[GL] От чёрного и белого израненное сердце

!Перевод не наш. Разрешение на публикацию перевода получено!
Переводчица: Тело Тимады.

(П/П: цитата из «Ицзяньмэй» поэтессы сунской эпохи Ли Цинчжао (李清照《一剪梅》))

Я желаю, чтобы отец прожил долгую жизнь.

Желаю, чтобы роды старшей сестрицы прошли благополучно.

Желаю, чтобы вторая сестрица перестала хмуриться, и дни её были наполнены счастьем.

Наньгун Цзиннюй быстро закончила писать на трёх сторонах небесного фонаря. Когда она перешла к четвертой, то не удержалась и взглянула на Ци Янь, прикусила губу, и написала: «желаю Ци Янь дожить до глубокой старости».

Кончик кисти приостановился. Она добавила под пожеланием строчку мелких иероглифов: «пусть доктор излечит его глаза»...

Пусть ей и было неловко, как только она нанесла последнюю черту, Наньгун Цзиннюй передала кисть Ци Янь, открывая написанное.

Взгляд Ци Янь скользнул по румянцу на щеках Цзиннюй. Она не могла не вздохнуть: эта девушка вовсе не пытается показаться лучше, чем есть. Она прямодушна и бесстрастна, и никогда не скрывает ни неприязни, ни радости.

Ци Янь взяла кисть и, не задумываясь, написала: «желания Её Высочества есть желания этого подданного».

Это глубоко тронуло Наньгун Цзиннюй, и сердце её затрепетало, однако глаза потускнели.

- Так ты в самом деле пастух-отшельник... - пробормотала она.

Запястье Ци Янь дернулось:

- Как Ваш... Седьмой брат?

Наньгун Цзиннюй глубоко вздохнула, затем улыбнулась и сказала:

- Ничего такого. Небесный фонарь имеет четыре стороны, не хочешь ли ты загадать желание для себя?

- Это единственное моё желание, - мягко ответила Ци Янь.

Наньгун Цзиннюй замолчала. Она взяла огниво и зажгла горелку.

Небесные фонарики неспешно устремились ввысь.

Двое, запрокинув головы, молча наблюдали, как их желания поднимаются в небо.

- Куда они летят? - спросила Наньгун Цзиннюй.

- В небесный чертог.

- Исполнятся ли наши желания?

- Искренняя вера творит чудеса.

Наньгун Цзиннюй отвела глаза и взяла Ци Янь за руку.

- Идём. Запустим водные фонарики.

- Хорошо.

Они долго шли по берегу реки, пока, наконец, не нашли открытый ларёк с фонарями. Время близилось к полуночи, поэтому у реки уже никого не было видно, и чёрную гладь не волновали огоньки.

Наньгун Цзиннюй скупила у продавца все речные фонари. Тот передал огниво Ци Янь, а затем, поблагодарив, удалился.

- Как-то одиноко двум фонарикам на такой широкой реке. К тому же я совершу благое дело, отпустив хозяина домой пораньше.

Ци Янь хихикнула. Наньгун Цзиннюй посмотрела в сторону моста, затем сказала Ци Янь:

- Подожди здесь, дорога тёмная. Я пойду и выберу место, а потом вернусь за тобой.

- Хорошо.

Наньгун Цзиннюй спустилась с моста. Она нашла ровное пространство у реки, где было два валуна, на которые можно было присесть. Это было идеальное место для запуска фонариков.

Она положила вещи, которые несла с собой, а затем поднялась обратно на мост и взяла Ци Янь за руку:

- Всего двенадцать ступенек, считай, пока идёшь.

- Благодарю, Ваше Высочество.

- Осторожнее, тут камень.

- Угу.

Когда они, наконец, пришли, Наньгун Цзиннюй приняла у Ци Янь соломенную стойку и воткнула её в сугроб, после чего вновь подала руку.

- Помедленнее. Тут рядом есть валун, можно сесть на него.

Ци Янь села, и Наньгун Цзиннюй последовала за ней. Она открыла огниво, дунула в него один раз, затем зажгла один за другим более дюжины водных фонариков.

Она подала один Ци Янь, но после некоторого раздумья взяла его обратно:

- Я помогу тебе зажечь.

- Хорошо.

Наньгун Цзиннюй присела у берега и начала ставить фонари на воду. Этот участок реки располагался в низине, поэтому течение здесь было спокойным. Фонарики двигались очень медленно, так что свет от них позволял хорошо видеть.

Наньгун Цзиннюй снова села рядом с Ци Янь. Она обняла колени и смотрела, как водные фонари собираются в кучки и неспешно уплывают.

- Ци Янь.

- Хм?

- Я хочу задать вопрос. Только не злись и не накручивай себя.

- Ваше Высочество, чувствуйте себя свободно.

- Угу... Я хочу знать, как ты видишь в темноте?

Ци Янь задумалась, затем ответила:

- То, что светится, я вижу вполне отчётливо. Остальное же мне видится словно покрытое чёрной тканью, расплывчатое, трудноразличимое.

- Так вот оно как... - Наньгун Цзиннюй подняла палец, указывая на плывущие фонарики, - а их ты можешь разглядеть?

- На таком расстоянии, конечно.

Наньгун Цзиннюй указала на небо:

- А как насчёт звезд?

Ци Янь покачала головой:

- Нет.

Наньгун Цзиннюй подняла голову и посмотрела на небо, усеянное звездами. Из её рта вылетело белое облачко:

- Жаль.

Не услышав ответа от сидящего рядом человека, Наньгун Цзиннюй перевела взгляд на него, повернула голову и увидела, что Ци Янь смотрит на неё с нежностью:

- К чему сожаления, когда звёзды прямо передо мной?

Сердце Наньгун Цзиннюй дрогнуло, она в растерянности поймала взгляд Ци Янь. В этих янтарных глазах она всегда находила красоту, пусть из-за туманной дымки они и казались пустыми и лишёнными духа.

Но в этот самый момент Наньгун Цзиннюй с удивлением отметила: слой тумана исчез!

Вдруг оказалось, что и эти глаза могут искриться жизнью, сиять так ослепительно ярко.

Но когда Цзиннюй вспомнила, что Ци Янь - пастух-отшельник, в груди у неё заболело. Она фыркнула:

- Уже поздно, давай вернемся.

- Хорошо.

Рука об руку они пошли по дороге обратно в поместье. Наньгун Цзиннюй не произнесла ни слова. Ци Янь молчала вместе с ней.

Чунтао ждала у задней двери поместья принцессы. Она бормотала молитву небесам, сложив ладони.

- Чунтао!

Чунтао вскинула голову, и вздохнула с облегчением:

- Слава Бодхисаттве, - и кинулась к ним двоим, - Ваше Высочество наконец-то вернулись! Эта служанка до смерти за Вас испугалась!

- Фума принёс танхулу для вас с Цюцзюй. Возьмите у него стойку, он нёс её всю обратную дорогу.

Чунтао наконец посмотрела на Ци Янь, затем вежливо поклонилась:

- Благодарю, господин фума, пожалуйста, передайте это мне.

- Благодарю за любезность, Чунтао.

В сердце Наньгун Цзиннюй бушевал шторм. Если до сегодняшнего дня у неё ещё оставалась хоть капля надежды на то, что она ошиблась и приняла Ци Янь за другого человека, то после того, как она лично увидела его почерк, всё пропало.

Вспомнив, как сестрица дорожила своим складным веером, и как в подарок ей Цзиннюй преподнесла подлинную работу пастуха-отшельника, она почувствовала себя ещё более ужасно.

Но хуже всего было то, что Ци Янь, похоже, это совсем не волнует, раз уж он не проронил ни слова на обратном пути в поместье!

Когда она наконец подошла к своей опочивальне и увидела яркий красный фонарь, висевший над дверью, Наньгун Цзиннюй почувствовала себя так, словно на ногу ей упал валун.

Она приказала повесить этот фонарь. И если на следующее утро дворцовые служанки не увидят фуму в опочивальне, то они могут решить, что принцесса издевается над ним, прогоняя посреди ночи...

Первым делом двое пошли принять ванну, чтобы согреться. Когда они вернулись, было уже за полночь.

Веки Наньгун Цзиннюй закрывались сами собой, поэтому ей не хотелось думать ни о чём. Она легла на восьмиступенчатую кровать и мгновенно заснула.

Увидев, что на диване не приготовлено покрывала, Ци Янь приняла таблетку от кошмаров, задула свечи и вернулась к кровати.

Ночь прошла без сновидений. На рассвете первый луч солнца окинул землю, разогнав тьму. Он проник в окно спальни принцессы Чжэньчжэнь.

Ци Янь медленно открыла глаза. Почувствовав тяжесть на плече, она рефлекторно напряглась, но, вдохнув знакомый запах, расслабилась.

Она повернула голову, желая оценить обстановку. За ночь её поза не перетерпела изменений, а вот Наньгун Цзиннюй, которая спала на внутренней стороне кровати, в какой-то момент перекатилась и теперь использовала её плечо в качестве подушки.

Если бы Ци Янь не загораживала путь, кто знает, грохнулась бы она на пол или нет.

Лицо спящей Наньгун Цзиннюй было безмятежно красиво. Природа наградила её белой кожей и изящными чертами лица.

Когда она бодрствовала, её глаза были настолько одухотворенными, что перетягивали всё внимание на себя. А её общительность и манеры заставляли людей не замечать её внешности.

Теперь же она спокойно спала, и её скрытая красота проступила наружу. Даже Ци Янь не смела прервать этот живописный момент умиротворения.

Ци Янь взглянула на Цзиннюй и неслышно вздохнула.

Возможно, ночь крепкого сна на время выветрила из головы сложные мысли. Она в самом деле испытала сочувствие.

«Ваше Высочество, как было бы здорово, если бы вы родились не в императорской семье. Возможно, мы могли бы стать настоящими друзьями.

Жаль только, что ваша фамилия Наньгун...

Тогда, прежде чем я убью Вас своими руками... Я сделаю всё возможное, чтобы сделать Вас счастливой. В качестве компенсации за Ваше доверие».

К тому времени как небо за окном посветлело, половина тела Ци Янь уже онемела, но она оставалась неподвижной, позволяя использовать себя в качестве подушки..

Наньгун Цзиннюй зашевелилась только когда солнце поднялось высоко в небо.

Чунтао и Цюцзюй знали, что Наньгун Цзиннюй просыпается поздно, поэтому не пришли будить её.

Принцесса сладко потянулась и медленно открыла глаза, Ци Янь же притворилась спящей.

Наньгун Цзиннюй сонно уставилась на её лицо, затем моргнула, и, осознав, что всё это время лежала на её плече, густо покраснела, однако уходить не спешила.

Это был второй раз, когда они проснулись в одной постели. В прошлый раз она была слишком пьяна, поэтому не смогла как следует изучить рядом лежащего человека.

Первым делом Наньгун Цзиннюй отметила выдающийся профиль Ци Янь. У неё были приподнятые надбровные дуги и слегка запавшие глаза. Возможно, поэтому они казались такими печальными.

Под прямым носом располагалась пара довольно пухлых губ. Цзиннюй не помнила, в какой книге вычитала, что люди с пухлыми губами в основном неловки в разговоре и не умеют красиво выражаться. Эта фраза совершенно не подходила Ци Янь.

Вот уж кто за словом в карман не полезет, пусть и не часто открывает рот.

Цзиннюй всегда казалось, что Ци Янь выглядит женственно, но благодаря более близкому наблюдению, она обнаружила в её профиле и долю мужественности.

Во внешности нашёл отражение её характер: мягкий и обходительный снаружи, но твёрдый внутри.

Наньгун Цзиннюй тихо вздохнула и поднялась, чтобы вырваться из объятий Ци Янь.

- Ах, если бы ты только не был пастухом-отшельником...

Это утверждение зрело в сердце Цзиннюй целую ночь, и ей нужно было дать ему выход. Наконец-то у неё появилась возможность высказать это Ци Янь в лицо, пока та крепко спала. Иначе она не смогла бы себя сдержать.

Ци Янь всё слышала. Вчера, когда она писала на небесном фонарика, Наньгун Цзиннюй тоже сказала что-то подобное.

Это несколько расстроило Ци Янь.

Неужели её псевдоним имеет какое-то скрытое значение? Но она использовала псевдоним «пастух-отшельник» всего несколько раз. Что-то случилось в книжной лавке?

Раздался стук в дверь.

Это пришли Чунтао и Цюцзюй с помощницами.

- Ваше высочество, уже полдень. Пора вставать и обедать.

Ци Янь открыла глаза. Увидев, что Наньгун Цзиннюй успела повернуться к ней спиной, она тихо позвала:

- Ваше Высочество, просыпайтесь.

- ...Ммм, сейчас.

- Чунтао и Цюцзюй ждут за дверью, пригласить их войти?

- Да.

Наньгун Цзиннюй протерла глаза, села, но на Ци Янь больше не смотрела.