[GL] От чёрного и белого израненное сердце

Четвёртый год Цзинцзя. Циянь Агуле четырнадцать лет.

Теперь в её словах и жестах уже невозможно было разглядеть и тени былой кочевницы с великого степного простора.
Что до её необычных, не как у других, глаз, то она давно придумала для них правдоподобное объяснение.

В тот день человек в маске позвала её, передав свёрток и старинный фарфоровый флакон.

- Эти годы ты показала себя отлично, даже лучше, чем я ожидала. - Услышать такое из уст человека в маске было уже высшей похвалой.

Агула отступила на полшага, опустила взгляд и, сложив руки в почтительном поклоне, ответила:
- Всё благодаря наставлению шифу.*

*
(师父 shīfu - учитель, наставник, мэтр.师父 shīfu заменяет слог, означающий "наставник", на слог, означающий "отец" 父 . Он также может использоваться для обращения к учителю, но замена придает ему более интимный оттенок и указывает на повышенный уровень уважения.)
*

Человек в маске кивнула:
- В свитке - твоя новая личность. Через несколько дней отправишься сдавать экзамен на туншэн.

- Есть.

- После экзамена можешь не возвращаться. Всё, что тебе нужно было от меня, ты уже выучила. Только вот тебе ещё не хватает немного простого, житейского опыта. Используй этот случай, чтобы поездить по разным местам и посмотреть на мир. Дальше... всё будет зависеть только от тебя.

Агула подняла голову. В её красивых глазах не дрогнуло ни единой эмоции.
- Поняла.

- Лекарство принимай, как прежде - раз в десять дней. Когда этот флакон закончится, твой месячный цикл исчезнет окончательно, и проблем больше не будет.

- Благодарю, шифу.

Когда она дошла до двери, за спиной снова прозвучал голос человека в маске:
- Перед отъездом попрощайся с Дин Ю. В следующий раз, когда встретитесь, будете уже чужими людьми.

***

Агула спрятала флакон за пазуху и развернула свиток. Там было написано:

Ци Янь, четырнадцать лет. Родом из деревни Байшуй уезда Байлу, провинция Цзиньчжоу. В первый год Цзинцзя в уезде Байлу вспыхнула эпидемия, выкосившая девять из десяти дворов. Шестеро из семьи Ци бежали на север, но были атакованы горными разбойниками. Ци Янь, получив два ножевых ранения, был спасен странствующим мастером, однако умер от ран.

Далее шла подробная родословная семьи Ци. То ли случайно, то ли по чьему-то умыслу, но в течение последующих лет все родственники в пределах пяти степеней родства умерли.

Агула запомнила всё до последней буквы, затем в главной комнате бросила свиток в печь и дождалась, пока он обратится в пепел, лишь после этого вышла.

Она направилась к травяному саду. Рядом с ним, в лекарственной хижине, жил Дин Ю. Обнаружив, что у того есть талант в медицине, человек в маске перестала обучать его вместе с Агулой.

Обычно в это время Дин Ю ухаживал за травами, но сегодня его в саду не было. Агула окликнула его несколько раз и, толкнув дверь, услышала:
- Здесь.

Войдя, она увидела, что Дин Ю собирает вещи.

- Уезжаешь?

- Да. Госпожа сказала, что скоро будет проводиться раз в пять лет экзамен в Императорский госпиталь, и велела мне попробовать.

Агула кивнула, села на стул, откинув подол одежды, и налила себе чаю.

Дин Ю бросил взгляд на её плоскую грудь, колебался, потом всё же спросил:
- Ты всё это время пьёшь лекарство, что дала госпожа?

- А иначе? - без выражения отозвалась Агула.

Дин Ю понизил голос:
- Любое лекарство - это яд. А раз оно способно подавлять твою женскую природу, значит, действует крайне жёстко. Ты...

- Дин Ю.

- А?

- Если шифу услышит, снова накажет тебя.

Он посмотрел ей в глаза и вдруг понял, что когда-то яркие янтарные зрачки превратились в мёртвую воду. Теперь он больше не мог прочитать её мысли.

Дин Ю тяжело вздохнул:
- Ты должна оставить себе путь к отступлению! Иначе, даже отомстив, станешь чем-то между человеком и призраком, и тогда будет поздно жалеть!

Агула медленно поднялась:
- С того самого момента, как я поклялась следовать за шифу, я и не думала уйти целой. Так о чём жалеть? А ты, береги себя. С этой минуты, даже если встретимся, мы уже не узнаем друг друга. Скоро я тоже покину долину, провожать тебя не стану. - Сказав это, она пошла к двери.

- Агула! - окликнул он.

Она остановилась.

- Да, забыла тебе сказать: с этого дня Циянь Агулы больше не существует. Меня зовут Ци Янь. - Её тело уже лишили возможности рожать, и теперь она была лишь призраком, жаждущим кровной мести.

Не оглянувшись, Ци Янь ушла. Дин Ю смотрел на её удаляющуюся спину и понимал, что она уже никогда не вернётся.

- Береги себя, Ци Янь.

В день отъезда Дин Ю она действительно не пришла. Он передал старику по имени Фу:
- Дядя Фу, прошу, передайте это Ци Янь.

Спустившись с горы до середины, он услышал за спиной чистое, мягкое звучание бамбуковой флейты. Обернувшись, он уже не мог увидеть долину, её скрывал вечный туман. Лишь музыка оставалась.

Когда мелодия стихла, оба повернулись в разные стороны: одна к вещам в доме, другой к горной дороге.

Ци Янь открыла деревянную шкатулку, оставленную Дин Ю. Внутри был рецепт и фарфоровый флакон.

Ци Янь, это лекарство, над которым я работал много лет. Тридцать пилюль. Впереди опасности, пусть оно поможет тебе хоть временно избавиться от кошмаров.

С тех пор, как она вернулась в Безымянную долину со степи, её мучили ночные кошмары. Иногда - до бреда и паники. Поэтому она спала не больше двух часов, просыпаясь до того, как кошмар станет невыносим.

Запомнив рецепт, она тихо произнесла:
- Спасибо.

Через несколько дней Ци Янь тоже попрощалась с человеком в маске, взяла свои вещи и покинула Безымянную долину...

Империя Вэй проводило экзамены на звание туншэн ежегодно. Право устраивать их имели официальные училища во всех областях и уездах. До следующего экзамена оставалось ещё полгода, и она могла сперва поездить по разным местам, посмотреть, чем простая жизнь тут отличается от того, что было в книгах и в рассказах человека в маске.

После недолгих раздумий Ци Янь решила сдавать экзамен в одной из областей поблизости от столицы. Так три года спустя, когда придёт время весеннего и осеннего императорских экзаменов, это избавит её от лишних сложностей и даст больше уверенности. Она выбрала Юньчжоу и сняла маленький дворик на окраине города. Хозяин, узнав, что она готовится к экзаменам, даже снизил цену.

День полнолуния. Погода стояла ясная, ветер тёплый и лёгкий.

Ци Янь надела тёмно-синюю длинную рубаху, заперла дверь и отправилась на рынок.

Хозяин дома говорил, что в Юньчжоу в каждый новолуний и полнолуние устраивают большой базар, а особенно в полнолуние, тогда можно увидеть и бродячие труппы с представлениями.

И правда, едва она подошла к городу, уже заметила простых людей с вязанками и корзинами, идущих к воротам. Ци Янь ускорила шаг, влилась в поток и вошла в большой город Юньчжоу.

На базаре было людно и шумно, крики торговцев сливались в беспрерывный гул. Лавка тянулась за лавкой, конца-края не видно.

Шифу учила её этикету и культуре, но почти не касалась уличной, повседневной жизни. А для нынешней Ци Янь, простолюдинки, это был новый обязательный урок.

Возле дороги сидел человек в грубой одежде, держа на коленях петуха с перевязанной соломой ногой.

Подошёл парень и спросил:
- Брат, сколько за этого петуха?

- Сорок медяков, - ответил тот.

Парень лукаво усмехнулся:
- Несушка стоит сорок, а твой ведь яиц не несёт. Скинь цену.

Он подумал и сказал:
- Тридцать пять, меньше не могу.

После короткого торга сошлись на тридцати трёх.

Ци Янь отвернулась и пошла дальше, останавливаясь у разных лавок. За полчаса она примерно поняла цены в Юньчжоу.

Вдруг впереди улицу перегородила толпа, кто-то собирался посмотреть на что-то, и проход оказался перекрыт. Ци Янь хотела обойти, но за спиной раздался шум.

- Освободить дорогу! - гаркнула группа слуг с дубинками, грубо расталкивая народ. Кто-то толкнул её в спину, и она оказалась в самом центре.

На обочине стояла девушка в траурной одежде и с непокрытой головой, рядом - тележка с телом, укрытым циновкой; из-под неё виднелись изношенные соломенные сандалии.

Девушка держала в руках дощечку с неровной надписью: «Продам себя, чтобы похоронить отца».

Слуги снова толкнули Ци Янь, а толпа, узнав, кто пришёл, отступила, а самые осторожные поспешили уйти.

Вперёд вышел молодой человек в короткой шёлковой одежде: ткань была мятой, но дорогой. В руках у него была дубинка. Он остановился перед девушкой, коснулся её дощечки и громко прочёл:
- Продам себя, чтобы похоронить отца?

Толпа зашепталась. Кто-то из несведущих тихо возмутился:
- Совсем стыд потерял, с девушкой так...

- Тише, - перебил другой, - с этим лучше не связываться.

Ци Янь отступила на два шага, оказавшись на краю толпы.

Кто-то пояснил:
- Это Дин Фэншань, старший сын господина Дин, хулиган и задира в Юньчжоу.

- Дин? Это семья того самого господина?

- Она самая.

Толпа смолкла. А в сердце Ци Янь поднялась буря: Дин И, шурин коменданта Лу Цюаня, за вклад в разгроме племен получил чин четвёртого ранга: стражевой генерал; с двумя тысячами солдат стоит в Юньчжоу...

Сын врага был здесь, перед ней.

Она сжимала кулаки в рукаве, глубоко вдохнула, закрыла глаза, сдерживая дрожь. Лишь снова взглянув, надела маску безразличия, но внутри буря не утихла.

Дин Фэншань кончиком дубинки приподнял девушке подбородок и насмешливо произнёс:
- С такой-то рожей и продаваться?

Девушка заплакала, дрожала, не в силах сказать ни слова.

Он ещё пару раз оскорбил её, убрал дубинку и, смеясь, махнул, чтобы слуги расступились.

Ци Янь снова грубо оттолкнули, в боку осталась ноющая боль. И глядя, как сын врага уходит с гордо поднятой головой, она вдруг поняла, почему шифу в минуты ярости резала своё тело.

Оказывается, бывает боль, которую можно заглушить только другой болью.

Примечание автора:
Это - GL-история. На пути мести главная героиня Ци Янь столкнётся с некоторыми вынужденными телесными повреждениями. Я восстановлю их, когда придёт время, так что прошу вас отбросить тревогу и терпеливо читать дальше. Хотя действие происходит в вымышленном мире, я стараюсь максимально придерживаться здравого смысла. Поскольку во время императорских экзаменов проводился обыск с раздеванием, обматывание груди не слишком надежен. Вот так вот.

Уже 2019 год~! Спасибо, что были со мной, мы прошли ещё один год вместе. С Новым годом! Пусть в новом году время будет добрым ко всем.