Глава 7. Бессонная ночь
A sweet tooth for you I'm wide awake
The sugar went straight to my brain
Feel like a kid, I double tap
My chest with my fist
I like you
Say it back
«Sweet Tooth» Cavetown
Октябрь пролетел действительно незаметно. Экзамены были назначены на середину ноября. И теперь всем начинало казаться, что до этого они потратили всё время впустую, ничего не знают, и за эти две недели необходимо наверстать всё упущенное. Хосок, Юнги и их компании не стали исключением.
Все оставались в школе дольше положенного, библиотеки были забиты школьниками, а оставшееся время все пропадали у репетиторов. Но с какой-то стороны, помимо очевидной, это пошло Мин Юнги на пользу. Время в отрыве от Хосока помогло ему не только целиком и полностью осознать свои чувства, но даже больше — принять их.
Конечно, без новых проблем обойтись не получилось. Со своими-то эмоциями Мин определился, но вот что было делать с тем, на кого они направлены, непонятно. Хосок, как и полагалось приличному ученику, не отрывался от занятий, и Юнги удостаивался разве что нескольких сообщений в день и, если особенно повезёт, кивка и пары слов в школе.
Обычно рациональное сознание Мина начало подкидывать ему вовсе не рациональные объяснения происходящего. Среди них: а) родители запретили ему общаться с Юнги из-за дурного влияния; б) сам Хосок, наконец-то, осознал, с кем связался; в) вмешательство инопланетян (?); г) Чон действительно просто занят подготовкой к выпускным экзаменам, потому что это то, что, по идее, должно было определить их дальнейшую судьбу. Последний вариант, хотя считался сначала самым логичным, через две недели начал казаться Мину несусветным бредом и позорно опустился вниз воображаемого списка (даже ниже варианта «в»).
Именно поэтому в ночь перед первым экзаменом он лежал без сна. Казалось бы, все его мысли должно занимать предстоящее тестирование, но почему-то в голове были только карие глаза и яркая улыбка другого парня. Юнги клял себя на чём свет стоит, пытался убедить самого себя, что это просто разыгравшееся воображение и нервы сдают. Но руки то и дело тянулись к телефону, чтобы проверить, не написал ли ему Чон Хосок.
Как много оказалось в этом имени. Это и человек, которого он когда-то не мог вынести, и человек, который нуждался в его помощи, и человек, в котором, как оказалось, нуждался сам Мин. До этого он не понимал все эти сопливые дорамы и книжки о любви, считая, что всё там преувеличено, а для развитого разума ничего не стоит прервать любую связь. И вот он не может заснуть, потому что к Хосоку хочется нестерпимо.
Конечно, Юнги мог бы позвонить или написать сам, но этого бы не было достаточно и на сотую долю. Именно поэтому Мин дождался того, когда родители разошлись по комнатам и спустя час тихо выбрался из квартиры. На часах было уже два часа ночи, так что весь общественный транспорт перестал ходить, а денег на такси у него не было. Поэтому Юнги поехал на своём старом велосипеде, который не использовал уже несколько лет, но он всё также продолжал стоять в коридоре, очевидно, выжидая своего часа.
Пешком до дома Хосока было идти около часа (не то чтобы Юнги проверял специально), но на велосипеде и при том спеша он добрался чуть меньше, чем за двадцать минут. Вся улица была погружена в темноту, и даже фонари не горели, поскольку все дома в этом районе были частными. Дом Хосока не был исключением. Мин нашёл глазами окно Чона, и только сейчас примерно начал осознавать, что уже полтретьего ночи, утром у них важный экзамен, и Хосок меньше всего хочет сейчас болтать с Мином.
Юнги побуравил взглядом окно несколько минут, почему-то серьёзно рассчитывая, что с Хосоком у них уже образовалась ментальная связь и тот выглянет из окна, маша ему кружевным платочком. К сожалению, этого не произошло, и Мин развернулся и поехал назад домой. Если бы этой ночью действительно кто-то не спал и имел исключительный слух, он бы услышал, как на улице раздалось тихое ругательство и скрипнули шины велосипеда.
И вот Мин снова оказался у дома своего одноклассника. Отсюда хорошо было видно то место на крыше, на котором когда-то они сидели вместе с Хосоком. Тогда Юнги узнал больше, чем следовало, но сейчас понимал, что эта не была и малая часть того, что он действительно хотел знать о Чоне. Он хотел знать его любимый цвет, любимое блюдо, знать, о чём он мечтает и о чём сожалеет, он хотел знать, какие на вкус губы Хосока и как он произносил бы его имя, задыхаясь от поцелуев. Он бы хотел знать всё, от и до.
Юнги нашёл номер Хосока в телефоне и уже без раздумий нажал на вызов. После пары десятков гудков, за которые Мин решился на проникновение со взломом, наконец-то, раздался сонный голос Чона.
— Юнги? Какого чёрта, сейчас же три часа ночи.
— Да, я знаю. Я... Не мог заснуть.
— И что теперь? Мне спеть тебе песню? — вздохнул Хосок, он звучал раздражённо, чем значительно сбил запал Юнги, но всё же недостаточно.
— Я хочу тебя увидеть, — признался Мин.
На другом конце провода была долгая тишина, а затем послышался ещё один вздох, но на этот раз уже не раздражённый, а человека, смирившего со своей ношей и более того наслаждавшегося ей.
— Боже, Мин Юнги, что ты творишь со мной... Я сейчас приеду, подождёшь?
— Я около твоего дома.
— Ты где? — так громко воскликнул Хосок, что Мин даже услышал его с улицы.
— Выгляни в окно.
Через пару секунд в окне появился Хосок, растрёпанный после сна и с выражением полнейшего шока на лице. Юнги неловко поднял руку в воздух и помахал, как будто тут были другие люди, с которыми Чон мог его перепутать.
— Что... Как?.. — растерянно выдохнул Хосок.
— Я могу подняться к тебе? Мне надо кое-что сказать, и я бы хотел сделать это не через телефон. Может у вас есть чёрный вход или ещё что?
— Есть, но на него установлена сигнализация, как и на парадный, ты не сможешь пройти.
— Тогда как мне подняться? — расстроенно спросил Мин, начиная видеть всё больше и больше огрехов в своём плане.
— Ммм... Я один раз выбирался из дома ночью. Не важно для чего, — быстро добавил Чон. — Но я использовал водосточную трубу и по ней забрался на крышу.
— Ты слишком хорошего обо мне мнения, — осипшим голосом произнёс Мин, рассматривая ту самую трубу.
— Ну же, Юнги, сказал «а», говори и «б», это не я тебя звал, — засмеялся Чон. — Там есть удобные отступы, да и не так уж тут высоко.
Делать действительно было нечего. Мин оставил велосипед и для начала перебрался через забор, что, как ни странно, за последнее время он делал слишком часто. Когда первая преграда была преодолена, он подошёл к крыше и бросил взгляд на Хосока, который в свою очередь выбрался из окна своей комнаты и направился по крыше к верху трубы.
— Видишь, где две части трубы соединяются друг с другом? Схватись за это, а ногами обопрись о стену, — тихо принялся инструктировать Чон, свесившись с крыши.
— Ты же говорил, что тут есть отступы, — разочарованно протянул Мин.
— Выше будут. Ну же, это не сложно! Как подтягиваться на турникете. Вот сколько раз ты можешь подтянуться?
— Эм, ну, раза два смогу.
— Два?! — воскликнул Хосок, и получил в ответ злобный взгляд. — В смысле, тоже неплохо, этого вполне должно хватить...
Юнги на это раздражённо вздохнул, почему-то забывая, что изначально это была его идея и мысленно обещая прибить Чона, когда поднимется на верх. Вернее, если поднимется.
Он ухватился, как и было сказано, за небольшие выступающие части металлической трубы, и, использовав все возможности своего тела, подтянулся повыше и опёрся ногой о карниз.
— Так, выше по трубе есть такой же отступ, схватись за него, а дальше достанешь до моей руки.
Юнги так и сделал, к своему собственному удивлению, оказавшись почти наверху. Чон тут же протянул одну из рук вниз, а другой схватился за край крыши. Общими усилиями, они смогли втянуть Юнги наверх и обессиленно упали на крышу. Как весь дом не проснулся из-за их громких перешёптываний и не одноразовых ударов Юнги о разнообразные части дома, до сих пор остаётся загадкой.
Отдышавшись, Мин повернулся к лежащему Хосоку, и увидел, что тот напряжённо смотрит в ответ. Чон уже не выглядел сонным, но на его щеке всё ещё был след от подушки, а волосы представляли собой прекрасное гнездо, что сильно контрастировало с обычно идеальным до последней уложенной волосинки видом. Юнги понимал, что, должно быть, он, весь потный, выглядит ещё хуже.
— Привет, — прошептал Хосок.
— Привет, — в тон ему ответил Юнги.
Потом они всё же поднялись и, стараясь ступать как можно более незаметно, прошли по крыше, забрались в комнату Чона. Там всё было точно также, как Мин и запомнил, только кровать была расстелена, а простынь и одеяло на ней смяты. Юнги не успел подумать, что ему делать дальше, как Хосок решил всё за него: аккуратно взял за запястье и провёл к кровати.
— Залезай. Только ботинки сначала сними.
Мин быстро скинул обувь, стараясь не думать о том, что он оказался в спальне парня, в которого вроде как влюблён. Потом он забрался на кровать, отмечая, что она всё ещё тёплая после Чона. Сам парень уже сидел рядом поверх одеяла, подтянув к себе колени.
— Говори потише, родители хоть и спят в другой части коридора, но всё же могут услышать...
— Да, конечно, прости... И прости за то, что пришёл без разрешения.
— Всё в порядке, — пожал Хосок плечами, — я даже рад.
— Правда? — неуверенно спросил Юнги.
— Да. Иначе я бы сказал тебе ехать домой.
— Верно... — прошептал Мин.
Он очень увлечённо рассматривал одеяло и комкал его в руках. До того, как он приехал, в голове было столько слов, а сейчас остались одни чувства, бьющиеся внутри стаей запертых в клетке птиц. Его голова немного кружилась, но, наверное, это было от того, что он почти не спал в последнее время.
— Юнги, — позвал Чон, — зачем ты пришёл?
И действительно, зачем? Неужели он не мог подождать до завтра? Или ещё лучше до окончания экзаменов? У Юнги было столько времени, чтобы признаться и до этого. Так зачем он пришёл ночью и именно сегодня?
Мин оторвал взгляд от кровати, ведя его от кончиков пальцев ног Хосока, на которых были надеты разноцветные носки, вверх по его пижаме в оранжево-белую полоску прямиком к растрёпанным волосам. Чон немного хмурился и его губы были приоткрыты, он всматривался в Юнги, будто надеялся понять всё без слов. Он будто замер прекрасным изваянием, весь в ожидании только одного — Мин Юнги.
И определённо были причины, почему он пришёл сегодня. Просто потому что не мог думать, не мог спать и наслаждаться едой, когда Хосока не было рядом. Когда не было понятно, будет ли он завтра рядом, захочет ли быть. Мир разделился на до и после крыши, того вечера, когда Юнги чуть было не потерял самого дорого ему человека и даже не подозревал об этом.
— Мы давно не общались, — выдохнул Мин малую часть того, что хотел сказать.
— Да, я знаю, — Хосок потёр руками лицо. — Это были очень долгие две недели. Я порывался написать тебе буквально каждую секунду, но не хотел отвлекать.
— Я тоже... Но мне надо сказать тебе кое-что, иначе я не смогу сосредоточиться завтра. Можешь выслушать всё целиком и не перебивать?
Чон серьёзно кивнул и как будто весь подобрался, готовясь к чему угодно. Мин перевёл дыхание. Назад пути не было.
— Я не особенно хорош в таких вещах... Когда я говорил, что мне никто не нравится, это была, в общем-то, правда. У меня и друзей-то всего двое, мне сложно доверять людям и вот, что из этого выходит. Всю жизнь я считал тебя самовлюблённым придурком... То есть, господи, я сам был этим придурком. Завидовал тебе и прикрывался чем-то, — Юнги раздражённо выдохнул, он говорил всё не то, назвал Хосока «самовлюблённым придурком», вот это точно отличное начало признания. — Прости, я просто не знаю, как сказать это. Знаю, что тебе не до этого сейчас. Я обещал тебе помочь, но, кажется, только добавляю проблем... Хосок, я... Ты мне... Боже. Я не хочу быть твоим другом.
Сказав это, Юнги прикрыл глаза руками. Это был полнейший провал. Он даже не смог сказать: «Ты мне нравишься». Хосок точно пошлёт его. Да у него явно парни получше Юнги были. Хотя бы тот, с которым он застал его прямо в этой комнате. Кажется, он был высоким и мускулистым, наверняка, мог подтянуться больше двух раз...
— Вот как, — прошептал Хосок, он звучал растерянно, и это заставило Юнги оторваться от ладоней: — Конечно, я всё понимаю. Я же говорил, что ты мне ничего не должен. У тебя поступление скоро, нет времени на меня... Всё в порядке. Правда. Спасибо, что сказал лично.
Всё было не так. Всё было совершенно не так. Это была полнейшая катастрофа. Потому что даже если Хосок не разделяет чувств Юнги, почему он говорит это? Почему он выглядит таким несчастным и потерянным?
— Но просто, чтобы ты знал, я ценю то время, что мы провели вместе. Это правда было... — Хосок задохнулся собственными словами и всхлипнул, тут же отвернувшись в другую сторону. — Прости, это просто нервы. Завтра экзамен и вообще...
— О чём ты? — наконец, спросил Юнги и аккуратно развернул парня за плечо к себе, обнаружив в глазах того яростно сдерживаемые слёзы.
— Ты же сказал, что не хочешь быть друзьями.
Мин почти что рассмеялся от абсурдности ситуации. Вот так он довёл первого и единственного парня, которому признавался в любви, до слёз.
— Боже, Хосок! Да я же имел в виду, что ты нравишься мне!
— Что? — переспросил Хосок.
Его лицо застыло, и пара капель всё же скатилась вниз. Признаваться было почему-то совсем не страшно теперь, главное, это вернуть улыбку Хосока назад, а там будь, что будет.
— Я говорю, что влюблён в тебя, дурак, — Юнги вытер дорожки слёз с лица парня, но тут же пролились новые.
— Да кто же так в этом признаётся? — не своим голосом выговорил Чон.
Мин неловко пожал плечами и улыбнулся. Он надеялся, что теперь тот успокоится, но вместо этого Хосок поднялся с кровати и отошёл к окну. Внутри Юнги всё похолодело. Если Чон не хотел терять его, как друга, это вовсе не означало, что он жаждет начать отношения...
— Я обычно не плачу при людях... А перед тобой ещё более стыдно, — пробормотал Хосок.
Он взял со столика салфетки и вытер лицо. Потом обречённо вздохнул и повернулся назад к Мину. Свет луны падал на него из окна, напоминая о том вечере, когда Хосок танцевал на крыше школы. Казалось, с того момента прошла целая жизнь.
— Ты самый непутёвый из всех людей, кого я знаю, — начал Хосок, заставив Юнги пристыженно наклонить голову. — Ещё ты скрытный. Делаешь выводы обо всём до того, как узнать факты. Ты не уверен в себе, но пытаешься делать вид, что у тебя всё всегда под контролем. Не знаю, зачем я вообще связался с тобой.
Сердце Юнги болезненно ныло, но он понимал, что заслужил каждое слово. Он опустил ноги на пол, пришло время покинуть дом Хосока. И осознание, что он никогда сюда больше не вернётся, было одним из худших чувств, что он испытывал. Но тут около его ног оказались чужие. И, подняв взгляд, он оказался нос к носу с Хосоком.
— Это тебе за худшее в мире признание, — ухмыльнулся Хосок, а потом поцеловал его.
Юнги растерянно замер. В противовес только что разъедающей его изнутри боли, он почувствовал вакуум, затягивающий в себя всё, что его окружало. А после этого остался только Хосок, целующий его. Его руки на плечах, мягко давящие назад. Его дыхание, так близко, как Юнги никогда не рассчитывал почувствовать. А потом Хосок мягко отстранился, утыкаясь лбом в лоб Мина.
— Я не понимаю, — произнёс Юнги.
— Ты мне тоже нравишься. Хотя это такое преуменьшение говорить, что ты мне нравишься... Юнги... Юнги, ну же, не молчи, — прошептал Хосок, смотря ему в глаза.
Вакуум внутри засасывал сам себя, а после взорвался сверхновой. Мин рывком притянул Чона за талию ближе, и они потеряли равновесие, падая назад. У Юнги не было особого опыта, но разве в любви он нужен. Если не любишь, то никто и не сможет тебя научить, а вот если наоборот, то останется только дыхание одно на двоих, сцепленные в замок пальцы и головокружение.
Мин впился поцелуем в желанные губы, о которых только и думал в последнее время. Хосок с рвением отвечал, он распластался на Мине, соприкасаясь почти каждым сантиметром тела через тонкую ткань пижамы. Руки Юнги зарылись в волосы, оказавшиеся ещё более мягкими, чем он ожидал. Однажды он случайно дотронулся до них днём, когда они были все в геле для укладки, сейчас было намного лучше. Вообще, ничего лучше, чем сейчас, Юнги не знал.
Когда воздух уже начал заканчиваться, а губы раскраснелись, они оторвались друг от друга, загнанно дыша. Хосок выглядел непозволительно прекрасно, растрёпанный, с блестящими от слюны губами и абсолютно безумным взглядом. Потом он положил ладонь на щёку Мина, бессознательно гладя её большим пальцем, а взгляд гулял по лицу Юнги, заставляя краснеть того ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда больше.
— Ты такой красивый, — прошептал Хосок, смотря на другого парня так, будто всё происходящее ему снилось. — Поверить не могу, что нравлюсь тебе... Это просто невозможно...
— Хосок, ты, должно быть, повредился головой, — выдал Мин.
Тот захлопал на него глазами, а затем рассмеялся, уронив голову в сгиб плеча другого.
— Но мне это и на пользу, — продолжил Юнги. — Если ты и дальше будешь считать меня красивым и прибывать в других подобных заблуждениях, то наши отношения сложатся вполне неплохо.
— Отношения? — тут же поднял голову другой, одновременно хитро и взбудоражено сощурившись на него.
Мин пожал плечами. Думать над ответами, когда сверху на нём лежал Чон Хосок, было почти что непосильной задачей. К счастью или нет, но именно в этот момент Хосок решил вернуться в вертикальное положение и сел рядом с Мином на кровать.
— Кажется, именно это делают люди, когда нравятся друг другу, — всё же смог составить более или менее осмысленное предложение Юнги.
— Что ж, значит отношения. Звучит неплохо, — улыбнулся Хосок, а затем отвернулся в сторону, как бы невзначай спросив: — Ты... останешься? Не подумай ничего такого, мы же только начали встречаться.
Юнги почти что застонал. Перспектива остаться с Хосоком была не просто заманчивой, она была как выиграть в лотерею миллион долларов. Но всё же нельзя было забывать и о том, что утром (а вернее через каких-то шесть часов) у них экзамен. Когда взойдёт солнце, уйти от Хосока и вернуться домой незамеченным будет почти невозможно. Мину бы правда хотелось побыть подростком, который не волнуется о последствиях, но сейчас слишком многое стояло на кону.
Поэтому Юнги сжал руку Чона и расстроенно выдохнул:
— Я бы очень хотел остаться, правда, но... Сам понимаешь. Твои родители не будут счастливы, если утром ты спустишься вниз вместе с парнем.
Почему-то Хосок улыбнулся и закусил губу, вызвав у Мина ряд вопросов.
— Ты сказал «парень», — хихикнул он.
— Господи, Чон Хосок, будь серьёзнее! — залился краской Юнги.
— Не могу, — почти мурлыкнул Чон, обвивая руками Мина и опять утягивая в длительный поцелуй.
Хосок приник к нему всем телом, запуская руки под куртку и гладя спину через рубашку. И Юнги позволил себе на пару минут забыться, наслаждаясь ласками, но кому-то из них необходимо было стать «ответственным взрослым», и, очевидно, это ноша опускалась на плечи Мина, поскольку Хосок уже начал предпринимать активные попытки вытащить рубашку парня из штанов.
— Хосок... — Юнги с трудом оторвался от чужих губ, — мне правда надо идти.
Чон совсем не по-взрослому захныкал и надул губы, обиженно смотря на другого.
— У нас будет ещё так много времени, Хосок, — пообещал Мин, обхватывая руками щёки парня. — Скоро у нас его будет предостаточно, мы успеем устать друг от друга.
— Говори за себя, — проворчал Чон.
Поддавшись порыву, Юнги поцеловал то очаровательное создание, что теперь мог назвать своим парнем, в нос, и со вздохом поднялся. Он надел ботинки и прошёл к окну. Хосок, который всё это время внимательно наблюдал за ним, тоже поднялся и вылез следом на крышу.
— Я провожу тебя, — пояснил он. — Ты мне только что наобещал всего, не хочу, чтобы ты разбился до того, как это исполнишь.
Они прошли по крыше назад к трубе. На улице уже стало намного светлее, но время всё равно было раннее, так что было также тихо, как и час назад. Под предводительством Хосока Юнги аккуратно спускался назад тем же путём, что и пришёл. Когда лицо Мина поравнялось с крышей, Чон резко подался вперёд и чмокнул парня в губы. Почему-то Юнги опять покраснел и замер, уже не так уверенный, что ему всё же надо спускаться.
— Ты, кажется, хотел, чтобы я выжил. Так вот, отвлекать меня сейчас не лучшая идея, — заворчал Мин.
— Прости, я не удержался, — улыбнулся Хосок и замахал на него руками. — Спускайся уже, а то не отпущу.
— Этот парень... — пробормотал Юнги, но продолжил спуск вниз.
Через пару минут и поцарапанных ладоней, Мин всё же оказался внизу. Он отряхивал руки и одежду и думал о том, чего только не сделаешь ради любви. Ради мальчишки, что свесился с крыши и неотрывно следил за всеми действиями Мина.
— До завтра, — произнёс Юнги, задрав голову вверх.
В ответ Хосок кивнул, но с места не двинулся.
— Иди внутрь, замёрзнешь.
— Я подожду тут, пока ты не уйдёшь.
— Глупости какие, ты и из окна можешь посмотреть.
— Иди, Юнги, нет смысла препираться, — раздался тихий смех сверху.
И Мину пришлось сдаться, ему ещё предстоял путь назад и играть в игру «нет, ты первый» у него времени не было. Он сравнительно легко перелез назад через забор, подумав со смешком, что такими темпами станет спортивным. И ещё раз развернулся к дому, чтобы помахать Хосоку на прощание. Тот, уже сидя на крыше, сделал руками сердце. И Юнги уезжал от дома с ненормально широкой улыбкой на лице.
Он поворачивался назад ещё пару раз, пока дом не исчез из вида. И всё это время на крыше дома маячила маленькая фигура человека.
*
Юнги действительно везло в этот день, потому что он смог незамеченным вернуться домой. К сожалению, заснуть у него так и не получилось. Он думал, что, выяснив всё с Хосоком, он, наконец-то, сможет вдохнуть спокойно, и это был его главный просчёт. Помимо того, что щёки и кончики ушей всё ещё горели, стоило вспомнить обо всём, что произошло сегодня, так и добавились переживания о том, как вести себя на людях, что можно себе позволить наедине, рассказывать ли всё друзьям и, если рассказывать, то как, что им делать, когда они поступят в институт, ведь там будет множество людей, и Чон без проблем завоюет всеобщее признание и внимание, а после этого и найти кого-то получше Юнги будет не трудно... Невесёлые мысли об институте напомнили Мину о предстоящем экзамене, и тогда желание спать пропало совсем.
Через час после его прихода, а именно в шесть часов утра, за дверьми послышался шум — родители встали на работу. Мин решил, что просто лежать дальше в кровати нет никакого смысла, так что вышел к ним. Родители никак не прокомментировали уставший вид сына, но у Юнги и было хорошее алиби. Семья почти что в гробовой тишине позавтракала, а перед уходом они пожелали Юнги хорошо сдать экзамены и крепко обняли, потребовав позвонить, когда всё закончится.
Проблема о том, как рассказать всё семье, тоже занимала мысли Юнги этим утром. Родители не всегда его понимали, хотя бы его стремление заниматься музыкой оставалось для них загадкой. Они всегда говорили, что Мин слишком умный и мог бы сделать карьеру врача или юриста (карьера музыканта их устраивала не очень). И всё же они поддерживали его и ничего не запрещали, хотя иногда скрытое неодобрение было ещё хуже. Об их отношении к людям нетрадиционной сексуальной ориентации Юнги не знал, об этом было как-то не принято говорить, да и раньше самого Мина тоже не очень интересовало мнение родителей по этому вопросу.
Но вот он, Мин Юнги, в отношениях с другим парнем. Он пока что не придумал себе определение, да и не хотел. Юнги всё ещё считал, что нет смысла клеить на себя ярлык. Ему просто нравится Чон Хосок, вот и всё, конец вопроса. Конечно, у других людей могло возникнуть с этим больше проблем. Что было невероятно глупо, но всё же было.
Вопросов была тысяча, а ответа не было ни на один. Но все они отходили на второй план и уступали главному — почти болезненному желанию увидеть Хосока прямо сейчас и проверить, что сегодняшняя ночь не была сном.
Время было как раз выходить, так что Юнги закинул в рюкзак идентификационную карточку и пару запасных ручек. Сегодня они писали экзамен по корейскому языку, так что ничего больше ему понадобиться не должно было. До экзамена вся параллель встречалась около школы, так что Мин добрался туда своей обычной дорогой и пришёл второй раз за этот год в числе первых.
Их класс уже возглавлял Намджун, в его руках была небольшая табличка. Правда староста сидел на корточках на земле и сосредоточенно смотрел в телефон, поэтому саму табличку заметно почти не было. Минуя других паникующих одноклассников, Мин направился прямиком к другу.
— Привет, — бросил Юнги, падая на свой рюкзак, который он предусмотрительно положил на холодную землю.
— О, Юнги, — немного удивленно поприветствовал его Намджун. — Дерьмово выглядишь.
— Что ж, спасибо большое, — сощурился на друга Мин. — Мне не спалось.
— И очень зря. Перед экзаменом лучше выспаться, а ещё лучше — за день до него ничего не учить, — назидательно произнёс Ким, голосом преподавателя.
— А что же ты в телефоне тогда делаешь, умник?
— Я хорош в советах, но не в том, чтобы им следовать, — невозмутимо пожал плечами Намджун и вернулся к своему занятию.
К сожалению, Юнги не мог пока что сказать, что ночью был занят вовсе не повторением пройденного материала. Но вот повторить его стоило хотя бы сейчас. Сосредоточиться у Мина так и не получилось, поскольку он вздрагивал каждый раз, стоило кому-то зайти на территорию школы и прибиться к их стайке старшеклассников. Вскоре подошёл Чимин, поприветствовав их кивком, а затем подтянулись Тэхён и Чонгук, учившиеся в параллельном классе. Все три друга в итоге подошли к ним с Намджуном и завели беседу, очевидно, призванную отвлечь всех от стресса. К слову, к своему собственному удивлению Юнги неплохо сошёлся с друзьями Хосока, они оказались намного более приятными и интересными людьми, чем он считал. Очередной камень в огород поспешных выводов Мин Юнги.
Время шло, но основное действующее лицо подростковых грёз и надежд Юнги так и не появилось на горизонте. Уже подходило время выдвигаться к месту экзамена. Намджун и староста параллельного класса начали проверять присутствующих по списку, из-за чего Тэхёну и Чонгуку пришлось вернуться к своей группе. В итоге, осталось всего несколько опаздывающих человек и Хосок был в их числе.
— Может, Хосок собирался сразу на место прийти? — спросил Намджун.
— Да вроде нет, — пожал плечами Чимин.
Юнги на всякий случай проверил телефон, но никаких сообщений от Чона не было. Наверное, стоило написать самому, но время в запасе ещё было. Тем более он не хотел, чтобы его первое сообщение после начала отношений было «Эй, ты где?» Хотя Юнги и не мог придумать, каким оно должно быть, это первое сообщение, и какая вообще разница. А ещё ему было страшно. Перед глазами стояла хрупкая фигура человека на крыше дома. Что если...
— Я здесь, я здесь! — заверещал знакомый голос издалека.
Юнги почувствовал, как всё тело расслабляется от облегчения и напрягается назад уже по другой причине, стоило завидеть парня, на всех парах несущегося прямо к ним. Некстати вспомнились слова Намджуна: «Дерьмово выглядишь». Хосок же сиял: он уложил волосы, надел новую куртку и, кажется, даже немного подкрасил тенями глаза.
— Понятно, почему ты опоздал. Марафет наводил, — хмыкнул Чимин.
— Я не опоздал. А на экзамен надо идти, как на праздник, — произнёс Чон, не сводя взгляда с Юнги.
— Через пять минут выходим, — вздохнул Намджун, — дальше ждать нет смысла. Опоздавшие пусть сами на место сдачи экзамена едут.
С этими словами он направился к старосте другой группы, чтобы потом вместе подойти к ответственному преподавателю. Чимин куда-то испарился, очевидно, направился к двум другим друзьям, за что Юнги был ему благодарен. Хосок подошёл ближе и встал рядом с Юнги, незаметно переплетая их мизинцы. Мин тут же закашлялся и отвернулся в другую сторону, натягивая шарф выше.
— Хорошо выглядишь, — буркнул Юнги.
Он и раньше порывался делать комплименты Хосоку, но теперь имел на это полное право. И это даже не было так смущающе. Разве что немного.
— Спасибо. Чимин был прав, я пришёл позже, потому что «наводил марафет», как он выразился, — сказал Хосок, слишком довольно поглядывая на Юнги, как сытый кот.
— Я так и не смог заснуть, — бросил Мин так, как будто то ли оправдывался за свой внешний вид, то ли обвинял Чона, что вот тот как раз смог заснуть.
— Понимаю, я могу оказывать подобный эффект на других людей. Это тяжёлая ноша, — вздохнул Хосок.
Юнги саркастически приподнял бровь, но, увидев шутливое многострадальное выражение лица парня, не смог сдержать смех. Чон подхватил его настроение и выглядел при этом так счастливо, что Юнги не мог поверить — неужели он причина этого?
— Всё, выдвигаемся! — громко произнёс Намджун прямо над ухом Мина.
Юнги от неожиданности вздрогнул и одёрнул руку от Хосока, тут же положив ладонь на свою шею и потирая её, будто он тут вообще не при чём был. Потом Мин оглянулся по сторонам, но никому не было до них дела. Все просто медленным потоком под предводительством учителя и старост направились к выходу из школы. Тогда он обернулся к Чону, который смотрел на него нахмурившись.
— Прости. Я боялся, что кто-то увидит. Не был уверен, что ты хочешь рассказывать всем...
Хосок вздохнул и кивнул в направлении уходящих одноклассников:
— Пошли.
Они догнали группу людей и зашагали последними, немного в отдалении. Юнги мял руками рукава рубашки, выглядывающей из-под куртки, и бросал расстроенные взгляды на парня рядом. В итоге Хосок не выдержал:
— Слушай, Юнги, я не злюсь. Вполне очевидно, что мы не сможем вести себя, как обычные пары. Я бы не хотел обсуждать это сейчас, но, видимо, придётся... Ты мне правда нравишься, Юнги. Больше, чем кто-либо когда-либо. Мои друзья знают о моей ориентации, так что я бы хотел рассказать им о тебе.
Сердце Юнги по ощущениям готово уже было прорвать грудную клетку и упасть под ноги Хосока. Признание при свете для почему-то ощущалось совершенно иначе. И желание поцеловать Чона стало почти что нестерпимым.
— Но я понимаю, что для тебя всё иначе, — продолжил Хосок, он говорил, аккуратно подбирая слова, было видно, что он уже раньше думал о подобном разговоре. — Для тебя это первые отношения, тем более с другим парнем. Я до сих пор не признался родителям, поэтому понимаю, каким каминг-аут может быть сложным. И я не хочу давить на тебя или принуждать к чему-то, к чему ты пока что не готов... Юнги, — Чон мягко прикоснулся к локтю другого парня, — мы будем двигаться в таком темпе, в каком ты захочешь.
Честно говоря, Юнги не очень понимал, чем заслужил Хосока. Он был нежным и внимательным, готовым наступить на горло своим желаниям ради него. Вот только Мин не хотел, чтобы кто-то из них чем-то жертвовал в ущерб себе.
— Ты прав, для меня всё это ново. Но ты... Ты мне тоже очень нравишься. И я не стесняюсь своих чувств. Если у кого-то возникнут с этим проблемы, то значит, мне и не нужны такие люди в окружении, — просто пожал Мин плечами. — И всё же я бы предпочёл вести себя на улице осторожно, мне не особенно нравится быть избитым...
Юнги из-под чёлки взглянул на Хосока, не совсем уверенный, какое впечатление произведут на него эти слова. Но Чон смотрел на него, как на восьмое чудо света.
— Мин Юнги, ты ведь знаешь, какой ты удивительный?
— О чём ты? — смутился он, — Я не сказал ничего необычного.
— То, что ты так считаешь, делает тебя ещё более удивительным. Ты и правда готов на это? — Хосок смотрел на него немного с волнением, будто Юнги сам не знал, на что подписывается.
— Конечно, я уверен. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя не любимым или что я тебя стесняюсь, потому что это не так, — а потом он ухмыльнулся. — В меня по какой-то неведомой причине влюбился сам Чон Хосок, кончено, я собираюсь этим хвастаться! Хотя твой фанклуб будет расстроен, но что поделать...
Сбоку раздался мученический стон:
— Я так хочу тебя поцеловать сейчас, — захныкал Хосок.
И это было абсолютно взаимно. Наплевав на только что самим собой установленные правила, Юнги бросил взгляд на идущих впереди одноклассников, но они все находились к ним спиной, так что он приподнялся на носочках и быстро чмокнул Хосока в щёку. Тот схватился за неё и удивлённо взглянул на Юнги, покрываясь румянцем.
— Прекрати пялиться на меня, — проворчал Мин, опять натягивая безразмерный шарф почти что до глаз.
— Не могу, — вздохнул Хосок.
Юнги хмыкнул на это, но под шарфом расплылся в довольной улыбке. Проблем, которые волновали Мина, было всё также много, но теперь они уже не выглядели такими страшными. Казалось, если рядом всё ещё будет улыбаться Хосок, то получится пройти через что угодно.