Глава третья
Атмосфера в комнате сгустилась, словно перед грозой. Узнав, что незнакомец – сын Николь, Наоми немного успокоилась, но внезапное и столь грозное его появление все еще держало в напряжении.
— Ради всего святого, Леон, не пугай так больше меня и моих гостей, — проговорила миссис Кеннеди сдавленным голосом, прижав руку к груди.
— Прости, — машинально ответил мужчина, не сводя с Наоми тяжелого, обжигающего взгляда. Он видел, как она нервно перебирает свои тонкие пальцы, отводя взгляд. Её лицо казалось ему знакомым, но почему — Леон не знал.
У Калмер от такого пристального внимания дрожь прошла по телу вместе с толпой мурашек. Любое, даже самое мимолетное, внимание незнакомого мужчины – случайный взгляд, невинный комплимент, простое приветствие – отзывалось в ней леденящим чувством опасности. В мире, где даже невинность ребёнка не защищена от хищного вожделения, молодая девушка казалась особенно уязвимой, беззащитной добычей в тени опасности.
Леон же, не ведая о буре чувств, что рождала его персона в душе юной особы, с интересом изучал её лицо. Он тщетно пытался отыскать ускользающий след мимолетной встречи, попутно невольно отмечая пленительные линии лица и завораживающую глубину янтарных глаз.
— Почему не предупредил, что приедешь раньше? Я ждала тебя только к выходным, — в голосе Николь звучало недоумение. Последний телефонный разговор с сыном закончился обещанием навестить ее через неделю, как только тот вернется в город. — Что-то случилось?
— Нет, ничего. Просто вернулся раньше, чем планировал, — Леон выглядел измученным и каким-то настороженным, словно скрывал что-то. Николь решила отложить расспросы до более подходящего момента. — Я буду на кухне.
Бросив на девушку последний, мимолетный взгляд, мужчина покинул гостиную, оставив Наоми наедине со своей матерью.
— Ты в порядке? — спросила женщина, испытывая чувство вины перед своей гостьей. Явно не такого их знакомства она ожидала. И ожидала ли она его вообще?
— Да, нормально. Просто не думала, что кто-то снова будет направлять на меня пистолет сегодня, — слабо улыбнувшись, Наоми опустила взгляд в пол. Впечатлений после такого непростого дня ей хватит на долгие годы.
— Прости, Наоми. У него тяжелая работа. К тому же, после смерти сестры он стал... более беспокойным, что ли, — Николь пыталась оправдать сына, но Калмер не видела в этом необходимости. Она не злилась, не обижалась. Скорее, понимала и на его месте, вероятнее всего, поступила бы так же. Страшно вернуться в дом к родному человеку и застать там незнакомца. Кто знает, чего от него ожидать.
— Все хорошо, правда. Не волнуйтесь, я все понимаю, — ободряюще улыбнувшись, Оми взяла женщину за руку и легонько сжала ее ладонь. — Единственное... я не думала, что у вас есть ещё и сын.
Николь потупила взгляд. Ей стало даже стыдно за то, что она не рассказала про него. Разговор о погибшей дочери разворотил старую рану, пусть та и не хотела этого показывать.
— Я хотела сказать, но... — голос её дрогнул, слова, казалось, застревали в горле, — не знаю, почему не стала. Наверное, мне хотелось сначала узнать тебя, твою историю... и я боялась увязнуть в прошлом, в своей семье. Теперь жалею, что не предупредила.
Наоми внимательно ловила каждое слово, ощущая волну искреннего сочувствия, исходящую от Николь. Было так трогательно, что почти незнакомый человек так горячо откликается на её боль, так искренне стремится помочь.
Женщина неуловимо напоминала Лидию. Та же трепетная нежность, безбрежная доброта и кристальная искренность, а в глубине души — океан любви, омраченный утратой близкого, унесшей часть ее собственного сердца.
— Ничего страшного. Я очень благодарна за то, что вы меня не оставили и решили помочь, а подробности вашей жизни меня, думаю, не должны касаться. Посвящать меня в них или нет — исключительно ваше решение.
В глазах женщины плеснулось удивление, смешанное с безграничной благодарностью за тактичность Калмер. Влажная дорожка предательски блеснула на щеке, но она поспешно смахнула слезу и глубоко вздохнула, словно набираясь сил.
— Тебе нужен отдых, Наоми. Ложись. Обещаю, никаких больше сюрпризов, — Николь попыталась разрядить обстановку шуткой и легонько коснулась рукой хрупкого плеча Оми. В ответ та невольно прыснула со смеху.
— Хорошо. Доброй ночи.
— Сладких снов, дорогая.
Покинув гостиную, Николь погасила свет и тихонько проскользнула на кухню к сыну. Он, облокотившись на столешницу, сосредоточенно набирал кому-то сообщение в телефоне, но увидев мать, практически сразу отвлекся и убрал гаджет в карман своих штанов.
— Я сильно её напугал, да? — в голосе Леона прозвучала тень вины. Он, конечно, не хотел этого, но осторожность и бдительность сейчас были его неизменными спутниками.
— Сомневаюсь, что это было самое страшное потрясение за сегодня, — с легкой иронией ответила Николь, приближаясь к сыну, — но, пожалуйста, больше так не делай.
— Слушаюсь, мэм, — и впервые за этот сумбурный вечер кухню озарила улыбка Леона. Сердце Николь дрогнуло, и она, ведомая материнской нежностью, обняла своего взрослого ребёнка.
— Мой маленький мальчик, как же я соскучилась, — прошептала Николь, запуская пальцы в русые волосы сына, слегка взъерошивая их, словно перед ней снова был тот малыш, который только учился складывать слова в предложения. Щека Леона тоже не избежала её ласки – женщина потрепала её, обхватив пальцами, как в старые добрые времена.
— Мам, ну хватит, — улыбка не покидала лица Кеннеди. Сейчас он чувствовал себя дома. Вокруг царили спокойствие, тишина и уют – то, чего ему так отчаянно не хватало на задании.
— Ладно-ладно, ты у нас серьезный мужчина, командир. Надо держать марку, да? — Николь рассмеялась и подошла к холодильнику, изучая содержимое. — Голодный?
— Не особо. Скорее устал и хочу спать. Не будешь против, если я поживу у тебя пару недель?
Николь удивленно вскинула брови. У Леона есть своя прекрасная квартира, и обычно он навещал её максимум на пару дней, а тут вдруг просит приюта на целых две недели. Что-то здесь не так.
— Конечно, нет, но с чего вдруг? Дорогой, ты меня пугаешь, — Николь устремила на сына пристальный взгляд и, присев на стул, закинула ногу на ногу, словно готовилась услышать исповедь.
— Мам, все в порядке, — Леон поспешил успокоить мать и, последовав её примеру, устроился на соседнем стуле. — Я просто очень соскучился. Не хочется сейчас возвращаться в пустую квартиру.
Николь знала: выудить правду из Леона – все равно что пытаться поймать ускользающую тень. Он всегда был непроницаем, словно гранитная скала. Не захочет – не сделает, не сочтет нужным – не скажет. Тяжело вздохнув, она плотно сжала губы и кивнула, соглашаясь скорее с собственной усталостью, чем с его словами.
— Ладно, пусть будет так. Поверю тебе на слово, — проговорила она, поднимаясь. Легким движением руки, словно отгоняя назойливую муху, женщина позвала сына за собой. — Идем, выдам тебе постельное белье. Пора ложиться спать.
Леон поплелся следом, утопая в собственных тревогах. Рано или поздно правда все равно выплывет наружу, но сегодня он должен оградить мать от ее разрушительного воздействия.
Сейчас главное – ее безопасность.
***
Наоми спала беспокойно. События прошедшего вечера сильно пошатнули её хрупкое сознание, поэтому кошмары стали неотъемлемой частью этой ночи. Девушка ворочалась и покрывалась холодной испариной, находясь между сном и бодрствованием. Ей не было покоя нигде.
Когда удалось уснуть на пару часов, ей вновь приснился отчим. Он был весь в крови и совершенно голый. Ужасающее и абсолютно мерзкое зрелище. Мужчина улыбался, словно довольный кот, медленно приближаясь. В его руке вновь был пистолет, которым он иногда почесывал затылок. На лице Калмер отобразилась гримаса ужаса и отвращения. Она огляделась в надежде найти средство защиты, но вокруг не было ничего, кроме кромешной темноты.
А Брайан все приближался, пока, в конце концов, не остановился в сантиметрах от Наоми. Его толстые руки схватили её за талию, прижимая к пухлому телу, покрытому седеющими волосами. Айронс уже готов был впиться в её губы своими, как вдруг его с силой оттащили от неё, из-за чего он повалился на холодный кафель. Выстрел в голову и Брайан уже лежит в луже крови и собственных мозгов.
Холодный взгляд голубых глаз переметнулся с безжизненного тела к девушке. Это был Леон. Мужчина надвигался на неё, словно песчаная буря — быстро и резко. А после дуло оружия блеснуло в полумраке и прозвучал очередной выстрел. Пуля прошла сквозь ногу Наоми и та закричала от боли. Оглянувшись, она поняла, что бежать некуда — вокруг только серые стены, с верху до низу залитые алой вязкой жидкостью.
Обернувшись назад, она чувствует как холодная сталь утыкается прямо в лоб, покрытый солеными капельками пота. Ещё один выстрел и Наоми падает в холодную пропасть.
Проснулась Калмер с тяжелой головой, вся в липком холодном поту. Сколько сейчас времени, она не знала, но за окном еще царила тьма. Понимая, что сон безнадежно потерян, Наоми плотнее закуталась в мягкий плед, любезно предоставленный Николь, и села на диване, прислонившись к спинке. В комнате стояла оглушительная тишина, давящая и всепоглощающая.
Оми всегда тяжело переносила такую тишину. Она инстинктивно окружала себя любыми звуками: будь то случайный ролик на YouTube, глупый мультик или просто музыка – а иногда и все вместе. Что угодно, лишь бы не дать тяжелым мыслям пустить корни в голове. Сейчас, в этой звенящей пустоте, она чувствовала себя беззащитной.
«Я ведь не плохой человек... За что мне все это? Где я оступилась?"
Слёзы снова подступили к глазам, все еще красным и опухшим от недавних истерик. Голова болезненно пульсировала от переизбытка эмоций, обрушившихся на нее в последнее время. Нижняя губа Наоми задрожала, а брови сошлись на переносице, выражая клубок чувств: злость, боль и отчаяние.
Девушка замерла, когда услышала тихие шаги возле гостиной. Кто-то шел на кухню, тихо шаркая ногами по полу. Оми почему-то подумала, что это миссис Кеннеди. Смахнув едва появившуюся влагу с глаз, Калмер стала прислушиваться к тому, что происходит на кухне. Звон стекла, шум воды из под крана. Очевидно, кому-то очень захотелось попить воды. От этих звуков Наоми невольно сглотнула. В горле пересохло, но девушка не обращала на это внимания до этого момента.
Встав с дивана, гостья, все ещё укутанная в плед, тихонько проскользнула к двери, ожидая, что человек, захотевший выпить воды, вернется в комнату. Наоми было не важно, кто это — попадаться кому-то на глаза сейчас почему-то не хотелось. В доме вновь стало тихо и девушка решила, что путь свободен, а потому беззвучно шагнула из гостиной в коридор, но тут же столкнулась с Леоном. Калмер едва сдержала испуганный возглас.
— Почему не спишь? — Как ни в чем ни бывало спросил Кеннеди. Его руки находились в карманах серых спортивных штанов, русые волосы растрёпаны, а взгляд, спокойный и чуть сонный, устремлен прямо на Наоми.
— Я... — почему-то Оми растерялась, словно её поймали на месте преступления, — Х-хотела попить воды.
Взгляд мужчины стал каким-то подозрительным. Он вглядывался в янтарные глаза девушки, словно хотел разглядеть там какие-то злобные намерения. На деле же он просто пытался понять, что чувствует сейчас гостья его матери.
— Ты что, боишься меня? — вопрос прозвучал так неожиданно и резко, что Наоми вдруг встала в ступор. Она действительно не знала что ответить.
Боится ли она его? Вряд ли.
Неловко ли ей рядом с ним? Однозначно.
— Нет, я просто...
— «Просто» что?
Леон вдруг, неожиданно даже для себя, едва заметно улыбнулся. Замешательство девушки казалось ему очень милым.
— Ничего. Мне тяжело дается знакомство с новыми людьми. Особенно с теми, кто наставляет на меня пистолет при первой встрече, — слова Калмер прозвучали как упрёк, но она этого не хотела. К счастью, Леон воспринял это как шутку.
— Понимаю. Извини за это. Я не хотел тебя напугать. Просто не ожидал увидеть кого-то в доме у мамы, — Леон все ещё смотрел прямо в глаза Наоми, кажется, не чувствуя особой вины. Но только на первый взгляд.
— Все нормально. Вы не первый, — глупый смешок, скорее истерический, вырвался из груди Наоми. Девушка тут же потупила взгляд, осознав, что сболтнула лишнего. Она правда не хотела этого говорить, слова будто сами собой вылетели из её уст.
Леон нахмурился, не до конца понимая смысл сказанных собеседницей слов.
— Что ты..?
— Н-не важно, — Наоми не дала мужчине закончить мысль, перебив. — Глупость сказала. Кошмар приснился. Пистолеты там, бандиты. Я пойду. Надо выпить. Воды, в смысле.
«Боже, что ты несешь, Наоми? Остановись!»
Сильнее закутавшись в плед, Наоми обошла мужчину и босыми ногами пошлепала по холодному полу. Но её не покидало ощущение, что она повела себя глупо, поэтому она обернулась и произнесла таким невозмутимым тоном, на какой только была способна:
— Не берите в голову. Я просто сильно устала.
Леон стоял на месте и, кажется, вообще не понимал, что происходит в эту секунду. Он хотел сказать что-то ещё, но слова отказывались складываться в предложения. Что бы это могло значить?
Пока мужчина стоял в ступоре, Наоми уже выпила стакан холодной воды, который помог взбодриться, и возвращалась в гостиную. Прежде чем вновь скрыться в темноте она замерла, так как Леон тихо обратился к ней:
— Как тебя зовут?
Он краем уха слышал, как мать называла её по имени, и запомнил, но сейчас ему отчаянно хотелось услышать, как оно звучит из её собственных уст, с какой интонацией она его произносит. Леону казалось, что это может помочь им наладить незримую связь.
— Наоми, — ответила девушка тихо, но отчетливо. В её голосе звучала присущая ей нежность, и одновременно чувствовалась скрытая сила, подобная мощному корню прекрасного цветка, сокрытому глубоко в земле. Леон лишь кивнул, не назвав своего имени в ответ. Она его явно уже знает.
— Можно на «ты», Наоми.
Молчание длилось почти минуту после чего Наоми с трудом (из-за кокона из пледа) чуть повернула голову.
— Поняла. Добрых снов...Леон.
— И тебе.
Кеннеди проводил взглядом бесформенную фигуру, а после того, как она скрылась из виду, вновь улыбнулся. Кем бы ни была эта незнакомка, и что бы с ней ни случилось — она была очаровательной.
Когда Леон улыбался кому-то кроме матери? Он сам уже не помнил. Но эта девушка почему-то вызывала давно забытый трепет в его груди.
И все же, что бы это могло значить?