"Звезда не падает случайно"

Безуспешно звонит будильник, но на него никто не обращает внимания. Как же хочется проваляться весь день и забыть обо всех делах! К сожалению, так не получится. Джереми лежала на кровати с открытыми глазами и понимала, что скоро придется поднять тело и выбраться из теплой уютной постели. Эмилия не считала нужным будить по утрам сестру: если опоздает, то это ее проблема. Школа находится в шаговой доступности, и дойти до нее пешком не представляло немыслимых усилий и затрат времени.

Комната у Джереми была довольно простой. Мебель светло-коричневого цвета: деревянный стол, двуспальная кровать, большое окно с форточкой и белая тюль. На столе обычно лежал компьютер, а вокруг всегда валялись разные девичьи безделушки и вещи. Нельзя сказать, что Джереми перфекционистка; ежедневный порядок в комнате ей было сложно поддерживать, несмотря на довольно свободный график. Одежды у нее хоть отбавляй. Шкаф уже просто ломится от количества вешалок, нарядов и коробок с обувью. Ближайшая мечта — в ходе ремонта выделить отдельное небольшое пространство под гардеробную.

Будильник все так же продолжал звонить, а Джереми не заметила, как снова уснула и забыла нажать кнопку, чтобы выключить его. Почти каждый день, в таком состоянии ей бывает лень даже руку поднять. В глаза ударил неприятный свет от лампы. Возможно, резкий вкус мятной пасты взбодрит и разбудит ее. Джереми, шаркая ногами, устремилась в ванную. Поначалу она по традиции посмотрела в зеркало и увидела, как и в тот раз, свое отражение прекрасным, но теперь Джереми смутила излишняя худоба, которая появилась буквально за одну ночь.

Телефон в кармане завибрировал, и Джереми прочитала появившееся только что сообщение от одноклассницы: «Не забудь, мы сегодня остаемся после уроков доделывать осенний плакат к Бенишону, а то знаю тебя, и так все тяну одна я».

«Ну да, ну да... Этот Бенишон, точнее, плакат, будь он неладен. Разрушает все мои планы на вечер. Я только и делаю, что жду окончания уроков для полноценного сна и отдыха».

Джереми в гневе отбросила телефон в сторону и облокотилась на раковину, из которой лилась горячая вода. Ее наполняло чувство неясной обиды, ее раздражало, что двадцать четыре на семь она пребывает в напряжении, и у нее нет ни единого повода для расслабления. Это разрушало и разлагало изнутри организм, ухудшало общее самочувствие. Задачи оставались нереализованными, вопросы — не закрытыми. И вот так день за днем, неделя за неделей длится уже с августа.

Эмилия спокойно похрапывала и ни о чем не волновалась. Джереми, нашедшая в себе силы умыться, натягивала черные брюки с белой рубашкой — в школу. Школа была частная. Определенной строгой формы как таковой не имелось, но приветствовался деловой стиль. Джереми взяла с верхней полочки тинт и быстро нанесла на бархатные, слегка с малиновым оттенком, губы. К выходу из дома заметно посветлело на улице. Джереми шла медленным темпом и смотрела себе под ноги. Она ощущала себя тяжелым чугуном, топающим по асфальту рано утром. Это, наверное, самое ненавистное всеми людьми в любом возрасте чувство.

На первом этаже в школе всех встречал завхоз и отслеживал каждого ученика. И снова белые стены с картинами, которые нарисовали призеры многочисленных конкурсов по изобразительному искусству, снова этот визг младшеклассников, носящихся по зданию, снова нудные голоса учителей, от которых хочется провалиться сквозь землю. Около главного входа всегда висело расписание уроков в разных классах. Джереми оно не очень устраивало. Под конец обязательно ставили точные науки или сложные предметы, где надо много думать и много писать, а все легкие — в начале. И как тогда можно сконцентрироваться и что-то решать? Как можно на последнем уроке, физике, решать задачи по всемирному тяготению и получать хорошие оценки? Никак.

Джереми с сумкой наперевес поднималась аж на пятый этаж по лестнице. Перед глазами темнело и летали мушки. Кровь приливала к мозгу все больше и больше. Еще немного, и Джереми упадет в обморок прямо на ступеньках. Сегодня она явилась на три минуты раньше.

Считай это победа. В кабинете географии Джереми сразу заметила Люси. Она светилась, словно утренне солнышко, на фоне мрачной и тусклой Джереми.

— Джереми!!! — Люси бросилась к подруге, но та лишь незаметно улыбнулась в ответ.

— Привет, — прозвучало равнодушно.

— Как дела? Слушай, во сколько ты ложишься? Что насчёт карандашей? Принесла? Я же просила, ты помнишь?

— Слишком много вопросов, — Джереми отвела взгляд. — Я забыла про них...

— Что!? Ну и как теперь быть с плакатом?

— Может, тебе поискать кого-то еще для этого дела? Я не умею рисовать...Я предупреждала, что не собираюсь и не хочу во все это ввязываться.

— Да потому что мне тяжело одной! Ты что, занята чем-то более важным?

— Это тебя не касается, — Джереми сжала губы.

— Так говорят те, кто ничего не делает и лентяйничает!

Джереми не ответила. Только буркнула что-то невнятное.

— Позови Каролину. Она рисует хорошо и в художку ходит, — устало бросила Джереми, глядя в сторону, словно говоря не Люси, а кому-то другому.

Люси обиженно отодвинулась. Джереми знала, что это ненадолго. Скоро Люси снова попытается наладить контакт. Но Джереми было все равно. Вчерашняя иллюзия нежности и участия была лишь маской или опасениями, зависимыми от жизненной ситуации. Ее истинная сущность — хамелеон, меняющий окраску в зависимости от обстоятельств. Насколько это правильно? Джереми не знала. Появление учителя прервало ее размышления. Он был неоднозначным человеком, и его присутствие в школе оставалось загадкой.

Люси, не глупая, но простоватая и наивная, принимала все слова Джереми за чистую монету. Ее восхищение Джереми и интерес к семейству Картер были безграничны. Джереми иногда пугала ее рассказами о древней династии, восходящей к XI веку и знакомству с немецкими графами Нелленбургами, которые стоят на ровне с династией. Люси была заворожена образом мадам Картер: блестящие, словно серебряные, глаза, хищная улыбка, тонкие пальцы, острые скулы и белоснежная кожа. Мадам Картер была фигурой загадочной и пугающей, особенно после историй о ее покерных победах и проигранных состояниях.

Начался урок истории — единственный предмет, который интересовал Джереми. Она грызла ручку, ей мешали назойливые взгляды Люси. Ощущение, словно ее раздевают взглядом, вызывало дискомфорт.

– Эй! – Двинула ее локтем неугомонная Люси. – Чего ты? Хватит быть недовольной букой.

Джереми вздохнула и скрестила руки на груди. Она перевела взгляд с доски на пустоту, в ушах появился шум, перед глазами залетали мушки. «Ну вот, опять давление скачет», – подумала она.

– Ну что молчишь-то? – Не унималась Люси.

– Отстань Люси! Я сплю... — Похрапывая и хриплым голосом сказала Джереми. Она уже во всю погрузилась в сладкие грезы.

– Ты хочешь спать, потому что не ведешь правильный образ жизни. У тебя сбит режим сна, ты ешь жареную пищу, растворимую лапшу, мало овощей и фруктов. Перейдя ты на ЗОЖ, такого бы не было.

– Ага, – Джереми положила локти на парту и опустила голову.

– А как там твоя тетя?

Джереми бросила на Люси раздраженный взгляд из-под челки.

– Что еще за тетя? У меня нет никакой тети.

– Как? Нет? Ты же сама мне про нее говорила... Джереми, ты что всегда спишь на уроках? – Люси легонько толкнула ее в плечо. – Ладно. Но если тебя спросят, то на меня не рассчитывай.

Урок шел своим чередом. Учитель, как обычно, вызывал к доске только к концу занятия, особо не обращая внимания на оценки учащихся. Все прилежно записывали тему, кроме Джереми. Она вовсю храпела, раздражая Люси своей неорганизованностью.

– Ты мне толком не ответила: Как быть с плакатом?

– Не знаю, всё...Люси, будь человеком, а? Я серьезно, дай поспать, – Джереми зевнула, прикрывая рот ладонью. – Слушай, а у тебя нет случайно какого-то чупа-чупса?

– Леденцы – это вредно! Я их не покупаю. Ты видела, сколько там сахара?

Джереми закатила глаза и продолжила дремать. Волосы успели спутаться. «Придется опять их мыть. Как же все неудачно складывается», – подумала она вслух.

– Что-что ты говоришь?! Что складывается?!

«Опять она! Да что ж такое!»

– Люси! – злобно прошипела Джереми.

– Извини... – Люси виновато поджала губы.

Несмотря на не слишком радостное начало дня, все же один положительный момент присутствовал. К счастью для Джереми, учитель ее не побеспокоил и не влепил плохую оценку за неподготовленность к Наполеоновским войнам. Поэтому все оставшиеся уроки можно было спокойно отдыхать. Ближайших контрольных не намечалось, так что план Джереми был отключить голову и отвязаться от всего и всех. Отдельная благодарность школе, что учителя не собирают телефоны.

Прозвенел долгожданный звонок. Джереми, почти во сне, вышла из класса и направилась в туалет. Она любила просто сидеть на унитазе в запертой кабинке и досыпать свою двадцатиминутную дозу сна за перемену. Ее ничуть не волновала образовавшаяся очередь. Но в коридоре ей пришло второе сообщение за утро. Оно было от Изабелль: «Доброе утро. Ровно в полдень тебя ожидает тетушка, она просила передать, что это очень важно и опаздывать нельзя ни на минуту. Она распорядилась и прислала заявление завучу о твоем освобождении раньше».

«Ура! У меня есть уважительная причина, чтобы не рисовать плакат и не витать в облаках с Люси. И всё-таки день налаживается! Интересно, зачем я понадобилась мадам? Да еще так срочно и официально. Хотя... есть у меня догадки. Надеюсь, это то, о чем я думаю».

                                          ᯽

Остаток учебы прошел без напряжения. Больше никакая Люси не могла испортить Джереми настроение. После школы она собиралась забежать домой, переодеть рубашку на что-то более стильное. В значительно улучшенном настроении Джереми шла домой резвым шагом. Позвонила в домофон и Эмилия открыла ей дверь.

Джереми предполагала, что сестра хотя бы выйдет в парк проветриться, если не для себя, то для маленького Люки, своего годовалого сына. Не обращая внимания на Эмилию и не поздоровавшись, Джереми сразу направилась к шкафу. Порывшись в ящиках, она нашла одну из любимых кофт – черную, обтягивающую, с длинными рукавами и красивым вырезом. Отлично. Теперь можно выдвигаться. Джереми сначала хотела пройтись пешком, но вспомнив, что едет не в соседний дом, а за город, заказала такси. Она присела на пуфик у входной двери, следя за перемещением и движением машины на экране телефона. Получив уведомление о прибытии такси, Джереми, ничего не сказав Эмилии, вышла из квартиры.

— Джери! Куда это ты собралась? — окликнула ее сестра.

«Джери». Джереми ненавидела это сокращение. Джереми и Джери – совершенно разные имена. Она сама иногда называла Эмилию Эми, но Эми звучало куда мелодичнее и нежнее, чем «Джери».

— Куда мне надо, туда и собралась, — бросила Джереми.

— Что, ответить нормально не можешь?

— Всё, пока, — отрезала Джереми и вышла.

Иногда ей хотелось съехать от сестры. Например, к мадам Картер. Та не раз предлагала ей переехать, обещая комфортную жизнь, ту же школу и решение любых проблем с опекой. Это было заманчиво, открывало новые возможности и, возможно, помогло бы осуществить давнюю мечту. Но Джереми сомневалась. Она знала мадам Картер – ее злопамятность, мстительность, привычку припоминать старые обиды в самый неподходящий момент. И это ее останавливало. Джереми опасалась принимать поспешные решения, связанные с этой семьей, боясь, что они обернутся против нее в будущем.

᯽

Такси ехало по узким улочкам Цюриха. За окном виднелся любимый Утлиберг. Казалось, он знал каждого жителя, каждого туриста, приезжающего сюда, особенно зимой. А летом... Сколько зелени, свежей энергии, чистого воздуха и незабываемых воспоминаний хранил он в себе. Утлиберг... Любимый Утлиберг. Смотровая площадка на его вершине позволяла любоваться окружающими горами. Она открывала новые виды. С мая, когда природа пробуждалась к лету, Джереми любила подниматься на Утлиберг и, свернув с дороги к смотровой площадке, уходить вглубь леса. Она не боялась заблудиться. Устраивалась на траве под тенью небольшого дерева и погружалась в мечты, переносящие ее в другой мир – без грехов, без печали, без проблем. Мир, где журчат кристально чистые родники, парят белые птицы с серебристыми крыльями, где нежный ветерок колышет сочную траву на альпийских лугах. А рядом, в тени, отдыхает пастух с колоском во рту и шляпой на голове, погруженный в свои, не менее прекрасные, мечты.

За размышлениями Джереми не заметила, как машина остановилась у знакомых черных ворот. Мадам Картер стояла у окна, осматривая свои обширные владения. Заметив Джереми, она прошептала сама себе: «Три минуты».