House of dragon/ Дом дракона

Свет раннего утра медленно пробирался сквозь занавески покоев короля Визериса. Он был ещё не совсем готов к новому дню, но тревога за собственное здоровье, которую он испытывал, не давала ему покоя. Он сидел за столом, погружённый в свои мысли, когда в дверь постучался Отто Хайтауэр — его десница и верный советник.

— Ваше Величество, я пришёл с важным сообщением, — произнёс Отто, входя в комнату с мрачным выражением лица. Десница поклонился своему королю, а затем начал:

Визерис поднял взгляд, его сердце забилось быстрее. Он знал, что Отто никогда не приходил с хорошими новостями. Король поморщился, чувствуя, как предчувствие беды охватывает его.

— Что случилось? — спросил он, стараясь сохранить спокойствие.

— Это касается вашей дочери, принцессы Рей, — произнёс Отто, его голос стал ещё более серьёзным. — Она провела ночь с принцем Деймоном.

Словно гром среди ясного неба, эти слова отозвались в душе Визериса. Он не мог поверить в то, что слышит. Его дочь, его любимая Рей, которая всегда была такой невинной и чистой, опорочила свою честь? Он вскочил с места, глаза его расширились от гнева и недоумения.

— Моя дочь бы не могла! — воскликнул он, отказываясь принять эту мысль. — Это ложь!

Отто, однако, лишь покачал головой. Его лицо было бесстрастным, но в глазах читалась тень удовлетворения от того, что он смог вызвать такую реакцию у короля.

— Я сам видел её в борделе. Шептуны следили за ней. Она позволила обесчестить себя своему дяде.

Визерис ощутил, как земля уходит у него из-под ног. Он не мог поверить в предательство со стороны Деймона. Брат, которому он доверял, который всегда был рядом. Он чувствовал себя преданным и оскорблённым.

— Приведите его ко мне! — скомандовал Визерис, его голос дрожал от гнева. — Я хочу знать правду!

Отто кивнул и вышел из покоев короля. Визерис же остался один, его мысли метались между гневом и горем. Как такое могло произойти? Как он мог позволить этому случиться?

Спустя некоторое время Деймон вошёл в тронный зал с непринуждённой улыбкой на лице, словно ничего не произошло. Но увидев гневное выражение брата, он сразу же понял, что дело плохо.

— Что-то случилось? — спросил он настороженно.

— Ты знаешь, почему я тебя позвал — ответил Визерис, сжимая кулаки. — Ты позволил обесчестить мою дочь! – выкрикнул он, а его голос, сорвавшись на крик, задрожал от ярости, – Она – принцесса, а не какая-то уличная девка! Ты опозорил её, и ты опозорил меня!

Деймон нахмурился и покачал головой.

— Я не обесчестил её. Мы лишь провели время вместе. Она — принц вздохнул, — Как никак сама приняла решение пойти со мной.

Король почувствовал, как гнев поднимается внутри него, как буря на горизонте.

— Как ты смеешь говорить так?! Ты мой брат! Ты должен был защищать её, а не трахать в борделе.

Деймон шагнул вперёд, его голос стал более стойким. — Мы лишь провели время вместе. Я должен был показать ей город изнутри.

– Когда мы были с тобой еще юнцами, да, мы могли позволить себе такое, – начал Визерис, его голос, дрожащий от ярости, звучал как упрёк, – но здесь...– он обвел рукой вокруг тронного зала, словно указывая на его значимость и величие. – Рей – женщина, а не мужчина, – произнес он с нажимом, и его слова строго звучали в тишине зала. – Она только-только освоилась во дворце, только-только встала на ноги после того, что случилось с ней в прошлом, – говорил он, и в его голосе слышались нотки беспокойства и защиты.

Визерис, яростно пытаясь доказать Деймону, что Рей не должна была идти в бордель с ним, вскочил с трона, его движения, резкие и порывистые, выдавали его внутреннее напряжение, и, схватив собственный меч, словно орудие мести, он приблизился к брату, и его глаза горели гневом. – Я не позволю тебе так обращаться с моей единственной дочерью, – прорычал он, и его слова, наполненные отцовской яростью, прозвучали как клятва.

Он, взяв Деймона за шею, с силой повалил его на холодный мраморный пол, и звон меча, упавшего на пол, нарушил тишину зала, словно предвещая бурю.
Деймон, оказавшись под властью брата, не выказал ни страха, ни удивления. Его взгляд, холодный и насмешливый, словно пронзал Визериса насквозь.

– Визерис, – прошипел он, его голос, хриплый и надменный, звучал из-под руки брата, – Ты думаешь, что таким образом защищаешь свою дочь? Ты сам не видишь, как ты душишь её своей опекой?

Визерис, сжимая горло брата, словно пытался вырвать из него душу, лишь сильнее нажал на его шею, и его дыхание, став прерывистым, выдавало его внутреннее напряжение. – Ты опозорил её! Ты опозорил меня! – выкрикнул он, его голос, полный гнева и разочарования, звучал как крик отчаяния. – Она доверилась тебе, а ты... ты повёл её в бордель, словно какую-то уличную девку!

Деймон, почувствовав, как его дыхание перехватывает, с трудом проговорил: – Она – не твоя собственность, Визерис. И она достаточно взрослая, чтобы делать свой выбор. И если она решила побывать со мной в борделе... значит, того она и хотела.

Визерис, услышав эти слова, лишь сильнее сжал его шею, его гнев, словно дикий зверь, вырвался на свободу. – Ты лжец! Ты обманщик! – прокричал он, и его лицо, искаженное злостью, напоминало лицо демона. – Ты используешь её, как и всех остальных! Ты никогда не любил никого, кроме самого себя! Я не верю, что такое существо является моим братом! — прокричал он, сжимая шею брата, пытаясь задушить.

Деймон, едва дыша, попытался произнести: – А ты... ты что, любишь её? Ты не можешь даже защитить ее от своих собственных придворных, а пытаешься запретить ей жить...так, как она сама пожелает. — он схватился за плотно сжимающую его шею руку короля, продолжая — Ты вредишь ей больше всех, Визерис.

Глаза короля наполнились слезами, и он ослабил хватку, словно его гнев, достигнув пика, начал угасать. Он, с болью в глазах, смотрел на брата, и его меч, выпав из рук, с грохотом упал на пол, словно символ его поражения.

– Я лишь хочу, чтобы моя дочь почувствовала себя как дома, чтобы она была счастлива, – пробормотал Визерис, отступая от лежащего на полу брата, словно пытаясь оправдаться перед самим собой. Его голос, полный раскаяния и беспомощности, звучал как тихий шёпот.

Деймон, перехватив дыхание, с трудом сел на холодный мраморный пол, а его глаза, полные презрения и горечи, смотрели на брата.

– И поэтому ты так обходишься с ней? – спросил он, его голос, хриплый от недостатка воздуха, звучал как вызов. – Хочешь выдать замуж за Лейнора Велариона, прикрываясь тем, что этот «политический брак» сможет укрепить ваши дома, когда сам отказался жениться на Лейне, так как Алисента была ближе и лучше, но при этом не имела никакого веса на политической арене. Рей это увидела и поняла. – его слова, словно ножи, врезались в сознание короля, раскрывая его лицемерие. – А теперь, скрывая свои собственные ошибки, ты заставляешь её делать то, чего она не желает, – добавил он, и в его голосе слышалась горечь разочарования. – Брат, жени её на мне. И я отстану, я не буду таким, каким ты меня видел все эти годы, – произнес он, словно предлагая сделку, а в его глазах, на мгновение, блеснула надежда. — Поверь, Рей расцветёт под моим началом. Она возмужает и станет лучшей версией себя. — вздохнул он. — Рей будет замечательной королевой.. И замечательной женой.

– Ни за что! – воскликнул Визерис, его голос снова задрожал от ярости, – Рей – наследница престола, и ей не быть замужем за такого человека, как ты! Ты испортишь её ещё сильнее, чем сейчас портит дворец. Мою маленькую, милую доченьку – его голос, наполненный отцовской любовью, звучал как отчаянный крик.

– Брат, как ты не понимаешь? Рей доверяет только мне, она вянет под стенами этого дворца, где каждый смотрит на неё с презрением. Она возненавидит тебя, за всё то, что ты ей делаешь, – парировал Деймон, поднимаясь на ноги, его глаза горели огнём. – Алисента продолжает рожать наследников, и она чувствует себя уверенной, поэтому так строго следит за каждым шагом принцессы, – он усмехнулся, словно читая мысли своего брата.

Деймон, сделав несколько шагов вперед, остановился, и, глядя прямо в глаза Визериса, произнес:

— Или ты настолько боишься меня, что так часто отсылаешь на верную гибель, с надеждой никогда больше не увидеть... – он сделал паузу, словно пытаясь подобрать слова, – Я буду вторым Мейгором или еще хуже? Так ты сказал? – добавил Деймон, отсылаясь к одному ночному разговору в совете, и в его глазах читалось презрение. Он ждал реакции брата, и в воздухе повисла напряженная тишина.

— Прочь из моего дворца! Я не хочу видеть тебя. — сказал он, отворачиваясь от собственного брата.

Деймон покинул покои с тяжёлым сердцем. Визерис же остался один, его разум продолжал метаться между гневом и горем. Он понимал, что дело не закончится здесь.

•••

Тяжелые портьеры королевских покоев Алисенты Хайтауэр были задёрнуты, отбрасывая причудливые тени на лица двух женщин, сидящих друг напротив друга. Рей, с белыми волосами, ниспадающими на плечи, смотрела прямо в глаза своей мачехе. Алисента, сдержанная и аристократичная, изучала ее взглядом, пытаясь найти правду в ее словах.

– Расскажи мне, что было той ночью? – спросила она, её голос, хотя и звучал строго, был полон заботы, и в её глазах читалась тревога. Алисента, несмотря на указы отца, оставалась женщиной с добрым сердцем, чья душа, несмотря на придворные интриги, сохраняла свою человечность.

Рей, слегка опустив взгляд, начала свой рассказ. – Дядя пообещал мне показать город, мы спустились из замка и направились смотреть уличные представления, – говорила она, и её голос был спокоен, – Мы лишь задержались на одном, в котором люди изображали всю королевскую семью, карикатурно указывая на их недостатки, – она едва заметно улыбнулась, вспоминая тот момент.

Королева кивнула в ответ, продолжая слушать с вниманием, не перебивая.

– Дядя предложил сходить в одно его любимое место, – продолжила Рей, и в её голосе появилась легкая дрожь. – Я, правда, не знала, что это за место, но когда мы зашли в бордель, было уже поздно. Деймон ушел вглубь здания, зазывая меня с собой. Он угостил меня вином, да, но итоге он ушел, решая разлечься с находящимися там женщинами, оставив меня одну стоять в углу. – помедлила она, словно подбирая слова, боясь продолжить свой рассказ. – Мне пришлось долго стоять, смотря как он... – она замолчала, не в силах договорить.

– Я поняла, Рей. Мне жаль это слышать, – Алисента подошла к падчерице и обняла её, стараясь утешить и поддержать. – Скажи мне, он не делал с тобой "этого"? – в её голосе слышалась тревога и беспокойство. Рей отмахнулась, её лицо выражало непонимание и отвращение.

– Нет, что вы. Он – мой дядя, как такое вообще возможно? — сказала она, пытаясь натянуть правдоподобие сказанных слов.

– Понимаешь, ты наследница престола, а Деймона постоянно изгоняли из дворца за различные проступки, о которых тебе лучше не слышать, – начала Алисента свой рассказ, – Он даже крал яйцо из Драконьего логова для Миссарии, его бывшей жены. Он украл его, пообещав дракона её ребенку.

Глаза принцессы округлились от удивления и шока.
— А затем бросил её, вернув яйцо на место как ни в чём не бывало. — она вздохнула, оглядывая Рей. — Такой он человек, принцесса, – продолжала королева, – Ты ни в коем случае не должна доверять своему дяде, ведь его амбиции ведут его к трону, а будущее этого трона — ты, Рей. Значит, он будет пытаться влиять на тебя для получения власти.

Рей отстранилась, переваривая услышанную информацию. – Хорошо, – коротко ответила она.

– Я тебе верю, принцесса, поэтому попробую отговорить твоего отца, – произнесла Алисента, и в её голосе звучало обещание и решимость.
Рей, поклонившись королеве, вышла из её покоев, её мысли были полны смятения и противоречий.

Алисента кивнула. Она поняла, что Рей искренна в своих словах. Она нашла в принцессе поддержку, чтобы отвести от себя гнев мужа, чьей невинности она была покровительницей.

Вскоре, Алисента рассказала Визерису о своей беседе с Рей. Она заверила мужа, что принцесса не умеет лгать, в отличие от Деймона, который хочет подорвать его власть и ослабить его позиции. Король выслушал жену, нахмурив брови. Он не знал, кому верить, но не мог игнорировать слова своей королевы.

— Она не лжёт, – ответила Алисента, войдя в покои короля, её голос был спокоен, но полон твёрдой уверенности. Её присутствие, обычно мягкое и приветливое, теперь излучало силу и решимость.

– Деймон подтвердил их связь, – выявил Визерис, его слова повисли в воздухе, словно тяжёлый груз. – Он даже предложил связать Рей и его самого узами брака.

Алисента подошла к Визерису, взяла его руку в свою, и её прикосновение, нежное и одновременно сильное, передавало ему свою поддержку и уверенность. – Деймон специально лжёт тебе, чтобы ослабить еще сильнее, – обратилась она к нему, и её голос, полный любви и сочувствия, смягчил резкость её слов. – Рей мне рассказала всё от начала до конца. Они и вправду оказались в борделе, но единственное, что он сделал, так это угостил её вином, а сам вскоре пошёл развлекаться с другими женщинами. Она не преувеличивала и не скрывала ничего. — она помедлила, собирая слова в кучу. — и я ей верю.

Визерис, казалось, был поражён услышанным, его лицо, обычно спокойное и властное, теперь выражало смятение и боль. – Я не могу поверить, что мой брат настолько желает трона, – пробормотал он, его голос был полон горечи, – Я ещё жив, корона еще на мне, а его амбиции пожирают мою дочь изнутри. Я должен позвать её... – его голос дрогнул, и он, повернувшись к Алисенте, с болезненным выражением лица, добавил, – Я был слеп... я не заметил, как он проникал в нашу жизнь, используя наши слабости...

Алисента, крепко сжимая его руку, просто кивнула, понимая глубину его разочарования и боли. Её присутствие было его опорой в этот тяжёлый момент, и её молчаливая поддержка значила для него больше, чем любые слова.

Визерис позвал Рей к себе в покои. Он сидел на стуле возле камина, погруженный в раздумья, и его лицо было печальным и разочарованным.

— Рей, — начал он, — слухи, которые ходят в замке, меня расстраивают. Они позорят тебя и порочат мой трон.

— Отец, — ответила Рей, — я не сделала ничего дурного. Я клянусь тебе, что между мной и дядей Деймоном ничего не было.

— Я не сомневаюсь в твоей честности, — сказал Визерис, его голос был полон печали. — Но ты поступила неосмотрительно, и как будущая наследница, ты должна была понимать, что твои действия имеют последствия. У тебя больше нет права самой выбирать себе мужа. Это дело всей короны и будущей династии.

— Я не хочу выходить замуж за того, кого не люблю, — возразила Рей, но ее голос был тихим и покорным.

— В интересах королевства ты выйдешь замуж за Лейнора Велариона, — сказал Визерис, его голос стал жестче. — Его отец, Корлис «Морской Змей», — человек силы, и с ним мы будем непобедимы. Союз Таргариенов и Веларионов — это союз, который укрепит мою власть и принесет мир в Вестерос.

Рей молчала, она понимала, что ее отец не отступится от своего решения. Она была не просто дочерью, а будущей королевой и ей нужно принести себя в жертву ради народа.

— А что если я скажу, что все эти слухи — клевета? — спросила Рей, посмотрев отцу прямо в глаза. — Десница хочет меня оклеветать, чтобы его внук стал наследником. Он строит козни против меня. — она вздохнула. — Возможно, ты не веришь мне, отец, но подумай, кому будет более всего выгодней подставить меня и мой трон?

Визерис задумался. Он знал, что Отто Хайтауэр — амбициозный человек, готовый на многое ради власти. Может быть, Рей права?

После долгих раздумий, Визерис принял решение. Он отстранил Отто Хайтауэра от должности десницы, чем поверг в шок весь двор. Но и Рей он больше не доверял. Его сомнения по поводу дочери были по прежнему сильны. Он не знал, как можно было обезопасить трон от ее порывов.

•••

Рей, уединившись в своих покоях, провела там около недели, жалуясь на усиливающиеся боли в животе. Она позволяла лишь своей близкой служанке, Нейре, приходить к ней в покои. Лицо принцессы осунулось, а под глазами залегли тени, выдавая ее мучения.

— Госпожа, я считаю нужным обратиться к мейстерам, — настаивала Нейра, её голос был полон беспокойства за свою принцессу.

— Не смей! — резко ответила Рей, её слова, прозвучавшие со стороны балкона, были полны раздражения. – Не говори об этом ни единой душе. — она выглянула на служанку с опаской.

– Но, госпожа, ваша тошнота, продолжающаяся уже неделю, смахивает на...– начала было служанка, но принцесса, с недовольным видом подошла к ней, затыкая рот ладонью. – И не думай продолжать, – прошипела Рей, её глаза, обычно полные жизни, сейчас были полны тревоги. — Моя свадьба через неделю. Ты не можешь вот так просто раскидываться такими словами.

– Как же вы будете находиться на ней с такими ужасающими болями? – с отчаянием в голосе спросила Нейра, глядя на принцессу, словно на обреченную.

– У тебя есть какое-нибудь снадобье для этого? – спросила Рей, корчась от приступа боли, ее лицо перекосилось от мучений.

– Смотря на что жалоба, принцесса, – ответила Нейра, ее голос стал более тихим и успокаивающим. – Вы можете мне довериться, я клянусь, что никому не расскажу, если вы того пожелаете.

Рей вздохнула, ее плечи поникли, однако она отмахнулась от предложения Нейры.

К покоям принцессы неожиданно приблизился сам главный мейстер. Войдя, он окинул юную наследницу и её служанку приветствующим взглядом.

– Моя принцесса, – сказал он, поклонившись с уважением, его голос был спокоен и немного отстраненным.

– Чем я могу быть полезна? – спросила Рей, нацепив на себя маску безразличия, пытаясь скрыть боль и беспокойство за натянутой улыбкой.

– Это от короля, – ответил Мейстер, его взгляд был направлен вниз. Он жестом выпроводил Нейру из покоев, а затем поставил на стол колбу с прозрачной жидкостью.

– Что это? – спросила принцесса, вскинув бровь. Ее голос был полон подозрения.

– Лунный чай, – ответил мейстер, его взгляд был отстранен. – Король приказал вам выпить его. Сегодня.

Мейстер уловил кивающий взгляд принцессы, поэтому, не долго ожидая, вышел из покоев также неожиданно, как и вошел, будто его появление было засекречено.

Принцесса Рей, окинув взглядом колбу с чаем, стоящую на столике перед ней, приоткрыла её, осторожно поднеся к носу. Едва уловимый аромат мёда и корицы смешался с чем-то ещё, резким и неприятным. Она отстранилась, морщась от едкого запаха. В этот момент в покои вошла Нейра, внимательно оглядывая свою госпожу.

— Что это, принцесса? — спросила служанка, её голос был полон беспокойства.

— Он сказал «лунный чай», — ответила Рей,
вопросительно взглянув на Нейру. — Что это?

— Ох, мои семеро... — Нейра прикрыла рот рукой, а затем, наклонившись, осторожно понюхав содержимое колбы. — В городе это средство используется для прерывания беременности.

Рей отшатнулась от столика, резко поднимаясь. Брови её сдвинулись в выражении глубокого разочарования и ужаса. Схватившись за рот рукой, она отвернулась от служанки, её плечи сотрясались от подавляемых слёз.

— Спасибо... Ты можешь идти, Нейра, — прошептала она, её голос был едва слышен. — Я хочу побыть одна.

Служанка, поняв состояние принцессы, тихо вышла, оставляя Рей наедине со своими тревожными мыслями. «Как он догадался?» «Отец узнал правду?»— ужаснулась она, хватая колбу с чаем. Она не желала ребенка на данный момент, но не могла пойти на убийство, не могла предать Деймона и собственный организм. Горькие слёзы текли по её щекам. Она поднесла колбу ко рту, но губы её сжались, словно она боролась с собой.

«Но это приказ отца... »— пронеслось в её голове. Она представила выражение ненависти на лице отца, если бы он узнал правду; увидела лицо своей матери, умершей при родах, испытывая мучение процесса; представила Деймона, что так и не увидит собственное дитя. Она осознала, что совершила ошибку, разделив ложе с дядей, но перспектива брака с чужим ей Лейнором немного успокоила её.

Принцесса, собравшись с мыслями, вылила чай в окно, стараясь не расплескать ни капли, и вернула пустую колбу на столик. Её план был прост, но отчаянно циничен. Она расправила постель, взяла небольшой кинжал, приспустила платье, обнажив ногу, и, тяжело дыша, сделала мелкий надрез на лодыжке. Кровь хлынула, окрашивая простыни в ярко-красный цвет. Затем, перевязав рану куском ткани, она отошла, оглядывая кровавое пятно на постели.

Вылитый чай должен был убедить отца в её повиновении, а кровь — сымитировать выкидыш, подтверждая отсутствие плода. Кровь, как предполагалось, станет "доказательством" отторжения организмом чая. Таким образом, она надеялась подтвердить свою невинность и отсутствие ребенка. Свадьба была близко, а значит, и брачная ночь с Лейнором тоже. Её первенец, как все будут считать, родится от Лейнора, и его появление, приуроченное к дате близкой к свадьбе, будет внушать всем уверенность в законности будущего наследника.

•••

Туман, густой и молочный, окутал Рунный Камень, словно саван, скрывая очертания древних скал и угрюмых лесов. Ледяной ветер, прилетевший с Узкого Моря, пронизывал до костей, заставляя даже самых выносливых охотников кутаться в меха. Леди Рея Ройс, облаченная в зелёный охотничий плащ, уверенно восседала на своём коне, ее тёмные волосы, сбившиеся в локоны, выглядывали из-под капюшона. За ней следовали немногочисленные стражники, их копья и мечи поблескивали в тусклом свете.
Охота была её отдушиной, возможностью сбежать от тягостной тишины Рунного Камня, от невысказанных обид и неудовлетворенности, от одиночества, которое пронизывало каждый уголок её души. Сегодняшняя охота должна была стать ещё одним способом отвлечься, хотя бы на короткое время, от воспоминаний.

Но сегодня лес казался странным, зловещим. Туман сгущался вокруг, словно живой, деревья казались искаженными тенями, а тишина была столь глубокой, что резала слух. Внезапно, на узкой лесной тропе, из тумана возник силуэт. Высокий, стройный, одетый в чёрное, с мечом, висящим на боку. Леди Рея не сразу узнала в нем своего мужа, Деймона Таргариена, которого она не видела много лет.

— Деймон? — прошептала она, ее голос был полон удивления и тревоги. — Пришел исполнить свой супружеский долг? – саркастически спросила она.

Деймон, не говоря ни слова, обнажил свой меч. В его глазах, жёлтых и холодных, не было ни капли жалости или любви, только презрение и жажда крови.

— Что ты здесь делаешь? — спросила леди Рея, хотя она уже понимала ответ.

— Я пришел за тобой, — ответил Деймон, его голос был подобен скрежету стали.

Короткая, жестокая схватка. Мечи столкнулись в тумане, словно вспышки молний. Леди Рея была храброй воительницей, но она была не ровней Деймону, искусному и безжалостному фехтовальщику. Он был сильнее, быстрее, злее. С каждым ударом её надежда таяла, как лёд под солнцем.

В конечном итоге, удар Деймона оказался смертельным. Меч пронзил ее грудь, и Леди Рея, с криком боли, упала на землю. Деймон стоял над ней, его лицо было искажено гримасой презрения. Он вытащил меч, и кровь леди Реи оросила траву.

—Неужели.. — её глаза округлились, выдавая удивление, однако в этом положении она и умерла. Её дыхание остановилось, а тело перестало двигаться.

Деймон не стал тратить время, он знал, что нужно сделать так, чтобы всё выглядело как несчастный случай. Взяв рядом лежащий камень, принц замахнулся на свою жену и одним взмахом булыжник раздробил её лицо, а кости в черепе захрустели, выступая наружу. Порочный принц убрал свой меч и сел обратно на своего коня. Деймон не спеша покинул место преступления, оставив тело леди Реи лежать на холодной земле.

•••

Через какое-то время, далеко от Рунного Камня, королевский флот прибыл в Высокий Прилив или же Дрифтмарк, столицу дома Веларионов. Визерис с Рей, ступили на причал, ожидая увидеть пышную встречу, подобающую их статусу. Но вместо этого их встретил холодный и неприветливый приём. Корлис Веларион, Морской Змей, не стал их привествовать на причале, предоставив это своим слугам.

Визерис, нахмурившись, направился в замок, где Корлис, с каменным лицом, сидел на троне.

— Лорд Корлис, — начал Визерис, его голос был исполнен недовольства, — я приехал к тебе с добрыми намерениями, но ты, кажется, не рад нашему прибытию. — он закашлял, поднимая небольшого размера ткань и приклыдвая её к лицу.

— Я рад приветствовать короля и его дочь в моём доме, — ответил Корлис, его голос был холодным и надменным. — Но у меня есть для вас неприятные известия.

— Какие? — спросила Рей, ее голос был наполнен тревогой.

— Леди Рея Ройс мертва, — ответил Корлис, его слова прозвучали как приговор. — Она была найдена мертвой в лесу, похоже, она упала с лошади во время охоты.

Визерис побледнел. Он знал, что смерть леди Реи не была случайной. Но он не мог ничего сказать, не имея доказательств. Деймон снова ускользнул от правосудия, оставив за собой след из крови и обмана. И теперь король, вдобавок ко всем своим проблемам, должен был справиться еще и с гневным лордом Корлисом.

В просторных залах Высокого Прилива, где морской бриз проникал сквозь высокие окна, Визерис Таргариен, король Семи Королевств, сидел за длинным столом с Корлисом Веларионом, Морским Змеем. Солнце, отражаясь от морской глади, окрашивало их лица золотистым светом, но атмосфера в зале была напряжённой. Король и лорд обсуждали детали грядущего брака между Рей, наследницей Железного Трона, и Лейнором, сыном Корлиса. Рейнис, стоявшая позади лишь оглядывала мужа и брата, не подавая вида тревожности, что затаились в её сердце.

— Этот брак укрепит наше положение, — говорил Визерис, его голос был полон уверенности. — Объединившись, Таргариены и Веларионы станут самой могущественной силой в Вестеросе.

Корлис кивнул, его глаза были холодными и расчётливыми.

— Это выгодный союз для обеих наших семей, — вмешалась Рейнис, — но я хочу быть уверена, что Лейнор будет счастлив.

•••

В то время как их отцы плели политические интриги, Рей и Лейнор гуляли по саду, вдыхая свежий морской воздух. Рей, с ее белыми волосами, переливающимися в лучах солнца, была задумчива, а Лейнор, смуглый и стройный, казался немного отстраненным.

— Я не хочу этого брака, — призналась Рей, её голос был тихим и полным разочарования. — Я хочу сама выбирать свою судьбу, как мне и подобает. — она окинула высокомерным взглядом жениха, показывая всю свою гордость открыто и уверенно.

Лейнор повернулся к ней, его глаза были полны понимания.

— Я тоже, — ответил он, его губы тронула легкая усмешка. — Но мы должны выполнить волю наших отцов, если хотим мира.

— Что же нам делать? — спросила принцесса, ее голос был полон отчаяния.

— Мы можем заключить сделку, — сказал Лейнор, его глаза сверкнули от новой идеи. — Мы выполним волю родителей, но каждый будет жить своей жизнью. Ты будешь королевой, а я... найду свой путь.

Рей посмотрела на него с удивлением.

— Ты хочешь сказать, что мы будем мужем и женой только на бумаге?

— Именно, — ответил Лейнор, — мы будем играть роли, которые нам уготованы, но наши сердца останутся свободными. Мы не будем мешать друг другу.

Принцесса улыбнулась, она была впечатлена его проницательностью.

— Это.. умно, — произнесла она. — Я согласна.

Лейнор, с облегчением вздохнул. Его сердце не принадлежало женщинам, и он не мог представить себе жизни с Рей. Его сердце было отдано сиру Джоффри Лонмуту, его любовнику, которого он любил больше всего на свете.

Он оглянулся на замок, где их отцы, вероятно, строили планы на их будущее.

— Мы найдем способ быть счастливыми, — подумал он. — Даже если это будет в тайне от всего мира.

Рей, кивнув, подошла ближе к Лейнору.

— Тогда решено, — сказала она. — Будем играть свои роли. Но помнить, что мы не принадлежим друг другу.

Лейнор, с гордостью в голосе, повёл Рей к своему дракону, Морскому дыму. Дракон, словно отражая своего наездника, блистал серебристой чешуей, которая переливалась на солнце, словно река, усыпанная тысячами сверкающих монет.

— Он – мой самый любимый дракон, – с гордостью произнес Лейнор, его глаза сияли от восхищения, когда он смотрел на своего верного спутника. – Я – его наездник, – добавил он, хихикнув, словно хвастаясь своей особенностью.

Принцесса, на мгновение, ответила ему улыбкой, но резкая боль, пронзившая её живот, заставила её отвернуться, и выражение её лица исказилось от страданий. – Расскажи о себе... пожалуйста? – попросила она, стараясь отвлечься от боли, и её голос был тихим, полным отчаяния.

—Чтож, Я — Лейнор Веларион. Наследник Дрифтмарка. У меня есть сестра Лейна. Я бы очень хотел её познакомить с тобой. — он помедлил. — Отца ты видела уже, скорее всего, а моя матушка — Рейнис Таргариен.

Лейнор Веларион был видным юношей, высоким и статным, с черными волосами, которые были заплетены в сложные косы, и тёмными глазами, смотрящими на мир с любопытством и безмятежностью. Его черты лица были тонкими и утонченными, словно выточенные из слоновой кости, и в его манере держаться чувствовалась аристократическая гордость. Он был наследником Дома Веларионов, одного из самых могущественных домов Вестероса, известного своими великими мореплавателями и богатыми торговыми флотами. Лейнор, в отличие от многих своих предков, был больше заинтересован не в морских путешествиях и торговых войнах, а в искусстве и культуре. Он любил музыку, танцы и поэзию, и был частым гостем на различных придворных мероприятиях. Он отличался лёгким и весёлым нравом, был общителен, и быстро находил общий язык с людьми.
Несмотря на свою мягкость и добродушие, Лейнор был храбрым воином, способным в любой момент защитить своих близких и свой дом. Он был опытным наездником на драконах и считался одним из самых умелых всадников своего времени. Его связь с Морским дымом была уникальной и глубокой, они были словно одно целое, понимая друг друга без слов. Он был популярен среди народа, но при этом не был высокомерен, а всегда относился к людям с уважением. Его сердце было открыто для любви, и он надеялся найти свою вторую половинку, но при этом его влекли мужчины, что тщательно скрывалось от глаз двора. Он видел в Рей скорее товарища, чем будущую жену, но был готов соблюсти все традиции ради мира и блага своих домов.

–Я надеюсь, что мы поладим, наследная принцесса. — улыбнулся он.

В этот момент их взгляды встретились. Они не испытывали друг к другу любви, но в их глазах читалось взаимное уважение и понимание. Они были связаны одной целью – обрести свободу в мире, который хотел их ограничить. И в этом союзе, пусть и фиктивном, они увидели шанс на счастливое будущее.

•••

Тяжёлые двери Красного замка с тихим скрипом распахнулись, пропуская Отто Хайтауэра на залитую солнцем площадь. Его шаги были ровными и размеренными, но в каждом из них чувствовалась горечь поражения. Он покидал замок, не как десница короля, могущественный и влиятельный, а как обычный изгнанник, лишенный всех своих привилегий. Его взгляд, обычно холодный и расчётливый, был на этот раз полон горечи и разочарования.
Внутренний двор замка был полон слуг и придворных, но никто не осмеливался приблизиться к нему. Отто чувствовал на себе взгляды, полные любопытства и злорадства, но игнорировал их. Он знал, что его время здесь закончилось, и его единственной целью было как можно скорее покинуть это проклятое место.

У выхода его ждала Алисента, её лицо было бледным, а глаза полны сожаления. Она бросилась к отцу и обняла его, пытаясь сдержать слезы.

— Прости меня, отец, — прошептала она, её голос дрожал. — Я не хотела этого.

Отто отстранился от дочери, его взгляд был твёрдым и холодным.

— Это ты виновата в случившемся, Алисента, — ответил он, его голос был жёстким. — Ты сделала выбор в пользу этой принцессы, и теперь мы все пожинаем плоды твоей глупости.

— Я поверила ей, отец, — ответила Алисента, — она поклялась, что не было никакой связи с ее дядей, я должна была поверить ей.

— Ты должна была думать о своих детях, — перебил ее Отто, его голос был полон гнева. — Рей не имеет права на трон. Она женщина, и как только она взойдёт на Железный Трон, вспыхнет война. Лорды не примут женщину-правительницу, они предпочтут твоего сына Эйгона. Она не будет думать о наших интересах, твои дети, Алисента, твои драгоценные дети окажутся под угрозой. А ты, ослеплённая своими чувствами, поставила под удар нас всех.

Алисента молчала, ее лицо исказилось от боли. Она знала, что отец прав. Она поверила Рей, а теперь ставила под угрозу не только себя, но и своих детей.

Отто посмотрел на дочь ещё раз, его глаза были полны разочарования.

— Ты ещё не знаешь, что такое политика, Алисента, — сказал он, — Рей убьёт твоих детей только как к ней повернётся такая возможность. Я вижу её насквозь. Манипулировать отцом ей будет несложно, ведь она выросла в другой обстановке. — Отто вздохнул, видя подступающие слезы на глазах дочери. — Она не просто принцесса, он выросла при непонятныхобстоятельствах и я не знаю, что ей движет. Теперь тебе придется справляться с этим самой. — Мужчина окинул в последний раз Алисенту, и ушел, оставляя дочь в слезах.

Алисента вернулась в свои покои, полная сомнений. Слова отца засели в ее голове, словно занозы. Она начала сомневаться в искренности Рей. Может быть, она обманула ее, чтобы получить благосклонность короля? Или же её собственную? Может быть, она и правда лгала о своих отношениях с Деймоном?

В это время в её покои вошел лорд Ларис Стронг, сын нового десницы. Его тихий и спокойный голос, манеры и проницательность покоряли многих. Он не был похож ни на одного из придворных, всегда оставался в тени, но, в то же время, знал все, что происходит во дворце.

— Ваше величество, — сказал Ларис, склонив голову, — мне жаль, что ваш отец покинул замок. Он был мудрым советником.

Алисента посмотрела на Лариса, чувствуя, что он не просто выражает соболезнования.

— Я знаю, что ты не глуп, лорд Ларис, — ответила Алисента, — что ты здесь на самом деле хочешь?

— Я не хочу, чтобы вы страдали, Ваше Величество, — проговорил Ларис. — Я наблюдаю за принцессой, и у меня возникли подозрения, что она не так честна, как кажется. Она не так проста, как вы думаете.

Алисента напряглась, слова Лариса только усилили ее сомнения.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— Я не могу сказать точно, — ответил Ларис, — но советую вам быть осторожной. Она притворяется вашим другом, но у нее могут быть свои планы. Подумайте о том, кто еще может быть заинтересован в падении вашего отца.

Алисента смотрела на Лариса, чувствуя, как ее сердце наполняется тревогой. Она понимала, что в этом замке нет места для доверия, что все плетут интриги и стараются получить выгоду. Она должна была защитить своих детей, и для этого ей нужно было быть более осторожной. Теперь в ее душе зародились сомнения, которые росли с каждой минутой и, словно змеи, отравляли её доверие к принцессе. И возможно, она уже попала в сети интриг и лжи.

•••

Солнце, клонящееся к закату, окрашивало стены Королевской Гавани в багряные тона. Воздух был наполнен предвкушением праздника, предвещая свадьбу Рей Таргариен и Лейнора Велариона.
Визерис, вернувшийся из поездки в Высокий Прилив, казался изможденным и уставшим. Неизвестная болезнь, которая мучила его уже несколько лет, с каждым днем прогрессировала, отбирая у него силы и ясность ума. Его шаги стали медленными и неуверенными, его лицо побледнело, а глаза потеряли прежний блеск. Советники и мейстеры делали всё возможное, чтобы облегчить его страдания, но казалось, что болезнь сильнее их.

Красный замок был украшен цветами и гобеленами, в залах суетились слуги, готовясь к свадебному пиру. Все именитые дома Вестероса прибыли в Королевскую Гавань, чтобы поздравить молодых и засвидетельствовать могущество Таргариенов. Лорды и леди, в своих лучших нарядах, заполнили залы, их голоса и смех переплетались с музыкой и пением.

Лейнор и Рей заняли свои места по левую сторону от короля, их присутствие наполняло зал торжественностью и великолепием. Лейнор, одетый в изысканный белый кафтан, казался олицетворением благородства и чистоты. Его наряд, выполненный из тончайшего шёлка, был украшен серебряной вышивкой, а на его поясе, словно символ его воинской доблести, красовался меч из драконьей стали, отполированный до блеска. Он, с горделивой осанкой и спокойным выражением лица, обозревал зал, его взгляд, полный уважения, скользил по лицам гостей, словно он хотел запомнить каждого присутствующего на этом знаменательном торжестве. Его манеры, благородные и сдержанные, выдавали в нем истинного аристократа, воспитанного в традициях чести и достоинства.

Принцесса Рей, словно прекрасная луна, расположилась рядом с ним, но её аура была иной, волнительной. На ней было одето великолепное платье, сшитое из белоснежной ткани, расшитое золотыми нитями, которые переливались на свету, словно россыпь драгоценных камней. Фасон платья, с открытыми плечами и ключицами, был достаточно откровенным из-за летней жары, подчеркивал её изящность и хрупкость. Её прическа представляла собой сложную композицию: длинная коса, искусно заплетённая и уложенная в аккуратный пучок, не позволяла ни одному волоску выбиться, сохраняя безупречный вид. На её шее, словно символ её индивидуальности, красовалась золотая цепочка – один из подарков Деймона, притягивая к себе взгляды. К этому изысканному украшению она подобрала серьги, элегантно свисающие до плеч, и их тонкие серебряные нити перекликались с её белоснежными волосами, украшенными сверкающими стразами, и с золотой тиарой, сиявшей на макушке её причёски. Принцесса, оглядывая зал, казалась спокойной и уверенной, её взгляд, прямой и проницательный, не выдавал никаких внутренних волнений, и в её осанке чувствовалась царственность и гордость.

Рейнис и Корлис, сидящие в зале, окидывали её добродушными взглядами, их лица выражали любовь и гордость за свою племянницу. Боль, мучившая принцессу на протяжении нескольких дней, наконец отступила, и её лицо, словно озаренное внутренним светом, сияло радостью, и она, казалось, была счастлива быть частью этого праздника. В её глазах, полных жизни и надежды, не было ни капли печали, и ее улыбка, нежная и искренняя, покоряла сердца всех присутствующих в зале.

Королевский пир начался с торжественной речи короля. Визерис, с трудом держась на ногах, встал на возвышение и начал говорить, его голос был тихим и хриплым, но в нем чувствовалась решимость.

— Лорды и леди, — начал он, — сегодня мы отмечаем союз двух великих домов, союз, который принесёт мир и процветание в наше королевство.

Но посреди его речи наступила тишина. Все взгляды устремились к дверям, где появилась королева Алисента, одетая в платье изумрудно-зеленого цвета. Это был цвет Дома Хайтауэров, цвет, который в давние времена использовался в качестве призыва к оружию. В зале воцарилась гнетущая тишина. Это был не просто выбор платья, это было послание, вызов.

Король, сбившись с речи, на мгновение замолчал. Затем, словно стряхнув наваждение, продолжил свою речь, но в его голосе уже не было прежней уверенности. —Так.. На чём я остановился.. — помедлил он.—Как вы все знаете, – продолжил он, стараясь перевести внимание от внезапного появления королевы, – браки между великими домами – это не только дело любви, но и дело политики. И в этом союзе мы видим возможность укрепить мир и процветание в наших землях. Я всегда стремился к миру, и я верю, что союз между Рей и Лейнором станет ещё одним шагом к этому.

Он сделал паузу, оглядывая зал, словно ища поддержки у своих подданных, а затем, с едва уловимым вздохом, продолжил. – Лейнор Веларион, – обратился он к юноше, сидящему рядом с его дочерью, – ты – благородный юноша, и я рад, что ты станешь частью нашей семьи. Ты будешь верным мужем для моей дочери, и вместе вы станете залогом процветания наших домов. Я вижу в тебе будущего правителя, достойного продолжать дело своих предков.

Он повернулся к Рей, его взгляд, полный любви и надежды, был направлен на его дочь, и его голос стал более мягким. – Рей, моя дорогая дочь, – произнес он, – ты – моя гордость и моя надежда. Я желаю тебе счастья, и я верю, что в этом браке ты найдешь свою любовь и поддержку. Я всегда буду рядом с тобой, и всегда буду защищать тебя, даже если ты в этом не нуждаешься.
Он снова обвел взглядом весь зал, словно ставя точку в своей речи. – Итак, – сказал он, его голос, наконец, обрёл прежнюю торжественность, – позвольте мне провозгласить этот союз – союз между Домом Таргариенов и Домом Веларионов! Пусть этот день станет началом нового, светлого будущего для всех нас!

Люди, сидящие в зале, начали трапезу.
В углу зала, возле одной из мраморных колонн, стоял старый лорд Ренфред, дядя покойной леди Реи Ройс. Его лицо было нахмурено, а глаза горели ненавистью. Он смотрел на Деймона, который весело смеялся, разговаривая с другими лордами.

Не выдержав, Ренфред подошел к Деймону и остановился прямо перед ним.

— Ты убийца! — выкрикнул старый лорд, его голос дрожал от ярости. — Ты убил мою племянницу, ты похитил ее жизнь!

Все вокруг замерли, танцы прекратились, и взгляды обратились к Деймону.

— Какое неуместное обвинение, — ответил Деймон, его голос был спокоен и даже немного насмешлив. — Разве я похож на убийцу? — Он не сбавлял оборотов. — А если даже и так, то что с того? Леди Рея мертва, а я теперь — наследник Рунного Камня. У нее не было детей, а значит, я ее ближайший родственник.

Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Многие лорды нахмурились, они понимали, что Деймон прав, но в то же время он оскорблял память погибшей леди.

В зале повисла тишина, которая вскоре была разорвана громким хохотом Деймона.

— Что вы все так смотрите? Разве это не повод выпить за меня, за нового лорда Рунного Камня?

С этими словами он наполнил свой кубок вином и поднял его в тосте, с усмешкой глядя на собравшихся. Праздник, который должен был объединить, теперь был полон напряженности и неприязни. Зловещая тень сгущалась над Королевской Гаванью, предвещая грядущие бури.

Мрачные стены Красного замка, казалось, давили своей тяжестью на собравшихся в зале для пиршеств. После напряжённой атмосферы, вызванной появлением королевы Алисенты в зеленом платье и обвинениями в адрес Деймона, все ждали продолжения свадебных торжеств. Воздух был пропитан не только ароматом еды и вина, но и напряжением, которое чувствовалось кожей.
Внезапно, звук септонов, заходящих в зал, нарушил тишину, оповещая о начале обряда бракосочетания.Рей вышла в зал, ведомая своими страхами. Лицо ее было спокойным, но в глазах читалось беспокойство. Лейнор Веларион, в своем камзоле с гербом морского змея, уже ждал её в центре зала. Он был красив и элегантен, но его взгляд был направлен куда-то в сторону, словно его мысли витали далеко отсюда.

Верховный септон, облаченный в свои церковные одеяния, начал обряд, его голос эхом разносился по залу. Он, с благоговейным видом, выступил вперед, его облачение, вышитое золотыми нитями, сияло в свете многочисленных свечей. Он поднял руки, словно призывая благословение Семи, и его голос, мягкий, но в то же время властный, наполнил зал благоговейной тишиной.

– Во имя Отца, Матери, Воина, Девы, Кузнеца, Старицы и Неведомого, – начал он, его слова звучали как молитва, – мы собрались здесь сегодня, в присутствии богов и смертных, чтобы засвидетельствовать священный союз между двумя великими домами, союз, который станет залогом процветания и мира в нашем королевстве.
Он обратил свой взор на Рей и Лейнора, их лица, полные надежды и волнения, освещались мягким светом.

– Рей Таргариен, – произнес он, его голос был полон сочувствия и нежности, – ты стоишь здесь, перед нами, как символ чистоты и благородства. Твоя кровь несет в себе наследие драконов, и твое сердце наполнено мудростью и добротой. Принимаешь ли ты, по доброй воле и велению сердца, Лейнора Велариона в мужья?

Рей, склонив голову в знак согласия, произнесла, её голос был тихим, но твердым: – Принимаю.

Верховный септон повернулся к Лейнору Велариону, и его взгляд, выражавший уважение, был направлен на юношу. – Лейнор Веларион, – сказал он, – ты стоишь здесь, как символ силы и храбрости. Твое имя связано с великими мореплавателями и бесстрашными воинами. Принимаешь ли ты, по доброй воле и велению сердца, Рей Таргариен в жены?

Лейнор, с уверенностью и гордостью в голосе, ответил: – Принимаю.

Верховный септон, с довольным видом, повернулся к собравшимся, и его голос, словно колокольный звон, наполнил зал торжественностью. – Пусть же Семеро благословят этот союз, – произнес он, – Пусть они даруют Рей и Лейнору долгие годы счастья, любви и взаимопонимания. Пусть их дом будет полон мира и благополучия, и пусть их потомки станут достойными наследниками великих домов Таргариенов и Веларионов.
Он поднял руки и произнес слова благословения, его голос, наполненный верой и надеждой, звучал как призыв к богам. – Отныне, вы связаны узами брака, – сказал он, – и пусть ничто не сможет разлучить вас. Во имя Отца, Матери, Воина, Девы, Кузнеца, Старицы и Неведомого, я объявляю вас мужем и женой. Да будет так.

Все взгляды в зале были прикованы к паре, но в центре, рядом с троном, стоял Визерис. Его лицо было бледным, а дыхание тяжёлым. Болезнь неумолимо пожирала его изнутри, отнимая последние силы. Он с трудом держался на ногах, но пытался сохранить подобие достоинства, пока завершался обряд.

Когда септон закончил свои слова и призвал пару скрепить свой союз поцелуем, все замерли в ожидании. Рей и Лейнор, подчиняясь церемонии, коснулись губами друг друга, но в этом поцелуе не было страсти. Это было всего лишь формальностью, выполнением долга.

В этот момент, когда Рей и Лейнор отстранились друг от друга, произошло нечто неожиданное. Визерис, который все это время с трудом стоял на ногах, внезапно пошатнулся и упал. Его тело, словно подкошенное, обрушилось на каменный пол, раздался глухой стук, который разорвал тишину.

По залу пронесся крик ужаса, и все бросились к королю. Рей и Лейнор, позабыв о церемонии, подбежали и склонились над ним, их лица были полны тревоги. Советники и мейстеры торопились к нему на помощь, пытаясь привести его в чувство.

В зале воцарился хаос. Гости, забыв о празднике, с ужасом наблюдали за происходящим. Музыка стихла, смех прекратился, и все внимание было приковано к лежащему на полу королю.

Рей, обеспокоенная состоянием отца, чувствовала, как внутри нее растёт страх. Она понимала, что болезнь Визериса прогрессирует, и он может не пережить этот приступ. Она чувствовала себя беспомощной, понимая, что от нее мало что зависит.

Лейнор, стоящий рядом с ней, смотрел на все происходящее с равнодушным выражением. Он тоже понимал всю серьезность ситуации, но его мысли, как всегда, витали где-то далеко. Он был готов к тому, что его политический брак будет заключён в условиях опасности, но он не мог повлиять на ход событий.

Обряд бракосочетания был окончен, но вместо праздника наступила тревога и неопределенность. И теперь их жизни сплелись не только формальным союзом, но и смертельной болезнью, поразившей короля Визериса. Будущее казалось мрачным и неопределенным, и все в зале понимали, что эта свадьба может стать началом конца для дома Таргариенов.

•••

Шелковые простыни холодили разгоряченную кожу Рей. После суматохи и напряжения свадебной церемонии, она, наконец, осталась одна в покоях, предназначенных для ее первой брачной ночи. Огромные окна, выходящие на ночное небо, пропускали лунный свет, создавая на полу причудливые узоры. Сбросив с себя тяжелые свадебные одежды, она осталась лишь в тонкой, полупрозрачной ночной рубашке, которая едва прикрывала ее тело. Легкая ткань, не стесняла движений, позволяя свободно циркулировать воздуху. Ночная рубашка, с глубоким вырезом на груди и бедрах, делала ее еще более уязвимой и чувственной.
Лейнора еще не было. Рей, чувствуя себя странно одиноко, медленно ходила по комнате. Она думала о прошедшем дне, о словах клятв, которые звучали так фальшиво, о тревожном лице отца и об опасном взгляде Алисенты. Она чувствовала себя запертой в клетке, которую она сама и построила.

Внезапно, тишину пронзил легкий стук в дверь. Рей замерла, ее сердце забилось чаще. Она ждала Лейнора, но в то же время она боялась его. Она толком и не знала его, не знала мужчину, за которого вышла замуж и которому должна отдаться этой ночью.

Сделав глубокий вдох, она подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял не Лейнор, а ее дядя, Деймон Таргариен, одетый в темную тунику, его глаза, как всегда, горели загадочным пламенем.

— Дядя? — прошептала Рей, ее голос дрожал от удивления. — Что ты здесь делаешь?

—Рей, — произнёс он, и его голос звучал низко и хрипло. — Я должен был убедиться, что с тобой все хорошо.

— Что ты... — она не могла поверить, — что ты здесь делаешь? Ты не должен здесь быть. После того, что случилось.. тебе лучше уйти? — она замешкалась, ощущая недобрый взгляд дяди.

— Мне нельзя быть здесь? — Деймон усмехнулся, в его голосе слышалось презрение. — Это забавно.

Рей, растерявшись, не знала, что ответить. Она понимала, что Деймон не должен был появляться здесь, но в то же время, ее сердце рвалось к нему. Она была так напугана, так одинока, и его присутствие казалось ей спасением.

— Дядя, прошу, — прошептала она, ее голос был полон отчаяния. — Заберите меня отсюда.

Деймон, не говоря ни слова, вошел в комнату, закрывая за собой дверь. Его взгляд изучал Рей с головы до ног, останавливаясь на открытых участках ее кожи.

— Ты выпила тот чай? — спросил он невзначай, даже не глядя на девушку.

— Что? — Рей нахмурилась. — Как ты...?— она отшатнулась от него, уводя взгляд куда то в другое направление.

— Говори! — перебил ее Деймон. — Ты знала что это было? Ты выпила содержимое?

Рей была смущена и потрясена вопросом Деймона. Как он мог об этом узнать? Она понимала, что ей нужно отвечать осторожно, от ее ответа зависело многое.

— Как ты узнал? — спросила она, глядя дяде прямо в глаза. В этот раз настойчиво, пытаясь показать долю собственной важности и гордости.

Она не знала, чего ожидать от ответа Деймона. Она знала лишь то, что этот момент изменит всё. Ее первая брачная ночь превратилась в ночь сомнений и страха. Ее сердце металось между желанием и отчаянием, между долгом и свободой. И в центре этого хаоса, стоял ее дядя, Деймон Таргариен, ее тайное влечение и ее проклятие.

Рей, почувствовав ледяной ужас от слов Деймона, отшатнулась от него, но было уже поздно. Его вопрос, словно острый нож, ранил ее гордость и страхи.

— Я знала, что это было, — прошептала она, ее голос был полон горечи и разочарования. — Лунный чай.

Взгляд Деймона, до этого момента изучающий ее, наполнился яростью. Он, словно разъяренный зверь, схватил Рей за подбородок, притягивая ее лицо к своему. Его губы были сжаты в тонкую линию, а глаза горели огнем.

— Говори..— его голос прозвучал, как рык. — Ты его выпила?!

В следующее мгновение, Деймон резко схватил ее за бедра, оголенные тонкой тканью ночной рубашки. Подняв ее, словно перышко, он прижал девушку к ближайшей столешнице. Ее спина ударилась о твердую поверхность, и она издала болезненный стон.

— Ты. Его. Выпила?! — повторил он, уже более грозно, его слова были подобны ударам грома. Его руки держали Рей, не давая ей ни шанса сдвинуться, его пальцы впивались в ее кожу, словно когти. Её правая рука схватила её за челюсть, жестко сжимая её и вызывая страх у принцессы.

Рей почувствовала, как в ней пробуждается инстинкт самосохранения, но вместе с ним и гнев. Она не хотела, чтобы ее кто-либо контролировал, даже ее дядя.

— Дядя, отпусти меня! — крикнула она, ее голос был полон отчаяния.

— Я не позволю, чтобы какой-то Веларион отымел тебя сегодня в этих покоях! — прорычал Деймон, его губы были в нескольких миллиметрах от ее уха. — Ты меня услышала?

Рей почувствовала, как от его слов ее тело покрылось мурашками. Она не знала, как реагировать на такую ярость, и на такую страсть.

— Мы договорились на Дрифтмарке, — прошипела Рей, пытаясь оттолкнуть Деймона, — что будем женаты только на бумаге, и каждый имеет право быть с тем, с кем хочет!

Но Деймон не слушал ее, его разум был затуманен гневом и, возможно, алкоголем. Он словно дракон, охраняющий свою добычу, навис над ней, готовый уничтожить любого, кто встанет у него на пути. Его дыхание опаляло ее шею, его руки сжимали ее бедра, его глаза, словно горящие угли, изучали ее тело.

Рей знала, что она должна найти способ сбежать от него, но в то же время, она чувствовала, как внутри нее пробуждается странное, запретное влечение. Она боролась со своими чувствами, понимая, что эта ситуация может привести к катастрофе.

Деймон, словно хищник, наблюдавший за своей жертвой, изучал лицо Рей. Его слова, резкие и откровенные, разрушали последние остатки ее спокойствия.

— Я трахнул тебя в том борделе не просто так, — произнес он, его голос был низким и хриплым. — Я знал, что Визерис не позволит тебе выйти замуж за того, за кого ты хочешь.

Рей, сбитая с толку его словами, попыталась сбросить с себя его руки, но он держал ее крепко, не позволяя ей сдвинуться с места.

— А лунный чай, — продолжил Деймон, — лишил бы тебя возможности иметь моего ребенка. — сделал он акцент на последних словах.

Эти слова, подобно раскаленной лаве, обожгли ее изнутри. Рей почувствовала, как к горлу подступает тошнота от его сжимающего прикосновения. Неужели он прав?

— Скажи мне, — требовал Деймон, — Ты выпила чай?

— Нет..— прошептала она, не в силах договорить. —Но это неправильно, я не хочу. — по её щеке потекла слеза, а рука попыталась отбросить тяжёлую схватку принца, что так сильно сжимала её челюсть.

Деймон усмехнулся, его глаза, как всегда, горели опасным огнем.

— Подумай, — произнес он, его голос был почти грустным, — ты предпочла носить ребёнка Лейнора? Или же моего? — он оглянул её живот, нежно поглаживая, одновременно отцепляясь от её бёдер.

Внутри принцессы разгорелась борьба. С одной стороны, она ненавидела Деймона за его жестокость и цинизм, за его властность и эгоизм. С другой стороны, ее сердце тянулось к нему, она чувствовала в нем что-то запретное, что-то притягивающее.

— Скажи мне, Рей, — Деймон наклонился к ее лицу, его дыхание опаляло ее кожу, — зачем ты отдалась мне в том борделе? Ты ведь знала кто я, что я с тобой сделаю и что будет потом.

Вопрос Деймона прозвучал, словно приговор. Рей почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она не знала, что ответить, она не понимала собственных чувств. Зачем она отдалась ему? Было ли это желанием, протестом, или чем-то большим?

Ее разум отказывался давать ответ, ее сердце билось как бешеное. Она чувствовала себя в ловушке, в сети, которую сплел для нее Деймон, и из которой она не могла вырваться.

Слова Деймона, сказанные с такой откровенностью и такой жестокой правдой, заставили Рей застыть. Ее тело и ее разум изменились, и она уже не могла вернуться к тому, кем была прежде.

Она была пленницей своих чувств и собственных решений, а на ее губах, словно приговор, висел невысказанный ответ. Она уже не могла обманывать себя, она знала, что в ее сердце живет не только страх, но и желание, которое было столь же опасно, сколь и неотвратимо.

Темные глаза Деймона, словно угли, горели, изучая лицо Рей. Его слова, произнесенные с нарочитой медлительностью, словно лезвия, вонзались в ее разум. Он больше не был похож на разъяренного зверя, но напряжение, висевшее в воздухе, никуда не делось. Он был собран, его голос звучал ровно, но в нем чувствовалась скрытая сила, которая пугала и притягивала одновременно.

— А теперь, племянница, — проговорил Деймон, его пальцы нежно коснулись ее щеки, вызывая дрожь по всему телу, — скажи мне, чей ребенок будет находиться под твоим сердцем?

Рей замерла, дыхание перехватило. Она почувствовала, как его прикосновения, словно электрический разряд, пронизывают ее до костей. Она больше не могла сдерживать эмоции.

— Ты ведь говоришь, что не хочешь детей от Лейнора, — продолжил Деймон, его голос стал еще тише, почти шепотом, — не хочешь их и от любимого человека? — с ухмылкой сказал он, наверняка зная о чувствах самой Принцессы.

Рей молчала, ее глаза, полные страха и растерянности, смотрели в его. Она не знала, что ответить, ее сердце билось как бешеное, заглушая все остальные звуки.

В его вопросе она услышала не только требование, но и какую-то странную, почти нежную надежду. Он, казалось, ждал от нее не только ответа, но и какого-то признания, какого-то откровения.

— Я... — прошептала Рей, ее губы дрожали. — Я не знаю. Я ничего не знаю.

Слова были честными, но вместе с тем полны смятения. Она не понимала своих чувств, она была запутана в своих желаниях. Она знала лишь то, что этот ребенок был от него, от Деймона, и что эта мысль одновременно пугала и завораживала ее.

Деймон, с вниманием слушал ее слова, его глаза не отрывались от ее лица. Он чувствовал ее борьбу, ее смятение, но он не давил на нее, давая ей время на размышления.

— Я лишь хочу знать правду, Рей, — произнес он, его голос стал более мягким, почти ласковым. — Я хочу знать, чего хочешь ты.

Рей закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Она хотела этого ребенка, но она не хотела нести это бремя так рано, ведь только недавно она жила за три моря, не зная даже похожих проблем, но в то же время она не могла отрицать того, что она чувствовала. И сейчас, в этой комнате, наедине с ним, она не могла отрицать и того, что она была частью чего-то большего, чего-то неподвластного ее контролю.

— Я не хочу быть матерью. По крайней мере, сейчас, — прошептала она, ее голос дрожал. — Я хочу быть свободной. Я хочу сама распоряжаться своей судьбой.

— Я не собираюсь лишать тебя свободы, Рей, — ответил Деймон, его голос был полон уверенности. — Я лишь хочу быть частью твоей жизни, частью будущего, которое ты создашь. И если в этом будущем найдется место для нашего ребенка, то я буду счастлив.

Рей открыла глаза и посмотрела на него. Она увидела в его глазах только силу и властность, но не какую-то странную заботу, почти любовь. Она не знала, как ей быть, но она чувствовала, что ее жизнь изменилась навсегда. И от ее ответа сейчас зависело очень многое.

Рей смотрела в глаза Деймона, и в глубине его золотистых зрачков, словно в зеркале, видела отражение собственной борьбы и смятения. Его слова, полные противоречий, заставили ее заглянуть в самые потаенные уголки своей души. Она больше не могла отрицать, что ребенок под ее сердцем — это не просто ошибка или следствие коварного плана, а часть их общей истории, их тайной связи.
В ее душе, словно буря, столкнулись страх и желание, ненависть и влечение. Но в этот раз, вопреки своему разуму и осторожности, она решила отдаться своим чувствам. Она больше не могла притворяться, не могла убегать от правды, которая так яростно стучала в ее сердце.

— Я... — прошептала она, ее голос стал более уверенным. — Я инсценировала выкидыш на прошлой неделе и я уверена, что все поверили. — она продолжила. — Я выношу твоего ребенка, но буду растить его как ребенка Лейнора. — она почувствовала мягкое касание пальцев на своём лице. —

В глазах Деймона, обычно столь холодных и непроницаемых, вспыхнул огонек. Его губы тронула легкая улыбка, но он продолжал держать себя в руках, словно опасаясь, что этот момент хрупкого согласия ускользнет от него.

— Ты понимаешь, что это значит, Рей? — спросил он, его голос стал тише, но в нем чувствовалось напряжение.

— Я понимаю, — ответила Рей, ее взгляд стал более смелым. — Я готова принять все, что нам уготовано.

Деймон взглянул на неё, оглядывая с ног до головы, его касания стали неимоверно нежными и мягкими, и он, видя умоляющий взгляд принцессы, вопросительно вскинул бровь.

—Дядя... прошу — помедлила она, позволяя пальцам Деймона скользить по её мокрому от слёз лицу.

Их взгляды встретились, и в этот момент между ними вспыхнула искра. Деймон притянул Принцессу к себе, и их губы сплелись в страстном поцелуе, который был полон нежности и отчаяния. В этом поцелуе было все — и признание, и прощение, и надежда.

Их тела прижались друг к другу, словно две половинки одного целого. Рей чувствовала, как в ней просыпается страсть. Она прижималась к Деймону, целуя его губы, его шею, его плечи. Она была готова отдать ему всё, без остатка, без колебаний.

Деймон отвечал на ее поцелуи с не меньшей страстью, его руки обвивали ее талию, притягивая ее еще ближе. Он целовал ее с нежностью и тоской, словно боялся, что она исчезнет, как сон.

Но их поцелуй, как и их тайная связь, был обречен на кратковременность. Оторвавшись от ее губ, Деймон опустил лоб к ее лбу, его дыхание смешивалось с ее.

— Мне пора идти, — прошептал он, его голос был полон грусти. — Я не могу оставаться здесь дольше.

— Я понимаю, — ответила Рей, ее сердце сжалось от тоски.

Деймон отстранился от нее, его лицо вновь стало бесстрастным и холодным, словно маска. Он посмотрел на нее еще раз, и в его взгляде не было ни следа того огня, который только что пылал между ними.

— Береги себя, Рей, — произнес он, его голос был ровным и спокойным.

С этими словами он повернулся и направился к двери. Принцесса наблюдала за ним, ее сердце сжималось от предчувствия скорой разлуки. Она знала, что, возможно, больше никогда не увидит его таким, каким он был сейчас, с ней.

Деймон вышел из покоев, не оборачиваясь. Он шел по коридору ровным шагом, его спина была прямой, а выражение лица — безразличным. Но как только он завернул за угол, когда Рей уже не могла его видеть, его взгляд наполнился грустью и болью. Он остановился, его кулак с силой врезался в холодную каменную стену, вызывая громкий звук от удара. Его лицо наполнилось злобой и в то же время страданием, что он испытывал каждый раз, глядя на племянницу.

Он был готов на все ради нее, он был готов защитить ее и их ребенка, но он не мог ей этого показать. Он был Деймоном Таргариеном, и его чувства всегда оставались под замком. Он не мог позволить себе слабость, не мог позволить себе раскрыться. Но он знал, что в сердце, спрятанном за маской цинизма, он любил ее, и эта любовь, подобно огню, сжигала его изнутри, убивая всё живое в его душе.

•••

Лейнор вошел в покои Рей, покачиваясь и опираясь на дверной косяк. Запах вина, исходящий от него, заполнил комнату, и Рей поняла, что он пьян. Она сидела на краю кровати, одетая в простую ночную рубашку, и ждала его, хотя её сердце переполняла тревога. Она знала, что сегодня она должна исполнить свой супружеский долг, но мысль о прикосновении Лейнора вызывала у нее отвращение.
Лейнор неуклюже подошел к ней и опустился на кровать рядом. Он был взволнован и виноват, его глаза были полны мутной тоски.

— Рей, прости пожалуйста, — проговорил он, его голос был тихим и хриплым. — Я правда не желаю делать тебе больно.

Он начал неуверенно расстегивать пуговицы своего камзола, его пальцы дрожали. Рей поняла, что если ее с Деймоном план сработает, то ей необходимо сохранить союз с Веларионами. Она должна перетерпеть эту ночь ради будущего их общего ребенка и ради сохранения власти. Поэтому Рей не стала сопротивляться, когда Лейнор стал раздевать и ее. Вскоре на обоих не осталось ни одной вещи.

Когда Лейнор оказался сверху, нависая над ее телом, Рей почувствовала, как ее охватывает холод. Она старалась расслабиться, но ее тело не слушалось. Лейнор, сбивчиво целуя ее шею, начал свои неумелые попытки исполнить супружеский долг.

Рей извивалась, стараясь уйти от его прикосновений, но Лейнор, хоть и пьяный, но был настойчив. Он прижимал ее к кровати, его толчки были грубыми и резкими, заставляя ее чувствовать себя лишь инструментом для удовлетворения его желания. Ей приходилось снова и снова занимать нужную позу, чтобы терпеть его действия. Она старалась не думать ни о чем, она старалась выключить все свои чувства и эмоции.

Лейнор, в свою очередь, тоже терпел. Он не испытывал ни страсти, ни желания, но он понимал, что должен исполнить свой долг, он понимал, что сегодня он обязан дать Рей шанс забеременеть. Он старался быть нежным, но его действия были неловкими и порывистыми.

Когда все закончилось, и Лейнор излился в нее, они легли рядом, чувствуя себя вымотанными и опустошенными. Их тела, сплетенные в акте похоти, не почувствовали ни удовлетворения, ни близости.

В комнате повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь их вздохами.

— Прости, — прошептал Лейнор, его голос был полон раскаяния.

Рей, закрыв глаза, молчала. Она не могла найти в себе силы ни простить, ни отпустить. Она чувствовала, как отвращение и тоска наполняют ее изнутри. Она была не только пленницей этого брака, но и пленницей обстоятельств, которые она не могла изменить. И в этот момент, лежа рядом с Лейнором, она понимала, что ее жизнь никогда уже не будет прежней. И она должна стать сильной, должна пережить все испытания, которые уготовила ей судьба.