самый тёплый декабрь.

Утренний стояк это не странно, не удивительно и даже привычно. Но ужасно неудобно, если тебе срочно нужно с этим что-то делать. Очень срочно.

Позов ещё спит, храпит, обнимая подушку, укрывшись своим огромным домашним одеялом, и сон у него как будто крепкий. Но дрочить рядом с другом - так себе идея.

Шастун смотрит время на телефоне. Семи ещё нет. Какого черта он проснулся так рано, учитывая, что ложились они вчера позднее, чем Позов, например?

Антон выбирается из постели, выглядывает в коридор. Тихо и темно.
Он подхватывает полотенце и убегает в ванную, включает воду. Под душем ему тесно; чтобы вода попала на голову, нужно приседать немного, это раздражает, но сейчас Антона всё полностью устраивает. Он расставляет ноги чуть шире, откидывается на холодную кафельную стенку и медленно вдыхает и выдыхает. Преимущество низкого душа - можно взять с собой телефон.

Несмотря на старый, отдаленный страх, что мама поймает, что парни из отряда застукают, Антону хочется сделать это сейчас и здесь. Но всё-таки ему уже не шестнадцать: он все ещё может кончить просто от картинок в своей голове, но зачем? Телефон - это такая шикарная возможность. Шаст листает меню быстро, уже хочет ткнуть на кнопку с браузером, но зависает, отматывает назад и открывает галерею. Быстро пролистывает разные фотки, стараясь даже взглядом не цепляться, чтобы не сбить настрой, но... вот. Нашёл. Антон не позволяет себе осознать, не разрешает себе остановиться и подумать, стоит ли падать в это всё. Нет. Просто на экране фотография Арсения на табуретке, он стоит с гирляндой в руке, опустив голову в камеру, но рука поднята, толстовка чуть задирается, видно линию кожи.

Антон шумно выдыхает и сжимает член правой рукой. Кто бы мог подумать, что ему хватит и этого? Может быть, ему все ещё шестнадцать?
Ладонью ведет по стволу вверх, опускает вниз, сжимая сильнее, снова вверх, задеть головку, толкнуться в ладонь. У Арсения мягкие руки, с ним это было бы намного приятнее, наверняка.

Шастун тихо стонет, закусывает губу и толкается в ладонь резче, еще и еще, от толчков и телефон трясется, и картинка расплывается, но видеть уже и не обязательно. Изображение Арсения повсюду: на кафельной стене, на белом потолке, на внутренней стороне век. Он везде. Он здесь.

Антон жмурится до боли, ладонью доводит себя быстрее и кончает с громким стоном. Колени подгибаются, цветные искры перед глазами пропадают после нескольких морганий. Он быстро тянется в сторону, убирает телефон, сразу блокируя. И, только смывая сперму, наконец соображает. Он дрочил на Арсения, который спит где-то в соседней комнате. Вчера они так мило пили какао, позавчера валялись в снегу вместе. А им еще играть в спектакле и вообще, смена только началась. Куда ты влез, Шастун?
Антон выходит из ванной с полотенцем на плече и натыкается на Арсения.

- Привет, - выдыхает он растерянно. Он же не мог что-то увидеть? Или услышать? Нет, конечно не мог. Антон закончил уже минут десять назад, не стоит же он здесь все это время.

- Привет, - Арсений улыбается ему так спокойно, что все страхи пропадают. - Доброе утро. Ты рано проснулся.

- Да, бывает, - Антон неловко пожимает плечами. - До встречи на зарядке?

Он убегает к себе в комнату разбудить Димку.

Зарядка - это всегда не очень приятно. Дети сонные, ленивые, не хотят ничего делать. Но у Арсения каким-то чудом получается их завести, растормошить, он сам словно проспал часов десять, как минимум, и набрался сил. Он всегда так выглядит?

Антон даже сам как-то просыпается, заряжаясь чужой энергией.

После зарядки стандартный распорядок дня: завтрак, школа, обед. Небо так и не посветлело, осталось каким-то серым, тяжелым. Зато вдруг пошел снег, сыплет большими такими хлопьями, которые так и норовят забраться за воротник или залететь в глаза.

Антон вместе с Серёжей отправляют детей по комнатам. Вечером будет просмотр фильма, а после отдыха - прогулка, поэтому особо репетировать сегодня ничего не нужно.

- А где Арсений? - неуверенно спрашивает Антон.

- Да внизу, в комнате отдыха, - отзывается Серёжа. - Попросил его не трогать, учит текст роли.

Шастун улыбается невольно.

- Он тебя хоть простил?

Он вспоминает, как ругался Арсений, ворчал про Деда Мороза. Такой забавный.

- Вроде да. Но я за это ему теперь должен. А зная фантазию Арса, он этот долг стребует каким-нибудь очень оригинальным способом.

Антон хмыкает, проводит ладонью по волосам.

- Димка у себя. Я пойду помогу нашему Деду Морозу, мы вроде как самые главные роли играем вместе, может прогоним текст сразу.

Антон спускается вниз. Двери в комнату отдыха закрыты, но не достаточно плотно, а ещё стекла цветные, но все-таки прозрачные. Удержаться и не заглянуть - невозможно. Так заманчиво застать Арсения одного.

Он лежит на диване в черной футболке и ярких оранжевых штанах, закинув босые ноги на подлокотник дивана, смотрит в потолок и что-то бурчит себе под нос, вырисовывает в воздухе непонятные узоры пальцами. Выглядит это как-то утонченно красиво. Да, надо бы признаться самому себе, что Арсений - привлекательный. Чуть-чуть больше, чем привлекательный.

Привлекательному Антон бы предложил потрахаться. Арсению он предложил выпить какао по маминому рецепту.

Антон понятия не имеет, что с этим всем делать, поэтому быстро встряхивает головой и тянет дверь на себя.

- Привет. Я не помешаю? - спрашивает он, заглядывая в комнату.

Чтобы посмотреть, кто зашёл, Арсению приходится запрокинуть голову назад, чуть прогибаясь всем телом еще дальше, и это движение какое-то совершенно пошлое. Антон смотрит на линию шеи и подбородка, выдыхает тихо.

- А, Шастун. Заходи, поможешь мне с текстом?

- Арсений Сергеевич, я учил, честно, - усмехается Антон, падает в кресло рядом с диваном. - Ты зубришь?

Арсений закатывает глаза.

- Ненавижу зубрёжку. Всегда терпеть не мог...

Он листает страницы сценария, вздыхает и продолжает:

- Давай прогоним сцены, так будет легче запоминать.

Попов садится прямо, к огромному сожалению Антона, прочищает горло, несколько раз вдыхает и выдыхает и начинает говорить совсем другим тоном, сам голос как будто меняется.

Шастун подается вперед заинтересованно. Нет, он, конечно, тоже умеет кое-что, привык, что вожатый должен быть и актером, и певцом, и клоуном. Но у Арсения словно действительно по щелчку меняется маска. Только что он недовольно поджимал губы, глядя в сценарий, а вот уже улыбается, в глазах такая доброта. А ведь такие глаза и для Деда Мороза очень подходят.

Антон настолько залипает, что пропускает свою реплику, и ему достается легкий тычок в колено.

- Тох? Ну твоя же реплика, дать тебе текст?

Шастун помнит текст неплохо, но зачем-то кивает:

- Да, извини, давай.

Он не спрашивает разрешения, просто быстро пересаживается, устраиваясь на диване рядом с Арсением, тот медленно поднимает брови.

- Что? - невинно улыбается Антон, колени соприкасаются. - Так удобнее, я буду заглядывать тебе через плечо.

Чтобы это не было слишком интимно, Антону даже приходится чуть отклониться назад. И не смотреть слишком долго, не смотреть.

Они идут по репликам. Арсений, как будто из-за близости Антона, уже не так играет голосом, они перебрасываются разной интонацией, и так действительно легче запоминать текст.

Антону нравится смотреть на него, нравится подыгрывать, он иногда вбрасывает и чужие реплики, чтобы у Арсения не проседала роль и он запоминал текст. В какой-то момент они настолько увлекаются, что уже кричат, даже не замечая этого. В комнату заглядывает Позов.

- Вы охренели? Вообще-то люди отдыхают, вы чего тут устроили?
Попов ойкает и прячется за сценарием, словно нашкодивший кот.

- Прости, Поз, - смеется Антон. - Мы увлеклись спектаклем.

- Нам нужен перерыв, - усмехается Арсений, поднимается. - Пойду проверю своих детей, а то Серёга опять спит, наверное.

Он убегает быстро. Антон смотрит на Димку.

- Ну что? Просто репетировали, чего ты так смотришь?

Позов качает головой.

- Да понял я. Пойдем покурим?

Они накидывают куртку и выходят через заднюю дверь на крыльцо.
Снег перестал. Небо все еще серое и тяжелое, но хотя бы можно на это небо смотреть, а не жмуриться.

- Я как-то привык, что мы с Серёгой вместе, и теперь не особо что-то поменялось, - выдыхает Димка. - Тебе вообще норм с этим Арсением? Вы часто вдвоем.

Антон бросает на друга быстрый взгляд. Это нужно понимать как намёк?

- Да он странный, но интересный. И дети его уже любят, он такой активный всегда, всех вокруг зажигает. И отряд у них с Серёгой классный подобрался.

- Да я же не про это, - Позов затягивается глубоко. - Ладно, проехали.

Антон вздыхает.

- Так, Поз. Нихуя не проехали. В чём дело?

Ещё две затяжки Дима молчит, потом всё-таки произносит:

- Когда мы с Катей узнали, что Ира не поедет на смену, Катя естественно звонила Ире. Они там что-то встречались, обсуждали...

- Блядь, - Антон закрывает глаза. - Поз, говори сразу, а? Что она рассказала?

- Извини, Шаст, но они же язык за зубами держать не умеют. Но правда, нахрена ты Кузнецовой-то правду рассказал? Она же пойдет трепать сейчас.

Антон испуганно распахивает глаза:

- Поз...

- Шаст, мне насрать, гей ты, натурал или как там, бисексуал, да? - Позов пожимает плечами. - Правда, насрать. Слегка обидно, что мы дружим с девятого класса, а я нихрена не понял раньше.

У Антона дёргается порыв обнять Димку прямо сейчас.

- Нет, ты не подумай, я не обижаюсь, что ты мне ничего не говорил, ты и не обязан был, конечно, я понимаю, что это сложно. Я бы и сейчас промолчал, но когда рядом с тобой трётся этот...

Сердце Антона делает сальто назад прямо с места, без разбега.

- Ты думаешь, он тоже?

- А ты думаешь, нет? Бля, ну тебе виднее, конечно.

Шастун не может сдержать смех:

- Поз, ты думаешь, если до меня дошло, что я би, то у меня сразу где-то в заднице заработал гей-радар?

Это так смешно, так неловко всё, и одновременно Антона так согревает реакция Димки. Все-таки они действительно друзья ещё со школы, и для Антона это важно.

- Откуда я знаю? Ты его видел вообще? Такие красивые натуралы бывают?

Шастун уже ржёт откровенно:

- Еба-а-ать, Димка, а ты точно натурал сам? Красивый, правда?

- У тебя не получится уйти от ответа, Шаст, уже вожатые стали замечать, как вы друг с другом флиртуете.

Антон обрывает смех резко.

- Что? Ты шутишь?

Позов выбрасывает окурок в урну.

- Вообще-то нет. Но мы же вас видели вместе на мероприятии, в зале, в столовой.

Антон медленно вдыхает, затягивается в последний раз и тоже выбрасывает сигарету.

- Я не знаю, Поз. Мы просто сблизились, это же лагерь, тут всё быстро. Но мы все ещё знакомы три дня.

- Бля, аргумент.

Они ржут уже оба, и это тоже успокаивает.

Антон действительно не понимает, как вести себя с Арсением. Он правда красивый. Антон определенно его хочет. Но что-то делать он точно не собирается, во всяком случае пока. Кто знает, что будет дальше? Пожалуй, если бы появился шанс узнать Арсения поближе, Антон бы им воспользовался. Но если бы ему предложили переспать без обязательств... Сложнее. Антон не уверен, что готов к такому. Но все эти мысли актуальны, только если Арсений хотя бы бисексуал. Всё это формулируется в голове спокойно и ровно, потому что на самом деле не это главное. Антон не хочет даже думать о том, насколько мизерная вероятность, что кому-то вроде Арсения может понравиться кто-то вроде Антона. Так и какая разница тогда? Будь они оба хоть стопроцентными геями.

Антон всё-таки обнимает Димку, просто чтобы выразить, как он благодарен за такое отношение, отпускает быстро, но точно знает, что Позов его поймет.

На втором этаже тихо. Арсений сидит на подоконнике возле комнат, поджав под себя одну ногу, и снова листает сценарий. Антон останавливается, прислоняется плечом к стене и просто смотрит.

- Всё тихо? - спрашивает он, потому что Попов слишком быстро поднимает голову.

- Да, все затихли и разбежались по углам, - слабая улыбка в ответ. - Или улеглись.

- Хорошо, что затихли, - усмехается Шастун. Подходить ближе сейчас не хочется почему-то. - Ты учишь? Я там буду, на площадке, позови, если что.

Но он сбегает раньше, чем Арсений успевает что-то сказать вообще.

Антон проводит всё время отдыха в кресле, то и дело выглядывая в окно. Снова идет снег, а по плану сегодня прогулка в лес к реке, не хотелось бы добираться до неё по сугробам.

Шастун вообще пытается слиться после полдника, но Позов его не отпускает. На прогулку даже пошли не все, несколько ребят отказались, в основном девочки. И Матвиенко остался в корпусе. Почему несправедливо так?

Громкие выходят опять вместе с Лютыми. От лагеря идёт вычищенная дорога в лес и к реке вниз, но до этого «вниз» еще нужно добраться. Снегопад снова прекращается, пока они выходят с территории лагеря, как будто сжалившись над Антоном.

Они идут длинной колонной. Арсений перебегает то в начало этой вереницы, то в конец. Кто-то включает музыку на колонке. Антон идёт в конце, поэтому не сразу успевает к танцу.

Арсений с двумя девчонками отбежали вперед и теперь танцуют под эту музыку прямо в сугробе. Антон качает головой, Арсений как будто и по возрасту, и по энергии от подростков вообще не отстает.

Они идут вдоль реки уже скоро, она широкая, красивая, противоположный берег где-то далеко.

- Нам до нужной точки ещё немного, потерпите, - громко окликает всех Позов, потом рассказывает про дорогу, по которой они идут, что, если пойти дальше и дальше, будет деревня, километров десять всего.

Спуск к реке - это просто пологий склон, в котором выдолблены ступеньки и сделаны перила. Зимой отряды вниз не спускаются, и ступеньки совсем засыпало снегом, почти не видно. Но здесь, наверху круглая площадка, специально выстроенная для детей из лагеря. Лавочки под крышей, можно подойти к самому краю, отгороженному невысоким заборчиком, посмотреть на реку. Вид отсюда шикарный. Река большая, красивая. Лёд сковал воды, но выглядит это всё равно невероятно. Деревья в снегу словно из сказки про 12 месяцев.

- А что это вон там? - спрашивает Вероника из Громких, показывая на небольшой остров прямо посреди реки.

- Это Остров Влюбленных, - в который раз рассказывает Позов, по отрядам пробегает шёпот и смешки, но Димка привык рассказывать эту историю. - По легенде из той самой деревни, про которую я вам говорил, сбежали двое влюбленных. Сбежали поздней осенью, доплыли на лодке до острова и прожили там всю зиму. А волшебство легенды в том, что к этой паре пытались добраться их рассерженные родители, но не могли. Река очень коварная, её то сковывало льдом, то вдруг лёд трескался прямо под людьми. То наоборот, лодка не могла пройти, так крепко застревала, а под человеком лёд всё равно ломался. Волшебство.

- Там красиво, - вдруг произносит Сережа Шевелев, непонятно к кому обращаясь. - Мы туда летом ездили.

- Да, наши отряды туда ходят на лодках, - кивает Позов. - Но летом. Зимой не добраться туда.

- И что, если попасть на Остров, будешь вечно счастлив в любви? - вдруг спрашивает Арсений. - Не слышал этой легенды.

Димка смеётся.

- Говорят, нужно забрать что-нибудь с Острова, хотя бы веточку, и обязательно отдать что-то взамен. Тогда будет тебе то самое счастье.

«Или не будет» - думает Антон. Он этих веточек и листиков собрал уже целую коллекцию. Он не верил никогда всерьез, но почему-то всё равно каждый раз забирал с собой хоть что-нибудь.

Арсений фотографирует всё подряд, кажется. Отогревает телефон под курткой и снова фотографирует. Антон и сам делает несколько фотографий, как всегда в этом месте.

Дорога обратно занимает больше времени, потому что все уже немного устали. Все, кроме Арсения, напоминает себе Антон. На этого стрекозла невозможно не смотреть, он все время везде. И не смущает его как будто ни холод, ни усталость.

Во время ужина Шастун тщательно следит за своими конечностями. Постепенно приходит к выводу, что слова Позова были, как минимум, преувеличены. Арсений точно не выглядит хоть немного заинтересованным, он сегодня больше общается с Юлей, они что-то обсуждают, пристроившись на краю стола. Из-за того, что отряды едят по очереди, вожатский стол всегда наполовину пустой. Арсений что-то тихо говорит чуть ли не на ухо Ахмедовой, та смеется.

Антон отводит взгляд, ищет, на чем бы сосредоточить внимание, и, как назло, видит Руслана, который смотрит на эту милую парочку с таким выражением лица, с каким, наверное, мог бы смотреть сам Антон.

- Да расслабься, Рус, - неожиданно влезает Серёга, говорит почти шепотом. - У Арса стиль общения - флирт. Это распространяется вообще на всех, но ничего не значит.

Белый хмурится, вскидывает голову.

- Опять вы за старое. Мы друзья. Старые добрые друзья.

Никто даже ничего не отвечает, хотя Антону кажется, что он слышит, как закатились глаза у некоторых, но сам он думает не об этом.

Стиль общения такой. Вот и все. Все эти подержаться за мизинчик, притереться коленками поближе, пошутить о чем-то прямо на ухо, так, что дыхание щекочет кожу. Просто стиль общения. Терпи, Шаст.

Антон все еще думает об этом, когда сидит на ковре возле телевизора в комнате отдыха, а Арсений падает на этот ковёр прямо на спину рядом.

- А что мы будем смотреть? - спрашивает он спокойно, закидывает руки за голову. Футболка задирается, видно тонкую полоску кожи и темные волоски на животе. Антон закусывает губу и отводит взгляд.

- Не знаю, надо выбрать.

- Пусть ребята выбирают.

Шастун прочищает горло:

- Они сами не выберут, ты же понимаешь. Ваши не согласятся с нашими.

- А ваши с нашими, - хмыкает Арсений. - Ладно, тогда поиграем сначала. А награда - выбор фильма.

- Во что поиграем? - устало вздыхает Антон. - Арс, все устали.

- Устали только вы с Позовым, - Попов вскакивает на ноги. - А дети полны энергии. И я не собираюсь заставлять их вагоны разгружать. Но есть идея.

Он убегает так быстро, как будто больше вообще нечего тут обсуждать. Хотя, наверное, во вселенной Арсения Попова действительно нечего.

Дети заполняют комнату отдыха, Арсений переходит от одного отряда к другому, потом громко объявляет правила:

- Итак, играем в «Стоп-кадр». Каждая команда показывает один стоп-кадр из любого фильма или мультфильма. Задача: угадать как можно больше фильмов. Кто выиграет, тот выбирает фильм на вечер. С одобрения своих вожатых! А то знаю я вас, сейчас выберете 18+. И я про «Пилу», Вадим, а не про то, о чем ты подумал.

Оба отряда смеются. Антон сам улыбается, но уползает тихонько в уголок. Посмотреть будет интересно.

И Лютые, и Громкие приятно удивили, никто не пытался показывать что-то странное или неизвестное, чтобы соперники не отгадывали. Стоп-кадры такие разные, Антону самому интересно угадывать. Идут по знакомым ему вещам: Мстители, мультфильм про Золушку, потом Игра престолов.

- Вы вообще ещё не должны были смотреть этот сериал! - смеется Арсений, когда Лютые угадывают стоп-кадр за несколько секунд.

Дальше идёт сцена из Титаника, которую Громкие почему-то никак не могут угадать. Антону даже немножко стыдно за свой отряд, но фильм для них действительно просто старый.

Лютые не угадали всего один стоп-кадр и с победным возгласом выбирают кино. Явно под влиянием женской половины, но в результате выбрали пересмотр Гарри Поттера. Для Антона удивление, что очень многие не видели ни одной части.

Детей много, они занимают все кресла и диваны, поэтому Антон садится прямо на пол у стены, вытягивая ноги. Ближе сесть почти невозможно, кому-нибудь обязательно закроет обзор своей макушкой.

Шастун не сразу соображает, что такие же примерно проблемы у Арсения, он падает рядом, но не просто падает, а с небольшими подушками, которые раньше лежали на диване. Антон благодарно кивает, они оба теперь почти лежат на ковре, подкладывая под спину подушки.

Начальная мелодия Гарри Поттера до сих пор заставляет Антона вспоминать детство. Тот факт, что новое поколение тоже это смотрит, радует и как-то даже успокаивает.

Фильм волшебный, и Антон даже не слишком отвлекается на Арсения, который снова очень близко. От него пахнет чем-то таким свежим, снова мятой, кажется. Может, это просто туалетная вода?

Но Арсению тоже нравится смотреть, это заметно, он щурится на телевизор, ему явно не очень хорошо видно, но он всё равно смотрит с интересом.

Дети досматривают первый фильм с очень разными эмоциями: кому-то было скучно, кому-то грустно, кто-то в восторге. Арсений не отпускает детей в комнаты, а проводит короткое обсуждение на тему «О чем фильм?», и не принимает ответы вроде «О магии».

Антону даже самому интересно послушать.

- Это ребенок, - говорит Арс, стоя спиной к нему. - Которому было всё равно, что он может погибнуть, что может случиться ещё что-то плохое лично с ним. Он просто хотел остановить волшебника, который убил его родителей, чтобы такое больше не повторялось нигде и никогда. Понимаете? А ему 11 лет. Вы его сейчас мелким бы назвали, да?

Шастун пытается понять, относился ли он сам к Гарри Поттеру так серьезно хоть когда-нибудь. Наверное, нет, это же сказка, просто сказка. Или не просто...

Арсений убегает вместе со своим отрядом на вечернюю свечку. Антон оставляет Громких в комнате отдыха, они обсуждают сегодняшний день, речку.

- Там так красиво, - выдыхает Вероника.

- Вот бы я хотел попасть на Остров, - тихо произносит Максим Заяц. Он впервые в лагере, никогда не был там и, может быть, и не будет. Но Антон не успевает ничего сказать, Макс сам добавляет. - Ну и ладно, нахрен его...

Позов кидает в него игрушечным медведем и делает замечание по поводу слов, Макс только хмуро кивает и молчит.

Шастун после свечки еще бегает, проверяя детей. Матвиенко и Позов уходят спать уже.

— Слушай, пойдем вниз, — предлагает Антон Арсению сразу. — Будем иногда подниматься и смотреть, как тут дела. Но зато можно посмотреть какой-нибудь фильм снова.

— Снова? — повторяет Попов. — Вторую часть Гарри Поттера?

— А ты смотрел? — оживляется Антон.

В ответ звонкий смех.

— Вообще-то да. Все части. Но я не откажусь от «Тайной комнаты» прямо сейчас.

На этот раз они распахивают двери, включают громкость потише, чтобы было слышно, что происходит наверху, вырубают основной свет, остаются только настенные бра. Антон включает вторую часть и падает на большой диван напротив телевизора.

— Если ты думаешь, что я дам тебе развалиться тут одному, ты очень ошибаешься, — Арсений чуть толкает его ноги и ложится рядом.

Они определенно не помещаются вдвоем на одном диване полностью. Антон ёрзает, пытаясь устроиться удобнее.

— Шаст, не вертись! — не выдерживает Арсений.

Антон вздыхает, садится удобнее и закидывает ноги Арса себе на колени. Потому что так удобнее, вот и всё. И смотрит он только на экран, потому что фильм интересный, а не потому что боится увидеть реакцию.
Арсений не убирает ноги. Шастун весь словно каменеет, боится сдвинуться или коснуться. Но фильм отвлекает, Поттер прилетает на машине в школу, и Антон смелеет.

Если положить ладонь вот сюда, пониже колена, то это же просто прикосновение, да? Здесь штаны, сквозь них Арс даже не чувствует его ладони, наверное. И вот эта молчаливая реакция так и провоцирует на дальнейшие действия. Носки у Арса белые, короткие, штаны наоборот подтянуты выше, голые щиколотки, бледная кожа. В комнате не так уж светло, но Шастун готов поклясться, что замечает родинку на ноге.

Он очень осторожно касается этой голой кожи, и Арс вздрагивает. Антон вскидывает голову, тут же отдергивая руку, ловит растерянную улыбку Арсения, но тот снова смотрит в экран быстро.

— Я пойду проверю, как там дети, — Антон поднимается, чуть резковато скидывая ноги Арса. — Не выключай, я наизусть эти фильмы знаю.

Он выходит быстро, трет лицо и сам вздрагивает от прикосновения. Ладони вспотели, как всегда у него, когда он нервничает. Понятно, почему Арсений так дернулся.

Антон честно проверяет комнаты. В одной из спален слышно какой-то подозрительный шум, и он заглядывает быстро.

— Так, Заяц! — выдыхает он ошарашено. — Тебя тут не должно быть. Марш к себе, это что такое?!

Он не шепчет, потому что отлично видит, что никто в комнате не спит.

— Извините, Антон Андреевич! — Макс вскакивает, оставив бесполезные попытки спрятаться за кроватью Шевелева. — Всё-всё, я только на пять минут зашел, все равно не спят все, мы ничего такого…

— Быстро! — выдыхает Антон. — Я завтра с тобой поговорю.

Он отправляет Макса в его комнату, проверяет, чтобы все улеглись и возвращается к Арсению.

— Всё нормально? — спрашивает Попов, приподнимаясь на локтях.

— Почти, — Шастун садится обратно. — Максим Заяц не в своей комнате был, зараза. Я понимаю, им скучно, конечно.

Арсений смеётся почему-то, закусывая губу.

— Эй, что? — непонимающе спрашивает Антон.

— Нет, ничего, давай смотреть.

И он снова закидывает свои ноги на колени к Антону, как будто так и задумано. Шаст теряется в первую секунду, но Арсений так спокойно лежит, смотрит в экран, как ни в чем не бывало. И Антон снова дуреет, уже целенаправленно касается щиколотки, обхватывает ладонью, ведет большим пальцем вверх и вниз снова. И с удовольствием замечает, как кожа под ладонью покрывается мурашками. Это хороший знак?

У Арса ноги не побриты, и волоски темные, Антон чуть скользит пальцами под штанину, медленно ласкает пальцами. Это приятно, это похоже на какую-то прелюдию, сердце стучит, отдается в ушах.

Арсений вдруг вздрагивает и отстраняется.

— Моя очередь посмотреть, как там дети.

Антон кивает и просто ждёт. Арса нет долго, минут десять. И это вообще-то нормально, мало ли, в туалет зашёл или прислушивается, спят ли дети. Нестерпимо хочется курить, но Шастун почему-то никуда не уходит.

Арсений возвращается наконец. Антон ждёт, что он ляжет на место, но Попов, скотина такая, сначала подтягивает штаны и демонстративно закатывает их повыше, только потом ложится, снова закидывая ноги на колени Антону. Дубль три. Вот наглость.

У Антона вырывается смешок. Вот и посмотрели фильм.

Места для прикосновений теперь больше, и Антон закусывает губу до боли, чтобы не обнаглеть окончательно. Он снова касается, сжимает ладонью, гладит. Это лучший просмотр Гарри Поттера, кажется.
Фильм заканчивается, по экрану бегут титры. Арсений садится резко и оказывается слишком близко.

— Арс…

— Спокойной ночи, Антох, — Арсений поднимается одним движением, поправляет футболку и убегает.

Опять. Серьезно?

Флирт — это способ общения. Считается ли флиртом вот это откровенное «да, Антон, потрогай меня»? Может, ему просто приятно, и в этом нет ничего такого?

Антон вырубает телевизор, выключает свет, поднимается наверх. На самом деле, странно уже то, что они просто улеглись смотреть фильм, вместо того, чтобы сидеть рядом с комнатами. Настолько расслабились? Настолько хотелось вот так посидеть вместе?

И куда их обоих несет?