Всё наладится

Холодный ветер так и норовил скинуть с её головы капюшон, а она снова и снова натягивала его обратно, придерживая пальцами. Даже стоя на расстоянии, я заметил, как сильно покраснела кожа у неё на руках. Замёрзла.

Перебрав ключи в кармане теплой парки, я вдруг почувствовал легкий укол стыда. Такая маленькая, сидя на корточках, она перебирала рукой в (с некоторых пор) нашем тайнике и пыталась найти записку. Вот только её там не было.

Я больше не хотел переписываться с ней.

Я мечтал её увидеть.

— Привет, — сказал я, подойдя ближе, — это ведь ты — Ульяна?

Она дрогнула и резко встала на ноги, отчего камушки под подошвой её кроссовок шумно заскрипели. Сделала шаг назад, будто бы ей было необходимо это расстояние для манерва, и посмотрела на меня снизу вверх, своими светло-голубыми глазами.

Клянусь, я никогда прежде не видел таких красивых глаз.

Я обвел взглядом легкую куртку, наброшенную на хрупкие плечи. Из-под ткани торчал воротник вязаного свитера — должно быть, единственная теплая вещь, которая была сейчас на ней.

— Привет, — ответила она наконец, и я не смог сдержать улыбку — её мягкий голос приятно отозвался где-то в груди, а небольшой дефект речи — картавая «р» — придавала ещё больше трогательности.

— Это я, Кирилл, — решил уточнить я.

— Да, я уже поняла, — Ульяна запахнула куртку и взглянула в сторону панельного дома, стоявшего напротив. — Просто... я искала записку, а нашла...

— А нашла меня, — хихикнул, потерев затылок пальцами. — Извини, я должен был тебя предупредить. Мне просто хотелось тебя увидеть.

Она вдруг сжалась после сказанных мною слов. Попыталась сделать это незаметно, но я все равно увидел, как она поджала потрескавшиеся от мороза губы, как чуть опустила голову, вжав её в плечи, и словно уменьшилась еще больше.

— Ты... в порядке? — вопрос вылетел быстрее, чем я успел осознать.

— Да, все нормально, — произнесла наконец Ульяна и, хоть она все ещё не могла держать зрительный контакт, её губы больше не сжимались в тонкую линию, а плечи чуть выпрямились. — Я не ожидала, что мы увидимся сегодня, вот и всё. Но...

Она замолчала на пару секунд, и я видел, какая борьба происходит у неё на лице: сказать мне то, что она хотела сказать, или нет.

— Но я тоже хотела тебя увидеть.

— Я рад, — сказал я, больше не сдерживая широкую улыбку.

Запустив вторую руку в карман, я вдруг нащупал плитку шоколада. Точно!

В одной из переписок Ульяна упоминала о своей любви к определенному белому шоколаду, который она покупала недалеко от дома, но, к сожалению, уже давно не могла найти его.

Я объездил весь город. И нашел его в одном единственном магазине. Интересно, стоило ли ей говорить, что я выкупил всю коробку, в которой было 24 плитки?

Я хочу увидеть её ещё как минимум 23 раза.

— Это тебе, — вытащил шоколадку из кармана и протянул ей.

Она хлопнула ресницами. Раз, два, три. Смотрела на шоколадку, словно это была не она, а что-то неизведанное.

— Спасибо, — ответила Ульяна, красными пальцам забирая подарок. — Ты запомнил, что он мне нравится... — удивленно проговорила она.

— Это было не так уж и трудно, — хмыкнул я, довольный тем, что она обратила на это внимание. — Мы не так много рассказывали о вещах, которые нам нравятся.

— Тоже верно, — Ульяна вдруг подняла на меня свои голубые глаза, — а что тебе нравится?

Ты.

Чуть не сорвалось с моих губ, но я вовремя опомнился. Мы с ней переписывались полтора месяца, и этого мне хватило, чтобы проникнуться к Ульяне симпатией, но правильно ли будет говорить ей об этом сейчас, в нашу первую встречу? Последнее, что я хотел, — это спугнуть её.

— Мне нравится угощать своих новых знакомых чашечкой чего-нибудь горячего, — усмехнулся я и кивнул в сторону выхода с крыши, — пройдемся до кофейни? Она недалеко, через два дома отсюда.

Я не стал говорить ей, что видел, как мелко дрожат её плечи от неприятного влажного ветра, и что только потому я хочу пойти туда, где ей будет тепло.

— Пойдем, — сказала Ульяна, — только... могу ли я? — Спросив, она прикоснулась пальцами до моего рукава.

Я высвободил левую руку из кармана и протянул ей, ощутив, как умопомрачительно быстро мурашки покрыли кожу, когда её холодные пальцы прикоснулись к моей ладони. Она повернула руку и начала рассматривать татуировку. Обвела кончиком ногтя тонкие линии, очерчивая контуры лисички заново.

— Почему лиса?

— Из-за команды, — пояснил я и кивнул на клюшку со спортивной сумкой, висевшие за мой спиной. — Я занимаюсь хоккеем. И наша хоккейная команда называется «Дикие лисы». В прошлом году мы поспорили, что набьем татуировки, если выиграем и выйдем на город.

— Выиграли и вышли, получается?

— На тот момент — нет, — усмехнулся я, — но идея набить татуировки так нам понравилась, что мы все равно это сделали.

Ульяна засмеялась, и я пропал на несколько секунд. Просто растворился в этом смехе.

Лесков, возьми себя уже в руки!

— А почему ты набил именно её?

— Потому что знал, что рано или поздно встречу тебя.

Девушка вновь засмеялась, и я широко улыбнулся, глядя на неё. Хотелось смешить её и дальше, чтобы она улыбалась и смеялась так искренне, пусть и негромко.

— Ты плут!

— Лисы, — пожав плечами, сказал я, как будто это все объясняло. — Пойдем скорее!

Кофейня, в которую я повел Ульяну, славилась своей вкусной выпечкой и интересной подачей. К Хэллоуину всё украшается искусственной паутиной, ярко-оранжевыми тыквами с вырезанными отверстиями под глаза и рот. Печенья в виде паучков и скелетов, добавки в виде сиропа темно-бордового цвета, напоминавшего кровь.

На День Святого Валентина все кофейня была заполнена красными перьями, ангелочками с голыми попами, которые держат стрелы Амура, а за каждую вторую чашку кофе в подарок шла шоколадка в виде сердца.

Новый год — Дед Мороз, Снегурочка — обязательная атрибутика, без которых не бывало ни одного праздника. Украшенный гирляндой зал, искусственный снег и новогодняя мелодия.

Я часто ходил туда после школы. Поступив в университет, ходил туда чуть реже, но все равно старался наведываться хотя бы раз в неделю. Управляющая — милая старушка Тамара Васильевна, — знала меня с малолетства. И моего отца она тоже знала, когда он, с её же слов, «пешком под стол ходил и штаны задом наперед надевал». Вот настолько давно существовала эта кофейня.

— Кирюша! — Тамара Васильевна, словно ей было восемнадцать, а не семьдесят три, выплыла из-за стойки и раскинула руки, чтобы обнять меня.

— Здравствуйте, Тамара Васильевна, — протянув, я склонился к женщине и крепко обнял. От неё пахло выпечкой и мылом. Сколько себя помню, так было всегда.

— Подружка? — Старшука кивнула на Ульяну, что с интересом разглядывала кафе. Украшенные желтыми и красными листьями стены, тыквы, стоящие на подоконнике — каждая деталь была к месту, оттого не бросалась в глаза, но вместе это смотрелось волшебно. — Познакомишь нас?

— Конечно, — я дотронулся до рукава легкой куртки Ульяны и легонько потянул к себе. — Знакомьтесь, это Ульяна. Ульяна, это Тамара Васильевна — владелица самого лучшего кафетерия в стране и мастер приготовления пирожков с капустой.

— Ой, да брось, — рассмеялась женщина, но я же знал, что ей было приятно, — я всего лишь простая старушка, у которой ветер в голове гуляет и, прошу прощения, шило в одном месте.

Ульяна застенчиво рассмеялась и протянула руку, взяв морщинистую ладонь в свою.

— Очень приятно с Вами познакомиться, Тамара Васильевна.

— И мне, Улечка, и мне. Проходите, проходите. Садитесь за любой свободный столик, но я бы рекомендовала вон тот, — женщина указала на столик у стены, — там рядом батарея, а то у тебя руки, Ульяна, совсем ледышки.

Ульяна взглянула на свои красные пальцы, а после спрятала их в карманы, словно ей было стыдно показывать их остальным. В ней было много этого. Зажатость, стеснение, молчаливость.
Интересно, с чем это было связано?

— Пойдем, — шепнул я и повел её в сторону столика, который порекомендовала Тамара Васильевна.

Мы стянули куртки и повесили их на вешалку, стоявшую недалеко от нас. Поставив рядом сумку для тренировок и клюшку, я вернулся к столу.

— Выбирай все, что хочешь, я угощаю, — придвинув к Ульяне лист меню, я разглядывал её.

Длинные темно-русые волосы волнами падали ей на хрупкие плечи. Теперь, когда она сняла куртку, я увидел, какой маленькой она была. Даже крупный вязаный свитер не мог скрыть её худобы. Тонкими пальцами она взяла меню, а голубые глаза быстро забегали по строчкам. Она сжимала и разжимала губы, а я никак не мог перестать рассматривать её. Должно быть, это было нагло с моей стороны.

Но я просто не мог остановиться.

До чего же красивой она была.

С этим красным румянцем на лице — напоминание о холоде, сковавшим кости. С чуть растрепанными после ветра и капюшона волосами. С тонкими пальцами и аккуратными ноготочками.

— Мне просто чай, — сказала она через некоторое время.

Я бросил взгляд на цены — дешевле была только вода. Ну разумеется.

— Ульян, — я подставил кулак под щеку, — тебе не нужно стесняться. Я хочу тебя угостить, и если ты не выберешь себе что-то существеннее, чем «просто чай», я сделаю это за тебя.

— Мне просто чай, — повторила Ульяна, и я открыл рот, чтобы продолжить спорить с ней, но она вдруг добавила, — и две булочки — одну с персиком, другую с малиной.

— Другое дело! Отлично!

Ожидая заказ, мы пытались разговориться. Ульяна теребила рукава своего свитера, дергая за торчащие ниточки. Отвечала негромко и редко смотрела мне в глаза. Я видел, что ей непросто.

— Переписывалась ты охотнее, — сказал я задумчиво, когда между нами повисла небольшая пауза.

— Я... — Ульяна смотрела на свои руки. — Извини. Просто я не думала, что сегодняшний вечер закончится так. Планы были другими.

— Прости, что все испортил, — я виновато улыбнулся.

— Нет, нет, — она замотала головой и наконец взглянула на меня. — Я рада, что все закончилось именно так.

Мы смотрели друг другу в глаза долгие пятнадцать секунд. Я отчитывал. И удары моего сердца в такт мысленной секундной стрелки. Тук. Тук. Тук.

Я совсем спятил, да?

— Я тот же парень, который писал тебе записки на крыше, Ульян. Ты можешь расслабиться и просто быть собой.

— Хорошо, — тихо сказала она и улыбнулась.

И я принял это за маленькое обещание.

Она привыкнет, я уверен. Буду способствовать этому всеми своими силами.

Разговориться получилось чуть позже, когда мы оба перекусили. Тепло кафетерия расслабило, а горячий чай, обжигающий язык, приподнял настроение. Я задавал кучу вопросов — мне хотелось узнать о ней как можно больше. Ульяна отвечала уже охотнее и открытее, дольше смотрела мне в глаза и интересовалась мной.

В сущности мы говорили ни о чем.
И обо всём.

Шутили и смеялись, и я в который раз поймал себя на мысли, что это так странно — поймать такую связь с человеком, с которым я был знаком всего ничего. Мы словно были знакомы тысячу лет из тысячи возможных.

И почему я не встретил её раньше?

Ульяна показала мне свой скетчбук, который вечно носила с собой. Множество разных иллюстраций украшали белые плотные листы бумаги. Карандашом, маркерами, красками, мелками. Ульяна пробовала разное, но на каждой картинке, неизменно, было изображена маленькая мордочка лисички.

— Можно говорить всем, что я главный фанат твоих рисунков, — усмехнулся я.

— Единственный, — буркнула она с улыбкой.

— И неповторимый.

Ульяна засмеялась, но я заметил, как она пыталась скрыть нервозность, связанную со своим творчеством. Догадка возникла сразу.

— Всё впереди, Ульян, — серьезно проговорил я, слабо улыбаясь. — Я тебе точно говорю. Всё будет. Просто стоит немного подождать.

— Спасибо, — прошептала она, и я аккуратно похлопал её по уже теплой ладони.

Она не отдернула руку. Даже не дрогнула.

***

Мы остановились возле её подъезда, когда на улице уже совсем стемнело. Фонари освещали округу оранжевым светом, отчего остатки листьев на деревьях казались ещё более рыжими.

— Оказывается, не так уж и далеко мы живем друг от друга, — сказал я, взглянув на обычную серую хрущевку.

Ульяна кивнула.

— Мы больше не будем переписываться? — спросила она.

— Будем, — ответил я, доставая телефон, — но предлагаю перейти на электронные письма. Всё-таки мы живем в век технологий, можем себе позволить общаться больше и быстрее. Как ты на это смотришь?

— Очень положительно! — Ульяна выудила из кармана старенький телефон с треснутым экраном и быстро открыла цифровую клавиатуру.

Мы обменялись номерами, сделали прозвон и добавили друг друга в социальных сетях. Связь налажена.

— Точно! — Я стукнул себя по лбу и полез в спортивную сумку. — Чуть не забыл...

Отыскав то, что нужно в одном из карманов, я протянул Ульяне билет на хоккейный матч. Она с любопытством рассматривала бумажный прямоугольник, пока я говорил:

— Послезавтра у нас будет матч, и я подумал, что, если ты свободна...

— Я приду! — Перебила меня Ульяна, прижав билет к груди. — Обязательно приду...

Серотонин в моей крови взметнулся вверх.

— Хорошо, тогда... до встречи? — Спросил я.

— До встречи.

Я хотел обнять её. Положить подбородок на её макушку и обнимать, обнимать, обнимать. Раскачиваясь из сторону в сторону. Греть друг друга.

Но я лишь поднял руку, ладонью вверх. Продолжая улыбаться, Ульяна дала мне «пять», и мы одновременно спрятали руки в карманы.

— Иди домой, — кивнул я в сторону подъезда.

— Мы спишемся?

— Конечно.

Взаимные улыбки. Теплые взгляды.

— Пока, Кирилл.

От её картавой «р» в груди у меня что-то дрогнуло.

— Пока, Ульян.

Она подбежала к подъезду, открыла дверь и, обернувшись в последний раз, помахала мне на прощание. Я помахал в ответ и смотрел, как тяжелая подъездная дверь закрывается за ней, скрывая хрупки силуэт девушки.

Я попал.