день 3(странный ресторан)
Если Серёжа Матвиенко начинает тупо шутить, ходить кругами, распускать и снова собирать свой хвостик, значит всё, пиши-пропало. Либо что-то случилось, что-то плохое, либо он где-то накосячил.
Арс сидит на первом ряду в актовом зале, вытянув ноги на три сиденья сразу, и наблюдает, как Серёжа подходит в третий раз, шутит про «один тут сидишь», предлагает конфетку и убегает за кулисы. На сцене происходит репетиция сегодняшнего вечера, и, вообще-то, Матвиенко есть чем заняться. Сам Арс пытается разобраться в сетке мероприятий и придумать, чем таким можно занять детей в свободное время, но на метания друга не обратить внимание нельзя.
— Серёг, — одёргивает его Арс, когда Матвиенко снова оказывается рядом. — Говори, что случилось. Иначе я кину в тебя этим маркером.
— Тут такое дело, — резко начинает Серёжа, пристраиваясь рядом. — Бля, Арсюх, я правда не специально, я просто забыл.
— Та-а-ак, — тянет Арс, садится прямо. — А поподробнее?
Тоскливый такой вздох. Можно было бы даже поверить, если бы они были знакомы чуть меньше лет.
— Тридцать первого декабря у нас запланирован спектакль, — выдыхает Серёжа. — К самому Новому году, понимаешь? Детей мы договорились брать по минимуму, может, самых старших только. Ну и… А ты же актёр. Я всем рассказал.
— И что? — не понимает Арс. — Нужна помощь? Так я и не отказываюсь вроде.
— Ой нужна, — снова тяжелый вздох. — Короче, ты играешь главную роль. И все уже думают, что это вопрос решённый, а ты даже сценарий не видел.
Арс медленно щурится, и Серёжа быстро вскакивает.
— Я не специально, клянусь! — он отходит на пару шагов. — Я просто забыл! Но ты же актёр, ты же сыграешь, кого угодно.
— Ну да, раз плюнуть, — выдыхает Арс, перехватывает маркер поудобнее.
Матвиенко успевает пригнуться, убегает за кулисы, черный маркер так и остается валяться на полу. Арс проводит ладонью по лицу. Детский спектакль и главная роль. Ужасно. Хотя не то чтобы удивительно.
Он смотрит в сетку мероприятий. Тридцать первого числа написано: «Новогодний спектакль «Волшебство 2022». Арса бесит и название, и продолжительность в 60 минут, скромно указанная в скобках.
— Держи.
Антон Шастун падает на сиденье рядом, вытягивая свои длинные ноги, и протягивает красную папку.
— Это что? — теряется Арс. Как можно не заметить Шастуна вообще?
— Сценарий, — Антон, кажется, тоже немного теряется. — Спектакля. Матвиеныч сказал, ты попросил принести. Ты правда ещё не читал?
Арс тихо стонет, забирает текст.
— Не читал. Наш Серёженка-пироженка не посчитал нужным вовремя меня предупредить. Нормальный хоть сценарий?
Он открывает первую страницу, читает список действующих лиц и громко выдыхает:
— Вы что, хотите сказать, что я буду Деда Мороза играть?
— Да он там такой, знаешь, крутой, современный, — Антон как будто хочет его утешить. — Там вся идея в том, что в 2021 году в Деда Мороза никто не верит. Он не современный и не интересный, как будто. А на самом деле он крутой и классный. И регулярно спасает Новый год от Злых сил. Такой… современный супергерой.
— А Злые силы -- это видимо Кощей? — хмыкает Арс. — Ничего получше не придумали?
— Зато я на роль Кощея неплохо подхожу, — как будто даже обиженно отзывается Антон.
Арс поднимает на него взгляд. После вчерашней истории со странным катанием в снегу, а ещё с иголками, он словно не решается прямо смотреть на Шастуна: очень яркие картинки вспыхивают. Зеленые глаза Антона, его макушка, заслоняющая солнце, тяжесть его тела сверху. Совсем другой взгляд в теплой комнате, когда Арс одну за одной вытягивал из его волос иголки. И волосы у него такие мягкие, кудрявые, густые. Арс моргает и отгоняет воспоминания.
— Ты играешь Кощея? — переспрашивает он.
— Всегда хотел сыграть суперзлодея, — смеется Антон, забавно морща нос. — Такая возможность!
Арс улыбается невольно. От мысли, что Антон будет играть антагониста, а значит, это будет интересный дуэт, в груди что-то расправляется, словно кто-то ослабил натянутую пружину. Хотя ему не кажется, что Антону подходит Кощей.
— Но всё равно… Дед Мороз? Серьезно, блядь, Дед Мороз?
Антон улыбается, встряхивает головой, отбрасывая чёлку с глаз, браслеты на запястье звенят, сегодня что-то серебристое, металлическое.
— У нас шестой отряд — это пятиклашки. А спектакль должен быть более-менее подходящим для всех. Понимаешь?
Арс вздыхает. Он, конечно, понимает, но от этого не легче.
Шастун смотрит на часы.
— Бля, уже почти час, а мы не отрепетировали нормально нихрена.
Арс поднимает взгляд на сцену, по которой бегает Позов, рассказывая что-то Нурлану.
— Хочешь, я заберу ваших Громких на обед? — предлагает Арс. — Добейте пока всё.
— Правда? Спасибо, Арс, — Антон улыбается и зачем-то кладет ладонь Арсу на колено. — Я прибегу к столовой.
— Без проблем, — Арс поднимается быстро, то ли чтобы уйти от прикосновения, то ли чтобы заставить Антона встать, потому что Шастун действительно встает, и на него, оказывается, снова приятно смотреть снизу вверх.
Арс делает шаг назад.
— Тогда я побежал, передай Матвиенко, что он всё ещё скотина.
Он убегает под смех Антона.
Арсу нужно просто забрать детей с учёбы, то есть, подняться на второй этаж и пробежаться по учебным классам, собрать два отряда, отвести их на обед и вернуть в жилой комплекс на время отдыха. Ничего сложного.
Днём запланировано мероприятие на улице, в котором Арсу снова нужно просто работать проводником и водить детей из одного пункта в другой. Арс обедает, сидя за вожатским столом. Младшие уже закончили, поэтому за столиком только вожатые первого, второго и третьего отряда. Стол длинный, но Антон почему-то всё равно садится рядом, их колени соприкасаются под столом, а локти сталкиваются, но Арс не говорит ничего. На Антоне ярко-жёлтая объёмная толстовка, напоминающая летнее солнце, которое точно не имеет ничего общего с тем мутным светилом в зимнем небе, которое сегодня пытается делать вид, что оно настоящее. У Арса очки с желтыми линзами, это его способ принести тепло в зимние дни. У Антона, видимо, свои способы.
— Подай хлеб, пожалуйста, — просит Антон тихо, почти на ухо. Арс не оборачивается, послушно тянется за куском, хотя у кое-кого руки подлиннее будут.
Их пальцы соприкасаются над столом, Арс смотрит на браслет из крупных звеньев у Антона на запястье.
— Твоя придумала там что-то совсем невероятное, — это Азамат говорит Паше, и тот довольно улыбается, кивает:
— Как всегда. Она вечером будет руководить процессом. Стас сомневался, что это хорошая идея, но Ляся его переубедила.
Арс старается сосредоточиться на разговоре.
— Конечно, переубедила! — влезает Шастун, он явно больше в теме. — Это же потрясающе. Обожаю какао!
— Какао? — растерянно повторяет Арс, вспоминая, что там было написано в сетке мероприятий.
Парни смеются.
— О, ты еще не знаешь, что тебя ждёт, — Паша подмигивает.
Интрига так и остается висеть до вечера.
Лютые и Громкие возвращаются в корпус. Арс проверяет, чтобы все разошлись по комнатам. Кто-то читает, кто-то делает вид, что спит, кто-то смотрит фильм на телефоне. Пусть, взрослые уже.
Арс забирается на подоконник в коридоре возле комнат, смотрит в окно. Вид замечательный буквально из любой точки, на самом деле. Мысль, что после отдыха будет мероприятие на улице, то есть, почти в лесу, радует. Сегодня тепло, но небо серое и солнце едва видно.
— Арсений Сергеевич, а можно вас подвинуть? — Шастун идет прямо к нему. Арс чуть сдвигается в сторону, Антон садится на подоконник рядом, откидывается на окно. — Позов с Матвиенко убежали доделывать что-то к квесту.
— А ты?
— А я всё сделал. Моя точка будет крутой, детям понравится.
— Не сомневаюсь, — улыбается Арс невольно, тоже прислоняется затылком к стеклу. Холодно, несмотря на двойной стеклопакет, а от Антона идёт жар, словно он с собственным зарядом тепла. А может, температура.
— Ты как себя чувствуешь? Не простыл после вчерашних катаний в снегу?
Антон смеется тихо, коротко, Арс всё ещё смотрит прямо, поэтому не видит, но чувствует, как он прижимается чуть ближе.
— Конечно, нет. Я закаленный, это вообще ерунда. Я скорее за тебя волновался.
Арс хмыкает.
— Со мной всё в порядке. Это ты как печка горячий.
— О, я всегда такой.
Шастун чуть ёрзает и отодвигается немного, разрывая контакт. Арс прикусывает язык, едва не возразив машинально. Они молчат, но тишины нет, у комнат звукоизоляция отвратительная, где-то играет музыка, где-то разговоры и смех.
— Пойдем покурим? — предлагает Антон.
И Арс почему-то тащится за ним, дышать чужим дымом, просто стоять, переминаясь с ноги на ногу в тапочках, которые он поленился сменить на теплую обувь ради двух минут. Он сам себе напоминает вот этих девчонок на любой вечеринке, которые вываливаются на улицу вместе с парнями, чтобы просто постоять рядом, и зябко топчутся в своих туфельках.
Антон выбрасывает сигарету, не докурив полностью.
— Пошли, замерзнешь, — он ловит Арса за руку чуть выше запястья, сжимает через куртку и тянет за собой в корпус.
— Антон Андреевич! — раздается в ту же секунду, и ладонь исчезает моментально.
Это всего лишь Саша, девушка из второго отряда, она что-то очень бурно объясняет Антону, пока Арс уходит повесить куртки: и свою, и Шастуна заодно.
Мальчишки в комнате устроили соревнование по армрестлингу. И ладно бы тихо, нет ведь, успели зрителей собрать. Арс с Антоном следующие полчаса занимаются тем, что отлавливают подростков не в своих комнатах и «сортируют» по правильным местам.
Шастун убегает совсем скоро, зато приходит Димка. С ним тоже интересно, он рассказывает, что они там напридумывали на точках, и звучит всё и правда здорово и круто.
— Сегодня во всем мире празднуется День горячего какао! — объявляет в микрофон Юля Ахмедова. — Все в детстве пили какао, правда?
Дети отвечают нестройным гулом.
— А сегодня мы с вами узнаем новые рецепты этого восхитительного напитка. Но для этого нам нужно обойти необычные места, там вы найдете хранителей рецептов.
Арс вместе с Лютыми смотрит на карту. Первый отряд самые старшие, и они в который раз пытаются сделать всё лучше всех. Например, бегают как можно быстрее, и Арс не собирается от них отставать, в отличие от Матвиенко.
Рецепты какао больше похожи на зелья из книги про Гарри Поттера. А на точке с корейскими рецептами Арс изо всех сил старается не ржать, потому что Нурлан и корейские рецепты -- это что-то очень близкое к расизму, но слишком смешное.
На точке у Шастуна Россия. На Антоне шапка-ушанка, которая неожиданно ему идет, а на руках варежки в виде лап медведя. Рецепты у него с мёдом, и хорошо ещё, что без березового сока, с него бы сталось. На точке Лютые перетягивают канат у Громких, и Громкие неожиданно выигрывают. Шастун радостно свистит, а потом спохватывается, что вообще-то у него сейчас роль и он беспристрастный персонаж, и хлопает в ладоши сдержанно. Арс не может удержаться и хихикает в кулак.
Только вечером на мероприятии становится понятно, зачем это всё было нужно. Ляйсан устроила настоящий кулинарный баттл.
Шесть столов, для каждого отряда свой. Задание — приготовить какао по рецепту. У малышей что-то полегче, у старших посложнее. Все изображают работников ресторана и работают по рецептам из красивого расписного меню.
Арс не любит какао и не очень-то умеет готовить, но всё это его восхищает. Ингредиенты, длинный список шагов в инструкции. Запах в зале стоит, как на кухне ресторана: мёд, специи, шоколад, ваниль… На кухнях ресторанов Арс не бывал, на самом деле, но представляет он это всё примерно так.
— Любишь какао? — Шастун улыбается ему радостно.
— Вообще-то нет, — хмыкает Арс. — Терпеть не могу, с детства.
Антон заметно теряется, но быстро светлеет лицом снова:
— Дай угадаю. Какао для тебя -- это гранёные стаканы и странная жидкая бурда с мерзкой плёнкой сверху? Как в детском саду?
— Наверное, — отзывается Арс, соображая, что примерно такая картинка и встает перед глазами.
— Знаете, Арсений Сергеевич, если вы не любите какао, значит, вы не умеете его готовить.
Крыть нечем, Арс только пожимает плечами. Готовить он действительно не умеет, но и желания не было никогда. Так зачем?
В качестве жюри взыскательные клиенты, то есть сами дети. По одному от каждого отряда. Шесть стульев выставляют на сцену, жюри рассаживается, и каждый отряд по очереди подносит напитки.
У Разных самый простой напиток, но на столе бардак, и сами дети все перемазались. Это нормально для малышей, но всё равно так забавно за ними наблюдать. Девочка из шестого отряда посыпает какао маршмэллоу и отдает пробовать.
У Несносных рецепт посложнее, с добавлением специй. А еще они поэксперементировали и украсили свои маленькие чашечки с какао фруктами, нарезанными на тонкие дольки.
Кайфовые едва не разливают какао, пока несут к жюри, и Щербаков громко окликает:
— Саня, держи крепко!
Мальчишка улыбается довольно и выпрямляется увереннее.
Кайфовые явно что-то слишком намудрили, и девочка из Разных, которая пробует первая, ойкает и явно старается побыстрее проглотить. Когда очередь доходит до Лёши Котова, которого посадили в качестве жюри от первого отряда, тот громко хмыкает:
— Ребят, вы сахар с солью перепутали?
Судя по выражению лица Нурлана, который тоже полез пробовать, как раз перепутали. По залу прокатывается смех, хотя видно, что Кайфовые заметно расстраиваются. Лёха Щербаков что-то шепчет своим на ухо, успокаивает или шутит, но дети начинают улыбаться быстро.
У Лёгких на столе почти идеальный порядок. Руслан показывает большой палец девочке, которая несет какао, и членам жюри заметно нравится.
Очередь дошла до Громких, и Шастун, который и так выше всех в зале, нетерпеливо подпрыгивает, глядя на сцену. У Громких какой-то сложный рецепт, много шоколада и сливок сверху. Но Лёша почему-то всё равно морщится, когда пробует. У Арса есть маленькое подозрение, что кое-кто тут не хочет, чтобы Громкие выигрывали.
Аня Захарова несет порции какао от Лютых, отдает всем по чашечке. Арс уверен, что получилось, как минимум, неплохо, но Артём из Громких очень натурально кривится. Два сапога пара.
Больше всех баллов в итоге набирают Лёгкие. Арс переводит взгляд на них и видит, как обнимаются вожатые, которых он сначала принял за пару. Забавно.
Лютые отстали от Громких буквально на один балл. Обидно, но не критично для общего зачёта. Арс поздравляет отряд искренне, подбадривает и уводит всех наконец.
Сегодня нужно дежурить до поздней ночи, проверять, все ли крепко спят. Не самое веселое занятие. Но, как оказалось, дежурить придется с Антоном. Бывает ли с Шастуном скучно?
Они вдвоем в который раз обходят комнаты, прислушиваясь, не шумит ли кто-то, не горит ли где-то свет, не видно ли телефоны.
А потом Антон вдруг уверенно заявляет:
— Пойдем, — и нагло тянет вниз по лестнице за собой.
— Прости, куда? — теряется Арс, выдергивает ладонь.
Внизу Антон подает ему куртку.
— Одевайся, мы уходим.
— Шаст, либо ты нормально объясняешь, либо я тебе сейчас по шее дам.
Антон смеется, заворачивает в комнату отдыха, зачем-то включает телевизор и возвращается.
— Арсен, бро, доверься мне, а? Будет здорово.
На прозвища перешли, шикарно. Спасибо, что не «Сеня».
— Там дети, мы должны присматривать.
— Мы на полчаса. Свет горит в коридоре. Здесь идёт фильм, они будут на цыпочках ходить, если вообще проснутся. За полчаса ничего не случится.
Авантюра более чем сомнительная, и Арс не готов на это согласиться. Антон хмыкает и меняет тактику:
— Давай так. Если тебе не понравится, я буду должен тебе одно желание.
— А если понравится? — тут же спрашивает Арс.
— Тогда ты мне. Всё честно. По рукам?
Он действительно протягивает ладонь для рукопожатия, Арс усмехается и пожимает её коротко. Любопытство теперь сильнее.
— Хорошо. Куда идём?
Они вываливаются на улицу. Темно и снова снег, снежинки красиво пляшут в свете фонарей. Арс хочет достать телефон и сделать фото, но почему-то стесняется Антона.
Шастун уверенно ведет его по дорожке к столовой. Корпус совсем тихий и тёмный.
— Шаст, по-моему, там никого нет.
— Арсений Сергеевич, расслабьтесь уже.
Возле крыльца горит фонарь, и всё хорошо видно, но сам корпус явно закрыт, ни одного окна не светится.
— Не сюда, — Шастун тянет его дальше, они сворачивают к другой стороне корпуса, здесь небольшая дверь. Антон словно фокусник достает из кармана связку ключей, отпирает быстро.
— У тебя есть ключи от столовой? — ошарашенно выдыхает Арс.
— Нет. Только от кухни.
— Что, прости?
Но его дёргают за шарф, свисающий почти до колен, тянут за собой. Кухня озаряется светом, когда Антон находит выключатель наконец. Арс моргает несколько раз, осматривается.
— Наталья Александровна, наша повариха. Если попроще, то просто тётя Наташа. Она вечно переживает, что нас не докармливают. И я выпросил у неё сегодня ключи. Здесь остались ингредиенты, которыми сегодня пользовались дети.
До Арса наконец доходит.
— Ты притащил меня на кухню, чтобы напоить какао? Шастун, ты либо безумец, либо гений.
— Это две крайности одной и той же сущности, — подхватывает Антон.
Арс не замечает, как его губы расплываются в улыбке.
На кухне всё такое серебристое и блестящее, что почти страшно что-то трогать. Но Антон быстро ориентируется, усаживает Арса в уголок за маленький стол. Здесь, видимо, обедают сами сотрудники.
— А теперь представь, что ты в ресторане. В меню только какао.
— Очень странный ресторан.
— Ну, уж какой есть…
Шастун включает плиту. Не вот эту огромную, к которой Арсу даже страшно подходить, а небольшую плитку. Тащит из холодильника молоко.
— Ну Арс! Давай, вспоминай, какие рецепты были на мероприятии. Хотя нет, стой! Я сделаю тебе два. И я уверен, что второй тебе понравится.
— Тогда, может, только второй? — неуверенно тянет Арс.
— Нет. Первый -- мой любимый вариант, я хочу, чтобы ты попробовал.
Арс теряет дар речи на мгновение. Вот так просто «хочу, чтобы ты попробовал моё любимое». Бывают настолько открытые люди? То есть, ещё бывают?
Арс подтягивает колени к груди и откидывается назад на стену, смотрит на Антона. Шастун ставит кастрюлю на плиту и оборачивается к нему.
— Надо подождать, пока согреется.
— Хорошо…
Антон подходит ближе, присаживается прямо на стол, как будто мало того, что он и так выше. Мог бы на другую табуретку сесть.
— Почему ты не попробовал какао на мероприятии? — спрашивает Шастун, зачесывает пальцами чёлку назад.
Арс пожимает плечами:
— Не хотелось. Я правда его не люблю. Антох, если мне понравится, это будет чудо.
Антон улыбается спокойно так.
— Не говори «если», Арс. Тебе точно понравится.
Долго Антон не сидит, кастрюля небольшая, молоко нагревается быстро.
— Тебе мама не готовила в детстве какао?
— Вообще никогда. Но я ещё лет в пять заявил, что это не вкусно и пусть пьют какао младенцы.
— А мне мама варила его всё детство. Особенно, когда я болел. Знаешь, лежишь такой, замерзший, с температурой, горло болит, из носа течет, а мама приносит какао в кружке с солнышком, и сразу легче становится.
Арс чешет нос, кладет подбородок на свое колено.
— У меня это всегда был чай с лимоном. Горячий и кислый такой.
— Что у тебя за детство было? — Шастун смеется, снова так заразительно и искренне, что Арс не может не улыбнуться в ответ.
Антон колдует, другого слова не подобрать. По кухне разливается запах молока, какао, а еще мёда и перца. Арс понятия не имеет, как это всё вообще сочетается.
— Не смотри! — он закрывает свое творение спиной; последние штрихи, видимо. — Вот, теперь готово.
Перед Арсом опускается одна кружка.
— Это мой любимый вариант. С мёдом. Вкус детства.
Арс хмыкает, осторожно берет кружку, дует на напиток несколько секунд и пробует наконец под пристальным взглядом Антона. А потом брови Арса ползут вверх. Это действительно не похоже на воспоминания из детства о какао. Это вкусно, необычно. На вкус Арса слишком, просто невероятно сладко и не хватает чего-то как будто, но всё равно вкусно.
— Если у тебя было вот такое детство на вкус, то понятно, откуда ты такой.
Антон опускается на табуретку напротив с новой кружкой.
— И какой же я?
Арс ловит его взгляд, внимательный и цепкий, с прищуром, хотя у Антона же хорошее зрение, кажется.
— Солнечный ты, — улыбается Арс, но почему-то быстро опускает голову. — Это правда вкусно, знаешь. Но… приторно, как по мне.
— Вот это для тебя, — Шастун забирает кружку, ставит перед Арсом другую и отпивает какао с медом, не брезгуя, не меняя кружку. Арс не комментирует с трудом.
— Ладно, попытка номер два.
Арс снова дует на какао, прикрывает глаза и делает глоток. Сначала в нос ударяет запах, пряности смешиваются. Потом догоняет вкус. Сладость шоколада и сахара, горечь и острота, все сочетается идеально, оттеняя друг друга.
Арс распахивает глаза и видит довольную улыбку Антона.
— Ваниль, корица, мускатный орех и перец чили. Я знал, что тебе понравится.
Арс медленно вдыхает запах и совершенно не находит слов. Вкус действительно идеальный, словно он пришел в какую-то магическую лавку, и ему подобрали напиток специально для него.
— Если вот это вкус моего детства, — Антон обхватывает ладонями свою кружку. — То у тебя вкус твоей взрослой жизни. Взрыв эмоций, мечтательная сладость ванили, горечь и острота впечатлений, баланс сладкого и острого.
— Идеально, — тихо выдыхает Арс. — Не знаю, как насчёт моей жизни, но на вкус это действительно…
Он запинается, смущенно шмыгает носом, делает ещё пару глотков, перекатывает напиток на языке. Это сочетание успокаивает и придает сил одновременно. И кто бы мог подумать, что вот такой лёгкий, простоватый на вид Шастун найдет нужные слова, подберет правильные ингредиенты. Как можно так понять человека за два дня?
— Вот бы мне такое вместо кофе каждое утро, — улыбается Арс и снова смотрит на Антона. — Спасибо.
Он осторожно, робко, касается ладони Антона, перехватывает его мизинец своим, сжимает, как в детской игре «мирись-мирись, больше не дерись». У Антона пальцы длиннее, но тоньше, кажется, Арсу нравится смотреть на их руки, на Антоне сейчас ни одного кольца, только всё тот же браслет на запястье.
Он все еще смотрит, когда Антон поднимает большой палец, проходится по костяшкам ладони Арса и убирает руку резко.
— Ты должен мне желание.
— Точно, — Арсу сейчас даже всё равно. Какао того стоило. — И какое желание?
На мгновение ему кажется, что Антон сейчас попросит что-то глупое, подростковое, из пубертатного периода, когда все мысли в одну сторону. Хотя может, этот период и не кончался?
— Я так быстро не могу придумать, — усмехается Шастун. — Давай как-нибудь попозже, идёт?
Арс пожимает плечами, пусть так. Они допивают какао медленно, каждый своё. Прошло точно больше получаса, и кто знает, как там дети. Но почему-то они всё равно медленные. И молчаливые.
Арс делает последний глоток, поднимается. Они вместе убирают за собой посуду, выключают всё и закрывают дверь.
— Мне нужно отдать ключи Наталье Александровне, — Антон закуривает и выдыхает дым в сторону, но Арс всё равно чувствует запах. — Возвращайся в корпус, ладно?
Арс не спорит, идёт обратно один. Изо рта идёт пар, но в груди всё ещё тепло какао и перца. В корпусе тихо, только в комнате отдыха всё ещё работает телевизор. Когда Арс поднимается по лестнице наверх, где-то чуть слышно хлопает дверь, но пытаться кого-то поймать глупо, наверное.
Антон возвращается быстро. Они молча сидят на площадке второго этажа ещё почти час, не сказав и слова, кажется. Иногда кто-то встает, чтобы пройтись по коридору возле комнат детей. Оба по очереди заглядывают в свои телефоны и снова выключают их. Арс понимает, почему сам молчит: ощущение, что разговоры сотрут вот эту теплоту, которая хранится внутри. Но Антон тоже не говорит совсем ничего. Чувствует ли он то же самое?
— Спокойной ночи, Антон, — выдыхает Арс, когда они расходятся по своим комнатам.
— Спокойной ночи, — раздается эхом.
Арс быстро, чтобы не успеть передумать, касается его ладони, точно так же цепляется за мизинец, как на кухне, отпускает почти сразу и убегает в свою комнату.
Матвиенко сопит, не просыпаясь от хлопания двери. Арс наощупь забирается под одеяло на своей кровати, вдыхает запах прохладной наволочки, а чувствует запах какао.
Сладость ванили и острота перца.
Если у снов есть запах, то сны Арса сегодня пахнут именно так. Ваниль, перец. И почему-то табак.