[GL] От чёрного и белого израненное сердце

*
(В названии строка из стиха «Драгоценная цитра» (锦瑟) авторства Ли Шанъиня (李商隐). Перевод А. Ахматовой.)
*

Ци Янь, держа переписанную книгу и два свитка каллиграфии, вернулась в книжную лавку. Завидев её, хозяин лавки сразу оживился, поспешно обошёл прилавок и вежливо пригласил:
- Вы пришли? Пожалуйте сюда.

Они вдвоём прошли в укромную комнату. Ци Янь сначала передала хозяину переписанную книгу вместе с образцом:
- Книга уже готова, прошу уважаемого господина проверить.

Хозяин бегло пролистал несколько страниц, удовлетворённо кивнул:
- Этот старик сейчас же рассчитается с господином цзюйжэнь.

- Подождите, господин, - остановила его Ци Янь. - На сей раз я принес ещё две мои скромные работы, прошу взглянуть.

Она достала из клади два свёрнутых свитка: один побольше, другой поменьше. Сначала развернула малый:
- Это короткое стихотворение, которое я написал в дороге, во время странствий. Прошу, взгляните.

Хозяин обеими руками принял свиток. На чёрной бумаге белыми чернилами были выписаны всего несколько строк:

В саду из нефрита и снега пустое небо ночей,
У ограды цветы перелетают, сверкая огнём весней.
В лёгкой рубашке, в шляпе, звучит опьяняющий звон,
Старая надпись на веере словно дождливый сон

Флейта из нефрита поёт, сквозь ласточек быстрый полёт,
Соловьи отвечают мелодией, ветер весенний идёт
Перила укрыты дыханием, повсюду живёт весна,
В её бесконечном сиянии кружится вновь душа.*

*
(Цы «Надпись к стихам Цао Чуана» (《浣溪沙·题草窗词》) авторства Ли Пэнлао (李彭老) под мелодию «Хуаньсинши»)
*

Подписано: «Пастух-отшельник».

Хозяин дважды шёпотом перечитал строки и всё больше волновался:
- Это... это же поистине прекрасное цы!

- Господин перехвалил.

Хозяин поднял взгляд: сегодня Ци Янь была в другой одежде, но всё та же в заплатках поверх заплаток. Однако держала она себя прямо, спина ровная, осанка твёрдая. Даже услышав похвалу, лицо её оставалось спокойным, без малейшего намёка на гордость.

Много лет назад хозяин лавки трижды пытался сдать экзамены, но безуспешно, и лишь после этого был вынужден принять книжную лавку от отца. Теперь, достигнув шестидесяти лет, он понимал: такие иероглифы он сам уже не напишет, да и столь изящных стихов ему никогда не сочинить. Перед ним стоял юноша, которому ещё не исполнилось двадцати, но он уже имел звание цзюйжэнь - его будущее безгранично.

Подумав об этом, хозяин проникся ещё большим почтением. Тем временем Ци Янь, словно ничего не замечая, развернула второй свиток. Они вместе расправили его.

Этот свиток был длиной в один чжан и шириной в полчжана.*

*
(Чжан - китайская мера длины = 100 цуней (около 3 м))
*

- Это... что за работа? - удивился хозяин.

- Мемориальная надпись «Чистый родник во дворце Цзючэн».* Я родом из Цзиньчжоу, а стела, на которой выгравирована эта надпись - гордость нашего края, установлен он был у подножия горы в уезде Чэньцан. Кто именно его высек, теперь уже не узнать. В детстве мне посчастливилось увидеть его однажды, и с тех пор образ не выходил из памяти. Я осмелился воспроизвести копию.

*
(«Чистый родник во дворце Цзючэн» (九成宫醴泉铭) - стела эпохи Тан, созданная по приказу императора Ли Шиминя в память об обнаружении источника в дворце Цзючэн. По повелению императора текст сочинил первый министр Вэй Чжэн, а каллиграф Оуян Сюн выполнил надпись, которая затем была высечена на камне.)
*

И правда: внизу свитка было написано «Переписано Пастухом-отшельником в седьмой год правления Цзинцзя».

Хозяин только теперь уловил некое несоответствие и спросил:
- Почему господин цзюйжэнь не поставил личную печать?

- Я ещё молод и не успел её подготовить.

- Это не беда, - рассмеялся хозяин. - В моей лавке есть превосходный мастер печатей. Оставьте образец и через три дня сможете забрать.

- Буду весьма признателен.

Хозяин улыбнулся и, переходя к делу, сказал:
- У старика есть одна нескромная просьба.

- Прошу, говорите.

- Ту вашу цы, как только появится печать, я сразу закажу оправу и выставлю на продажу, наверняка уйдёт за хорошую цену. А вот эту копию надписи не могли бы вы уступить старику? Дам за неё десять лян серебра!

Для бедного учёного десять лян серебра сумма совсем немалая. Конечно, за настоящую картину или каллиграфию этот ценник невысок, но ведь имя «Пастуха-отшельника» пока никому не известно, и сколько его работы будут стоить - ещё вопрос.

Ци Янь слегка улыбнулась и прямо согласилась:
- Для меня честь, что господину нравится моя работа.

В итоге хозяин лавки выплатил Ци Янь тринадцать лян серебра и триста медных монет.

Лишние три ляна были авансом за цы, а о доходе с продажи они договорились делить: три части хозяину, семь Ци Янь.

Выйдя из книжной лавки, Ци Янь краем глаза заметила на углу улицы знакомую фигуру. Это был человек, оставивший в её детстве незабываемый след - У Да.

Тогда, после того как женщина в маске велела братьям У отвезти её обратно на степь, именно этот человек сообщил ей, слово за словом, страшную весть о гибели племени Чэнли.

У Да, убедившись, что Ци Янь его узнала, тут же повернулся и зашагал прочь. Ци Янь прибавила шаг, устремившись за ним в ту переулочную улочку.

Неожиданно она налетела на прохожего. Тот вскрикнул и, не удержавшись, сел прямо на землю. Ци Янь лишь бегло скользнула взглядом вниз:
- Простите, - коротко бросила она и уже хотела идти дальше.

Но в этот миг кто-то крепко ухватил её за рукав и пришлось остановиться.

- Как можно быть таким невежливым? - возмутился звонкий голос. - Сбил моего эр-гэ* и даже не помог подняться!

*
(Эр-гэ (二哥) - второй брат, братец.)
*

Ци Янь обернулась. Перед ней стоял мальчик лет тринадцати-четырнадцати: алые губы, белые зубы, личико словно выточено из нефрита. На голове у него красовалась маленькая шапочка, а у висков выбивались пряди тонких волос.

Его большие живые глаза горели гневом, и он, задрав голову, неотрывно сверлил Ци Янь взглядом. При этом рука мальчика так и не разжалась, цепко держала её рукав, будто боялась, что она вырвется и убежит. Его внешность ещё сохраняла детскую мягкость, и хотя он сердился пуще некуда, в нём не было ни капли настоящей угрозы.

Ци Янь на миг замерла. Подняв взгляд, она увидела, что переулок уже пуст, следов У Да и близко нет. Лёгкий вздох сорвался с её губ.

Мальчик же, заметив, что этот человек умудряется ещё и отвлекаться, когда его поймали за руку, вскипел ещё сильнее. Он со всей силы пнул Ци Янь по голени.

Боль была ощутимой, и Ци Янь нахмурилась. Общество чтит этикет и ценит учёность, даже отпрыски знатных семей вроде распущенного Дин Фэншаня обычно только приказывают слугам «сходить побить». Сама же Ци Янь за все годы, что жила тут, никогда ещё не встречала такого «наглого» ребёнка.

Пока она стояла в замешательстве, за спиной раздался мягкий, явно женский голос:
- Цзин-эр,* подойди и помоги мне подняться.

*
("儿" означающий «ребенок» . Таким образом, оно используется как уменьшительно-ласкательный суффикс.)
*

Ци Янь с подозрением обернулась. Перед ней стоял подросток в длинной одежде из бамбуково-зелёной ткани. По положению Ци Янь безошибочно определила: тот самый, кого она толкнула, на самом деле был девушкой, переодетой юношей.

Неудивительно, что мальчик так рассердился. Почувствовав вину, Ци Янь протянула руку:
- Простите меня, господин, вы не ушиблись?

«Хлоп!»

Но раздался резкий хлопок: её ладонь отшвырнули в сторону. Мальчик сверкнул глазами и с негодованием выкрикнул:
- Убери свои грязные руки!

- Цзин-эр, нельзя быть грубым, - строго осадила его девушка.

- Эр-гэ, я помогу тебе, - тут же смягчился мальчик по имени Цзин-эр и бережно поднял её с земли.

Ци Янь незаметно ещё раз окинула взглядом «юношу» и окончательно убедилась: это женщина в мужском обличии. Затем её взгляд упал на мальчика Цзин-эр. В этом возрасте черты ещё недостаточно явны, да и дерзость в поведении выдавала мальчишеский характер. Ци Янь решила, что перед ней мальчик, просто слишком похожий на фарфоровую куколку.

- Эр-гэ! У тебя из руки кровь идёт! - вскрикнула Наньгун Цзиннюй, держа руку старшей сестры и искренне расстраиваясь.

Она с детства воспитывалась во дворце и никогда прежде не выходила в народ. Теперь, когда они перебрались в загородное поместье, она часто видела, как Наньгун Шунюй переодевалась в мужскую одежду, чтобы выйти на улицу, и от этого ей стало ещё интереснее. Она долго упрашивала сестру и наконец-то добилась, чтобы та взяла её с собой. Кто бы мог подумать, что они столкнутся с такой неприятностью?

Глядя, как мальчик, почти прижимаясь лицом, дует на пораненную руку старшей сестры, Ци Янь ощутила, как боль в собственной голени будто вызвала из глубины памяти давние воспоминания.

Много лет назад она вместе с Байином и Сяо Де ходила на гору Момо собирать грибы. Она оступилась, скатилась с откоса и расшибла ногу. Тогда маленькая Сяо Де точно так же жалостливо дула на её рану, чтобы стало не так больно.

Сердце сжалось. Если бы Сяо Де была жива, сейчас ей тоже было бы столько же лет...

Эта мысль мелькнула и исчезла, лицо Ци Янь осталось спокойным, в глазах не дрогнула ни одна рябь. Она подошла к Наньгун Шунюй и сложила руки в поклоне:
- Я спешил и случайно налетел на господина. Возможно, молодой господин желает отправиться на осмотр к лекарю?

Наньгун Шунюй подняла голову и встретилась с её янтарными глазами. Взгляд Ци Янь был искренним.

Она чуть замерла, затем, заметив за её плечами кладь ученого и одежду в заплатах, сдержала боль и ответным поклоном сказала:
- Ничего страшного. Такая мелкая рана, я сам перевяжу дома.

- В таком случае позвольте откланяться, - Ци Янь слегка склонилась и торопливо ушла.

Наньгун Цзиннюй сердито надула щёки и, глядя ей вслед, даже топнула ножкой:
- Эр...эр-гэ! Ты вот так просто отпустил его?

- Он ведь сделал это не нарочно. Наверное, спешил по важному делу, - спокойно объяснила Наньгун Шунюй.

Видя, что сестра всё ещё сомневается, она терпеливо продолжила:
- По говору он явно не местный. Одежда простая, за спиной кладь ученого, скорее всего, это учёный, приехавший в столицу на экзамены. А здесь лекари дорогие, зачем нам ещё усложнять ему жизнь?

Наньгун Цзиннюй, прожившая всю жизнь во дворце, не имела представления о деньгах. Но присмотревшись внимательнее, она поняла: ткань одежды того человека и правда совсем иная, грубая и шершавая на ощупь. Она задумалась и тихо спросила:
- Так вот это и есть то, что отец называет «трудности простых людей»?

Наньгун Шуннюй была удивлена. Она и не думала, что избалованная с детства сестра, мало знающая о мире, способна прийти к такому выводу. Улыбнувшись, она взяла Наньгун Цзиннюй за руку:
- Цзин-эр и правда умён.

Наньгун Цзиннюй ещё раз оглянулась, но следа того юноши уже не было. В этот миг она вдруг ясно почувствовала: хотя столица и находится совсем рядом, мир за её пределами совершенно иной, не похожий на дворец. Она серьёзно сказала:
- Эр-гэ, а ты будешь потом почаще выводить меня наружу?

- Хорошо, - кивнула Наньгун Шунюй.

Ци Янь тем временем прошла ещё три улицы, но так и не нашла следов У Да. Вдруг над головой зашумел ветер, и с забора перед ней легко спрыгнула знакомая фигура.

Они несколько мгновений молча смотрели друг на друга. Наконец У Да холодно произнёс:
- Передаю волю госпожи. Главным экзаменатором весенних экзаменов будет глава Секретариата Син Цзинфу, а двумя помощниками - министр кадров Дэн Хунъюань и его заместитель, Шу Лижэнь. Спланируй всё заранее.

- Я поняла, - отрезала Ци Янь, не желая больше смотреть на У Да, и развернулась, чтобы уйти.

Его голос прозвучал ей вслед:
- Не забудь о своей первоначальной цели.

На губах Ци Янь мелькнула холодная, едва заметная усмешка. Не останавливаясь, она вышла из переулка.

Сёстры Наньгун, держась за руки, вернулись в своё поместье. Но у ворот они увидели молодого человека в возрасте около двадцати лет, стоявшего там с видом тревожного ожидания.

Наньгун Шунюй заметила его и тут же напряглась, остановилась.

- Эр-гэ, что случилось? - спросила Наньгун Цзиннюй.

- Это второй сын Лу, он пришёл за тобой. Давай пойдем к задним воротам, - тихо ответила Шунюй.

Но Лу Чжунсин уже увидел их. Наньгун Шунюй сжала ладонь младшей сестры и вполголоса попросила:
- Цзин-эр, можешь ли ты попросить второго господина Лу сохранить нашу тайну?

- Эр-гэ, не волнуйся, - уверенно ответила Цзиннюй.

Она выпустила руку сестры и весело подбежала вперёд, звонко окликнув:
- Брат Чжунсин!

Лицо Лу Чжунсина озарилось ласковой улыбкой:
- Ваше Высочество Чжэньчжэнь.

Наньгун Шунюй тем временем, обойдя их, поспешила войти во двор. Когда они были детьми, сёстры часто бывали вместе с сыновьями семьи Лу, и отношения их семей были весьма близки. Но теперь всё изменилось: в шестнадцать лет ей уже не подобало встречаться с посторонними мужчинами без дозволения. Тем более что Лу Чжунсин служил при дворе как командир императорских телохранителей. Если бы об этом доложили императору, наказание понесла бы только она.

- А куда это ушла Ее Высочество вторая принцесса? - удивился Лу Чжунсин.

- Брат Чжунсин, - с лукавой улыбкой сказала Наньгун Цзиннюй, - можно я тебя о чём-то попрошу?

Лу Чжунсин и секунды не колебался:
- Конечно, если это в моих силах.

Глаза Цзиннюй засияли, она задорно улыбнулась, её глаза изогнулись, как полумесяцы, а руки она заложила за спину, гордо выпрямившись:
- Ты должен пообещать, что никому не расскажешь, что мы с братом выходили из дворца.

В груди Лу Чжунсина всё дрогнуло, словно сердце пощекатало лёгкое перо. Он видел, как эта девочка росла: от крошечного младенца, лепечущего первые слова, до нынешнего чудесного возраста. Его старший брат давно обзавёлся женой и наложницами, а он всё ещё оставался одинок, только потому что ждал её взросления. Столько лет он лелеял её в сердце и как он мог бы отказать ей в такой малости?

- Хорошо, я обещаю, - мягко сказал он.

В глазах Наньгун Цзиннюй мелькнула хитрая искорка «план удался». Она игриво склонила голову и будто серьёзно переспросила:
- Даже отцу-императору не скажешь?

Лу Чжунсин засмеялся и, глядя на неё с теплом, уверенно произнёс:
- Не скажу.

Примечание автора:
Главная героиня этой истории - это принцесса Чжэньчжэнь, Наньгун Цзиннюй~

Хотя Шунюй мне тоже очень нравится~

Название этой главы я долго выбирала между «Если бы жизнь была лишь как первая встреча» и «Но надо признаться, сейчас на моей душе печали печать». В конце концов остановилась на втором.

Своего рода маленькая компенсация для нашей важной второстепенной героини, Наньгун Шунюй.

И Шунюй, и Цзиннюй были поражены той складной веерной росписью, что сделала Ци Янь. Жаль только, что Шунюй по ошибке приняла за не того человека, а может быть, некоторые вещи с самого начала были предрешены свыше.

«О всех этих чудных явленьях не раз
Придется мне размышлять.
Но надо признаться, сейчас на моей
Душе печали печать.».

Но всё же я так-так люблю нашу Цзиннюй~

В ту эпоху девушек из знатных семей, подобных Шунюй, было пруд пруди. А вот наша Цзиннюй - настоящий свежий поток в мире внутренней скромной красоты~ хе-хе.