Love Is Blind [lrh]

♫ Порнофильмы — Звёздочка.
♫ Mike Posner — Please don't go.

Утром следующего дня я уже с полной уверенностью знаю, что собираюсь делать. Решительно беру в гардеробе огромную чёрную рубашку — она, конечно, принадлежит Люку, — и клетчатую юбку. Предвкушение возрастает, и к третьему уроку английского я уже не могу ровно сидеть на месте. Мне до безумия волнительно, страшно, что Хеммингс сам всё переосмыслил и теперь отвергнет мои попытки, но я всё равно смело иду в кабинет со звонком.

К своему удивлению не нахожу мистера Хеммингса за рабочим столом. Более того, нет даже признаков его пребывания в школе — дверь в лаборантскую плотно закрыта, стол пуст, нигде нет знакомого кейса, в котором он носит тетради. Я настороженно оглядываю класс, а потом подхожу к Джеймсу — единственному однокласснику, который всегда всё знает.

— Ты видел Хеммингса в школе сегодня? — осторожно спрашиваю, чтобы не вызвать подозрений. Парень качает головой.

— Нет. У нас замена, — он кивает в сторону двери, и, обернувшись, я вижу там незнакомую мне женщину с короткой стрижкой.

— Добрый день, — она проходит к столу и садится, раскладывая на нём свои тетради. — Мистера Хеммингса нет, займитесь своими делами и не шумите.

Сажусь за парту к Сэйди, и сначала мы с ней обсуждаем последние новости, а потом я всё-таки не выдерживаю и поднимаю руку.

— Извините, а где мистер Хеммингс? — я волнуюсь, и потому чувствую искреннюю необходимость узнать.

— Меня не снабжают такой информацией, — учительница усмехается и возвращается к своим тетрадям. С разочарованным вздохом достаю телефон и открываю диалог с Хеммингсом.

кому: Мистер Хеммингс❤️
от кого: Я
привет. где ты? всё в порядке?

Когда спустя пять минут ответ не приходит, я начинаю паниковать на ровном месте, а Сэйди пытается меня успокоить. Она уверяет меня, что он в полном порядке, потому что иногда люди болеют и могут пропускать работу, но мы обе понимаем, что это странное совпадение. К концу урока мой телефон всё-таки издаёт звук уведомления, и я облегченно выдыхаю.

от кого: Мистер Хеммингс❤️
кому: Я
Привет, я дома, не очень себя чувствую. Что-то случилось?

Тёплое чувство разливается внутри, но я не спешу отвечать. Мы ведь, вроде как, расстались — его удивит моя заинтересованность, да и моя гордость не позволяет отвечать на сообщение спустя три секунды, когда ты ждал ответа почти час.

Следующие уроки отвлекают меня от телефона, и лишь выйдя на улицу из школы к четырём часам дня, я могу его достать. Тут же вижу на экране сообщения от Люка, и сердце пропускает удар от неоправданной радости.

от кого: Мистер Хеммингс❤️
кому: Я
Дженни?
Ладно, надеюсь, всё в порядке. Если что — звони.
Не отвлекаю от учебы. :)

Не могу сдержать глупую улыбку, глядя на экран, а потом дрожащими пальцами набираю номер парня. Холодный ветер запутывает волосы, и я поднимаю воротник куртки выше, пытаясь согреться. Раз уж я решила это сделать, то при любых обстоятельствах.

— Да, Дженни? — он отвечает практически мгновенно, и его голос звучит хрипло. Тяжело сглатываю, прежде чем начать говорить.

— Как ты?

— В порядке, пока жив, — тон голоса парня становится немного радостнее. — Почему ты звонишь? Что-то случилось?

— Я хотела поговорить с тобой сегодня в школе, но тебя там, собственно, не оказалось, — тихо произношу в трубку. — Я могу приехать к тебе сейчас? И мы поговорим.

— Приехать? — Люк звучит как-то растерянно и удивленно. — Я болею. Ты можешь заразиться.

— Честно, меня это не волнует, — грустно усмехаюсь. — Я хочу увидеть тебя.

— Ну, хорошо, — слышу, как он улыбается. — Тогда, наверное, можешь... Прямо сейчас? На чём ты собираешься добраться?

— Ну, автобус, метро, или даже такси на крайний случай, у меня много вариантов, — хмыкаю.

— Я вызову тебе такси. — он едва слышно вздыхает, а мое сердце делает кувырок. — Где ты сейчас?

— Возле школы, но я лучше уйду в какой-нибудь двор.

— Хорошо. Я напишу тебе номер машины, — на этой заботливой ноте он сбрасывает.

Спустя двадцать минут я уже стою на пороге дома Хеммингса и дрожащими пальцами нажимаю кнопку звонка. Он вызвал мне машину комфорт-класса, хотя мне подошёл бы и обычный — этот человек неисправим, черт возьми.

Люк открывает почти моментально. Он хочет обнять меня, но, видимо, понимает, что это будет лишним, поэтому лишь мягко опускает ладонь на плечо. Я с ужасом разглядываю его мертвенно бледное, как бумага, лицо, синяки под глазами и мятую одежду.

— Ты в порядке? — осторожно спрашиваю, вглядываясь в его покрасневшие глаза. Он неуверенно кивает.

— Настолько, насколько может быть в порядке болеющий человек, — он угрюмо усмехается. И тот, которого недавно бросили, — мелькает в моей голове, но я тут же отгоняю эту мысль. — Ты успела поесть?

— После школы? — рассеянно пытаюсь вспомнить, и понимаю, что не ела сегодня от слова совсем. — Нет...

— Пойдём, я покормлю тебя, — он идёт на кухню, и сначала мое сердце сжимается от этой заботы, но уже в следующую секунду я мягко останавливаю его за плечо. Он оборачивается с вопросительным выражением лица.

— Я говорила, что хочу делать больше для тебя, и сейчас как раз тот случай, — киваю, хоть и чувствую смущение. — Ты плохо себя чувствуешь, поэтому тебе нужно лежать. Я в состоянии самостоятельно подогреть себе еду, — не могу сдержать улыбку, когда вижу это выражение умиления на лице Хеммингса и его светящиеся глаза. — И я сделаю тебе чай. Или что ты хочешь?

— Чай, пожалуйста, — он широко улыбается. — Тогда я буду в спальне, на втором этаже. Жду тебя там, — он замедляется и явно хочет наклониться поцеловать меня, но мы ещё ничего не решили, поэтому парень просто уходит в сторону лестницы с грустным выражением лица.

В холодильнике Люка я нахожу лазанью, и она отлично подходит в качестве первой еды за день. Я поглощаю пищу со скоростью света, хотя от чрезвычайного волнения мне совсем не хочется есть, лишь для того, чтобы побыстрее вернуться к Люку и наконец сказать ему всё, что накопилось у меня внутри.

Завариваю две чашки чёрного чая с чабрецом и лимоном, прежде чем подняться на второй этаж. Дверь в спальню прикрыта, и я чувствую легкий трепет, когда вхожу. Сердце заходится в бешеном темпе, стоит мне увидеть Люка: он, почему-то, так не похож на обычного себя сейчас — когда лежит под этим мятым белоснежным одеялом с книгой в руках, его кудряшки растрепаны, а бледное лицо так красиво контрастирует с небесными глазами, — что я на мгновение забываю, как дышать. Он слабо улыбается мне и хлопает ладонью по одеялу рядом с собой.

Передаю ему чашку, и он с благодарностью берет её из моих рук, делая глоток. Я неловко присаживаюсь на край кровати и тяжело сглатываю, когда вижу, что Хеммингс снял футболку.

— Можешь присоединяться, — он с улыбкой приподнимает одеяло рядом с собой, приглашая, но потом улыбка вдруг испаряется с его лица. — Извини, черт, я и забыл, что мы...

— Нам нужно поговорить, верно? — перебиваю и решительно поворачиваюсь в его сторону, делая пару глотков крепкого чая для храбрости. Он кивает, а я почему-то забываю все слова, потому что его взгляд такой строгий и одновременно родной, а мы будто отдалились друг от друга, и я вновь чувствую себя неловко, как ученица перед учителем, который почему-то настолько перед ней уязвим. — Думаю, ты понимаешь, если бы я хотела сообщить тебе что-то плохое, я бы не стала приезжать к тебе домой и делать всё это, — широкая улыбка тут же появляется на лице Хеммингса, а я сразу перехожу к сути. — Извини, пожалуйста, Люк, я поступила, как идиотка. Я правда думала, что будет легче скинуть с себя ответственность, но это не поступок взрослого человека. А я равняюсь на тебя. — мягко улыбаюсь, поймав одобрительный взгляд парня. — И я поняла, что это будет слишком сложно, когда ты ходишь здесь, рядом, и никак со мной не контактируешь, лучше сменить школу и переехать в другой город, чем видеть тебя каждый день, сидеть на твоих уроках и вспоминать всё, что у нас было, — я устало провожу ладонью по лицу, потому что эти мысли мешали мне спать всю прошлую ночь. Я боялась, что Люк не захочет возвращать наши отношения, поймёт, что я была права, и эта ужасная участь, возникшая в моем представлении, действительно станет реальностью. Хеммингс протягивает руку и берет мою ладонь в свою, сжимая, но ничего не говорит, лишь продолжает слушать. — Ну и, конечно, твоя история сыграла роль...

— Я в порядке, я ведь сказал тебе, — взгляд Люка темнеет, а улыбка медленно сходит с лица. — Я не хочу, чтобы ты возвращалась только из жалости и осознания, что я не могу без тебя...

— Нет, — я мягко останавливаю парня, опуская ладонь на его голое плечо, отчего по коже проходит разряд тока. — Я знаю, что можешь. Но ещё я искренне хочу, чтобы ты был счастлив, и если я могу делать тебя счастливой, то это лучшая вещь, которую я сделаю за свою пока что короткую жизнь. И если у меня нет причин уходить, то почему я должна делать несчастными нас обоих, верно?

— Абсолютно, — он кивает, вглядываясь в мое лицо с какой-то необыкновенной нежностью. — Значит, делаем вид, что этой ссоры не было, и живём как раньше? — улыбка мелькает на его губах.

— Как раньше уже вряд ли получится, — я тоже пытаюсь улыбнуться. — Но это, наверное, какой-то новый этап? Я думаю, это к лучшему.

— Да, ты права, — его лицо тускнеет. — Дженни, скажи, пожалуйста, честно, было бы лучше, если бы ты не знала обо мне...всего этого? Если бы всё осталось как раньше?

— Нет, — быстро мотаю головой. — Это было бы слишком легко. А отношения не бывают легкими. — в ответ на это Люк ухмыляется и, забрав у меня из рук чашку, притягивает к себе в объятия. Он мягко гладит меня по волосам и вдоль позвоночника, и я чувствую, как слегка дрожат его пальцы.

— Не уходи больше никогда. Пожалуйста. — Люк шепчет едва слышно прямо мне на ухо. От этих слов мое сердце одновременно уходит в пятки и застревает где-то в районе горла, а потом вновь заходится в бешеном темпе, приглашая всех бабочек в животе присоединиться к нему.

Ничего не отвечаю, лишь крепче обнимая его, а потом бормочу «Я люблю тебя» в ямку над его ключицей. Чувствую, как парень целует меня в макушку, и не могу сдержать улыбку.

— Наверное, теперь я могу рассказать, почему меня действительно не было на работе сегодня, — вдруг произносит Хеммингс, и я поднимаю на него настороженный взгляд. — Да, я и правда приболел, но мне не настолько плохо, чтобы оставаться дома.

— Сейчас ты однозначно не в лучшем состоянии, — хмурюсь. — Случилось что-то ещё?

— Просто, знаешь, позавчера я ещё думал, что и правда справлюсь сам, — он грустно усмехается. — А вчера у меня была паническая атака.

— Люк, — я поднимаю на него тяжелый взгляд, но больше слов не находится, потому что боль в районе сердца мешает говорить.

— Я сам был виноват в этом, — он качает головой, потирая переносицу. — Слишком много думал о произошедшем, пытался задним числом что-то изменить... И, чёрт, мне иногда правда хочется иметь функцию отключения мыслей, потому что сегодня утром я снова думал, что умру от этой тахикардии и головокружения. А ещё понял, что если приду на работу и увижу тебя без возможности обнять и почувствовать себя лучше, то потеряю сознание.

— В этом нет твоей вины, Люк, пожалуйста, не говори так, — шепчу, пытаясь сдержать слёзы, которые душат горло.

— Малышка, я... — Хеммингс вдруг устремляет на меня испуганный взгляд, и с его глаз будто сходит пелена. — Боже мой, ну неужели я не могу помолчать, зачем я рассказываю тебе это, — слышу, как срывается его голос и просто молча прижимаюсь щекой к его груди, обнимая крепче. Его дрожащие руки перебирают мои волосы, а сердце стучит, как сумасшедшее.

— Всё в порядке, милый, я просто волнуюсь за тебя, — тихо отвечаю спустя некоторое время. — Ты точно уверен, что тебе не нужна помощь? Что этого не повторится? Хочешь, я останусь сегодня с тобой?

— Дженни, я тебя не заслуживаю, — Люк слабо улыбается, снова оставляя поцелуй на макушке. — Я не знаю, может, ты права, и мне стоит опять записаться на приём к врачу...

— Конечно! Если у тебя есть возможность, сделай это, пожалуйста, — я согласно киваю. — Ты знаешь, что я поддерживаю тебя, что я буду с тобой. Всё будет хорошо, как бы банально ни звучало.

Он снова лишь обнимает меня в ответ. Ему хочется касаться меня, ему это необходимо, как кислород, как дыхание или даже вместо него, и потому я уже чувствую подушечки его пальцев на моих волосах, спине, шее и талии. Они согревают, и я мягко улыбаюсь.

— Я бы так хотел, чтобы ты осталась сегодня со мной, — вдруг тихо вздыхает он. — Но твои родители... И завтра, тебе ведь нужно в школу, если я отвезу тебя, это будет выглядеть подозрительно.

— Я могу сказать, что остаюсь у Сэйди, — с воодушевлением привстаю на локтях. — И добраться до школы на автобусе завтра утром.

— Ты заставляешь меня совершать идиотские поступки заодно с тобой, — он глупо усмехается. — Но если ты и вправду не против, и если они согласятся, то... Давай, — парень чешет затылок и пожимает плечами. — И нет, Дженни, никаких автобусов, на моей машине.

— Серьезно? — мои глаза загораются. — Я обожаю тебя, — не могу сдержать широкую улыбку и наклоняюсь оставить короткий поцелуй на его губах. — Значит, сейчас я звоню маме, мы договариваемся...

Следующий час проходит в тумане радостной эйфории: мама сомневалась, отпускать меня или нет, но в конце концов и сама поняла, что ей совершенно плевать, — и вот я уже с волнением предвкушаю вечер, который мы проведём вместе.

В атмосфере вокруг нас парят искорки самого настоящего счастья. У меня с собой нет практически никаких вещей, кроме запасного нижнего белья, чудом оказавшегося в моём рюкзаке, и спортивной формы, поэтому школьную одежду я сразу снимаю, оставляя её на завтра, и до конца дня хожу в тренировочных штанах и огромном свитере Люка, поэтому он не сводит с меня свой влюблённый взгляд.

В эти часы вместе воздух будто бы горит теплом, светится ярким оранжевым огнём: такой сильной кажется наша любовь, наша связь и способность находить общий язык — во всех смыслах этого слова.

Пролежав вместе в кровати ещё около сорока минут за бессмысленными разговорами, мы все-таки решаем встать и заняться чем-то более полезным. Хеммингс садится проверять тетради за своим рабочим столом, а я пристраиваюсь рядом и делаю домашнюю работу, время от времени отвлекая парня — то ли намеренно, то ли случайно, — чтобы уточнить у него тот или иной момент и попросту привлечь внимание. Пластинка в граммофоне крутится, проигрывая песни Queen с тихим шорохом, в комнате пахнет корицей и лесным дождём, и эта атмосфера так мне нравится, что хочется утонуть в ней, как в густом тумане.

— Мистер Хеммингс, скажите пожалуйста, а что мне написать в этом пункте таблицы? — я прикусываю кончик карандаша и ухмыляюсь. Конечно, я знаю ответ, но Люк снова слишком увлёкся и забыл про меня. Цвет его глаз слегка темнеет, когда с очередной тетради он переводит взгляд на меня.

Парень склоняется ближе, его кудряшки щекочут мне щеку, а поверхностное дыхание отдаётся эхом в голове.

— Я не буду подсказывать. Ты и сама отлично знаешь, — он подмигивает и, прежде чем вернуться к работе, мягко целует меня в губы.

Люк чувствует себя гораздо лучше, из симптомов остается только хрипотца в голосе, и мы готовим ужин вместе: точнее, он готовит, а я просто кручусь рядом и подаю ингредиенты. Я продолжаю убеждаться, что Хеммингс идеален буквально во всем, потому что паста, которую он делает — вместе со мной, мельтешащей под его ногами, — выходит невероятно вкусной. Нам еле удаётся выбрать фильм для просмотра — у Люка есть куча вариантов, но мне ничего не нравится, — и мы садимся на диван, укрываясь одним пледом, с двумя бутылками лимонада в руках. Тепло его тела согревает меня лучше любого одеяла, поэтому я прижимаюсь лишь ближе, опустив голову на его грудь, пока его пальцы медленно перебирают пряди моих волос, а губы иногда оставляют невесомые поцелуи на виске. Тем не менее, содержание фильма так и остаётся неясным, потому что где-то на середине я обнаруживаю себя сидящей на коленях Люка и сдерживающей стоны от прикосновений его губ к своей шее. Он целует меня так настойчиво, что я не успеваю делать вдохи, а осознание реальности где-то в голове рассыпается на осколки от наслаждения.

Опускаю губы на его шею и целую чуть напористее, чем планировалось, отчего Люк охает, а потом вдруг ухмыляется.

— У меня нет водолазок, чтобы скрыть твои следы, малышка, — он едва слышно смеётся, и я хихикаю в ответ, вновь увлекая его в поцелуй.

— Дженни, — Люк внезапно прерывается, и я распахиваю глаза. Его губы выглядят покрасневшими, ухмыляюсь и хочу поцеловать вновь, но он опускает ладони на мои плечи. — Я знаю, мы всё решили насчёт твоего дня рождения, но что, если... — его пальцы пробегаются вдоль моего тела, останавливаясь на талии. Я тяжело сглатываю, и улыбка спадает с моего лица. — Ты у меня дома, такая возможность.

— Я не... Не знаю, Люк, я не уверена. Сегодня... Чёрт, извини, я просто хотела провести уютный вечер с тобой, да, поцелуи никто не отменял, но я не готова к чему-то ещё прямо сейчас, — бормочу в попытках выдавить из себя слабую улыбку и внимательно слежу за изменениями в его лице. Он тут же понимающе кивает, хмурится и увлекает меня в свои объятия.

— Всё в порядке, малышка, тебе не нужно извиняться, — он успокаивающе отвечает, поглаживая меня по спине.

— Я ведь говорила, — тяжело вздыхаю. — Ты не захочешь быть со мной, если я постоянно буду говорить «нет», но мне мешают эти чертовы комплексы...

— Нет, захочу, — он быстро мотает головой. — Потому что я умею ждать, Дженни. — Люк звучит абсолютно серьёзно. Внезапно он берёт моё лицо в свои ладони и внимательно заглядывает в глаза. — Комплексы? Малышка, ты замечательная, — в его взгляде читается искреннее непонимание. — Мне больно думать, что ты считаешь иначе.

Лишь слабо пожимаю плечами в ответ, вновь обнимая за шею, чтобы не выдерживать его острый взгляд.

— Чертовски сложно. — добавляет он вдруг уже едва слышным шёпотом, и я понимаю, о чем он, но сегодня вряд ли смогу пересилить себя, отчего чувствую неимоверную вину, но Хеммингс делает всё, чтобы меня успокоить.

Когда на циферблате электронных часов загорается цифра одиннадцать, я оборачиваюсь к Люку и мягким жестом поправляю его кудряшки.

— У тебя очень уставшие и красные глаза. Сколько ты спал сегодня? — спрашиваю его с ноткой заботливой строгости в голосе. Хеммингс не спешит отвечать, отводя взгляд.

— Около четырех часов, — он наконец пожимает плечами.

— А вчера? — поджимаю губы, пока он чешет затылок и виновато смотрит в ответ.

— Столько же, если не меньше.

— Значит, сейчас мы идём спать. — отрезаю и встаю с кровати, потянув его за собой за руку. Парень закатывает глаза. — Пожалуйста, Люк. Пойдём.

Это почему-то действует: Люк совершенно спокойно встает следом за мной и, прижав к себе за талию, ведёт на второй этаж. Он снабжает меня одеждой и полотенцем, показывает ванную, и уже через несколько минут я стою под горячим душем, расслабляясь. В этой комнате всё имеет аромат Хеммингса — флакончики его духов расставлены на полках, и я даже уделяю время тому, чтобы сделать пару вдохов с крышечек, закрывая глаза от наслаждения, здесь же находятся его гель для душа и шампунь, от которого так чудесно пахнут его волосы, — и я тону в этих ароматах, пытаясь забрать частичку с собой, потому что черт знает, когда ещё мне выпадет шанс остаться на ночь у Люка дома.

Выйдя из душа спустя неопределённо долгое количество времени, я стою, завернувшись в полотенце, и разглядываю себя в огромном зеркале на стене. Мокрые волосы спадают на плечи, я надеваю нижнее белье и тихо вздыхаю. Вдруг слышу легкий стук в дверь и быстро прикрываюсь полотенцем.

— Да? — отвечаю в недоумении, но Хеммингс, не дожидаясь ответа, открывает. Сначала я хочу возмутиться его наглости, но все слова вылетают из головы, когда я вижу его взгляд. Глазами он медленно сканирует меня с головы до ног, а потом нервно прочищает горло.

— Вообще, я хотел придумать какую-нибудь весомую причину, чтобы зайти сюда, — его голос звучит ниже на пару тонов, и это вызывает мурашки по телу. — Но я однозначно спалился, так что это бессмысленно. Боже мой, Дженни, почему ты такая?

— Какая? — произношу еле слышно с неловкой улыбкой, краснея до кончиков ушей.

— Красивая, — он шепчет, подходя ближе. Его ладони плавно опускаются на мои бёдра, и он притягивает меня ближе, увлекая в поцелуй.

Я все ещё держу полотенце возле груди, отвечая. Это не самая удобная поза, но мне чертовски неловко, а мозг совершенно отключается. Вдруг Хеммингс отстраняется и шепчет прямо мне в губы:

— Отпусти полотенце.

Даже не до конца осознав, чего он хочет, я разжимаю пальцы, и оно падает на тёплый пол. Люк прижимает меня ближе, теперь моя грудь соприкасается с тканью его футболки, и приятная дрожь не покидает тело.

Парень приподнимает меня за бёдра и сажает на подоконник. Жалюзи опущены, так что я лишь ухмыляюсь, поддаваясь его рукам. Внезапно Люк отстраняется, и я быстро открываю глаза, не в силах отвести взгляд от его припухших губ.

— А что, если, — он вдруг хитро улыбается и рывком приближается, оказываясь вплотную между моих ног. Сквозь тонкую ткань трусов остро чувствую его прикосновения, и тянущая боль появляется внизу живота, поэтому я прикусываю губу, чтобы не застонать, и вопросительно вскидываю брови.

— Что — если?

— Если сейчас я расплачусь с тобой за твою недавнюю выходку, — он нервно хмыкает. Я хмурюсь, сначала не понимая, о чем он, а потом вдруг вспоминаю, что произошло в прошлый раз, когда я была в этом доме, и мои щёки заливаются краской. Я пытаюсь смотреть куда угодно, только не на Люка. — Что скажешь?

— И как же ты собираешься это сделать? — слабо улыбаюсь.

— Дженни, посмотри на меня, — его голос становится серьёзнее, и я перевожу взгляд на его синеющие глаза. — Ты не против?

— Нет, конечно нет, — ухмыляюсь, и он тут же мягко целует меня, опускаясь ниже. Его руки изучают мое тело, плавные прикосновения настолько мягкие, как если бы вместо кожи у него был чистый шёлк.

— Какая же ты, Дженни, — он делает глубокий вдох, замерев над моим покрытым мурашками животом. — Твоя кожа, мне кажется, я сейчас сойду с ума... — он бормочет, оставляя короткие поцелуи, а я лишь краснею сильнее.

Откидываю голову назад и закрываю глаза, но тут же распахиваю их вновь, потому что пальцы Люка аккуратно касаются резинки моих трусов. Успеваю издать стон даже прежде, чем его пальцы отодвигают тонкую ткань и замирают на несколько мгновений.

Люк видит, что я действительно не имею ничего против, и возвращается наверх, начиная прокладывать дорожку из поцелуев от моего подбородка и до талии. Почти каждый из них оставляет за собой приятно горящий след, и я прикусываю губу, чтобы не закричать.

Внезапно Хеммингс вновь опускается совсем низко и стягивает мое белье, но его вопросительный взгляд взлетает вверх, чтобы убедиться, что я в порядке. Я не могу издать ни звука, лишь тяжело дышу, потому что мной овладевает возбуждение. Почувствовав прикосновения языка Люка, я вздрагиваю, как от удара током, и выдаю громкий стон. Мои пальцы сжимают край подоконника до побелевших костяшек, парень поднимает одну из моих ног и аккуратно опускает ее себе на плечо. Его прикосновения чувствительны, осторожны, но, боже, едва ли их можно назвать целомудренными, он все время меняет темп, и узел внизу моего живота становится все более тугим.

Движения его языка сначала замедляются, мучительно приятно очерчивая каждый миллиметр, пока я тону в наслаждении, а затем снова ускоряются в каком-то нечеловеческом темпе. Звуки, вылетающие из моей груди, похожи на писк, я не помню, как зовут меня, но знаю, что парня напротив я называю мистер Хеммингс. Как правильно дышать я тоже забываю, и поэтому сердце пульсирует в висках, а лёгкие горят от недостатка воздуха.

Вновь замедлившись, Люк внезапно отстраняется. Я тут же тихо хныкаю, протягивая ладони к его кудрявым волосам.

— Только не останавливайся, — я говорю с какой-то злостью, и Хеммингс наверняка удивляется такому напору. Он усмехается и медленно опускает голову вниз, всё ещё глядя на меня исподлобья. Этот взгляд посылает волны мурашек по моему телу, а ноги вдруг начинают дрожать.

— Попроси, малышка. — один только его низкий хриплый голос вызывает у меня очередной стон. Приятная тянущая боль внизу живота достигает точки кипения, и мне срочно нужно ещё, больше его прикосновений, но я нахожу в себе силы прошептать:

— Пожалуйста, мистер Хеммингс! — фраза действует моментально.

Я откидываю голову назад и громко вскрикиваю, когда язык Люка возобновляет свои движения, потому что внутри меня рассыпаются мириады звёзд, словно мой разум — космическое небо, а чувство неземного наслаждения накрывает волной, и я оказываюсь погружена в него на несколько секунд настолько сильно, что не слышу никаких звуков снаружи. Когда же я обессилено открываю глаза вновь, вижу, что Люк уже сидит рядом на подоконнике и аккуратно убирает прядь волос с моего лица.

— Ты в порядке? — его взгляд слегка обеспокоен, но в нем мелькают искорки веселья.

— Да, — еле получается выдавить из себя, но я не могу сдержать широкую улыбку, вновь прокручивая в голове события последних минут.

— Боюсь, тебе снова придётся принять душ, — Люк хихикает, спрыгивая с подоконника и протягивая мне руку. Я отмахиваюсь со слабым смешком. — Но тебе же понравилось?

— Мне могло не понравиться? — удивленно смотрю на него, в ответ на что он широко улыбается, и я на пару секунд замираю, просто любуясь этой улыбкой. От одних лишь воспоминаний прошедших минут низ живота начинает покалывать. Потом пытаюсь выгнать парня из ванной, на что он закатывает глаза.

— То есть пять минут назад ты не стеснялась, а теперь, почему-то, я тебе здесь мешаю, — но он все-таки обессилено вскидывает руки и выходит из ванной.

Спустя несколько минут я наконец надеваю серую футболку Люка с логотипом Металлики и, брызнув на себя пару капель любимого парфюма Хеммингса — с расчетом на то, что завтра я заберу футболку с собой и его запах будет со мной ближайшие несколько дней, — выхожу в коридор.

Люк уже лежит на кровати, глядя в телефон, и его лицо светлеет, когда я появляюсь в дверях. Я ложусь рядом, и парень прижимает меня к себе за плечи, продолжая листать ленту.

— Ложись спать, солнце, — тихо произношу, вновь взглянув на часы. Его лицо смягчается от этого обращения. — Нам вставать через семь часов, ты опять не выспишься.

— Я не хочу, — он целует меня в лоб, и улыбка не покидает его лицо. — Хочешь, почитаю тебе книгу?

— Сколько мне лет, по-твоему? — я начинаю смеяться. — Я, конечно, сильно младше тебя, но не настолько, чтобы не уметь читать...

— Ну, как хочешь, — Люк обиженно складывает руки на груди. — Я думал, это будет мило: я читаю тебе что-нибудь из моего любимого, ты засыпаешь...

— ...А ты сам опять ложишься в четыре? Нет уж, — я с ухмылкой перебиваю. Хеммингс смотрит на меня щенячьим взглядом своих больших синих глаз, и мне остаётся только сдаться. — Только недолго, хорошо?

Хеммингс кивает и достаёт с полки книгу «Учитель» Шарлотты Бронте, а я удивленно хмыкаю — забавное совпадение. Он не читает мне её с самого начала, лишь отыскивает моменты, которые нравятся ему больше всего, и я медленно таю от его спокойного хрипловатого голоса, его тепла совсем рядом со мной, от осознания того, что я сейчас лежу в его кровати и собираюсь провести здесь всю ночь. Люк вкладывает все эмоции в чтение, и когда он наконец закрывает книгу, его глаза направлены в стену напротив, и я вижу в них слёзы.

— Ты плачешь? — взволнованно приподнимаюсь на локте и протягиваю палец, чтобы стереть слезу. Хеммингс тут же улыбается, качает головой и наклоняется поцеловать меня.

— Спасибо, — он шепчет, не открывая глаз. Тёплое чувство разливается внутри, и теперь мне тоже хочется плакать, но я только улыбаюсь.

Люк выключает свет, мы накрываемся большим белоснежным одеялом, и я засыпаю, чувствуя руку парня на своей талии и то, как его грудь прижимается к моей спине, из-за чего ощущаю размеренный стук его сердца.

— Вторую половину дня я также проводил в коллеже, исключая тот час, когда супруга с нетерпением ожидала меня в своей школе, где я проводил уроки по литературе, и эти ежедневные мои посещения представлялись ей просто необходимыми... Когда я давал урок, она обыкновенно сидела рядом, сложив руки на коленях, и, казалось, была внимательнейшей слушательницей. В классе она редко со мною заговаривала, а если и обращалась, то всегда с подчёркнутым уважением; ей было приятно и радостно везде и во всем держаться со мною как с Учителем, — улыбнувшись, Люк перевернул страницу и продолжил чтение. — В шесть часов пополудни пополудни каждодневные мои труды завершались, и я спешил домой, ибо дом мой был поистине раем. Стоило мне ступить в гостиную, как леди директриса исчезала прямо у меня на глазах, и в объятиях волшебным образом оказывалась Фрэнсис Анри, моя маленькая кружевница. Как расстроилась бы она, если б ее учитель не явился не это свидание столь же пунктуально, сколь она, и если б в ответ на тихое «Bonsoir, Monsieur» не последовал мой горячий поцелуй. — парень захлопнул книгу и обернулся ко мне. — Чертовски похоже на нас, моя маленькая Дженни.*

*отрывок из книги «Учитель» Шарлотты Бронте :)

***

Просыпаюсь от звука будильника на телефоне Люка и от этого невероятного осознания открываю глаза. Я проснулась в одной кровати с Хемингсом. Мистером Хеммингсом, моим учителем, черт побери. Сердце приятно трепещет от этой мысли, и я потягиваюсь, наблюдая, как парень выключает будильник и переворачивается на другой бок. Хмыкнув, сажусь рядом и мягко глажу его по плечу.

— Когда выключаешь будильник, нужно вставать, а не спать дальше, — тихо смеюсь и с нежностью смотрю на его сонное лицо. Он не открывает глаза, лишь улыбаясь, и переворачивается на спину. С замиранием сердца смотрю на его лёгкую светлую щетину, дрожащие ресницы и спутанные кудряшки. Какого черта этот парень выглядит как произведение искусства даже когда только проснулся?

— Пять минут, Дженни, — его голос слегка охрипший после сна и настолько приятно низкий, что у меня перехватывает дыхание. Хочется попросить его никогда не замолкать, чтобы была возможность слушать этот тембр, пока не устану. Я опускаюсь ниже и оставляю поцелуй на его шее. Он поднимает голову, предоставляя мне пространство, но даже не собирается вставать. Вздохнув, я опускаюсь ниже, отнимаю у него одеяло и продолжаю целовать его шею, ключицы, плечи, которые на ощупь похожи на чистый шёлк.

Вижу улыбку на его губах, но глаза Люка по-прежнему закрыты, а мне так не хватает этой синевы для окончательного пробуждения. Ухмыльнувшись, я полностью скидываю с него одеяло и аккуратно перекидываю ногу через его торс, медленно садясь. Как только вес моего тела переносится на парня, он как-то слишком резко выдыхает и вздрагивает, открывая глаза. Я тут же приподнимаюсь, опираясь на колени, и взволнованно всматриваюсь в его лицо, потому что боюсь, что могла сделать больно. Хеммингс сглатывает, глядя на меня в ответ, но в его глазах нет дискомфорта — только какое-то неясное мне чувство, от которого голубой цвет его глаз приобретает мутно-серый оттенок. Его пальцы мягко опускаются на мои бёдра, сжимая их с каким-то отчаянием.

Не вижу никаких претензий с его стороны и потому снова медленно сажусь на парня, располагаясь где-то между его талией и бёдрами.

Люк вдруг сжимает зубы, втягивает сквозь них воздух и жмурится. Его хватка на моих бёдрах становится сильнее. Я в непонимании смотрю в ответ, пытаясь сесть как-то иначе, когда он хриплым бормотанием прерывает мои действия:

— Малышка, не двигайся, пожалуйста.

Хмурясь, вглядываюсь в его напряженное лицо, а потом окидываю нас взглядом, и осознание простреливает голову. Мои бёдра плотно прижаты к его, но стоит мне опуститься чуть ниже, одно лишь движение назад...

Я моментально краснею, пытаясь выдавить из себя какие-то извинения, но он лишь качает головой, сильнее сжимая челюсть. Его темно-голубые глаза устремлены в потолок. Пока не могу решить, помучить мне его или просто слезть, и все-таки слегка продвигаюсь назад на коленях — буквально пара миллиметров, но для него ощутим каждый шорох. С губ Люка срывается тихий стон, который заставляет мое сердце зайтись в бешеном темпе.

— Пожалуйста, — он шепчет. — Перестань двигаться, Дженни.

Я тут же чувствую укол вины, ощущая напряжение прямо подо мной, что тоже заставляет нервный вздох сорваться с моих губ, но в итоге я быстро слезаю с Хеммингса на матрас и снова пытаюсь извиниться.

— Все в порядке, Дженни, — он слабо улыбается, наконец садясь. Пытаюсь не смотреть туда, где только что сидела, но взгляд ловит очертания вставшего члена, и я тяжело сглатываю. — Просто мы должны не опоздать в школу, и у меня нет времени разбираться с...этим, — он кивком указывает вниз, и румянец покрывает его щеки. — Я не буду даже целовать тебя сейчас, Дженни, потому что это будет самым худшим испытанием в мире, — он вдруг быстро качает головой. Потом опускает лицо в ладони, что-то шепчет себе под нос и пытается размеренно дышать, но я вижу, как быстро поднимается и опускается его грудь. — Черт, ладно, я, пожалуй, пойду в душ, — неловко улыбнувшись, Люк встаёт с кровати и, все-таки оставив быстрый поцелуй на моих губах, уходит в ванную.

Я привожу себя в порядок, одеваюсь и пишу маме сообщение о том, что я в порядке, Сэйди не убила меня ночью и я не прогуливаю школу сегодня. Бабочки просыпаются в груди от мыслей о том, что я провела ночь у Люка, это до сих пор кажется чем-то безумным, и сегодняшнее утро можно назвать лучшим хотя бы просто потому, что мой учитель рядом.

Перед тем, как мы выходим из дома, Люк дожидается, пока я надену ботинки, и хватает меня за запястья, прижимая спиной к стене. Мутным взглядом быстро окидывает мое тело, прежде чем поцеловать. Салют из бабочек в животе практически заставляет меня взлететь, а ноги немеют, и если бы не крепкая хватка Хеммингса, я бы точно упала.

— Я ещё не скоро смогу сделать это снова, — отстраняясь, он шепчет мне в губы горячим дыханием, и вновь прижимается поцелуем. Я издаю тихий стон и пытаюсь высвободить руки, но он сжимает их сильнее, бёдрами толкая меня в стену. Теперь стоны срываются уже с его губ, и я забываю как дышать от этих звуков.

— Нам не пора..? — аккуратно отстранившись, мягко улыбаюсь, в ответ на что Люк лишь затыкает меня поцелуем.

— Как же я хочу... — он втягивает воздух сквозь зубы, не договаривая, но я понимаю без слов. Его глаза закрыты, тяжелое дыхание отдаётся эхом в голове, и парень наконец отпускает мои руки, но только чтобы положить обе ладони на мою талию.

— Меня? — ухмыляюсь и одновременно жутко удивляюсь слову, невольно вылетевшему из моих уст. Люк распахивает глаза и медленно кивает, облизывая губы.

— Дженни, — он выдыхает, его глаза распахнуты, стреляют в сердце своей синевой. Молчу, глядя в ответ, и Хеммингс снова меня целует: как-то иначе в этот раз — словно в первый. Так же осторожно, взволнованно, чувственно, боясь причинить боль.

Вдруг он отстраняется, прижимаясь лбом к моему, и пытается наладить дыхание. Его ладони с моей талии вновь возвращаются на щеки, Люк мягко поглаживает их подушечками больших пальцев, а потом оставляет поцелуй на носу и окончательно отходит, присаживаясь, чтобы завязать шнурки.

В это время я, пытаясь совладать с выросшим возбуждением, надеваю куртку и хочу взять рюкзак, но Хеммингс перехватывает его из моих рук с каким-то укором во взгляде. С таким же взглядом он открывает мне дверь машины, прежде чем я успеваю сделать это сама, и я растекаюсь в розовую лужицу.

— Ты можешь пойти ко мне в кабинет сейчас и сделать вид, что переписываешь какую-то работу, — вдруг заявляет Люк спустя некоторое время поездки.

— Мне кажется, проблема не в том, что я буду делать в самой школе, а в том, как я собираюсь выходить из твоей машины. — фыркаю.

— Всё будет хорошо, Дженни, мы с тобой слишком умные, чтобы о нас мог узнать кто-то лишний, — Хеммингс мягко подмигивает мне и опускает ладонь на бедро, пальцами пробегаясь по ткани юбки в успокаивающем жесте. Я мгновенно расслабляюсь от его прикосновений, прикрывая глаза. — Малышка, спасибо, что все-таки осталась со мной вчера. Сейчас мне гораздо лучше, — вдруг произносит он тихо. Я умилительно улыбаюсь.

— А мне понравилось спать с тобой в одной кровати, — усмехаюсь и в шутку бью его кулаком в плечо. Он ухмыляется.

— Особенно понравилась твоя утренняя выходка, не правда ли? — мы останавливаемся на светофоре, и Люк наклоняется, чтобы прошептать это прямо мне на ухо. Ноги сводит от такой близости, а губы немеют, и я прерывисто выдыхаю.

— Да, мистер Хеммингс, — накрываю его губы своими, он отвечает с неожиданной настойчивостью, и мы целуемся, пока машины сзади не начинают сигналить, потому что светофор уже загорелся зелёным, а мы все стоим на месте.