House of dragon/ Дом дракона

Драконий камень, некогда мрачный и безлюдный, уже полгода находился в непривычном оживлении. Каменные стены древней крепости, веками хранившие молчание, теперь наполнялись смехом детей, шёпотом слуг и гулом повседневных забот. Принцесса Драконьего камня, Рей Таргариен, вернулась сюда после долгих лет скитаний и невзгод, чтобы обустроить новую жизнь для себя и своей семьи. С ней были её сыновья — Бейлон, Эйгон и Люцерис, мальчики, которые стали её опорой в самые тёмные времена. Они напоминали ей о муже, которого она никогда не любила, но чья память навсегда осталась в её сердце благодаря их общим детям.

Да, Эйгон изчально уже был сыном Деймона, но избегая проблем, Рей показывала его с рождения как собственного с Лейнором, хоть это было и не правдой. Сейчас, он лишь ежедневно тренировался с лордом Вернером, прибывшим с королевской гавани, тем временем уча уже и подросшего Люцериса.

Эйгон, несмотря на юный возраст, проявлял невероятные способности в владении мечом и стратегии, что вызывало восхищение у лорда Вернера. Однако, в глубине души, он чувствовал легкое беспокойство, ведь тайна его происхождения могла всплыть в любой момент. Люцерис, с другой стороны, был более спокойным и рассудительным, предпочитая книги и науку, что иногда вызывало легкую напряженность между братьями.

Однако истинное утешение Рей нашла не в прошлом, а в настоящем. Деймон, её дядя, порочный принц, чья репутация вызывала страх и восхищение в равной мере, стал её защитником и опорой. Он забрал её от интриг Королевской Гавани, из Дрифтмарка, от бесконечных заговоров и предательств, укрыв на Драконьем камне, где они могли быть самими собой. Их связь, долгое время скрываемая от посторонних глаз, постепенно переросла в нечто большее. Любовь, которую они пытались отрицать, оказалась сильнее страха и осуждения. Спустя лишь пару месяцев после их возвращения на остров, они тайно поженились, не ставя в известность короля. Это был рискованный шаг, но Деймон, всегда действовавший по своей воле, не видел иного выхода.

Жители Драконьего камня, преданные и верные, приняли их союз без лишних вопросов. Для них Рей была не просто принцессой — она была будущей королевой Семи Королевств, женщиной, которая несла на своих плечах тяжесть ответственности за их судьбы. И хотя её путь был полон испытаний, она старалась быть достойной их доверия. Но ноша, которую она несла, оказалась ещё тяжелее, чем она могла представить. Вскоре после переезда на остров Рей узнала о своей беременности. Ребёнок, которого она носила под сердцем, был плодом её связи с Деймоном, и это ставило её перед сложным выбором. Чтобы легализовать права ещё не рожденного сына или дочери, Деймон предложил ей брак. Рей, скрепя сердцем, согласилась, хотя в глубине души чувствовала, что предаёт своего отца.

«Как это — выйти замуж за собственного дядю? Да ещё и носить его ребёнка? — думала она, глядя на море, которое простиралось за стенами крепости. — Особенно, если этот дядя — Деймон Таргариен». Его имя всегда вызывало у неё смешанные чувства. Он был человеком противоречивым, способным на жестокость и нежность в равной мере. Но именно он стал её убежищем, её защитой от мира, который пытался сломить её.

Теперь, ожидая ребёнка, Рей чувствовала, как её жизнь меняется. Она больше не была той скорбящей вдовой, которая искала утешения в прошлом. Она была женщиной, которая строила своё будущее, несмотря на все трудности. Драконий камень, некогда символ одиночества и скорби, теперь стал для неё домом, местом, где она могла быть собой. И хотя впереди её ждали новые испытания, она знала, что не одна. Деймон, её муж, её дядя, её защитник, был рядом, готовый поддержать её в любой момент. А её дети, как те, что уже были с ней, так и тот, что ещё не родился, давали ей силы идти вперёд.

Одним утром в Королевской Гавани всё же должны были об этом узнать. Король Визерис, сидящий во главе Малого совета, поднял взгляд на служащего, который как раз докладывал эту новость. В зале царила напряжённая тишина, прерываемая лишь тревожным шёпотом придворных.

— Мой король, — начал он, слегка запинаясь, — я служу на Драконьем Камне и сам присутствовал на этом мероприятии. Принцесса Рей и вправду вышла замуж за принца Деймона Таргариена, вашего брата.

Визерис, уже теряя хватку, сжал руку в кулак. Его лицо, обычно спокойное и добродушное, теперь было искажено гневом и болью. Он чувствовал на себе ладонь королевы Алисенты, которая пыталась успокоить и его, и себя.

— Вам нужно успокоиться, — мягко сказала она, потирая плечо короля. Её голос был тихим, но в нём чувствовалась тревога. — Мы должны обдумать всё, прежде чем действовать.

— Моя доченька... — прошептал Визерис, накрывая лицо рукой. — Я не верю, что это так... Как она могла? Как она могла пойти против меня?

Слуга, стоявший перед троном, слегка кашлянул, привлекая внимание.

— Ваше высочество, — начал он осторожно, — также идёт слух о том, что принцесса носит в своём чреве ребёнка. Изначально.. Все были уверенны, что он от покойного Лейнора Велариона, но сейчас перспектива идёт на то, что именно этот ребёнок — от самого принца Деймона. Так что... — он помедлил, словно взвешивая свои слова, — возможно, стоит лишь смириться с этим, ведь наличие ребенка ставит под угрозу уже не только саму принцессу.

— Смириться? — Визерис резко поднял голову, его глаза горели гневом. — Смириться с тем, что моя дочь вышла замуж за моего брата без моего согласия? Смириться с тем, что они скрывали это от меня? Смириться с тем, что теперь у них будет ребёнок, который... — он замолчал, не в силах продолжать.

Королева Алисента снова попыталась успокоить мужа:

— Визерис, мы должны быть мудрыми. Если мы начнём споры внутри семьи, это только ослабит нас. Мы должны найти способ урегулировать этот конфликт мирно.

— Мирно? — Визерис усмехнулся, но в его глазах не было радости. — Алисента, ты знаешь моего брата. Он не ищет мира. Он ищет власти. И теперь он получил её, используя мою дочь. Он будет использовать мою дочь ради трона, а вы, — он оглядел присутствующих. — стоя сложите руки.

Лорд Отто Хайтауэр, десница короля, осторожно вмешался в разговор:

— Ваше величество, возможно, стоит вызвать принцессу Рей и принца Деймона в Королевскую Гавань. Мы должны выслушать их версию событий. Возможно, всё не так, как нам кажется.

— Не так? — Визерис снова усмехнулся, но на этот раз его голос звучал горько. — Они поженились тайно, скрывали это от меня, и теперь у них будет ребёнок, которого они, вероятно, будут выдавать за наследника Лейнора. Как это может быть "не так"?

Лорд Лионель Стронг, мастер над монетой, добавил:

— Ваше величество, возможно, стоит отправить послов к принцессе Рей и принцу Деймону. Мы должны понять их намерения. Если они готовы подчиниться вашей власти, то, возможно, мы сможем избежать кровопролития.

Визерис долго молчал, его взгляд был устремлён вдаль, словно он видел не стены зала совета, а что-то далёкое и недоступное. Наконец, он вздохнул и произнёс:

— Хорошо. Отправьте послов. Но если они откажутся подчиниться... — он замолчал, но все поняли, что он имел в виду.

Королева Алисента снова положила руку на его плечо, стараясь успокоить.

— Всё будет хорошо, Визерис. Мы справимся с этим.

Но в её глазах читалась тревога. Она понимала, что мир в королевстве висит на волоске, и любое неверное движение может привести к катастрофе.

Визерис, закончив и выслушав слова о браке Деймона и Рей, и не проронив ни слова, молча вышел из зала Малого Совета. Хлопнула дверь, оставив за собой тишину, столь же напряженную и гнетущую, как и сам воздух в помещении. Вслед за королем остался лишь шлейф горечи и разочарования.

— Возможно, Деймон угрожает ей, — предположил мейстер Геральд, надеясь найти хоть какое-то оправдание действиям принцессы. — Мы ведь знаем, какой он человек.

— Это возможно, — согласился Отто. — Но даже если это так, она все равно должна была обратиться к нам за помощью. А вместо этого она вышла за него замуж. Значит, она предпочла его защиту нашей.

— Я не думаю, что это действие — объявление войны. Мне кажется, она просто ищет союзника, — сказала Алисента, глядя на советников Малого совета. Ее взгляд был опущен, словно она не находила поддержки своим словам.

Королева Алисента, всегда отличавшаяся своим мягким характером и способностью к сочувствию, казалась сейчас одинокой фигурой среди суровых и циничных политиков. В ее глазах читалось непонимание происходящего и надежда на мирное разрешение конфликта.

— Я, почему то понимаю её, — тихо прошептала она, словно разговаривая сама с собой. — Быть наследницей престола, женщиной в мире мужчин... это требует огромной силы и поддержки. Возможно, она просто нашла то, что ей нужно, в Деймоне.

— Ты понимаешь ее лишь как женщину, доченька, — резко оборвал ее размышления Отто Хайтауэр. Его голос звучал сухо и строго, не терпя возражений. — Но рядом с ней теперь человек, которого ни при каких обстоятельствах нельзя допускать к трону. Деймон Таргариен — угроза для Семи Королевств. А теперь он станет королем-консортом, когда Рей взойдет на престол. Ты представляешь, какую власть он получит?

— Но, отец, может быть, мы ошибаемся насчет Деймона, — попыталась возразить Алисента. — Может быть, он изменился.

— Деймон не меняется, Алисента, — отрезал Отто. — Он всегда был и всегда будет амбициозным, жестоким и беспринципным. Наша задача — защищать королевство от таких людей, и поэтому мы должны поговорить с принцессой лично.

— Поговорить с ней? – переспросил мейстер Геральд, с сомнением глядя на Отто. — И что мы ей скажем?

— Мы пошлем ворона с письмом и накажем ей прилететь одной, без Деймона, — заявил Отто, его голос был полон уверенности. — Тогда-то мы и узнаем всю правду. Если она согласится приехать одна, значит, она готова к разговору и к компромиссу. А если откажется... Ну, тогда мы будем знать, что она полностью под контролем Деймона, и нам придется действовать иначе.

— Но это опасно, — возразил Ларис Стронг, поглаживая свою трость. — Деймон может заподозрить неладное и попытаться перехватить принцессу.

— Мы позаботимся о том, чтобы письмо дошло до Рей незамеченным, — заверил Отто. — У меня есть люди, которым можно
доверять. А если Деймон попытается что-то предпринять, мы будем готовы к этому.

Алисента молча слушала их разговор, чувствуя, как внутри нее нарастает тревога. Она не верила, что этот план сработает. Она знала Рей достаточно хорошо, чтобы понимать, что та никогда не согласится оставить Деймона. Но она также понимала, что нужно что-то делать, что нельзя просто сидеть сложа руки и ждать, пока произойдет катастрофа.

— Хорошо, — наконец сказала Алисента, поднимая голову и глядя в глаза Отто. — Я согласна. Мы пошлем письмо Рей. Но я думаю, что нам нужно быть готовыми к любому исходу.

— Разумеется, — ответил Отто, с довольной улыбкой.

•••

В зале Драконьего Камня, где обычно эхом отдавались звон мечей и громкие приказы, царила редкая идиллия. Принцесса Рей Таргариен, одетая в простое, но элегантное фиолетовое платье, сидела за массивным деревянным столом. Ее руки, обычно занятые картами или свитками, сейчас нежно перебирали серебряную цепочку, висевшую у нее на шее. Ее округлившийся живот, скрытый под тканью платья, говорил о скором пополнении семейства.

Рядом с ней, словно хищник, прирученный ее любовью, расположился Деймон. В домашней обстановке он казался менее устрашающим, чем в доспехах, но все равно излучал опасную харизму. Темная рубашка и штаны, сшитые из мягкой ткани, подчеркивали его мускулистое телосложение, а взгляд аметистовых глаз был прикован к жене, словно она была самым ценным сокровищем в мире. Он нежно поглаживал ее колено, посылая ей безмолвные знаки любви и поддержки.

Напротив них, за столом, вовсю кипела жизнь. Эйгон, старший сын Рей, недавно избавился от своих длинных локонов, и теперь его серебристые волосы аккуратно лежали на плечах. Он увлеченно пытался нарисовать дракона, но вместо величественного зверя у него получался какой-то несуразный гибрид змеи и курицы.

Люцерис, его младший брат, не упускал возможности подтрунивать над его стараниями.

— Да это же не дракон, а червяк переросток! — воскликнул Люцерис, заливаясь звонким смехом.

Эйгон нахмурился и попытался ударить брата по руке кулаком.

— Сам ты червяк! — огрызнулся он. — Я просто еще не закончил!

— Не надо так, Эйгон, — мягко упрекнула его Рей. — Люцерис просто шутит.

— Но он всегда надо мной смеется! — пожаловался Эйгон, надув губы.

— А ты не давай поводов, — ответил Люцерис, продолжая хихикать.

Деймон наблюдал за этой сценой с полуулыбкой. Он не вмешивался в детские ссоры, считая, что это помогает им научиться находить общий язык.

К столу, наконец, начали подавать блюда. Аромат жареного мяса, свежеиспеченного хлеба и душистых трав наполнил зал, разжигая аппетит. Эйгон и Люцерис, до этого занятые своими вечными спорами, моментально забыли о разногласиях и с жадностью уставились на угощения.

— Наконец-то! — воскликнул Эйгон, чьи глаза загорелись от восторга. — Я умираю от голода!

— А я больше! — тут же отозвался Люцерис, пытаясь перекричать брата.

Рей улыбнулась, качая головой. Она знала, что накормить этих двух маленьких дракончиков — задача не из легких.

— Не перебивайте друг друга, — мягко упрекнула она. — И не хватайте еду руками, пока не подадут приборы.

— Можно мне самый большой кусок мяса? — спросил Эйгон, глядя на Рей умоляющим взглядом.

— И мне тоже! — подхватил Люцерис.

Деймон, наблюдая за этой сценой, усмехнулся и прошептал Рей на ухо:

— Может, стоит их всех подстричь?

Рей слегка наклонилась к мужу и, нежно погладив его длинные, серебристые волосы, ответила:

— И тебя тоже, а? Ты хочешь, чтобы я лишила тебя твоей гордости?

Деймон на мгновение притворился оскорбленным, но его глаза выдавали его истинное настроение.

— Мои волосы — часть моей личности, — с наигранным пафосом произнес он. — Они делают меня тем, кто я есть.

— И кто же ты? — игриво спросила Рей, приподнимая бровь.

— Я — твой муж, отец твоих детей и самый красивый мужчина в Вестеросе, — ответил Деймон, подмигивая.

Рей рассмеялась, толкая Деймона в плечо.

— Самоуверенность тебе не занимать, — сказала она.

В этот момент в зал вошел слуга, держа в руках свернутый пергамент, запечатанный королевской печатью. Он поклонился Рей и произнес:

— Ваше Высочество, прибыло письмо из Королевской Гавани.

Деймон, почувствовав неладное, тут же насторожился. Он хотел было перехватить письмо, но слуга, словно повинуясь невидимой команде, добавил:

— Письмо адресовано лично Наследной принцессе.

— От кого оно? — сдержанно спросила Рей, чувствуя, как внутри нее нарастает тревога.

Слуга замялся на мгновение, словно не решался произнести имя отправителя.

— Король Визерис Таргариен, Первый своего имени, Король Андалов, Ройнаров и Первых людей, Лорд Семи Королевств и Хранитель Государства, — наконец выпалил он, стараясь не смотреть в глаза Деймону.

Рей провела рукой по плечу Деймона, успокаивая его своим прикосновением. Она медленно поднялась со своего места и, с достоинством, приняла письмо из рук слуги. Ее взгляд был сосредоточен, а лицо выражало решимость. Она тут же сломала печать и начала читать, и с каждой секундой ее лицо становилось все более мрачным.

«Моя дорогая Рей, — читала она про себя, — я пишу тебе с тяжелым сердцем. Известие о твоем браке с Деймоном повергло меня в шок... Ты скрыла от меня столь важную новость, и это ранит меня больше всего. Прошу тебя, моя дочь, приезжай ко мне в Королевскую Гавань. Я хочу поговорить с тобой наедине...»

— Чего он хочет? — тихо спросил Деймон, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее.

Рей покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

— Он зовет меня в Королевскую Гавань, — наконец произнесла она, ее голос дрожал. — Одну.

Деймон сжал кулаки. Он прекрасно знал, что за этим скрывается. Визерис, поддавшись влиянию Хайтауэров, пытается разлучить их, посеять раздор и подорвать авторитет Рей как наследницы.

— Ты не поедешь, — твердо заявил Деймон.

— Я должна. Он — мой отец, тем более, мой король, — ответила Рей, ее голос был тихим, но решительным. Она держала в руках письмо, пергамент слегка дрожал.

— Рей, ты не понимаешь, — Деймон остановился, схватив ее за руки. — Это ловушка. Алисента плетет интриги, а ты летишь прямо в ее сети.

— Там ничего об этом, — возразила Рей, хотя в глубине души ее терзали сомнения. — Он просто... просит увидеться.

— "Просит" — передразнил Деймон. — А что насчет этой строки? — Он выхватил письмо из ее рук, быстро пробегая глазами по тексту. — "О твоем союзе с Деймоном ходят нехорошие слухи. Я требую объяснений." Ты понимаешь, что это значит?

Рей отвела взгляд, ее щеки слегка покраснели.

— Он... просто обеспокоен, — пробормотала она. — Я уверена, что все можно объяснить.

— Нет, Рей, ты не понимаешь, — Деймон вцепился в ее плечи, заставляя смотреть ему в глаза. — Они знают. Они что-то подозревают. И не только о твоем браке.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Рей, ее сердце бешено заколотилось.

— Это письмо... оно слишком осторожное, слишком формальное, — объяснил Деймон. — Слишком много намеков и недосказанности. Рей, они что-то знают о твоей беременности. Каким-то образом они узнали о нашем браке, а это значит, что у них есть шпионы, и они следят за каждым твоим шагом.

Рей похолодела. Она не понимала, как это возможно, но она чувствовала, что Деймон прав. Кто-то в ее окружении предатель.

— Но кто? — прошептала она.

— Это неважно, — ответил Деймон. — Важно то, что ты не можешь ехать в Королевскую Гавань одна. Тебя там ждут, чтобы... чтобы узнать правду, чтобы использовать тебя против отца, против нас всех.

— Но что я могу сделать? — спросила Рей, ее голос дрожал. — Я не могу просто проигнорировать его письмо. Он мой отец.

— Я знаю, — ответил Деймон. — Поэтому мы поедем вместе.

— Нет, — Рей покачала головой. — Ты нужен здесь, на Драконьем Камне. Ты должен защищать детей. Я должна поехать одна.

— Рей, это слишком опасно!

— Я знаю, — ответила Рей. — Но это мой долг. Я должна узнать, что происходит, прежде чем они начнут плести свои интриги.

— Но Рей...

— Я знаю, что делаю, Деймон, — перебила его Рей, ее голос звучал более уверенно, чем она чувствовала себя на самом деле. — Я буду осторожна. Я просто поговорю с отцом и вернусь.

— Хорошо, — сказал Деймон, с трудом сдерживая гнев.

•••

Принцесса, спустя некоторое время, уже собиралась отправиться в Королевскую Гавань. Она внимательно выслушала своих сыновей, которые предостерегали её от полёта на драконе, но в душе она чувствовала, что обязана быть там как можно скорее.

Служанки и Нейра помогли ей надеть платье — ярко-красное, как кровь, с туго затянутым корсетом, от которого она слегка вскрикнула. Однако это было необходимо, чтобы скрыть её беременность от посторонних глаз.

Они вышли в ночь. Воздух был прохладным, пропитанным запахом моря и дыма от далеких костров. Мераксес ждала ее на краю плато, ее лазурные чешуйки переливались в лунном свете, как волны океана. Драконица издала низкий, почти нежный рык, когда увидела свою хозяйку. Ее огромные глаза, горящие, как два солнца, следили за каждым движением принцессы.

— Спокойно, моя красавица, — прошептала принцесса, подходя ближе. Она протянула руку, касаясь теплой чешуи на морде дракона. Мераксес ответила легким толчком носа.

Движениями, отточенными годами тренировок, Рей быстро взобралась на спину дракона, ловко схватившись за седло. С легкой дрожью в руках она начала закреплять ремни, фиксируя себя на месте, зная, что предстоящий полет потребует немалой выдержки. Мераксес, ощущая знакомое присутствие на своей спине, нетерпеливо защелкала зубами, готовясь к взлету. Это был сигнал, который Рей хорошо понимала – пора лететь.
Взлет был стремительным и мощным. Мераксес, словно живая катапульта, резко взмыла в воздух, заставив сердце Рей на мгновение замереть. Драконица, словно демонстрируя свою силу, едва не задела ограждения замка своим огромным крылом, проносясь над ними в миллиметре. А затем был только бескрайний простор и стремительное восхождение в небеса.

Ночь была холодной, словно ледяное дыхание зимы, которое пронизывало до костей. Воздух звенел от мороза, и каждый вдох принцессы превращался в облачко пара, растворяющееся в темноте. Звезды, яркие и бесстрастные, горели на небе, словно тысячи ледяных осколков, рассыпанных по бархатному полотну. Земля внизу была укрыта толстым слоем снега, который искрился под лунным светом, как рассыпанные алмазы. Деревья стояли черными силуэтами, их ветви, обледеневшие и тяжелые, склонялись под весом зимы.

Мераксес, могучая лазурная драконица, взмыла в небо с легкостью, которая казалась невероятной для такого огромного существа. Ее крылья, широкие и мощные, рассекали холодный воздух, создавая вихри, что кружили снежинки в безумном танце. Принцесса, крепко держась за седло, чувствовала, как каждый мускул дракона напрягается и расслабляется под ней, словно сама природа дышала через нее. Мераксес издала низкий, почти музыкальный рык, и принцесса почувствовала, как ее сердце отвечает на этот зов, наполняясь смелостью и решимостью.

Они летели над заснеженными полями и лесами, где единственными следами жизни были редкие огоньки далеких деревень, едва видные сквозь пелену снега. Реки, скованные льдом, блестели, как серебряные ленты, протянутые через белоснежную пустыню. Холодный ветер бил в лицо принцессе, заставляя ее щеки гореть, но она не чувствовала дискомфорта. Ее мысли были заняты лишь полетом, этим ощущением свободы, которое давало ей крылья Мераксес.

Драконица время от времени поворачивала голову, ее горящие глаза бросали быстрые взгляды на свою хозяйку, словно проверяя, все ли в порядке. Принцесса отвечала легким нажатием ног, чувствуя, как Мераксес реагирует на каждое ее движение. Они были единым целым — дракон и всадница, связанные невидимой нитью доверия и понимания.

По мере приближения к Королевской Гавани пейзаж начал меняться. Снег стал грязнее, смешиваясь с пеплом и копотью, а вдалеке замаячили огни города, огромного и беспокойного, даже в такую холодную ночь.

Наконец, Мераксес приземлилась на Драконьем холме, за пределами городских стен. Место было подготовлено заранее, и, несмотря на зимние холода, здесь царила суета. Рей заметила небольшую группу людей, одетых в темные одежды с вышитыми изображениями драконов. Это были драконослужители – люди, посвятившие свою жизнь уходу за драконами и их наездниками.
Мераксес, коснувшись земли, издала грозный рык, который эхом прокатился по окрестностям. Драконослужители, не выказывая ни малейшего страха, приблизились к драконице, склонив головы в знак уважения. Они знали, как вести себя с этими величественными существами, понимали их язык и повадки.

Рей, отстегнув ремни, медленно слезла с Мераксес, ощущая, как дрожат ноги после долгого полета.

Принцесса ступила на землю Королевской Гавани  возле драконьего логова с горделивой осанкой, её белый плащ, отороченный мехом, мягко волочился по снегу, оставляя за собой едва заметный след. Её присутствие было властным и неоспоримым, словно сама зима склонилась перед её величием. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь хрустом снега под ногами и далёким гулом города, готовящегося к ночи.

Из тени здания вышел лорд Вестерлинг, её верный телохранитель, оставленный здесь для охраны её интересов. Его лицо, обычно строгое и непроницаемое, на мгновение смягчилось при виде принцессы. Он сделал почтительный поклон, его тёмный плащ развевался на холодном ветру.

— Принцесса, — произнёс он, поднимая голову. — Добро пожаловать в Королевскую Гавань.

— Приятно видеть вас в здравии, — ответила она, её голос был спокойным, но в нём чувствовалась лёгкая усталость от долгого пути.

Они двинулись вперёд, шагая по заснеженной дороге. Лорд Вестерлинг шёл рядом, его взгляд время от времени скользил по её лицу, словно он пытался прочитать то, что она скрывала.

— Как вы поживаете, моя госпожа? — спросил он, стараясь говорить мягко, но в его голосе всё же чувствовалось напряжение.

— Всё в порядке, — ответила она, слабо улыбнувшись. Её глаза на мгновение встретились с его взглядом, и в них мелькнула тень чего-то недосказанного.

Они шли медленно, их шаги синхронно отбивали ритм по заснеженной дороге. Принцесса огляделась вокруг, её взгляд скользнул по высоким стенам замка, которые казались ещё более величественными под покровом ночи.

— К слову, поздравляю вас с пополнением, — неожиданно сказала она, поворачиваясь к лорду. — Слышала, у вас родился ещё один сын.

Лорд Вестерлинг остановился на мгновение, его лицо выразило искреннее удивление. Он явно не ожидал, что принцесса будет в курсе таких деталей его жизни.

— Ох, как вы... — начал он, но запнулся, пытаясь подобрать слова. — Благодарю вас, моя госпожа. Мне очень приятно знать, что вы следите за своими подданными.

Она кивнула, её улыбка стала чуть теплее. В её глазах мелькнуло что-то, что заставило лорда задуматься, но он не стал задавать лишних вопросов.

Они продолжили путь, завернув к одному из боковых входов в замок. Дверь, украшенная резными узорами, открылась перед ними, пропуская их внутрь. Тёплый воздух встретил их, контрастируя с холодом улицы.

Зал, в который они вошли, был поистине огромен и величествен. Высокие своды потолка, украшенные резными узорами, уходили ввысь, словно стремясь к небесам. Стены были обиты тёмно-красными гобеленами с изображением драконов и гербов великих домов Вестероса. Огромные канделябры, усыпанные сотнями свечей, освещали пространство, создавая атмосферу торжественности и власти.

Рей сняла капюшон, и её белоснежные волосы, заплетённые в сложную косу, мягко упали на плечи. Она медленно вытянула руки из перчаток, передавая их одной из служанок, которые тут же появились из тени. Её движения были плавными и уверенными, словно каждое её действие было частью тщательно продуманного ритуала.

Они направились в главный тронный зал, где, как она и предполагала, уже собрались все, кто ожидал её прибытия. Принцесса заранее отправила ворона с известием о своём согласии с условиями письма, поэтому её приход не стал неожиданностью. Даже в Красном замке, где каждый шаг был под пристальным вниманием, её визит не остался незамеченным.

Охрана, стоящая у дверей тронного зала, встретила её низким поклоном, склонив головы в знак уважения. Рей проводила взглядом лорда Вестерлинга, который остался позади, и теперь её сопровождала другая стража — двое стражников в доспехах, украшенных гербом Таргариенов. Они шли молча, по обе стороны от неё, их шаги отдавались эхом по каменному полу.

Когда массивные двери тронного зала распахнулись, Рей увидела собравшихся. В центре зала, на железном троне, восседал король Визерис Таргариен, его лицо было серьёзным, но в глазах читалась усталость, которая, казалось, стала его постоянным спутником. Рядом с ним стояла королева Алисента, её руки лежали на плечах их детей, которые смотрели на принцессу с любопытством. Десница короля, лорд Отто Хайтауэр, стоял чуть поодаль, его взгляд был холодным и оценивающим.

Слуга, стоящий впереди, громко завёл речь, его голос разнёсся по залу, наполняя пространство торжественностью:

— Принцесса Рей Таргариен, наследница железного трона, кровь дракона, праведная правительница Драконьего Камня, — произнёс он, перечисляя её титулы с почтительной торжественностью.

Затем его голос обратился к ней:

— Вы стоите в присутствии Его Величества Короля Визериса Таргариена, Первого своего имени, Повелителя Семи Королевств, Защитника Веры, Владыки Драконьего Камня и Короля Андалов, Ройнаров и Первых Людей.

Рей сделала шаг вперёд, её платье мягко шуршало по каменному полу. Она склонила голову в знак уважения, но её осанка оставалась горделивой и уверенной.

— Ваше Величество, — произнесла она, её голос был спокоен, но в нём чувствовалась сила, которая заставила всех присутствующих затаить дыхание.

Король Визерис слегка кивнул, его взгляд был внимательным, но в нём читалась тень чего-то, что он предпочёл бы скрыть.

— Добро пожаловать, принцесса, — сказал он, его голос был тёплым, но в нём чувствовалась усталость. — Мы рады видеть тебя в Королевской Гавани.

Рей подняла глаза, встретив его взгляд. — Благодарю вас, Ваше Величество, — ответила она, её голос был твёрдым. — Я рада быть здесь.

В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием свечей. Все присутствующие понимали, что этот момент был лишь началом чего-то большего.

Зал замер. Воздух стал плотным, словно наполненным невысказанными словами и скрытыми эмоциями. Рей сделала шаг вперёд, её белоснежные волосы, заплетённые в косу, мягко переливались при свете свечей. Она поклонилась перед отцом, её движения были полны достоинства, но в её глазах читалась тень тревоги.

— Отец, ты хотел меня видеть, — произнесла она, её голос был спокоен, но в нём чувствовалась лёгкая дрожь.

Король Визерис сидел на железном троне, его лицо было непроницаемым, но в глазах читалась боль и разочарование. Он медленно поднял руку, словно подбирая слова, которые давно ждали своего часа.

— Дочь моя, моя наследница, моя кровь, — начал он, его голос был тихим, но каждое слово звучало весомо. — Я чистосердечно сочувствую тебе и своим внукам, что потеряли мужа и отца. Но мне ясно не понятно... Ты тайно вышла замуж за моего брата, Деймона Таргариена?

Отто Хайтауэр, стоящий рядом, будто хотел что-то добавить, но король остановил его одним движением руки. Его взгляд был прикован к Рей, и в нём читалось ожидание ответа.

Рей оглянулась, её глаза скользнули по лицам присутствующих. Она чувствовала, как на неё давят взгляды, полные осуждения, любопытства и даже страха.

— Отец... — начала она, но Визерис перебил её, его голос стал громче, а в глазах загорелся огонь.

— Скажи мне, почему ты предала нас?

Эти слова прозвучали как удар. Рей опешила, её сердце сжалось от боли. Она не ожидала такого прямого обвинения.

— Отец, — произнесла она, её голос был твёрдым, но в нём чувствовалась обида. — Я — наследница железного трона, мои права на него и мотивы чисты, как и были всегда. Я бы никогда не посмела предать королевство, а тем более, тебя, отец.

Король встал с трона, его фигура, обычно сгорбленная под тяжестью короны, теперь казалась величественной и грозной. Его взгляд был строгим, почти ледяным.

— Тогда объясни мне, зачем ты вышла замуж за моего брата, своего дядю? Зачем разделила с ним ложе?

Рей вздохнула, понимая, что она в ловушке. Правда была единственным выходом, и она знала, что меньшего от неё не ожидают.

— Я люблю его, — сказала она, её голос был тихим, но каждое слово звучало ясно.

Она начала расстёгивать шубу, её пальцы слегка дрожали, но движения оставались уверенными. Когда шуба раскрылась, все увидели её платье, туго затянутое вокруг талии. Лёгким движением она ослабила узлы, которые скрывали её чрево.

— И раз вы уже всё знаете, — продолжила она, её голос стал громче, — Мой будущий ребенок — его ребёнок. Мой плод — это плод связи с Деймоном Таргариеном, моим дядей или.. уже моим мужем.

Она встала гордо, её осанка была прямой, а взгляд — твёрдым. В её глазах читалась смесь вызова и уязвимости. Она знала, что её слова вызовут бурю, но была готова встретить её лицом к лицу.

Король Визерис стоял неподвижно, его лицо было бледным, а в глазах читалась смесь гнева и боли.

— Ты... — начал он, но слова застряли у него в горле.

Рей не опустила взгляд. Она знала, что её поступок вызовет последствия, но она также знала, что её любовь к Деймону и их ребёнок были для неё важнее всего.

— Отец, — сказала она, её голос был мягким, но полным решимости. — Я не прошу прощения за свою любовь. Но я прошу тебя понять, что я никогда не предавала тебя или наше королевство. Я лишь последовала своему сердцу.

Король медленно опустился на трон, его лицо выражало усталость и глубокую печаль. Он смотрел на дочь, словно пытаясь найти в ней ту маленькую девочку, которую он когда-то знал.

— Ты поставила меня в трудное положение, Рей, — произнёс он наконец, его голос был тихим, но полным власти. — Но ты моя дочь, и я не могу отвернуться от тебя.

— Благодарю тебя, отец, — прошептала она, склоняя голову.

Он смотрел на дочь, его взгляд был тяжёлым, но в нём читалась тень отцовской любви, смешанной с разочарованием.

— Тебе следует вернуться обратно в Красный замок, — произнёс он, его голос был спокойным, но в нём чувствовалась непреклонность.

Рей стояла перед ним, её осанка оставалась горделивой, но в её глазах читалась решимость.

— Нет, отец, — ответила она твёрдо. — Я принцесса Драконьего Камня, и моё место там. Я лишь пытаюсь избежать конфликта, который в любой момент может разгореться между нами.

Её глаза метнулись к одноглазому Эймонду, стоящему рядом. Его лицо было непроницаемым, но в его взгляде читалось что-то, что заставило её на мгновение задуматься.

—Тем более, я должна воспитывать сыновей, — добавила она, её голос стал чуть мягче, но в нём всё ещё чувствовалась твёрдость.

Король Визерис помедлил, его пальцы слегка постукивали по ручке трона. Он смотрел на дочь, словно пытаясь прочитать её мысли.

— Скажи мне, — наконец произнёс он, его голос стал тише, почти шёпотом. — Только честно.

Он подозвал её к себе жестом, и Рей, после мгновения колебаний, подошла ближе. Она наклонилась перед отцом, её лицо было всего в нескольких дюймах от его.

— Твой первенец — Эйгон, он также сын Деймона, не так ли? — прошептал он, чтобы другие не слышали.

Рей отпрянула, её глаза расширились от шока. Она старалась не подавать эмоций, но её сердце бешено заколотилось. Она слабо кивнула, отходя на пару шагов назад.

Король Визерис закрыл глаза и потёр виски, его лицо выражало глубокую усталость и разочарование.

— Оставьте нас, — произнёс он, его голос был тихим, но полным власти.

Слуги и стражники начали медленно покидать зал, их шаги отдавались эхом по каменному полу. Королева Алисента, десница Отто Хайтауэр и дети короля также вышли, хотя на их лицах читалось недоумение и любопытство.

Когда зал опустел, остались только король и его дочь. Визерис смотрел на Рей, его взгляд был полон боли и понимания.

Король Визерис, опираясь на руку дочери, медленно спускался по ступеням, ведущим из тронного зала. Его шаги были тяжёлыми, но в его глазах читалась решимость сказать то, что давно его беспокоило. Зал остался позади, и теперь они шли по уединённой террасе, откуда открывался вид на заснеженные сады Королевской Гавани.

— Мой брат, Деймон, — начал он, его голос был тихим, но каждое слово звучало весомо, — тот, которого ты любишь... может и не питать тех же чувств к тебе.

Рей слегка нахмурилась, но продолжала слушать, её рука всё ещё поддерживала отца.

— Всю жизнь его единственной целью был трон или власть, — продолжил Визерис. — Понимаешь, я считаю, что он будет ужасным и жестоким правителем. — Визерис склонился, — Именно поэтому я часто отправлял его подальше от столицы. — помедлил он, —Но сейчас, ты, будучи замужем за ним, делаешь его королём-консортом. А это — вторая роль в государстве.

Они вышли на террасу, холодный ветер слегка трепал их одежды. Король остановился, его взгляд был прикован к далёким огням города.

— Ты будешь королевой, абсолютным монархом, а Деймон будет твоим украшением, — сказал он, поворачиваясь к дочери. — Понимаешь, о чём я говорю? Деймон — такой человек, который хочет, чтобы женщина была его украшением.

Он замолчал, его взгляд стал тяжелым, как свинец. — Я не хочу, чтобы ты стала его тенью. Ты — моя дочь, кровь драконов. Ты рождена, чтобы править, а не склонять голову перед чьими-то амбициями. Деймон... он не поймет этого. Он будет пытаться сделать тебя слабой, потому что сильная женщина — это то, чего он боится больше всего. Он хочет видеть тебя лишь матерью своих детей, но не королевой. И это... это разрушит тебя.

Визерис опустил взгляд вниз, его голос стал тише, но в нем зазвучала сталь. — Я видел, как он смотрит на тебя. В его глазах есть восхищение, но нет уважения. Он видит в тебе приз, трофей, но не равного партнера. И я боюсь, что однажды ты проснешься и поймешь, что от тебя осталась лишь тень той, кем ты могла бы стать.

Рей вздохнула, её глаза были полны размышлений. Она смотрела на отца, стараясь найти в его словах истину, но в её сердце уже жила другая правда.

— Я тоже так думала, причём долго, — начала она, её голос был спокойным, но в нём чувствовалась твёрдость. — Но его действия заставляют меня ему поверить. Да, он амбициозен, и у него есть тяга к трону, но я не позволю ему править через меня.

Она сделала паузу, её взгляд стал твёрже.

— Он не будет моим украшением, отец. Он будет моим соправителем, тем, кем я нуждаюсь.

Король Визерис смотрел на неё, его лицо выражало смесь сомнения и надежды.

— Ты уверена в этом? — спросил он, его голос был тихим, но в нём читалась тревога.

— Да, — ответила Рей без колебаний. — Я знаю его лучше, чем кто-либо. Он может быть жестоким и безрассудным, но он также предан мне и нашим детям. Я не позволю ему переступить границы, но я также не стану лишать его роли, которую он заслуживает.

Король вздохнул, его рука слегка дрожала, но он продолжал смотреть на дочь.

— Ты сильнее, чем я думал, — произнёс он наконец. — Но помни, Рей, власть — это не только трон и корона. Это ответственность, которая может раздавить даже самых сильных.

— Я знаю, отец, — ответила она, её голос был полон решимости. — И я готова нести эту ответственность.

Король Визерис остановился на террасе, его взгляд был прикован к дочери. Холодный ветер слегка трепал его седые волосы, а в глазах читалась глубокая задумчивость. 

— Ты когда-нибудь слышала про Рейнис Таргариен, Завоевательницу? — спросил он, его голос был тихим, но каждое слово звучало весомо. 

Рей слегка нахмурилась, её белоснежные волосы, заплетённые в косу, мягко переливались при свете луны. 

— Конечно, отец, — ответила она, её голос был спокойным, но в нём чувствовалось любопытство. — Рейнис Таргариен, сестра и жена Эйгона Завоевателя. Она была одной из тех, кто помогал ему объединить Семь Королевств. 

Король кивнул, его лицо выражало смесь гордости и печали. 

— Да, — произнёс он. — Но знаешь ли ты, что она была не просто его женой? Она была его равной, его соправительницей. Эйгон делил с ней власть, и именно благодаря её мудрости и силе они смогли достичь того, что достигли. 

— Я знаю, — сказала она. — Рейнис была не просто королевой-консортом. Она была драконьей всадницей, воительницей и правительницей. 

— Именно так, — подтвердил Визерис. — И ты, моя дочь, можешь быть такой же. Ты — кровь дракона, и в тебе течёт та же сила, что и в Рейнис. 

— Но, — продолжил король, его голос стал серьёзнее, — помни, что сила — это не только власть и драконы. Это также ответственность и мудрость. Рейнис понимала это, и именно поэтому её правление было таким успешным. 

Король Визерис замолчал на мгновение, его пальцы слегка сжали корону, которую он держал в руках. Его взгляд был прикован к дочери, но в его глазах читалась глубокая печаль, словно он вспоминал что-то давно забытое, но всё ещё болезненное. 

— Только вот... — начал он, его голос стал тише, почти шёпотом. — Ты и сама знаешь, что с ней случилось. Она умерла, находясь в Дорне, её дракона убили, и она оставила Эйгона одного... без любимой женщины. 

Он поправил корону, его пальцы слегка дрожали, но он продолжал говорить, словно пытаясь донести до дочери что-то очень важное. 

— Но разве он не любил обеих сестёр? — спросила Рей, её голос был спокойным, но в нём чувствовалось любопытство. — Королева Висенья... У неё был сын Мейгор, сын Эйгона. 

Король Визерис кивнул, его лицо выражало смесь сожаления и понимания. 

— Да, — произнёс он. — Но это не делает её любимой женщиной. Говорят, на одну проведённую ночь с Висеньей, у Эйгона было десять ночей с Рейнис.

Он помедлил, его взгляд стал отстранённым, словно он видел перед собой не террасу и заснеженные сады, а далёкое прошлое, полное огня и крови. 

— Рей, — продолжил он, его голос стал мягче, — твоё полное имя — Рейнис. — он помедлил, держа дочь за плечо. — Да. Эймма, твоя мать... — он огладил её щеку своей ладонью, словно видя в ней образ первой жены, — именно так и назвала тебя, но я побоялся давать тебе столь могущественное имя. Ведь я знаю судьбу самой Рейнис и её смерть.

Он повернулся к дочери, его глаза были полны тепла и любви. 

— Но ты, доченька, совсем не похожа на неё. У тебя доброе сердце.

Рей почувствовала, как её сердце сжалось от этих слов. Она смотрела на отца, её глаза были полны благодарности и решимости. 

— Я верю, что на престол ты взойдёшь «доброй» королевой, — добавил он, его голос был полон уверенности. 

— Благодарю тебя, отец, — прошептала она. — Я постараюсь оправдать твои ожидания. 

Король Визерис кивнул, его лицо выражало смесь гордости и тревоги. 

— Я знаю, что ты справишься, — сказал он. — Но помни, что быть доброй королевой — это не значит быть слабой. Иногда самые добрые решения — это самые трудные. 

Рей кивнула, её глаза были полны решимости. 

— Я понимаю, отец, — ответила она. — Я буду сильной, но справедливой. Я буду править так, чтобы наш народ чувствовал себя защищённым, а не угнетённым. 

Король Визерис улыбнулся, его лицо выражало смесь гордости и облегчения. 

— Тогда я спокоен, — произнёс он. — И пусть боги хранят тебя, дочь моя.

Из мрака, словно призрак, возникла фигура в темном плаще, мгновенно вызвав у короля Визериса смесь удивления и раздражения. Сняв капюшон, мужчина явил себя – Деймона, его вечного возмутителя спокойствия.

— Я же велел ей прилететь одной, Деймон, — произнес король, в его голосе слышалась усталость. — Ты, как всегда, игнорируешь мои приказы.

Деймон усмехнулся, демонстрируя свой фирменный, наглый оскал.

— Даже извиняться не стану, — отрезал он, его взгляд, острый как клинок, скользнул по лицу Визериса, а затем обратился к Рей. — Она беременна. Ты хоть понимаешь, что рискуешь и ее жизнью, и жизнью нашего ребенка, отправляя ее одну в столь поздний час? Неужели тебя совсем не волнует благополучие семьи?

Деймон подошел к Рей, притянул ее к себе и жадно поцеловал. Поцелуй был долгим, требовательным, словно он пытался убедиться, что она в порядке. Но принцесса, еще помня о прикосновениях, которые ей были неприятны, слегка отстранилась.

— Деймон, — произнесла Рей, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. Она с самого начала заметила отсутствие Караксеса в логове и подозрительное поведение драконослужителей. — Всё хорошо..

— Что ж, нам стоит вернуться, если вы закончили разговор, — произнес он ледяным тоном, ясно давая понять, что не намерен задерживаться ни минуты дольше. Его рука, покоившаяся на талии Рей, слегка сжала ее, словно подтверждая свое право на нее.

Визерис вздохнул, надеясь, что ему удалось достучаться до дочери. Он понимал, что стена, выстроенная Деймоном вокруг Рей, казалась неприступной.

— Да, пожалуй, — произнес король, опуская плечи. — Думаю, все, что нужно было сказать, уже сказано.

Рей слегка кивнула, выражая согласие. Она чувствовала себя измотанной и опустошенной. Ей хотелось лишь одного — вернуться в Драконий Камень.

— В таком случае, позвольте нам откланяться, — произнес Деймон, слегка поклонившись.

Он развернулся и повел Рей к выходу. Перед тем, как покинуть комнату, Рей обернулась и посмотрела на отца. В ее взгляде была грусть, но и твердая решимость.

— Прощай, отец, — прошептала она.

— До свидания, дочь моя, — ответил Визерис, наблюдая, как Рей уходит из его жизни, возможно, навсегда.

Но, когда Деймон и Рей уже почти скрылись за дверью, Визерис вдруг произнес:

— Деймон, подожди!

Деймон остановился, нахмурившись.

— Что еще? — раздраженно спросил он.
Визерис подошел к ним и посмотрел прямо в глаза Деймону.

— Я знаю, что ты думаешь обо мне, — произнес король. — Я знаю, что ты считаешь меня слабым и наивным. Но я хочу, чтобы ты знал, что я всегда любил Рей. И я хочу, чтобы она была счастлива.

Деймон молчал, не понимая, к чему клонит Визерис.

— Поэтому, — продолжил король, — я хочу попросить тебя об одном одолжении.

Деймон недоверчиво приподнял бровь.

— Каком одолжении? — спросил он.

— Рей ждет ребенка, — произнес Визерис. — И я хочу, чтобы этот ребенок родился в Королевской Гавани.

Деймон был ошеломлен.

— Что? — воскликнул он. — Ты шутишь?

— Я серьезно, — ответил Визерис. — Я хочу, чтобы Рей вернулась в Королевскую Гавань, как только приблизится срок родов. Я хочу, чтобы мой внук или внучка родились здесь, под моей защитой.

Деймон посмотрел на Рей, ища в ее глазах ответ. Рей была так же удивлена, как и он.

— Я... я не знаю, что сказать, — пробормотала она.

— Подумай об этом, Рей, — сказал Визерис. — Это очень важно для меня.

Он посмотрел на Деймона с мольбой в глазах. Деймон молчал, обдумывая слова Визериса. Он понимал, что это предложение имеет огромные последствия. Если он согласится, это может означать, что он должен будет пойти на компромисс с Визерисом и Хайтауэрами. Но если он откажется, это может навсегда разорвать отношения между Рей и ее отцом.

Он посмотрел на Рей, ища в ее глазах ответ. Она же смотрела на него с тревогой и надеждой. Она знала, что это решение будет иметь огромное влияние на их будущее.

— Я подумаю об этом, Визерис, — сказал Деймон, наконец. — Но я ничего не обещаю.
Он взял Рей за руку и покинул комнату, оставив Визериса в одиночестве, терзаемого надеждой и тревогой.

•••

Дни на Драконьем Камне текли медленно, но неумолимо, и вот уже оставалось совсем немного до долгожданного, но пугающего дня родов. Принцесса чувствовала, как время сжимается вокруг неё, словно тиски, и каждый день приносил новые тревоги. Самым большим из них было отсутствие Деймона. Уже третью неделю он не появлялся на Драконьем Камне, и его исчезновение не давало ей покоя. Он до сих пор не дал ответа Визерису, и это только добавляло напряжения в и без того сложную ситуацию.

Несмотря на своё состояние, принцесса решила взять инициативу в свои руки. Она помнила о своём обещании отцу и понимала, что больше не может ждать. Собравшись с силами, она отправилась в Красный Замок, взяв с собой Бейлона и Эйгона. Её прибытие было встречено с теплотой, которую она так давно не чувствовала. Король, несмотря на своё собственное недомогание, встретил дочь с распростёртыми объятиями. Его лицо, обычно строгое и замкнутое, на мгновение смягчилось, и в его глазах читалась искренняя забота.

Покои, выделенные для неё, были поистине роскошными. Просторные, светлые, с высокими окнами, из которых открывался вид на королевские сады, они стали для неё настоящим убежищем. Здесь она могла немного расслабиться, почувствовать себя в безопасности, хотя тревога за Деймона и предстоящие роды всё ещё витала в воздухе. Отец окружил её заботой, как это было во время её прошлых беременностей. Он лично следил за тем, чтобы у неё было всё необходимое: лучшие мейстеры, самые опытные повитухи, свежие фрукты и ароматные травяные отвары.

Хотя сам король выглядел не лучшим образом — его лицо было бледным, а движения медленными, — он старался не показывать свою слабость. Он часто навещал дочь, чтобы поговорить с ней, поддержать её, и в эти моменты она видела в нём не только короля, но и отца, который искренне переживает за неё. Его слова, хоть и немногословные, были наполнены теплом и пониманием. Он напоминал ей, что она сильна, что она справится, как справлялась раньше.

Рей, несмотря на все свои тревоги, чувствовала себя немного спокойнее в стенах Красного Замка. Здесь она была под защитой, здесь её окружали люди, которые заботились о ней. Но в глубине души она всё же надеялась, что Деймон появится, что он вернётся к ней перед самым важным моментом. Его отсутствие оставляло в её сердце пустоту, которую не могли заполнить даже роскошные покои и забота отца. Она знала, что роды будут тяжёлыми, и ей нужно было собрать все свои силы, чтобы пройти через это. Но в её мыслях всё ещё звучал один вопрос: где же он?

Деймон же, находясь в Королевской Гавани, был погружён в свои дела, которые сильно отличались от того, что ожидала бы от него принцесса. Каждый день он встречался с Мисарией, своей бывшей наложницей, которая теперь управляла подпольными делами города. Их встречи, конечно, могли бы вызвать ревность и недовольство у принцессы, но никто не осмеливался даже намекнуть ей об этом. Впрочем, их разговоры вращались вокруг совсем других тем, далёких от личных отношений.

Мисария была женщиной, чья внешность и характер оставляли неизгладимое впечатление на всех, кто с ней сталкивался. Ее красота была не той, что бросается в глаза сразу, но той, что раскрывалась постепенно, как цветок под лунным светом. Ее волосы, темные как вороново крыло, были всегда аккуратно уложены в сложную прическу, украшенную тонкими серебряными нитями, которые блестели, как звезды в ночи. Глаза Мисарии были глубокими и загадочными, цвета темного янтаря, в которых, казалось, скрывались тысячи нерассказанных историй. Ее кожа, бледная и гладкая, словно фарфор, контрастировала с яркими губами, всегда слегка подкрашенными в оттенок спелой вишни.

Одевалась Мисария с изысканной простотой, предпочитая темные тона, которые подчеркивали ее стройную фигуру и добавляли ей загадочности. Ее платья были сшиты из дорогих тканей, украшены тонкой вышивкой и драгоценными камнями, но без излишней вычурности. Она носила длинные перчатки и легкие шали, которые добавляли ей элегантности и утонченности.

Характер Мисарии был таким же сложным, как и ее внешность. Она была умна, проницательна и обладала острым чувством юмора, которое часто проявлялось в ее саркастичных замечаниях. Мисария была независимой и уверенной в себе, но при этом умела быть мягкой и заботливой, когда этого требовала ситуация. Она была прекрасным собеседником, умела слушать и давать мудрые советы, но также могла быть холодной и отстраненной, если чувствовала, что ее пытаются использовать или обмануть.

Когда Мисария встречалась с Деймоном вечерами в Королевской Гавани, их встречи всегда были наполнены напряжением и скрытыми эмоциями. Они оба были мастерами словесных дуэлей, и их разговоры часто превращались в игру, где каждый пытался понять истинные намерения другого. Мисария смотрела на Деймона с легкой усмешкой, словно знала все его секреты, но не спешила раскрывать свои. Ее присутствие всегда заставляло его быть начеку, и в то же время притягивало, как магнит.

Однажды вечером, когда Деймон сидел в своих покоях за столом, сосредоточенно выводя строки письма, Мисария вошла без стука, так как это было её привычкой. Она остановилась рядом с ним, её взгляд был проницательным, словно она пыталась разгадать, что скрывается за его холодным выражением лица.

— Мой принц, — начала она, её голос звучал мягко, но с ноткой вызова.

— Ближе к делу. — помедлил он, — по гавани ходят слухи, — резко сказал Деймон, стараясь отвлечься от личных вопросов. — Я хотел передать, что Отто Хайтауэр был замечен в самых известных борделях города.

— Отто Хайтауэр, — начала она, медленно обходя стол и садясь на его край, — такой благочестивый, такой праведный... И всё же он не может устоять перед соблазнами, которые так яростно осуждает. Забавно, не правда ли? — её голос звучал насмешливо, но в её глазах читался интерес.

Деймон, не отрываясь от письма, лишь слегка усмехнулся. — Забавно? Скорее предсказуемо. Люди, которые громче всех кричат о своей праведности, обычно имеют больше всего секретов. Отто — не исключение.

— И ты собираешься использовать это против него? — спросила Мисария, наклонившись ближе, её глаза блестели от любопытства.

— Возможно, — ответил Деймон, наконец отложив перо и взглянув на неё. — Но не сейчас. Пока что пусть думает, что его тайны в безопасности. Всему своё время.

Мисария задумчиво кивнула, её пальцы играли с краем стола. — Ты всегда знаешь, когда нанести удар. Но скажи мне, Деймон, почему ты так осторожен с Визерисом? Ты же знаешь, что он слабеет с каждым днём. Почему бы не действовать сейчас?

Деймон нахмурился, его глаза стали холодными. — Визерис — мой брат, и он всё ещё король. Я не стану действовать против него открыто. Это не только глупо, но и опасно. К тому же... — он замолчал, словно взвешивая свои слова.

— К тому же? — подтолкнула его Мисария, её голос звучал мягко, но настойчиво.

— К тому же, — продолжил Деймон, — я не хочу, чтобы принцесса оказалась втянута в это. Она... — он снова замолчал, словно не решаясь закончить мысль.

Мисария усмехнулась, но в её улыбке не было злобы. — Ты действительно заботишься о ней, да? Несмотря на всё, что произошло, несмотря на твои игры и твои тайны. Она всё ещё значит для тебя что-то.

Деймон не ответил сразу. Он встал из-за стола и подошёл к окну, глядя на ночной город. — Она — моя жена, — наконец сказал он, его голос был тихим, но твёрдым. — И мать моих детей. Это всё, что тебе нужно знать.

Мисария смотрела на него, её выражение стало более серьёзным. — Ты боишься, что если начнёшь действовать слишком резко, она пострадает. Или... что она отвернётся от тебя.

Деймон резко обернулся, его глаза вспыхнули. — Ты слишком много позволяешь себе, Мисария. Не забывай, кто я.

Она подняла руки в знак мира, но её улыбка не исчезла. — Я не забываю, мой принц. Но я также знаю, что даже драконы могут бояться. И это не делает их слабее.

Деймон снова отвернулся к окну, его лицо было скрыто в тени. — У тебя есть что-то ещё, что ты хотела сказать? Или ты просто решила сегодня поиграть в философа?

Мисария встала и подошла к нему, её голос стал тише. — Я просто хочу напомнить тебе, что время не ждёт. Визерис слабеет, Отто плетёт свои интриги, а ты... ты стоишь на месте. Если ты не начнёшь действовать, другие сделают это за тебя.

Деймон молчал, но его сжатые кулаки выдавали его напряжение. Он знал, что она права, но признать это вслух было выше его сил.

— Я сделаю то, что должен, — наконец сказал он, его голос был твёрдым, но в нём слышалась тень сомнения. — Но я сделаю это по-своему. И когда придёт время, ты узнаешь об этом.

Мисария кивнула, понимая, что это всё, что она сможет сегодня от него услышать. — Как скажешь, мой принц. Но помни, я всегда на твоей стороне. Даже если ты сам не всегда знаешь, на чьей ты стороне.

С этими словами она повернулась и вышла из комнаты, оставив Деймона одного с его мыслями. Он стоял у окна, глядя на огни Королевской Гавани, и думал о том, что ждёт его впереди. О Визерисе, о принцессе, о своих детях... и о том, какую цену ему придётся заплатить за свои амбиции.

Деймон стоял в тени своего покоя, его мысли были тяжёлыми, как свинцовые тучи. Он знал, что должен быть рядом с Рей, особенно сейчас, когда дни её беременности подходили к концу. Но каждый раз, когда он представлял себя рядом с ней, его охватывало странное чувство — смесь страха, вины и беспомощности. Он не мог понять, что именно его пугало: её страдания, которые он не мог предотвратить, или то, что он снова почувствует себя связанным, обязанным, уязвимым.

С тех пор, как Рей забеременела, что-то в нём изменилось. Он, всегда такой уверенный, такой безрассудный, вдруг почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он не хотел видеть её боль, не хотел быть свидетелем её слабости, потому что это напоминало ему о его собственной беспомощности. И вместо того, чтобы остаться и поддержать её, он выбрал самый простой путь — сбежать. Оставить её одну, как он делал это раньше.

Но в глубине души он знал, что это было ошибкой. Принцесса была сильной, но даже сильным людям иногда нужна поддержка. Ей нужен был он — не как принц, не как стратег или воин, а как муж, как человек, которого она любила. Она нуждалась в его присутствии, в его тепле, в его словах, которые могли бы успокоить её тревогу. Но Деймон, как всегда, предпочёл спрятаться за маской безразличия, убеждая себя, что так будет лучше для них обоих.

Он закрыл глаза, представляя её лицо. Её глаза, полные надежды и усталости, её руки, которые так крепко держали его, когда она нуждалась в опоре. Он вспомнил, как она улыбалась, когда рассказывала о будущем их ребёнка, и как её голос дрожал, когда она говорила о своих страхах. Она была сильной, но даже сильные люди имеют право на слабость. И она заслуживала того, чтобы он был рядом, чтобы он держал её за руку, когда боль станет невыносимой, чтобы он шептал ей, что всё будет хорошо, даже если сам в это не верил.

Но вместо этого он был здесь, в Королевской Гавани, прячась за своими делами и встречами с Мисарией, как будто это могло отвлечь его от реальности. Он знал, что поступает неправильно, но страх перед тем, чтобы снова стать уязвимым, был сильнее.

«Возможно, я действительно ей нужен..»

Он сжал кулаки, чувствуя, как гнев на самого себя поднимается в его груди. Он всегда был мастером побегов — от ответственности, от чувств, от всего, что могло сделать его слабым. Но сейчас, когда он думал о Рей, о её глазах, полных доверия и любви, он понимал, что больше не может бежать. Ему нужно было вернуться к ней, быть рядом, даже если это будет больно. Потому что она заслуживала этого. Потому что она была его любовью, его женой, матерью его детей.

•••

Этот день наступил, и он принёс с собой не только долгожданное, но и пугающее событие. За окном мартовское утро было холодным, снег всё ещё лежал на земле, словно природа не хотела отпускать зиму. В покоях принцессы царила напряжённая атмосфера. Роды начались рано утром, и к полудню принцесса уже лежала в постели, её тело было охвачено болью, а мысли — хаосом. Она проклинала день, когда родилась, день, когда вышла замуж, день, когда решила, что сможет пройти через это снова. Её тело горело, каждый вдох давался с трудом, а взгляд был рассеянным, словно она находилась где-то между реальностью и миром боли.

Мейстеры предупреждали, что роды будут тяжёлыми. Ребёнок шёл в срок, но осложнения были вызваны состоянием матери. Она только недавно родила Бейлона, и её тело ещё не успело полностью восстановиться. Повитухи сновали вокруг, их лица были сосредоточены, а движения — быстрыми и точными. Они сменяли воду в тазах, добавляли холодной, чтобы облегчить жар, и шептали слова поддержки, которые, казалось, терялись в гуле боли.

Принцесса прерывисто дышала, она сжимала в руках простыни, пытаясь расслабиться. Ее тело было покрыто каплями пота, а волосы прилипли ко лбу. Боль, острая и неумолимая, волнами накатывала на нее, заставляя сжимать зубы и глубже впиваться пальцами в ткань. В комнате находились еще и парочка мейстеров, приносящих холодной воды и тряпок. Они двигались тихо, почти бесшумно, стараясь не нарушать и без того напряженную атмосферу. Один из них, пожилой мужчина с седыми волосами, подошел к кровати и осторожно положил влажную тряпку на лоб принцессы.

— Потерпите, ваше высочество, — прошептал он, его голос звучал спокойно и утешительно. — Скоро все закончится.

Принцесса кивнула, но ее глаза были полны страха. Она знала, что это неизбежно, что это часть процесса, но это не делало боль менее пугающей. Ее взгляд упал на окно, где сквозь тяжелые шторы пробивался слабый свет утреннего солнца. Она мечтала о том, чтобы оказаться там, на свежем воздухе, где ветер ласкал бы ее лицо, а не в этой душной комнате, наполненной запахами лекарств и напряжением.

Внезапно новая волна боли охватила ее, и она вскрикнула, сжимая простыни еще сильнее. Мейстеры обменялись взглядами, один из них быстро подошел с еще одной тряпкой, смоченной в холодной воде.

— Дышите, ваше высочество, — мягко сказал второй мейстер, женщина с добрыми, но усталыми глазами. — Глубоко вдохните и медленно выдохните. Это поможет.

Принцесса попыталась последовать совету, но дыхание ее было прерывистым и неровным. Она чувствовала, как сердце бешено колотится в груди, а мысли путаются в голове. Но в какой-то момент, когда боль немного отступила, она смогла сделать глубокий вдох, а затем медленный выдох. Это действительно помогло, хоть и ненадолго.

— Спасибо, — прошептала она, едва слышно.

Мейстеры улыбнулись, но их улыбки были скорее ободряющими, чем радостными. Они знали, что самое сложное еще впереди. Комната снова погрузилась в тишину, нарушаемую только тяжелым дыханием принцессы и тихими шагами мейстеров, готовящих все необходимое для следующего этапа.

В покоях, пропитанных тяжелым ароматом лечебных трав и воска, время будто застыло. Воздух висел густой пеленой, пронизанный мерцанием свечей, отбрасывавших трепетные тени на стены. Принцесса, полулежа на шелковых подушках, всем телом ощущала дрожь, что то сковывала, то отпускала, словно волны прилива. Ее пальцы впивались в покрывало, пока за дверью не зазвучали шаги — резкие, стремительные, знакомые до боли.

Деймон вошел, как вихрь, нарушивший тишину, но в его движениях теперь читалась осторожность. Придворные, словно тени, пропустили его лишь после того, как вода смыла с его ладонь пыль дорог и незримые следы прошлого. Он приблизился, и она зажмурилась, боясь, что образ рассыплется, как мираж. Но его ладонь — теплая, шершавая от клинка — коснулась щеки, и она вздохнула, вбирая запах железа и полыни, смешавшийся с ее собственным страхом.

— Все будет хорошо, — его голос прозвучал глухо, будто сквозь толщу воды. Он не смотрел ей в глаза, а изучал пространство вокруг, словно искал незримые угрозы меж складок гобеленов. Его пальцы скользили по ее лицу, смахивая слезы, которые она сама не заметила. Она ответила сжатием руки — так сильно, что ногти впились в его кожу, метя навсегда запечатать его рядом. Ее дыхание, прерывистое, как крик чайки в шторм, сливалось с шепотом занавесок у окна.

Они говорили без слов: он — поглаживая ее виски кругами, она — цепляясь за мгновение, что таяло, как лед под солнцем. И даже когда шаги за дверью напомнили о конце визита, она не отпустила его ладонь, словно в этой точке соприкосновения скрывалась нить, связывающая миры — между его вечными дорогами и ее замком из ожиданий.

Боль вернулась, и на этот раз она была неистовой, пожирающей изнутри. Рей задрожала, ее тело выгнулось дугой, а пальцы впились в ладонь Деймона, словно пытаясь найти опору в этом бушующем шторме. Она будто бы задохнулась от боли, ее дыхание стало прерывистым и хриплым.

— Деймон... — прошептала она, ее голос звучал слабо, почти беззвучно.

Принц тут же придвинулся ближе, прижимаясь к ней, пытаясь передать ей хоть немного своей силы. Он почувствовал, как ее тело дрожит от боли, как она сжимает его руку с неимоверной силой.

— Я здесь, Рей, — повторял он, гладя ее по волосам. —Все будет хорошо.

Но он знал, что это не так. Он видел в ее глазах страх и отчаяние, и понимал, что она больше не может вынести эту пытку.

— Схватки участились, ваше высочество, — проговорил один из мейстеров, подходя к кровати. — Необходимо приготовить все к самим родам.

— Деймон, — прошептала Рей, ее взгляд умоляюще обратился к мужу.

Деймон понял, что происходит. Он не мог помочь ей, находясь здесь, в комнате. Он только мешал. С тяжелым сердцем он посмотрел на Рей, на ее измученное лицо, на ее сжатую руку, в которой он ощущал всю ее боль.

— Я должен уйти, — произнес он, его голос дрогнул. — Но я буду ждать тебя. Вас.

Он поцеловал ее в губы, коротко и нежно, пытаясь передать ей всю свою любовь и поддержку. Затем, собрав всю свою волю, он разжал ее руку и встал с кровати.

— Уходите, ваше высочество, — потребовал мейстер, его тон был твердым и непреклонным. — Мы должны работать.

Деймон посмотрел на Рей в последний раз, прежде чем выйти из комнаты. Он увидел, как она кивнула ему, ее глаза выражали благодарность и любовь. Это был самый трудный поступок в его жизни, но он понимал, что он должен это сделать.

Он вышел из покоев, чувствуя себя совершенно беспомощным. Он знал, что его Рей сейчас страдает, и он не мог ей помочь.

•••

Прошло несколько долгих часов, наполненных тревогой и неопределенностью. И вот, наконец, тишину покоев нарушил тонкий, едва слышный детский крик.

В покоях Рей воцарилось умиротворение. Она с любовью смотрела на свое дитя, прижимая его к груди.

— Мальчик, ваше высочество, — прошептала одна из служанок, склонившись над ней.
Слезы радости и облегчения покатились по щекам Рей. Она почувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

— Визерис, — произнесла она, — его зовут Визерис.

Она прижала сына к себе, ощущая тепло его маленького тельца. В этот момент она забыла обо всей боли, обо всех страданиях. Все это было неважно, ведь у нее был он – ее сын, ее надежда, ее будущее.

Новорожденный Таргариен, маленький принц, был воплощением хрупкости и нежности, словно драгоценный камень, только что извлеченный из глубин земли. Его кожа, бледная и почти прозрачная, словно пергамент, была мягкой на ощупь, с легким розоватым оттенком, который придавал ему вид фарфоровой куклы. На его щеках играл едва заметный румянец, словно отблеск закатного солнца, а тонкие голубые прожилки под кожей говорили о его хрупкости и чистоте.

Его волосы, еще влажные от рождения, были тонкими и шелковистыми, цвета бледного серебра, как и полагается истинному Таргариену. Они мягко обрамляли его маленькое личико, создавая нимб, который казался почти неземным. Его глаза, еще закрытые, обещали быть яркими и проницательными, как у всех представителей его рода. Когда он наконец открыл их, они оказались цвета фиалок — глубокие, насыщенные, с легким оттенком лилового, что делало его взгляд поистине магическим.

Когда мать прижала его к себе, он издал тихий звук, нечто среднее между вздохом и писком, но в этом звуке была вся чистота и невинность нового мира. Его дыхание было легким, как шепот ветра, а тепло его маленького тельца наполняло ее сердце такой любовью и надеждой, что все остальное теряло значение. Он был ее сыном, ее кровью, ее будущим — маленьким дракончиком, который однажды вырастет и станет великим.

Через какое-то время дверь покоев распахнулась, и из нее в зал вышел слуга. Он шел задыхаясь от волнения. Взгляд Порочного принца и Короля сразу устремился на него. Мужчина поклонился, зазывая этим самым других людей и привлекая их внимание. Он вздохнул:

— Наследная принцесса Рей Таргариен родила сына! — провозгласил он громким и четким голосом. — Имя ему Визерис Таргариен!

В зале воцарилась мгновенная тишина, словно само время замерло, чтобы впитать в себя эту новость. Затем, как гром среди ясного неба, раздались первые аплодисменты, которые быстро переросли в гул одобрения и радости. Придворные, собравшиеся в зале, обменивались взглядами, полными удивления и восхищения. Рождение наследника — это всегда событие, но рождение сына у наследной принцессы Рей Таргариен, женщины, которая сама была символом силы и решимости, — это было нечто большее. Это был знак продолжения легендарной династии, символ надежды на будущее.

Порочный принц, Деймон Таргариен, стоял неподвижно, его лицо, обычно столь выразительное и полное сарказма, теперь было непроницаемо. Но в его глазах, тех самых фиолетовых глазах, которые видели столько крови и предательства, мелькнула искра чего-то, что можно было назвать гордостью. Он медленно поднял кубок, который держал в руке, и произнес:

— За Визериса Таргариена! За будущее нашего дома!

Его голос, низкий и властный, прокатился по залу, и в ответ раздались громкие возгласы согласия. Король, сидевший на своем троне, слегка наклонился вперед, его лицо, обычно столь строгое и непоколебимое, смягчилось. Он кивнул, словно подтверждая важность момента, и произнес:

— Пусть он растет сильным и мудрым, достойным своего имени и своей крови. Сегодня мы празднуем не только рождение ребенка, но и продолжение нашей династии.

Слуга, все еще стоявший в центре зала, снова поклонился, его лицо сияло от гордости за то, что именно ему выпала честь сообщить эту новость. Он медленно отступил, давая место другим, кто уже спешил поздравить короля и Порочного принца.

Вскоре зал наполнился шумом обсуждений и поздравлений.

А в покоях, где лежала Рей Таргариен, царила тишина, нарушаемая лишь легким дыханием новорожденного. Она смотрела на своего сына, чувствуя, как ее сердце наполняется теплом и надеждой. Визерис. Ее сын. Ее будущее. И в этот момент она знала, что ради него она готова на все.