Дверь
Среди пластинок узнавались не только всем известные, но и когда-то встречавшаяся на пути музыка, подмигивая знакомой обложкой на стене. Вика вывалила на серые весы, напоминающие архаичный плейер, пахучие зелёные, отливающие фиолетовым, дары природы. По магазину расхаживал парень взрослого вида, однако когда я зашёл, он рассказывал что-то Вике, ругавшись отборным ассорти, подкидывающим в ностальгию по временам, когда именно так ругались. Поэтому я не отвёл её в сторонку, а чуть слышно спросил, можно ли у неё купить? И теперь она ковыряется в цветистом добре прям за столом.
Двойной цок копыт ртом.
-А я так не умею, - сказал я.
-Правда?
-Да. Как ты это делаешь?
-Ну ты прижимаешь язык к нёбу, - посмеялась, - создаёшь вакуум, - посмеялась так, будто вульгарно озвучивать такие детали, - делаешь, - помешкала, - хлопок, - снова засмеялась, словно это трудно произносить.
-И как часто ты это делаешь?
-Что-нибудь произойдёт и я такая, - цокнула и указала пальцем.
-А что за сорт-то?
-ОуДжи Куш.
-М-да, зачем спрашивал. Всё-равно ни о чём не сказало. Вот у тебя какой любимый сорт?
-Любимый сорт?.. Химка тащит.
Это для нашей сегодняшней ночи. Как мы удачно нашлись друг у друга, и как к месту у товарища выпали учения. Присмотри за квартирой, сказал он мне и отдал ключ. Конечно пригляжу, дружище.
Направляясь к выходу, покупатель обернулся и сказал:
-Ребята, жесть вы не палитесь, конечно.
Вика подняла надутые глаза.
-Это не твой друг?
-Нет, я думал твой.
-Ты пиздец.
Едем в такси после малярных работ. Из головы не выходит покрытый жёлтым панцирем краски, из последних сил ползущий паук. Проносящиеся улицы за окном снимают с меня сливки ожидания. Всегда, когда ждёшь чего-то, ёрзая на стуле, на фантастических представлениях насыщение заканчивается. Но сегодня не тот случай. Сегодня всё не может пойти не по сценарию.
На дороге произошла какая-то неразбериха. Таксист выглянул из окна с криком:
-Куда ты едешь? Не видишь, я тут?
-Чё ты там орёшь, дура? - ответило красное лицо из машины впереди.
Спустя обмен парой зубоскальных фраз Артур сказал:
-Доплачу, чтоб он за ним поехал.
-И специально чтоб провоцировал его выйти, - сказал я.
-Ради такого я бы опоздал.
-Не, я бы доплатил, чтоб он до драки дело довёл. Машины бы остановились, они бы помахались, и мы бы поехали дальше. Ради такого я готов опоздать куда угодно. Прикинь, тебе бы за работу этим платили.
-Чем?
-Ну чтоб на развозе таксист бы с людьми рамсил, останавливался и дрался с ними. Каждый день.
-Хочу, просто хочу.
-Я бы ради такого без выходных работал. Чисто после рабочего дня кино смотришь.
-Хочу так жить.
Хочется всё время облизывать шершавые губы, продевая язык меж щиплющих трещин. Мы стоим у входа в секретный бар. Семён и Артур липнут к пластиковым дверям перехода с огромными ручками-поручнями. С Семёном я могу свободно вспоминать и ссылаться на кино и сериалы девяностых, не сдерживая себя в бумерстве. С Артуром несмотря на наши пассионарные вкусы обращаться к обывательским развлечениям от фото-масок до танцев в клубах.
-Итак, гайс, что делать будем? - спросил Семён.
-Надо что-то думать, как пройти, - сказал Артур.
-Может не надо было одеваться как пролетарии? - спросил я, глядя на синий бомбер Семёна с апельсиновой изнанкой и винтажную куртку Артура в неоновых цветах, главный был прочерчен буквой V.
-Да кто бы говорил, Богдан, - сказал Семён, разглаживая глазами мои чёрные штаны с тремя полосками.
-Да, не надо было одеваться как пролетарии, да, Бага? - сказал Артур.
-Ну ладно, это и меня касается.
-Что вообще за бред? - вопрошал Семён, - Я думал, целоваться, чтоб тебя впустили в гей-бар это байки как в тюрьме с брошенным полотенцем под ногами.
-Бага, а ты уверен, что нам нужно именно туда?
-Парни, я вам гарантирую, в это место ходят роскошные женщины, которые хотят, чтоб их натягивали. И они ходят сюда, потому что сюда не пускают крестов. Так что прекращайте жеманничать. У меня есть идея.
И мы спускались по длинному узкому коридору в отравленном зелёном свете. Кудрявый охранник вернулся в позу. Девушка за стойкой в кожаных штанах сказала:
-Ребят, я же вам сказала. Если хотите пройти, докажите, что это заведение для вас. А деревню включать и качать права тут не надо.
-Да понимаете, - говорю я, приближаюсь и понижаю громкость, - Вон тот парень, - указываю на Артура, - мой бывший. Мы недавно порвали. А он мой нынешний. Мы не можем при нём этого делать, чтоб не сделать ему больно. Они это тоже не сделают, потому что не ладят. Я поэтому их и привёл сюда, чтоб они подружились. Вы же меня знаете, я тут не первый день.
Тем временем Юля, которой я отдал ключ от квартиры, чтоб она меня в ней дождалась, тужилась открыть дверь. Ключ очень туго проворачивался, а затем вовсе встал. Только на пол оборота обратно. С каждым отдающим белым напряжением в пальцы казалось, что ключ надломится и в ладони останется медная соломинка, напоминающая ту, которой размешивают кофе в стаканчиках. Толчки в дверь при поворотах не помогали. Она не могла перепутать квартиру, этаж, дом. Очертания сходятся - та же надпись "Химка гашиш" на лестничной клетке, те же два торчащих штыря в стене перед коридором, издалека напоминающие брусья,
Гудки идут уже в шестой раз. Время кошмара у плотно закрытой двери перевалило за час. Она прижалась спиной к двери и съехала к полу, согнув колени. Тушь собралась под глазами в блестящие комочки. И Юля стала биться головой в дверь в надежде, что сверху щёлкнет и дверь гостеприимно отворится.
Наконец она поднялась, сочно шмыгнув носом. Замок ключ не отдавал. Может так и оставить? Всё равно ни открыть, ни стащить ключ не смогут. Ударила пару раз носком в дверь, опомнилась, что уже глубокая ночь и сквозь дышащие глаза осветила лицо экраном телефона. Сообщения не прочитаны.
Включила запись голосового сообщения и начала:
-Знаешь, эта ситуация очень сильно плавит мне мозг. Эти чувства непонимания, неразберихи, обиды меня угнетают. Да чёрт возьми, я чувствую себя сейчас такой беспомощной. Мы так мало знакомы, так что, я думаю, ничего друг другу не должны и работает это в обе стороны. К тому же интуиция моя меня не подводит, так что я напишу, где оставила ключ и больше мы с тобой не увидимся.
Больше мы с тобой не увидимся. Этими словами ещё не покрылось всё, отравляя каждый объект.
-Мне кажется, - говорил Семён, - нас пропустили не потому что поверили, а потому что такого они ещё не слышали. Такое желание зайти сюда.
Самокрутка получилась замечательной. Финальный штрих - окунаю её в рот, чтоб укрепить, но перебарщиваю и в тёмном месте влаги она наклонилась.
-Какой-то полувялый получился, - сказал Артур.
Аня, моя подруга, рассмеялась вместе со мной и Семёном.
-Артур, вот ты как сказанёшь, - сказал я.
Самокрутка подсохла. Подкурил, передал Ане. Аня Артуру. Артур мне.
Неподалёку шатался парнишка в панамке. Подошёл к нам.
-Ребят, я извиняюсь, понимаю, не очень так наглеть, но вы не против, если я с вами хапану?
Очередной стрелок верит, что на харизме сможет сделать себе вечер.
-А я тебя знаю? - спросил я.
-Нет, - вопросительно ответил парнишка.
-Ну и всё, - отрезал я и двинул подбородком.
И эти слова будто вытащили из лица парнишки кирпичик и его башня посыпалась. Лицо его побледнело, взгляд застрял в трещине между нами. Перед глазами возник еле плетущийся паук, пострадавший от прихоти человека, который не доживёт до завтра, будучи раздавленным окаменелой каплей краски. Он так расклеился, что у меня аж в носу обострился зуд, а глаза вот-вот наполнятся необоснованной несправедливостью.
-Да я угараю, - рявкнул я и протянул ему остаток косого, в последний миг взял тлеющим концом в зубы и пустил ему добротного парика. Парнишка отшатнулся и побледнел второй раз. А я, в мечтательном предвкушении сегодняшней ночи с Юлей наедине, потянулся к телефону.