[GL] От чёрного и белого израненное сердце

У Да день и ночь без остановки мчался обратно в Безымянную долину, чтобы доложить человеку в маске о выполненном поручении, и заодно рассказал, что Ци Янь самовольно пошла в книжную лавку продавать свои иероглифы.

Выслушав, человек в маске изогнула губы в странной улыбке. У Да смотрел на неё с полным непониманием, но не посмел задать вопросов.

Человек в маске вместо этого переспросила:
- Ты разве не понимаешь?

- Этот подданный не понимает, - честно ответил У Да.

Человек в маске тихо вздохнула:
- Скажи-ка, чем, по-твоему, мог отправиться Ци Янь, деревенский мальчишка, потерявший обоих родителей, в столицу на экзамены? Чем он мог снять маленький дворик? И чем помог девочке, которая продала себя, чтобы похоронить отца?

У Да машинально сказал:
- Конечно же, госпожа дала ей... - договорив до половины, он осёкся и осознал.

- Трон лжеимператор Наньгун несправедливо захватил, потому ему суждено быть чрезвычайно осторожным. Если однажды он захочет доверить Ци Янь важный пост, непременно проверит её вдоль и поперёк. Пусть даже всех его родственников мы уже подчистили, но именно отсутствие следов вызовет у старого пса Наньгун подозрение. Она ведь нарочно подставляет себя, давая повод схватить её за руку.

У Да открыл рот, глаза полны потрясения:
- Не ожидал...

- Чего?

- Не ожидал, что у неё такие глубокие замыслы... Госпожа, вы не боитесь вырастить тигра, что однажды обернётся бедой? - ведь если Ци Янь узнает тайну личности человека в маске, это тоже будет смертельно опасным козырем.

Человек в маске уверенно ответила:
- С её умом, даже если бы я намеренно скрывала, рано или поздно она всё равно заметила бы. Но можешь быть спокоен: она умная.

Тем более, когда человек в маске приютила её, ей было всего девять лет. За эти годы всё, что она вкладывала в Ци Янь, принесёт вполне определённые плоды и она это прекрасно знает. Пусть сейчас дать ей возможность стать "императором", всё равно не хватит ни таланта, ни качества.

Видение мира, ум, приёмы - всё это она взращивала в ней, как в будущей хитрой и изворотливой придворной. К тому же... в руках человека в маске есть достаточно, чтобы уничтожить её, если понадобится.

***

Ци Янь, держа шестьдесят три ляна, пришла на рынок. Сначала купила в лавке одежды длинную учёную одежду цвета светлой луны, по совету лавочника взяла ещё небесно-голубой накид и головной убор с лентами.

Её черты лица достались от матери, в этой луно-белой одежде они выглядели ещё мягче. А с голубыми лентами её чисто янтарные глаза вдруг обрели странную, почти волшебную прелесть.

Лавочник даже замер, не сдержался:
- У господина такие глаза... это ведь... поистине дар свыше.

Ци Янь чуть улыбнулась и спокойно ответила:
- В детстве я тяжело болел. Когда болезнь прошла, глаза стали такими; ночью не вижу, и яркий свет тоже выносить не могу.

Лавочника стало неловко, он многократно извинялся.

- Братец, не стоит так принимать близко к сердцу, пустяки, - мягко успокоила его Ци Янь.

Увидев её благородный облик и вежливость, лавочник разговорился.

Ци Янь выслушала, потом спросила:
- Осмелюсь спросить, братец, знаете ли вы господина Се Аня?

Лавочник моргнул:
- Господин говорит о господина Се с юга города?

Ци Янь кивнула:
- Недавно получил приглашение на пир в его доме через три дня. Эту одежду я и покупаю для того случая. Раз вы знакомы с господином Се, не могли бы рассказать немного о нём?

Лавочник сразу понял и пояснил:
- У этого господина Се поля неисчислимые, скотины несметно. Богатство сказочное! При этом он щедрый и добродушный, более всего любит дружить с учёными и поэтами. Господину нечего опасаться, просто идите. Мне посчастливилось видеть его однажды, очень он приветливый.

Видя, что Ци Янь молчит, лавочник добавил:
- Если господин не знает, где находится поместье Се, тоже не беда. Стоит пройти на юг города, спросить в любой лавке и вам укажут дорогу.

Ци Янь поблагодарила и вышла, купила ещё немного риса и вернулась в свой дворик.

***

В назначенный день утром Ци Янь облачилась и отправилась к югу города. Действительно, как говорил лавочник, немного поспрашивав, быстро нашла поместье Се.

Но неожиданно: «несметно богатое» поместье Се оказалось очень тихим. Пройдя сквозь зелёный бамбуковый лес, по дорожке, в конце увидела его.

У ворот стояли четверо слуг, уже прибыло несколько учёных.

Тот самый слуга, что приносил приглашение, завидев Ци Янь, сразу подбежал, низко поклонился и радостно сказал:
- Господин Ци прибыл! Услышав, что вы приняли приглашение, мой хозяин был чрезвычайно рад. Пожалуйста, следуйте за мной.

Ци Янь тихо поблагодарила и подумала: Раз даже слуги в поместье такие сообразительные и учтивые, хозяин уж точно не прост.

Она прошла с ним, передала у ворот приглашение и последовала в беседку над водой. Там уже стояли столы, несколько молодых учёных разговаривали.

Увидев Ци Янь, все поднялись, сделали поклон, представились.

Ци Янь выбрала место, села и молча слушала. Вскоре она поняла: все они - первые три места осенних экзаменов в разных уездах. Среди них был даже цзеюань.

Постепенно собралось больше десятка гостей. Ци Янь заметила: все они молоды, и, судя по одежде и речи, из небогатых семей.

Тут раздался звонкий смех. Мужчина лет тридцати в сопровождении слуг вышел вперёд. Сначала поклонился:
- Этого недостойного зовут Се Ань, вежливое имя Юаньшань. Благодарю, что почтенные учёные прибыли в мой скромный дом.

Се Ань был в простой зелёной одежде, на поясе только нефритовая подвеска. Больше походил на изысканного учёного, чем на богача.

Но внимание Ци Янь было приковано не к нему, а к молодому человеку рядом.

Точнее, с самого начала стоило тому пройти с «утончёнными манерами», а потом вдруг намеренно скрыть её, Ци Янь уже заметила это.

Он был в длинной чёрной одежде, без украшений на поясе, с белой нефритовой повязкой на голове и аккуратно подстриженной узкой усмешкой на губах.

После приветствий Се Ань представил:
- Позвольте познакомить вас с одним учёным, это Сюй Ван, вежливое имя Шухань.

Сердце Ци Янь дрогнуло: Не зря он показался знакомым!

Она ведь видела портреты всех взрослых сыновей семьи Наньгун. Прошли годы, лицо изменилось, но хоть имя и прозвище поддельные, вот этот иероглиф «Ван» - совпал.

Третий сын императора Наньгун Ван, двадцать восемь лет, матерью была вторая супруга Шу.

Пальцы в широком рукаве чуть дрогнули: загадка, окружавшая Се Аня, наконец раскрылась.

Вот почему у них был мой адрес... за ним стоит Наньгун Ван.

Император Наньгун до сих пор не назначил наследника, а весенние экзамены уже близко. В такой момент Наньгун Ван через руки Се Аня собирает бедных, но талантливых учёных, его замысел был очевиден.

Шифу говорила: из всех сыновей именно Наньгун Ван самый амбициозный.

Убедившись, что Наньгун Ван заметил её наблюдательный взгляд, Ци Янь «незаметно» отвела глаза. Янтарные зрачки спокойны, уголки губ с той же мягкой улыбкой, как и у других.

Всё, кажется, шло так, как она и рассчитывала.

Се Ань взмахнул рукавом и десятки слуг внесли блюда: деликатесы, овощи, вино.

В подходящее время вдали зазвучала музыка. Учёные повернули головы и увидели платформу в самом сердце озера. Музыканты ради выступления пересекли его на бамбуковом плоту.

Платформа посреди озера находилась на идеальном расстоянии от беседки. Доносившаяся поодаль музыка оживляла атмосферу, но не казалась излишне навязчивой.

Появились танцовщицы, лёгкие и стройные, их танец был возвышен, в нём нельзя было увидеть пошлости. Всё выглядело изысканно.

Гости - бедные ученики. Семья отдаёт все силы, чтобы выучить хоть одного, где им доводилось видеть такое?

Они поражались, завидовали, увлекались. Все эти эмоции Наньгун Ван внимательно заметил.

Ци Янь внутри холодно усмехнулась, но внешне тоже изобразила изумление. Потом, в нужный момент, убрала этот взгляд.

На этот раз раз он сидит, переодетый, одиноко на рыбацкой пристани, то она сыграет наоборот.

Желающий - пусть клюнет.

Пир начался. Блюда подавали бесконечно.

Се Ань предложил начать игру на выпивание: «кубок вина плывёт по излучине вод»*

*
(В воду бросали кубок, и тот, против которого останавливался плывущий кубок, должен был выпить вино и произнести стихи)
*

Учёные загорелись, надеялись поразить всех своей красотой слов.

Первую загадку дал Наньгун Ван. Он осушил чашу и с улыбкой произнёс:
- Тогда я начну: «удачи приходят парой, удача не приходит одна».*

*
(成双双成事好 Chéng shuāngshuāng chéngshì hǎo)
*

На вид легко, но там скрывалось сразу два условия: это предложение читалось как задом наперёд, так и с середины, начиная с иероглифа «пара».

Некоторые кое-как справились, но изящества в их строках не было.

Большинство же, прочитав задом наперёд, не могли добиться симметрии с середины, и потому были вынуждены выпить три штрафных чаши.

Когда очередь дошла до Ци Янь, она сначала опустила взор, размышляя, а затем под пристальными взглядами собравшихся медленно поднялась:
- Братец Юаньшань, братец Шухань, дорогие друзья по литературе, прошу прощения, но Ци Янь не может выпить эту чашу.

Се Ань и Наньгун Ван переглянулись.

- Почему же? - с улыбкой спросил Се Ань. - Может, вино моего дома не пришлось господину Ци по вкусу?

- Вовсе нет, ваше вино бесценно и редкостно, просто мне не суждено им насладиться. В детстве я перенёс тяжёлую болезнь, чудом остался в живых, но это изменило цвет моих глаз, сделав их не такими, как у обычных людей. К тому же, я не вижу ночью и не выношу яркого света. Лекарь неоднократно наставлял меня: мне нельзя прикасаться к вину.

- Так вот в чём дело! Виноват, виноват, это я, глупый, принял вас неподобающе, проявил невнимательность к господину Ци. Эй! Подайте господину Ци хороший зелёный чай!

Тут раздался резкий голос:
- Не можешь подобрать строку - так и скажи прямо, к чему эти отговорки?

Ци Янь повернула голову на звук. Тот, кто усомнился в её словах, был не кто иной, как цзеюань из Чачжоу - Лю Имэй.

Поскольку он сразу по прибытию на пир объявил о своём статусе цзеюаня, но во время игры был вынужден выпить три штрафных чаши, он выместил злобу на Ци Янь.

Наньгун Ван с большим интересом наблюдал за Ци Янь. Та спокойно улыбнулась, не вступая в пререкания, и ровным голосом произнесла:
- Усталая птица возвращается в лес, птица, возвращаясь, устала.*

*
(倦鸟归林归鸟倦 - Juàn niǎo guī lín guī niǎo juàn)
*

Ци Янь больше не взглянула на Лю Имэя, села и, поднеся чайную чашку, сделала маленький глоток.

Под всеобщие одобрительные возгласы лицо Лю Имэя покраснело, затем побелело. А улыбка Наньгун Вана стала ещё шире.

Ответ Ци Янь, хоть и казался на первый взгляд простым и ничем не примечательным, содержал в себе полную глубокого смысла картину, особенно три иероглифа «птица, возвращаясь, устала» - они были и изящны, и содержательны.

Своим поступком Ци Янь доказала, что отнюдь не хитрила и не лукавила. А в сочетании с её необычным цветом глаз больше никто не усомнился в том, что ей нельзя пить вино.