[GL] От чёрного и белого израненное сердце

!триггер ворнинг: суицид!

Ци Янь вошла в кабинет одна. Она выдохнула, как будто с нее сняли огромный груз.

Но по какой-то причине она почувствовала смутное чувство беспокойства. Она долго думала, но не могла найти причину...

Цюцзюй собрала сертификаты на двести лян серебра. Она нашла ящик, чтобы положить его, затем достала немного своих денег и положила их в мешочек. Она держала его на руках, пока шла к спальне Чунтао.

Она постучала в дверь.

—Чунтао? Ты там?

—...Войдите.

Цюцзюй вошла в комнату. Она увидела Чунтао, сидящую на краю кровати и вытирающую слезы. Ее слезы, которые только остановились, снова полились. Она поставила ящик на стол, затем села на край кровати:

—В этом ящике двести лян серебра вместе с твоим контрактом...

Рыдания резко прекратились. Чунтао посмотрела прямо на Цюцзюй:

—Что ты сказала?

Цюцзюй вытерла слезы:

—Ее Высочество оказала милость, даровав тебе свободу. Она также дала тебе деньги, чтобы обосноваться. Для нас, слуг, рожденных в рабстве, это уже благодать, о которой никто не смеет даже мечтать.

Чунтао все еще смотрел прямо на Цюцзюй. В ее красных, опухших миндалевидных глазах не было видно ни радости, ни печали:

—Ты говоришь, что Ее Высочество отсылает меня?

Цюцзюй взяла Чунтао за руку. Она долго колебалась, а затем тихо сказала:

—Это может быть скрытым благословением. С твоим характером тоже неплохо уйти, на случай, если в будущем у тебя действительно будут большие неприятности. Отправь письмо, как только успокоишься, и дай мне знать, что ты в безопасности.

Чунтао пробормотала:

—Я никогда не доносила. Я не занимаюсь такими сомнительными вещами. Если бы я это сделала, то пусть я превращусь в фрукты, гнилые изнутри!

Цюцзюй поспешно прикрыла рот Чунтао, затем у нее потекли слезы, и она грустно сказала:

—Ее Высочество теперь выросла. Она уже замужем, у Ее Высочества есть поместье. Теперь она может взять на себя ответственность. Я уже говорила тебе раньше: не обращайся с Ее Высочеством так, как раньше. Она наша хозяйка. Мы ее уважаем, любим, это все прекрасно! Мы просто не можем с ней больше справляться, но ты все равно проигнорировала мой совет. Ты думаешь, что... — Цюцзюй не закончила говорить, но Чунтао на этот раз осознала.

Она горько рассмеялась: «значит, Ее Высочеству она надоела.

Это верно. Теперь она выросла.

Теперь она достойна и могущественна. Она уже не тот маленький колобок, вырезанный из нефрита, тот маленький человечек, которого нужно было кормить во время трапезы...»

Чунтао засмеялась, и из ее глаз непрерывно падали большие капли слез. Значит, это она забыла свое место.

Но даже в этом случае она все еще чувствовала, что Ее Высочество такая маленькая.

Она боялась, что ей будет больно. Она боялась, что заболеет. После стольких лет ворчания и вмешательства она наконец разозлила ее.

—Цюцзюй Цзецзе.

—Я здесь.

—Я хочу побыть некоторое время одна.

— Хорошо, я пойду и найму для тебя повозку...

—Большое спасибо.

Чунтао подошла к столу. Она открыла мешок с деньгами, затем высыпала на стол все его серебряные слитки и несколько украшений. После она открыла ящик: серебряные сертификаты внутри него были аккуратно сложены и покрыты слегка пожелтевшей бумагой.

На этой бумаге были написаны восемь чисел ее рождения, договор предыдущего суда и отпечаток ее собственной руки...

Если она передаст этот контракт властям, она сможет стать свободной. С тех пор она станет кем-то другим.

Но вместо этого Чунтао начала улыбаться. Она разорвала на куски документ, о котором мечтали бесчисленные слуги...

Цюцзюй потребовала просторную повозку. Водителем повозки тоже был проверенный властями человек, честный человек, ездивший исключительно на дальние расстояния.

После этого она пошла на большую кухню, чтобы приготовить достаточно еды и воды для Чунтао. Она принесла два новых комплекта постельного белья и одеял, а также чистые комплекты одежды. Она приказала погрузить их в повозку. После двухчасовой работы все наконец было готово.

Цюцзюй изначально хотела в последний раз посоветоваться с Наньгун Цзиннюй, чтобы узнать, не передумала ли она. Но как только она приблизилась к дверям главной комнаты, вместо того, чтобы войти, развернулась и пошла назад.

Темперамент Чунтао не позволял ей больше оставаться в поместье принцессы. Хотя они втроем выросли вместе, хозяин оставался хозяином. Как можно позволить слуге учить своего хозяина? Чтобы сказать ей, что делать?

Увольнение Чунтао из поместья не было вызвано этим исключительным событием. Если бы это было так, ее тоже следовало бы отослать вместе с Чунтао...

Все сводится к тому, что Ее Высочеству уже от всей души надоела Чунтао. Пока Ее Высочество все еще обдумывала их прошлую дружбу, это уже было бы лучшим концом для Чунтао.

Размышляя об этом, Цюцзюй вытерла слезы. Она пошла во двор Чунтао.

Она постучала в дверь.

—Чунтао, повозка уже подготовлена. Пора...

Никакого ответа изнутри не последовало. Цюцзюй снова позвала несколько раз. Она попыталась открыть дверь, но обнаружила, что она заперта изнутри.

—Чунтао, не злись больше. Пожалуйста, открой дверь...

Не имея другого выбора, Цюцзюй нашла слугу, который выломал дверь.

Разрывающий легкие крик пронзил весь боковой двор.

Ци Янь практиковалась в письме за столом, когда с кончика кисти вылетела капля чернил. Оно перешло черту «верность, сыновняя почтительность, человечность, справедливость, приличие, мудрость, доверие»*.

*

(Интерпретация основных концепций конфуцианской этики Жэнь (гуманность) под названием "Двенадцать достоинств".Эти, так называемые "Двенадцать достоинств" представляют собой перечень основных нравственных качеств, важных для развития личности и укрепления общества.)

*

Иероглиф «верность» исказило пятно чернил. Оно потеряло свою форму.

Сердце Ци Янь подпрыгнуло. Оглядываясь назад, она поняла: откуда взялось ее беспокойство.

Она бросила кисть и выбежала из кабинета, а затем побежала к комнате Чунтао.

Цюцзюй потеряла сознание от шока. Слуги в панике несли ее во двор.

Дверь спальни Чунтао была широко открыта, а несколько слуг стояли вокруг двери в ужасе и растерянности.

—Что случилось?

Слуга преклонил колени перед Ци Янь:

—Отвечая господину Фуме, Чунтао повесилась.

Тело Ци Янь немного покачнулось, затем она подошла к двери.

Чунтао был повешена. Петлей был ее грязно-желтый пояс. Она висела под главной балкой, обращенной к двери спальни.

Ци Янь стояла у входа. Первое, что она увидела, была пара вышитых туфель, которые были несколько старыми, и острие этих туфель упало на землю. Две лодыжки, вялые.

Яркие белые серебряные кусочки были разбросаны по полу вместе с клочками бумаги. Ци Янь медленно подняла голову.

Лицо Чунтао было темно-багровым. Ее язык высунулся, а глаза вылезли из орбит. Она смотрела прямо на Ци Янь.

Ци Янь схватилась за дверной косяк. Ее сердце остановилось.

Чунтао была мертва. Она повесилась.

В последний момент перед тем, как покинуть поместье, она использовала этот метод, чтобы отвергнуть «милость» Наньгун Цзиннюй. Она использовала свою жизнь, чтобы кричать о том, что с ней поступили несправедливо, что также доказало ее собственную преданность.

Ци Янь поймала ее взгляд. Она почувствовала мутную боль в руке, ухватившейся за дверной косяк. Она стала ледяной.

В этот момент она наконец поняла: когда она решила ступить на эту дорогу мести, ей суждено было пройти по свежей крови и трупам бесчисленных людей.

Прежде чем она убьет своих врагов собственными руками, ей придется убить неизвестно сколько невинных людей, таких как Чунтао. Даже если она не сделала этого сама, все равно будет бесчисленное количество людей, которые умрут из-за нее.

Вот это событие в качестве примера: она никогда не думала, что приведет Чунтао к ее смерти. Она всего лишь хотела, чтобы она и Цюцзюй покинули Наньгун Цзиннюй.Она верила, что благодаря снисходительному и доброжелательному характеру Наньгун Цзиннюй она обязательно устроит им хорошую жизнь.

В своем плане она все просчитала; она считала себя умной. Но она забыла, что человеческая природа никогда не может быть по-настоящему рассчитана.

Она планировала каждый шаг своего пути; она думала, что успех практически неизбежен. Но она никогда не думала, что Чунтао — не пешка: она была человеком с кровью, плотью и эмоциями.

Она не убивала Чунтао своими руками. Но она использовала свои собственные маневры, которые считала столь блестящими, чтобы заставить живого человека умереть.

На подошвах туфель Чунтао было немного грязи. Перед смертью она все еще выполняла поручения в поместье принцессы, работая не покладая рук и не жалуясь.

Ци Янь уставилась на вышитый узор хвоста феникса на этих туфлях: «месть» никогда не была простым словом.

Оно было написано свежей кровью и человеческими жизнями. Это было преступление и возмездие, совершаемое путем складывания трупов в горы.

—Попросите двух человек опустить Чунтао и отнесите Цюцзюй обратно на отдых. Я сам доложу Ее Высочеству.

—Слушаемся.

Пятеро слуг терпели ужас в своих сердцах, когда вошли в комнату Чунтао. Они молча молились и извинялись в своих сердцах, снимая труп Чунтао с закрытыми глазами.

Труп Чунтао положили на землю. Ци Янь переступил порог, чтобы войти в комнату.

Слуга собирался закрыть глаза Чунтао дрожащей рукой, но Ци Янь остановила его:

—Я сделаю это.

—Господин Фума, подобные несчастья все равно следует оставлять этому слуге...

Ци Янь оттолкнула слугу, чтобы присесть рядом с Чунтао. Она открыла рот Чунтао, чтобы снова засунуть туда язык, затем несколько раз надавила на глаза и потерла веки. Только тогда Чунтао наконец «закрыла глаза после смерти».

Труп Чунтао еще не успела полностью остыть. Она все еще чувствовала тепло на ощупь.

Если бы не этот красновато-фиолетовый цвет лица, казалось бы, что она просто спит.

Как только ее глаза закрылись, оставшиеся несколько капель слез вытекли из глаз Чунтао. Увидев это, слуги ахнули и попятились, опасаясь, что Чунтао внезапно вскочит.

Только Ци Янь осталась рядом с Чунтао. Она вытащила из рукава белый шелковый платок и прикрыла лицо Чунтао.

Сделав все это, Ци Янь молча вышла из спальни Чунтао.

Она знала, что пути назад у нее уже нет.

Смерть Чунтао стала занозой между ней и Наньгун Цзиннюй.Даже если Наньгун Цзиннюй не будет ее подозревать, даже если через какое-то время они вернутся к тому, чем были, эта заноза останется между ними навсегда.

Как и смерть Чунтао, время нельзя было обратить вспять. Его никогда нельзя починить.

Или она дойдет до самого конца, чтобы убить Наньгун Цзиннюй.

Или она будет тянуть дело до тех пор, пока ее заговор не будет раскрыт, и она будет обречена на вечность

Пути назад не было.

Нет, следует сказать так: с того момента, как Циянь Агула стала сиротой, выжившей в своей павшей родине, ей было суждено не иметь пути назад.

Ци Янь вымыла руки, а затем пошла в главную комнату. Служанка низко поклонилась:

—Приветствую господина Фуму.

Ци Янь впервые не издала ни звука, когда толкнула дверь главной комнаты.

Наньгун Цзиннюй уже собиралась выйти из себя, когда увидела, что вошла Ци Янь. Она поставила чашку чая в руку:

—Так это ты.

—Ваше высочество.

Наньгун Цзиннюй тихо вздохнул:

—Чунтао ушла?

—Чунтао...

—Она снова подняла шум? Пусть она знает свое место! Я отсылаю ее, несмотря ни на что!

—Ваше высочество.

Наньгун Цзиннюй, казалось, что-то почувствовала. Она встала:

—Что случилось?

—Чунтао... покончила с собой.

По дороге сюда Ци Янь думала, что не сможет встретиться с Наньгун Цзиннюй. Она наверняка не посмеет взглянуть ей в глаза. Она даже выдавала признаки своей пустой совести.

Но реальность была такова: она спокойно сообщила о смерти Чунтао. Она спокойно посмотрела на Наньгун Цзиннюй. В ее выражении лица вообще не произошло никаких изменений.

Было ли это «колебание» всего лишь ее воображением?

Итак, ее совесть уже окончательно почернела. Она превратилась в твердое железо, сквозь которое ничто не могло пробиться.

... ...

Согласно обычаям и правилам империи Вэй, для кого-то вроде Чунтао, рожденного в рабстве, у которого даже не было фамилии, и который умер таким странным образом, не разрешили похороны.

Дело было не только в этом. Ее волосы нужно было расправить, лицо закрыть, а рот набить рисовыми отрубями, чтобы она не могла сказать Королю Ада ни одного плохого слова о своем хозяине.

Даже если бы ее хозяин был великодушен, ей бы в лучшем случае подарили соломенную циновку. Было бы прекрасно просто бросить ее в могилу, как только небо потемнеет.

Наньгун Цзиннюй не просто приготовила гроб для Чуньтао, она также приказала одеть ее в погребальную одежду и похоронить с простыми погребальными предметами. Гроб Чунтао остановился во дворе ее дома, куда приходили слуги поместья, чтобы выразить свое почтение по приказу Наньгун Цзиннюй.

Это была такая необоснованное «одолжение», но никто не произнес ни слова против. Все выполнили приказ Наньгун Цзиннюй.

                                                                                                       ***

Примечание от автора:

Вот сегодняшнее обновление.
Не буду скрывать от всех, я обдумывала этот вопрос с тех пор, как закончила вчерашнее обновление. То есть, стоит ли мне писать о смерти Чунтао или нет.
Долго думая, я все же решила остаться в своем первоначальном видении и не волноваться, потеряет оно поклонников или нет.
Для этого есть несколько причин:

1. Уважение к Чунтао. Я попыталась подумать об этом с точки зрения Чунтао. Если бы я была Чунтао, я бы определенно не взяла эти 200 лян серебра и не ушла бы просто так.
Если Чунтао уйдет просто так, это будет потерей ее характера. Если бы она ушла просто так, вся ее опрометчивая и навязчивая преданность до этого превратилась бы в притворство.
Ее смерть оставит тяжелый след в сердцах Ци Янь и Наньгун Цзиннюй, что является сублимацией персонажа.

2. После смерти Чунтао я хочу, чтобы Ци Янь поняла, что она собирается сделать. Она не автор, она не может делать все, что пожелает, она не может контролировать все с помощью вездесущего взгляда. Смерть Чунтао позволила Ци Янь ясно увидеть себя и в то же время стимулировала ее рост.

3. Смерть Чунтао позволило повзрослеть Наньгун Цзиннюй, заставила ее понять, что хорошие советы неприятны для ушей. Это заставило ее понять, что ее слова могут убить людей. Раньше Наньгун Цзиннюй была слишком чистой. Она должна понимать тяжесть жизни и беспомощность.

На этом все, всем спасибо.

Через некоторое время будет еще одно обновление, в которое я все еще твердо верю: начало и конец могут быть достигнуты, только если не забывать свое первоначальное видение.
Честно говоря, моя натура слишком мягкая. Я хотела оставить Чунтао жить, но затем резко спросила себя, какой роман я решила написать в самом начале?
Я автор, я могу позволить Ци Янь завершить свою месть, не убивая ни одного невиновного человека, но действительно ли это правильный путь?
Если я не смогу вынести эту смерть, не вынесу ту смерть, в конце концов я просто запишу свои первоначальные намерения в кучу дерьма. Разве два слова «Цин Шан» в названии не станут шуткой? (情殇 — ошибочная любовь, закончившаяся до того, как началась / трагический конец любви 情 — чувство/любовь | 殇 — умереть молодым)
Вот почему мне жаль всех.

Спасибо за прочтение, я сделаю перерыв, скоро будет еще одно обновление.

Последняя редакция-01.03.2024