Диспноэ

— А потом она чуть не утащила меня в реку! Ты представляешь, девочка, как я обосрался? Нет, ты даже представить себе не можешь! — Рыбак, от которого разило перегаром и нестираной одеждой, махал руками и брызгал слюной. Рассказ о том, как он пошел порыбачить, а в итоге сам чуть не стал кормом для рыб, был достоин сборника сортирных анекдотов.

Лиза подпирала щеку рукой, тоскливо поглядывая на часы, которые показывали четвертый час ночи. Сегодня она дежурила от Первого отдела, и надо же было оголодавшей русалке из реки Оредеж именно сегодня позариться на пузатого рыбака с красным лицом и любовью к приключениям.

— Я чуть не сдох от страха! Как вырвался, так полбутылки водки маханул в одно рыло, но не взяло вообще! Детка, представляешь? Я друга растолкал и потребовал, чтобы он меня к вам отвез. Димон, конечно, не поверил и до сих пор подозревает, что я белочку поймал, но сюда все-таки привез. Ну как же так? Я ж верил, что все эти сказки придуманы, только чтоб детишек пугать. Думал, что все эти золотые дворяне простым людям пыль в глаза пускают, что у них там какая-то магия есть, а оно вона как получилось.

Рыбак болтал и болтал, пока Лиза терпеливо печатала протокол опроса потерпевшего, сверяясь с координатами места, где русалка решила полакомиться незадачливым мужичком. Она даже не обращала внимание на пренебрежение, скользившее в бесконечных «девочка» и «детка». Две косы делали свое дело, но короткий топ и бархатный чокер должны были натолкнуть его на мысль, что дети такое обычно не носят.

Сегодня Лиза слишком устала, чтобы раздражаться. Утром Воронцов наконец-то съехал из дома Алана, вернувшись в свою квартиру, а это значило, что после дежурства она сможет спокойно выспаться. Да и вообще передвигаться по дому, не опасаясь наткнуться на Кирилла и его пристальный взгляд. Три дня, прошедшие с их идиотского поцелуя, вытянули из нее все жилы... и последние нервы.

До чего же сложно оказалось делать вид, что ничего не произошло! Каждый раз, ловя взгляд Воронцова, Лиза видела, что он не согласен с ее решением, но уважает его и потому молчит. Он больше не пытался объясниться, не приходил к ней в спальню и даже ничего не писал, хотя мог бы, если б захотел. Даже на работе почти не контактировал с ней, что и раздражало, и радовало Лизу.

— Вы же разберетесь? Не дело это, чтоб нечистая сила на людей нападала! — не унимался рыбак. Лиза его понимала. Не каждый день соблазнительная обнаженная девушка, ласково манящая к себе в объятия, оказывается кровожадной тварью. Так и умом тронуться недолго. Благо, пока есть водка, не тронется.

— Зачем же вы, господин Никифоров, в объятия к незнакомой голой женщине прыгнули? Вы же женаты, если верить отметке в паспорте, — язвительно поинтересовалась Лиза, отвлекшись от протокола.

— Женат, а причем тут это? Я решил, что девушке помощь нужна! — искренне возмутился рыбак. — Да и красивая она такая, зараза, была. Как нормальному мужику устоять? Импотент, и тот бы не смог в стороне остаться. А я, слава Богу, еще ого-го.

Лиза, не сдержавшись, ухмыльнулась, и гордость рыбака этого не вынесла.

— А ты не смейся. Ух, я бы ее согрел, если б нечистью не оказалась.

— Хотела бы я сказать, что вы поплатились за свое желание развести на секс красивую незнакомку, но, увы, служба обязывает не грубить потерпевшим.

Рыбак покраснел еще больше.

— Девочка, ты не забывайся.

— Во-первых, меня зовут Елизавета Михайловна. Во-вторых, я служу в звании поручика. Так что советую вам поменять тон и быть повежливее.

Любвеобильный рыбак стушевался и виновато потупился. Вот так-то. Столько уже подобных ему Лиза повидала за четыре года службы, что на чужое пренебрежение выработался иммунитет.

— Завтра проведете опергруппу Управления к месту, где видели русалку. Уж поверьте, после встречи с нами она больше никого не побеспокоит, — заверила его Лиза и отвлеклась на пискнувший телефон.

Сообщение от Воронцова.

Глупое сердце глупо екнуло. Ну вот, только этого не хватало!

«Ты в Управлении?».

«Да», — короткий ответ на сухой вопрос.

«Заеду за тобой через десять минут».

«Я на дежурстве, если ты забыл».

«Твой начальник тебя отпускает».

Ох, как остроумно!

Лиза пялилась в телефон, не слушая причитаний рыбака. Что-то стряслось, иначе Воронцов не загорелся бы желанием мчаться к ней посреди ночи. Они не в сказке про принца, спасающего принцессу из башни. В их реальности принцесса на дежурстве, и снимать ее оттуда можно только по о-о-очень веской причине.

Выпроводив заявителя, Лиза уведомила оперативницу из Второго отдела о распоряжении Кирилла, получив раздраженно-снисходительный взгляд. По иронии судьбы сегодня ее напарницей по дежурству оказалась та самая Марина-Алина, которая так отчаянно пыталась пообщаться с Воронцовым, пока эксперты отскребали от лобового стекла ее машины дохлую русалку.

Возле Управления одиноко стоял лишь видавший виды серебристый кроссовер «Киа». Лиза не обратила на него внимания, но водитель поморгал ей дальним светом, и она опасливо направилась к машине. Водительское стекло опустилось, являя ей Воронцова в черном спортивном костюме. Судя по всему, его тоже вырвали из постели, потому что на щеке красноречиво алела полоска от подушки. Лиза умилилась бы, если б не смурное выражение лица начальника. Он явно приехал не признаваться ей в любви. Да ей этого и не надо. Честное слово!

— Садись скорей. Едем к Алану.

— Что-то с Ником? — выпалила Лиза, чувствуя, как похолодело все внутри.

— Сначала сядь.

Лиза послушно плюхнулась на пассажирское сиденье, и машина в тот же миг сорвалась с места. Воронцов явно не заботился о штрафах.

— Что с Ником? — не отставала Лиза.

— Все с ним хорошо, кроме бесконечных жалоб на то, как Алан достал его до печенок. Мы сегодня собрались по другому поводу. Этот жук Алан оказался не так уж бесполезен. Он поймал ведьму, которая связана с Ульяной.

— Всего за три дня! Дядя Алан — мой кумир! — выпалила Лиза, не в силах справиться с улыбкой.

— Это он с виду дурачок, а на поверку оказался той еще ищейкой с мертвой хваткой, — согласился Кирилл. — В общем, он уже час допрашивает ведьму, и, по словам Ника, в подвале происходит что-то страшное.

— Алан — демон. Это не пустое слово. — Пожала плечами Лиза.

Разговор стух, и между ними повисло неловкое молчание. Никто не решался заговорить, но Лиза кожей ощущала, как Кирилл украдкой поглядывал на нее. Она же упрямо пялилась на пролетающие мимо дома, чувствуя, как чешется язык ляпнуть что-то, за что ей непременно будет стыдно перед самой собой.

Лиза сдержится. Она — боец, а не тряпка!

— Что это за машина? — тихонько спросила Лиза, когда от нервного молчания стало подташнивать, и тут же мысленно назвала себя слабачкой.

— Моя первая. На ней я учился водить, когда получил права.

— Разве водить учат не на курсах вождения? — фыркнула Лиза.

— Отец подарил мне эту машину вместе с правами и отправил учиться со своим водителем. Если честно, его водитель — крутой, кстати, мужик — обучил меня куда лучше, чем любые курсы.

— Ну да, как я посмела подумать, что ты чему-то мог учиться, как все?

— Вообще-то я всегда учился, как все. Почти всегда, — огрызнулся Кирилл. — И в школе, и в универе. Со мной учились такие же дворяне, дети бизнесменов и бандитов, которые стали бизнесменами. Поверь, преподавателям нужно было или выделять всех, или никого.

Лиза прикусила язык. Ее упрек явно больно кольнул Кирилла, а ведь из-за вечных придирок отца он так стремился быть лучшим.

«Дура! Злишься, когда кто-то топчется по твоим мозолям, зато сама на чужих танцуешь чечетку», — обругала себя Лиза и замолчала, совершенно не понимая, ждет ли Воронцов извинений. Похоже, нет. Он ничего от нее не ждал, как и она от него. Кирилл уверенно вел машину, и Лиза в который раз невольно любовалась его руками на руле.

В полной тишине они доехали до дома Алана. Еще три дня назад он переоговорил защиту и дал Лизе беспрепятственный доступ, поэтому она с легкостью открыла ворота.

Когда Воронцов заглушил двигатель и вышел из машины, им навстречу уже мчался Ник. Он выглядел по-настоящему взволнованным.

Пожав руку Кириллу и приобняв Лизу, Ник выпалил:

— Мне кажется, ведьма вот-вот помрет. Она так визжала... В общем, стыдно признаться, но я не хочу видеть, что сделал с ней Алан.

— Как он ее нашел? — деловито спросил Кирилл, не впечатлившись словами Ника о пытках.

— Сказал, что шел по ее следу два дня. Ведьма недавно родила от обычного человека. Ульяна велела ей отказаться от сына и отдать его отцу. Видать, материнский инстинкт оказался сильнее, и она периодически сбегала из клана, чтобы навестить ребенка. Вот и оказалась слабым звеном.

Была у ведьм такая жестокая традиция: мальчики в клане им не нужны, их отдавали отцам.

— Давно Алан ее колет?

— Когда ведьма в первый раз закричала, я позвонил тебе. До этого где-то десять-пятнадцать минут он пытался говорить с ней по-человечески.

— Ведьмы хоть и живучи, боль чувствуют, как все мы. Невозможно сопротивляться ей долго, если только секрет не важнее смерти. В итоге она расколется, — совершенно равнодушно заявила Лиза и твердым шагом поспешила к дому.

Шаг, шаг, шаг. Только не вспоминать, как острая заколка Гордия дырявила ее кожу и посылала волны боли по всему тщедушному тельцу. Алан всегда отличался изяществом методов. Он явно не тыкал ведьму ножом и действовал куда изобретательней.

— Лизавета, куда ты так несешься? — выкрикнул ей вслед Ник. — Эй, да подожди ты! Зачем тебе это видеть и слышать?

Но Лиза не ответила. Она пережила все пытки Гордия, пережила схватку с русалкой, пережила высшее общество Петрограда, которое ранило ее больней, чем любовник матери. Она заставит себя спуститься в подвал, чтобы не пропустить ничего из того, что скажет ведьма. Хватит оставаться в неведении!

Дом встретил ее уютом и запахом сладкого теста. Лиза нервно хихикнула. Алан испек пирог и в свободное время решил заняться допросом с пристрастием?

Из подвала, дверь в который вела из холла, доносились приглушенные женские визги. Из-за двух дверей — деревянной и металлической, испещренной защитными символами, — он не разносился по дому, как сигнал бедствия.

Лиза рывком открыла деревянную дверь и уверенно схватилась за ручку металлической, но ее руку накрыла прохладная ладонь Воронцова. Он незаметно догнал ее.

— Ты в порядке? — с пониманием глядя ей в глаза, твердо спросил Кирилл. — Если тяжело, останься здесь. Меня там будет достаточно.

— Я никогда ни от чего не бежала на этой работе, и сегодня не собираюсь делать исключение, — процедила Лиза, высвобождая руку из захвата. Воронцов все понял и отступил на шаг.

Лиза с силой дернула дверь, и та поддалась. Алан не запер ее, наверняка предполагая, что Ник пойдет следом. Он не пошел. Зато пошли незваные гости.

Они с Воронцовым спустились по бетонным ступеням. Внизу ждала еще одна дверь, которую Алан оставил распахнутой. На лестницу лился приглушенный трепещущий свет. Судя по запаху, Алан жег свечи из ладана. Много свечей. Лиза замерла перед деревянным порогом и хмыкнула. Дядя Алан в своем репертуаре — в пороге торчали ножницы.

Ведьма не сбежит, пока ей отрезан путь на свободу. Старые поверья порой оказывались куда действенней пистолетов, пулеметов и бомб.

Алан, сегодня одетый в белоснежную футболку и светло-голубые джинсы, никак не тянул на палача, пытавшего ведьму. Однако его кровожадная улыбка и алые зрачки кричали, что все происходящее доставляет ему извращенное удовольствие. Сейчас они видели перед собой настоящего демона, а не паренька, помешанного на красивых шмотках и украшениях.

Ведьма — кудрявая девушка лет двадцати пяти — извивалась на железном стуле, ножки которого крепились к полу мощными болтами. Почти как в допросной Управления. Алана предусмотрительно связал ее руки и ноги. Причем, связал не обычными веревками, а черными, явно заговоренными на кладбище. На них кто-то очень изобретательный нанизал серебряные бусины, которые не по душе любой нечисти и колдунам, имеющим дело с темной магией. Судя по воспаленной коже запястий и щиколоток, ведьма относилась как раз к таким. Лиза тут же поняла, что веревки — очередное творчество бабушки Лиды.

Алан поигрывал ножом в руке и с ухмылкой смотрел на Лизу с Кириллом.

— Нико так и не решился спуститься?

— Визги ведьмы его напугали, — ответила Лиза, не отрывая взгляда от пола. Толстые восковые свечи, вставленные в подсвечники на стенах, освещали тень ведьмы, в которую Алан успел вогнать три ножа. Этот нехитрый обряд должен был причинить ей нестерпимую боль. Если ведьма держалась и после этого, значит, вправду скрывала что-то любопытное.

— Ох уж эти изнеженные дворяне. Я-то, дурак, размечтался, что мы подружимся, но он совсем не желает разделять мои увлечения, — беззаботно ответил Алан, не спуская хищного взгляда с ведьмы.

Та смотрела на них с чудовищной ненавистью, но молчала. Молчала, сцепив зубы так крепко, что эмаль уже давно должна была треснуть.

— Не колется? — деловито спросил Воронцов.

Он вдруг преобразился на глазах. Если в холле перед Лизой стоял Кирилл, то в подвале, в ореоле мягкого света и тяжелого запаха ладана, перед ней предстал безжалостный глава Круга. И Лизе, стыдно признаться, нравилась даже эта его ипостась.

«Хватит, дура!».

— Пока нет, но у меня в рукаве припрятаны еще несколько козырей. — Алан расплылся в зловещей улыбке. — Довелось мне лет тридцать назад искать одну ведьму в Чите. Так вот, местные легенды гласят, что ведьм и колдунов нужно накормить собачьим дерьмом, чтобы лишить силы. Тогда я так и не смог проверить — ведьму пришлось убить. Почему бы не провести эксперимент с Машулей?

Лиза скривилась, а Воронцов вопросительно поднял брови. В случае с Аланом никогда не поймешь, шутит он или нет.

— Ах, да. У меня нет собаки, зато есть пара бутылок красного вина.

Алан нарочито медленно взял с деревянного столика на тонких ножках серебряный бокал. Судя по тому, что перед этим он надел перчатки, серебро это отнюдь не простое. Заговоренное.

Одно движение, и красное вино из бокала выплеснулось в лицо ведьме. Вино из заговоренного серебряного бокала. Лиза поморщилась. Когда-то она неосторожно прикоснулась к заговоренному серебру, и этот день уж точно не попадет в копилку приятных воспоминаний. Было больно. Очень. Закончилось ожогом.

Визг ведьмы отразился от стен. Ни Кирилл, ни Алан не поменялись в лице. Оба ждали ее признаний.

— Чтоб вы сдохли, суки! — вопила она, пока по некогда прелестному лицу расползались алые волдыри. Вино обожгло нежную кожу.

— Это будет не сегодня, дорогая Машуля. Я все еще жду ответ на свой вопрос.

— Проклинаю тебя-я-я-! — выла ведьма, раскачиваясь на стуле, который, к ее сожалению, стоял слишком крепко.

— Ага-ага, становись в очередь. Знаешь, сколько людей уже прокляли меня? Даже та самая Мила, которую вы вместе с Ульяной так бессовестно предали.

— Я никого не придавала-а-а! Я пришла к Ульяне позж...

Ведьма захлопнула рот. Поняла, что сболтнула лишнего.

— Допустим, ты присоединилась к Ульяне позже. Но ты знала, что она промышляет темной магией?

Ведьма потрясла головой и плюнула в Алана. До лица не достала, но ее плевок расплылся по белоснежной футболке.

— Что ж, сама напросилась, — с лучезарной улыбкой сказал он и одним выверенным движением воткнул нож в деревянную половицу, на которую ложилась тень ведьмы. Как раз рядом с предыдущими тремя.

Ведьма вновь завизжала, и Лиза, не выдержав, прикрыла уши руками. Пленница кричала и выла, плакала и извивалась, но не могла освободиться от боли, что терзала ее тело.

— Продолжим? У меня есть еще десяток ножиков и много ладана. Не желаешь водички с ним? Говорят, вкусно и м-м-м обжигающе.

Алан откровенно глумился, противостоя ненависти в глазах ведьмы. Он держался расслабленно, в то время как Воронцов напоминал взведенный курок. Вот-вот выстрелит.

— Ну же, сука! Что ты знаешь об убийствах золотых дворян?! — рявкнул он и схватил ведьму за горло. Терпению пришел конец.

Она прекратила стенать и замолчала, воззрившись на Воронцова глазами, полными слез боли.

— Ничего тебе не скажу, отродье волхвов, — просипела ведьма и демонстративно сжала искусанные до крови губы.

— Давай поспорим, что твое решение изменится?

С этими словами Алан выверенными движениями метнул в тень ведьмы еще пять ножей. Тем временем Воронцов сжимал ее горло, а Лиза с ужасом слушала отчаянный хрип боли. Тело ведьмы билось в конвульсиях, глаза закатывались, но Воронцов то и дело встряхивал ее, не позволяя потерять сознание.

— Дайте... мне... умереть, — наконец взмолилась ведьма, обезумев от боли. Ее взгляд окончательно расфокусировался. Казалось, она смотрела внутрь себя.

— Не-е-ет, милочка. Ты будешь жить долго и несчастливо в Проклятом соборе за сговор с Ульяной. Но сначала ты все нам расскажешь. — Алан казался удовлетворенным. Наконец-то пытка подействовала.

— Я... не могу... рассказать. Клятва... Умру, если скажу... где она.

— Говори, сука, что знаешь о жертвах! — с силой встряхнул ее Воронцов.

— Дворяне... молодой Круг... он мстит всем им... и главе. Хочет... забрать... славу себе. — Ведьма задыхалась от боли и хватала ртом воздух, как выброшенная на сушу рыба.

Лиза заметила, как сжалась рука Воронцова, и поспешно схватила его за плечо.

— Не задуши ее, — прошипела она.

— Это было бы слишком просто для нее, — отмахнулся он, даже не взглянув на Лизу. — Говори, кто следующий?

— Я... я не знаю, как его зовут, — просипела ведьма. — Он... певец...

Воронцов замер, замерла и Лиза. Тимур Агеев.

Концерт уже послезавтра... Вернее, даже завтра. Лиза была уверена, что Агеева заставят задохнуться или непосредственно перед концертом, или прямо на сцене. Тварям, разрушающим Круг Воронцова, по душе показуха, а что может быть громче, чем смерть звезды первой величины прямо во время концерта?

— Говори, кто предатель в Круге? — зарычал Кирилл и сжал горло ведьмы так сильно, что та захрипела и забилась в его хватке.

— Не... могу... — просипела она и беззвучно заплакала.

— Не сможешь, даже если я найду твоего сына? — беззаботно поинтересовался Алана, и в заплаканных глазах ведьмы мелькнул откровенный, ничем не прикрытый страх.

— Не надо... Сделайте, что хотите. Убейте меня. Не троньте его... — захныкала она, когда Воронцов ослабил хватку на горле. — Я не смогу сказать... не откроется рот. Молю вас, не трогайте его.

— А какая смелая была, пока я не вспомнил о ребенке, — усмехнулся Алан. — Ладно, не бзди. Я сам — считай, что отец. Не в моих принципах трогать детей.

— Я вызываю группу, — сказал Кирилл, отпустив ведьму, и потянулся к телефону.

Связи в доме Алана не было, о чем он, похоже, благополучно забыл.

— Вызывай хоть черта лысого, но во двор я их не пущу. Выведу нашу Машулю за ворота, забирайте ее оттуда. Нечего шавкам вашего Управления топтаться по моему дому. — Алан хлопнул себя по лбу, будто что-то вспомнил, и повернулся к Лизе. — Лизавета, ты не в счет. Ты — моя любимая малышка. Нико тоже не в счет. Он забавный. А вот ты, Кирилл Алексеевич, мне не нравишься, поэтому тебя я бы к шавкам отнес.

— Да плевать я хотел на мнение демона, — буркнул Воронцов. — Сейчас важно спасти нашу суперзвезду. Надо обрадовать Ника. Он уж точно предпочел бы Тимурку не спасать.

* * *

— Нико, ваш кабинет похож на камеру пыток... Ох, пардон, я и позабыл, как тяжело тебе дается все, что связано с пытками, — издевался Алан.

Похоже, демона вело внутреннее чутье, потому что он безошибочно определил стол Ника и уселся в мягкое кожаное кресло. Лучшее кресло в кабинете, надо отметить.

— Ты когда-нибудь затыкаешься? — огрызнулся Ник и со всей злостью, какая только в нем нашлась, нажал на кнопку чайника.

— Только когда ем. И целуюсь. Ничего съестного я тут не наблюдаю, желающих целоваться — тоже. Придется вам потерпеть мою болтовню.

Довольный собой, Алан открыл исписанный вдоль и поперек ежедневник Ника в дорогом кожаном переплете и принялся рассматривать его каракули. Лиза хихикнула в кулак и, схватив со стола свой потрепанный блокнот, убежала в допросную. Там ее ждали Кирилл и разбуженная посреди ночи специалист по ритуалам Нина Ивановна.

Вскоре должен был приехать даже Воронцов-старший собственной персоной. Начальник Управления не мог пропустить столь важное событие — допрос единственной пойманной подозреваемой по делу, которое держал на особом контроле.

После ведьмы допрос ожидал и Алана. Его методы пыток, конечно, не поощрялись Управлением, но и не запрещались. Вот вам и двойные стандарты: мучить нечисть — не то же самое, что мучить людей.

Поскольку им с Аланом предстояло провести рядом еще восемь часов, Ник заранее смирился с тем, что после начала рабочего дня на него выльются тонны насмешек от Тагира, которому поддакнут и остальные. Не сказать, чтобы Ника волновало мнение коллег, но ему и без того хватало их бесконечных шуток.

Вот что действительно выводило из себя, так это подначки Алана. Да, он струсил и не решился спуститься в подвал. Ник не смог бы так же хладнокровно, как Кирилл и Лиза, наблюдать за допросом ведьмы. Он никому ни за что не признается, каких ужасов напредставлял себе, слушая нечеловеческие вопли. Ник всерьез решил, что Алан снимает с нее кожу, как настоящий инквизитор. Кто же знал, что демон окажется находчивее? Впрочем, все прошедшие дни Алан непрестанно удивлял Ника, начиная от любви к готовке и заканчивая дружескими отношениями с вышколенным домовым и банником, давно обитавшим в сауне.

Радости не добавляла и предстоящая встреча с Агеевым. Спасать заносчивую суперзвезду совершенно не хотелось, но ради общего дела и растиражированного лица Тимурки придется переступить через старые обиды и разногласия. Кирилл вон на Варваре жениться собрался и не отступил от своего решения несмотря на взгляды, которые то и дело тайком бросал на Лизавету. Если уж он наступил себе на горло, то наступит и Ник.

— Честно говоря, я думал, что это ваше Управление внутри побогаче. Его же основали золотые дворяне. Здесь все должно сверкать дороговизной, но сверкает только твой вычурный ежедневник, — подытожил Алан, вырвав Ника из размышлений. Он как раз наблюдал невидящим взглядом за низкими тучами, слушая, как закипает чайник. Рабочий день вот-вот начнется, а за окном серость, будто не до конца рассвело.

— Почему ты решил, что это мой стол и мой ежедневник? — буркнул Ник, не оборачиваясь.

— Все просто, если внимательно присмотреться к деталям. Самое дорогое кресло подчеркивает статус, в который тебя наверняка макают лицом, как в дерьмо. Однако ты не прячешь его назло всем. На столе неприлично дорогой ежедневник, как и «Паркер». Ты — простой оперативник, а атрибуты, как у начальника всей этой вашей богадельни.

— Когда это я подчеркивал свой статус? — отмахнулся Ник, прекрасно понимая, что Алан прав.

Демон окинул его демонстративным взглядом и рассмеялся:

— Готов поспорить, одни твои трусы стоят дороже, чем весь комплект одежды любого опера вашего отдела. А золотые «Хаблоты»[1] бросаются в глаза каждому, кто хотя бы немножко разбирается в часах и тяжелом люксе.

Ник усмехнулся и нервно потер запястье, на котором поблескивали часы из розового золота, опустошившие его банковский счет на тридцать тысяч долларов. Проницательность Алана не подвела. Статус золотого дворянина родился вместе с Ником, еще при зачатии смешался с его «Я», и уже никто не смог бы их разделить.

— На самом деле, мы с тобой похожи куда больше, чем ты думаешь. Я, как и ты, демонстративно подчеркиваю свои достоинства, чтобы никто не заметил недостатков. Да, знаю, сейчас ты возразишь, что во мне нет недостатков, но они есть, Нико. Мало, но есть.

— Вообще-то один из твоих огромных недостатков — это длинный язык. Я тебе уже говорил об этом.

— А я повторю, что мой язык — это достоинство, которому можно найти уйму разных применений, — парировал Алан с сияющим видом. Очередной обмен колкостями доставлял ему удовольствие. — Вот, например, одно из них: своим длинным языком я расспросил парочку знающих людей, и они поведали мне весьма любопытную историю о молодом дворянине, которому наскучила правильная, пресная жизнь. Он решил послать всех на хрен и жизнь эту разнообразить. В итоге пил, не просыхая, просадил уйму родительских денег, завел десятки очень сомнительных друзей, и, как вишенка на торте, сжег свой дом по пьяной лавочке. А все почему? Потому что мама с папой любили дворянчика, души в нем не чаяли, позволяли все, чего душа пожелает. Вот душа и пожелала веселья.

— Заткнись, — рыкнул Ник и сжал кулаки.

— А в чем я не прав? Разве где-то соврал?

— Кто дал тебе право копаться в моем прошлом? Ты — должник, я — хозяин. Не забывай об этом.

— Ну, ты же мое дело изучал, — беззаботно пожал плечами Алан. — Не люблю игры в одни ворота. Предпочитаю владеть информацией и о врагах, и о друзьях.

— Так мы точно станем врагами.

— Хм, вообще-то я собрался причислить тебя к друзьям, если ты, конечно, перестанешь пыхтеть, как паровоз.

— Мы связаны только шесть дней, но ты уже достал меня до печенок. — Ник устало рухнул на ближайший стул и вспомнил, что до всего этого дурацкого разговора собирался выпить чаю. Теперь ему не помешало бы насыпать в чашку мяты или налить валерьянки... или просто налить.

— Ты долго держишься, друг мой. Многие срываются уже через пару дней. Зачем прятать характер, если он помогает отсеивать ненужных людей?

Ник покосился на Алана, не совсем понимая, почему он выбрал именно этот момент и именно этот кабинет для разговора по душам.

— Собственно, это был мой очередной первый шаг к налаживанию отношений. Цени это, Нико. Людей, с которыми я ношусь, как с писаной торбой, можно пересчитать по пальцам одной руки. — Алан прямо-таки лучился самодовольством. — Да и вообще мне не нравится наблюдать в доме хмурую морду. Хватит и Лизаветы, которая выглядит так, будто ее в день свадьбы бросил жених.

Ник, не сдержавшись, хмыкнул. Значит, Алан тоже заметил, что с Лизой что-то не так. И это «не так» явно не относилось к новости о Круге.

— Кажется, ты ставил чайник. Сделай и мне чаю, — вконец обнаглел Алан. — Надеюсь, он у вас не со вкусом помойки?

— Во-первых, если я заварю вчерашний «сухарь» Тагира, то даже помойка покажется тебе раем на вкус, — съехидничал Ник и кивнул на засохший чайный пакетик, гордо оставленный Тагиром «на завтра, а то жалко выкидывать». — А, во-вторых, ничего я не собираюсь тебе делать. Руки есть — сам пакетик кипятком зальешь.

Их перепалку прервал скрип двери, который в пустом кабинете отозвался устрашающим эхом. Ник с Аланом одновременно повернули головы и уставились на Марка. Родин частенько приходил раньше всех, вот и сегодняшнее утро не стало исключением.

— Доброе утречко. Там Алексей Дмитрич требует на допрос демона-инквизитора.

Родин внимательно осмотрел Алана, который в широких спортивных штанах, длинной футболке и ярко-красном бомбере с принтом казался студентом-первокурсником, и снисходительно усмехнулся. Демон-инквизитор выглядел безобидным, но Ник слишком хорошо помнил его волчий взгляд. Алан излучал почти ощутимые ненависть и жажду расправы, когда притащил домой ведьму, связанную черными веревками. Этот взгляд — первая и самая веская причина, почему Ник не пошел в подвал вслед за ним.

Алан, кажется, заметил снисхождение Родина, потому что вразвалочку приблизился к нему и замер, демонстративно потянув носом.

— Так вот что имел в виду домовой Лизы, когда говорил, что в квартире воняет огненным змеем. Понимаю его. Попахивает, мягко говоря, неприятно.

— Ты что несешь, ушлепок? — окрысился Марк.

— Правда глаза режет? Как и мне — твой запах. Советую купить стойкие духи, молодой человек.

С этими словами Алан сочувственно хлопнул Марка по плечу и велел вмиг изменившимся, приказным тоном:

— Веди к начальнику.

Ник широко улыбнулся им вслед. Оказывается, Алан не так уж плох, когда бесит не его, а кого-то другого.

Не успел Ник насладиться злорадством, как телефон коротко пискнул входящим сообщением от Кирилла: «Организуй встречу с Тимуром. Мы должны поговорить сегодня». Вот и работа привалила.

* * *

Никогда еще Кириллу не приходилось бывать в офисе Милы в такой странной компании. Ник и Алан следовали за ним, как верные телохранители-неразлучники. Хоть двенадцать часов, которые им полагалось находиться неподалеку, уже истекли, долгожданный момент разлуки пришлось отложить.

Весь день Алан провел в Управлении и за это время успел заделаться врагом Родина, погрызться с Тагиром, который в очередной раз тупо пошутил, выпить пару литров чая, надоесть Нине Ивановне сотнями вопросов, пофлиртовать с десятком девушек и утомить не только Ника, но и Кирилла. Он уже и сам пожалел, что приказал демону сегодня остаться в Управлении до встречи с Тимуром. Агеев не смог назвать им конкретное время, поэтому попросил ждать звонка. День перед концертом выдался особенно хлопотным, и Тимур вырвался на часик только по настойчивой просьбе-приказу Ника.

Несмотря на почти неприкрытое пренебрежение Баркалова, Тимур все равно уважал его. Наверное, жива была еще память о том, что именно Ник стал его первым товарищем среди дворянских детей Петрограда. В крепкую дружбу их знакомство не переросло из-за дрянного характера Агеева, но с тех пор Ник оставался для него чуть более близким, чем остальные члены Круга.

За окном по-прежнему висели низкие тучи, и казалось, что на Петроград опустились сумерки. Часы показывали полседьмого вечера, поэтому офис Милы не пустовал, как в прошлый визит Кирилла. Ведьмы, они же сотрудницы консалтинговой фирмы, сновали по коридорам и лестницам с бумагами. Трое молоденьких девушек пили кофе у автомата и с интересом на них поглядывали. Кирилл хотел бы поежиться под их плотоядными взглядами, но не мог себе этого позволить.

Секретарь Милы — низенькая, но фигуристая ведьма лет двадцати двух, одетая в безупречный брючный костюм изумрудного цвета, проводила гостей к главе клана. Мила их ждала на том же диване, на котором они с Кириллом занимались сексом. Правда, сегодня рядом с ней, как на иголках, сидел Тимур. Он окинул их странную компанию усталым взглядом и тяжело вздохнул. Присутствие Кирилла на срочной встрече не сулило ему ничего хорошего.

— Плохо выглядишь. Неужели так волнуешься перед концертом? — после традиционных приветствий почти вежливо спросил у Агеева Ник.

— Много репетируем, — буркнул тот. — У меня очень мало времени.

Кирилл собрался приступить к делу, но оказался нагло перебит Милой.

— Не надеялась когда-нибудь увидеть тебя живым, рыжий. Я даже расстроилась, когда узнала, что тебя выпустили из собора.

— Милочка, я понимаю, что к бывшим обычно не испытывают любви, но твоя откровенная ненависть меня ранит, — не растерялся Алан.

Ник с Кириллом удивленно переглянулись. Мила и здесь успела!

— Ты для меня не бывший, а предатель. Скажи спасибо, что я разрешила котенку привести тебя ко мне в офис. Иначе ждал бы на улице, как сторожевой песик. Впрочем, тебе не привыкать. Елена отвела для тебя еще более унизительную роль.

— Женщины, на чьи чувства не ответили, — страшные существа, — пожал плечами Алан, и Кирилл с Ником вновь переглянулись. Еще одна неожиданная подробность. Если Елена Кёлер была влюблена в него, то дело приобретало интересный поворот. Подставила того, чьих ответных чувств не смогла добиться?

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы обсудить безопасность Тимура, а не сплетни о чужих отношениях, — оборвал их Кирилл, нагло усаживаясь в кресло.

Алан предусмотрительно занял второе кресло, и Нику пришлось сесть рядом с Агеевым, который выглядел на удивление спокойным. Как будто совсем не боялся, что его смерть может стать следующей.

— Концерт — рисковое дело, и я изначально говорила Тимуру, что это плохая идея, — подхватила Мила, — но он меня не слушает и отменять ничего не хочет.

— Это огромные неустойки, Мила. Мы это обсуждали, — устало буркнул Тимур.

— Боюсь, дело уже не в наших опасениях, а в реально нависшей опасности, — признался Кирилл. — Алан поймал ведьму по имени Мария. Она — приспешница Ульяны.

Мила задумчиво постучала указательным пальцем по подбородку.

— Не знаю такой. Наверное, нездешняя.

— Так вот, нам удалось выбить из нее совсем немного. Ее рот зашит клятвой, данной Ульяне. Уж тебе, Мила, известно, какой силой обладают клятвы ведьм. Она призналась только в том, что некто хочет отомстить всему Кругу и лично мне. Мария не знает имени следующей жертвы, но знает, что это певец.

Взгляды всех присутствующих сосредоточились на Тимуре, но он остался непоколебим.

— Я знал, что однажды они попытаются добраться до меня, — наконец ответил он. — Мила тоже это знала.

— Нужно отменять концерт, разве не понимаешь? Когда еще твоя смерть будет зрелищней, чем на сцене? — не выдержал Ник. — Если концерт отменят, у нас будет больше времени, чтобы защитить тебя. Сегодня успеем набить тебе татуировки. А еще мы с Кириллом принесли тебе талисманы.

Мила нежно улыбнулась Нику и проворковала:

— Какой заботливый мальчик. Николай, ты нравишься мне все больше и больше. — Она повернулась к Алану и подмигнула. — А ты, хитрец, удачно привязался к такому ответственному молодому человеку. С ним не пропадешь.

— Мила, прошу тебя, не сейчас, — процедил Кирилл. — Сосредоточься на защите Тимура.

— Да чего там сосредотачиваться? Тимурчик, покажи им.

Агеев усмехнулся и стянул с себя белоснежную футболку. На его тренированном, но довольно худом торсе ярко чернели недавно набитые защитные символы. На шее висели четыре талисмана и даже какая-то монетка.

Кирилл мысленно восхитился предусмотрительностью Милы и представил, как разозлится Лиза, которой он велел ехать с Эмилем домой к Алану. Она могла бы увидеть голый торс своего кумира, но Кирилл рассудил, что ни к чему чужие люди на этой встрече. Хватит и Алана.

Если совсем начистоту, Кириллу не хотелось бы, чтоб она восхищенно пялилась на тело Агеева. Во-первых, не так уж он и хорош. Во-вторых, хватило и того, что Лиза видела голого Кирилла. Всего. Ничем хорошим это не закончилось. Как минимум, Кирилл заработал себе дурацкую бессонницу из-за мыслей о ней. Как максимум, придумал сто и один способ разорвать помолвку с Варварой. Идиот.

Алан тем временем восхищенно кивнул Миле.

— Ты не изменяешь себе, дорогая. Всегда защищаешь тех, кто тебе полезен.

— Как и ты, хитрый лис. Как будто я не знаю, что ты возишься только с теми, кто выгоден, — парировала она и с жалостью взглянула на Ника. — Не вздумай доверять кружевным речам этого предателя. Демонам верить нельзя. Только зазеваешься, и он сбежит. Поминай потом, как звали и что он вам был должен.

— К счастью, ритуал держит крепко, и Алан еще принесет нам пользу, — заявил Кирилл, отогнав от себя мысли о Лизе. — Мила, ты сможешь отследить воздействие на Тимура?

— Котенок, ты читаешь мои мысли, — тут же смягчилась Мила. — Монетка на шее у Тимура для того и нужна. Она примет на себя удар ритуала, и по ней, как по мертвому телу, я смогу понять, откуда прилетело. Впервые у нас появилась возможность перехватить воздействие на подлете.

— Значит, завтра я стану приманкой, — заявил Агеев и победоносно взглянул на Ника. — А ты когда-то назвал меня трусом.

Баркалов хмыкнул и холодно ответил:

— Вот и докажи, что я ошибался.

— Звучит, прямо как диалог из фильма об апокалипсисе, — влез Алан.

Судя по насмешливому взгляду, который получил от него Тимур, он бы повеселился, если бы концерт сорвался из-за столь щекотливой проблемы, как смерть главной звезды. 

[1] Hublot – швейцарский производитель часов класса «люкс». На русском правильно произносится «Юбло», но Алан специально коверкает произношение