Love Is Blind [lrh]

— Ты готова? — в наконец-то наступивший день после моего дня рождения — день, ради которого было пережито всё произошедшее за последний месяц, — мы с Сэйди доходим до места встречи с Люком, и только сейчас я чувствую, что волнуюсь, как на первом свидании. Хотя, если посмотреть с другой стороны, у нас не было ни одного нормального свидания из-за вечной скрытности, и если мы и сидели где-то вместе, то принимали вид учителя и ученицы, которые очень заняты какой-то школьной работой, — так что, мои переживания не являются необоснованными.

— Кажется, да, — тихо отвечаю. — Но ещё мне страшно.

— Страшно? — Сэйди смотрит на меня с некоторым беспокойством. — Ты ведь знаешь, что можешь сказать «нет» в любой момент?

— Конечно, — слабо улыбаюсь. — Я боюсь даже не этого, мне просто непривычно из-за самого факта. Это все так необычно, по-новому... Но, черт, сейчас я хочу этого сильнее, чем когда-либо в своей жизни.

— Ну и отлично, — подруга, кажется, успокаивается и выдаёт широкую улыбку. — Вот, кажется, едет твой принц. Правда, не на белом коне, а на чёрной ауди, но это, как по мне, даже лучше, — она ухмыляется, показывая ладонью в сторону дороги, и я оборачиваюсь. Это действительно машина Хеммингса.

Он останавливается возле нас и выходит, ступая на мокрый асфальт. Его туфли сегодня буквально сияют, впрочем, как и он сам. Люк подходит к нам, целуя меня в макушку и здороваясь с Сэйди.

— Ещё раз с днём рождения, Дженни, — он мягко прижимает меня к себе с улыбкой. — Выглядишь шикарно.

— Спасибо, — мурчу, словно кошка, но излучаю нетерпение. — Мы едем куда-то, верно?

— Да, — он кивает, ухмыляясь, и берет меня за руку, сплетая наши пальцы. — Пойдём?

Быстро кивая, иду сначала к Сэйди, чтобы обнять её на прощание, а потом к машине Люка, дверь которой он уже любезно открыл для меня.

— Так что мы будем делать сегодня? — спрашиваю, как только мы выезжаем на шоссе.

— Честно, не знаю, насколько тебе понравится эта идея, — он вдруг хмурится, потирая затылок. — Когда только придумал, это казалось гениальным планом, а теперь сомневаюсь.

— Мне понравится всё, что угодно, главное чтобы с тобой, — мягко улыбаюсь ему, хоть парень и смотрит на дорогу. Он тут же стеснительно улыбается и убирает руку с руля, чтобы сжать в ней мою ладонь. Приятное тепло током проходит сквозь тело.

— Мы едем в Лондон, — он наконец кивает. — Я люблю этот город всем сердцем и хочу показать свой взгляд на него. Чтобы ты полюбила тоже.

— Что-то вроде экскурсии по Лондону от мистера Хеммингса? — я радостно подпрыгиваю на месте. — И ты ещё думал, что мне не понравится! — большим пальцем ладони, которую держит Люк, провожу по тыльной стороне его руки, поглаживая. Он тут же расслабляется в кресле, и даже хватка на руле становится не такой напряжённой.

— Я думал, ты скажешь, что сто раз видела этот мрачный и грязный город, и поэтому тебе неинтересно, — он лишь с улыбкой пожимает плечами.

— Стыдно признать, но за всё то время, что я здесь живу, я ни разу не гуляла по Лондону так, чтобы посмотреть достопримечательности, — неловко усмехаюсь. — Так что всё в порядке, милый, это просто отличная идея. А что потом?

— Пока что это секрет, — он подмигивает, отводя взгляд с лобового стекла. Я закатываю глаза в притворном раздражении, но бабочки внутри танцуют вальс. Догадываюсь, что мы поедем к нему домой, и это не приносит особого воодушевления, потому что мне уже доводилось даже провести там ночь, но то, чем мы планируем заняться, возбуждает гораздо больший интерес.

— Как прошёл вчерашний день? — спрашивает блондин, когда мы уже выезжаем из нашего пригорода.

— Если быть честной, хуже, чем все предыдущие дни рождения в моей жизни. Первый без Майкла, — я моментально грустнею и смотрю на мелькающие за окном деревья в попытке отвлечься. — Раньше мы словно становились одним целым в этот день, потому что он был наш, понимаешь? Всё делали вместе, было так много общих шуток и вещей, которые мы по традиции делали каждый год. И сейчас...я одна. Я особенно остро ощутила его отсутствие вчера. — чувствую, как голос начинает предательски дрожать, и поднимаю взгляд на потолок машины.

— Ну, Дженни, — голос Люка грустнеет, и он отпускает мою ладонь, но только чтобы опустить её на бедро, плавно проводя кончиками пальцев снизу вверх. — Он бы не хотел видеть, как ты плачешь в ваш общий праздник, верно? Я могу представить, насколько тебе сложно сейчас, — он вздыхает, а я чувствую себя капризным ребёнком, родителям которого вновь приходится его успокаивать, объясняя, что они не могут купить ему эту жёлтую машинку, потому что у них нет денег. Чувство вины сжимает сердце, когда Люк продолжает говорить. — И я попытаюсь помочь тебе отвлечься, обещаю, насколько это в моих силах. Но и ты сама должна что-то сделать для этого.

Без лишних слов наклоняюсь и оставляю поцелуй на его щеке. От этого он сразу улыбается, и я вижу красивые ямочки.

— Я даже не спросила, как дела у тебя, — тихо вздохнув, отворачиваюсь к окну, потому что мне стыдно, и это чувство точно слышится в моем голосе.

Люк не отвечает, пока мы не останавливаемся на светофоре. Тогда я чувствую его тёплые пальцы на своём подбородке, он разворачивает меня лицом к себе и я сталкиваюсь с его светящимися голубыми глазами, в которых читается нежность.

— Малышка, пожалуйста, не вини себя, этим ты себе не поможешь, — он быстро качает головой. — Я в полном порядке, у меня всё хорошо, и если бы что-то было не так, ты бы точно заметила. Дженни, я по-прежнему не хочу, чтобы мой диагноз как-то повлиял на твоё отношение ко мне, — парень слабо улыбается.

— Мне кажется, это неизбежно, — повожу плечами. — Но это ведь не изменения в худшую сторону? Я просто волнуюсь... — он затыкает меня быстрым поцелуем, прежде чем вернуться к дороге, потому что загорается зелёный свет.

— Не волнуйся хотя бы сегодня.

— Как скажешь, — усмехаюсь и поднимаю руки в свою защиту.

Он улыбается, сжимая руль и ловя мой взгляд в зеркале заднего вида, чтобы не отрываться от дороги. Остаток пути мы разговариваем на отвлечённые темы, и я, не прекращая, изучаю его лицо. Кажется, что мне в первый раз удаётся разглядеть всю его красоту. Его ровную белоснежную улыбку, появляющиеся и исчезающие ямочки на щеках, аккуратную светлую щетину на острых скулах, красивые кудряшки, беспорядочно спадающие на лицо, очерченные брови и, конечно, глаза. Сейчас они светятся, словно сапфиры, в которые засунули по лампочке.

***

Мы замедляем шаг возле Тауэрского моста. Я ни разу не была так близко к нему за всё время. На машине, из окна, секундные виды — да, конечно, но стоять прямо здесь и видеть его перед собой, иметь возможность дотронуться пальцем до холодного серого камня и голубого металла... Люк обнимает меня рукой за плечи, прижимая к себя, потому что яркое солнце даже частично не компенсирует резкие порывы ветра.

Синие арки, широкая мостовая цвета мокрого асфальта и мутная Темза, сверкающая не солнце, словно на неё наложили эффект Bling. И люди, много людей, которые куда-то спешат даже в субботний полдень.

— Может, странно, что сейчас, хорошо проводя время с тобой, я думаю об этом, но... — тяжёлые мысли не дают мне насладиться моментом, поэтому я решаю поделиться ими с парнем. — Иногда я вспоминаю, что было полгода назад, и не верю, что это произошло именно со мной, а не с кем-то другим.

— Если ты хочешь поговорить об этом сейчас, давай, всё в порядке, — голос Хеммингса становится мягким. Во время подобных разговоров он говорит тихо, аккуратно, зная, какие слова подобрать, вслушиваясь в мои ответы и внимательно глядя на мое выражение лица. Сначала я не особо обращала на это внимание, а теперь кажется, что никогда и ни с кем уже не смогу говорить так же легко, открыто и честно, как с ним.

— Не знаю, хочу ли я. В мою голову просто влетают мысли, а я не могу от них избавиться. Мне исполнилось восемнадцать, я встречаюсь со своим учителем и у меня умер брат-близнец. Это звучит забавно, — я нервно улыбаюсь, поворачивая голову к Люку. На его лице застывает выражение сожаления и лёгкого замешательства, а его руки по-прежнему сжимают мои плечи. — Почему ты так смотришь на меня?

— Я удивляюсь, — он вдруг тепло улыбается, заставляя меня вздрогнуть от резкой смены настроения. — Удивляюсь тому, какая ты сильная. Справляешься со всем гораздо лучше, чем многие, да даже лучше меня. Тебе так сложно моментами, но ты отлично держишься. Я горжусь тобой, — парень улыбается шире, и я, неожиданно для себя, замечаю морщинки возле его глаз цвета воскресного утреннего неба. Что-то до боли тяжёлое и одновременно приятное щемит внутри, и я зажмуриваюсь.

— Люк, — я прижимаюсь к его груди, прислоняясь щекой к тёплой кожаной куртке. Обнимаю парня, тут же чувствуя его руки на своей спине. Сложно подобрать слова, они все кажутся неподходящими и лишними, поэтому я молча стою в его объятиях, ладонью поглаживая по спине и чувствуя, как парень расслабляется от моих прикосновений. — Спасибо, спасибо тебе, потому что я не была бы такой без твоей помощи.

Он губами невесомо касается моих волос, прижимая ближе к себе, и в данный момент настолько плевать, что мы здесь не одни, что вокруг нас есть другой мир, хочется только жить этой секундой и не думать о будущем, которое чертовски давит.

***

— Это моё любимое кафе, — с гордостью говорит Люк, толкая стеклянную дверь заведения с названием «Pret A Manger». — Не мишленовский ресторан, конечно, но тут своя атмосфера.

Большое двухэтажное помещение проветривается с помощью охлаждающих жар с кухни кондиционеров. С высокого потолка свисают прямоугольные лампы, деревянная лестница на второй этаж закручивается, словно винтовая. Людей здесь достаточно много, но не так, как обычно бывает в субботу в подобных кафе. Музыка из колонок, которые расставлены по всему заведению, приятна на слух, и мне даже не хочется попросить переключить станцию.

— Выбирай что угодно из меню, но кое-что ты должна попробовать обязательно. Только чуть позже, — улыбка не стирается с лица Хеммингса, и я поднимаю взгляд на доску с названиями блюд.

Взяв еду, мы ищем свободный столик, пробираясь сквозь людей, и я боюсь смотреть на их лица, потому что мне страшно увидеть кого-то из знакомых. «Что ты делаешь тут со своим учителем?» — нет, уж спасибо, отвечать на такие вопросы я совсем не горю желанием.

— Знаешь, я много думала в последнее время, — начинаю спустя семь минут молчаливого поглощения пищи, которое прерывалось лишь какими-то бессмысленными диалогами. — Что будет дальше с нами? Сейчас наши отношения, по крайней мере, со стороны, являются очень неправильными, кажется, что у них нет никакого продолжения. Понимаешь, я тот человек, который не может жить только настоящим, потому что я пытаюсь планировать будущее до мельчайших деталей. Что касается нас... Я вижу лишь размытое пятно. — пожимаю плечами и с легкой грустью смотрю на Люка, который слушает с таким сосредоточенным лицом, словно пытается вникнуть в условие сложной задачи.

— Честно говоря, я и сам этого не знаю, — поразмыслив, отвечает от наконец. — У меня нет плана на будущее. Я даже не знаю, какой жизнью хочу жить, — Люк смотрит на меня с огоньком веселья в глазах. — Но я хочу жить дальше, без этих призраков прошлого, но, к сожалению, пока слабо представляю, как это возможно. Меня вполне устроит, если я буду и дальше работать учителем, читать книги, покупать чай со льдом в кофейнях... Знаешь, я бы хотел собрать библиотеку у себя дома, — он вдруг уносится вдаль в своих мыслях, и это видно по его мечтательно-тоскливому выражению лица. — И завести собаку. А потом, когда мне будет пятьдесят или около того, я буду сидеть в кресле-качалке на своей веранде с этой собакой на коленях и стопкой книг на столике рядом и смотреть на закат. Возможно, рядом со мной будешь сидеть ты. А может, кто-то другой, жизнь непредсказуема, — он улыбается, и мне хочется тоже улыбнуться в ответ. Я с восхищением смотрю на него, представляя в своей голове эту очаровательную картину. — Я ещё ничего не знаю, только надеюсь, но у нас в запасе есть предостаточно времени, чтобы не планировать, а жить моментом, правда?

— Предостаточно времени, — повторяю задумчиво, погружаясь в мысли. — Да, начал ты отлично, а закончил фразой из философских книг.

— Нет, серьезно, — Люк начинает смеяться, и я тоже, хотя ещё пару мгновений назад мне было совсем не смешно. — Джейн, а чего ты хочешь от своего будущего?

Этот вопрос звучит так серьезно, что мне на секунду кажется, будто я сижу на консультации, на которой решается вопрос о всей моей дальнейшей жизни. Наваждение проходит, но осадок от непонятного страха остаётся внутри.

— Я продумала свой план лишь в общих чертах. Наверное, это будет что-то вроде... Медицина, работа в лаборатории и, когда-нибудь, семья, — скольжу рукой по столику, пока она не оказывается рядом с ладонью Люка. Ухмыляясь, парень накрывает её своей рукой, сжимая. — Ты прав, конечно. Живем сейчас. Я поняла, — дружелюбно улыбаюсь в ответ и пытаюсь загнать все негативные мысли в дальний угол своего мозга. Хотя бы на сегодня.

— Вот и договорились. А теперь время для моего любимого печенья, — он встаёт из-за столика, собираясь пойти к кассе. — Если оно тебе не понравится, прости, нам придётся расстаться, — расстроенно-насмешливым тоном говорит Люк.

— А если понравится?

Он оставляет этот вопрос без ответа, лишь загадочно подмигнув, и уходит заказывать, заставляя меня развивать эту мысль в голове дальше. Когда он возвращается через несколько минут, я моментально пробую выпечку и приятно удивляюсь.

— Лучшее печенье в моей жизни. — восхищённо гляжу на парня.

— Не зря оно мое любимое, да? — удовлетворенно улыбнувшись, Люк продолжает поедать свою порцию, выглядя при этом очень мило и слегка нелепо.

— Можно я сейчас сделаю так, как делают в фильмах? — смущенно спрашиваю я, получая в ответ недоуменный взгляд парня. — У тебя шоколад над губой, — не могу сдержать улыбку и прикусываю щёку изнутри.

— Я даже не буду пытаться убрать его сам, — он усмехается, поняв мою мысль, и наклоняется ближе, а его щеки едва заметно розовеют.

Я аккуратно целую его в уголок губ, стирая шоколад движением языка. Почему-то это ощущение отличается от обычных поцелуев: губы Люка стали будто бы мягче, а мурашки на моей коже — сильнее. Парень слегка поворачивает голову, чтобы полностью накрыть мои губы своими, и оставляет на них тёплый поцелуй. Если раньше мы ещё хоть как-то походили на пару учителя и его ученицы, которые пришли сюда обсудить какой-нибудь школьный проект, то теперь я боюсь даже представить, как мы выглядим со стороны. От этой мысли мне неожиданно становится очень смешно, и я делюсь ей с Люком.

— Действительно, — он тоже смеётся. — Надеюсь, я выгляжу не настолько старым, чтобы смахивать на твоего отца? — подавляя взрыв смеха, я легонько бью его кулаком по плечу. — А что? Не сомневаюсь, что кто-то мог подумать и так.

— Да, папочка! Могу я обращаться к те... — я смеюсь и резко замолкаю, когда наконец-то осознаю вылетевшее из уст слово. Глупая улыбка расплывается на моем лице, а щёки начинают гореть.

— Прости, не расслышал? Как ты хочешь ко мне обращаться? — он встаёт, помогая мне надеть куртку, но в его глазах я вижу игривые огоньки.

— Я сказала «папочка», Люк, между нами ведь десять лет разницы, — говорю на одном дыхании и опускаю глаза в пол. Это смешно и нелепо, но одновременно с этим мне очень нравится производимый эффект.

— Сомневаюсь, что мог стать отцом в десять, — он притворно хмурится и вдруг резко склоняется ближе. — Это было... Горячо, — я чувствую его обжигающее дыхание на своём ухе. — Но всё-таки называй меня «мистер Хеммингс», малышка.

Мои щёки буквально пылают, но я закусываю нижнюю губу, чтобы сдержать очередную глупую улыбку и кивнуть.

***

На голову падает первая холодная капля. За ней ещё одна, и ещё. Асфальт под ногами медленно покрывается тёмными пятнами, но туч на небе почти не видно из-за сумерек, плавно перетекающих в ночь.

— Я думала, не дождусь, — тихо смеюсь, поднимая взгляд в небо, чтобы освежающие капли падали прямо на мое лицо.

— Что? — Люк, кажется, задумался о чём-то своём и теперь смотрит на меня потерянным взглядом.

— Дождь. Я думала, не дождусь его сегодня. Было солнце, и если бы сейчас не пошёл дождь, этот день казался бы мне слишком идеальным, — с лица не сходит глупая улыбка.

— А, дождь... Да, я тоже люблю его. — его задумчивое выражение никуда не уходит, лишь сменяется лёгкой полуулыбкой. — Тогда нам стоит ехать в следующий пункт назначения?

— Да! Я сгораю от нетерпения, — беру его за руку и смотрю на парня щенячьими глазами.

Со смехом Хеммингс прижимает меня к себе, и мы начинаем бежать, потому что дождь усиливается, а зонт остался в машине. Капли с шумом падают на мостовую, столбы и крыши магазинов, мимо которых мы проходим. Холодные порывы ветра заставляют меня ёжиться. Колготки промокли насквозь, как и кроссовки, и даже самый тёплый ветерок теперь кажется ледяным. Я поднимаю взгляд на Люка, и завороженно смотрю на его кудряшки, даже не глядя под ноги. Его волосы намокли, растрепались и потемнели, с передних прядей капает вода, а сам он улыбается самой широкой улыбкой из всех возможных. Рука парня крепко сжимает мою, несмотря на то, что они обе уже давно мокрые.

— Чувствую себя как подросток, который вечно всё романтизирует, но я всегда мечтал побегать так, под дождем, за руку с кем-то, кого искренне люблю, — он пытается перекричать шум дождя и машин, а я искренне смеюсь, согласно кивая. — В темноте, в освещении только фонарей... — уровень адреналина подскакивает в крови, и мне хочется бежать изо всех сил, наступая в лужи, разбрызгивая капли.

Мы добегаем до его машины через несколько минут, запрыгиваем внутрь и пытаемся отдышаться, все ещё смеясь. Широкая улыбка Люка, тусклый тёплый свет лампочек на потолке автомобиля, стук дождя по стёклам и мокрые насквозь ноги — всё это происходит со мной в один момент, и потому я чувствую необъяснимое счастье. Больше мне ничего не нужно, чтобы почувствовать такое облегчение и радость и забыть на время о проблемах и боли. Хеммингс рывком приближается к моему лицу, застывая в нескольких миллиметрах от моих губ. Мои глаза смотрят в его — блестящие, синие, как новый мотоцикл от Харлей Дэвидсон, и улыбающиеся. Чувствую горячее дыхание на своих губах и сокращаю расстояние между нами, потому что больше не могу выдерживать его. Тёплый и короткий поцелуй заставляет меня вновь почувствовать себя живой, и не получается сдержать улыбку даже во время него.

— Согласись, последние пятнадцать минут были одной из лучших частей сегодняшнего дня, — отстранившись, Люк усмехается, все ещё глядя в мои глаза.

— Однозначно.

— А теперь, — он целует меня в лоб и опускается на сиденье, пристегивая ремень. — Поехали.

На часах восемь вечера, мы едем по Лондону, сияющему огнями. Фары машин, которые летят навстречу, ослепляют меня, но, одновременно с этим, заставляют улыбаться. Дождь, не прекращая, с шумом бьет по лобовому стеклу, и дворники едва успевают очищать его от воды. Я включила песни The Chainsmokers, и теперь динамики громко проигрывают «Paris».

Не понимаю, куда мы едем, потому что виды за окном совсем не похожи на дорогу, которая ведёт в наш пригород. Наоборот: мы уже почти в центре Лондона. Мне остаётся только гадать, что задумал Люк, потому что эту ночь мы однозначно проведём не у него дома, пока мы наконец не подъезжаем к шлагбауму парковки. Посмотрев в окно, я вижу, что мы заезжаем на территорию отеля и замираю на секунду. Потом выкручиваю кнопку громкости до минимума и смотрю на Люка с ошарашенным лицом. В это время он берет билет на паркинг из автомата, и шлагбаум перед нами поднимается, пропуская внутрь.

— Ч-что мы здесь делаем? Ты же не хочешь сказать, что..? — я даже не могу подобрать слов, и одновременно не хочу верить, что исполнится одна из моих глупых мечт — провести ночь в одном из самых дорогих отелей Европы.

Загадочно улыбаясь, Люк сохраняет молчание и паркуется на свободное место. Затем он поворачивает ключ, выключая зажигание, и смотрит на меня всё с тем же невозмутимым выражением лица.

— Именно это я и хочу сказать, — его светящиеся глаза глядят прямо в мои. — Я решил, что мы можем провести в этом отеле ночь, ну и, соответственно, завтрашнее утро.

— Ты... Ты шутишь, чёрт возьми... — У меня перехватывает дыхание, я перевожу взгляд с Люка на огни здания, отражающиеся на лобовом стекле, и обратно, а потом обнимаю парня, сжимая его тело руками, насколько мне хватает сил. — Как ты узнал, что я мечтала об этом?

Хеммингс аккуратно высвобождается из моих объятий, чтобы обхватить ладонями моё лицо.

— Я не знал, — его широкая улыбка светит ярче, чем все фонари улицы. — Ты серьезно? Я правда не знал об этом. Надеялся, что ты не будешь против...

— Ты самый лучший человек на земле, — чувствую, как слёзы радости подступают к глазам, и шмыгаю, а потом обхватываю его руками за шею, носом утыкаясь в ямку над ключицей. — Спасибо. Я чувствую себя такой счастливой именно благодаря тебе, — Мне хочется плакать от всего происходящего, но сдерживаюсь, прижимаясь к парню ещё сильнее и чувствуя его сильные руки на своей спине.

— Это делает счастливым и меня, — он шепчет мне на ухо и оставляет поцелуй на шее. — Мы идём?

— Конечно, — улыбаюсь, вытирая неожиданно выступившие слёзы, и беру в руки сумку с заднего сиденья.

Люк закрывает машину, и мы, взявшись за руки, направляемся в сторону огромного здания. Отель выглядит так же, каким я привыкла видеть его всегда, проезжая мимо, — великолепно и ослепительно. Яркие фонари освещают всю территорию, белоснежные лампочки на стенах создают ощущение сказки и нереальности происходящего, а подсвечиваемые стеклянные двери украшает короткая дорожка из красного ковра. Когда наступаю на неё, чувствую дрожь в руках. Люк крепче сжимает мою ладонь, и мне действительно становится немного спокойнее и теплее, несмотря на промокшую одежду.