Лиана Алевская ІІ
Лиана внимательная ко всем, и ученицы ей доверяют. Они приходят за советом, легко делятся радостью и печалью, и иногда Лиане кажется, что, будь она злее — или умнее, — могла бы ими управлять. Но она добра и честна, и Инга, морща аккуратный носик, говорит, что Лиане не место в этом мире.
Впервые услышав такое, она расстроилась, но Ник — ох, Ник, тогда еще только приехавший, но уже успевший освоиться, — сказал, что это комплимент. "Панна Вертинская считает вас очень хорошей".
Тогда он был с ними холоден и спокоен, дарил вежливые улыбки, задевал тему погоды и изредка соглашался выпить кофе перед уроками. Разумеется, с подачи Инги. И разумеется, Лиана чувствовала себя лишней.
Рядом с Ингой — панной Ингой, чьи заслуги давно измеряются десятками, — Лиана выглядит как бочка возле со шпильки, хотя Ник тактично с ней не согласен. Но есть кое-что, в чем Лиана неоспоримо лучше: доверие учениц.
Один из старых преподавателей как-то сказал, что девочки и девушки — все, кто еще не перешагнул черту взрослости, — крайне чувствительны ко лжи, и тянутся к тем, в ком не чувствуют подвоха. Он тут же махнул рукой и, засмеявшись, добавил: "Впрочем, загадки их интересуют в той же степени, что и нас".
Лиана этого категорически не понимала, но и спорить не хотела. Приятно же хоть в чем-то обойти безупречную во всем Ингу.
— Панна Алевская, — в пороге топчется одна из учениц.
Две каштановые косицы на лацканах форменного жакета, пальцы нервно теребят пуговицу — оторвет же случайно, пташечка.
— Что такое, Мира? — Лиана наклоняет голову, сдувает упавшую на глаза легкую прядь. — У тебя проблемы?
— Нет! — слишком резко, чтобы быть правдой, и она добавляет тише: — Нет, все… Все хорошо. Просто…
Лицо Лианы, до того напряженное, расслабляется. Она протягивает руку, и девушка наконец оставляет порог за спиной. Закрывается классная дверь — они вдвоем, отделенные от полупустого коридора стенами.
— Что стряслось, милая? Тебя обидели?
— Нет, я…
— Тебя что-то расстроило?
Мира неуверенно ведет плечами, ее косы шевелятся, шуршат по ткани жакета.
Она хорошенькая, думает Лиана. А ещё очень умная — и не в смысле учебы, хотя и это тоже, но и в смысле жизни, — умеет показывать себя, ценит других, знает, с кем сработается, а с кем нет, и хорошо — очень хорошо — выбирает окружение.
— Понимаете, — тянет, размышляя над словами, — меня позвала к себе панна Вертинская. Мы немного поговорили и…
Мира поднимает глаза, смотрит прямо в душу — почти как Инга, и Лиану внутренне передергивает.
— О чем вы говорили? — спрашивает Лиана, чтобы заполнить молчание звуками.
Мира жмет плечами.
— Ни о чем, особо.
— Тогда что тебя насторожило?
— Не знаю. Не могу понять. Сама ситуация очень странная, разве нет?
Лиана не находит ничего странного. Инге нравится интеллект и талант, яркость и хватка, а Мира в свои пятнадцать уже многое поняла. Было бы удивительнее, если бы Инга не заметила такое сокровище, хотя, по мнению Лианы, она и без того неприлично опоздала.
Лиана просит девочку подойти ближе и берет ее ладонь в свою. Вкрадчиво смотрит в глаза и улыбается так мягко, как только возможно.
— Не переживай, милая. Протекция Вертинской и всех, кто похож на нее, очень помогает в жизни. Ты ее заинтересовала, и, честно говоря, поздновато она проснулась.
Мира хмыкает, пытаясь скрыть улыбку. И спрашивает, желая услышать еще раз, что ее опасения безосновательны:
— То есть, можно не волноваться?
— Абсолютно.
Чтобы успокоить девочку окончательно, говорит:
— Я знаю панну с первого ее рабочего дня. Меня приставили к ней куратором, знаешь? Нет? Теперь знаешь. И она сразу влилась в систему — не самое распространенное умение. Панна Вертинская очень умна, и если ты ее заинтересовала, будь готова к тому, что скоро тебя начнут проталкивать на все олимпиады… Что она у вас ведет?
— Алгебру и геометрию, — Мира улыбается, заметно расслабившись.
— Вот. Так что не переживай. Такие, как Инга… Извини, панна Вертинская, не могут упускать таланты. А ты талант, моя дорогая. И тебя ждёт большое будущее.
— Панна Вертинская сказала то же самое.
— И она совершенно права.