012

Холодный ноябрьский воздух вонзался в легкие, как лезвие. Уилл лежал в грязи, бьющийся в немых конвульсиях, его маленькое тело корчилось под холодным, мертвенным светом, исходящим от лабораторных машин.

Вена бросилась к нему, забыв на миг и агентов, и кровь, и леденящий ужас, который охватил её при виде этих серых стен, этого места кошмаров. Она подбежала к Уиллу, упала на колени в липкую грязь.

— Что такое? Уилл?! — Её голос сорвался на визг. Она трясла его за плечи, легонько била по щекам, пытаясь вырвать из этого ужасного транса. — Уилл, прошу, очнись!

Он продолжал биться, его глаза закатились, губы беззвучно двигались. Совсем не издавая звука. Тишина его муки была страшнее любого крика. Паника, черная и липкая, как грязь вокруг, сдавила горло Вены. Она не знала, что делать! Как помочь? Она была не доктор, не герой — она была сломленной девочкой, вернувшейся в самое пекло своего ада. От испуга, от беспомощности, от нахлынувших воспоминаний, она отползла в сторону, прижавшись спиной к холодному борту лабораторного фургона. И зарыдала. Горько, громко, безудержно. Слезы смешивались с кровью на подбородке, капая на куртку. Папа... Где ты?

***

Коридоры. Бесконечные, стерильно-белые, пахнущие антисептиком и страхом. Знакомые до боли, до тошноты. Они бежали за каталкой. Колеса грохотали по линолеуму, отражаясь эхом в её черепе. На каталке, пристегнутый ремнями, лежал Уилл. Он уже не молчал. Он кричал. Пронзительно, хрипло, кричал от невыносимой боли. Каждый его вопль вонзался в Вену осколком стекла.

— Уилл, держись! Я рядом! Только держись! — кричала Джойс, пытаясь перекричать его боль и гул собственной паники. Ноги Вены едва слушались, сердце колотилось, как пойманная птица. Она не знала, что делать! Ведь в таких ситуациях она была впервые! Ведь её опыт — это побег, боль, страх, а не помощь другим. Она просто плакала, громко и бессильно, вжимаясь в Хоппера, ища хоть каплю опоры в этом кошмарном дежавю. Он казался единственной скалой в бушующем море ужаса.

Flashback

Густой дым стлался по полу, запах гари смешивался с химической сладостью — всё было знакомо и чуждо одновременно. Одиннадцатая стояла как статуя, изображая трепет, и Двенадцатая чувствовала, что каждая её интонация была рассчитана: дрожь пальца, искренность в голосе, падающая капля крови. Она отпустила огонь — столы вспыхнули, пластик потёк, сирена зазвенела, охрана ворвалась с огнетушителями, и те взорвались, обдав пеной и осколками. Двенадцатая помнила не столько лица, сколько вкус жара и тяжесть в венах, где тёмные жилы ползли вверх, предвестники истощения. Решётка на выходе нависла, и Одиннадцатая кричала так, будто выдавливала из себя последнюю силу; металл дернулся и отстал. Они выползли в ночной воздух, спрятались за дубом и слушали, как мир снова стал тихим. Каждый шрам на душе напоминал цену, которую нельзя было отменить.

End of Flashback

— Уилл! Держись! — её собственный крик в настоящем вернул её в ад лаборатории. Они вкатили каталку в ярко освещенную процедурную. Белый свет резал глаза. Знакомые приборы пищали.

— Показатели? — резкий голос доктора в белом халате. Холодный. Бездушный. Как Папа.

— Пульс 220! Температура 41.1! — отозвалась медсестра, считывая данные с мониторов.

— Уилл? — докторша наклонилась к его лицу. — Где больно?!

— Везде...! — выдохнул он, голос хриплый от крика, полный нечеловеческих мук.

— Проверьте, есть ли на нем ожоги. Видимых повреждений нет? — докторша командовала.

— Ничего не вижу, доктор Оуэнс, — ответил другой медик, осматривая Уилла.

— Где больнее всего, Уилл? Сосредоточься! — настаивала Оуэнс.

— ВЕЗДЕ!!! — заорал он, выгибаясь на каталке так, что ремни впились в кожу. Его глаза были дикими от страдания.

Кто-то вколол ему шприц в вену. Через мгновение его тело обмякло, крик сменился тяжелым, прерывистым дыханием. Конвульсии прекратились. Он уснул. Или потерял сознание. Разницы Вена не видела. Его перевезли в палату — маленькую, с белыми стенами, с койкой и тумбочкой. Слишком незнакомую, но до боли родную. Здесь однозначно был ремонт, и воздух здесь пахнул по-другому — не её страхом, а страхом Уилла, но суть была та же: клетка. Но воспоминания, словно жгучие прутья давили на её грудь. Она поверить не могла, что своими ногами побежала назад в это место. Но это было единственным местом, что мог бы помочь Уиллу, и она была готова пройти через это снова.

Вена подошла к койке, осторожно взяла его холодную, влажную руку в свою. Её пальцы дрожали. Стены давили. Воспоминания о Папе, о тестах, о боли, о страхе быть пойманной — всё смешалось в голове в ядовитый коктейль. Она закрыла глаза, пытаясь отогнать образы побега с Оди, звук сирены, запах дыма...

Неожиданно дверь палаты распахнулась с грохотом. В неё ворвался парень, запыхавшийся, с растрепанными черными волосами и глазами, полными ужаса. И она... она его узнала. Это был Майк. Да! Она видела его, когда наблюдала за Оди... В спортзале. Он был с той рыженькой.

— Уилл?! — Майк бросился к кровати, схватившись за поручень. Он смотрел на бледное, спящее лицо друга. — Держись, друг мой! Прошу! — его голос дрожал.

Вена невольно отступила на шаг, столкнувшись с этой новой волной эмоций. Майк обернулся, его взгляд скользнул по ней, сначала не видя, потом — зацепился. Глаза расширились.

— Я... Майк. А ты... — он сделал шаг к ней, изучая ее лицо, её короткие, темные волосы, её глаза, вероятно, всё ещё красные от слез и страха. Вдруг его взгляд упал на её левую руку — на внутреннюю сторону запястья. Там, едва заметный, был шрам в форме небольшой татуировки — цифры 12. Цвета догоревшего дерева. — Двенадцатая?! — Майк ахнул, его лицо исказилось шоком. Он схватил её за левую руку выше запястья, там, где была цифра, его пальцы сжались болезненно. — С ума сойти! Ты же... ты же умерла! Нет?! Оди говорила... она думала...

— Как видишь — нет, — Вена резко вырвала руку, потирая место, где его пальцы оставили белые пятна на коже. Легкая боль была ничто по сравнению с болью от этого места, от этого номера, от его слов. Умерла. Да, Оди могла так подумать. После той связи с Уиллом... после того, как она потеряла сознание, а Оди чувствовала каждую её агонию... Она сама долго верила, что должна была умереть тогда. — Я выжила, — добавила она тихо, больше для себя.

Дверь открылась, в палату вернулась Джойс, её лицо было серым от усталости и страха. Она мгновенно оценила ситуацию: Майк, растерянный и шокированный, Вена, потирающая руку, отводящая взгляд.

— Миссис Байерс, — Вена быстро перевела разговор, не глядя на Майка. Ей нужно было отвлечься. От воспоминаний. От боли Уилла. От этого проклятого места. Сделать что-то полезное. — Можно я... попробую?

— Что, милая? — Джойс подошла ближе, ее глаза искали ответ в глазах Вены.

— Залечить... его раны... изнутри. Я... я могу попробовать войти в контакт. Успокоить его разум, пока он спит. Может, смогу помочь телу... — Она не была уверена. Силы были не те. Но бездействие было невыносимо. И оно оставляло место для страшных мыслей.

— Да, конечно, — Джойс кивнула, положив руку ей на плечо. Тепло и доверие этой женщины были как глоток воздуха. — Если ты в этом уверена... Будь осторожна, детка.

Вена кивнула, глубоко выдохнула. Она подошла к койке, снова взяла холодную руку Уилла. Майк стоял рядом, внимательно наблюдая то за ней, то за лицом друга, полный немого вопроса и надежды. Вена закрыла глаза. Отключила гул лаборатории, запах антисептика, давящие стены. Сосредоточилась на точке контакта — его рука в её руке. На его хрупкой, искалеченной присутствием Тени жизни. И погрузилась.

Тьма. Абсолютная и беззвучная. Неприятная пустота, но без её привычных кошмаров. Пока.

— Уилл? — Её мысленный голос прозвучал гулко в пустоте. — Уилл! — Она пошла вперед, не видя ничего, чувствуя лишь холод и отчаяние этого места. — Уилл! Отзовись!

Вдали, как тусклая звезда, появилось пятно света. Вена побежала. Свет рос, обретая форму. Это была койка. Та самая койка из лаборатории. На ней лежал Уилл. Он казался прозрачным, хрупким, как призрак. Его глаза были закрыты.

— Уилл! — Вена подбежала, упала на колени рядом с койкой. — Проснись! Ты нужен нам! Слышишь? Мама здесь! Майк здесь! Я здесь! — Её мысленный голос дрожал. — Я не хочу тебя терять, слышишь, Уилл? Прошу, не покидай нас!

Его веки дрогнули. Медленно, мучительно, он открыл глаза. Они были стеклянными, пустыми, как у рыбы.

— Ма... ма... — прошептал он беззвучно.

— Уилл! — облегчение смешалось с новой тревогой. — Как ты себя чувствуешь? Где больно?

Он просто смотрел сквозь неё. Потом его взгляд медленно пополз за её спину. В его глазах отразился первобытный ужас. Вена обернулась.

Через десятки метров, на границе света и тьмы, стояли они. Твари.

— Помоги... — хриплый шепот Уилла вернул ее внимание к нему. Его глаза снова смотрели на неё, полные мольбы и невыносимой боли. — Прошу...

И он снова закрыл глаза. Его образ начал меркнуть, растворяться в тьме. Вена посмотрела назад на тварей, и тогда они побежали за ними.

— Ты... не уйдёшь... — прошептала она мысленно, глядя на исчезающего Уилла. Она поставила ладонь на его грудь там, где должно биться сердце. Не физически, а здесь, в этой тьме. Она почувствовала слабый, прерывистый толчок. Жизнь. Искаженная, но жизнь. И она собрала всё, что осталось от её силы — не огонь, не телепатия, а что-то другое, хрупкое, связанное с самой сутью жизни. И вдохнула это в точку под своей ладонью. Светлая, теплая волна разлилась от её руки по его призрачному телу, на миг сделав его ярче, плотнее. Боль отступила? Она не знала. Но она чувствовала, что сделала что-то. Насколько смогла.

Твари были уже в нескольких метрах. Их невидимые пасти разевались. Взмах руки Вены был резким, отчаянным. Она махнула руками перед койкой Уилла, удаляя его образ из Пустоты.

Убедившись, что его образ растворился окончательно, она рванула связь. Прервала транс. Вырвалась из тьмы как раз в тот миг, когда первые тени протянули клочья тварей к месту, где он только что был.

Вена открыла физические глаза в палате лаборатории и втянула воздух в легкие с громким, хриплым всхлипом, как будто вынырнув из глубины. Голова раскалывалась, кровь хлынула из носа с новой силой, теплая струйка потекла по губам, подбородку, капала на пол.

— Что ты видела, милая? — Джойс мгновенно была рядом, её голос дрожал от надежды и страха. Она уже доставала салфетку.

— Он кажется... — Вена вытерла кровь тыльной стороной ладони, пытаясь унять дрожь в руках. — Не помнит... ничего ясного...

— Что не помнит? — спросил Майк, шагнув ближе. Его глаза метались между Веной и спящим Уиллом.

— Ничего... — Вена сглотнула ком в горле. — Я нашла его... в темноте... подошла... он сказал только «Мама». Я спросила... как он себя чувствует... — Слезы снова подступили. — Но он не ответил... потом... потом он посмотрел за мою спину... и я обернулась... — Она содрогнулась. — Эти твари... страшные... Они бегали за нами...

— Демогорганы? — тихо спросил Майк, бледнея.

— Вы их так называете? Наверно... — Вена кивнула. — И он просил о помощи... я залечила его... насколько смогла... — Слезы потекли ручьем, смешиваясь с кровью на салфетке, которую прижала к её носу Джойс. — Потом... потом я его спрятала... чтобы его не достали... — Она всхлипнула, чувствуя полное опустошение. Остался только стыд и страх, что сделала недостаточно. — Простите меня, прошу... Я... я не смогла больше...

— Нет, милая, — Джойс мягко, но крепко обняла её, прижала к себе. Голос матери был тихим, но твердым. — Ты молодец. Ты смогла до него добраться. Ты смогла помочь ему. Ты дала ему немного мира. Это всё, что нужно. Спасибо.

Джойс осторожно вытерла кровь из обеих ноздрей Вены. Поток постепенно ослабевал, но слабость накатывала волнами. Вена встала с края койки Уилла, её ноги подкосились. Ей нужно было дойти до диванчика у стены, просто прилечь, закрыть глаза, убежать от этих стен хоть во сне. Но мир плыл. Шаги были ватными. Она сделала два шага от койки Уилла, три...

Темнота накрыла с головой прежде, чем она успела понять, что падает. Последнее, что она ощутила — это чьи-то руки, подхватившие её до удара об холодный линолеум, и далекий, испуганный возглас Джойс: «Вена!».

Майк ловко подхватил её, не дав упасть. Он был сильнее, чем выглядел. Аккуратно, как что-то очень хрупкое, он перенес её на узкий диванчик у стены и уложил. Джойс набросила на неё казенное серое одеяло.

— Она просто... выдохлась, — тихо сказала Джойс, поправляя одеяло. — Слишком много за один день. Слишком много для неё... особенно здесь.

Майк кивнул, глядя на бледное лицо Вены, на запекшуюся кровь под носом. Он еще не до конца понял, кто она, но из старых рассказов Уилла, она пыталась защитить его любой ценой и этого пока что было достаточно. Джойс опустилась на стул у койки Уилла, взяла его руку. Майк сел на край диванчика рядом с Веной, готовый поймать, если она снова начнет падать. Усталость и напряжение брали свое. Его голова склонилась к стене. Он не заметил, как задремал.

***

Утро. Серое, промозглое утро пробивалось сквозь узкое окно палаты. Вена проснулась от громких голосов. Она открыла глаза, мгновение дезориентированная. Белые стены. Запах больницы... нет, лаборатории. Память вернулась, как удар. Она резко села.

В палате было полно людей. Доктор Оуэнс, ещё пара медиков в белых халатах. И Уилл. Он сидел на кровати, прислонившись к подушкам. Его лицо было бледным, но осознанным. Он смотрел на докторов широко раскрытыми, ясными глазами. Главный доктор — Оуэнс — наклонялся к нему, светя маленьким фонариком в зрачки.

— Знаешь, как тебя зовут? — спросил Оуэнс, отводя фонарик.

— Уилл, — ответил мальчик. Голос тихий, но четкий.

Вена заметила растрепанное место на диванчике рядом с собой — подушка смята, одеяло сбито. Видимо, кто-то спал здесь. Майк? Он сейчас стоял у изголовья койки Уилла, напряженно наблюдая. Она не стала придавать этому значения, её внимание было приковано к Уиллу. Она встала, чувствуя слабость, но уже не такую всепоглощающую, и подошла к Джойс и Хопперу, который стоял чуть поодаль, скрестив руки. Его лицо было непроницаемо, но Вена увидела глубокую трещину страха в его глазах. Она встала рядом с ним, инстинктивно ища опоры, и вцепилась пальцами в рукав его рубашки. Ткань была грубой, реальной. Он почувствовал её хватку, мельком взглянул на неё, и его взгляд смягчился на долю секунды. Он не отстранился. Его присутствие, его молчаливая твердость были как щит. Она глубоко вдохнула, пытаясь отогнать призраки лаборатории, которые снова лезли в голову при виде белых халатов.

— А полное имя? — продолжал тест Оуэнс.

— Уиллиам Байерс, — ответил Уилл.

— Ты знаешь, кто я? — спросил доктор.

Уилл внимательно посмотрел на него, его брови слегка сдвинулись, как будто он пытался что-то вспомнить, но тщетно.

— Врач? — предположил он неуверенно.

— Мы раньше встречались? — настаивал Оуэнс.

— Не помню, — чистосердечно ответил Уилл.

Оуэнс обменялся взглядом с коллегой. Вена почувствовала, как сжимается её сердце. Он не помнит...

— Ладно, — вздохнул Оуэнс, делая пометку в карте. — А как насчет вот этого парня? — он показал рукой на Майка.

Майк слегка улыбнулся, пытаясь выглядеть ободряюще, но напряжение читалось в каждом мускуле его лица. В палате повисла тягостная тишина. Джойс замерла, сжимая руку сына. Хоппер стоял как каменное изваяние. Вена уже не могла сдержать слезы. Они текли по её щекам тихо, жгуче. Через что он проходит? Какая пытка — не помнить друзей?

— Всё хорошо, не спеши, — мягко сказал Оуэнс Уиллу, видя его замешательство.

— Это... — Уилл прищурился, вглядываясь в Майка. Пауза затянулась. Потом его лицо озарилось слабым проблеском узнавания. — Мой друг... Майк.

Майк выдохнул, его плечи опустились от облегчения. Он кивнул, не в силах говорить.

— А... меня ты помнишь? — шагнул вперед Хоппер, его голос был необычно тихим, сдержанным.

Уилл посмотрел на него. Долгим, изучающим взглядом. Потом медленно, но уверенно покачал головой. Нет. Хоппер лишь кивнул, сжав челюсти. Боль прошла по его лицу, быстрая, как тень.

— Говорят, ты помог спасти меня прошлой ночью, — продолжал Хоппер, указывая на Вену. — Помнишь? На поляне?

Уилл снова покачал головой. Нет. Вена вжалась в рукав Хоппера сильнее. Она не могла принять эту жестокую реальность. Его потерянные воспоминания были открытой раной.

— Ты помнишь что-нибудь о прошлой ночи? — спросил Оуэнс, возвращаясь к протоколу. — Что случилось? Что ты чувствовал?

Уилл задумался. Его лицо стало сосредоточенным. Он смотрел куда-то в пространство перед собой.

— Помню... слово... — он начал медленно. — «Милый»... — его взгляд невольно переместился на Вену. Все в палате посмотрели на неё. Она почувствовала жар на щеках. — В машине... — добавил Уилл. — А потом... что сделали мне больно. Очень больно.

— Кто сделал больно? — насторожился Оуэнс. — Врачи? Когда тебя обследовали?

— Нет, — Уилл покачал головой. — Солдаты с оружием.

— Которые подожгли туннели... — тихо сказала Вена, вспоминая ужасную операцию, которую они наблюдали сверху. Огонь, дым, крики Уилла...

— Да, — подтвердил Уилл, его голос стал глуше, отстраненным. — Они... им не стоило этого делать. Они... расстроили Его.

Оуэнс наклонился ближе.

— Ты говоришь «расстроили». Его? — он подчеркнул местоимение. Оуэнс взял со столика фотографию — рисунок Уилла, паукообразный ураган, того самого, что Вена видела в своих чертогах Пустоты. Уилл не ответил сразу. Он посмотрел на фото, потом снова в никуда. И медленно кивнул. В палате стало тихо. Тишина была густой, тревожной.

— Ладно, — наконец сказал Оуэнс, откладывая фото. — Ну что ж, поделаешь. Надо проверить. Но это будет... очень глупо.

Он кивнул ассистенту. Тот вышел и вернулся с небольшой металлической коробкой, похожей на термос. Оуэнс открыл её. Внутри, в толще какого-то геля, лежал... отросток. Темный, скользкий на вид, похожий на щупальце.

— Образец из Изнанки. — Майк прошептал. — Изнанка? — Это так они называли то место? Вена почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Уилл уставился на коробку, его лицо исказилось гримасой отвращения и страха. Другой ассистент поднес к образцу небольшую газовую горелку. Синее пламя зашипело.

— Мы будем нагревать образец, — объяснил Оуэнс, хотя объяснение было излишним. Все понимали суть теста. — Говори сразу, если почувствуешь что-то. Где и как.

Они начали с низкой температуры. Уилл сидел, сжавшись, его глаза были прикованы к пламени. Никакой реакции. Температуру увеличили. Пламя стало ярче, жарче. Уилл напрягся, но молчал. Ещё выше. Металл держателя начал раскаляться докрасна. Образец зашипел, от него пошел едкий дым.

И вдруг Уилл вздрогнул всем телом.

— Го...рит... — прошептал он.

— Где, Уилл? Где печет? — быстро спросил Оуэнс.

— Вез...де... — застонал Уилл, сжимая кулаки, впиваясь пальцами в простыню. Его лицо побелело.

Температуру увеличили до максимума. Образец начал обугливаться.

— ГОРИТ!!! — заорал Уилл, выгибаясь назад, его глаза закатились от невыносимой боли. — ВСЁ ГОРИТ!! ГОРЯЧО!!! ААААА!

— Остановитесь! — закричала Вена, не в силах вынести его мучений. — Хватит! Вы не видите?! Прекратите!

— Где печёт, Уилл?! Конкретнее! — кричал Оуэнс поверх его воплей, пытаясь зафиксировать данные.

— ВЕЗДЕЕЕ...! — выл Уилл, корчась в настоящих конвульсиях, его тело билось о койку.

Только тогда Оуэнс резко махнул рукой. Горелку выключили. Уилл рухнул на подушки, рыдая, захлебываясь, покрытый холодным потом. Медики бросились к нему. Оуэнс быстро вышел из палаты, его лицо было мрачным. Остальные последовали за ним.

Вена стояла, дрожа, всё ещё вцепившись в рукав Хоппера. Его рука легла поверх её руки, сжимавшей ткань — тяжелая, теплая, успокаивающая. Кратковременное, но мощное прикосновение. Я здесь. Она глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь.

Через несколько минут в палату зашли Джойс и Боб. Джойс выглядела измученной.

— Почему они так долго? — спросила Джойс, глядя на Уилла, которого успокаивала медсестра. — Что они с ним делали?

— Терпи, Джойс, — вздохнул Боб, пытаясь быть голосом разума. — Исследования всегда длятся долго. Они должны понять...

— Знаешь? Я просто... — Джойс не закончила. Она резко развернулась и вышла из палаты, направившись ровно по коридору, видимо, к кабинету Оуэнса. Её плечи были напряжены до предела.

Вена отвела взгляд от двери и снова посмотрела на Уилла. Он перестал рыдать, лежал с закрытыми глазами, тяжело дыша. И вдруг он замер. Совсем. Дыхание остановилось на миг.

— Уилл? — насторожилась Вена.

— Уилл! — Майк шагнул к кровати.

Уилл резко вскочил, как по команде. Его глаза широко раскрылись, но смотрели не на них, а сквозь стену, вдаль. Его лицо было странно спокойным, почти бесстрастным.

— Что такое? — испуганно спросил Майк.

Вена почувствовала знакомый холодок по коже. Не боль. Не страх. Нечто иное. Связь. Тонкую, как паутина, но ощутимую.

— Тебе снова снились воспоминания? — тихо спросила она, подходя ближе.

Уилл медленно повернул голову к ней. Его глаза были глубокими, слишком взрослыми для его лица.

— Я кое-что видел, — сказал он голосом, лишенным детских интонаций. — Теневого Монстра. Думаю... я знаю, как остановить Его.

Его взгляд был устремлен куда-то далеко, за стены лаборатории, в самое сердце надвигающейся тьмы.