Глава вторая
Утро Наоми началось довольно рано. На часах не было ещё даже семи часов, когда девушка открыла свои все ещё красные глаза. Вставать и, в целом, выходить из комнаты не хотелось, но живот противно урчал и вибрировал, требуя как можно скорее вкусной и сытной еды. В любом случае, было ещё как минимум 40 минут до пробуждения мамы и отчима, поэтому Калмер решила воспользоваться ситуацией и проскользнуть на кухню, чтобы хотя бы выпить горячего чая и закусить бутербродом.
Бесшумно ступая по прохладному ковролину, девушка прошмыгнула в просторное и светлое помещение, где уже во всю прыгали лучи утреннего солнца. Красивое зрелище. Но любоваться им сейчас совсем нет времени.
Быстро перекусив и убрав за собой всю посуду, дабы избежать криков и упреков со стороны Брайана, Наоми уже была готова вернуться в комнату, как вдруг услышала еле различимый скрип пола. Девичье тело напряглось, а биение сердца ускорилось. Взгляд упал на лестницу, по которой кто-то медленно спускался. Через пару мгновений Наоми увидела знакомые мягкие тапочки и, наконец, выдохнула. На кухню вошла её мама.
— Милая, ты чего не спишь? —удивленно, но при этом довольно тихо спросила женщина. Она была укутана в мягкий халат серого цвета. При одном только взгляде на него можно было ощутить тепло и уют.
— Доброе утро, мам, — слабо улыбнувшись сказала Наоми. — Я проголодалась. Пила чай.
— Надо было хотя бы рагу разогреть. Нельзя же одними бутербродами питаться, — миссис Калмер начала по-матерински читать нотации, чем заставила дочь улыбнуться шире. — Чего ты улыбаешься? Хочешь, чтобы я прочитала тебе лекцию о вреде подобного питания? Ты же знаешь, что я могу.
— Не надо, мам, мне лекций и в университете хватает, — девушка засмеялась, подняв руки вверх, словно говорила, что сдается в этой неравной битве. — Но пить чай с бутербродами я все равно не перестану, даже не надейся.
— Получишь у меня сейчас, — мама пригрозила дочери кулаком, едва сдерживая улыбку. Она ругалась мягко, без злобы. Просто переживала за здоровье дочери. Наоми это прекрасно понимала, поэтому подошла к матери, обняла за плечи и чмокнула в щеку.
— Все будет хорошо, мам. С твоими кулинарными шедеврами не сравнится ни один бутерброд, — в порыве нежности, младшая Калмер потерлась носиком о нос мамы, чем заставила её растаять.
— Вот подлиза, — женщина тихо рассмеялась, крепче прижимая к себе дочь. Таких моментов не хватало обеим, но Наоми ценила их больше всего.
— Какая есть. Ты сама-то чего так рано встала?
— Перед работой нужно заскочить в банк, — ответила миссис Калмер и направилась к холодильнику. Вероятнее всего, она хотела приготовить на завтрак яичницу с беконом и тосты с джемом.
— Может, я схожу с тобой? — спросила с надеждой девушка. Ей очень не хотелось пересекаться с Брайаном, поэтому она искала любую возможность избежать взаимодействия с ним. — Вместе веселее.
— Я думала, ты сейчас пойдёшь дальше спать, — с неким удивлением сказала женщина. — Ну, если ты хочешь, я буду очень рада.
Миссис Калмер вновь одарила дочь нежной улыбкой и коснулась губами макушки, зарывшись в мягкие, непокорные кудри, доставшиеся Наоми от неё в наследство. Все остальное – тонкие черты лица, янтарные глаза и россыпь едва заметных веснушек — девушка взяла от отца. Она помнила его смутно, так как тот ушел из жизни, когда малышке было всего пять, но, тем не менее, Наоми знала, что он был чудесным человеком, который безумно любил её и маму.
Самым ярким воспоминанием из детства был маленький букетик ромашек, который отец подарил ей как раз на пятый день рождения — последний, что они провели все вместе. Наоми помнила, как он вошел в дом, пряча за спиной тайну, отражавшуюся в лукавом прищуре глаз. После поздравлений мужчина извлек из-за спины крошечный, но пышный букетик, перевязанный розовой бумагой и фиолетовым бантиком. Девочка заливисто пищала от восторга, крепко обнимая папу и осыпая его щеки поцелуями.
В тот день она была настоящей принцессой: в пышном бежевом платье, с большим бантом в волосах, и с букетом цветов в руках.
Страшная трагедия все изменила.
***
Бенджамин Калмер, отец Наоми, был пожарным. Одним из тех, кто первыми бросаются в самое пекло. Прибыв на очередной вызов, он увидел взметнувшийся в небо огненный смерч, пожиравший жилой дом. Вокруг царила паника, крики отчаяния тонули в вое сирен. Но сквозь этот хаос Бенджамин услышал слабый зов о помощи, доносившийся из самого сердца пламени – там осталась двенадцатилетняя девочка, зажатая обломками рухнувших перекрытий.
Мужчина не мог остаться равнодушным. Не раздумывая, он ринулся в ад, лавируя между обжигающими языками пламени. Ему удалось добраться до пострадавшей, но путь назад был отрезан. В отчаянной попытке вытащить девочку, Бенджамин не заметил, как над ним нависла обугленная балка, готовая сорваться в любую секунду.
Ноги девочки, скованные между полом и тлеющей колонной, были освобождены. Вспыхнула надежда на спасение. Но тут же угасла. Балка предательски рухнула, погребая под собой Бенджамина и несчастную девочку. Они оказались в огненной ловушке, задыхаясь в едком дыму.
Товарищи Калмера, такие же бесстрашные рыцари огня, отчаянно искали брешь в огненной стене, чтобы вырвать из ловушки жертву и её спасителя. Но тщетно. Огонь, словно разъярённый Цербер, ощетинившийся языками пламени, яростно охранял свой добытый трофей, не подпуская никого в раскалённую пасть.
Лишь когда огненная стихия, исступлённо бушевавшая, наконец, уступила натиску пожарных, стало ясно – надежды больше нет. В дымящихся руинах обнаружили два обугленных тела, с которых клочьями свисала обгоревшая плоть, обнажая зловещий оскал костей. Помимо едкого запаха гари отчётливо ощущался тошнотворный запах горелой человечины.
Новость о смерти мужа обрушилась на Лидию, словно беспощадная лавина, погребая под собой её сердце. Крик, вырвавшийся из её груди, был полон нестерпимой боли, а тело билось в судорожной истерике, отказываясь принять немыслимое. Её иссохшие губы, словно одержимые, шептали одну и ту же фразу, превратив её в мучительную мантру: «Это не правда...»
Это не правда.
Это не правда.
Это не правда.
Только на опознании трупа Лидия осознала, что все это произошло на самом деле. Она потеряла свою любовь. Наоми потеряла своего отца. Слез уже не было, они давно закончились, оставив после себя только холодную пустоту и кровоточащие раны от разбитого сердца.
Жизнь, беспощадная в своей жестокости, обрушила свой удар на Лидию и Наоми. Теперь им оставалось лишь одно: держаться друг за друга, бережно храня в сердцах тепло любви и светлую память о том, кто навсегда покинул этот мир.
***
Проводив маму до работы и задержавшись там ненадолго, Наоми, словно тень, побрела домой, надеясь, что Брайан уже уехал. Желая наверняка избежать нежеланной встречи, она около часа бесцельно блуждала по улицам родного города, погрузившись в мир музыки, звучавшей в наушниках.
Приближаясь к дому, она украдкой осматривала окрестности в поисках знакомого силуэта автомобиля. Не обнаружив его, девушка тихонько вздохнула с облегчением и неслышно скользнула в квартиру.
Первым делом девушка решила навести порядок. В последнее время мама, измученная непосильным трудом из-за нехватки персонала в больнице, валилась с ног. Наоми же, стараясь облегчить её ношу, брала на себя домашние хлопоты, даря ей хоть немного столь необходимого отдыха.
Готовить ужин Калмер не стала, так как баловать отчима чем-то вкусным ей совсем не хотелось, а самой ей хватит и бутербродов, как до этого она и говорила.
Оставшиеся часы Оми посвятила себе самой. Она тонула в любимых мелодиях, с упоением читала книгу, которую ей настойчиво рекомендовала лучшая подруга и с нетерпением ждала с ней телефонного разговора. И вот, наконец, ближе к вечеру, они смогли услышать голоса друг друга после нескольких дней вынужденного молчания.
— Наоми, привет! Я так рада тебя слышать! — защебетал мягкий задорный голос в трубке телефона.
— Привет, красотка, — Оми улыбнулась. Они с подругой созванивались крайне редко, так как Рианнон сейчас находилась в другой стране с родителями. — Как твои дела? Уже получила ожоги третьей степени?
— Получила! Причем, не третьей степени, а, кажется, шестой! С меня кожа пластами отваливалась! — драматично вещала Ри, от чего Наоми невольно рассмеялась.
— Зато потом ты будешь бронзовой шоколадкой, — кокетливо протянула та, рисуя в воображении подругу, купающуюся в золотом сиянии загара. Она и так была ослепительно хороша, а уж после тайского солнца, наверное, станет воплощением мечты.
— Я очень на это надеюсь. Иначе все мои мучения были напрасны, — Риа вздохнула и решила перевести тему разговора в другое русло. — У тебя-то как дела, солнце? Как отношения с Брайаном? Этот урод ещё не сдох?
— Увы, пока жив и, кажется, вполне себе процветает, — Наоми горько усмехнулась, завалившись на кровать. — Все как обычно. Мама уходит на работу и этот ублюдок пытается присунуть свои руки туда, куда не нужно.
— Пора бы уже переломать ему руки. Ты не думала съехать? Вроде, при университете есть общежитие. Может, стоит попробовать?
— Все не так просто, Ри. Во-первых, мест в общежитии, скорее всего, уже не осталось. А во-вторых, денег на оплату проживания все равно нет. Не могу же я сказать, маме, что до меня домогается её благоверный и я хочу сбежать из дома.
— Но почему ты, все же, не хочешь ей рассказать? У вас же прекрасные отношения, она тебя поймет.
Рианнон – не просто подруга, а настоящая сестра для Наоми. Их связь была настолько крепка, что родственные узы казались простой формальностью. И даже сейчас, когда тысячи километров разделяют их, Риа не оставляет попыток помочь разрешить проблему, зародившуюся долгие годы назад. Это дорогого стоит.
— Ты же знаешь, что этот козел — шеф полиции. Не хочу, чтобы у мамы были проблемы из-за меня, — в первую очередь Наоми всегда переживала о своей маме. Эта прекрасная женщина многое пережила за свою жизнь и доставлять ей новые неприятности совсем не хотелось.
— «Из-за тебя» их и не будет. Я все понимаю, но терпеть все это вообще не дело. Может, тогда переедешь ко мне? Я поговорю с родителями, они точно не будут против, — честно говоря, Рианнон надеялась на положительный ответ. В таком случае подруга будет всегда у неё под присмотром и, наконец, избавится от занозы в заднице по имени Брайан Айронс. Хотя бы на время.
— Спасибо, Ри, правда, но я так не смогу, — тихо сказала Наоми на грани отчаяния. — Не хочется вас стеснять, да и маму оставить одну не вариант. Поэтому — терпим, пока терпится. Сейчас хотя бы все не так отвратительно, как в детстве. С возрастом я научилась себя хоть немного защищать.
Если бы Наоми только знала, что произойдет сегодняшним вечером — ни за что не стала бы говорить ничего подобного. Была это жестокая шутка жизни или просто совпадение — неизвестно. Однако, одно было понятно точно: как раньше уже не будет.
Будет только хуже.
— Как знаешь, Оми, — Риа тяжело вздохнула, полная переживаний за близкую подругу. — Просто знай, что я всегда рядом. Что бы ни случилось.
— Я знаю, солнце. И я очень рада , что ты у меня есть. Спасибо за всё.
Ласковый разговор, полный откровений, вдруг прервался. Наоми резко замолчала, прислушиваясь к подозрительному шуму в гостиной.
— Ри, кажется, Брайан вернулся. Мне пора. Я перезвоню тебе чуть позже.
Голос девушки был взволнованным, словно она чувствовала, что что-то не так. Сегодня все иначе. Не те звуки. Не те ощущения.
— Наоми, будь осторожна! Если что, сразу беги, — затараторила Риа, напряженная не меньше Калмер.
Спешно сбросив звонок, Наоми подскочила с кровати и подошла к двери, внимательно прислушиваясь к любому звуку и малейшему шороху. Руки вдруг резко вспотели и затряслись, а внутри, за ребрами, все словно покрылось холодной мерзкой слизью.
Это страх?
Медленно, но верно дрожь с ладоней распространилась по всему телу. Сердце, словно птица, запертая в клетке, билось о крепкие прутья в попытках сбежать и скрыться. Да и сама Наоми сейчас ничем не отличалась от той самой птицы.
Прижавшись ухом к деревянной поверхности, Калмер старалась понять, что происходит. Действуя по зову внутреннего голоса, управляемого страхом, она тихо повернула замок на двери, искренне возлагая на него надежды о защите.
Внезапно шум стал настойчивее, словно подкрадывался к двери Наоми. Тяжелые, заплетающиеся шаги, приглушенная ругань и... отчетливый звон стекла. Вечер Брайана, судя по всему, обернулся крепким возлиянием. На мгновение звуки стихли, а затем раздался оглушительный удар за дверью, от которого Наоми, объятая леденящим ужасом, отпрянула, едва не потеряв равновесие.
Паника нарастала с каждой секундой. Все надежды Наоми положила на запертую дверь, словно она должна была стать оберегом от ненавистного человека.
— Открывай дверь, сука! Я знаю, что ты там! — громкий грубый возглас напугал девушку настолько, что в глазах стало темнеть. Она словно оказалась в кошмарном сне, из которого нет выхода. Ущипнуть себя за руку — дохлый номер. Не поможет. — Открывай, иначе я снесу её нахуй! У тебя пять секунд!
Следом послышался звон разбивающейся бутылки. Этот монстр швырнул её в стену. На глазах девушки стали выступать слёзы. Страх отступил и на его место пришел дикий ужас, загребающий в свои когтистые ледяные лапы. Уже по привычке янтарные глаза стали метаться по комнате в поисках спасения. Но его нигде не было. Она в ловушке.
— Ты напросилась, тварь, — прорычал мужчина, словно разъяренный медведь, после чего выстрелил из пистолета, который носил с собой практически постоянно. Наоми закричала во все горло и забилась в угол комнаты, прикрывая голову руками.
Выстрелы грохотали один за другим, превращая дверь в труху. Непонятно, чего именно хотел добиться Айронс: напугать Наоми ещё больше или открыть таким образом путь в комнату. Тем не менее, он смог сделать и то, и другое. Под натиском пуль, деревянная доска стала хрупкой и покрылась мелкими трещинами, а потому с легкостью рассыпалась под тяжелой ногой Брайана.
Слёзы ручьями стекали по щекам и шее испуганной до смерти Наоми, исчезая в ткани ночной майки. Все тело тряслось, словно вот-вот было готово взорваться и превратиться в пыль. Айронс вошел в комнату, пошатываясь и оглядываясь. Как только его мутный взгляд зацепился за беззащитную девушку, словно мышка забившуюся в тупик, на тонких губах, покрытых мелкими трещинками, появилась жуткая ухмылка.
— Боишься, шлюха? — спросил заплетающимся языком мужчина, приближаясь. — Правильно. Знаешь почему?
Опустившись на корточки перед падчерицей, Айронс схватил её своими толстыми мозолистыми пальцами за щеки, заставив смотреть в свои горящие яростью и похотью глаза.
— Потому что я собираюсь трахнуть тебя сегодня. Мамочка тебе не поможет, — издевательски протянул мужчина и облизнул свои губы, задев самым кончиком седые волоски усов. — Мой член побывает во всех твоих дырках, сучка. А ты будешь послушно стонать.
Толстая рука вцепилась в каскад вьющихся волос Калмер, наматывая их на потные пальцы. Кожа головы болезненно натянулась. Девушка издала приглушенный писк, зажмурившись в тщетной надежде, что это всего лишь кошмар.
— И если мне не понравится, — холодный ствол прислонился ко влажному от пота виску девушки, — Я тебя пристрелю. Вставай.
Потянув за волосы, Айронс заставил Наоми подняться с пола, после чего с силой толкнул в сторону кровати. Из-за сильного опьянения, мужчина соображал довольно слабо, а потому, как только падчерица оказалась на мягкой постели, он отложил пистолет в сторону, принимаясь стягивать с бьющейся в истерике девушки пижамные штаны.
— Не надо! Хватит! — в голосе девушки слышалась мольба. Какой бы сильной ни была ненависть к отчиму, Наоми надеялась вразумить его, пусть и напрасно. Всю жизнь она терпела домогательства с его стороны и ему не было за это стыдно. Сейчас тем более не будет. — Прекрати!
— Заткни пасть, сука! — закричал вдруг мужчина, залепив падчерице довольно сильную пощечину. Наоми тут же замолкла. Было слышно только её тяжелое дыхание и всхлипы.
Перевернув девушку на живот, Айронс зажал её руки одной своей, а свободной начал расстегивать ремень и ширинку на своих брюках. Его маленький член, едва заметный из-за большого живота, уже был наполнен кровью и ждал момента разрядки. Стянув штаны до колен, Брайан дернул девушку за волосы, заставляя ее сползти с кровати и, словно марионетку, усадил перед собой на колени.
— Помнишь его, да? — с мерзкой улыбкой спросил усатый, теребя свободной рукой розоватую головку. — Помнишь, как я дрочил на тебя в детстве? Я знаю, тебе это нравилось. Даже мелкой ты уже была шлюшкой. А как мягко он скользил между твоих ножек, м-м-м...
Ненависть с новой силой захлестнула Наоми, отрезвив разум. Воспоминания из детства, от которых она так сильно хотела избавиться, снова начали мелькать перед глазами, как самый отвратительный в мире фильм. Истерика отступила на второй план, на первый встало желание стереть с лица ублюдка его мерзкую ухмылку.
— Надеюсь, ты пожалеешь о том, что делаешь, ублюдок, — прошипела девушка, исподлобья глядя на своего обидчика, а после, воспользовавшись его замешательством, со всей силы ударила кулаком по возбужденному органу.
— Ах ты тварь!
Айронс взвыл и схватился за окутанный острой болью пах, в то время как Наоми молниеносно вскочила на ноги, натягивая обратно спущенные до середины бедра штаны. Прежде чем выбежать из комнаты, она вцепилась в седые и редкие волосы, а после со всей ненавистью и злобой ударила насильника коленом по носу. Кровь тут же хлынула из ноздрей, пачкая светлый ковер алыми пятнами.
Не дожидаясь, пока отчим придет в себя, Калмер, подгоняемая животным ужасом, пулей вылетела из комнаты и, спотыкаясь, понеслась вниз по лестнице к спасительной двери. Адреналин клокотал в крови, превращая ее сердце в бешено колотящийся барабан.
Оказавшись на холодной улице под сильным ливнем, Оми застыла. Осознание накрыло ее волной ледяного ужаса. Слезы, горячие и бессильные, с новой силой хлынули из глаз, смешиваясь с каплями дождя, а внутренности скрутило в тугой узел отчаяния. Мир вокруг нее рассыпался на осколки, в каждом из которых отражалось ее сломленное отражение.
Она побежала.
Просто побежала вперёд по улице, словно хотела скрыться от самой себя.
От себя и того кошмара, который преследовал её всю сознательную жизнь.
***
Сидя на холодном асфальте возле какого-то круглосуточного бара, Наоми во все горло закричала, выплескивая всю накопившуюся за долгие годы боль. Она не понимала, чем заслужила все эти испытания, но чувствовала, что в ближайшее время они не закончатся.
Этим вечером судьба послала ей Николь – женщину, чей образ возник словно ангел, спустившийся с небес. Она накинула на дрожащие плечи Наоми свою джинсовую куртку, словно окутала белоснежным крылом. Доброта и нежность этой незнакомки тронули Калмер до глубины души, пробудив в памяти образ любимой матери.
Женщина забрала Наоми к себе домой, не в силах подавить жалость и сочувствие к бедной девочке, которая всю свою жизнь несет тяжелое бремя, терзающее душу изнутри.
Потеряв дочь, Николь словно лишилась части себя. Увидев же Наоми, промокшую до нитки и дрожащую от холода, она ощутила, как будто нашла недостающий фрагмент, способный залечить давнюю, кровоточащую рану в ее душе. Пока еще не осознавая этого до конца.
Решив, все же, разобраться в проблеме, которая заставила девушку убежать из дома в одной тоненькой маечке, пижамных штанах и тапочках, миссис Кеннеди стала осторожно расспрашивать её о случившемся. Она даже не подозревала, какой ужас несчастная испытывала на постоянной основе с раннего детства.
***
Николь сосредоточила все свое внимание на Наоми, чья нервозность была очевидна. Девушка с трудом подбирала слова. Желая поддержать ее, женщина положила свою теплую ладонь поверх ее холодной руки.
— Что бы ни случилось, я не стану тебя осуждать, — начала осторожно миссис Кеннеди, заглядывая в янтарные глаза напротив. — Я понимаю, что являюсь для тебя совсем чужим человеком, поэтому не стану настаивать, если ты не захочешь делиться со мной тем, что тебя гложет.
— Все в порядке, — тихо пробормотала девушка. — Я просто... даже не знаю, с чего начать.
— Начни с самого начала. Мы н куда не торопимся. У нас с тобой есть чай и вкусное печенье, — Николь нежно улыбнулась, сжимая чужую руку в знак поддержки. Это стало для Наоми сигналом о том, что она может довериться своему «ангелу-хранителю».
— Все началось в детстве, когда мой папа погиб. Мы с мамой долго горевали, не могли поверить в то, что остались одни, без нашей опоры. Мне тогда было всего пять, но я осознавала всю серьезность ситуации, — сделав небольшую паузу, Наоми неосознанно начала кусать свои подсохшие губы. — Прошло около четырех лет, мама встретила другого мужчину. Полюбила его. Они начали жить вместе. Сначала все было хорошо, мы с ним очень даже хорошо ладили, проводили много времени вместе. Но через год все изменилось.
Было видно, как тяжело даются Наоми слова об отчиме, но она отчаянно нуждалась в том, чтобы поделиться той болью, которую носила в себе так долго. Собравшись с духом, девушка продолжила:
— Он начал приставать ко мне. Сначала это были обычные прикосновения, я даже особого внимания им не придала. А потом все зашло дальше. Когда мама уходила в ночную смену, Брайан, мой отчим, отводил меня в их спальню, раздевал и, — на глазах Оми выступили слёзы, а руки в очередной раз задрожали, — мастурбировал. Глядя на раздетую меня.
Глаза Николь расширились от ужаса. Она ожидала многого, но не такой мерзости со стороны взрослого мужчины по отношению к ребенку. В горле встал неприятный ком, который не сдвинулся с места до самого конца истории.
— Если я отворачивалась или пыталась убежать, он бил меня. Но так, чтобы этого не было видно. И мне приходилось сидеть, глядя на все это, пока он не закончит, — одинокая слеза все же скатилась по красной щеке Оми, но та быстро смахнула её свободной рукой. — Дальше становилось только хуже. Он делал все то же самое, но при этом начинал меня трогать. Везде, где ему хотелось. А ещё он говорил, что, если я кому-нибудь об этом расскажу, то у мамы остановится сердце и она умрет. Я была ребенком, поэтому верила ему. Только с возрастом я поняла, что он лжёт. Но тогда он начал угрожать мне тем, что сам лично убьёт меня и маму, если кто-то узнает. Поэтому я продолжала молчать и терпеть.
Сама миссис Кеннеди тоже не смогла сдержать слез. Соленая влага пеленой легла на её глаза, делая силуэт Наоми размытым. Сердце болезненно сжалось от осознания того, какой кошмар пережил этот маленький ребёнок.
— Сейчас, когда я повзрослела, Брайан не рискует делать что-то подобное. Иногда отпускает какие-то прошлые фразы в мой адрес, может ударить ладонью по ягодице. Зажимает где-нибудь в углу и пытается облапать, но я даю отпор. Мне казалось, что скоро он потеряет интерес и прекратит, но сегодня он перешел черту окончательно. Пришел домой пьяный и пытался меня изнасиловать. Прострелил дверь, угрожал мне пистолетом. Мне повезло, что появился момент ударить его и убежать. Так я и оказалась на улице.
Николь уже во всю плакала, беззвучно глотая слёзы и прикрывая ладонью дрожащие губы. Она мотала головой из стороны в сторону, будто никак не могла поверить, что Наоми пережила нечто подобное.
— Как же так моя дорогая..? Как же так..
Встав со своего места, женщина подошла к девушке и крепко обняла её, прижимая к своей груди, где глубоко засело сочувствие к несчастному ребенку.
Наоми, до этого сдерживавшая себя из последних сил, разрыдалась, ощутив тепло и поддержку миссис Кеннеди.
Рыдания душили ее, слезы текли нескончаемым потоком, словно прорвавшаяся плотина. Ей было страшно до оцепенения. Она боялась, что Брайан Айронс, шеф полиции и по совместительству ее отчим, сломает ее, как тростинку, надругается или, что еще страшнее, просто уничтожит, оставив миссис Калмер, её любимую маму, совершенно одну в этом безжалостном мире.
— Все будет хорошо, милая, — тихо шептала женщина, успокаивающе поглаживая несчастную по вьющимся и все ещё влажным волосам. — Я не дам тебя в обиду, слышишь? Он ответит за всё, что сделал.
Наоми взглянула в ее голубые, как морская гладь, глаза и доверчиво кивнула, цепляясь за эти слова, как утопающий за соломинку. Ей так отчаянно хотелось в это верить.
***
Голова Наоми раскалывалась от такого количества пролитых слез. Очень хотелось закрыть тяжелые опухшие веки и уснуть младенческим сном, но она из последних сил держалась. Миссис Кеннеди и сама понимала, что девушке необходимо отдохнуть, но отпустить ее домой означало позволить ублюдку сделать то, что он планировал.
— Надеюсь, ты понимаешь, что останешься ночевать у меня? — спросила женщина, хотя ответ был очевиден. Она уже принесла чистое постельное белье и готовила спальное место для Наоми в гостиной.
— В любой другой день я бы отказалась, но не сегодня, — прощебетала Оми, неловко теребя край чужой футболки. — Спасибо Вам, что не прошли мимо. Я очень рада, что встретила Вас.
— А я рада, что встретила тебя, — ответила нежной улыбкой миссис Кеннеди. — Я бы не смогла пройти мимо. Сердце подсказало, что нельзя. Все, можешь ложиться отдыхать. Ты сегодня многое пережила. Главное — ничего не бойся. Здесь ты в безопасности.
— Спасибо большое, — Наоми неуверенно подошла к просторному мягкому дивану и присела на самый край, настраиваясь на ночь в чужом доме.
— Отдыхай, дорогая, — Николь погладила девушку по плечу и покинула гостиную, потушив напоследок свет.
Наоми наконец легла на диван и прикрылась одеялом, с облегчением вздохнув. Здесь безопасно. Но, даже несмотря на это, ощущение страха и тревоги никуда не исчезло. Сегодня она переночует здесь, но что потом? Как возвращаться домой? Как объяснить маме, что произошло и почему в квартире такая разруха? Как дальше жить с монстром, который чуть не переступил черту сегодняшним вечером?
Вопросы вились в голове, словно потревоженные осы, жаля и не давая покоя. Наоми даже не успела взять с собой телефон, а Рианнон, наверняка, сходит с ума от беспокойства. Калмер, конечно, расскажет ей все, когда придет время, но сейчас... сейчас нужно просто позволить усталости взять верх и собрать остатки сил.
Заснуть оказалось мучительно трудно. Пережитый ужас цеплялся за сознание, словно репейник, настойчиво проникая в мысли и отравляя их ядом страха. Но Наоми все же задремала, находясь где-то в пространстве между сном и реальностью.
Не прошло и часа, как тишину разорвал скрежет ключа в замке, глухой хлопок двери и крадущиеся шаги, сопровождаемые тихим шелестом ткани. Наоми мгновенно распахнула глаза и подскочила на диване, вглядываясь в темноту. Сердце бешено заколотилось в груди, словно заводная игрушка. Сон как рукой сняло.
Девушка тихо сползла с дивана и, сама не ведая, что творит, осторожно двинулась в сторону, откуда исходил шум. Прихватив с полки какую-то статуэтку, она была готова обороняться.
«Это не Брайан, верно? Не может же он так быстро меня найти. Он же был пьян в стельку... Нет, это не он. Не может быть. Грабитель? Вряд ли...» — мысли метались в голове, словно обезумевшие от паники пассажиры в переполненном вагоне метро. Приближаясь к прихожей, Наоми чувствовала, как все тело снова начинает бить крупная дрожь.
Внезапно яркий свет залил прихожую. Первое, что увидела Наоми, — дуло пистолета, направленное прямо на нее. Она издала полный ужаса крик, выронив статуэтку. Затем взгляд сфокусировался на человеке, державшем оружие: молодой мужчина, крепкого телосложения, облаченный в военную форму.
Не опуская оружия, он спросил грубым голосом:
— Ты кто такая?
— Я... Я... — слова застряли в глотке, а на глазах блеснули слёзы. Сколько ещё раз за этот вечер в неё будут тыкать пистолетом?
— Леон? Что ты делаешь?! Опусти пистолет, сейчас же!
Прибежавшая на шум миссис Кеннеди тут же встала перед напуганной девушкой, прикрывая своим телом. Мужчина послушно убрал оружие, но все ещё не сводил глаз с незнакомки.
— Объяснишь, в чем дело, мам? — спросил в конце концов тот самый Леон, переводя взгляд на Николь.
«Мам»?