Глава 14
Тиор стоял недалеко от Оухшикафа и смотрел в небо, стремительно разгорающееся розовым. Как все хеску, он предпочитал ночь, но этот момент ее ухода, когда тьма уступала свету, всегда порождал в его груди ощущение необъяснимой приятной грусти.
Прохладный, но уже пахнущий солнцем ветерок овевал его, мягко касаясь волос и одежды, уходящие к горизонту облака приобретали прозрачность, теряя свой темный ночной окрас.
Спокойствие. И тишина.
Несколько минут абсолютной и полной гармонии - его и мира - бесценных минут.
Тиор прекрасно понимал, что их сложности только начались, что дальше будет трудно, но сейчас - сейчас главная проблема позади, и он может позволить себе эти секунды безмятежности.
Опершись на трость, он смотрел, как трава у твердыни сов постепенно переходит в лес, как едва качаются на ветру сосны - такие же непоколебимые и вечные, как сам Совет.
Он не услышал шагов, но почувствовал чужое таэбу - как и все осатэ Тито двигался бесшумно, но из уважения к сюзерену дал знать о своём появлении мысленно.
Когда он встал рядом, Тиор чуть повернул голову.
⁃ Как матушка?
На обманчиво открытом лице Тито появилось страдальческое выражение.
⁃ В ближайшее время я ночую на служебных этажах.
Тиор хмыкнул.
Какое-то время они вместе смотрели вперёд, наблюдая, как морские волны, отражая солнечные лучи, набегают на далекий берег.
⁃ Это не было запланировано, - наконец произнес Тиор, не отрывая взгляда от горизонта.
⁃ Многое не было запланировано, - Тито пожал плечами. - Речь шеру Лиан тоже, насколько я понимаю, отличалась от подготовленной.
Тиор оглянулся на одного из своих младших информаторов. Задержал взгляд.
⁃ Для рядового осатэ ты слишком хорошо осведомлён.
Тито коротко улыбнулся и вновь придал лицу нейтральное выражение.
⁃ Шамари Непура считает меня... многообещающим.
⁃ Вот как, - Тиор кивнул своим мыслям. - Не могу сказать, что удивлен.
⁃ Это можно считать похвалой? - Брови Тито поползли вверх.
⁃ Констатацией факта, - Уголки губ Тиора дрогнули в намеке на улыбку.
Он развернулся, выискивая глазами тяжёлый силуэт своей машины - ее уже подогнали к главному входу, и Икайя с засыпающей от переутомления Лиан ждали его внутри.
⁃ Надеюсь, твоего запала хватит на долгие годы, - Тиор перевёл взгляд на свою трость, кончик которой терялся в темно-зелёной траве. - Впереди трудные времена.
⁃ Мои руки в твоей воле, Владыка, - Тито склонил голову, быстрым движением прижав к груди кулак.
Тиор кивнул и направился по тропинке к машине, пока осатэ задумчиво смотрел ему вслед.
Машина скользила по внутренним дорогам, возвращая их в Марак. Лиан заснула, привалившись к обтянутому чёрной материей плечу Икайи, а сама шеру Сильтара рассеянно глядела перед собой - даже не касаясь ее сознания специально, Тиор чувствовал, какой звенящей пустотой усталости наполнены сейчас ее мысли.
Он смотрел, как мелькают снаружи деревья, и как солнечные лучи, пробиваясь через их стволы, бьют по окнам машины. Начинался новый день, несущий новые заботы, но Тиор позволил себе слабость не думать о грядущих проблемах сейчас и отпустить тревоги. В памяти чередой всплывали эпизоды прошедшего заседания: молчание Ухава, нескрываемая ненависть Пинит, тишина, повисшая в зале... Выходка Тито.
Тиор понимал, что осатэ поступил правильно, помог и клану, и Базаардам, но все равно не мог отделаться от ощущения, что не до конца знает мысли младшего Риттора. С самого первого дня их знакомства, много лет назад, Тиор будто замечал в Тито какой-то уголок мыслей, всегда остающийся скрытым от чужих глаз.
**
Карем Непура стоял посреди кабинета Тиора - на фоне его мощной фигуры помещение казалось маленьким, а потолок - низким. Стены словно съёживались, и вся комната как будто стремилась заменить микорде воронов пиджак.
Глава осатэ не так часто испрашивал личной аудиенции, предпочитая работать из внутреннего мира, по ту сторону Марака. Он даже свой кабинет покидал редко, аккумулируя информацию, которая стекалась к нему по тщательно разработанной сети словно вода по желобам. Среди осатэ ходила присказка: «Хорошо, что нет клана пауков, а то Непура устроился бы в самом его центре».
Сейчас глава информаторов стоял перед столом Тиора, отказываясь даже присесть и выпить пины пока тот закончит дела.
Поняв, что все равно не сможет нормально сосредоточиться под жгучим взглядом микорды, Тиор отложил бумаги в сторону и соединил кончики пальцев.
⁃ Я слушаю тебя, шамари Непура. Сядь же, раздели со мной трапезу, - Тиор кивнул на стоящий на передвижном столике поднос с едой и пиной.
Карем бросил на кувшин мимолетный взгляд, словно не понимая, что это и зачем нужно, и наконец опустился на дубовый стул с красной кожаной обивкой - казалось, только такая мебель и может выдержать его массивную фигуру.
Сидя напротив, они с Тиором являли собой полную противоположность друг другу: невысокий, собранный и невозмутимый Владыка воронов - и крупный, вечно небритый и недовольный глава осатэ. Глядя на безукоризненный наряд Тиора - камзол, расшитый жилет, безупречно повязанный шейный платок - другой бы почувствовал неловкость за свой наряд, но Карема нимало не смущал ни расстёгнутой воротник рубашки, ни маловатый ему пиджак, ни трехдневная щетина.
Кто бы мог подумать, что за этой неотесанной внешностью скрывается тонкий ум и почти гениальное владение саблей.
⁃ Ша-Базаард, - Непура склонил голову, как того требовали приличия, и тут же вздёрнул ее, отметая их условность, - есть основания полагать, что Дом Тобу ищет союзника.
Тиор чуть приподнял брови. Клан псовых - точнее, объединенный клан псовых - был силой, с которой приходилось считаться, но вспыльчивость, и так свойственная хеску, будто воплотилась в них с особой силой. Несмотря на то, что при общении с другими кланами псовые вели себя прилично, внутренняя жизнь клана, сочетавшего в себе койотов и волков, кипела и бурлила, сдобренная пустяковыми ссорами и шумными драками. Не проходило ни недели, чтобы в Синнерхо не вставляли новые стекла в окна.
Псовые, многочисленные и плодовитые, отлично существовали сами по себе, наконец несколько веков назад обретя стабильный Высокий Дом в лице семьи Тобу, чистокровных волков. Как только стало понятно, что власть у псовых укрепилась, на них посыпались сообщения с предложениями заключения союза, но все претенденты получали вежливый отказ с формулировкой, что «объединённый клан не нуждается в союзниках». В Игре Тобу не рвались вперёд, не рисковали, делая необходимые ходы, чтобы оставаться в первой половине рейтинга, но и не гнались за занимавшими первое место лисами. В целом, можно было сказать, что псовые просто наслаждались жизнью - и сам ша-Тобу в первую очередь.
Слышать, что неукротимый Гри Тобу ищет союзника было, как минимум, удивительно.
О чем Тиор и сообщил Карему, придав своим словам оттенок сомнения через таэбу.
Глава осатэ, казалось, не заметил дополнительной «интонации» в словах сюзерена:
⁃ Возможно, волки осознали, что по соотношению силы и утонченности напоминают алебарду? - Непура ухмыльнулся и потёр щеку. - Что вы думаете об этом, шамари?
Тиор задумался. Взгляд его по привычке скользнул к высокому стрельчатому окну, до половины затянутому золотой парчой, к окутанным ночью деревьям Марака.
⁃ Тобу - наиболее умные из псовых, - наконец проговорил он, не отрывая взгляда от качающихся на ветру ветвей. - Задумайся они над союзом, это бы хранилось в тайне до самой встречи Владык.
Заключение союзов между кланами было делом небыстрым и достаточно кропотливым. Через своих номтеру кланы передавали послания – Предложения - со списком союзов и раздоров каждого, затем упоминали, какую помощь и поддержку готовы оказывать, начиная от финансовой составляющей и заканчивая советами по ходу Игры. Если условия устраивали обоих, то Владыки дважды встречались - в обеих твердынях, и, если и эти встречи проходили успешно - отдавали приказ садовникам подготовить к передаче заранее отобранные саженцы и направляли в Совет послание, информируя о произошедшей перемене и прося отразить ее в клановых книгах.
Всего заключать разрешалось три союза, и один - с Домом Каэру - вороны поддерживали уже много поколений. Союзы заключались на срок от пятидесяти лет, поэтому к выбору кандидатуры подходили со всем вниманием, зная, что при совершении ошибки исправить ее можно будет нескоро.
Непура замер, выжидающе смотря на Тиора, скалой возвышаясь даже над массивным столом Владыки воронов.
⁃ А они и держат в секрете, - кивнул он, - сами рассматривают варианты. Если бы это стало известно, все бы с ума посходили, пытаясь добежать первыми. А это можем быть мы.
Составить Предложение и отправить его через номтеру было делом не особенно сложным и даже не вызывающим никакого риска. Вот рисковать получить потом отказ - этого Тиору очень не хотелось: отклонение Предложения накладывало на отверженный клан такую же невидимую вуаль позора, как и при отказе заключить брачный союз. В этом смысле Дом Тобу был среди хеску самой неприступной красавицей, а Владыка воронов не привык слышать «Нет».
По его задумчивости Карем понял, что Тиор все же взвешивает «за» и «против».
⁃ Расскажи подробно, откуда ты это узнал. Хочу убедиться, что это не ловушка, призванная отнять у нас несколько пунктов в рейтинге. Лимар пока неплохо идёт в Игре, - Губы Тиора дрогнули в полуубке, когда он на мгновение позволил себе отвлечься.
Карем Непура знал, что ему придётся отвечать на вопрос, откуда у него такая секретная информация, и очень надеялся, что к этому моменту сможет представить рассказ в менее абсурдном свете... но нет.
Каково было ему рассказывать, что о предстоящем союзе он узнал от ребёнка?
Всего пару недель назад отшумел бал в Синнерхо, устроенный в честь годовщины рождения младшей сестры Владыки псовых (сдержанные летящие не понимали такого стремления отмечать каждый прошедший год жизни и списывали нескончаемые празднества в клане на приличный повод повеселиться и покутить). Как всегда, были приглашены все, кроме врагов клана, а поскольку балы Тобу устраивать умели, а врагов у них не имелось, мероприятие вышло пышным и многочисленным. Как всегда, в начале вечера все ещё держались семьями, а ближе ко второй половине отправили всех детенышей в специально отведённые для того залы - сходить с ума отдельно от взрослых и не мешать им веселиться.
Как принято у хеску, все детеныши играют вместе.
Или степенно беседуют, стараясь выглядеть более взрослыми, если их возраст приближается к совершеннолетию.
И кто бы мог подумать, что один скучающий воронёнок, явно тяготящийся отведенной ему ролью ребёнка, разговорится с одной из дочерей Тобу, которая, напустив на себя важный вид, вскользь обмолвится, что «шами постоянно занят с номтеру». И что этот же самый воронёнок, искусно передав беседу с юной волчицей кому-то из клана оленей, внезапно проникнется умилением к самой младшей Тобу, Пип, и поможет ей устроить игрушечное взятие крепости кубиков, попутно задавая ненавязчивые вопросы «о папе» - слабость Владыки псовых к самой младшей дочке знали все, малышке разрешалось бродить по всему Синнерхо, заходя во все кабинеты.
А она, в свою очередь, не отлипая от обожаемого отца, которого ей даже разрешалось называть не «шами», а «папа», слышала все разговоры.
Когда был взят ров, пролегающий между чайной ложкой и сложённой салфеткой, выяснилось, что «папа кличит на номтелу» и постоянно «листает книску с лазноцветными калтинками». Когда удалось построить мост из цветных карандашей, Пип рассказала, что карандаши делают из деревьев, и кстати о них: папа недавно накричал на садовника, потому что у того не получилось вырастить «детеныса делевца». Скрученная из цветной бумаги роза помогла выяснить подробности о книжке с разноцветными картинками и установить, что это альманах кланов и вассальных семей с указанием их фамильных цветов.
Церемонно поклонившись «прекраснейшей шеру Пип Тобу» и легкомысленно пообещав заключить с ней брачный союз, когда малышка вырастет, воронёнок отправился к пустующему балкону - обдумывать услышанное.
Старшая сестра Пип, Ли, не преминула оказаться рядом и на вежливое замечание о красоте стоящего в нише букета, сморщив прелестный носик, возразила, что новый садовник загубил ее любимые тюльпаны. На вежливый вопрос, что же случилось с прежним, Ли церемонно ответила, что он «чем-то не угодил шами».
Услышав историю, Тиор пришёл в ужас:
⁃ Мы не шпионим за детьми!
⁃ Мы - нет, - грустно усмехнулся Карем, - а они друг за другом - да.
Тиор недовольно покачал головой.
⁃ Это ужасно. Детеныши испокон веков общались беспрепятственно даже если их кланы находились в раздоре! А тут... - Он вздохнул. - Все равно это похоже на детские байки, чтобы похвастаться. Почему ты готов в это верить?
⁃ Он... - Непура прикрыл глаза, сам не веря, что говорит это, - он показался мне убедительным.
Тиор красноречиво выгнул бровь, даже не утруждая себя комментарием.
⁃ А ещё он отправил мне образ их разговора через таэбу, - закончил Карем, поднимая на сюзерена взгляд, в котором ясно читалась невыносимая мука.
⁃ А вот это уже интересно, - Тиор, потянувшийся было к своим бумагам, вновь отложил их в сторону.
Владение таэбу зависело от индивидуальных способностей, но до совершеннолетия хеску обычно использовали его на уровне импульсов и отдельных слов или коротких фраз, а после - редко утруждали себя занятиями по укреплению и развитию навыка, так и остановившись на уровне коротких фраз. Передача же образа, тем более движущегося и звучащего, требовала недюжинных способностей и умений. И смелости: в частности потому, что хоть сказать через таэбу можно было что угодно, передать же образом удавалось лишь то, что сохранила память, что говоривший видел своими глазами - иными словами, образы таэбу всегда были правдивы.
Тиор снова глубоко задумался, сложив руки перед лицом. Он рисковал получить отказ если мальчишка все же запомнил или понял что-то не так. Если же все-таки все правда...
Вороны всегда считались уважаемым кланом, а Базаарды - уважаемым Домом. Большинство Высоких Домов по сравнению с ними казалось нуворишами, не умеющими вести себя за столом, но уход Джабел наложил отпечаток на их репутации, что грозило отразиться и на Игре. Сильный союзник сейчас воронам очень бы пригодился...
Тьма за окном чуть поредела, чёрный цвет уступил серому жемчугу начинающегося дня.
⁃ Хорошо, я скажу Олии составить Предложение, - Тиор кивнул и вновь посмотрел на своего микорду, оторвав взгляд от окна. - И кто же у нас такой талантливый и сообразительный?
Карем, уже поднявшийся с кресла и собирающийся просить разрешения уйти, чуть нахмурился, в его таэбу мягко качнулось любопытство, смешанное с удивлением.
⁃ Тито Риттора.
Тиор поднял на микорду поражённый взгляд.
**
Марет Риттора обладала деспотичным характером, и в некотором смысле даже имела на него моральное право, как каждая рвущаяся к власти женщина.
Только это совершенно не устраивало ее младшего сына.
Старшие, с детства зажатые матерью в стальные тиски дисциплины и безоговорочного послушания, пытались бунтовать, но со временем смирились, подчинённые железной волей матери, не чуравшейся и воздействия на отпрысков через таэбу. Тито же, несколько обгонявший сверстников в развитии, довольно рано осознал, что таэбу матери действует на него слабее, чем должно. Марет, ожидавшая получить привычный результат, предположила, что сын менее восприимчив к мысленной речи и импульсам, чем братья, в то время как на самом деле Тито инстинктивно выстраивал вокруг себя защиту, превышающую ее возможности.
Что ж, «селекционный» подход Марет к выбору мужчин наконец дал свои плоды - жаль, она так и не узнала, какие.
Быстро поняв, что, прикинувшись «мысленно глухим» и вообще во всех отношениях не хватающим звёзд с неба, он получит более спокойную жизнь (и узнаёт куда больше), Тито принялся играть роль воплощения обманутых надежд матери. Через несколько лет бесплотных попыток слепить из Тито что-то достойное, Марет махнула на него рукой, негласно «забыв» о существовании пятого сына. Общество хеску же, недолюбливающее жесткую и честолюбивую шеру Риттора, наоборот некоторое время смаковало историю вороненка-неудачника и даже придумало ему прозвище – Осечка Марет. Постоянное напоминание, что не все идет по ее плану, Тито вызывал у матери приступы бессильной ярости, и потому Марет не возражала, что он много времени проводил вдали от нее, занятый какими-то своими делами.
Карема Тито нашёл в некотором смысле случайно: он общался с племянниками микорды, и когда тот зашёл в гости к брату повидать детенышей, их представили друг другу. Официально считающийся старшим писарем Карем не имел следов чернил ни на пальцах, ни на манжетах рубашки, что при его неопрятном внешнем виде было бы ожидаемо - и это не укрылось от внимательных глаз Тито. И он решил рискнуть.
Когда через полгода вороны официально заключили союз с кланом псовых, решившим укрепить своё положение в обществе союзом с каким-нибудь старинным Домом, Карем поинтересовался у Тито, не хочет ли тот стать осатэ. На тот момент младшему Риттора едва исполнилось пятнадцать, и никто из взрослых хеску не придавал значения слоняющемуся тут и там со скучающим лицом подростку.
Годом позже, во время принесения клятвы верности, Тито не испытал священного трепета, первый раз близко увидев сюзерена, потому что раз этот не был первым: к этому моменту они уже не единожды встречались, когда Тито с обескураживающей точностью передавал Тиору подслушанные разговоры.
***
Вернувшись в Оухшикаф, Тито обнаружил, что мать и остальное семейство не стали его дожидаться - столь велико было негодование Марет.
Пройдя коридорами твердыни сов и получив разрешение у привратника, Тито толкнул высокую одностворчатую дверь красного дерева - и оказался в Сат-Нареме.
Внутренний Оухшикаф, по величественности убранства ничем не отличался от внешнего - те же паркетные полы и лепнина, ажурные арки и причудливо украшенные колонны. Только сов всех мастей сновало здесь куда больше - весь клан жил и работал в твердыне. Дабы не принуждать кого-то из членов бывших Старших семей постоянно открывать границу, Совет установил постоянные чары на дверь, позволяющие членам клана беспрепятственно передвигаться в обе стороны, даже если их собственной силы на такое путешествие не должно было хватать. Этим же проходом мог воспользоваться и представитель любой Старшей семьи любого клана, если ему случилось оказать далеко от родной твердыни.
Тито прошёл новыми коридорами, вышел на балкон, вдыхая солёный воздух начинающегося дня - и в росчерке тьмы обрёл крылья.
Оухшикаф, как средоточие административной власти всего общества хеску, во внутренней своей ипостаси был соединён мостами со всеми остальными твердынями, находясь как бы в их окружении, и Тито мог добраться до внутреннего Марака пешком, но тело его уже ныло от долгого пребывания в человеческом облике.
Тито хотелось полетать.
Воздух принял его, и, паря в серо-белой прозрачности, затенённой внизу отступающим после ночи туманом, чувствуя упругие касания поднимающихся потоков ветра, Тито в который раз поразился той неумолимой разнице в восприятии мира, которую ощущал всякий раз, стоя ногами на земле, без возможности взлететь, и паря в вышине, не желая касаться никакой поверхности.
Внизу, на несколько метров ниже уровня его полёта, клубился туман, отступая от проявляющихся чёрных гранитных стен. Заложив вираж, Тито пролетел мимо Синнерхо, с которым Марак вот уже больше десяти лет соединял высокий и постепенно становящийся все более широким и основательным мост, обогнул неприветливую, словно ощерившуюся балконами и барельефами твердыню лисов - и как мог постарался затормозить, хлопая крыльями.
От Милитики к Хитмини шакалов протянулся тонкий мостик - не больше метра шириной, лишенный перил или хоть какой-то ограды, и скорее провисающий, чем вздымающийся, как остальные, но, тем не менее, он появился!
Махнув крыльями, Тито решительно направился к другой стороне шакальей твердыни - туда, где Хитмини соединялся с Мараком...
...и увидел срывающиеся в пропасть камни. Медленно, с какой-то грустной обреченностью огромные булыжники откалывались от разрушающегося моста и падали вниз, исчезая в тумане. Вот обломилась и рухнула часть перил, сверкнув напоследок металлом перекладин. Вот рассыпались мелкими камнями ступени, ведущие к небольшому возвышению в центре.
Тито поражённо смотрел, как физически проявлялось произошедшее в зале - поддержка ша-Турике лисов с заключением союза и отвержение дружеских отношений с воронами.
Он насколько мог завис в воздухе, несколько минут наблюдая эту гнетущую картину, наполняющую все его существо непонятной печалью. Шакалы не были особенно ценным соседом, но обрушение моста почему-то казалось каким-то символом потери и крушения надежд, безотносительно принадлежности стоящих по обе стороны от него зданий.
Возможно, прошло больше времени, чем он думал, потому что вскоре от некогда широкого и высокого сооружения, соединяющего две твердыни, остались лишь кривые уродливые остовы, торчащие из гранитных стен подобно обломкам вырванных крыльев.
Все ещё поражённый, Тито вздохнул и направился к этажам Марака, отведённым под служебные апартаменты.
Как и прочие внутренние твёрдыни, Марак был достаточно огромен, чтобы вместить в себе все Старшие семьи, предоставляя им целые этажи в личное пользование, рабочие отделы, полностью контролирующие функционирование как самого здания, так и внутреннюю механику клана, служебные и нежилые помещения, а также предоставить достаточное количество пустых комнат, в которых мог остановиться каждый желающий ворон, числящийся на службе у клана.
Тито, давно уже покинувший материнское «гнездо», привык большую часть времени проводить в одних и тех же, довольно скромных по сравнению с остальными, апартаментах, состоящих из спальни и кабинета, объединённого с гостиной - типичная холостяцкая нора. Периодически он наведывался на этажи Риттора, постепенно разрастающиеся то вверх, то вширь, пропорционально увеличению численности семьи, но делал это больше для поддержания нормальных отношений с матерью, чем по зову сердца.
Рабочие комнаты уже давно закрепились за ним, и поскольку Тито не собирался заключать брачный союз, ему не приходилось беспокоиться о грядущем соседстве с матушкой и семьями братьев, которые находились на несколько уровней выше. Даже почту ему доставляли сюда - личную, рабочую и настоящую рабочую. Последнюю, конечно же, в зашифрованном виде.
Сейчас, опустившись на широкое мраморное ограждение балкона, он последний раз взмахнул крыльями, удерживая равновесие - и легко спрыгнул на узорный пол, на ходу скидывая пальто и сюртук.
Балкон соединялся со спальней, и переход в неё окаймляли лёгкие складчатые шторы, закреплённые по бокам.
Расстёгивая жилет - с тонким серебряным шитьем, слишком вычурный на его вкус, - Тито прошёл из спальни в кабинет, одной рукой наливая в пиалу приготовленную слугами к его возвращению пину, а другой просматривая накопившуюся почту.
Среди разноцветных конвертов, относящихся к письмам приятелей из других кланов и черных прямоугольников служебных посланий, он с улыбкой обнаружил один, лишённый цвета. Простой крафтовый конверт, чуть отличающийся формой и запечатанный восковой кляксой - конверт из мира людей.
Вместо пергамента - желтоватая бумага и чернила не насыщенного чёрного цвета, а обычные, блекло-серые.
«Наслышана о твоей выходке на Совете. Горжусь! Жаль, не видела сама. Жажду подробностей.
П.»
Тито улыбнулся и убрал письмо обратно в конверт. Не то чтобы отследить адресанта этого послания было совсем невозможно - было бы желание - но от посторонних взглядов и домыслов такая маскировка предохраняла неплохо. Большинство посыльных прекрасно ориентировалось в цветах кланов и основных Старших семей, так что безликий конверт если и вызывал вопросы, то не давал ответов.
Что ж, в который раз подумал Тито, Пип Тобу еще всех удивит.