Диспноэ

Татьяна Глебова была красива и хрупка, как фарфоровая статуэтка или хрустальная ваза. До сегодняшней ночи. Синюшное лицо с искусанными губами казалось восковой маской, а изломанная поза, в которой ее оставил убийца, напоминала о шарнирной кукле, которую кукловод после спектакля небрежно бросил на дно сундука. Ее не распяли на разрисованной психоделическими цветами стене клуба «Сказки», где гремела вечеринка. Наоборот, оставили лежать на брусчатке, сделали центром круга, нарисованного простым белым мелом. На горле Татьяны Глебовой змеились глубокие царапины, которые она оставила сама себе, пока пыталась сделать хотя бы маленький вдох. Подвернув ногу на высоких шпильках, она ее сломала, потому что правая ступня изгибалась под слишком странным углом, под каким без перелома не изогнется ни одна человеческая конечность.

Лиза смотрела и смотрела на труп, понимая, что не узнала бы Глебову, даже встреть ее на улице живой и здоровой. Однако память на звучные дворянские фамилии не подвела. Татьяна Глебова была одной из стайки шакалят, что гоняла Лизу по углам и выуживала на свет, как крота из норы. Она, как и остальные, смотрела в рот заводиле и старалась заслужить его внимание.

— Туда тебе и дорога, сука, — выплюнула Лиза, убедившись, что ее никто не слышит, и усмехнулась.

Вокруг бестолково галдели пьяные гости вечеринки. Благодаря необычно погожей ночи все они высыпали из клуба на улицу. Воронцова чуть не разорвали паникующие дворянские детки. Лиза хмуро смотрела на их кудахчущую группу, размышляя, как много среди них тех, кто вместе с виновницей сегодняшней невеселой сходки травил ее четырнадцать лет назад.

Прибывшая на место опергруппа и три криминалиста оттеснили испуганную толпу подальше, чтобы высшее общество не затоптало важные улики.

Воронцов на удивление легко управился с паникой молодых дворян. Сумел даже единственным коротким рыком обуздать истерику одного не в меру впечатлительного парнишки. Тот заламывал руки, причитал и, кажется, чуть не схватил паническую атаку.

Неведомым образом Воронцова слушался даже Тимур Агеев, о котором они совсем недавно говорили. Кто ж знал, что возможность увидеть звезду живьем представится так скоро, но при таких неприглядных обстоятельствах? Правда, Лиза все равно воспользовалась случаем повнимательнее рассмотреть всех пятерых членов «Айс Лимит». Трупы в ее жизни случались часто, а вот встреча со звездами — впервые.

Агеев внимательно слушал Воронцова и едва ли не смотрел ему в рот, как и многие дворянские детки. Они подчинялись ему беспрекословно, и этого Лиза никак не ожидала.

— Я знал, что ничего хорошего из этой вечеринки не получится. Чувствовал. Почему не запретил? Идиот, — бормотал Кирилл по пути к клубу. Он цеплялся за руль машины Ника и гнал так, что наверняка схватил десяток штрафов.

— И как бы ты запретил провести вечеринку? Уж прости, но ты начальник только для Первого отдела, — хмыкнула Лиза.

— Я бы запретил идти туда своим людям. Поверь, они не посмели бы ослушаться.

В словах Воронцова было столько холодной уверенности, что Лизе и в голову не пришло сомневаться в авторитете начальника. Сейчас она увидела доказательства своими глазами. Он не преувеличивал свое влияние, и это обстоятельство вызвало у Лизы живой интерес. Дворяне по сути своей не любили повиноваться, но Воронцов чем-то сумел зацепить толпу молодых, амбициозных и успешных.

Пока Воронцов с Русланом, прибывшим с опергруппой, опрашивали гостей вечеринки, Лиза бродила кругами вокруг трупа.

После смерти Татьяне Глебовой вложили в руку вырезку из газеты. Об этом доложил эксперт, который пять минут назад аккуратно и почти с любовью извлек из хватки трупа комок бумаги, запечатав его в пакете для улик.

Лиза внимательно осмотрела находку и нахмурилась. Статья о выступлении Партии прогресса. «Разрушим преступное дворянское влияние!», — гласил заголовок. Она подозвала Воронцова и показала улику. Если сама Лиза не понимала, что значил этот клочок газетной бумаги, то начальник явно все понял с первого взгляда. Он нахмурился и сцепил зубы так сильно, что на скулах заходили желваки.

Еще в машине Воронцов рассказал, что их с Татьяной отношения закончились больше двух лет назад, да и протянули недолго — всего полгода. Вряд ли ее смерть так его поразила. Все дело в газетной вырезке. Кто-то истреблял дворян и оставлял знаки, чтобы эти самые дворяне понимали, что им осталось недолго. Версия вполне правдоподобна.

— Эта мразь со мной играет, — процедил Воронцов, и его взгляд на мгновенье метнулся в сторону молодого дворянина в сером костюме и белоснежной рубашке. Он держался так высокомерно, будто вечеринку «Айс Лимит» организовали лишь для него. Рядом с ним крутился тот самый паренек, который едва не словил паническую атаку. Они о чем-то тихо переговаривались.

В дворянине не было чего-то интересного, кроме надменного лица, которое неожиданно показалось Лизе знакомым. По телу пробежала дрожь полузабытого детского страха... Нет, это не мог быть Герман Аникеев!

— Кого ты имеешь в виду? — тихонько спросила Лиза.

— Не бери в голову. Это не касается посторонних.

— Мое прошлое тоже не касалось посторонних, но тебе я о нем рассказала. Ты мне должен ответную откровенность.

— С каких это пор? — отрезал Воронцов, и слова эти стали отрезвляющей пощечиной. «Ты слишком много о себе возомнила. Спустись с небес на землю, наивная. Тебе и не думали доверять так, как доверилась ты».

— Нижайше прошу прощения, Кирилл Алексеевич. Как только посмела я — демоническое отродье — влезать в дела дворянского змеиного клубка? — процедила она таким тоном, что Воронцов не мог не уловить в нем эха слов «пошел на хрен, сученыш».

— Не паясничай, тебе не идет.

— Даже в мыслях не было, Ваше сиятельство.

Все еще «пошел на хрен, сученыш». Лиза не собиралась менять гнев на милость. По крайней мере, пока он не расскажет, что происходит за ширмой «крысиной» дружбы дворянской золотой молодежи.

Мысли со скрытного Воронцова вновь переключились на высокомерного дворянина, который выхватил их взглядом в толпе и зачем-то решил присоединиться к веселому клубу обиженного молчания. Лиза напряженно наблюдала за каждым его шагом, все четче понимая, что действительно видит перед собой того, в кого так неосторожно влюбилась четырнадцать лет назад. Первое и самое яркое разочарование в мужчинах. Не то что маленький рыцарь, прятавшийся с ней под скатертью!

Лиза напряглась, как струна. Наверняка ее зрачки полыхнули алым, но Аникеев не обращал на нее никакого внимания, чтобы заметить проявление демонической сущности. Ублюдок смотрел только на Воронцова.

— Кирилл, тебе придется успокоить Варвару. Она закрылась в туалете и рыдает, как белуга. Головин пытался до нее достучаться, но был грубо послан. Говорить она будет только с тобой.

— Что в очередной раз произошло? Они с Таней терпеть друг друга не могли. Не стала бы Варвара слишком переживать по поводу ее смерти, — насторожился Воронцов.

— В том-то и дело, что буквально за час до смерти Тани они поругались в пах и прах. Кажется, тебя не поделили, завидный жених.

Лизе пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не фыркнуть. Герой-любовник! Первый парень на деревне! Все за него готовы волосы рвать друг на друге. Голубоглазый камень преткновения, чтоб его черти сожрали!

— Тактика маленького ребенка: заплачь раньше другого, и никто тебя не заругает, — сухо обронил Воронцов, высматривая кого-то в толпе. — Я не мальчик на побегушках. Когда Варваре надоест ломать комедию, тогда я с ней и поговорю.

— Но ты должен...

— Я. Ничего. Не должен, — рыкнул Воронцов. Он казался холодным и даже отстраненным, но Лиза чувствовала, что внутри него готов к извержению целый вулкан. — Сейчас я занят. Возможно, тебе это покажется ерундой, но у нас тут труп. Очередной. В круге из мела. Как символично, правда?

Сказав это, он растерял интерес к Герману, махнул кому-то рукой и устремился к ограждениям, выставленным полицейскими. Возле ленты нетерпеливо топталась молоденькая, очень красивая блондинка. Похоже, это ее Воронцов так напряженно выглядывал в толпе. Лиза уловила его оклик: «Мила!» и заставила себя перевести взгляд на ублюдка, который так и остался рядом. Как будто на прогулку вышел — расслабленный и равнодушный.

Демоническая сущность внутри Лизы царапалась и кусалась, пытаясь прогрызть путь на свободу. Жаждала причинить боль тому, кто причинил ее Лизе. Просила остановить сердце того, кто когда-то разбил сердце ей. И Лиза невольно прислушалась... Абсолютно ровное биение сердца. Он совершенно не волновался. Как будто и не лежало рядом трупа некогда красивой молодой девушки.

— Судя по всему, ты и есть тот хвост Кирилла, о котором рассказывала Варя, — с гадкой усмешкой протянул Герман. — Признаться, я удивлен. Много лет назад Варе удалось убедить всех нас, что ты давно и надежно в психушке. Оказывается, даже отродью, вроде тебя, может найтись место в обществе. Впрочем, ваше сборище тварей, которых какие-то идиоты приравняли к колдунам и позволили охотиться на нечисть, обществом не назвать. Скорее, зоопарк.

Лиза стиснула кулаки и зыркнула на обидчика красными зрачками. Слова Аникеева вернули ее на четырнадцать лет назад — туда, где Лиза стоически, но безрезультатно отбивалась от ударов. Каждый из них вновь настиг ее сейчас. Когда-то мальчишка по имени Герман обманул ее, но взрослый Герман не только не признал ошибки. Он с удовольствием глумился над той, что когда-то была слабее. Тем самым развязывал ей руки.

Сущность демоницы победила человечность с разгромным счетом.

— Не смей даже заговаривать со мной, уебок, — прошипела она, впиваясь алым взглядом в лицо врага.

В детстве Герман казался ей красивым, но вырос самым обычным, ничем не примечательным. Бесконечная серость с кислым выражением лица. И сейчас эта серость не могла отвести от нее глаз.

Расслабляться в присутствии демонического отродья опасно. Герман считал, что сумасшедшая дочка Верещагина до сих пор неопасна, и ошибся в расчетах, как никогда. Всё вокруг перестало иметь значение. Осталась лишь месть за детскую боль.

Лиза слышала, как участились его сердцебиение, послушное ее воле. Кровь бежала по сосудам быстрей и быстрей, давление повышалось. Герман с трудом дышал. Он схватился за грудь, в глазах плескался ужас. Из открытого рта не вырывалось ни слова, только надсадное, тяжелое дыхание.

Лиза знала, что должна остановиться. Еще немного, и сердце Аникеева не выдержит. Она станет убийцей и загремит в Проклятый собор!

Сущность демоницы мурлыкала и упрашивала поднажать еще чуть-чуть. Убеждала, что Аникеев крепче, чем кажется. Он не умрет.

Нужно проучить. Отомстить. Показать, сколько боли он принес отчаявшейся девочке, которая увидела в нем защитника.

Еще чуть-чуть! Совсем немного...

На глаза вдруг легла чья-то теплая ладонь. Лиза вздрогнула и попыталась уйти от прикосновения. Все внутри требовало продолжить пытку.

— Лиза, спокойно. Что произошло? Что он сделал? — тихий, на грани шепота, голос Воронцова ворвался в сознание, отрезвляя. Он заземлил ее, в один миг успокоил и человеческую, и демоническую сущности.

Лиза перестала сопротивляться, чувствуя, как другой рукой Воронцов перехватил ее поперек талии. Галдеж, стоящий на месте происшествия, ворвался в уши, будто из них вытащили пробки.

Рука с глаз исчезла, и Лиза наконец взглянула на Аникеева, который повис безвольной тряпичной куклой на руках у той самой блондинки. Хрупкая и нежная, она удерживала тяжелого мужика и даже не морщилась. Лиза чувствовала в ней силу. Ведьма, не иначе.

— Сука, — прохрипел Аникеев. — Мало я тебя гонял в детстве. Надо было убить и дело с концом. Бесполезное отродье.

— Заткнись, Герман. Иди отсюда, пока можешь, — внезапно приказал ему Воронцов, и Лизу невольно передернуло от холода в его голосе.

— Кирилл, ты чего?

— Пошел вон. Я сам свяжусь с тобой, когда понадобишься.

Воронцов наконец отпустил Лизу и задвинул ее себе за спину. Ведьма тоже отпустила Германа и поджала губы, с интересом наблюдая за перепалкой.

— Ты не можешь приказывать мне. Не воображай себя моим хозяином.

— Могу и приказываю, — процедил Воронцов. — Не смей оскорблять моих подчиненных.

— Ты же знаешь, кто она такая. — Герман демонстративно сплюнул к ногам Лизы. Она не повела и бровью. Демоническая сущность все еще умоляла добить ублюдка, но присутствие Кирилла отрезвляло.

— Знаю. А ты, похоже, забыл наш давний разговор. Могу освежить твою память и вернуть нас на четырнадцать лет назад.

Кирилл шагнул к Аникееву, но его остановила ведьма, мягко положив ладонь ему на грудь.

Герман замер, переводя взгляд с Лизы на Воронцова. Он хмурился и выглядел так, будто вот-вот сблюет.

— Защитник сраный. Так и не повзрослел, оказывается. Тебя ждет плачущая невеста, если ты забыл.

Похоже, Аникеев собрал остатки сил, потому что убрался прочь, даже не пошатнувшись. Злость послужила ему неплохим топливом.

— Вот это у вас страсти кипят. — Услышала Лиза голос Руслана, который, похоже, все это время наблюдал за бесплатным концертом.

— Братская любовь, — с усмешкой добавила ведьма, стрельнув ироничным взглядом в сторону Воронцова, и тут же перевела его в сторону экспертов, которые как раз дружно грузили на носилки упакованный в черный мешок труп Глебовой. — Эй, грузите осторожней и дайте мне доступ к телу!

Ведьма резко поскакала к трупу, не дожидаясь разрешения. На огромных шпильках она бежала на удивление уверенно. Лиза о таком умении только мечтала.

— Работай, а не грей уши. Слышал же, в туалете рыдает важный свидетель. Ее нужно допросить, — грозно велел Воронцов Руслану, и тот беспрекословно подчинился. Такому тону невозможно противостоять.

— Значит, вы братья? — уточнила Лиза, предусмотрительно сделав шаг от него. Оба ее начала — и человеческое, и демоническое — попробовали его объятия и теперь просили вернуться в них, но Лиза стоически выдержала предательство собственного тела. Память неумолимо подкидывала болезненные воспоминания, и если в них участвовал Кирилл...

— Да. Герман — мой двоюродный брат.

— Значит, тебе было восемь лет, когда он собрал под своим крылом верных попевал, чтобы гонять меня на каждом мероприятии. Хорошее развлечение получилось, не правда ли? Тебе понравилось? — ощетинилась Лиза.

— Я никогда не принимал участия в издевательствах над тобой, — отрезал Воронцов и, не желая больше продолжать разговор, направился к фургону, где за минуту до этого исчезла ведьма.

Лиза скрипнула зубами и сжала кулаки. Можно ли ему верить?

Следующие два часа прошли смазано, поглощенные неоном, мельтешащие яркими рисунками на стенах и раскрашенными гипсовыми статуями. Бесконечная вереница лиц перед глазами, показания свидетелей некрасивой ссоры Варвары и Татьяны Глебовой. Они и вправду сцепились не на шутку, практически подрались. Если яблоком раздора стал Воронцов, то в другой ситуации Лиза посмеялась бы. Удушье Глебовой отравляло любое веселье.

Тимур Агеев по-прежнему топтался в компании Воронцова и белокурой ведьмы. Если за пределами клуба он считался звездой первой величины, то рядом со своими собеседниками казался мелкой сошкой. Ведьма поглядывала на Тимура покровительственно и с усмешкой, а он преданно ловил ее взгляды. Лиза неожиданно предположила, что эти двое могут быть любовниками.

Варвару опрашивал Руслан, который насилу выманил ее из туалета. Рядом с сестрой угрюмо топтались два телохранителя и мельтешил тот самый паренек с панической атакой. Похоже, тот самый Головин, о котором упомянул Аникеев. Он строго наказал Руслану быть поосторожнее и не задавать тупых вопросов, но благоразумно свалил, столкнувшись с тяжелым взглядом. Варвара, как и Лиза, постоянно находила глазами Воронцова, который так и не отлип от ведьмы. Даже Тимур Агеев, который умудрился незаметно напиться, благополучно уехал вместе с группой под строгим надзором менеджера, а эти двое продолжали о чем-то шептаться.

Наконец Лиза закончила с опросом и направилась к Воронцову с докладом.

— Эй, Лиза, тебя подвезти? — окликнул ее Руслан, и она с радостью кивнула.

— Я сам отвезу ее, — отрезал Воронцов, и заместитель не стал спорить. Внутри Лизы что-то предательски екнуло. Снова глупое сердце радовалось мелочи.

Она попрощалась с Русланом и с максимально незаинтересованным видом нарушила уединение парочки, что так вдохновенно шепталась. Ведьма в который раз заинтересованно присмотрелась к ней и приветливо улыбнулась.

— Мы же так и не познакомились. Меня зовут Мила. Я — глава Петроградского клана ведьм.

Лиза чуть не уронила челюсть. Ничего себе! Она явно не так молода, как казалось. Сколько же ей лет? Даже страшно представить.

— А я...

— Я знаю, кто ты, Елизавета. Главный скандал дворянского общества, дочь демоницы и золотого дворянина. Весьма занятно, — перебила ее Мила, и Лиза поджала губы. Ведьма говорила с ней так, будто видела перед собой занятный экспонат, а не живого человека.

— По-настоящему занятно то, что обо мне знает та, о ком сегодня я услышала впервые в жизни, — окрысилась Лиза. Ей бы попридержать язык в присутствии сильной ведьмы, но ранимая гордость не простила бы молчания.

Воронцов совсем не аристократично хлопнул ладонью по лбу, а Мила, на удивление, не разозлилась. Кажется, грубость Лизы ее развеселила.

— Острый язычок — это интересно, — протянула она с улыбкой. — Теперь мне все понятно.

Весь ее вид кричал Лизе: «Ну же, спроси меня!». И Лиза спросила:

— Что же вам понятно?

— Что в тебя легко влюбиться тому, кто, как и я, любит подчинение, но еще больше любит, когда ему не подчиняются.

Мила мимолетно взглянула на Воронцова, который ответил ей совершенно равнодушным выражением лица. Лиза застыла. Она намекала на Воронцова?! На того Воронцова, который сейчас стоял совсем рядом?! Не на однофамильца, потерянного брата или дальнего родственника?

Сердце забилось быстрее, и Лиза от всей души порадовалась, что никто вокруг не обладал ее талантом и не мог его услышать.

— Твои шутки выходят за допустимые пределы, Мила, — наконец отмер Воронцов. — Ты же отпустила водителя? Поехали, я подкину тебя до офиса.

— Как же мне нравится, когда ты выпускаешь когти, котенок, — промурлыкала Мила и демонстративно подхватила Кирилла под локоть. — Я готова ехать с тобой хоть на край света. И не только ехать.

Они направились к машине Ника, и Лизе пришлось тащиться за ними, когда все внутри протестовало. Котенок? Какой, к черту, котенок? Погодите-ка, Мила и была той ведьмой, которой воняло от Кирилла? Это с ней он спал? А как же Агеев?

Одни вопросы, ни одного ответа, зато злости хоть отбавляй. Лиза не имела права ревновать, но с каждым днем ревновала все сильнее. От этого чувства оказалось не так-то просто избавиться. Чем больше пыталась, тем сильнее протестовало все внутри.

Воронцов по-хозяйски уселся в машину Ника, кивнув Лизе на переднее сиденье. Мила грациозно села на заднее, как на трон. Мотор «БМВ» замурчал так мягко, будто под капотом спряталась большая кошка. Обычно Лизу успокаивал этот звук, но не сейчас. Слишком много вопросов ее терзало, слишком неуютно ощущала она себя в присутствии предположительных любовников. Лиза превратилась в третью-лишнюю и с удовольствием вышла бы из машины прямо на ходу.

— Почему ты не рассказал коллегам о моих выводах? — спросила Мила, когда клуб остался позади, а машина уверенно выехала на Итальянскую улицу.

— Потому что пока не хочу распространяться. Запрягу нескольких информаторов, а в качестве главного козыря использую Алана. Пусть тихонько нащупывает след твоей непутевой воспитанницы. Если шумиха поднимется раньше времени, она заляжет на дно.

— Боюсь, Ульяна и без того на дне. Она всегда была хитра и осторожна, а сейчас и подавно.

Ульяна? О ком они говорили, черт бы их побрал?! Лиза вся обратилась в слух.

— Нельзя исчезнуть без следа. Если Алан так хорош, как о нем говорят, он должен достать мне эту твою Ульяну вместе с ее кланом из-под земли, — буркнул Кирилл.

Он сбросил очки на торпедо и одной рукой потер переносицу, пока второй уверенно держал руль. Лиза невольно залюбовалась. То, как рулил Воронцов, было одной из слабостей, на которые она готова была глазеть постоянно. Сексуально, уверенно...

«Лиза, хватит! Ты не дура, пускающая слюни на мужика!».

— Когда — или если — Алан отыщет следы Ульяны, я буду ждать вас у себя в офисе. В конце концов, в этом всем есть и моя вина. Если бы я не подобрала ее после войны, а удавила в лесу, то избежала бы многих своих и чужих проблем.

— Кто-нибудь объяснит мне, кто такая Ульяна? — не выдержала Лиза, но ответа уже не дождалась.

Встречная машина ослепила их дальним светом фар, и Кирилл коротко ругнулся. Стоило идиоту, «которому надо запихать в задницу его ублюдские фары, одну за другой» проехать мимо, как прямо перед капотом их машины возник силуэт совсем молоденькой девушки. Она казалась спокойной и отстраненной, смотрела на «БМВ» без страха и не сделала даже шага назад.

У Воронцова была всего секунда. Смешное желтое худи мелькнуло в свете фар, он выкрутил руль и резко нажал на тормоз. Захрустел ABS, и машину понесло по брусчатке прямо в летнюю веранду какого-то кафе.

Мила вскрикнула, и Лиза ощутила, как ее тело окутал жар. Воздух вокруг сгустился. Машину тряхнуло — она сбила два стола и остановилась, въехав капотом в металлический столб, удерживавший крышу над верандой. На лобовое стекло посыпались кашпо с цветами. Рванули подушки безопасности. Лиза ощутила неслабый удар в лицо и грудь, но что-то продолжало удерживать ее, окутывая коконом. Магия!

Сзади кряхтела Мила, Воронцов не шевелился, отчего сердце Лизы, и без того готовое выпрыгнуть из груди, едва не остановилось.