог пойти на попятную.
— Прости, я понимаю, что ты старался, и очень ценю это... Но такая вещь... Это немного...
— Не надо ненавидеть моих родителей, Юнги, — внезапно прервал его Хосок.
— Это... Это не так.
— Ну, может ненависть и правда слишком сильное слово, но разве ты будешь отрицать, что они тебе не нравятся?
Мин прикусил губу и отвёл взгляд, не зная, что говорить, когда чужие слова попали в точку. Он так и не рассказал Хосоку о той сцене в больнице, когда он приехал после крыши. И был уверен, что семья Хосока тоже не проболталась, им это самим было не выгодно. Юнги не задевало то, что отец Хосока ударил его, но взгляд полный презрения плотно врезался в память. Он понимал, что эти люди никогда не примут их отношения. И он сам пострадает от этого намного меньше, чем Чон, от чего в сердце постоянно неприятно тянуло, ведь он не рядом, чтобы поддержать. Но сейчас, кажется, он поступает ещё хуже, заставляя Хосока разрываться на несколько частей, заставляя выбирать между теми, кем невозможно...
— Юнги, — мягко позвал Чон, привлекая его внимание. — Я понимаю тебя, но и ты попытайся понять их. Их так воспитали, они думают, что знают лучше... Я не хочу их оправдывать, но всё же они мои родители, и я люблю их. И уверен, что они меня тоже... Вам придётся поладить рано или поздно.
Мин смотрел на него и пытался подавить рвущиеся слова, что это зависит не только от него. Но понимал, что Хосоку сейчас нужен вовсе не этот ответ. А также знал, что сделает всё от себя зависящее, чтобы поладить с ними, если это то, в чём Хосок нуждается.
— Хорошо... — в итоге выдохнул он. — Я приму подарок, спасибо. Я правда всегда хотел грувбокс. Но не покупай мне больше таких дорогих вещей.
— Ладно, — облегчённо рассмеялся Чон. — На твой день рождения подарю тебе открыточку со стихами.
— Надеюсь, собственно сочинения? — улыбнулся Мин.
— Ммм, посмотрим, как ты будешь себя вести, — нахально ответил Хосок, смотря на него из-под ресниц.
И внезапно Юнги ощутил лёгкость, как это часто бывало с Хосоком. Тот всегда умел разрядить атмосферу, делая самый пасмурный день Мин Юнги солнечным. Поэтому он качнулся чуть вперёд к парню и понизил голос, пытаясь соответствовать.
— Обещаю, что буду очень хорошим мальчиком, — произнёс он, не успев особо подумать и с каким-то отстранённым удивлениям отмечая в собственном голосе игривые нотки.
Щёки Чона вспыхнули румянцем, но он быстро сориентировался и поддержал игру.
— Тогда...
Что «тогда» Юнги так и не довелось узнать, потому что дверь палаты в ту же секунду распахнулась, заставив парней резко отшатнуться друг от друга.
— О, вы подарили друг другу подарки! — воскликнула мама Юнги.
— Эм, да... — немного отрешённо начал Мин, но тут же слишком громко для себя объявил. — Смотрите, что мне Хосок подарил! Это грувбокс!
Он достал коробку в очередной раз и продемонстрировал родителям. Отец взял её в руки и, чуть сощурившись из-за плохо зрения, рассматривал.
— А для чего это? — в непонимании спросила женщина.
— Это музыкальный инструмент для создания электронной музыки... — начал объяснять Юнги.
Так они и продолжили сидеть в тёплом семейном кругу. Смеялись, пили чай и ели фрукты, обсуждали жизнь и даже будущее. А за окном крупными хлопьями кружился снег. Наступал Новый год.
*
Ради дня рождения Хосока, которое выпало на понедельник, Тэхён, Чимин и Юнги задержались ещё на один день. Мин навещал его каждый день, вот и в воскресенье, за день до намеченного праздника, зашёл, но не с пустыми руками. Как и Чон когда-то, он с гордостью достал из сумки краску для волос и поставил перед ним на стол.
— С наступающим днём рождения! — поздравил он.
Хосок взял в руки коробочку, повертел в руках и поднял на Мина смеющийся взгляд.
— Покраска к подарку прилагается?
— А как же! Всё по высшему разряду, — серьёзно подтвердил Юнги и в доказательство продемонстрировал руки.
— Ммм, мои любые руки, — с тёплой улыбкой произнёс Хосок, и протянул руку, чтобы схватиться за протянутую Юнги. — Да я счастливчик.
Мин подошёл ближе к парню, присаживаясь на корточки рядом и смотря снизу вверх.
— Ты не против?
— Нет, — покачал головой тот. — Думаю, не особая тайна, что в тот раз я перекрасился назад и подстригся не по своей воле...
Юнги крепче сжал руку парня двумя ладонями и прижал к щеке.
— Если ты боишься реакции родителей...
— Не боюсь. Не думаю, что они что-то скажут мне. Да и даже если скажут, на этот раз я смогу постоять за себя.
— Тогда пошли, — улыбнулся Мин.
Он покрасил его волосы немного в отличный цвет, чем в прошлый раз. Это был ярко-красный, менее похожий на кровь и делающий Хосока ярким-ярким. Таким, каким он и так всегда был. Чон довольно нежился от прикосновений к волосам, а после восторженно смотрел на себя в зеркало. Обнимая его сзади, Юнги подумал, что тот всё больше походит на себя прежнего.
На следующий день Тэхён, Чимин, Сокджин и Юнги шумно завалились в палату к Хосоку, а позже к ним присоединилась Давон-нуна. Они притащили конфетти, которое раскидали повсюду, большой плакат с поздравительной надписью и слишком много шариков всех цветов радуги. Хлопушки и бенгальские огни им, к сожалению, пронести запретили. В палате уже был накрыт стол со всевозможными угощениями.
В этот день они все смеялись больше, чем Юнги мог вспомнить. У него самого от смеха уже выступали слёзы. Удивительно, что их не выгнали из больницы, но, видимо, персонал и пациенты вошли в их положение. Когда вся еда была съедена, Чимин с заговорщическим видом достал из кармана свечки и зажигалку. В обычной ситуации кто-нибудь бы обязательно возмутился, что это вообще-то запрещено, но тогда все громко начали просить Хосока закрыть глаза, и тот со смехом послушался. Когда он их открыл, перед его взглядом был торт с тремя свечами и пять родных людей, которые напевали небезызвестную поздравительную песню.
Тогда он снова крепко зажмурился, думая обо всём, чего хотел. Этого всего было так много, что не перечислить. Песня заканчивалась, и воск со свечей уже капал на торт. И Хосок загадал главное, набирая воздух в лёгкие и задувая свечи.
— Хочу быть счастливым.
Он сказал это на улице через полчаса. Они с Юнги вышли подышать свежим воздухом, парень сидел на скамейке, а Хосок на своём кресле рядом. На нём была шапка, перчатки и шарф, подаренные недавно, на Юнги тоже был свой обычный набор. Они выглядели забавно в одинаковых шарфах, и Чону хотелось думать, что так они связаны не хуже, чем когда заматывались одним шарфом вдвоём.
— Что? — не понял Юнги.
— Я загадал это, когда задувал свечи.
— Отличное желание, — улыбнулся тот.
— Не хочешь сказать, что нельзя озвучивать желания? А то не сбудутся.
— Я не верю в приметы, — пожал плечами Мин.
— Но думаешь, если задуть свечи, то всё сбудется?
— Ммм... — протянул Юнги задумчиво, наблюдая за медленно падающим на землю снегом. — Если я загадаю получить личного дракона, то это не сбудется, сколько бы свечей я не задувал. Но такое желание, как у тебя... Тут ведь главное не чудо, а намерение. Ты скорее даёшь себе обещание: «Я обязательно стану счастливым». И озвучив его мне, ты лишь сделал счастливым и меня. Что же тут плохого?
Мин с улыбкой взглянул на парня рядом, а тот смотрел на него сияющими глазами. Шапка смешно была сбита набекрень, из-под неё виднелись недавно покрашенные волосы, а шарф закрывал половину лица. Но сейчас он показался Юнги прекраснее всего.
— Ты думаешь, у нас выйдет? Стать счастливыми?
— Не знаю... — честно ответил Юнги, — но всё в наших силах.
— Психолог мне также говорит, — внезапно выдал Хосок.
Он ни разу не начинал такие разговоры сам, потому Мин тут же подобрался, пытаясь не выдать своего волнения.
— Она говорит, что сейчас для меня главное — это намерение... А ещё она говорит, что я слишком привязан к тебе.
— Что? — тут же переспросил Мин.
— Хм, помнишь... Что я написал тебе... Тогда? Что сделал тебя центром своей вселенной?
Юнги внутренне вздрогнул, вспомнив то длинное сообщение, но кивнул.
— Думаю, это до сих пор так... Я слишком держусь за тебя, а мне надо научиться полагаться в первую очередь на себя. Искать смысл жить в себе самом.
— И... Что? — осторожно спрашивает Юнги, очень боясь слов, которые могут прозвучать.
— Ничего, — пожимает плечами Хосок. — Просто говорю это, чтобы тебе было проще уехать завтра.
— Вот как... — внутри Юнги облегчённо вздыхает. — К слову, у меня есть для тебя ещё один подарок.
— Правда? — удивляется Чон и сразу же в ожидании поворачивается к нему.
Мин улыбается такой реакции. Хосок сейчас похож на взволнованного щенка. Он снимает с пальца одно из своих трёх простых колец и протягивает руку Чону. Тот поражённо смотрит на него пару секунд, но затем стягивает перчатку и неуверенно кладёт руку.
— Ты говорил, что эти кольца не пойдут тебе, потому что они красивые и надёжные, — Юнги надевает кольцо Хосоку на средний палец и улыбается. — Село как влитое. Ты очень красивый, Хосок. И теперь ты тоже должен стать надёжным для меня. Ты сможешь?
Мин отрывает взгляд от их рук и смотрит на Чона. А у того звёздами слёзы блестят в уголках глаз.
— Поцелуй меня.
Просьба такая же тихая, как звук от падения снежинок. И только сейчас Юнги осознаёт, что не целовал Хосока с того самого вечера перед падением. Почему-то казалось, что от любого прикосновения Чон может растаять миражом. И вот он сидит перед ним и выглядит таким нуждающимся. Юнги боится даже представить, что Хосок уже успел себе надумать. Поэтому скорее перегибается через ручки инвалидного кресла, тянет шарф вниз и со всем желанием впивается поцелуем в чужие губы.
Хосок тут же притягивает его за парный шарф ближе, отвечая со рвением. Именно такой поцелуй им сейчас и нужен, дыхание одно на двоих, так, чтобы почти задыхаться. Так, как можно целовать только горячо любимого человека, от которого был непомерно далеко на протяжении нескольких месяцев. А расстояние в несколько сантиметром сейчас воспринимается именно как непомерно далёкое.
Чон с тихим чмоком разрывает поцелуй, но отстраняться не спешит. Приваливается лбом ко лбу Юнги, выдыхает облачка пара на морозном воздухе. А потом еле слышно, но счастливо смеётся.
— Я уже решил, что ты замуж меня звать собрался.
Юнги усмехается в ответ и оставляет ещё один поцелуй на покрасневших губах Хосока.
— Я был бы и правда не против когда-нибудь в будущем, — Юнги возвращает слова Хосока, сказанные когда-то в клубе.
— Дурак, — привычно вздыхает Мин в прошлом.
В настоящем Хосок молчит, и Юнги не пытается больше отшутиться. Они смотрят друг на друга, находя в глубине глаз солнце и вселенные. А на пальцах в свете фонарного столба блестят кольца, простые, красивые и надёжные.
* Соллаль — корейский Новый год, первый день лунно-солнечного календаря. События в этой вселенной происходят в 2013 году, а в тот год праздник выпал на 10 февраля.