Чародейка

Целый день я продолжала брать то, что Брокилон сам мне отдавал, не требуя взамен абсолютно ничего. Я не помню, когда в последний раз чувствовала себя настолько отдохнувшей, полной сил и магии. Последняя искрилась на кончиках пальцев — до жути хотелось зажечь шар огня, чтобы ощутить на лице его жар. Но в Брокилоне существовало два незыблемых правила, я бы даже сказала — табу — запрещено рубить деревья, какими бы старыми те ни были, и жечь огонь. Даже магический.

Вечером, памятуя о просьбе Эитнэ, я отправилась к её Дереву. Какой именно совет хотела дать мне Владычица Брокилона я не догадывалась даже смутно. Любопытство заставило меня ускорить шаг, и вскоре я была на месте.

Я остановилась, завидев три сросшихся вместе дуба — то самое Дерево Эитнэ. Сплетение мощных стволов образовывали внутри небольшую комнату. Услышав, что у неё посетители, я не задумываясь отпрянула в тень.

— А Моренн... Моя дочь... Геральт, Моренн мертва. Она погибла на Ленточке, защищая Брокилон, — голос Эитнэ звенел от эмоций.

Не удивительно, что за столь долгую жизнь ревностно хранящая свой лес дриада успела вкусить горечь потери. Самую страшную из них — смерть ребёнка.

Тем временем её тирада продолжала набирать обороты. Она говорила что-то про Предназначение, но не все слова были понятны и разборчивы, поэтому я подошла чуть ближе, заинтригованная разговором.

— Повтори то, что ты сказала мне, прежде чем вошёл этот ведьмак, Геральт из Ривии, Белый Волк. Ведьмак, который не знает. Повтори, Дитя Старшей Крови.

Мои брови медленно поползли вверх, выражая крайнюю степень удивления. Здесь? В Брокилоне? В одном доме этот чёртов ведьмак и Дитя Старшей Крови, давным-давно утерянной? Происходящее казалось каким-то бредом. Я встряхнула головой, чтобы прийти в себя хоть немного и вернулась к разговору, невольным слушателем которого я стала. И гадала, как этому Дитя удалось скрываться от всего мира. Кто это? Мальчик или девочка? Взрослый или ребёнок? Эльф или человек, в чьих жилах течёт Старшая Кровь?

— И что ты скажешь, Геральт? — спросила Эитнэ. Похоже, что это самое Дитя ответило, но что именно, я не услышала.

Ответа не последовало. Откуда ни возьмись появилась ещё одна дриада — Браэнн. Она, увидев меня, остановилась и недовольно поджала губы, а я даже никак не отреагировала на то, что меня застали за подслушиванием. Куда уж там, когда такие вещи творятся за тонким занавесом из зелёных лиан, сплетённых между собой. Браэнн обошла меня и зашла внутрь. В руках у нее был большой серебряный кубок.

Я уже перестала что-либо понимать. В борьбе с желанием зайти следом, чтобы увидеть все своими глазами, мое воспитание безнадежно проиграло. Поддавшись этому желанию, я юркнула за полог вслед за дриадой.

— И что ты скажешь, Геральт? — повторила Эитнэ, бросив на меня безразличный взгляд. — Она не хочет оставаться в Брокилоне!

Я уже не слушала дриаду. Быстро осмотрев комнату, поняла, что кроме Эитнэ, ведьмака и ребёнка во время разговора никого больше здесь не было, а это значило лишь одно. Этот ребёнок и был Дитём Старшей Крови. Но удивительные новости на этом не заканчивались.

— Княжна Цирилла? — шокировано прошептала я, но никто этого не услышал.

По крайней мере, на первый взгляд так показалось — голова ведьмака слегка повернулась в мою сторону.

— Зачем ты издеваешься над ребёнком, Эитнэ? — устало и как-то обречённо спросил он. — Ведь через минуту ты дашь ей отпить Воды Брокилона, и её желание перестанет что-либо значить. Зачем ты это делаешь? В моем присутствии?

Картина обретала целостность. Невесть как попавшая в Брокилон княжна Цинтры должна будет испить местной волшебной воды и забыть прежнюю жизнь. И Дитя Старшей Крови, как утверждала Эитнэ, останется здесь, в Брокилоне, среди дриад, пока последняя из них не умрет за этот лес.

Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове. Тем временем между ведьмаком и повелительницей Брокилона снова разгорелся спор. Точнее сказать, Геральт бурно ей что-то объяснял. Я же не сводила взгляд с Цириллы. Казалось, будто она не до конца понимает, что происходит вокруг. На её лице замерло хмурое выражение, хоть взгляд и метался между Эитнэ и ведьмаком. Пока тот не подошёл к ней и, опустившись на колени, обнял за хрупкие плечики. Девочка разрыдалась, судорожно цепляясь за ведьмака.

— Прошу простить меня за дерзость, госпожа, — поклонившись, произнесла я. — Вы же не всерьёз это? Вы знаете кто она, и все же дадите ей испить Воды Брокилона?

Это было бы недопустимым упущением. Развивай девочка свои способности — и она стала бы способна на поразительные запредельные вещи! Магия Старшего Народа, что течёт в той крови — это сила, едва ли имеющая равных себе в этом мире. А тех, кто владеет ею по сию пору, можно было пересчитать по пальцам одной руки.

— Не вмешайся в Предназначение. Оно тебя не касается! — довольно небрежно ответила мне Эитнэ. — Ты лишь молчаливый наблюдатель. Без права голоса.

— Я тебя знаю! — дрожащий голос Цириллы помешал мне ответить что-нибудь грубое, о чем я вполне могла бы пожалеть. — Ты плыла с нами со Скеллиге!

Ведьмак наконец-то посмотрел на меня, но ничем не выдал узнавание или удивление, словно видел меня впервые. Но всё же, в конце концов, коротко кивнул мне, приветствуя.

Геральт хотел что-то ещё сказать дриаде, но, похоже, моё появление заставило его повременить с громкими словами.

Он поднялся на ноги и, потрепав девочку по волосам, произнес:

— Прощай, Цири.

И, развернувшись, направился к выходу.

— Геральт, не оставляй меня, — шепнула она, опустив низко голову. — Одну...

— Эитнэ, не делайте этого! — с бешено стучащим сердцем предприняла вторую попытку я. — Это было бы...

— Мне не важно, кто она. Правила едины для всех. Она вошла в лес. Она наша.

Дриада была непреклонна.

— Но вы уже сделали однажды исключение, — продолжала я, краем глаза заметив, как ведьмак замер на месте.

Но Эитнэ проигнорировала мои слова. Я не могла позволить, чтобы девочка выпила эту треклятую Воду. Я не знала, что буду делать дальше, но сейчас единственное, что было важно — не позволить ей все забыть.

— Отдайте её мне! — воскликнула я первое, что пришло в голову. — Прошу вас!

Дриада с грустной улыбкой посмотрела на меня и покачала головой.

— Не тебе об этом просить, — ответила она. — Довольно разговоров!

Она махнула Браэнн и та приблизилась с кубком.

— Нет, — побелевшими губами произнесла я и, вскинув руку, хотела создать огненный шар. Но ведьмак, сложив пальцы в привычный, но давно забытый мне знак Квен покачал головой.

— Не надо, — тихо произнёс он.

— Разве когда-нибудь я давала тебе плохие советы, дитя? — обращаясь ко мне, спросила Эитнэ. — В этом лесу не будет огня. Послушай ведьмака. И поверь, мне будет грустно видеть стрелу в твоей груди или голове.

Я знала, что её слова были услышаны, мне даже показалось, что где-то снаружи раздался треск туго натянутой стрелы. Понимая, что силой я здесь ничего не решу, я опустила руку, рассеивая магию.

— Так что ты скажешь, Гвинблейдд? — полностью теряя ко мне интерес, задала вопрос Эитнэ. — Оставишь её одну в такой момент?

Я видела, как на лице Геральта одна эмоция сменяется другой, пока не появилась решимость и какая-то обречённость. Я не понимала, почему он позволяет этому случиться. Возможно, объедени мы усилия, то могли бы что-нибудь сделать...

— До конца, — кивнул ведьмак. — Хорошо, Цири. Ты не будешь одинока. Я буду с тобой. Не бойся ничего.

Эитнэ взяла кубок из рук Браэнн, подняла его, а я поборола желание отобрать его и выкинуть куда-нибудь подальше. Горько было осознавать, что именно сейчас произойдёт.

— Ты умеешь читать Старшие Руны, Белый Волк? — тем временем медлила дриада, словно оттягивая неприятный момент, чем накаляла и без того тяжёлую атмосферу.

— Умею, — короткий ответ и никаких эмоций на лице.

Я и забыла кто такие эти ведьмаки. Убийцы, лишённые человечности, да и только. Удивительно, что он вообще согласился на просьбу девочки. К чему вообще ему это?

— Прочти, что выгравировано на кубке. Это кубок из Крааг Ана. Из него пили короли, которых уже никто не помнит.

— Duettaeann aef cirran Caerme Glaeddyv. Yn a esseath, — ровно произнес он.

— Знаешь, что это означает?

Он не торопился с ответом.

— У Меча Предназначения два острия, — ответила за него я. — Одно из них — ты.

Ведьмак поймал мой взгляд, но ничего не ответил, смотрел словно сквозь меня.

— Встань, Дитя Старшей Крови, — приказала Эитнэ. — Пей. Это Вода Брокилона.

Прошлый мой визит дал мне возможность наблюдать за действием этой Воды. Одного раза мне вполне хватило, поэтому я не смотрела, как Цирилла приблизила губы к кубку. Ведьмак тоже не смотрел на эту картину, продолжая удерживать мой взгляд.

Я мягко коснулась его сознания, собирая мысли, плавающие на поверхности.

Конвульсии, судороги, невероятный, ужасающий, медленно угасающий крик. И пустота, мертвенность и апатия в медленно открывающихся глазах.

Я скривилась и отвернулась, обрывая зрительный контакт. Были слышны глотки, которые делала Цирилла, пока Эитнэ её не остановила.

— Достаточно.

Шумно выдохнув, я смотрела как она убрала от неё кубок и погладила её по волосам.

— Дитя Старшей Крови, — сказала она. — Выбирай. Хочешь ли ты остаться в Брокилоне или же последовать за своим Предназначением?

Ведьмак покачал головой, я же нахмурилась. Не было всех тех ужасов, которые вызывала Вода Брокилона.

— Я хочу последовать за моим Предназначением, — твёрдо произнесла она, смотря в глаза дриаде.

— Не может быть, — тихо произнесла я, с недоверием качая головой. — Как такое возможно?

И со всем присущим ведьмакам недоверием и скептицизмом Геральт из Ривии пытался убедить дриаду, что Вода была не настоящей, а ведьмачье упорство и обострённое чувство правды и справедливости конкретно у данного экземпляра не давало ему шанса поверить на слова Эитнэ.

— Как мало ты знаешь о Предназначении, — горько проговорила дриада. — Как мало ты знаешь, ведьмак. Как мало ты видишь. Как мало ты понимаешь. Благодаришь меня? Благодаришь за ту роль, которую я сыграла? За базарное представление? За фокус, за обман, за мистификацию? За то, что Меч Предназначения был, как ты думаешь, изготовлен из дерева, покрытого позолотой? Продолжай. Не благодари, а разоблачи меня. Поставь на своём. Докажи, что прав ты. Брось мне в лицо твою правду, покажи, как торжествует трезвая, человеческая правда, здравый рассудок, которые, по вашему разумению, помогают вам завоёвывать мир. Вот Вода Брокилона, ещё немного осталось. Ты отважишься? Завоеватель мира?

— Не надо, Геральт, — предостерегающе произнесла я и попыталась схватить его за руку. — Оно того не стоит...

Но ведьмак отмахнулся от моих слов и, конечно же, он решился. Возможно, он думал, что у него будет иммунитет из-за мутаций, которым подвергается каждый мальчик в ведьмачьей школе. Но, увы, такая магия, как Вода Брокилона, не терпит к себе пренебрежения. Едва сделав глоток, ведьмак рухнул ниц.

— Глупец, — горько произнесла Эитнэ и перешагнула через бессознательное, как я надеялась, тело.

— Ч-что вы с ним сделали? — тихо спросила Цири, прижав маленькие ладошки к губам.

Она хотела подойти ближе, но Эитнэ, преградив ей путь, наклонилась и обхватила её лицо двумя руками.

— Не бойся, дитя, с ним все в порядке, — мягко улыбнулась она. — А теперь поспи немного.

Она поцеловала её в лоб, и лицо девочки утратило следы страха и пережитых потрясений, и мгновенно расслабилось, а отяжелевшие веки спрятали зелень глаз.

— Прощай, Цири, — тихо произнесла она.

Я стояла и пыталась переварить то, что сегодня увидела. Какому-либо логическому выводу ситуация не поддавалась от слова совсем.

— Помни, дитя, что Предназначение не требует вмешательства. Оно снесёт всё на своём пути. И помни, что у Меча Предназначения два острия. Но иногда он начинает рубить не только головы, но и судьбы других людей, навсегда их меняя.

Разум отказывался воспринимать новые загадки, и едва я открыла рот, чтобы спросить, что мне делать с таким «советом», как и меня постигла та же участь быть насильно погруженной в магический сон.

Последнее, что запомнил затуманенный разум — тихие, словно дуновение ветра слова:

— Тебе пора прорубить свой путь домой.