Девушка, покорившая время

Кимберли осознавала ясно – она понятия не имеет, куда попала, но точно не домой.

Вокруг была непроглядная, абсолютная тьма. Девушка не видела даже собственных рук, когда проводила ими перед лицом. Ким в какой-то момент даже решила, что ослепла, однако быстро поняла, что попала в закрытое помещение с выключенным светом. Единственный его источник – маленькая щель под дверь. И пользы от нее было, как от паруса в штиль.

Девушка выдохнула и сделала широкий шаг по направлению к двери. И тут же пожалела об этом. На пути оказался деревянный стеллаж, неприметный и очень жесткий. Потерев ушибленный лоб, Ким наощупь двинулась вдоль мебели, чтобы больше ни во что не врезаться.

Кимберли искренне надеялась, что дверь была не заперта. Однако надежды ее не оправдались. А иного пути наружу не наблюдалось.

— Ну да, конечно! Здорово! Просто класс! – возмущалась девушка сама себе и со злости стукнула по двери. – Эй, там есть кто-нибудь?! Ау-у-у! Меня тут заперли. Помогите! По-мо-ги...

Послышалось, как с другой стороны пытаются открыть дверь. Из-за своих криков Кимберли не услышала приближающиеся шаги, однако агрессивность, с которой неизвестный схватился за ручку, игнорировать было невозможно. Девушка с опасной отступила назад под звон тяжелой связки ключей.

Дверь распахнулась. Комнату залил яркий свет, что тут же ударил Кимберли по глазам. Она успела привыкнуть к темноте, пока находилась взаперти. Потому была вынуждена зажмуриться и отвернуться, чтобы избежать дискомфорта. Однако вскоре она повернулась обратно, чтобы посмотреть на своего «спасителя».

Перед Кимберли стоял мужчина средних лет, высокий и сутулый, с темными сальными волосами, которые очень давно молили о мытье или хотя бы расческе, и недельной щетиной. Под зелеными глазами были огромные мешки и морщины. Незатянутый галстук весел как удавка, рубашка расстегнула сверху, вся помятая. У незнакомца явно был не лучший период в жизни, а тут еще какая-то девчонка оказалась запертой в кладовой – дополнительная головная боль.

Он смотрел на Кимберли так, словно надеясь, что она ему лишь кажется. Направляясь в хранилище документов, мужчина точно не ожидал встретить там молодую девушку. Словно рыба, открывал и снова закрыл рот, стараясь подобрать правильные слова. Придя немного в себя, он тяжело вздохнул, почесал затылок и произнес:

— Скажи, пожалуйста, что ты чья-то дочь и, чтобы не мешалась, тебя тут закрыли. Мне совершенно не хочется вызывать охрану и быть свидетелем при составлении протокола полицией. И без тебя проблем навалом.

— Да, конечно. Вы правы. Я чья-то дочь и, чтобы не мешалась, меня тут закрыли, – произнесла Кимберли, поправляя свою куртку и выходя из помещения.

— Умничка. А теперь проваливай, словно я тебя здесь и не видел. И постарайся не попадаться на глаза охране. А на выходе, если остановят, скажи, что ты дочь Дональда Стрейтона. Пусть у этого кретина будет куча проблем.

— Хорошо, но, извините... где я? – спросила Ким немного робко, боясь, что мужчина все-таки вызовет теперь охрану, которая в лучшем случае спровадит ее на улицу, а в худшем действительно вызовет полицию.

— В хранилище документов, – начал было с недоумением в севшем и слегка сиповатом голосе мужчина, уставившись на девушку, словно на сумасшедшую. – Здание суда, – он снова сделал паузу, но, заметив, что это не принесло никакого прояснения его собеседнице, решил продолжить. – Мэйн-стрит, 509, Дили Плаза, Даллас, штат Техас, США, Северная Америка, Земля....

— Да-да, спасибо, – остановила говорящего Ким, хотя и оставалось ему назвать совсем немного, просто девушка больше не могла терпеть его тон, переполненный сарказмом и иронией. – А не подскажите мне, который час?

— Да, ты напрашиваешься на проблемы что ли? Сколько ты там просидела? – недовольно пробубнил мужчина, после чего завернул рукав рубашки, чтобы посмотреть время. – Почти половина первого, – он взглянул на девушку, но снова увидев ее взгляд, который словно требовал каких-то дополнений, уточнил. – Двадцать одна минута первого дня.

— Спасибо большое, – сказала девушка и развернулась, чтобы уже уйти из здания, но остановилась и решила снова попытать счастье, всей душой надеясь на успех. – Я понимаю, что уже вас достала, но какой сегодня день?

— Да откуда ты такая звездная свалилась-то сюда? – спросил с еще большим недоумением, чем раньше мужчина, немного повышая голос, но в нем не слышалось ни злости, ни раздражения.

— Из будущего. Даже не спрашивайте, там ничего интересного, машины все еще не летают, люди все еще такие же лицемеры. Так что там с датой? – сказала девушка, улыбаясь и хлопая ресничками, как всегда делала раньше, выпрашивая деньги у мамы.

— Двадцать второе ноября.

— Тысяча девятьсот шестьдесят третьего? – уточнила Кимберли.

— Бинго! – саркастично воскликнул мужчина, после чего большим и указательным пальцев правой руки протер свои безумно уставшие и раскрасневшиеся глаза, в которые, казалось, насыпали песка.

— Почти час назад в город приехал президент, почему вы не на улице, как все те люди? – спросила девушка, подойдя к окну и начав рассматривать толпу людей, что стояли, с нетерпением вглядываясь в сторону, откуда должна была приехать машина, а также украшенную флагами улицу. – Он же проедет здесь совсем скоро. Так почему вы здесь, а не там?

— Какая же ты приставучая! Теперь меня совсем не удивляет, что тебя заперли в хранилище документов. Если тебе станет от этого легче, и ты, наконец-то, свалишь, то не сошлись с ним характерами, я республиканец, – ответил недовольно мужчина, после чего зашел в комнату и положил папку бумаг, которую все время разговора он держал в руках, а после вышел.

— И, судя по всему, вы решили объявить по этому поводу голодовку, – скрестив руки на груди, рассудила девушка, чтобы позлить мужчину лишь из-за своей некоторой вредности характера, но на самом деле она просто тянула время, чтобы не стоять на улице в толпе, ожидая событий.

— Вау! Да ты прям Шерлок Холмс! Или Нэнси Дрю, как тебе угодно. Ну, давай, удиви меня, как ты пришла к такому гениальному умозаключению, которое, стоит заметить, совершенно неверно, – ответил мужчина, повторив жест руками и подойдя к Кимберли на достаточно близкое расстояние; он был выше ее примерно на двадцать сантиметров, потому смотрел на девушку с некоторым фальшивым высокомерием, которое совершенно ее не смущало.

— Половина первого, почти пустое здание суда. Многие на обеде, ну, или внизу. Ты не пошел туда, потому что республиканец. Но почему ты не пошел на обед? Обычно люди хотят есть. Причем почти всегда и постоянно.

— Обычно у людей нет столько работы, как у меня. Так что, может, ты уже пойдешь и перестанешь докучать мне своими вопросами? Или мне все же вызвать охрану, чтобы вывели тебя под руки? Тогда и ты не полюбуешься его величеством президентом! – начинал по-настоящему злиться мужчина, потому Кимберли поняла, что ей все же лучшей уйти, притом как можно быстрее.

— Хорошо, я уйду, но, поверь, я буду той, о ком ты еще долгое время будешь вспоминать, кого ты будешь искать взглядом в каждой прохожей девушке. И знаешь, почему? Потому что я странная, – сказала осознанно напыщенно и наиграно девушка, и пошла прочь от собеседника по длинному коридору.

— Я так не думаю. И, Будущее, выход в другой стороне, – сказал, ухмыляясь, мужчина. – Пошли, провожу тебя, а то охрана тебя остановит и все-таки начнет допрашивать. А мне бы не хотелось видеть тебя снова. У меня работа.

Девушка кивнула и пошла следом за мужчиной в другую сторону. Он проводил ее, договорился с охраной, потому Кимберли смогла покинуть здание без особых проблем. Краем уха она слышала, как мужчина все-таки назвал ее дочерью того своего коллеги, к которому он явно не испытывал никакой симпатии. Ей стало интересно, откуда такая буквально ненависть, потому на прощание она спросила это у своего «спасителя», на что он ответил: «Он спал с моей женой. Имею всякое право бить ему морду и создавать проблем».

Кимберли вышла на улицу. Погоды была ясная и солнечная, потому девушка сразу же начала щуриться, а после прикрывать глаза рукой, чтобы защитить их от лучей. Она пробралась сквозь толпу в первый ряд. Ей хотелось быть рядом и видеть абсолютно все, стать главным свидетелем, что потом просто скроется во тьме и никогда больше не вернется в это время и в это место.

Но кортежа все еще не было. В руках Кимберли было все время вечности, но она никогда не умела распоряжаться своим временем правильно, а также всегда ненавидела ждать. Ожидания для нее были сравнимы с каким-нибудь жестоким и суровым наказанием, ее персональной пыткой.

Девушка осмотрелась. Справа от нее стояла супружеская пара. Молодая. Это было понятно не только по сияющим и неповрежденным обручальным кольцам. Женщина прижималась к супругу, на ее голове красовались солнцезащитные очки, которые сразу приглянулись Кимберли. Мужчина держал на руках маленького ребенка. В современном мире для детей придумали много разной одежды, для мальчиков традиционно голубая, для девочек розовая... но раньше такого не было. В прошлые века по одежде было крайне сложно определить пол ребенка, если надето было не платье.

— Как зовут? – спросила Ким, кивнув на ребенка.

— Сэм, – ответила, немного смутившись, мать. – Саманта. Ей всего полгода.

— Она миленькая, – сказала Ким, улыбнувшись ребенку. – Не подскажите, который час? Мне бы знать точное время. Ведь каждая минута дорога, ибо может быть последней.

— Двадцать восемь минут первого, – ответил мужчина, одной рукой держа дочь, а другой взмахнув вверх, чтобы рукав свалился и дал возможность посмотреть время на наручных часах. – Вы юны, не рано ли вы стали рассуждать о вечном?

— Может, вы и правы. У меня впереди вся жизнь, – ответила Ким, усмехнувшись, ведь она вспомнила слова матери о том, что вполне возможно она является вечно живущей и осознала, что впереди у нее не просто вся жизнь, а в самом деле вечность.

И вот с Хьюстон-стрит наконец-то свернул кортеж и направился по Элм-стрит на радость любующимся президентом жителям Далласа. Все были в некотором роде взволнованные, но Ким понимала, что сейчас случится, потому на ее лице была лишь горечь и печаль.

Из всех ехавших машин, она, как и все стоящие, не сводили взгляда с черного линкольна. В свое время девушка очень интересовалась этим событием с исторической точки зрения. Потому она прекрасно знала, кто там сидел: два агента Секретной службы США, один за рулем, а другой рядом на пассажирском месте, на креслах посередине сидели губернатор Техаса Джон Конналли с женой Нелли, на последних же президент Джон Кеннеди с первой леди. Они смотрели на толпу, улыбались, махали приветственно руками.

— Знаете, так много существует теорий связанных с этим днем, с этой ситуацией, – начала задумчиво Кимберли, не отводя пристального взгляда от машины. – За что многие техасцы не любили Кеннеди? За то, что он был янки? Или за то, что боролся за права чернокожих, которые такие же люди, как и мы все? Но вы его не любили. Ну что же, Линдон Джонсон, конечно, в разы лучше. Он хотя бы техасец, верно? Двух лет было слишком мало, но даже сейчас могу с уверенностью сказать, что Кеннеди был не самым худшим президентом этой страны, уж поверьте. Он делал хотя бы что-то....

— Почему ты говоришь «был»? – подозрительно спросила женщина.

Кимберли протянула руку и сняла с ее головы солнцезащитные очки, после чего надела их на себя.

— Я одолжу? Премного благодарна. А ребеночку я на вашем месте личико бы отвернула, не стоит ей видеть такое. Вряд ли запомнит, конечно, в силу своего юного возраста, но зачем играть с детской психикой? – Кимберли вернула свой взгляд на самого ценного пассажира линкольна.

Послышался первый выстрел. Крики, визг, истерики.

Девушка увидела то, что хотела, теперь в ее голове все стало ясно. Она подняла голову и посмотрела на школьное книгохранилище, на заветный шестой этаж. Ким усмехнулась, после чего развернулась и пошла прочь из толпы. И совершенно не шелохнулась, когда через пять секунд услышала второй выстрел.

Все начали суетиться и бегать, потому выбраться для Кимберли было немного сложно. Но она все же справилась с этой задачей и направилась быстрым шагом по дороге, в поисках места, которое можно использовать, чтобы вернуться домой.

Она шла по улице и вскоре проходила мимо магазина одежды. Она вошла внутрь, выбрала наугад какую-то кофточку с полки и пошла с самым невозмутимым на свете видом в примерочную.

«Теперь осталось самое важное и самое сложно. Давай, Кимберли, ты справлялась с математикой все эти годы, что для тебя теперь справиться с силами! Ты сможешь! Нужно лишь попасть точно в то время, откуда я пропала, тогда никто даже не узнает», – думала девушка, стоя в примерочной и усердно пытаясь сосредоточиться, как делала то в прошлый раз, только в этот раз она решила все сделать стоя.

Не сразу, но спустя несколько мгновений девушка ощутила знакомое тепло на руках, потому поняла, что все сработало. Она распахнула свои золотистые глаза и увидела перед собой вновь различные моменты времени. Девушка была рада, что смогла выбраться во временную воронку.

И она совсем не ожидала, что на этом этапе может что-то пойти не так.