Диспноэ

Лиза не помнила, когда в последний раз ей было так стыдно. Она же не скромная девочка-подросток, которой никогда прежде не приходилось видеть голых мужчин. Но, если говорить начистоту, голый Воронцов вот вообще не равен всем остальным голым мужчинам. Не то чтобы Лиза проверяла, но она чувствовала, что так и есть.

Вдруг Воронцов решит, что она ворвалась в ванную, как танк, чтобы поглазеть на все части его тела, обычно скрытые одеждой? Но эта дурацкая ситуация и вправду оказалось случайностью! Лиза настолько погрязла в своих мыслях, что не услышала шевеления в ванной и не обратила внимание на полоску света под дверью. Просто дернула ручку и оказалась в самой неловкой ситуации за последний год. Нет, за два года! Даже Марк, которого застали у нее в квартире со стояком в джинсах, не поверг Лизу в такое смущение, как несколько секунд, проведенные в одной ванной с голым Воронцовым.

Лиза старательно не смотрела ниже шеи Кирилла, но ничего не могла поделать с тем, что отметил взгляд в первое мгновенье. Широкие плечи с проступающими мышцами, светлая кожа, крепкая грудь, по которой змеилась вязь татуировок. Особенно выделялось солнце — тату, явно сделанное для души, а не для дела. Темная дорожка волос, убегавшая от пупка вниз... туда, куда Лиза тоже ненароком взглянула.

Воронцов красив. Действительно красив и шикарно сложен. Оттого Лиза чувствовала себя еще глупее.

Тем временем незваный гость нагло уселся в изножье расстеленной кровати и выжидающе уставился на нее своими невероятными голубыми глазами, не скрытыми стеклами очков. Лиза застыла, не решаясь сесть рядом. Она медлила, не зная, куда деться от этого пронзительного взгляда, потому сердилась на себя и Воронцова еще больше. Зачем он приперся? Смущать ее еще больше? Лиза и сама прекрасно знала, что влипла в него и оказалась такой же дурой, как девушки из Управления, которые о них сплетничали.

— Ты же понимаешь, что от меня зависит будущее Круга? Я не могу трепаться о нем и должен действовать в его интересах, — наконец заговорил Воронцов. — Я знаю, что ты мыслишь здраво, хоть и делаешь вид, что смертельно обижена на меня. Поставь себя на мое место. Как бы поступила ты сама?

— Я никогда не была на месте дворянина, который не только кичится своим происхождением, но и насаждает эту мысль другим, — помолчав, ответила Лиза и устало опустилась на кровать. — Я даже никогда не дружила с дворянами. Все, что мне от них досталось, это унижение. Твоя бывшая девушка... Татьяна Глебова была одной их тех, кто издевался надо мной под руководством Аникеева. Ее убили, и я не могу сочувствовать. Никому из вас не могу сочувствовать.

— Но ты служишь в Управлении и давала присягу. Как бы ни относилась к дворянам, ты должна расследовать их убийства.

— Знаю, и я не прекращу искать убийцу. Просто... Это сложно объяснить. Когда мы познакомились, я отнеслась к тебе, как и ко всем дворянам. Думала, что ты высокомерный, самовлюбленный, туповатый, избалованный...

— Ладно-ладно, я понял. В общем, долбоеб, — усмехнулся Кирилл.

— С языка снял, — хихикнула Лиза, ощущая, как мысли толпятся в голове, стремясь выбраться наружу через рот. Раз уж Воронцов пришел поговорить, то пусть слушает. — Потом в твоем отношении ко мне что-то изменилось, как и в моем — к тебе. Я открыла вам с Ником тайну своего детства, потому что решила, что тебе можно доверять. Но сегодня выяснилось, что эти две недели ты водил меня за нос, а Ник и вовсе молчал полгода. Он ни разу даже словом не обмолвился об этом вашем Круге.

— Потому что иначе вылетел бы из него. Ник с трудом вернулся в Круг после своего фееричного ухода, и до сих пор многие уверены, что он недостоин возвращения. Весь этот год Ник старался доказать, что ему можно доверять. Он не рассказывал даже своим родителям о наших целях, не то что тебе. Дело здесь не в дружбе или любви. Дело в чести, потому что длинный язык неизбежно приведет к позорному изгнанию.

— Да ты просто тиран, — хмыкнула Лиза.

— Иначе я не смог бы вылепить из компании избалованных дворянских деток силу, которая действует, как один механизм.

— Ага, который в последнее время безбожно скрипит из-за сгнившей шестеренки.

— И теряет свои части, — согласился Воронцов. — Поверь, это бьет меня наотмашь. Кто-то убивает членов моего Круга, чтобы насолить именно мне. Это показательные убийства, и я никак не могу их предотвратить. После каждой смерти у меня опускаются руки, но я не посмею сдаться, потому что под моим началом остались еще одиннадцать человек, которых я не имею права потерять.

— И один из них предатель, — напомнила Лиза. Воронцов коротко кивнул и запустил руку во влажные волосы. — Меня интересует еще вот что: если Круг настолько влиятелен, почему нам не помогают в расследовании ваши подручные, информаторы и прочая шушера?

— Наши информаторы вхожи в политические круги и светскую тусовку. Это журналисты и богатые бездельники, помощники депутатов и министров, эскортницы, полицейские и даже наркодилеры, но не нечисть, увы. И не те, кто вертится в кругах колдунов, демонов и прочей хтони. Поверь, если бы у меня был кто-то полезный, я бы никогда не стал умолять отца выпустить Алана из Проклятого собора.

Лиза с интересом взглянула на подавленного Воронцова. Весь день ее мучил один вопрос. Что побудило его создать и возглавить тайное общество? Должность главы Управления по особым делам ждала Кирилла после отставки отца, его семья богата и почитаема. В чем причина столь сильного желания добиться величия и вписать свое имя в учебники истории?

— Зачем ты создал Круг? На кой черт тебе нужна эта буря в стакане? Только не ври о высоких целях и стремлении вернуть былое величие дворянства. Вы и без того до сих пор используете титулы, а принадлежность к Золотому списку по-прежнему олицетворяет Олимп среди аристократов.

Кирилл с горечью усмехнулся.

— Считай, что я просто мечтаю возвыситься.

— Разве я не заслужила ответной откровенности после всего, что рассказала о себе? — не сдавалась Лиза. Она видела, что внутри Кирилла бурлили и просили выхода слова. Он хотел рассказать, но не решался.

— В моем прошлом нет такой жести, как у тебя. Нечего рассказывать.

— Не ври.

Их взгляды встретились: настойчивый и печальный. Кирилл смотрел, не отрываясь, словно изучая каждую черточку ее лица. Лиза вдруг ощутила, как между ними раскалился воздух. Вновь вернулась неловкость, но она упрямо не отводила глаза. Казалось, отвернись сейчас, и порвется незримая ниточка, что связала их души в эту долгую минуту.

— Когда-то я увидел девочку, которую обижал мой брат. Он собрал вокруг себя компанию мелких почитателей, чтобы казаться значительней и сильнее, а еще выбрал себе жертву. Девочку-полудемона, которая обладала загадочным даром. Она сторонилась людей и никому не доверяла. Взрослые шептались между собой и называли ее сумасшедшей, но я не верил ни родителям, ни Герману. Мне искренне хотелось защитить девочку от нападок, но я не решался открыто выступить против брата. Я был младше и слабее, да и опасался его друзей, которые с легкостью забили бы толпой меня самого. Однажды я увидел, как эта девочка спряталась от всех под столом, накрытым длинной скатертью, и решился залезть к ней.

— Ты... — выдохнула Лиза и в изумлении прикрыла рот рукой. Ее маленький рыцарь сидел перед ней!

— Да, это был я. Тогда моей смелости хватило лишь на то, чтобы спрятаться под столом вместе с тобой и попытаться подружиться. Знаешь, наше знакомство что-то во мне изменило. Я собрался ослушаться отца, которого до дрожи боялся, только чтобы ты не разочаровалась во мне и не подумала, что я тебя бросил. Я даже собрался с силами и выступил против Германа. В ярости я чуть не убил его взглядом, меня вовремя оттащили. Я вопил, чтобы он не смел больше подходить к тебе, иначе в следующий раз меня уже никто не остановит. Тогда он действительно испугался и впредь относился ко мне гораздо уважительней. Правда, все это оказалось зря. Верещагин больше не показывал тебя людям.

— Вскоре он отправил меня в интернат, — кивнула Лиза. — Боже, я и подумать не могла, что за меня кто-то заступился. Что ты за меня заступился.

Непрошенные слезы собрались комом в горле, а в носу защипало. Маленький рыцарь вырос в умного, хитрого, целеустремлённого мужчину, и Лиза не знала, как ей теперь уложить по полочкам все услышанное.

— С тех пор я понял, что могу противостоять не только Герману, но и отцу. Все детство я трясся от страха. Мой отец — не просто жесткий человек, он жестокий. От меня ждали, что я стану следующим начальником Управления, но при этом, сколько себя помню, от отца мне доставались только насмешки. Во всем я был хуже других, не дотягивал до высоких ожиданий. В общем, оказался неудачным сыном, и за это постоянно терпел наказания. После победы над Германом я понял, что могу бунтовать. Пусть не явно, зато с пользой. Поначалу мне искренне хотелось доказать отцу, что я достоин его гордости. Тогда я и собрал вокруг себя детей Петроградских золотых дворян, решив стать самым влиятельным среди них. Они примкнули ко мне и остались рядом на много лет. С тех пор многое изменилось, состав расширился, я больше ничего не стремлюсь доказывать отцу, но началось все с обычных подростковых посиделок для сплетен.

Лиза замолчала, обдумывая услышанное, и вдруг спросила:

— Твое отношение ко мне изменилось именно после того, как ты узнал, кто я?

Кирилл мягко улыбнулся.

— Оно изменилось той ночью, когда я по ошибке арестовал тебя. На допросе ты показала шрам на бедре, и я ужаснулся тому, сколько страданий тебе, вероятно, пришлось пережить. Потом случился разговор с Варварой, и у меня в голове сошелся паззл. Даже не знай я тебя в детстве, не смог бы остаться в стороне, услышав правду о твоем прошлом.

— Все-таки, жалость, — пробормотала Лиза и поплотней запахнула рубашку.

Разочарование укололо в груди. Все дело в жалости к сумасшедшей девочке, которую обижали и дети, и взрослые. Это она, идиотка, однажды засмотрелась в его невероятные голубые глаза и пропала, а Кирилл увидел перед собой всеми обиженную полукровку, которой захотел помочь. Только и всего.

— Жалость и сострадание — разные вещи. В детстве я восхищался твоей стойкостью, восхищаюсь и сейчас, хоть ты и бесишь меня с завидным постоянством, — с мягкой улыбкой признался Кирилл и открыто посмотрел ей в глаза.

Он играл нечестно! В его взгляде появилась знакомая нежность, которая обволокла Лизу пушистым облаком. Сволочь, снова пустил в ход свою магию, чтобы успокоить ее, и у него получилось. Невероятное чувство согревало каждую клеточку тела, а сердце ускорялось и ускорялось, как сошедший с ума часовой механизм.

Все чувства смешались: обида за ложь и восхищение своим маленьким рыцарем, благодарность за правду и страх, что Кирилл поймет, как сильно она успела в него влюбиться. Лиза смотрела и смотрела, не в силах отвести глаз от красивого лица Воронцова, от тонких черт настоящего аристократа, от неземных глаз в обрамлении черных ресниц. Они будто бы вновь оказались под столом, скрытые длинной скатертью от чужих любопытных глаз. Маленький рыцарь спас ее от одиночества тогда и старался спасти сейчас. Вскоре он будет принадлежать другой, ее собственной сестре, но это досадное обстоятельство не волновало Лизу в вакууме, что возник между ними.

— Знаешь, маленький ты до сих пор мне снишься. Я всегда звала тебя своим маленьким рыцарем и ужасно жалела, что не спросила твое имя. После того вечера я попыталась расспросить отца о тебе, но он отмахнулся и сказал, чтобы я не подходила к детям дворян и не пугала их, — выпалила Лиза и даже не стала ругать себя за откровенность.

На лице Кирилла расцвела искренняя улыбка, совершенно преобразив его черты. Он вдруг показался мальчишкой, каким и должен быть в своем возрасте, а не высокомерным главой Круга дворян, под чьей личиной привык жить. Лиза невольно залюбовалась его улыбкой и сама не заметила, как Кирилл подался вперед.

Мгновенье за мгновеньем.

Они смотрели друг на друга, как завороженные, и она не отстранилась.

Между ними накалился воздух, и все внутри замерло, как перед прыжком в неизвестность.

Нужно отстраниться!

Разум трепыхался, но тело не слушалось. Пульс набатом бил в висках.

Лиза забыла обо всем, что отличало их друг от друга. Забыла, кто он и кто она.

Что они такое и что они по разные стороны дворянства.

Она полудемон, но сейчас демоном казался ей Кирилл. Она забыла себя и все, что себе обещала.

Это он демон. Он, а не она!

Взгляд Лизы застыл на его губах. Кирилл вновь подался ближе и замер в миллиметре, ловя ее дыхание.

Это он демон! Она, кажется, одержима...

Лиза не оставила себе путей к отступлению и сожгла все мосты, которые так старательно выстраивала, сократив и без того ничтожное расстояние между ними. Их губы соприкоснулись: сухие и горячие.

Больше Лиза не желала бороться со своей одержимостью...

На мгновенье оба замерли, как будто разучившись целоваться. Словно это первый поцелуй в их жизни, когда совершенно не знаешь, что делать дальше.

Рука Кирилла легла ей на талию, прижимая ближе, а Лиза запустила пальцы ему в волосы. Они показались ей шелковыми. Идеальными для ее рук. Кирилл весь казался ей идеальным. Он целовал ее нежно, как будто боялся, что Лиза вот-вот сбежит. Дрожь пробирала тело, отдаваясь фейерверком мурашек, но его сильные руки дарили уверенность в том, что они творили.

Лиза отвечала Кириллу жадно и страстно, поэтому нежности в их поцелуе вскоре не осталось совсем. Внутри словно зажгли спичку и бросили в море из бензина. Все чувства обострились, а тело превратилось в одну сплошную эрогенную зону. До чего бы Кирилл не дотронулся, все в ней отзывалось и тянулось к нему.

Низ живота налился знакомой тяжестью, и Лиза незаметно для себя прильнула к Кириллу так близко, что почти слилась с ним в одно целое. Она перебросила ногу через его бедра и уселась к нему на колени так уверенно, будто это далеко не первый их поцелуй.

Все внутри просило прижаться ближе, еще ближе, приклеиться друг к другу, чтобы никто не смог отклеить.

Сильные руки Кирилла блуждали по ее спине, но не переступали черту. Он не решился залезть под майку, чтобы коснуться обнаженной кожи. Вместо этого впился горячими пальцами в бедра Лизы, прижимая ближе. Она явственно чувствовала и видела его возбуждение, отчего все в ней тянулось навстречу. В небесных глазах не осталось ни нежности, ни мягкости. Их затуманило желание, и Лиза теряла голову от этого взгляда. Она теряла голову от Кирилла целиком — от ощущения шелковых волос в ее пальцах, от горячих губ, от обжигающего дыхания и запаха геля для душа. Никогда прежде она не задыхалась от чьих-то поцелуев, и это новое ощущение сводило с ума.

Кирилл оторвался от ее губ и проложил дорожку из поцелуев по шее к ключице. Лиза тихонько застонала, впиваясь ногтями в его спину через ткань майки и мечтая, чтобы эта сладкая пытка никогда не заканчивалась.

Кирилл не стал спускать с ее плеч шелковые бретельки, ограничился лишь тем, что стащил с нее рубашку. Он вернулся к губам Лизы, вновь утягивая в головокружительный поцелуй. Она тихонько стонала ему в рот, отчего Кирилл распалялся сильнее. Его хватка на бедрах становилась все крепче. Он насилу сдерживался, чтобы не разделаться с ее пижамой — Лиза чувствовала это каждой клеточкой тела. Отбросив последние сомнения, она проворно забралась руками под его майку и нежно огладила напряженные мышцы живота, поднялась выше и провела ногтями по груди, задевая соски.

— Играешь нечестно, — прошептал Кирилл и прикусил ее нижнюю губу. — А как же правило трех свиданий?

— А у нас свидание? Что-то не припомню цветов и ресторана, — съязвила Лиза и вновь поцеловала его.

Если они продолжат разговор, она непременно пожалеет обо всем, что между ними может случиться. Кирилл, судя по всему, думал так же, потому что немедленно спустил бретельки ее пижамной майки и вновь опустился губами к ключицам, игриво прикусив нежную кожу.

Громкий звонок его телефона заставил вздрогнуть обоих. Кирилл зарычал и отбросил телефон подальше, отключив звук, но Лиза успела увидеть имя. Варвара.

Ему звонила невеста. Та, кто станет госпожой Воронцовой. А Лиза – обычная шлюха, готовая отдаться почти женатому человеку. Очередные отношения ради секса. Очередная роль девушки на одну ночь, на которую она соглашается сама. Нет! Она не сможет так. С Кириллом не сможет. Он — не Марк!

Лиза приложила усилия, чтобы слезть с него и отползти подальше. Поправив бретельки, процедила сквозь зубы, все еще дрожа:

— Возьми трубку. Варвара не успокоится и будет названивать всю ночь.

— Лиза... — растерянно начал Кирилл, но она жестом остановила его.

— Только говори с ней в своей комнате. Я не хочу этого слышать.

— Лиза, я... Я виноват. Не стоило переходить грань, — пробормотал Кирилл.

Он и сам все понял. Умненький мальчик, не мог не понять. Лиза и Варвара — сестры, а он между ними, как камень преткновения. Роковой мужчина, черт бы его побрал!

Лиза тяжело дышала, тело била крупная дрожь. Она подтянула к себе рубашку и завернулась в нее, как в броню. Что же она натворила? Теперь он все понял. Понял, что Лиза влюбилась, понял, что ее цепляет их будущая помолвка с Варварой. Понял, что она мечтала бы о большем, но не смела сказать об этом.

— Уйди, Кирилл. Ответь невесте.

— Я не женюсь на ней, — заявил он, сбросив звонок, но с кровати поднялся и замер перед Лизой.

— Ага, считай, что я поверила. Кирилл, давай не будем всё усложнять и сделаем вид, что сегодня мы просто поговорили по душам? Я не стану твоей девушкой на одну ночь, любовницей тоже не буду. У вас договорной брак и все такое. Воля родителей, против которой не попрешь. Нам с тобой еще работать вместе, и мне не хотелось бы всех этих сложностей. Я все понимаю, и ты пойми. Просто уйди.

— Дай мне немного времени, и я со всем разберусь, — не сдавался он. — Черт, как банально это звучит. Как будто я — гулящий муж, который десять лет обещает любовнице развестись. Но я не вру тебе. Кому угодно, но не девочке, ради которой научился быть сильным.

Лиза смотрела на своего взрослого рыцаря, который вернул себе самообладание и вновь превратился в уверенного мужчину, но не верила его словам. Не перечесть, скольким дурочкам рассказывали те же сказки и про время, и про женитьбу, и про обстоятельства, против которых не попрешь.

— У тебя есть цель. Ни к чему влезать в скандал с отменой помолвки прямо перед громким заявлением. Было бы, ради кого. Ради меня не нужно. Той девочки уже давно не существует. Вместо нее осталась я. Спокойной ночи, Кирилл.

— Лиза...

— Спокойной ночи, — с нажимом произнесла Лиза и со злостью уставилась на Кирилла. Слезы держались внутри из последних сил.

Он вздохнул и вышел из комнаты. Лиза дождалась, пока хлопнет дверь его спальни, и дала волю слезам. Она вцепилась зубами в уголок подушки, только бы не выдать своих настоящих чувств, и разрыдалась. Очередная неудачная любовь. Чего и стоило ожидать. Разве могло ей повезти? Разве мог такой мужчина, как Кирилл Воронцов, влюбиться в нее настолько, чтобы отменить помолвку с завидной невестой?

Что она себе напридумывала? Любой нормальный мужчина между ней и Варей выбрал бы Варю. Демон-полукровка против любимой дочери золотого дворянина. Пусть Варя не наследница родовой магии, зато зацелованная во все места аристократка, за которой стоит ее влиятельный отец. Лиза — грубиянка, охотница на нечисть до мозга костей, за душой у которой испорченная машина и квартира, когда-то купленная отцом с барского плеча. Зато проблем уйма, еще и сумасшедшая мамаша в придачу. Мечта, а не невеста. Да и не хотела она никогда замуж. Не видела себя той, перед кем могут встать на одно колено и презентовать кольцо.

Пошло оно всё! Сколько еще раз ей разобьют сердце? Разом больше, разом меньше — какая разница?